Запах полыни

Запах полыни. Микрорассказ.

Тонкие пальцы Маши нервно перебирали бахрому старого пледа. За окном сгущалась синева, превращая знакомые очертания двора в призрачные тени. В доме царила тишина, нарушаемая лишь тихим посапыванием брата, Пашки, спящего на продавленном диване.

Маша знала, что мама сейчас успокаивается. Так она называла свои посиделки на кухне со стаканом. Три года назад, когда папа не вернулся со службы, в доме поселился запах полыни. Горький, въедливый, он пропитал всё: одежду, стены, даже воздух. Маша думала, что это запах горя, но потом поняла — это запах маминой тоски, растворённой в водке.

Маша помнила маму другой, смеющуюся, с тёплым взглядом и руками, пахнущими яблоками. Теперь же её глаза были мутными, а руки мелко дрожали. Маша не злилась, она просто не понимала. Почему взрослые, когда им больно, делают больно другим? Почему мама, пытаясь утопить свою боль, топит их, детей?

В один из вечеров, когда мама уснула за столом, Маша подошла к ней и тихонько погладила по слегка седеющим волосам.

— Мама, скажи, — прошептала она, — а где прячется счастье, когда его теряешь?

Мама не ответила. Она лишь, тихо всхрапнув, продолжала спать.

Но Маша прекрасно знала ответ. Как и горе, счастье не прячется, оно просто меняет форму. Оно может раствориться в запахе полыни, а может прорасти, как маленький росток, сквозь трещины в асфальте. И Маша решила, что будет искать этот росток. Для себя, для Пашки и, может быть, когда-нибудь, для мамы. Ведь даже среди горькой полыни можно найти крошечный цветок надежды.

Утром Маша проснулась от крика Пашки. Мама лежала на полу кухни, без сознания. Скорая приехала быстро, но было поздно.

— Инсульт, — констатировал врач. — Паралич…

Маша стояла у больничной койки, глядя на бледное лицо мамы. Она не плакала, слёзы закончились давно. В воздухе, вместо запаха полыни, теперь пахло больничными лекарствами. Запах, который навсегда останется в памяти, как напоминание о том, что иногда люди, которых мы любим, уходят, не успев сказать «прости».

Маша взяла мамину холодную руку в свою.

— Я прощаю тебя, мама, — тихо сказала она. — Я прощаю тебя за запах полыни, за пустые обещания, за разбитое детство. Я прощаю тебя, потому что понимаю, что ты тоже была сломлена.

Маша поцеловала мамину руку и вышла из палаты. В коридоре стоял Пашка, испуганный и потерянный. Рядом с ним, неловко переминаясь с ноги на ногу, топтался инспектор по делам несовершеннолетних.

— Родственники вас не берут, — тихо сказал он. — Придётся оформлять в детский дом.

Маша посмотрела на Пашку, взяла его за руку.

— Пойдём, братик, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Пойдём.

И, взявшись за руки, они направились за инспектором, оставив позади запах лекарств и горечь утраты. Впереди их ждала неизвестность, новый дом, новые люди. Но они были вместе, и это было главное. Запах полыни остался в прошлом, а впереди, пусть и туманно, но маячила надежда на новую жизнь.