Баллада о странниках 5. Гл 7. В медвежьем логове

 начало: http://proza.ru/2024/01/03/1683
 
"Чего желало сердце его, даровал Ты ему, и прошений уст его не отринул.Ибо встретил Ты его благословением благостным, возложил на главу его венец с камнями драгоценными." Псалом Давида 20:3,4

Чтобы поторопиться, Дэвис оседлал коня и вскоре был уже у ворот усадьбы, где проживал купец Афанасий Волх.
  Во дворе у него на пути встали два огромных пса, похожие на волков. Псы недружелюбно скалились, глядя на непрошенного гостя жёлтыми недобрыми глазами. На высоком крыльце терема показался сам хозяин – огромный мужик с окладистой бородой в бархатном кафтане до пят. Нетрудно было представить купца где-нибудь на корме корабля с рулевым веслом или шутя орудующим боевым топором.
- Цыть! Назад! – прикрикнул хозяин на собак и те попятились, пропуская Дэвиса.
- Ну, здравствуй, Давид Эймундович, - приветствовал его Афанасий. – Я знал, что ты придёшь.
- Здравствуй и ты, Атанас, - откликнулся Дэвис.
- Затем ли явился, что я думаю? – спросил купец.
- Видимо, затем, - ответил Дэвис.
- Ну тогда коня оставь у коновязи, мои люди похлопочут и проходи в дом.
  Афанасий провёл его в свой кабинет, убранство которого было роскошно и строго одновременно. Пол устилали медвежьи шкуры, по стенам – отделанное серебром и моржовым бивнем оружие, кованые сундуки, конторка с письменными принадлежностями, карты и книги в кожаных переплётах с серебряными застёжками.
Дэвис присел на дубовую скамью возле большого стола, Афанасий расположился супротив. Слуга поставил перед ними большую чару старого мёда и блюдо с пирогами.
- Угощайся, - кивнул на стол хозяин.
Дэвис отхлебнул из чары, стараясь в голове подобрать правильных и верные слова для разговора.
- Отдай за меня свою дочь, - наконец, просто брякнул он, так и не найдя правильных и верных слов.
Афанасий крякнул и тоже отпил из чары. – Эх, стало быть нужные сведения собрал? Я слыхал ты мастер собирать нужные сведения, – прямой взгляд купца был слегка насмешлив.
«Спасибо, Протасий, интересно, кто ещё всё обо мне слыхал?» - подумал про себя Дэвис.
 Афанасий, между тем продолжал, не сводя пытливого взгляда со своего гостя, - Я давно заприметил, что ты сюда захаживать начал. Кабы не знал о тебе, что ты человек честный – собак бы спустил.
- Собаки у тебя на волков похожи, - заметил Дэвис, поёживаясь, - А если ты про эту историю с медведем, то для меня это значения не имеет.
- Так они волки и есть. Мать их, волчицу на охоте подстрелил, а детёнышей себе забрал, выкормил. Так вот, – продолжал Афанасий, - видать не всё ты ещё разузнал. Тут не просто щенок Гавша поучаствовал, я бы и сам ему голову скрутил вот этими руками – купец показал свои огромные ладони, - но тут и многие другие в затевалах, да и сам князь, говорят, в интересах был.  Так что житья не дадут.
- Это чести князю не делает, - сухо отвечал Дэвис, - а по мне хоть князь, хоть король, хоть Папа Римский, ежели кто что-то подобное учинит – горло вырву.
Купец одобрительно хмыкнул, отхлебнул из чары и протянул её Дэвису. Тот тоже отхлебнул, вытер губы и произнёс – Давай так, Атанас. Ты меня упредил – я тебя услышал, и, клянусь, тебе пенять, ежели что, никогда не стану. Ну а дальше сам решать буду, что с этим делать, но Юстин в обиду не дам, ты не беспокойся. Мне главное, чтобы она была не против. Я силой женщин брать не привык.
- Не против… - протянул Афанасий, - слезами уже весь дом залила, мохом скоро порастёт. Какое там против.
  Афанасий подпёр голову кулачищем и задумался, глядя куда-то мимо Дэвиса.
- Вот как зимой примчался ко мне Протасий. «Дочь, - говорит, - твоя нужна.» Ну да он в этом паскудном деле не участвовал, он человек серьёзный, поэтому я на него собак не спустил.  Я говорю, - «Сам с ней и разговаривай.  А я силой давить не буду и тебе не позволю». Вот он ей и сказал тогда, – «Человеку для меня нужному помочь требуется. Из Орды только что вернулся, да застудился в пути, помирает.» Так и уговорил, но и она условия поставила – имени не называть и лицо не показывать. Она у меня в город не ходит, всё либо здесь, с книгами, либо по лесам. Ан всё равно встретились. Стало быть - судьба.
-  Судьба, Атанас, судьба.  – нетерпеливо подтвердил Дэвис, - Ну так что, отдашь мне Юстин?
- Ну а то, что у неё… - купец выразительно провёл рукой по своему лицу.
- Мне же не с лицом жить, а с человеком.
