Завершение

                (предыдущее http://proza.ru/2024/11/15/1921)


     Шло время, и Мораун слал донесением за донесением из логова врага во время своих «молитв».
Да, здесь верили в единого невидимого, лишь духовного и бестелесного бога, почему-то нередко обращаясь к тому во множественном числе.
Верили, что Невидимый создал этот мир и ангелов.
Верили в то, что вещает тот через пророков, посылая им видения-откровения.
Каждый верящий в него обладал свободой воли – нарушить заповеди того или нет.

Но…
 за прегрешения в День Суда, будучи воскрешён, станет вечно гореть в геенне огненной, а безгрешные (где ж таких взять? – удивился Мораун) будут воскрешены телесно для жизни вечной в раю, которым станет земля.
Перед Судным Днём и явится седок для осла у ворот, Мессия и Царь, который провозгласит, что время настало. Кто уверует в него и пойдёт за ним, тому обещано тоже прощение.
Об этом вещали учителя местных священных писаний, толкуя их весьма хитроумно и свои толкования считая важнее знамений, чудес и пророчеств.

Однако объявлявшие себя мессиями, царями над народом, появлялись то тут, то там и безо всякого осла, видимо, сами им являясь, и шли, обрастая толпами в эту столицу (не зря ж говорилось, что гении рождаются на периферии, чтобы умереть в столице), но имперские воины их разгоняли, вешая вовсю вместе с их сторонниками. Так выяснялось, что то был очередной лже-мессия.
В империи боги были другие, включая самого императора, почему конкуренты оказывались нетерпимы.
Явление Мессии-Царя означало бунт  и потому в первую очередь на это возбуждались предатели из своих, которые занимали высокие посты, благодаря завоевателям из метрополии.  Это была местная аристократия и жрецы храма, не верившие в россказни о бессмертии души, воскресении для Страшного Суда и в геенну огненную. Они верили в жизнь здесь и сейчас, а за счёт веры других в Невидимого неплохо кормились, наверняка смеясь про себя глупости тех, кто надеялся лишь на жизнь После, не добившись её при этой жизни.
И тем и другим Невидимый был выгоден, поэтому против него, за иного бога никто бы не стал погибать.

Бог Морауна слушал его доклады молча, что, по-видимому, являлось плохим признаком. В конце концов, Морауна Он послал сюда не только на разведку.
-Есть предложения? – осведомился, наконец, его вечный металлический глас.
Предложений у Морауна не было, но тут его осенило.
- Есть, - сказал он, - только придётся разыграть одну комбинацию…
Бог слушал, и Мораун продолжил:
- Нужно подсунуть им другого Невидимого под видом этого.
Бог слушал, хотя Морауна устроило бы хотя б его «хм», которого Тот никогда не издавал, не выказывая эмоций.
- Пусть, к примеру, явится очередной желающий прокатиться на осле, что привязан у ворот…
- Стоп! – прозвучало металлом, - Этот осёл – неплохой заработок стражников, на нём въехать не получится.
- Спасибо за уточнение, - склонил голову Мораун, - Тогда пускай въедет на похожем осле. Не каждый же побежит интересоваться тот ли это осёл.
Молчание он принял за одобрение и развил свою идею:
- В городе его седок попытается захватить храм, объявив себя Мессией, его схватят, казнят. Но это должен быть такой седок, вроде их бродячих учителей, верящих в воскресение, и учитель с последователями, части которых удастся скрыться. Тем из них, кто не утратит в него веру, казнённый явится спустя время, пообещав вернуться, и, скажем, младший брат его возглавит их общину в ожидании последнего пришествия старшего.  В их мифах встречаются случаи, когда пророка брали живым на небо, глотал кит и выплёвывал на сушу по воле Невидимого, так что кто-то поверит.
Но эти будут только молиться Невидимому и ждать возвращения казнённого.

