Сеятель. глава Аз

Аз. Глава 1.

 До момента, он ничем  не выделялся среди сверстников, разве что ленью, да и немного странным именем - Аз.
 По этой ли причине или по какой-то другой, в детстве и юности, как-то заметно, наш Аз  не проявлял себя.
 Когда его ровесники повально увлекались спортом или мечтали заполучить  рельефные мышцы,  тело Аза спокойно обзаводилось жирком.
 Творческим порывам или любви к технике, он всегда противопоставлял собственное - ничего неделание.  Ему было  невдомек, каким  будет "завтра".
По отношению к происходящему, Аз  предпочитал занять, то положение, которое, при любом раскладе, было бы  комфортным. В системе его собственных координат подобное место находилось немного выше, а главное, в стороне от всех остальных мест.
 Между преодолением и ожиданием (когда все само собой разрешится) - Аз  выбирал второе.
 Детство и юность нашего героя выпали на тот исторический период, который являл собою - жизнь после  "раздела". А если быть точнее - "Великий Раздел Мира"- так это событие значилось в учебниках, по которым учился Аз и все его сверстники.
Да, да это судьбоносное для человечества событие - "Великий Раздел Мира", можно было бы сравнить с тектоническим разломом континента или с глобальным разводом - всех со всеми. Оно случилось не в одночасье, а стало итогом мучительных поисков сильных мира сего: " Как выбраться из тупика и отойти от края пропасти". Именно такая    задача стояла для народов мира в те трагические дни. Человечество подошло к  грани, за которой следовало  полное обнуление человечества, а, равно как и гибель всех биологических видов населяющих Землю.
 Результатом такой фатальности стали хронический опыт    бесчисленных, кровопролитных войн, взаимной ненависти и безумия наживы.
Азу,  сильно повезло, он родился, когда рецидивы этих событий    остались далеко позади.
Это тяжелое бремя - "Великий Раздел Мира" были для него скорее легендою, чем явью бывшей до него.  Для Аза разделенный на две части мир, был настолько же естественным и органичным, как и  стена, на которой он сейчас нес службу.
Человеческая история ещё не знала сооружения, столь грандиозного в своих величинах, как эта стена.
По "Саргатскому договору", стена разрезала сушу континента на две части  косой линией с северо-запада - на юго-восток.
 Куски этого географического пирога не были равновесными. На чашах весов "западный" кусок, явно перевесил бы "восточный". Но только так и был, достигнут мир, который длился уже сто тринадцать лет.
Аз нес службу на восточной стене. Что было логичным, так как, по "Саргатскому разделу", его предки оказались именно на "Восточной" половине нового мира. Параллельно "Восточной", имелась и "Западная стена", принадлежащая "Западной" части мира.
Стена против стены - так теперь выглядел мир с высоты птичьего полета.  Все связи между разделенным человечеством были разорваны. И, не возобновление, их впредь, считалось абсолютным условием мирного сосуществования двух половин человечества. Каждая из частей развивалась самостоятельно, тщательно скрывая свои планы.
Разделительная полоса, пролегающая между стенами, была самым тихим местом на земле. Одной из важнейших задач стены являлась - полное сокрытие всего того, что находилось за ней на тысячи километров в глубину. Все благодаря, не так давно, открытым, новым материалам, прочным и долговечным. Именно благодаря этому открытию и стало возможным завершение строительства "восточной" стены.
 А в начале этого пути, стена съедала все ресурсы своих создателей. В ее основу был вложен весь экономический и военный потенциал Востока. Да что там говорить, в те годы люди голодали, но фанатично, преодолевая все трудности, возводили стену. Сопредельная сторона, ни в коем разе, не должна была располагать, даже малейшим, пониманием того, что происходит по эту сторону разделительной черты. И надо отметить,  с этой задачей строители стены справились. Аналогичная же функция была и у их антиподов - у строителей "западной стены".

