3. Азиопа

3. АЗИОПА. Продолжал пылать пожар войны и на Юге Европы. Там тоже попахивало сатанинским дерьмишком, но во главу угла там все же ставилась Идея, причем, идея имперская. На европейском юге в ту пору продолжали бедокурить азиаты во главе со своим султаном Мехмедом II - человеком, несомненно, умным и идейно подкованным.

После 70 лет беспощадных боев и бесчисленных опустошительных вторжений османам удалось полностью подчинить своей власти Сербию. Примучив сербских братушек, Мехмед II развернул свою стотысячную армию на Константинополь, и в очередной раз осадил греческую столицу, взяв город Константина в кольцо и с суши и с моря. Турки из громадных пушек разворотили обветшалые столичные укрепления и 29 мая 1453 года на 53 день осады хлынули на улицы огромного города, на защиту которого тогда отважились встать всего 10 тысяч человек. Все защитники города, включая и самого императора, Константина XII Палеолога, погибли в сражении. В ходе трехдневных грабежей и насилия столица православной греческой империи Константинополь постепенно и неотвратимо превратилась в мусульманский Стамбул – столицу империи османов. Брат убитого турками императора, будущий тесть московского государя, Фома Палеолог, вместе с семьей бежал в Рим. Двери в Европу были распахнуты азиатами настежь.

К 1461 году турки завоевали Морею и Трапезундскую Империю, а в 1474 году ворвались в Молдавию. Дальше дела у Мехмеда пошли ни шатко, ни валко. Сначала ему пришлось иметь дело с господарем Валахии Владом Цепешем Дракулой, которого османы сами же и посадили на валашский трон. Дракула отметился в истории прежде всего тем, что в борьбе за власть не сдерживал себя никакими соображениями морали. Говорят, что за время своего правления этот средневековый Пол Пот отправил на Тот Свет чуть ли каждого пятого своего подданного. Прозвище «Колосажатель» он получил именно за то, что обожал казнить своих врагов, причем предпочитал этот конкретный вид казни. Поговаривают, что однажды он без видимой причины отправил на кол сразу 10 тысяч человек, а в 1460 году в день Святого Варфоломея в одном из городов Трансильвании по его приказу на кол было посажено 30 тысяч человек. Множеству колов, с подвешенными на них людьми, придавались различные геометрические формы, рождаемые фантазией самого Цепеша. Существовали и различные нюансы казней. Одним кол вбивали через задний проход, при этом Цепеш специально следил за тем, чтобы конец кола ни в коем случае не был слишком острым — обильное кровотечение могло слишком рано прекратить мучения казнимого, Владик же предпочитал, чтобы муки очередной его жертвы продлились хотя бы несколько дней. Другим колья вбивались через рот в горло, и они повисали вверх ногами. Третьи повисали, пронзённые через пупок. Четвёртым протыкали сердце. Также применялись казни в виде варки живьём в котле, обдирание кожи с выставлением на съедение птицам, удушение и т. д. Но самое интересное во всем этом было то, что в Христианской Европе той поры такими зверствами никого нельзя было удивить. И вот после всего этого мы с вами нашего Ивана Грозного еще поносим, как какого-то вселенского злодея! Да он по сравнению с «христианнейшими» монархами средневековой Европы был просто агнец Божий.

С турками у Дракулы отношения тоже были непростые – то ли вражда, то ли дружба, а может и то и другое. С султаном Колосажатель  вроде бы старался без нужды не ссориться, но однажды, когда турецкие посланники осмелились не снять в его присутствии свои тюрбаны, мотивируя это тем, что у них в стране так не принято, Дракула велел прибить тюрбаны к головам послов гвоздями. Когда же разгневанный султан лично отправился за головой валашского господаря, живого или мертвого, Влад вооружил свободных крестьян и горожан и 17 июня 1462 года одной единственной ставшей потом знаменитой «ночной атакой» заставил отступить  от своих рубежей 30-тысячную турецкую армию. Вместе со всеми в ту ночь пришлось тикать и Мехмеду II. На этом дело не закончилось. В ходе дальнейших столкновений с османами Дракула сумел отвоевать у султана почти все придунайские крепости и едва не довел свою армию до Черного моря.

Довольно быстро сообразив, что пробить заслоны христиан на Дунае лобовыми атаками ему, скорее всего, не удастся, султан решил войти в Европу кружным путем - через Восточное и Северное Причерноморье. В 1474 году турецкий военачальник Гедик Ахмет Паша морем и сушей прошелся с боями по Причерноморью, выбил венецианцев с восточного побережья, захватил крепости Эрменак, Меннан и Силивкёз и ворвался в Крым, с тем, чтобы выгнать из Причерноморья ещё и генуэзскую торговую братию.  В ходе боев за Тавриду Паша умудрился вдруг испортить отношения с Москвой, о которой при султанском дворе уже были наслышаны, и султану пришлось срочно отзывать своего зарвавшегося воеводу с севера, пока он не наломал там лишних дров.

Разобравшись с врагами на востоке, но завязнув в Причерноморье, Мехмед II решил снова бросить свои полчища за Дунай кратчайшим путем. Громадье планов этого могущественного турка просто не возможно было объять. Но всему в этом мире когда-нибудь наступает придел. В январе 1475 года молдавский господарь Стефан III Великий, предводительствуя 40-тысячным войском, вышвырнул из своих владений 120-тысячную армию Мехмеда II. Позже турецкие исторические хроники назовут этот разгром «самым крупным бедствием, обрушившимся на турок за всю мусульманскую эпоху». Пылая жаждой мести, султан уже в следующем 1476 году ответил новым свирепым вторжением в Молдавию, но и на этот раз туркам пришлось уйти ни с чем.

В 1479 году неугомонный Мехмед ополчился против итальянских городов-крепостей Неаполя и Милана и вывел Гедик Ахмет Пашу с сильным флотом в Средиземное море. В результате этого похода были взяты острова Аялавра, Кефалония и Занта. Одновременно с неудачей, постигшей Несих Пашу, безрезультатно бодавшегося о твердыню Родоса и вынужденного отступить ни с чем, более удачливый Гедик Ахмет Паша внезапно высадился на юге Италии и 11 августа 1480 года взял приступом город Отранто. Полумесяц прочно утвердился в непосредственной близости от врат Святейшего Рима, и никто не мог с этим ничего поделать. Под ударами турок Европа могла теперь лишь болезненно морщиться, лениво огрызаться, да робко прятаться за стенами своих неприступных крепостей. Очистить Балканы и Пелопоннес от османов она уже не могла, не имела на это сил.

Меж тем, тот, кому разобраться с турками было вполне по силам, на карте Европы к этому времени уже появился. Причем появился он как-то разом, неожиданно для всех, практически на пустом месте, и сразу - с большим закаленным в боях войском, с сильными пусть и в массе своей пока деревянными крепостями, с новенькими пушками, с опытными воеводами, с могучим чиновничьим аппаратом, с грамотным правителем и со своим крайне неприхотливым, видавшим виды населением, неимоверная живучесть которого просто не поддавалась осмыслению. Это была могучая сила, сила совершенно новая или хорошо забытая старая – с какой стороны посмотреть. Для Европы она была пока непонятна. Впрочем, непонятой она останется для западников и по прошествии пяти веков.

Вся беда была лишь в том, что ей, этой силе, было сейчас не до турок.