Каникулы в аэропорту

Сегодня поздним вечером по информационному каналу «Россия-24» показали документальный фильм Анны Афанасьевой «Позывной «Чукотка»: как герои Крайнего Севера побеждают в зоне СВО». