ЦЕЛЬ. Глава I

            1

            — А нехилый у него коттеджик!
            — Ты что, не знаешь?
            — Не знаю чего?
            — Вадик у нас теперь строительный босс!
            — Гонишь!
            — Не, инсайд, отвечаю.
            Приятели, уже заметно размякшие, заговорщически переглянулись и дружно опрокинули маленькие хрустальные рюмочки — «Вадик» называл их «шотами», сам толком не понимая, что говорит. Тару ранним пташкам выдали из древних запасов, дабы не нарушать великолепия сервировки, организованной кейтерингом.
            Хозяева дома были людьми немолодыми и по инерции перевезли в новый трехэтажный особняк часть старых вещей, чему громко возмущался дизайнер интерьеров, которого заманили высоким гонораром.
            — Ну, давай, за инсайдеров!
            Гости, утомленные отдыхом на майских вылазках за границу, съезжались неохотно, и до праздничного застолья во всей его красе было, судя по всему, далеко — так чего же время терять?
            Всякий нормальный человек, по их разумению, должен ненавидеть юбилеи, свадьбы и похороны, если только центральная фигура не он сам или нельзя надраться до потери сознания — отметиться, так сказать — и отправиться развлекаться дальше.
            Для подчиненных одного из виновников торжества по случаю серебряной свадьбы присутствие на приеме было обязательным — исходя из протокола, выдуманного на ходу пресловутым Вадиком. И таковые явились заранее, будучи ближайшими соратниками и запросто вхожими в дом.
            Козе понятно, что вся эта показуха для новых партнеров, и отодвинутые в сторону не могли радоваться таким переменам. Но они даже не представляли, какое шоу их сегодня ожидает.
            — Наклюкались уже? — разрезал их нирвану женский голос. — Которая по счету бутылка?
            Перед ними стояла Элина — «супруга», как пышно величал Вадим Аркадьевич Рубчиков свою жену.
            — Не ждать же нам масика, — скорчив жалобную мину, ответил первый, передразнивая «подснятых» вчера девиц.
            — Ага, масик это вам не скуфик, — поддержал его второй. — Где, кстати, он?
            — Гостей встречает, если ты не заметил, — автоматически съязвила в ответ Элина, давно привыкшая к выходкам друзей мужа.
            — Когда уже будем «улыбаться и махать»? — поинтересовались они.
            — Вы куда-то торопитесь?
            — Да нет, ждать надоело.
            «А кто заявился ни свет ни заря», — подумала Элина и поспешила к остальным гостям.
            Приятели проводили ее взглядом — не из интереса, а так, по инерции, как любой мужчина оборачивается вслед женщине, попадающей под определение «целевая группа» — Элина, несмотря на возраст, все еще туда вписывалась.
            — Неплохо для полтинника.
            — Стареет.
            И они продолжили свое увлекательное занятие, не обращая внимания на экскурсию по дому, совершаемую под предводительством Вадика.