Бог слушал. И Мораун продолжил:
- Потребуется несколько позже другой честолюбец, незнакомый с ним, но уверовавший, и создавший свой образ-учение об этом Мессии равном самому Невидимому. Здесь этому новому пророку не удастся развернуться, поэтому он понесёт сию весть в иные земли империи, там вербуя свою паству. Под них учение придётся изменить, и оно постепенно сильно удалится от первоначального. Так богов станет два – отец и сын, а после, возможно, и три…
Эти два учения – первоначальное о Невидимом и о Мессии, установившем своё – будут воевать, и… поначалу новому трудно придётся. Поэтому не помешает помочь ему. Пусть, скажем, явится-таки тот Мессия, в которого уверуют местные, и мятеж станет успешным. На время. Пока имперские силы его не подавят, ни сожгут столицу, разрушат храм, а население, либо рассеется, либо уведут в полон. Вражда между двумя учениями о Невидимом будет длиться тысячелетиями, а поскольку второе победит в мире, то истребление придерживающихся первого продолжится.
Мораун немного подумал и добавил:
- Можно вдохновить и на создание третьего учения о Невидимом. Пусть верящие в него по-разному – воюют между собой. Со временем каждое из них даст свои ответвления, чьи адепты станут ненавидеть друг друга больше, чем представителей иного учения о Невидимом. В любом случае, самому Невидимому не удастся разобраться в том, что впоследствии тут люди сами нагородят. 

Мораун закончил, склонив голову и ожидая ответа. Ждать пришлось долго. Он уже недоумевал, когда металлический голос не успокоил его, а озадачил:
- Ты – первостатейный интриган. План гениальный. Непонятно только как из такого сказителя, каким ты был, становятся подобным…
Кажется, Бог не договорил.
Мораун ждал продолжения и дождался.
Бог сказал:
- Хотя у этих народов есть похожая история. Ты должен её знать, раз узнавал про мифы и историю этого богоизбранного (видимо, для страданий) народа. Про будущего царя Давида, начинавшего пастухом и игравшего на струнных, сочинявшего псалмы… Он их неплохо пел. И кем стал… А ведь говорил: «Блажен муж, который не пошел на совет нечестивых, и на путь грешных не вступил, и не сидел в сборище губителей». Смелый был и находчивый, как ты.

Бог замолчал. Мораун испытывал странные чувства и спросил:
- Бог мой! Я поступал лишь по велению твоему. Я неверно тебя понял? Ты был мной доволен.

Бог сказал:
- Ты таким образом утверждаешь, что только исполнял приказ? И ответственности не несёшь за содеянное? А как же свобода воли?
- Я не понимаю… - пробормотал Мораун.

Бог помолчал и сказал:
- Смотри, ты мечтал о смерти, поскольку Невидимый Владыка гонял тебя по свету, мучая и не давая страданиям прекратиться. Так это?
- Так, - отвечал Мораун, склонив голову.
- И ты мечтал о смерти. Так?
- Так, - отвечал Мораун.
- Мечтаешь ли о ней по-прежнему? Сейчас ты как будто не страдаешь.
Мораун задумался ненадолго и ответил:
- Заканчивается ли для умершего всё с его кончиной или Потом существует? Для его души, в неком ином мире или ещё как-то?
- Ты, конечно, не помнишь свой сказ, сочинённый давным-давно про Жизнь, которую прославляли, но укоряли за её кратковременность?
- Не помню, - признал Мораун.
- А ведь в нём было всё сказано. Перескажу его своими словами.
Когда Жизни надоело слушать эти упрёки, она придумала, что, мол, сама бы не кончалась никогда, да зловредная Смерть ставит ей пределы, сама выбирая жертв.
И стали клясть Смерть вместо Жизни, даже некоторые из тех, для кого Жизнь была страшнее Смерти. Люди глупы.
Но недолго Жизнь радовалась своей придумке. Радовалась, пока не встретилась однажды с самой Смертью и оторопела.
- Кто ты, страшная? – спросила Жизнь.
- Смерть, - ответила та, - Та, что кладу тебе предел.
- Но ведь тебя нет… это я тебя придумала. На самом деле просто я кончаюсь для кого-то и всё.
- Неет, - протянула Смерть, - теперь, когда ты дала мне имя и придумала мне занятие, я существую. И ты со мной ничего поделать не сможешь.
И стали люди жаловаться Жизни на Смерть, жестокую, немилосердную и просить договориться её отсрочить, хоть на самую малость, даже живя в мучениях…
Как ты жил.
Опять не знала, что отвечать на это Жизнь, пока не придумала, как бы проговорившись, что есть Жизнь и после Смерти… И многие поверили, потому что хотели верить.
Хочешь – верь.
Тогда Мораун сказал:
- Но ведь для Бога нет невозможного… иначе, какой же он – бог?
Повисла пауза, после которой тот же бесстрастный металлический голос произнёс:
- А что для тебя невозможное для бога?
Мораун покрутил головой и выдавил из себя:
- Невозможное для Бога… иметь что-либо невозможное для Него.
- А чем это может быть? – не отставал голос.
- Неисполнением Его желания.
- Какого конкретно?
- Например… невозможностью провидеть будущее.
- Да… - протянул металлический голос, - ты ничего не помнишь. У тебя был сказ про это.
Мораун опустил голову. Он не помнил.
- Сказ, в котором ты устами своего персонажа смеялся над Предопределением.

