Дневник СВО, Шебекино, 7 ноября 2024 года

7 ноября
Что случилось недавно?
Проснулась, а в окне – зима!
Чёрная раскисшая грязь прихвачена борзым морозцем и изукрашена звёздчатым инеем. Сквозь жёлтую гриву плакучей берёзы режет глаз белое пятно соседской крыши, припорошённой первейшим в этом году снегом. …который даже не планирует долго удерживать свои позиции, трус! Утекает и ускользает к полудню.
И опять царит себе тёплая золотая осень, слегка сконфуженная и потрёпанная грубыми ласками разбойника-ветра.
Живём в двух состояниях: осени, которой невдомёк, что время её упущено, и зимы, которая знает, что она неотвратима и набирает власти с каждым днём. Она с недоброй усмешкой глядит на жалкие потуги осени не замечать подбирающиеся к ней перемены. А осень благодушествует и искренне верит, что до зимы ещё далеко.

Не так ли и мы, люди России?
Наши окраины лижет война, кладбища полнятся военными и гражданскими могилами, абу-бандиты не стесняются притеснять нас, навязывают чуждые нам правила жизни, а в армии …а что же в наиболее организованной части человеческого общества – в силовых ведомствах?
Мне хотелось отложить эти мысли, чтобы они растаяли, как тот первый снег поутру, чтобы солнышко новостей разогнало тучи…
Нет.
Пока нет.
Придётся излагать, как есть.

В далёком уже 2014 году к нам в Шебекино, как тот снег на голову, прибыли родственники снохи. Они оказались луганчане, спугнутые со своего гнезда кровавыми событиями на Донбассе. Прибывший к нам молодой человек, оказался служащим Луганской полиции в средних чинах, с ним была его малословная жена и сын школьник. Сказать, что наш «сводный» родственник был дороден – это ничего не сказать. Каждый раз, когда он водружал себя на садовые качели, которые избрал для своей «ставки», я в ужасе ожидала их предсмертного стона, скрипа и – обрушения. Но, слава Богу, каждый раз обходилось, хоть железная рама и прогнулась. Супруга его в хозяйстве была скорее для красоты, ибо для чистки овощей на нашу сильно возросшую семью или на какую иную беготню по наведению уюта она оказалась неспособна. Понимая, что внутри неё разверзлась пропасть отчаяния, человека, изгнанного из своего «царства-государства», мы все старались быть понежнее и позаботливее. Сын же наших гостей решил сразу поставить себя…ммм…то есть, всех нас на наше надлежащее место.
Его ежедневные просьбы скоро переросли в требования, а после и в ноготопание. Мать его поведением сына не занималась, как будто то было не её епархия, а отец предпочитал рассказывать о том, как сладка была столь трагически прерванная карьера его в полиции, и как следствие его труда – они оказались хорошо «упакованы» материально. Каждый раз он вопрошал – за что ему всё это несчастие с «восстанием» и обстрелами его города? Мы старались проявлять к обездоленным максимум сочувствия и щедрости, понимая, что вот он выправит документы, устроится на работу или ещё каким образом попытается стать на ноги и обеспечивать семью. Но прошло два месяца…а воз был всё там же. Требования чадушки дошли до своего апогея, или, вернее сказать, до точки нашего кипения, когда накануне именин он выдал нам список обязательных даров. Возглавлял список ноутбук.
Понимая, что мы – не волхвы и волхвы – не мы, подарили ему игрушку. Мальчик брезгливо швыранул нам наш дар и пригрозил, что с нами будет разбираться его папа…
Стоит ли говорить, что папа, припёртый к стенке нашими вопросами о том, какие действия он сумел осуществить за два месяца по примирению с действительностью, встал на ноги, но, увы, с садовой качалки, а не в желанном нами переносном смысле слова. А встав, обрушил водопадом весь свой гнев разочарования: как оказалось, он считал, что отныне вся забота о нём и его семье будет лежать целиком и полностью на нас – виновных во всём и без решения суда.
Основательно попылив, полисмен решил «хлопнуть дверью» и действительно, хлопнул дверцей автомобиля, когда вся его семья отъезжала на жительство к его родному дяде. Мы торопливо перекрестились, но рано, ибо, пожив у дяди пару недель в селе, они вновь стали проситься к нам…Тут, надо же, какое несчастье, мы резко и дружно все заболели. И болели, пока луганчане не получили из дома известия, что всё утряслось…Тогда они отбыли, но не раньше, чем рассказали всем российским родственникам, кто они такие есть. Осенённые излитой на нас мудростью, мы продолжали тихо жить в своём ничтожестве. Впоследствии же узнали, что в Луганске этот человек пошёл по службе и «в гору», составляя костяк тамошних правоохранителей.