Но вернемся к Азу. Как ранее уже указывалось, Аз нес службу. Должность оператора СВП ( стена внешнего периметра), позволяла ему оставаться  все тем же сторонним наблюдателем,  кем он и предпочитал  быть. И  все благодаря этому гигантоподобному сооружению, представляющему  из себя ультра-технологичный  и автономный объект.
В этих пунктах,  возможности "стены", в нашем понимании, были бы сравнимы, пожалуй, лишь, с межгалактическим кораблем. Коих, к слову сказать, у разделенных сторон, по всей видимости, пока не было.  Все умнейшие головы, до последнего времени, были заняты усовершенствованием "Стены".
Чего в ней только не было. И  многое из этого находилось в распоряжении Аза.
Да что там, по большому счету, для Аза не было мира за пределами "Стены". "Стена" являлась его домом. 
Хотелось бы  отметить, что штат операторов  стражей  "стены", которые любили себя называть, по- простому - "пограничники", был  небольшим. Даже с учетом ее протяженности в пять тысяч триста пятьдесят семь километров, очень даже мизерный штат. Ответственность одного оператора пролегала на каждую сотню километров. Но это в идеале и по нормам, заведенным в пограничной страже. По факту же, их было еще меньше, так как операторы уходили в длительные отпуска и отгулы и, бог его знает, куда они еще девались. С уверенностью же, можно утверждать только одно, что даже в отпусках и отгулах они не покидали "Стены".
Представьте себе ответственную работу, на которой годами ничего не происходит, к тому же все действия выполняет автоматика, она же их контролирует и дублирует в случае чего. Она же заменяет тебе семью и дом. И ты добровольно изъял себя из всего того что находилось за ее пределами.
 За все время службы, а это уже четыре года, Азу не пришлось вмешаться в работу систем. Не знал он таких прецедентов и у соседей - коллег.  Как вы уже поняли, работа на "Стене" должна была быть очень ответственной, а была - специфической. По этой же причине, люди ее получившие,  подбирались по весьма своеобразным свойствам их психики. Ни одной случайной кандидатуры. И, можно сказать, Аз был рожден для данной работы, а вернее образа жизни.  Немаловажным был и тот факт, что у нашего героя, не могло, и не было других дел кроме "Стены". Вот уже четыре года, как он не имел ни каких связей с внешним миром.
Его место  службы выглядело так: идеально прямая, тридцати шести метровая  по высоте преграда, к тому же сверху имеющая покатую форму. В самом  начале, эта покатость имела зеркальный блеск.  Все для того чтобы на ней невозможно было стоять или пройти. Сейчас, в солнечную погоду, она (стена), местами, все еще отдавала блеском стали и, как гоночный трек,  уходила своими сияющими рукавами  за горизонт. Раньше  поверхность восточной стены, совершенно точно, могла бы ослепить тех,  кто посмел бы ее рассматривать    с противоположной, западной стороны. Но дело было в том, что  не прежде, ни теперь таковых "зрителей" не было. На всей ее протяженности,  от северного ледника, до южных морей, в ее конструкции имелись лишь, выходящие во внешнюю сторону   маленькие слуховых окна.   Строго в определенных и согласованных с оппонентами местах и размерах. В сантиметрах: двадцать девять на двадцать семь.  По одному такому окну на каждые  пять километров. Никаких видеокамер, или каких либо механизмов, направленных во внешнюю сторону, не на " западной" ни на "восточной" стене не могло быть. Так было закреплено в отдельном договоре все по тому же Саргатскому соглашению.

