Амбицизный

      Деревня у нас маленькая — всего пять дворов. Но председатель наш, Михалыч, ну такой амбицизный! Ну просто до чёртиков. Почему до чёртиков, спросите вы? Ну вот сами посудите.
      Отмечали мы недавно всей деревней этот модный праздник, как его... "ХеллоуВеня", значицца. Почему так называется, спросите? А хрен его знает! Видимо, этот самый Веня, который американец, как-бы слегка заторможенный был. Задумается бывалыча, уставится в одну точку... А ему все: "Хэллоу, Веня". Ну, навроде нашего: "Привет, Веня". И рукой перед лицом помашут. Он и отмораживался. Вот и сделали праздник для всех заторможенных: "ХэллоуВеня".
      Так вот, значицца, Михалыч... Ну он же у нас амбицизный! Он на этом "ХеллоуВене" столько в себя размораживающей жидкости влил, што увидел чёртика. Ну чёртиком, как потом выяснилось, наш тракторист Ванька был. Он кады с трахтера слазил, в бочку с мазутом обеими ногами занырнул. Ванька ж в трахтере ещё отмечать начал "ХеллоуВеня". Всё ж таки он Ваня, то есть почти Веня. Ну и правов на этот праздник у него поболе будет, чем у остальных. Ну он и начал пораньше, прям в трахтере. А когда слазил с него — он бы не то што бочку, он бы и стадо коров не заметил. Такой был, ...эээ, задумчивый. Вот и не заметил... Двухсотлитровую чёрную бочку на снегу. Да и любой бы на его месте не заметил. Она ж, стерва, как чёрная дыра в космосе — всех в себя засасывает. Ванюша уже третий засосанный оказался с начала года.
      Так вот. После ентого инцидента Ваня прям в таком нарядном чёрном костюме на праздник и пришёл. Костюм ентот хоть и не от Армани был, но Ваня не растерялся и грил всем, што эта вещь из коллекции "МазутоБочкани". А што? Звучало даже покруче "Армани"! И ведь проняло всех! Михалыч его как увидел и грит, значицца:
— Всё, мужики, я больше не пью. Допился до чёртика! Боюсь, скоро белочку увижу!
      А у самого Михалыча пустой арбуз на башке надет. Почему не тыква, спросите вы? Так не уродились у нас тыквы в ентом году. Зато арбузы — ого-го какие вымахали! Как бочонки из-под мёда. У нас почти што все на "ХеллоуВеня" в своих арбузах пришли. Только и слышно было: "Бум-бум-бум-бум". Это, значицца, нечисть всякая в арбузах друг об дружку головами стукается. Ага. Октавой выше стук — это Никитична, у неё арбуз помельче. А басовитые удары — у Михалыча, у него самый крупный арбуз. Да и амбицизный он, ежели вы ещё не запомнили.
      Почему, спросите, стукаются? Так всё просто. Не у всех отверстия для глаз были вырезаны. Рот, конечно же, вырезали все. В него ж пить надо. Как же ж без рота. Да и нос тоже. А вот на глаза не у всех терпенья хватило. Ну и ничаво. Через нос же тоже смотреть можно. Вот и ходила часть нашей нечисти, задрав нос до глаз — высматривали хитрецы через нос отмораживающую жидкость. А как находили её, раз — и нос со ртом уже на месте, два — и рюмка точно заносится в ротовое отверстие. Хотя не, не всегда. Через полчаса после начала у некоторых уже лицо на затылке оказалось, и стукались они рюмками об арбузы, ну прям как мотыльки об лампу, а выпить не могли.
      Так об чём я... Аааа, об Михалыче, значицца, председателе нашем. Он же амбицизный у нас, все помнят. И грит он, значицца:
— Чёрта я уже увидел, а где же наши собственные доморощенные вампиры? Какой же "ХеллоуВеня" без вампиров?
      Ну и выталкивают к нему, значицца, Семёныча. Он у нас поболе всех на вампира похож. Лицо худое, вытянутое, глаза остекленевшие. Отчего худое? Так он последние 20 лет на скамейке у дома спал. Его ж жана в дом не пущала. Вечно ведь пьяный ходил. Ну вот и отлежал он свою голову на деревянной скамейке... Без подушки то... До состояния дыни-торпеды. А одет он был знатно — в белую простыню. Обычная-то одежа у него давно вся кончилася. А тут "ХэллоуВеня" подоспел. Вот Семёныч себе обнову и справил. Прям с бельевой верёвки. Снизу, значицца, кирзачи и зелёные штаны галифе, в которых он из армии пришёл ешё лет 40 назад, а сверху — благородная белая ткань. Ну прям блузка вампирья! И под глазами синячищи. Ну вылитый граф Дракула! Ну синяки ему эти случайно достались. От жены прилетело за испорченную простыню. Но прям в тему. Такой точный образ получился! Хоть в кино отправляй сымаца. Да только отказывается Семёныч от кино, грит: "От поклонниц потом тяжело будет отбица. Не прокормит он стольких". Ну яво дело. Хозяин-барин, как грица.
      Короче, после "ХэллоуВеня" Михалыч наш совсем модным стал.
— За "ХеллоуВеня", — грит, — объявляю всем благодарность! Но... Но только ентово мало! — и палец вверх задирает.
— Хочу, — грит, — штоб у нас теперь всё как в городе было!
Ну вы ж помните, какой он у нас амбицизный.
— Должны, — грит, — у нас свои квадрокоптеры быть. В соседних деревнях уже есть. Так и нам нады, ну хоть один.
      И смотрит на меня так пристально. А я чё, я ничаво. Мужик я сильный, статный, печенью закалённый. Я и пастухом могу, и трактористом, и комбайнёром, неужто ж квадрокоптером не смогу? Как говорится: "Мужик сказал — мужик сделал!" Пусть только Михалыч объяснит мне, в чём разница между комбайнёром и квадрокоптером, а я уж не подкачаю. Но он ничаво мне объяснять не стал, а отправил меня, значицца, в город.
— Иди, — грит, — и без квадрокоптера не возвращайся. Вот ведь амбицизный!
      Помыкался я по городу, поискал. Да, видимо, слово это модное иностранное плохо запомнил. Как грится, ошибся в прононсе, кады спрашивал. Вернулся через неделю в деревню с большим пакетом. Михалыч сперва злился на меня, ногами топал, кричал: "Где квадрокоптер?". Но потом попритих, покумекал о чём-то, заулыбался, и смотрит на меня как-то странно и даже нежно:
— А ты, Петрович, всё ж таки большой молодец, с фантазией мужик оказался! — и хлопает меня по плечу.
— Такое даж не в каждом городе встретишь.
      И надевает на меня какой-то странный костюм. А я чаво? Я ничаво. "Мужик сказал — мужик сделал". В общем, в деревне нашей теперь вместо квадрокоптера есть свой собственный квадробер. Самый крупный во всей округе. И ещё Михалыч грит, што я теперь тоже амбицизный, как и он!