 Сказ так и назывался: «Есть ли Предопределение?»

Слушай!

Кто-то спросил мудреца:
- Говорят, каждый предопределён его судьбой…

Мудрец кивнул:
- Да. Те, кто в это верят.   Предопределяя себя -- для обстоятельств, которые примут за Предопределение, и тех… кто не верит, что предопределён.

Спросивший скептически хмыкнул:
- Ну, а как же Бог знал бы всё наперёд, не будь Предопределения?
И торжествующе усмехнулся.

Мудрец усмехнулся тоже:
- Не знаю, как Бог… Он не поручал мне за Него отвечать. Но будь я Им, мне было бы невероятно скучно знать всё наперёд. Ведь это всё равно, что играть с самим собой в поддавки. Скорее бы, я тогда придумал игру, способную меня удивлять без конца, не зная, каким будет следующий её ход.

Мораун не сразу произнёс:
- А Предопределения… нет? Мне было дано видеть судьбы людей… Не будь Предопределения, как бы они сбывались?
- Мораун, - сказал голос, - ты был царём, чего тоже не помнишь, но попробуй представить себя им.
Мораун пожал плечами:
- Попробую.
- Будучи царём, ты, предположим, чего-то очень сильно хочешь. Рискованного. Скажем, завоевать соседнее царство, довольно обширное больше твоего. Просишь Бога помочь. Не получаешь ответа. Но очень хочешь, натура у тебя такая. Жрецы не обещают ничего хорошего в ходе своих гаданий. А ты смел и рождён для войн. И ты выходишь, счастливо улыбаясь, чтоб поверили, и врёшь подданным, что видел вещий сон, где Бог обещал тебе помощь в походе. Чтобы уверить и воодушевить их. Ведь им тоже известно, как могуч враг.
Дальше возможны варианты. Если твой набег оказывается успешным, неприятель разбит и молит о пощаде, ты считаешь, что угадал будущее и что Бог на твоей стороне. Стороне смелого. Так и должно быть, думаешь ты. Бог невозможно силён и сам любит сильных.
И делаешь вывод: грядущее нужно вершить своими руками, только тогда оно выйдет таким, как тебе хочется. Ты сам как бы делаешься богом.
- А если поход окажется неудачным? – спросил Мораун.
- Тогда я тебе не завидую.
- Но… - спросил Мораун, - тогда это наказание за уподобление себя Богу?
- В этом случае, ты именно так и подумаешь, став каяться.
- Но при чём тут Предопределение?

- Что ж, - спустя мгновения ответил голос, - отвечу тебе другой твоей историей.
Ты назвал её: «Почему человеку не дано знать судьбу?» Ведь ты же не знал наверняка, чем завершится поход.

Вот эта твоя история:

«Рассказывают, это случилось во времена, когда мир был юн, и довольный Создатель, ещё не отойдя от творения, ходил по своей новой земле, по водам, любуясь играми рыб и животных, наслаждаясь трелями птиц, переливами красок, пряными ароматами трав и цветов, беспрестанно повторяя: «И это хорошо... весьма!»
Возможно, Он отвлекался, не желая вспоминать об изгнанных из Эдема, что в поте, крови и слезах ныне добывали пищу, став смертными. А точнее, не хотел думать об их потомках, ибо, что для Него – мгновение, то… уже много человеческих жизней спустя.
Но расплодилось наше племя на земле, встречаясь на Его пути.