По   внутреннему распорядку пограничной стражи,  Азу отводилось восемь часов на следование по маршруту в зоне его ответственности (от восемнадцатого до девятнадцатого пункта). Достигнув конечной точки, он ложился спать и через следующие восемь часов возвращался назад (снова   сто километров пути). Конечно, временной отрезок для такого маршрута был выверен при условии отсутствия внештатных ситуаций, а таковых на  участке Аза,  не было.
 Аз, в полном и, в исключительно удобном, одиночестве, отправлялся в этот путь. И пространство тоннеля,   бесконечное и отдающее спокойный свет, втягивало его   штатный инерцегравитатор в свои глубины.
 Этот агрегат  мог выжимать сколько угодно, но в штатной и пока единственной его версии, имелся ограничитель скорости. Носится, по выверенному маршруту, было бы вне всяких норм. Максимум - сороковка - такая скорость была абсолютно приемлема и для тех, кто писал внутренние уставы и для самого Аза.
Маршрут следования всегда складывался одинаково. Аз не спеша устраивался в  инерцегравитаторе. Правильно располагал себя на мягком сиденье.  Штатное седло, не отличалось особым комфортом, но Аз позаботился, договорился и ему привезли пилотское. А после, специальные люди вмонтировали новое кресло в его тележку и все получилось.
Теперь ему оставалось лишь вытянуть ноги, и правильное положение тела достигалось само собой. Управление  инерцегравитатором требовало навыка, но не профессионализма.   Нажатие ладонью на  единственный рычаг могло означать   готовность  к началу пути, прибавление  скорости или  уменьшение скорости данного агрегата, а равно как сигнал к полной его остановке. При  сложном, на первый взгляд, навыке управления, вся механика и реакции достигались не сложными алгоритмами всего за неделю обучения.  После пройденного материала, кандидат полностью был готов.
Инерцегравитатор представлял  собою капсюльную платформу с заменяемой кабиной для одного, двух или трех человек. При начале движения, пилот несколько секунд держал тормоз, а затем отпускал его. Раздавался свист, что являлось сигналом готовности. Наступал  эффект гравитационного втягивания. Пилот отпускал тормоз и платформа, до определенной точки,    набирала большую скорость, а затем ровно и плавно перемещалась в эллипсовидном пространстве тоннеля, устремляемая силой инерции.
 Аз  придержал рычаг, и стоило ему чуть отпустить тормозной механизм, как платформа тут - же скользнула  вперед. Так начался его новый  день в "Стене".
Весь предстоящий путь был напичкан маленькими "приятностями", кои определил для себя сам Аз. 
Одиннадцатый,  пятьдесят первый,  семидесятый с восьмидесятым  километром были на особой заметке у Аза. В этих точках стояли  аппараты с ягодными соками, которых, к слову сказать, Аз мог выпить сколько угодно. А вот на двадцать четвертом и пятьдесят седьмом километре его ждал выход в право, на доп.участок примыкающий к маршруту. На первый взгляд, ничего особенного это ответвление тоннеля не представляло - всего лишь безопасный проход на внутреннюю сторону "Стены", на случай аварии в системе. На маршруте Аза таких "выходов" было девять. Но на  двух участках, винтовая дорожка, буравчиком,   врезалась  вглубь оранжерей. Как уже указывалось, таких оазисов на пути следования было два - " Зеленый и "Красный". Зеленый представлял уютный и очень тихий уголок дикой природы, без зверья конечно, но все же... А вот в красном, водилось несколько пестрых и певучих птиц. Плюс ко всему, в центре "красной" оранжереи из выложенных  камней пробивался фонтанчик, имитирующий затерянный в глухой чаще лесной ключ.
 Предположим,  находились бы вы на территории биосферного заповедника - "Северное нагорье", непременно отметили для себя сходство. Но Аз, как и другие служащие  пограничной стражи, ничего не знал  о наличии этого уголка дикой природы. Всем им не полагались спец.талоны на проживание в течении пяти дней на территории заповедника. Как, к примеру, некоторым другим категориям служащих вне стены, в качестве отдыха и реабилитации.
Как уже упоминалось, пограничники полностью были изолированы от всего происходящего вне "Стены".   Внутри "Стены" существовала  совершенно другая жизнь. Для постороннего, ход этой жизни был наполнен ритмами,   специфичными и неприемлемыми, как музыка для глухих.
Напротив, пограничники же были до последнего волоса вплетены в систему и  не нуждались не в чем. "Все в строгом соответствии с внутриведомственными, реабилитационными нормативами и заботой руководства о медико-психологическом состоянии сотрудников"  - Наверное, так мог бы выглядеть ответ руководства погранстражи на вопрос общественности о быте служащих "Стены". Надо заметить, к примеру,  такая общественная язва как коррупция в данной системе отсутствовала, все в той же связи - полной автономности и неимением связей извне.
 Осознавал ли наш герой, на каком ответственном посту находился? Дорожил ли этим местом и гордился ли от осознания собственной избранности? - доподлинно не известно. Он всегда был "убежденным троечником" и думаю, что и  эти, сопутствующие, и важные пункты  бытия просто обошли его стороной.

