Записки землемера. Комиссия - 2. 1980 год

                Завершился наполненный событиями месяц апрель 1980 года, май себя ждать не заставил. Честно признаюсь не очень-то мне нравилось начала мая, на земле Севера. Причин было несколько: во-первых, весны, как таковой не ощущалось, за теплыми стенами помещений. Было холодновато. Попахивало не только холодным дождём, но и снегом. Во-вторых, близость первомайских праздников (1 мая, и 9 мая), создавали проблемы в работе. Ничего не запланируешь, выезжать куда-то тоже мало приятного. Те, к кому ты поедешь, чтобы подписать нужные материалы согласований, могут на месте и не оказаться. Да и с билетами тоже проблемы. На праздники, как всегда и на северных территориях, люди выезжали в гости. Если всё же, тронулся куда-нибудь, будь готов к сложностям передвижения. Зимники уже закрыты, поезда переполнены. В- третьих, обязательное присутствие на праздничных демонстрациях, никто не отменял. Да и причин не должно быть уважительных для объяснения своего отсутствия на подобных мероприятиях.
                Только после 9 мая, можно было что-либо запланировать. Но лесхоз, а у него свои планы по проведения своих работ, мог иногда все эти причины проигнорировать. Организаций, работающих в лесу много, и число их с каждым годом увеличивается. А лесхозу необходимо проводить мероприятия, возложенные на них, и именно в месяце мае, и далее в течении лета.
                На первом месте всегда стояли мероприятия по контролю за соблюдением всеми заготовителями древесины правил рубки леса. В лесорубочных билетах, всегда отдельным пунктам указывалось – до 1 мая, произвести очистку всех мест рубок от лесорубочных остатков. Цель мероприятия – обеспечение соблюдения правил пожарной безопасности в лесах, перед наступлением пожароопасного периода.
                А наше НГДУ, тоже являлось лесозаготовителем, т.к. на имя нашего управления были выписаны лесорубочные билеты. И в них тоже имелся пункт обязывающий до 1 мая произвести очистку всех участков, в границах указанных в билетах площадей.
                Вот и в этом году, от Куль-Еганского лесхоза, почтой пришло  в НГДУ извещение, с указанием прибыть представителю в лесхоз со свои транспортом, для проведения освидетельствования мест рубок по билетам выписанным в течении 1979 года. Транспорт мог быть только один вертолёт. Моя задача заключалась в следующем – обеспечить организацию всего этого мероприятия.
В прошлом 1979 году, мы совместили эту процедуру с приёмкой земель. Нынче же такая схема, не получалась. Планируемых к сдаче земель не было, по-этому совместить не получалось. Тем более лесхоз уже переехал в Нижневартовск, и оговорки «войдите в наше положение» отметались сразу в сторону. По одной причине НГДУ и лесхоз были в одном городе.
                Что от меня требовалось, мною и было выполнено. Заказан вертолёт по маршруту – Нижневартовск-Когалымский-Повх-Нижневартовск. От НГДУ в комиссию входили – я (с доверенностью), начальник отдела от капстроительства Лаптев С.П., с ним ещё Рогозин, он куратор подрядных организаций тоже от капстроительства, и мы должны были забрать на Когалымском ещё двух представителей подрядчиков, по объектам которых мы и должны были провести освидетельствование.
                Утром все, кто должен был лететь прибыли к месту вертолётной площадки. От лесхоза прибыл главный лесничий, и ещё один человек. Мне главный лесничий, а мы с ним уже познакомились накануне, показывая на него просто сказал – это со мной. Таким образом набралось пять человек до Когалымского, и там ещё два должны подсесть, в итоге семь человек. Всё это я передал диспетчеру. Она произвела свои расчеты, и получилось, чтобы вертолёт не летел пустым, двух человек она вписала в ведомость до Когалымского, а остальных до Повха. Мы же с главным лесничим и его спутником должны были вернуться в Нижневартовск. Лаптев и Рогозин планировали остаться по делам на Повхе. Сидим ждём.
                Тут появился, недавно назначенный замначальника НГДУ по обустройству месторождений Долгов Виктор Николаевич. Он, увидев своего подчиненного Лаптева подошёл к нему. О чем они говорили, не знаю. Видимо Лаптев объяснил по какой причине он здесь находится.
                Долгова, я так близко в то время не знал, хотя и работал он начальником производственного отдела. Здоровались в коридоре, один раз даже вместе со всеми ездили выполнять план по заготовке сена (было такое, оказание помощи сельско-хозяйственным предприятиям, по указанию партийных органов города).