            2

            — А это еще кто?
            Элина с недоумением смотрела на вошедшую молодую женщину, державшую за руку маленькую девочку. «Года четыре, не больше», — машинально отметила про себя Элина, долго и безуспешно лечившаяся от бесплодия на пару с мужем. Она так и не смогла родить и теперь болезненно реагировала на детей. Женщина ей не понравилась — какая-то провинциальная болонка, наверняка чья-то спутница из тех, о ком Вадим забыл предупредить —  неужели нельзя было найти кого-то поинтересней? А вот малышка… Элина с горечью осознала, что у нее самой никогда не будет такой чудесной девочки. Мальчишек она не любила, те раздражали Элину, она понятия не имела, что творится у них в головах, и старалась держаться подальше. Другое дело девочки  — всегда радостно улыбались Элине, а когда она заговаривала с ними, стеснялись и прятали личико, уткнувшись в родителей.
            Молодая мать прошла мимо хозяйки дома, словно та была невидимкой, и уверенно поднялась по лестнице, волоча ребенка за собой. Оторопевшая Элина после минутной заминки рванулась было следом, но остановилась, услышав донесшееся с галереи «Папа! Папа!» и веселый голос мужа.
            «Кого девочка называет папой? Вадима?» — Элина не понимала, что происходит. — Полнейший бред, разве такое может быть?! Там столько народу, наверняка я неправильно все расценила».
            Она постояла еще немного, потом решительно направилась наверх, чтобы прояснить ситуацию. Но ни мужа, ни других людей на галерее не встретилось, если не считать снующей обслуги, нанятой на этот день. Элина вошла в распахнутые двери большой гостиной — Вадим расшаркивался перед новыми партнерами и их женами, гости потихоньку рассаживались за столом согласно табличкам с их именами. Элине не очень нравилась затея с кувертными карточками, от них, по ее представлению, веяло снобизмом — почти все приглашенные были знакомы, и знакомы давно, но Вадим поддержал эту идею при заказе кейтеринга, и Элине пришлось согласиться.
            Элина подошла к мужу и вопросительно посмотрела ему в глаза. Вадим, похоже, истолковал этот взгляд по-своему. Он подхватил супругу под руку, сказав новоиспеченным компаньонам: «Прошу всех к столу», — за которым, кстати, ни молодой матери, ни ее дочери почему-то не оказалось.
            «Куда они подевались? — Элине вдруг стало нехорошо. — Поднялись в мансарду? Кто их туда пустил? Вадим?»
            Под самой крышей разместилось несколько спален для гостей — Вадим любил компании, чем друзья семьи всегда бессовестно пользовались. В новом доме он собирался продолжать в том же духе, невзирая на возражения Элины по поводу количества комнат — не ему же все это обслуживать…
            Сейчас уже не дернуться, придется терпеть до завершения банкета — праздник в мгновенье ока превратился в бесконечную пытку. Всегда приветливая и открытая, Элина изо всех сил пыталась сохранить лицо, улыбаясь и отвечая на присущие случаю поздравления и пожелания. На мужа она старалась не смотреть. Застолье шло своим чередом, все было как всегда — угощавшиеся переговаривались вполголоса, обсуждая что-то свое, не Элину — ее они обсосали давным-давно всю с головы до ног и теперь могли только съехидничать по какому-нибудь ничтожному поводу типа платья или прически. Было видно невооруженным глазом: они точно ничего не подозревали.
            Элина не знала, что и думать, не галлюцинации же у нее были в холле! Неприятное чувство не покидало, оно висело где-то над затылком, давя серой тяжестью и не позволяя дышать. Элине стало казаться, что вот-вот захлебнется мутной жижей, в которой она внезапно очутилась, а жижа колыхалась, болтая Элину вместе с мусором на своих волнах.
            Когда закончился второй раунд — с горячим, а десерт еще не принесли и публика пожелала осмотреть участок, столь удачно приобретенный Вадимом, Элине, сделавшейся к тому времени похожей на свою тень, удалось проскользнуть незамеченной на гостевой этаж.
            Преодолев последнюю ступеньку — лифт еще не был подключен, Элина сняла туфли, сразу потеряв в росте несколько сантиметров, и шагнула на пушистый ковролин цвета экрю — именно на таком варианте покрытия, несмотря на безусловную непрактичность светлого рыхлого ворса, настаивал дизайнер. Элина, уставшая от борьбы с этим ненормальным — как она его окрестила в разговорах с мужем, махнула рукой: «Может, хотя бы блужданий над головой слышно не будет». Обладающая и без того великолепной осанкой, чему завидовали все женщины из ее окружения, она еще выше вздернула подбородок и, подобрав подол вечернего платья, прошлась по комнатам, но никого там не обнаружила. Она заглянула даже в санузлы — ни единой души.
            С улицы доносились громкие хлопки — это развеселая компания запускала фейерверки. Вадик предлагал устроить какое-нибудь представление, но Элина сказала, что будет достаточно и скрипачек во время застолья. На самом деле ей не хотелось смотреть на кривляния аниматоров и вздрагивающие животы полуголых танцовщиц, играть в дурацкие игры, а потом еще и приводить в порядок лужайку: май стоял в этом году холодный, травка только-только проклюнулась, потопчись на ней, и нужно будет снова приглашать специалистов, чтобы засеять проплешины.