Тогда мы ещё не решались мнить о себе, как о Его подобии. Нет, как провинившиеся, люди боялись попадаться на глаза вершителю судеб. Тем более странно, что вдруг кто-то со стоном пал перед Ним наземь. Этот бедняга не мечтал выпросить лучшую долю.  Он молча молил лишь открыть грядущее, желая знать, что впереди, виден ли там конец его бед?

Неподалёку в зарослях скрывался не менее несчастный, хотя и не столь смелый, убоявшийся разгневать недовольством дарованной ему жизнью.
Глянул Бог на павшего ниц, узрел и того, кто прятался в кустах. Прочёл их желания. Усмехнулся:
- Ну-ну! Смотрите,  не пожалейте… Пусть будет по вашему!
И в ту же ночь оба увидели во сне свою дальнейшую жизнь – долгую, полную страданий.

Их будущее не особенно отличалось от настоящего, но у первого исчезла надежда на лучшее. Он подумал с горечью: раз впереди столь беспросветно, зачем жить?
И наложил на себя руки.
Второй в том же увидел, что жизнь долгая подарена…  А зная наперёд беды, коль их не избежать,  что остаётся?  Принимать со смирением. Что поделаешь, это – твоя жизнь, именно такая… другой не дадут. Бывает и хуже, вот сосед своего предсказания даже не пережил! Знать, моя – не самая плохая.

И ни один из них не подумал, чтобы попробовать хоть что-то изменить.  Как можно? это же – судьба… И как себя изменишь?

Вот почему грядущее от нас скрыто.  Ибо одни покорятся любой судьбе (что и делают), другие – не смирятся с тем, что узнают, привыкнув вершить свои (и нередко чужие) судьбы сами.   

Однако не только поэтому не следует знать, что нас ждёт.  Знание предстоящего свершает непоправимое, лишая надежды. Надежды всё изменить и исправить. Чаще, конечно, призрачной.  Но жить без обмана мы пока не умеем».       

Через какое-то время Мораун сказал:
- Значит… Предопределения нет… Каждый предопределён тем, что вокруг него… своим характером, способностями… решимостью, наконец, прорвать кажущуюся предопределённость или отсутствием у него такой решимости и покорностью судьбе…
Потом он выпрямился и сказал:
- Я понял: После нет для того, кто не хочет себя обманывать.

Бог ответил не сразу, но ответил:
- Это – твой вывод, и это – твой выбор.
- Бог мой, ты специально говоришь так, как в пересказе концовки истории про Жизнь… Меня не надо обманывать. Мне можно говорить так, как есть.

После этих его слов оба долго молчали.

Наконец Бог сказал:
- Ты заслужил награду. За всё. Говори, чего хочешь.
- Умереть.
- Как?
- Во сне. Я не сплю уже… не знаю сколько. Пусть я усну и не проснусь.
- Сны при этом видеть хочешь?
- Нет.
- Хорошо. Спи!
И Мораун уснул.

  Он спал и не ведал, что после этого состоялся разговор Бога с металлическим голосом и Невидимого Господина.
Первый сказал:
- Воплощённое зло спит. Оно отключено. Того, что он натворил и предложил, хватит по здешним меркам на тысячелетия. Станет иссякать – разбужу.
- Необязательно. Но ты хотел сказать: оно в отключке.
- Будить лихо необязательно… хватает ему подобных в этом мире, - словно повторил Невидимый, - Ещё очки вперёд ему дадут, как здесь говорится, -  и продолжил:
- Они полагают, что им не повезло с миром, под который приходится подстраиваться, становясь хуже, чем есть. Забывая, что мир-то из них и состоит.
- Верно. Но ты, словно побаиваешься Морауна… Он принёс мне два очка в мою пользу, как никак.
- Принёс, не спорю. Но чтобы снова его использовать, тебе придётся опять стирать ему память – и что в ней останется? Достираешь его до младенца, и он не пригодится.
- Подумаю над этим.
- Подумай. Только на Орте-4 в нашей игре дела у тебя идут не столь хорошо. Займись лучше этим.
- Там я уже подготовил ход. Он тебя удивит.
- Так-так… Покажи.
И они углубились в другую игру.