«Как проявила себя вошедшая в освобожденные районы Харьковской области милиция ЛНР с ужасом еще долго будут вспоминать местные жители. В их присутствии не было военной или полицейской необходимости, следовательно, это была политика возбуждения ненависти к России, поскольку ЭТИ были озабочены «экспроприацией».» (С.А. Бережной ВКонтакте 7 ноября 2024г. )

Но это же не у нас и не армия, скажете вы!
Да, всё так…и не так.
Уже у нас и уже наша армия.
К сожалению армия наша состоит сегодня и из влившихся в неё образований со своими тяжёлыми особенностями. Представьте человека с описанной психологией, поставленного на командование армейским контингентом? Его подчинённые воюют «за идею», а он – за удовлетворение личных материальных интересов. Не возникает ли некоторый диссонанс? Несовпадение понятий и, как следствие, конфликт? Но если конфликт в мирное время обычно оканчивается увольнением несогласного с политикой руководства, то в армии, да ещё при ведении боевых действий, обладающий властью и укрытый плащом безнаказанности командир испытывает соблазн послать несогласного на смерть…неминучую гибель.
13 сентября я впервые столкнулась с кошмаром, игнорировать который…контрпродуктивно.
На завирусившимся видео два немолодых человека с горьким смешком и в немногих словах докладывали нам о том, что если мы это видим, то они уже убиты, что это видео и материалы, переданные надёжным людям в следственные органы, есть их посмертное предупреждение о не просто беззаконии в их первой Славянской бригаде, но о предательстве и распространении наркотиков через неё в иные формирования. И было названо имя одного из ответственных за это – комполка Игорь Пузик с позывным «Злой».
Звали этих двоих, отправляемых «в пехотные порядки» без должной подготовки и без правильной экипировки на выполнение задания даже без поставленной цели (как впоследствии сказала вдова одного из них): «Эрнест» (Сергей Грицай) и «Гудвин» (Дмитрий Лысаковский).

Кто они, эти люди, столь бесцеремонно втащившие беду в мои мысли?

Один, «Эрнест» - кадровый старший офицер, ушедший «на гражданку», но вновь отправившийся сражаться, когда Родина позвала. Он сам отказался от должности комбата ради работы в лейтенантской должности в группе с другом. А тот, другой, «Гудвин» - «успешный московский юрист, интеллектуал, ценитель комфорта, отчасти - авантюрист с опытом жизни за границей, свободным английским и при этом - самоотверженный патриот» (©; «Возле войны»). Оба они организовали в 87-м ОСП 1-й Славянской ОМСБр расчёт дальней аэроразведки с использованием робототехники и, сотрудничая с передовыми мастерскими фронта и тыла, добились в этом деле фантастических успехов и результатов. Они собрали команду высококвалифицированных специалистов, включая пилотов различных БПЛА, инженеров, механиков, техников и сапёров.
Несмотря на то, что их расчёт поставлял ценнейшие сведения для всей армии, его, по словам Дмитрия, расформировали, а пятерых бойцов, операторов БПЛА – «Эрнеста, Гудвина, Сократа, Шока и Рифа» - утром 11 сентября отправили в Лесовку в составе штурмовой группы из 12 бойцов.

Было жутко глядеть в улыбающиеся лица двух людей и знать, что их уже нет в живых, что их обезображенные трупы лежат в руинах взорванного дома или в траншее. Из слов обоих стало ясно, что они понимали - их отправляют на верную смерть, отсюда и запись обличающего видео. «Эрнест и Гудвин» выполнили приказ, ибо они давали присягу и остались ей верны.
От следующих слов «Гудвина» у меня побежали мурашки ужаса, когда он заявил, что комполка И. Пузик, якобы, занимается торговлей наркотиками, а «все командование» имеет с этого процент, а также, что И. Пузик, якобы «с подачи американцев», поспособствовал ликвидации «лучшего расчета БПЛА самолетного типа, который исправно поставлял развединформацию».