            Элина подумала, что надо бы переодеться и тоже подышать воздухом, заодно оценить разрушения — вечер для нее все равно был безнадежно испорчен. Элина подобрала брошенные у лестницы туфли, потом зачем-то надела их — ковылять вниз на высоких каблуках было еще труднее, чем подниматься сюда — и кинула взгляд за окно. Уже совсем стемнело, для пиротехники самое время. Однако импровизированного салюта отсюда видно не было, как и людей, его организовавших, то есть Вадима и оставшихся гостей — Элина по опыту знала, что как минимум половина исчезла по-английски. Добравшись до гардеробной на втором этаже, Элина быстро сменила парадное одеяние на футболку, джинсы, куртку и кроссовки, вынула заколки из высокой прически, превратившись чуть ли не в юную девушку, и, лавируя между официантами, везущими тележки с новыми яствами, открыла дверь в свою спальню — собиралась положить украшения в шкатулку на туалетном столике, да так и замерла на пороге.
            Женщина рылась в ее вещах, выдвигая один за другим ящики комода, девочка в верхней одежде сидела на кровати.
            Почувствовав взгляд, женщина обернулась. «Проходи, не стесняйся, — сказала она. И добавила угрожающим тоном: — Я  — жена Вадима, мы с дочкой теперь будем жить здесь».
            Элина приблизилась к самозванке и вместо выяснения отношений, чего та ожидала и к чему, несомненно, была готова, молча выволокла женщину из комнаты и заперла дверь на ключ. Затем подошла к туалетному столику и села перед зеркалом. Взяла в руки флакончик, напоминающий прозрачную каплю. Yu — красивое название для парфюма. «На самом деле — дождь*, — сказала себе она, — вот и за окошком дождь, сейчас прибегут все». Положила флакон обратно в коробочку, имитацию сухого листа из полированного дерева. Затем открыла золотую таблетницу. Там было пусто. «Что ж не подарил сразу с ядом, — с неприязнью подумала она о Вадиме. — Жаль, не запаслась хотя бы сулемой, пока была возможность. В золоте хранить нельзя, но и в штангласе было бы неплохо». Она спрятала, как и намеревалась, снятые украшения в шкатулку, основательно раскуроченную соперницей, и аккуратно выровняла все коробочки на столешнице.
            Сейф с документами, где среди прочих хранился брачный договор, находился не в кабинете, как положено, а здесь, прятался в нише за фальшпанелью. Неоригинально, но хоть видимость безопасности. Однако какой толк в том, что бумаги в целости и сохранности — сама Элина не защищена, по контракту остается ни с чем при разводе. Автомобиль, побрякушки и небольшой счет в банке — вот и весь ее капитал. Даже городская квартира отходит Вадиму, не говоря уже о коттедже и процветающем бизнесе с филиалами в других городах.
            Позади Элины раздался писк. Она повернула голову — девочка, про которую она успела забыть, все так же сидела на кровати. Элина взглянула на «мелкую» еще раз — вот источник ее бед! Не будь ребенка, Вадим и дальше тишком таскался бы за спиной жены, но именно четыре года назад он привел какие-то хитрые «железобетонные» аргументы и убедил Элину составить злосчастное брачное соглашение. Значит, уже тогда все решил. Почему тянул так долго?
            В принципе, сейчас это не имеет значения. Вот так просто, без затей, поставили перед фактом, вышвырнули за ненадобностью. Такое всегда случается неожиданно. Тебя для них уже не существует, и твои слова и поступки ничего в корне не изменят, даже если ты выполнишь все условия твоих мучителей — это лишь продлит агонию.
            Элина резко поднялась, девочка громко заплакала. В дверь неистово забарабанили: «Открой сейчас же!» — кричал Вадим.
            «Палисандр крепче дуба, ломать долго будут, пусть помучаются», — Элина снова села на пуфик, но уже лицом к выходу.
«Жили были король с королевой. И были они бога-а-а-тые, но не имели детей. Тогда король женился на новой королеве, а старую выгнал. И осталась прежняя королева, добрая и хорошая, совсем одна», — Элина снова повернулась к девочке: — Добрая ли? Хорошая?»
            Малышка тотчас замолчала, словно обдумывала ответ. «А говорят, детей нельзя выключить, — усмехнулась Элина. — Собственно, чего я жду? Еще обвинение в киднеппинге предъявят, с них станется, вон как голосят!»
            Ситуация для нее на самом деле сложилась нерадостная: мало того, что фактически выкинута на улицу и опозорена на весь белый свет, еще в преступницы записали, полицией угрожают. Судя по шуму, толпа там собралась немалая. Если повернуть ключ в замке — снесут вместе с дверью, затопчут. «Все инструменты рабочие забрали с собой, минут десять у меня есть», — она открыла сейф, убрала шкатулку внутрь. Поразмыслив, отправила туда же коробочку с духами. Последний подарок Иуды — таблетницу — оставила на столике. Денег в сейфе не обнаружилось — Элина вспомнила, что Вадик утром окончательно рассчитался с мастерами, забрав все, в том числе выданное на хозяйственные расходы. Долго объяснял, что наличными ему выгоднее.
            Она нащупала в кармане брелок от машины — слава богу, надела именно эту куртку, ездила в ней вчера в город. Нужно как-то добраться до автомобиля — Элина по счастливой случайности оставила в салоне сумку, с которой обычно ходила по магазинам. Там, как у всякой женщины, лежало самое необходимое. Права и банковская карта тоже.

            3
            
            В этой комнате был балкон, вернее, балкончик — хотелось иметь что-то наподобие будуара, а будуар предполагает наличие балкона, под которым в кустах должны стоять поклонники и петь в ночи серенады. Кусты имелись, поклонники по неизвестной причине отсутствовали. Может, их гоняет дворник? Ну, такой — в фартуке и со свистком? Но дворника, насколько Элине помнилось, они с мужем не нанимали, только помощницу по хозяйству Валю, которая работала у них уже лет десять, и то на сегодня отпросилась и уехала к родным. Значит, придется обходиться своими силами.
            Элина боялась высоты, прыгать даже со второго этажа ей до сих пор не приходилось, но как иначе очутиться в гараже? Стены коттеджа отделаны песчаником — самым светлым, какой удалось раздобыть, и, главное, гладким — не ухватиться, да и не альпинистка она, чтобы висеть на кончиках пальцев и, держась за небольшие выступы, благополучно спуститься. Можно подвернуть голеностоп, если неудачно приземлишься, а то и получить травмы посерьезнее, с которыми Элина была знакома не понаслышке: много всего перевидала, продавая ортезы и другие медизделия. Это сейчас она домохозяйка, а когда-то у нее была хорошая работа, но Вадим настоял, чтобы жена сидела дома и занималась собой и обустройством их быта. Вот и досиделась…
            Элина снова взглянула на девочку, которая застыла в прежней позе. «Да она больная!» — догадалась Элина, но времени на подобные рассуждения уже не оставалось.
            Распахнула балконную дверь и, карабкаясь по витой решетке — очередной чрезмерно-изысканной прихоти все того же дизайнера, перелезла через перила. Посмотрела вниз, оценивая расстояние. Потом, неимоверным усилием воли заставив себя оторвать одну руку от шершавого металла, неловко перевернулась, очутившись спиной к дому, и тут же схватилась за перила снова. Затем присела и, чуть наклонившись вперед, прыгнула вниз на пухлую клумбу.
            Элине сказочно повезло. Она не только ничего не сломала и не вывихнула, но даже не оцарапала ладоней, лишь провалилась по щиколотки в рыхлую землю, смяв нежные стебли тюльпанов и мышиного гиацинта. Эти цветы она отстояла у великих знатоков ландшафтного дизайна. И посадила бы еще флоксы и золотые шары, но уж больно они не вязались с этим модным стильным особняком. Оставалась доступной только легкая грусть о тех солнечных днях, что она провела в небольшом чудесном саду, купленном родителями в ее далеком детстве.
            Но все изменилось.

            * Yu (китайск.) — дождь.



Продолжение: http://proza.ru/2024/11/25/1059

Дизайн обложки: Виктор Улин & Милена Летницкая