                Был он возраста чуть больше тридцати лет, коренастый, с круглым лицом, с копной темных волос, челка которых закрывала лоб, оттого глаза как бы выглядывали на собеседника, пытаясь определить его – кто ты такой? Он немного заикался, и от этого его речь заставляла людей немного напрягаться, чтобы правильно понять собеседника. А так, как его общение было, по производственным делам, то и требовал понимания со стороны того, с кем беседовал. Говорил он прямо, может даже дерзко, сбивая грубостью с мирного к нему настроя. Человек не знающий его, получив словесную «оплеуху», мог впасть в ступор. Это я заметил в последующей с Долговым работе.
                Так вот, Долгов получив объяснение от Лаптева, вместе с ним подошли к нам, а я сидел рядом с главным лесничим. Я, как и положено, встал, поздоровался. Главный лесничий, как сидел, так и остался сидеть. Я думал их познакомит и представит друг другу Лаптев, но он просто не успел. Долгов его опередил, буркнув что наподобие - "привет", и в своей излюбленной манере, задал главному лесничему, вопрос, как всегда:
                - И что вы там будете смотреть?
                И тут же получил похожий ответ:
                - А что надо, то и будем смотреть!
                Главный лесничий, тоже был не лыком шит, и мог поставить на место любого (я потом в этом убедился). Они обменялись изучающими, недружелюбными взглядами, и на этом общение закончили.  Предчувствуя неладное, и вспомнив, поведение год назад замначальника по общим вопросам (оказавшимся так не кстати в вертолете), с целью  сгладить возникшую неловкость, я начал объяснять Долгову, суть предстоящей работы. Перечислял, без остановок документы, пункты разные, даже готов был достать все содержимое своего портфеля, но он по глазам видимо моим понял, что тут всё под контролем НГДУ, и буркнув:
                - Ну, ладно, действуйте.
                И вместе с Лаптевым отошли в сторонку, чтобы обсуждать свои бесчисленные вопросы по строительству объектов.
Главный лесничий, обращаясь ко мне спросил:
                - Коля, это кто был?
                - Зам. начальника НГДУ по капстроительству Долгов.
                - Кто? Этот замначальника?
и показывая рукой на Лаптева, добавил:
                - Вот, кто замначальника!
                И это утверждение, было основано на жизненном опыте, да и просто культуре общения. Как никак, а сейчас все козыри были у того, кто едет с проверкой, а не у сдающей объект стороны.
                Я был рад одному- мои планы никто не нарушил, они продолжаются. Хотя, небольшой озноб краха по телу прошелся.
                Объявили посадку. И мы взлетели курсом на Когалымский. Чем меня огорчит сегодняшний день, я просто не знал. Старался о плохом не думать. Погода отличная. Со мной опытный человек Лаптев, и главное умеющий вести разговор. Но куда же деть волнение? Оно просто добавилось к тряске, которая неизменно происходит при любом полёте в вертолёте. Хотелось хоть глоток обычной воды. Но где её взять. В магазинах тогда можно было купить только сок, или минеральную воду в стеклянной таре. Но, что потом с этой тарой делать. Крышку обратно не поставишь, не закрутишь. Содержимое может пролиться, испортив мои бесценные документы. Да и бутылка может нечаянно разбиться. Не знал я ещё тогда, что в далёком будущем появятся пластиковые бутылочки, с хорошо закручивающимися крышечками, и содержимое будет обычная вода.
                При подлёте к Когалымскому, вертолёт сделал обязательный в таких случаях облет места вертолётной площадки. А, она уже к тому времени, была сделана по всем требуемым нормам, уложены на площадке приземления дорожные плиты, построен небольшой зал для пассажиров. Я обратил внимание на большое количество людей в районе дверей зала ожидания. Мелькнула мысль, о возможной пересменке вахт. Да и многие подрядные организации уже располагались в Когалымском, и поток людей по маршруту Когалымский-Повх-Когалымский увеличился. Связи с Нижневартовском телефонной не было, только через Сургут. Знали диспетчеры о том, что в нашем вертолёте только два места будет до Повха, да и то уже конкретных лиц, я не знал. По крайней мере диспетчеры (а их уже было много, от каждой организации), могли бы предупредить собравшийся народ, о том, что только двое полетят на Повх. Возможно говорили, но разве кого-то остановят эти слова, если так нужно лететь на Повх!               