Это произошло в первой половине дня.  Итак:  восьмого  сентября, на одиннадцатом километре первого позиционного маршрута,   Аз впервые, за свое уже четырехлетнее нахождение в системе, столкнулся с ее сбоем.  Нет, это была не авария и не пожар. На, не сведущий, взгляд это был, всего на всего,  пустяк, но...
На упомянутом одиннадцатом  километре, прозванном пограничниками "Бар", там, где располагалась точка ягодных аппаратов, имелось  и соответствующее меню. Так вот, в этом "Баре" было одно железобетонное правило - каждый новый день происходило обновление данного меню. Восьмого сентября Аз привычно открыл колонку меню и обнаружил, что она не обновлялась - вообще!
 Ну да... Шестого и седьмого он был занят важным делом,  а вернее, находился в отдыхающей смене на своем гостиничном участке. Четвертого -  на этом же месте он выбирал, какой из двух соков  заказать: ягодный или фруктовый. Аз любил ягодный, но в этот день хотел попробовать фруктовый, поэтому выбрал большой стакан и нажал одновременно на два рычажка.
Две струйки ударили по дну бумажного стаканчика. Аз немного понаблюдал, пока фруктово-ягодная  буря в его стакане окончательно  утихла  и спокойно выпил.
"А что было пятого? "
Пятого - он   проходил полугодовую врачебную комиссию, потом ходил в баню и на массаж.  И в том, и в другом, и в третьем случае все процедуры проходили без участия посторонних. Между ним и прекрасно работающей автоматикой не было третьих лиц.
" Два или три дня минимум..." - прикинул Аз, то  время пока не обновлялось меню.
Нехорошие предчувствия еще более усилились, когда он обратил внимание еще на одну  странную деталь, в начале сегодняшнего дня. Эта деталь, по сути, была крошечной и можно сказать пустячной, но впилась в его сознание как пиявка и теперь удвоила его беспокойство.  А дело было вот в чем: Аз не припомнил - был ли ответ контрольного диспетчера на разрешение следования по его маршруту. 
 Сегодня, как и всегда,  при отправлении на маршрут, он слышал  милый женский голос ( о штатной работе всех систем "Стены" и еще пару дежурных фраз), но то был  голос автоматики - робота. А за тем должен был послышаться тональный шум. Большинство пограничников на этом моменте, не теряя времени, отправлялись в путь, но не Аз. Он знал, что за тональной паузой  обязательно услышит во это: " Хорошего дня." -  эту фразу  произносил  живой человек -тот самый диспетчер. Аз даже был знаком с данной персоной, а сама фраза стала для него что-то вроде пустякового ритуала.
То была добрая, во всех отношениях, женщина, с боксерской челюстью и  абсолютно не моргающими глазами – эдакими  рентгенами, находящимися под козырьком густых бровей. Но при всех не женственных нюансах внешности, ее голос имел теплые материнские нотки.
Как же это было сегодня? Аз еще раз прокрутил "пленку" своей памяти. - " Не было... голоса диспетчера,  не было" - со всей отчетливостью припомнил он.
 Следующие десять минут в голове Аза происходило что-то невообразимое. Его внутреннее "Я",   металось,  по  собственным логическим структурам, как по городским улицам и всякий раз, обнаруживало себя в лабиринте, утыкаясь носом в тупик.
Он, конечно же,  мог связаться с диспетчером прямо сейчас по экстренной связи, но...
В случае если его беспокойство - это всего лишь - его беспокойство и  ни что более, то этот эпизод отразится на  его службе самым не предсказуемым образом.
Аз  представил, как это будет: "Потянут на комиссии и будут убеждать, что ничего серьезного, а после выведут его за штат.
" Пожалуй, впервые, за все время его нахождения здесь, Аз подумал о том, что не готов менять, привычный для него, образ жизни.
После всех сомнений, единственный вывод  обрисовался сам собой - оставить все как есть.
"Но когда он доберется до точки маршрута, что если  снова не услышит ответ диспетчера?"
Аз так и сделал - постарался оставить все как есть.  Инерцегравитаторная платформа сорвалась с места и заскользила в трубе.

