Ведьма

Помню, бабушка одной моей закадычной подружки детства рассказывала нам, непоседам, всякие байки, мы всё просили что-нибудь пострашнее. И тогда она говорила нам: «А не испужаетесь?» — мы в нетерпении мотали головами. «Ну слушайте, стрекозы, да не жужжите и не перебивайте», — с притворной строгостью говорила она. Забравшись под одеяло, мы замирали в ожидании.

«Было ли то, не было ли, уж не знаю, да рассказывала мне моя прабабка-долгожительница, за сто годков ей тогда перевалило. Будто бы ещё её прабабка, что тоже прожила поболе века, раскрыла ей секрет своего долгожительства.
Была в её роду девица-красавица, и стройна, и бела, и лицом хороша. Но ходили о ней всякие недобрые слухи. Говорили, что ведьма она, что прельщает своею красою, а потом со свету сживает. А ещё говорили, что росла она неслухом,  родителей не слушалась, не почитала стариков, не прислушивалась к их советам мудрым. Зло копилось в ней, норовя вырваться наружу.

Но с некоторых пор стала красота её блекнуть, и сама она чахнуть, и к святкам совсем слегла. Покрылось лико её, и вся плоть ейная бурой коркой, страшно коверкая и уродуя. Изводили её сильные боли, и нельзя было понять, отчего. Уж папка-то да мамка её с ног сбились, разыскивая всяких лекарей, знахарок да ведуний.

А она, бедная, уж не знала, куда деваться от боли. За много миль было слышно, как она кричала, сердешная. Страшным, нечеловеческим был тот вопль, оборачиваясь душераздирающим воем, как будто стая волков кружила вокруг её дома».
Как сейчас слышу бабулин убаюкивающий, тихий говор, что лился, как журчание ручейка, и как бальзам ложился на душу… Ну а дальше перескажу вам бабушкин сказ уже своими словами.

Несчастную приподнимало от пола и бросало из стороны в сторону, она металась, как будто спасаясь от кого-то, хваталась за шею, задыхалась и прямо на глазах покрывалась синяками и ссадинами.

Иногда она дико кричала кому-то, озираясь вокруг: «Не подходи ко мне, прочь, прочь…». Но самым страшным был момент, когда она словно впала в транс, и её тело медленно поднималось чуть ли не до потолка, и так она висела в воздухе сутками.
Зайти к ней в комнату никто не решался, пищу ей оставляли у двери и сразу же закрывали на замок. Но она ничего не ела, не пила, не опорожнялась, и всё равно из-под двери просачивался какой-то неприятный, тошнотворный запах. Священник тоже не рискнул войти к ней, читал свои молитвы за дверью, и всё равно этот дух мертвечины забивал запах ладана.

Было ощущение, что она борется с тем, что внутри неё, она не хотела выпустить из себя накопленное годами Зло, хотела запереть Злыдня внутри... Вот тогда она и зависла. А когда через несколько дней к ней всё-таки рискнули войти и ахнули. Короста вся отпала, она выглядела умиротворённой и светилась изнутри, а вокруг неё царил запах ладана. Она умерла, как констатировали врачи, но по её лицу постоянно катились слёзы, и им не было конца.

Прошёл слух, что ткань, смоченная этими слезами, вытягивала боль и любую хворобу при прикладывании к больному месту. Это случайно обнаружила одна из бабушек, готовящих её тело к погребению.

И будто тогда потянулся людской поток за этими чудотворными слезами. Люди шептались, и ропот, пропитанный страхом, проносился в толпе, иссякая и у самой двери, сменяясь светлой надеждой.
И будто бы удивительная покойница отзывалась не только до, но и после погребения, спасая людей от боли не только физической, но и душевной. Так как смоченная её слезами ткань не высыхала, не иссякало и её благоухание, распространяя повсюду запах ладана.

Минул не один век с тех пор, а все женщины из рода той девицы-красавицы прожили не меньше 90–100 лет, как и бабушка Степанида, её дочери, да ии подружка моя обладает отменным здоровьем.
"А секрет долголетия девчушки таков", — говаривала бабушка: "Люби, почитай, цени стариков, и благо тебе будет, и долголетен будеши на земли".