                Вертолёт приземлился, механик откинул трап, двое пассажиров вышли. Толпа начала приближаться к вертолёту. Я встал рядом с механиком, выискивая двоих представителей подрядчиков. Их я знал в лицо, и без проблем отыскал взглядом среди прочего люда, с надеждой, смотрящих в проем вертолета. Механик показал рукой мне:
                - Кто?
                Я рукой поманил нужных мне людей. Они протиснулись, и поднялись на борт вертолёта. В толпе в этот момент, увидев, что именно я «банкую», начали раздаваться крики:
                - Возьми, меня, меня!
И начали тесниться у трапа, борясь друг с другом, за возможность шагнуть на трап. Скажу вам, сделать это не просто. Там поручней нет, есть только ступеньки трапа, и подняться по ним можно только одному человеку. Вот эта невидимая борьба там и началась.
Но моя задача была выполнена, нужные мне люди были в вертолёте. Да и мест больше свободных не было. Я сел на своё место.
                Что произошло дальше, я не видел, так как весь проем выхода загораживала фигура механика. Он руками и ногами выталкивал ступивших на трап людей, и ему это удалось. Потом наклонился, чтобы поднять трап, и сквозь шум работающих лопастей двигателя, и крики людей, я услышал громкий крик, такой бывает, когда человеку причиняют, очень сильную боль. Крик принадлежал механику. Он распрямился, со всего маху пнул в кого-то ногой, резко наклонился и подняв трап бросил его на пол. В этот момент, я заметил на его руке кровь. Он быстро раскрыл аптечку, ушел с ней в кабину, и там ему наложили повязку.
                А произошло, наверное только одно - в тот момент, когда он наклонился, первый раз, и начал поднимать трап, на трап ступил человек из толпы, и своим весом прищемил механику и мизинец, и кусок близлежащей кожи. Закричишь, тут конечно, что есть мочи!
                Толпа за дверью продолжала, стоять, раздавались стуки в дверь. Но постепенно начали расходиться. Механик вышел из кабины пилотов, и раскрыв дверь, свистнул, и поманил рукой того, кто наступил на трап, к себе, и когда тот приблизился, сделал резкий удар ногой прямо ему в лицо. По внешнему вахтовика было видно, что он не очень трезв. Да, ещё вдобавок не знающий правил. А они просты, не подчинение члену экипажа, расценивается, как попытка нападения на воздушное судно. Вахта, вахтой, но порядок должен быть.
                Мы взлетели курсом в сторону Повха. От всего увиденного остался неприятный осадок. Но у меня стоит задача, правильно показать все трассы, на которых выполнены работы по очистке мест рубок. И мне нужно сосредоточиться на этом.
                Всё произошло, как и планировалось, при подлёте к Повху, ушли чуть влево, охватывая все нужные нам участке. Я жестом рук, показывал главному лесничему, когда смотреть в окно, он смотрел, сверял со схемами, что-то записывал. Лаптев с Рогозиным, ему что-то разъясняли, наклоняясь к самому уху, а иначе ничего не услышать. Подрядчики, объясняли Лаптеву, когда он смотрел в их сторону, с трудом перемещаясь по салону. Это очень трудно сделать при маневрах, которые делает вертолёт.
                А внизу, проплывали участки, на которых работы уже закончились, и участки, где ещё продолжались. Территория в целом на месторождении малолесная, с большими, как проплешины участками болот, и, еще закованными льдом озер. Все эти не лесные площади припорошены снегом. Леса с очень малой плотностью растущих на них деревьях. Основная порода сосна.
Каких-либо завалов из лесорубочных остатков в полёте не увидели. И за всем этим наблюдали, вахтовики, летевшие на Повх. Их ждала рабочая смена, кого пятнадцать дней, а кого месяц. Единственным способом попасть в эту точку можно было тогда только вертолётом. Наверное, им было интересно всё это видеть. Возникало понимание присутствия в тайге законов. Если есть контролирующие службы, значит государство здесь рядом. Если надо придёт на помощь.
                Вертолёт пошёл на посадку, я начал складывать все документы, схемы в портфель, готовясь к дальнейшему полету в обратном направлении в Нижневартовск. Но на этом моё радостное настроение и закончилось. После того, как вышли из вертолёта вахтовики, и Лаптев с Рогозиным, вместе с подрядчиками, в вертолет заскочила очень шустро диспетчер, и подойдя ко мне, крикнула в ухо:
                - Это, вы комиссия?
                - Да!
                - Вам надо выйти, и жестом руки показала на выход.
                - Что случилось?