Добравшись до  двадцать четвертого километра, он, ведомый необъяснимым чувством, сразу направился к "красной" оранжерее. Остановившись, Аз прислушался. Отчетливо слышалось биение собственного сердца и только. В остальном тишина. Так и есть!  Здешних завсегдатаев - птиц не было. Их в оранжерее обитало целых пять штук. Аз сам составил эту арифметику, дал имена и был знаком с каждой птахой, можно сказать, воочию. В надежде, он  потряс кусты, внимательно оглядел пустые кормушки, поискал в траве. Ничего - пусто.
После этого, он проверил все пункты ягодных аппаратов и на каждом из них, было одно и то же - отсутствовало новое меню.
Из всех сегодняшних событий самое интересное случилось тогда, когда Аз, наконец, добрался до точки маршрута. Имея полное понимание того, что он столкнулся с проблемой неординарной и не имеющей аналогов в его практике. Итак: как и всегда, достигнув точки маршрута (от восемнадцатого до девятнадцатого пункта), Аз набрал внутренний код связи. В ожидании ответа диспетчера, прошли ровно  две секунды. А дальше роботизированный голос и дежурный набор фраз в его ухе. Он с нетерпением ждал тональной паузы и голос диспетчера, но ни того не другого не последовало.
Тогда Аз снова набрал внутренний шифр для экстренной связи. И все повторилось вновь - голос автоматики продублировал сам себя.
- Нужен диспетчер! Ситуация - восемнадцать - девятнадцать! Вы слышите! У меня проблема! - повторял наш герой раз за разом.
В надежде, что видоискатель все еще работает в плановом режиме, Аз подошел к прибору вплотную и  скрестил руки над головой. Тем самым, он подавал визуальный сигнал об имеющейся у него проблеме. Через двадцать минут всех известных ему, для подобных случаев, манипуляций Аз  остановился.
     Не нашлось ни одного  алгоритма для решения этой очень и очень странной ситуации.
 Все его подозрения еще более подтвердились, когда Аз пересек контрольную точку (что было категорически запрещено) и направился дальше по тоннелю.
При выходе за контрольную точку, в инерцегравитаторе срабатывал сигнал предупреждения. Надоедливый, дребезжащий звук предупреждал пилота инерцегравитатора о том, что  его платформа въехала на чужой участок "Стены", со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Самое банальное из  последствий - это столкновение с платформой своего соседа.
Все сработало штатно, раздался гул. Аз остановился, покинул платформу и прошел вперед до контрольной точки соседнего участка. Инерцегравитатор соседа занимал стартовую чашу, ровно по центру тоннеля. Самого пилота внутри не было, как и не было его   ни в одной из секций подготовки к маршруту.
Все помещения были открыты для свободного доступа. Аз, удивленный  таким  обстоятельством, еще раз, прошелся по периметру и более внимательно осмотрелся. Все было тщательно убрано. Форма, как и положено, висела на своем месте в шкафчике. Какие либо личные вещи отсутствовали. И главное, страховочная батарея для инерцегравитатора была вынута и просто оставлена на столе, а должна была стоять в зарядном устройстве.
 Не надо было смотреть на часы, чтобы понимать, что в это время, его сосед,   вместе с платформой, должен быть где-то на своем маршруте. Но по всему, было видно, что  здесь отсутствовали люди  возможно ни первый день.
Аз понял, что  остался  один, минимум на двух полноценных маршрутах.
"Это проверка... Как в тот раз" - подумал наш герой, и тут же засомневался в собственных выводах. То, что ему припомнилось как предыдущая "проверка" и  этот  случай, не имели ничего общего. Что-то не клеилось, не связывалось, а главное - было стойкое и нехорошее предчувствие.
Аз спустился вниз, именно туда где находился пропускной блок и обнаружил, что тот абсолютно пуст и, вдобавок, открыт.
Наш герой беспрепятственно пересек линию контрольной проверки, прежде обнаружив, что системы допуска никак не реагируют на него. Не соблюдая правил, предусмотренных для прохождения пропускного блока, он довольно быстро прошел вперед и приоткрыл дверь.
Лицо приятно обдал ветерок. Ровный газончик, так называемой "полосы отчуждения", расположился прямо перед ним. Не реально зеленый, выстриженный под линеечку и, какой-то игрушечный газон тянулся вдоль "Стены".
Где-то  там дальше холм украшенный цветами осени и, рассекающая его косой линией, пустая дорога. Аз грустно посмотрел наверх. Небо готовилось пролиться дождем.
 "Вот он..." - перед глазами нашего героя   был тот самый  мир, тот-другой, который пограничники, как честные стражи,  были обязаны оградить от чужаков.  Аз еще раз огляделся - никого. 
Он, как средневековый стражник, прикрыл двери и встал возле врат, внутри своего замка. Его мысли снова ушли в события сегодняшнего дня и  через полминуты был готов их неутешительный итог:
1. Система открыта для доступа посторонних. ( К посторонним он причислял и себя).
2. Людей, по каким-то причинам, нигде не было. ( И в этом он видел самую большую проблему)
Это означало одно - ЧП.
Аз легко сориентировался и включил сигнализацию данного блока. 