- Ай ладно, бери! – Афанасий вдарил ладонью по столу, так что чара подпрыгнула, потом протянул руку Дэвису. Тот крепко её пожал.
- А увидеть мне её можно? – робко попросил Дэвис.
- Проще простого, - отвечал Афанасий, - вон она за дверью притаилась, подслушивает. Устинья! Я знаю, что ты там, девка, поди сюда уже, жениха своего обними.
  Дверь отворилась и, раскрасневшаяся от смущения, Устинья появилась на пороге. Она виновато взглянула на Дэвиса заплаканными глазами, а тот торопливо подошёл, неловко обнял и прижал её к себе.
- Ты прости меня, я знаю, что очень больно тебе сделала, но я думала, так будет лучше, - тихо, словно оправдываясь, сказала Устинья, уткнувшись ему в плечо.
- Давай, всё, что касается меня, впредь я сам решать буду, хорошо? – так же тихо, без упрёка, но твёрдо сказал он ей на ухо.
- Хорошо, - покорно согласилась она.
- Эй, кончайте там мурлыкать, у вас ещё всё впереди, - подал голос Афанасий, -  ступай, дочь, а мы с Давидом дальше пить будем.
  Слуга принёс ещё мёду и чем дольше они пили и разговаривали, тем больше мучал Дэвиса один нескромный вопрос. Наконец, он решился его задать.
- Скажи, Атанас, вот я смотрю, ты – человек умный…(купец согласно кивнул)…честный… (купец снова кивнул)… богатство у тебя немалое. Как же так получилось, что ты к этому Гавше Юстин посватал?
Афанасий тяжело посмотрел на Дэвиса, хлебнул ещё мёда, утёр бороду, потом нехотя ответил,
- А так и получилось, что и на старуху бывает проруха. Иной раз думаешь, старый воробей, на мякине не проведёшь, а вот тут дал маху. Влюбилась она в него. Увидала на Масленицу, как он с девками зубоскалит, да и голову потеряла. Ну а я ж отец, кто своему дитяти добра не хочет. Думал, если откажет, так по-человечески, переживём, а он во как… с выдумкой, - Волх скрипнул зубами и ухватил в кулак свою бороду. Видно крепко его эта история задела и тяжело ему было смириться с ней.
  Пить много Дэвис остерегался, но чары пустели всё быстрее и всё быстрее наполнялись заново. С каждой чарой нравились они друг другу всё больше и больше. Дэвис чувствовал, что Афанасий чем-то похож на него – такой же странник, бесстрашный и жадный до всего нового и неизвестного.
  Купец тем временем рассказывал о своих путешествиях к немцам, урманам, свеям, датчанам, о союзе Ганзы и Любека, о портовых кабаках и стычках с пиратами. И Дэвис не выдержал, выплеснул Афанасию всю свою боль горючую, всё рассказал про свою непутёвую, неприкаянную жизнь. Засиделись за полночь и концовку Дэвис уже помнил смутно, внезапно провалившись в кружащуюся тьму.
  Очнувшись, он увидел над собой оскаленную морду медведя. Медведь страшно рычал, а сверху падал белый пушистый снег. «Господи! Где это я? Медвежья невеста!» - пронеслось у него в голове. Он отпрянул в ужасе, думая, что стал участником какой-то дьявольской оргии.
  Постепенно приходя в себя, обнаружил на полу всё ту же медвежью шкуру, на которую, он, видимо, по пьяни и свалился, в той же самой горнице, в которой они вчера пили с Афанасием. Сам купец так и заснул, сидя за столом. Его раскатистый храп мало чем отличался от звериного рыка. Стены горницы были утыканы стрелами, на полу валялись лук и топор. В дубовом норманнском щите, который висел на стене, торчали два ножа, в одном из них Дэвис признал свой собственный. А сама горница была припорошена белым лебяжьим пухом из распоротой подушки. От малейшего сквознячка пух приподнимался и вспархивал белыми снежинками.
  «Интересно, чем это мы ночью тут занимались?» - подумал Дэвис, стараясь унять противную похмельную дрожь. Он пробрался к столу, на котором обрёл жбан с квасом и жадно напился прямо из горла. Афанасий перестал храпеть, поднял голову и уставился на него мутным взглядом.
- Ну ты зверь, - промолвил он, тоже потянувшись к жбану с квасом, - до сих пор на ногах. Никак меня перепил. Раньше меня никто перепить не мог, а тут я стареть видно начал. Ну ничего, сейчас баньку велю истопить, хмель быстро выйдет.
  Дэвис не стал разубеждать будущего тестя в своих недюжинных возможностях оставаться на ногах в любом состоянии, и оценил перспективу попариться в баньке, как очередное испытание, но противиться не стал. Судьба его была предрешена и обещанное пророком счастье, наконец, улыбнулось.
  Свадьба была тихой, только в очень близком кругу. Тут бы и закончиться повествованию классически, этаким текущим по усам мёдом и пивом, но было бы это как-то нелогично.

Продолжение:http://proza.ru/2024/11/16/1911