                - Вертолёт уходит на Сургут! Распоряжение начальника НГДУ, вы полетите другим бортом, прокричала она мне в ответ.
                Что мне оставалось делать? Только подчиняться, я тоже прокричал всё это главному лесничему, и мы вышли из вертолета. И действительно, в вертолет никто не сел, и он, закрыв двери поднялся в небо, и полетел в сторону, где мог находиться Сургут.
                Я снова к диспетчеру, когда, что, сколько ждать?
                Ответ одним коротким словом – Ждите!
Ждали долго, а с учётом того, что ждали без обеда, ожидание превратилось в муку. Уйти в столовую нельзя, а вдруг прилетит?
И голодному, процесс ожидания далеко не товарищ.
                Но всё же худшее случилось в конце дня.
                - Сегодня вертолёта не будет, переносится на завтра, объявила диспетчер. И её бодрое «завтра», ударило по мне, да так сильно, что сил не было встать со скамейки. Передавать всё это моим спутникам, надобности не было. Они всё слышали. Минут десять, я, молча потупив голову слушал, что о нашем управлении думает главный лесничий, какими он нас видит, и где видит. Но слова, как-то можно стерпеть, за эти два с половиной года, я уже ко многому привык. Но вот терпеть учебу, которую мне преподносит моя судьба, как-то не очень хотелось. Да и не знал я в то время таких слов. Знал одно – есть удача, и есть неудача. И когда неудача зачастит своим посещением, охватывало чувство бессилия. Но, что-то меня спасало и в такие моменты. Я чувствовал, это «что-то». Может просто надо было зарплату свою отрабатывать? И цеплялся за любые зацепки, преодолевал все препятствия. Ради одной цели – выполнить задачу! А может с каждой неудачей я сдавал экзамен, перед кем-то мне невидимым?
                Нам повезло, общежитие, где жили маркшейдеры, выходило окнами прямо на вертолётную площадку. И имело свой плюс – можно было видеть всё, что на ней происходит. Если люди вышли из вагончика и смотрят в небо – значит вертолёт на подлёте!
                А если с ними диспетчер, значит надо – ноги в руки и бежать!
Минус был в том, что от потоков лопастей весь песок с прилегающего участка к вертолетке, взлетая в воздух, стремился проникнуть во все имеющиеся щели в оконных рамах. Попытки заклеить щели бумагой с помощью клея, давали временный результат. Клей высыхал, бумага становилась бесполезной. О том, что такое скотч, мы в то время и не знали.
                Маркшейдер Раф Валитов, когда я его нашел, дал мне ключ, сказал пользуйтесь. Он сам, уезжает к изыскателям, в их городок километров за пятьдесят отсюда, по заданию Клесова. Предупредил, что белья на койках нет, так как не может «поймать» кастеляншу. Уезжает на работу рано, возвращается поздно. Я сказал, что нам только одну ночь. Тогда, ничего- продержитесь! Ответил мне Раф, и уехал на поджидавшей его машине.
                Расположились, я сходил на улицу вытряхнул все простыни, подмел пол, даже его помыл. Но уюта всё равно не получилось, даже на мой взгляд. А что уж там говорить про моих попутчиков? Недовольство главного лесничего, так и сыпалось из его глаз, хотя, на тот момент он уже выпустив весь пар, просто молчал. Но искры-то летят! Я старался лишнего не говорить, и главное не спорить. Лучший способ в таких случаях, всё валить на время. А какое время? Время создания НГДУ, хотя уже скоро будет два года, и вроде бы, на это ссылаться неприлично. А что мне оставалось делать?
                Сходили поужинали в столовую. Лучше бы мы не ходили. Даже мне повидавшему за полтора года множество разных столовых, в том числе и убогих, посещение столовой не добавило жизненных сил, в виде приятного тепла в животе. Наоборот. Еще более ухудшило моё и физическое состояние, и моральное. Первая столовая, которая была на месторождении, состоящая из двух половинок домика ПДУ, оставляла приятное впечатление. Да и пища там готовили более съедобную. Но, её снесли и построили новую. Новое здание, просторное, а пища не вкусная. Это мне не понравилось. А уж главный лесничий снова разразился гневной тирадой, и даже умудрился объединить НГДУ и меня в своем гневе.
                Ночь прошла, в общежитии было тепло, так, что жалоб на холод от своих по неволе соседей, я не услышал. Снова столовая, завтрак, такой же безликий и безвкусный. И сразу к диспетчеру. Огорчает сразу – погоды нет! И не было погоды целый день! Вечером, в мой адрес летело всё – слова, взгляды, правда тапки не летели. Я молчал, угадывая, когда же мне лично улыбнётся погода.