На новом своем посту, он прождал около получаса, но никто так и не явился на  сигнал тревоги. Оглушенный жужжанием и воем, Аз,  не без удовольствия, отключил сигнализацию. Тут же воцарилась тишина. В туалете он умыл лицо и,  глядя на себя в идеально чистое зеркало, очнулся.  Аз как будто бы проснулся от многолетней спячки.
Он не мог поверить, но это случилось.
Вся та размеренность и комфортность, вдруг, зашатались и вот-вот рухнут. Как старая кровать с поломанной ножкой под весом спящего. 
Отказывая самому себе поверить в  "пробуждение", Аз решает возвращаться к своей стартовой точке, ровно туда, где и начинался его день.
Несколькими манипуляциями с блоком скорости в инерцегравитаторе,  наш герой снял все ограничения и, минут через двадцать, уже стоял на своей исходной  точке. Сто километров пути  пронеслись мимо его глаз.
Выпрыгнув из платформы инерцегравитатора, он, первым делом, шустро спустился вниз и направился к секции  пропускного  блока. Оказалось что на его маршруте,  автоматика работала без нареканий. Все секции закрыты, доступ на внутреннюю сторону периметра, как и положено, заблокирован. Тогда Аз включил сигнал аварии и, на внешнем приемнике, набрал трехзначный код.  Как его и учили, он громко произнес: "Пункт восемнадцать - дробь - девятнадцать нужна помощь!"
Все тот же симулятор женского голоса спокойно поприветствовал Аза и произнес ровно то, что любой сотрудник "Стены" и так знал наизусть. За тем тишина и вот это...
По помещениям в фоновом режиме пронеслась мужская  брань, а после снова:
-  "Пункт восемнадцать - дробь - девятнадцать - мне нужна помощь! Срочно!"
Аз повторял еще и еще - в ответ невозмутимый голос робота проговаривал один и тот же текст.
 Нарушая инструкции, Аз рискнул и, как  на соседнем участке,  попытался отрыть заблокированную дверь самостоятельно, за что тут же поплатился, получив удар током.  Вся автоматика внутреннего периметра на его служебном месте работала без нареканий за исключения отсутствия реального ответа на его запрос  о помощи.
Вся следующая ночь прошла в  поисках. Аз искал людей и не находил их. Ему открывались двери, и он без труда отыскивал доступы к техническим блокам. Он осмотрел медицинский сектор и сектор обучения для сотрудников  "Стены", но нигде не было не единой живой души. Сектор отдыха включал в себя довольно большую территорию гостиничных участков. По факту, это были комнаты с верандами, по существу, так выглядели дома тех, кто находился в "Стене" на постоянной основе, то есть, такие же, как Аз пограничники. Хотя была ночь, Аз обошел их все. Каждый из этих гостиничных участков был открыт, вещи лежали на своих местах, в аквариумах плавали рыбки, а жильцов не было.
И главное, внешний мир, тот который он охранял, также не подавал  признаков присутствия людей. Наш герой несколько раз, на разных участках, выходил из "Стены" и всякий раз был в абсолютном одиночестве. 
Утром следующего дня, совершенно опустошенный,  Аз  присел на стул, в каком-то  техническом помещении и отключился. Сон был беспокойным, а  часа через три наш герой снова отправился искать.  Он проехался по нескольким участкам в обе стороны и вновь пусто - никого. Инерцегравитаторы занимали стартовые чаши, а пилотов не было.
В поисках ответов прошли дни, затем недели.
За это время, вот что Азу удалось выяснить:
Первое - на всю глубину его поисков вглубь  территории, а это несколько сотен километров, которые он смог обследовать, Аз не встретил ни одной души. Микрорайоны, раскинувшие свои линии дальше за горизонт (дома обычных жителей начинались всего в семи  километрах от "Стены"), были пусты.
Второе - никакого хаоса не наблюдалось. Все находилось на своих местах. В пустующих домах все было аккуратно прибрано.
Личный и общественный транспорт - "Электродофы" стояли пустыми в парковочных чашах.
Третье - дистанционная энергия отсутствовала, а коммуникативные линии не отвечали на запросы. Аз попробовал найти хотя бы один информационный канал  этих линий в иллюзаторе (прибор для построения визуализированных образов) - ничего. 
Четвертый пункт был особым в списке выводов  нашего героя и  касался он домашних животных.
Обследуя жилые кварталы, его глазам открывалась следующая картина: стаи некогда домашних собак шныряющих вдоль улиц. 
Эти сборища разномастных бродяг  были единственными привнесшими анархию в этот порядок. Не то в поисках своих хозяев, не то в розысках котов, те благоразумно занимали безопасные верхние уровни, они быстро сколотили банды.
Увидев человека, собаки предсказуемо увязывались за его Электродрофом, беззлобно лаяли, вроде как имея к нему вопросы. Главным вопросом, несомненно, мог быть - "где наши хозяева?"  И особенно горьким зрелищем был вид тех  питомцев, которые вовсе не покидали пределов хозяйских участков. Тощие, потерявшие интерес ко всему кроме преданности своему кормильцу. Они смотрели на мир с безмерной и безутешной тоской в глазах.  А между тем, приближалась зима.