- Вся информация, которую мы доставляли, эта информация тормозилась на уровне комполка и начальника штаба и не уходила выше, для того чтобы цели украинской армии не были уничтожены, для того чтобы они продолжали уничтожать наших бойцов, для того чтобы они продолжали наносить удары по территории РФ. Как только внезапно выяснилось, что мы располагаем возможностями предъявлять информацию и выше, пришла команда: «А давайте-ка закопаем Эрнеста, Гудвина и всех, кто к этому причастен», — утверждает на видео Лысаковский.

Дело переросло в скандал, его взял на контроль сам министр обороны РФ А.Р. Белоусов. А вот дальше пошли настоящие игры, причём, в «прятки».
Что мы имеем на выходе сегодня?

- Комполка И. Пузик, майор, стремительно получил звание полковника.
«Нельзя исключать, что к концу расследования он уже будет генерал-майором», — высказался Депутат ГД РФ Михаил Делягин.

- Военкор «Комсомольской правды» Александр Коц уже 24 сентября сообщил в своём ТГ канале, что некоторые обвинения, озвученные «Гудвином», не подтвердились даже при проверке на полиграфе, особенно касающиеся наркоторговли. Также сняты претензии о переводе специалистов по БПЛА в штурмовые подразделения. В ходе расследования выяснилось, что требования о выполнении боевых задач были обоснованы распоряжением командира бригады и соответствовали обстановке в зоне СВО. Были обнаружены, как написал А. Коц, «упущения со стороны командующих и командиров в подборе и расстановке офицерских кадров и незнания их морально-деловых и профессиональных качеств».

- В полку произведены ротации не только командиров, но и рядовых офицеров в батальонах, ротах и взводах. Но главные фигуранты остались на своих местах.

- Евгения Яренкевич, вдова Дмитрия Лысаковского, военнослужащая, дала несколько резонансных интервью о её неоднократной проверке на «Полиграфе», о сети шпионов СБУ, уходящей в Москву, о наркотиках и развале налаженной работы самого эффективного подразделения воздушной разведки в полку. Она рассказала, что следственный комитет фактически «стреножен» в своих расследованиях, а ей приходится принимать меры, опасаясь за свою жизнь, получив предупреждение об этом от следователя. Поэтому она убыла в Москву с предписанного, но не оформленного приказом, нового места службы.

- Со слов вдовы Дмитрия Лысаковского надлежащие следственные действия в отношении обстоятельств гибели «Эрнеста и Гудвина» не были проведены в полной мере, но места их гибели полностью снесены и производить замеры заново невозможно.

 
Вот высказывание по теме политика Олега Царёва:
«Вдова «Гудвина», военнослужащая Евгения Яренкевич, дала интервью, рассказала вещи, о которых вслух и на широкую аудиторию рискуют говорить немногие. Так откровенны люди, которым нечего терять. Это не только о её погибшем муже и его расчёте, но и о пропаже дорогостоящего оборудования и даже гуманитарной помощи, в целом о проблемах со снабжением и ротацией, о кумовстве некоторых руководителей и их непрофессионализме, а также о том, что ей самой поступают угрозы».
А подытожить хочется словами писателя и военкора С.А. Бережного:

- Речь не о комполка Пузике, а о пузиках как явлении, тем более его полк расположен в ДНР, а 123-я бригада - соседи.
Выдавливание добровольцев, а затем командного состава из числа граждан РФ началось сразу после 2014 года. Весь этот инспирированный свыше процесс «зачистки» направлен на утилизацию пассионариев. Кроме того, отношение к ним вкладывается в выражение «понаехали тут»…
Внутреннее противостояние российских военнослужащих, растворённых в так называемых «корпусах народной милиции» и т.п. образованиях привело к взаимному недоверию и негативно сказывается на организации тактики оборонительно-наступательных операций, снабжению, организации госпиталей, демобилизации, выплатах и т.д. По сути в условиях войны это политика предательства.
Изменить ситуацию могут лишь радикальные меры по очищению силовых структур и ограничению политического влияния местных элит… на кадровые решения армии. (ВКонтакте 7 ноября 2024г).