Глава 16. Сон-час

Я сидела в глубоком стареньком кресле у открытого окна, наполняющего маленькую комнату солнечным светом, свистом стрижей, голосами неугомонной детворы, стуком скачущего мяча, гудением проезжающих по улице машин, скрипом несмазанных качелей. Удивительные звуки лета, знакомые из детства, которые наполняют сердце уютом и покоем. О, этот давно забытый скрип качелей — сегодня он такая редкость (что, конечно, не может не радовать), однако сейчас было так приятно услышать его и ощутить себя ребенком. Я закрыла глаза, полностью отдаваясь возникшему чувству, так властно возвратившему меня в детство…
Перед глазами стояла картина летнего дня, когда легкий ветерок раздувал аккуратно занавеску, а потом бережно возвращал ее обратно, многократно повторяя этот трюк. Я отчетливо видела, как солнечный луч опустился на стеклянную полку с расставленными там куклами и приглашал скорее вытереть уже собравшуюся пыль. Где-то в глубине квартиры затарахтел холодильник. Замирающее время стало тягучим-тягучим, таким бесконечным, какое может быть только в детстве. Моё сознание начало проваливаться в сон — сказывалось длительное утомление и этот вечный недосып. На колени запрыгнула моя кошка, приглашая отбросить все тревоги и отдаться сладостному миру снов. Если бы мы в детстве только знали, какая это награда — просто спать днём. Дети, если вы это читаете, пообещайте, что никогда не будете себе отказывать в дневном отдыхе, чтобы потом, став взрослым человеком, не жалеть, что когда-то отказались от такого подарка.

***

Мы с Манюней очень не любили спать днём, что совершенно естественно для каждого увлеченного жизнью ребенка. Нам вообще было не понять: почему взрослые придумали этот скучный способ терять время, которое можно было бы провести более полезно, например, во что-нибудь поиграть. Но взрослые считали иначе, и раз мы ещё были слишком малы, нам обязательно надо было днем отдыхать.
Мамочка у нас очень добрая: она разрешала нам не спать, но мы должны были обязательно лежать с закрытыми глазами, чтобы наше воображение могло придумывать всякие миры. Иногда мы были так поглощены реальным миром, что глаза прям не хотели закрываться, а рты — замолкать. Тогда наша мама укладывалась рядом и клала свои ладони нам на глаза, чтобы они поскорее закрылись, а наша фантазия начала рисовать невероятные картины. Мамина ладонь теплая и мягкая лежала на моих лбу и щёках, а мои ресницы касались её, когда я открывала и закрывала глаза. Наверное, это было очень щекотно, но мама всегда лежала спокойно и никогда не хихикала. С каждым разом мои глаза открывались всё реже, пока я незаметно не засыпала. Да, мы всегда засыпали, а на наши жалобы мама только улыбалась: можно же было и не спать.
А ещё нам можно было взять с собой на сон-час какую-нибудь игрушку. На это мы всегда охотно соглашались.
— Я с собой возьму своего зайца Диму! — с готовностью сказала я.
— А я хочу сегодня взять с собой Буратино, — заявила Манюня и потянулась за игрушкой.
— Манюня, но ведь это пластмассовая и очень большая кукла! Как же ты будешь спать? — Всплеснула руками мама.
Манюня схватила игрушку, которая была почти с неё ростом, прижала к себе и отпускать уже не хотела. Мамино предложение взять что-то плюшевое она твёрдо отвергла, пообещав, что с Буратино ей будет оч-чень удобно и она прекрасно отдохнет. Мама вздохнула, ведь она понимала, что человека, который точно знает, что ему нужно, переубедить невозможно, поэтому просто отправила нас в кровати и тихо вышла из комнаты.
Сквозь щель в занавесках было видно окно балкона, за которым медленно плыли облака и шелестели от ветра листья на дереве. Я разглядывала этот причудливый танец за окном, щурила то один глаз, то другой, чтобы увидеть, как меняется угол обзора, а занавеска с щелью в ней будто двигается. Но по правилам надо было закрыть оба глаза, иначе фантазия не сможет вступить в свои права. Прижав к себе зайца, только собралась закрыть глаза, как услышала странную возню и кряхтение со стороны Манюниной кровати. Я повернула голову и увидела, как Манюня вертится, она думала, что я уже сплю и не смотрела в мою сторону, полностью поглощённая своим делом.
Маленькими ручонками она аккуратно перекладывала Буратино от стены к краю, а потом в обратном направлении. Выбрав в конце концов сторону возле стены, она стала прижимать куклу к себе, но торчащий нос мешал ей это сделать, и Манюня удивительным образом постоянно натыкалась на него.
— Какой длинный у тебя нос, Буратино! — прошептала сестра, усевшись на кровати, — Ну зачем тебе такой длинный нос? Давай-ка повернем твою голову, а то, как же мне тебя обнимать?
Я молча наблюдала за тем, как Манюня старательно пытается добиться желаемого, чтобы нос Буратино торчал в другую сторону. У этой куклы к голове резинкой были прикреплены ноги, и возможно поэтому она поворачивалась не так-то просто, особенно для таких детский ручек — тут требовалась сноровка. Мне хотелось ей помочь, но я почему-то смотрела как завороженная.
— Да что ты не поворачиваешься? — пыхтела Манюня, вопрошая голову. — Ну же! Ну давай!
Вдруг послушался треск: крючок, к которому крепилась резинка от ног, отломился и голова, оторвавшись, покатилась на пол. Ноги безвольно повисли на резинке, выскочив из своих пазов, Буратино как-то сразу обмяк, стал податлив и сговорчив. Манюня ахнула, замерла, похлопала глазами, а потом внимательно осмотрела оставшуюся в руках часть Буратино — сестра явно была удивлена такой сложной конструкцией игрушки (признаться, я и сама открыла рот от удивления, не зная, что такое бывает).
— Что ты за странная лягушка? — вопрошала Манюня. — Буратино, как же так? Я этого совсем не хотела… Мы обязательно тебя починим! — огорчённо добавила она.
Сестра «попрыгала» немного по кровати этой «лягушкой», явно оценивая новшество старой игрушки, потом удовлетворённо кивнула, и улеглась на подушку с податливым Буратино подмышкой. Она, конечно, очень сожалела о случившемся, но надо было отдыхать, а нос уже больше ей не мешал, поэтому выбор был прост, и никто Манюню не осудит. Правда ведь?
Конечно, игрушку потом уже никто не смог починить: улыбающаяся носатая голова пропала где-то в недрах прожорливого шкафа, где обычно исчезает всё временно забытое, а весёлая лягушка ещё долго участвовала в наших играх, и никто ни разу не упрекнул её за отсутствие головы.

23 июля 2024 год, Белгород.