Аз давно проснулся и уже предпринял, кое какие, меры направленные на данное себе же обещание - ни при каких обстоятельствах не прекращать своей службы. Он мог не умывать лица, не чистить зубы, но в плане исполнений служебных обязанностей, поблажек не себе не давал.  Примерно так, как это было прописано уставом пограничной стражи. Ну, или почти так...
Аз конечно не видел сегодняшней, особенно-красочной феерии восхода, так как  его взор был устремлен в крохотное оконце,  выходящее на  западную сторону "Стены". Напомню, что таких обзорных отверстий на "Стене" было "по пальцам перечесть".  Именно эти оконца и давали, представление о внешней стене "Западной" части человечества. Пусть скудное, но все же...   
Сегодня сто двадцать шестой день  напряженного одиночества и стойкости, направленной внутрь себя. 
Взгляд  нашего героя прикован к некоему, светоотражающему покрывалу или ширме, если угодно.
Закрывшее западную стену на периметр возможного обзора это полотно появилось за одну позапрошлую ночь. 
" Это же в нарушении всех правил!" - резонно возмутился Аз. "Что же это такое?" - он поочередно и насколько  позволяли габариты крохотного окошка заглянул вправо, затем влево.
  Ему, вдруг, подумалось, что за ним также могут наблюдать, и он тут же отпрянул назад.
Еще наш герой отметил, что в текущем месяце "эти" -  за "Западной" стеной,  уже не раз нарушали правила.
Уже неделю, до Аза, с периодичностью, доносился  шум, идущий с той стороны. Вначале звуки были совсем тихими, а после стали напоминать стройку.
 "Вот и все..." -  со всей ясностью, к нашему герою пришло осознание, что его блеф разоблачен. Что все его потуги, имитации "по отсутствию каких либо проблем на его "Стене"" разоблачены. Они - находящиеся за западной стеной, ему не верят.
Нет, он не думал о них как о врагах, они не были для него  соперниками, все было проще.  Это были чужие, те, кого пускать  за, теперь уже его "Стену", ни в коем разе, нельзя.
Примерно в час пятнадцать дня, ширма вдруг сорвалась со своих крепежей и, ухнула вниз, оголив все то, что было скрыто.
Словно ребенок, впервые увидевший новогоднюю елку, Аз открыл рот - Вот это да... 
Напротив нашего героя, вместо  безликой стены, появилось нечто поражающее воображение. 
Пространство из стекла и металла теперь простиралось ровно на столько, сколько Азу хватало обзора из наблюдательного окна. Огромный блок "Западной стены", как по явлению волшебной палочки, превратился в играющую всеми цветами радуги и наполненную атрибутами праздника витрину. Да, да, она слепила глаза нашего героя и завлекала его  своей невообразимостью и карнавальностью.