                Третий день, начался нестандартно, меня не ругали. Главный лесничий проснувшись, начал день совсем другим человеком. Толи, сон какой увидел, толи последствия столовской пищи начали оказывать свое воздействие. Он смотрел уже на меня умоляющим взглядом, и говорил только одно:
                – Коля, вывези меня от сюда! Я прошу.
                Что я мог ему ответить? Да ничего. Мне бы, кто-нибудь в то утро помог. Я даже не пошёл в столовую, сразу на вертолётку, к диспетчеру. Прогноз был обещающий, но срочно менялась вахта, которую делить нельзя. Тех, которые вылетали с Повха, ждал в аэропорту самолёт. Каждое место в вертолете до Нижневартовска было учтено, и все улетающие должны были прибыть к отлёту самолёта без опозданий. У каждого свои задачи, а у меня вывезти главного лесничего. Бегу в помещение ЦИТС (центральная инженерно-техническая служба), с целью найти там начальника НГДУ. Только в его воле, и власти решить мою проблему. Захожу в помещение, слабый свет лампочки, и никого не вижу. В комнатке, где должна быть кухня, чуть приоткрыта дверь. Иду туда. Открываю дверь, в надежде найти Кошелева. Его там нет, сидит человек в меховой безрукавке, с лицом, как будто высеченным из камня. Глаза не злые, светят мудростью прожитых лет, и немного усталые. Стол завален бумагами – графики, чертежи, толстая книга (понимаю пояснительная записка). Определяю не наш, и даже не с объединения. Я автоматом:
                - Здравствуйте, Кошелева здесь нет?
обычный тупой вопрос, когда задающий его задает, и видит, что ответ будет отрицательный. Но вопрос, у меня был голове, и от неожиданности, что увидел незнакомого, слова не стали держаться, а вылетели, с надеждой получить, хоть какой-то ответ.
                - Не знаю, а зачем он Вам?
                Я начинаю объяснять свою ситуацию, скороговоркой, не совсем понимаю, зачем я это говорю незнакомому человеку. Видимо просто опешил от его спокойного вида, излучающего манеры высокого начальства. Он ещё мне задал несколько вопросов, и как мне показалось, ему даже стало интересно, всё что я ему рассказал. Сидеть, на территории месторождения нефти, в какой-то тайге, в неказистом помещении, и слышать, что здесь ещё и стараются соблюдать какое-то лесное законодательство.
                Наконец-то сообразив, что зашел не в ту дверь, я, извиняясь, и одновременно попрощавшись вышел из комнатки. И тут же чуть не столкнулся с девушкой работником ЦИТС, которая налетела на меня коршуном:
                - Ты, что тут шляешься! Бегом отсюда!
                Я показывая на комнатку, шепотом:
                - А это кто?
                - Как кто?! Замминистра! Начальник Главка!
                А мне уже безразлично, кто там находится, одно в голове - я снова влип, но сильнее мысль, как мне вывезти лесничего. Дать распоряжение может только Кошелев. Он здесь выше всех. Единственное, что я от нее услышал, Кошелев уехал с геологами в УБР. Я понял, мне его сегодня не найти. А если ещё и ему станет известно, что я так ворвался в комнату, где работает замминистра. Мне головы не сносить.
                Бегу, к вертолетке, может что-то поменялось. Главный лесничий взглянул, ища хоть что-то выражающее хоть каплю положительного на моем лице, но видимо не найдя, ничего опустил голову. Я к диспетчеру. Слышу радостную весть – летит дополнительный борт, и нас отправят. Так и случилось. Через полчаса мы взлетали в сторону Нижневартовска. Главный лесничий пододвинулся ко мне и прокричал:
                - А ты молодец Коля, сходил и решил проблему!
Знал бы он, во что я успел вляпаться, наверное, ещё бы и посочувствовал мне. Дальше летели молча. Я, главный лесничий, и его спутник с рюкзаком. Я только потом, узнал, что это такой же как я, представитель, но только леспромхоза. У товарища задача была при возвращении вертолета с Повха, по пути залететь в какой-то лесной участок, где он также, как и я сдавал делянку после вырубки леса. Не получилось, у него. Зато у меня получилось. Кроме этого, я ещё приобрел опыт, второй комиссии. Весна продолжалась.


Ноябрь, 2024 год