Там, за витриной расхаживали, разодетые и довольные люди. Их чудаковатые одежды более всего привлекли взор Аза. Наш герой приставил к маленькому обзорному окну самую мощную, из  наблюдательных систем, имеющихся на данном участке, и принялся разглядывать оппонентов.
Делал он это, не боясь быть разоблаченным. Наш герой, не без оснований, полагал, что  и без того, существующие двусторонние правила и договора уже давно нарушены. И не он виновник пренебрежения прежде существующего порядка. 
Так начался один из дней, который, с самого  начала, обещал быть сногсшибательным.

Но не будем забывать о том, что Аз, даже находясь в полном одиночестве, был нацелен на выполнение своих обязанностей по охране границы. Во всяком случае, он собирался это делать вплоть до самого последнего момента. Впрочем, как выглядел тот самый последний момент исполнений его служебных обязанностей, сам Аз, для себя, пока не решил. Как впрочем, не было прописано об этом моменте, не в одной из служебных инструкций. Поэтому, моральный выбор был, полностью, в руках нашего героя.
 
Аз же и не думал сдаваться. Он все еще продолжал блефовать, противопоставляя  наглому напору противной стороны, контрмеры. Прежде всего, хотя сделать это было не просто, наш герой нашел способ вывести сигнал оповещения опасности на внешнюю сторону и сразу же протестировал его. Между двух пограничных стен пронесся вой сирены. Однако,  мощности технических задумок не хватило на сколько-нибудь приличный периметр. Так что, Азу пришлось удовлетвориться малым. На иное, попросту уже не было времени.

Так начался один из дней, который, с самого  начала, обещал быть сногсшибательным.

Но не будем забывать о том, что Аз, даже находясь в полном одиночестве, был нацелен на выполнение своих обязанностей по охране границы. Во всяком случае, он собирался это делать вплоть до самого последнего момента. Впрочем, как выглядел тот самый последний момент исполнений его служебных обязанностей, сам Аз, для себя, пока не решил. Как впрочем, не было прописано об этом моменте, не в одной из служебных инструкций. Поэтому, моральный выбор был, полностью, в руках нашего героя.
 
Аз же и не думал сдаваться. Он все еще продолжал блефовать, противопоставляя  наглому напору противной стороны, контрмеры. Прежде всего, хотя сделать это было не просто, наш герой нашел способ вывести сигнал оповещения опасности на внешнюю сторону и сразу же протестировал его. Между двух пограничных стен пронесся вой сирены. Однако,  мощности технических задумок не хватило на сколько-нибудь приличный периметр. Так что, Азу пришлось удовлетвориться малым. На иное, попросту уже не было времени.

К середине дня, противоположная стена, подобно библейскому киту Левиафану, раскрыла свою стеклянную пасть и из витрин, как из китового брюха, на наружную сторону стены, вывалились люди. Нарядные и разодетые в разноцветные одежды, люди с шумом, скатывались по телескопическим трапам вниз.  Уже скоро, пестрая человеческая масса,  заполнила собою разделительную полосу между стенами.  В произошедшее невозможно было поверить, но это случилось.
 
К исходу дня на сто седьмом километре к северу от  контрольной точки сработала сигнализация и запрос на ответные меры, предполагавший технические меры контрборьбы. Попросту,  это означало, что на данном участке, произошли нарушение внешней конструкции стены с последующим  проникновением.
Система запрашивала разрешение на ликвидацию последствий внештатного проникновения, что предполагало физическое уничтожение нарушителей.
Затем такой же запрос от системы защиты стены поступил еще с трех участков.
Не на один из запросов системы Аз не ответил.
Он понял, что службе его конец.
 
«Вот они.  Те, от кого строилась стена, те, по вине которых, и был разделен этот мир.  Чужаки, которых ни он, ни его соотечественники никогда не видели и не желали видеть... Они здесь, внутри моей стены…» - с ужасом подумал Аз.
Решение на вопрос «как дальше ему быть?» было спонтанным, нежели обдуманным. Уже через сорок минут он ехал на электродрофе по направлению «на восток». Конечной точкой своего бегства Аз выбрал Заповедник «Северное нагорье».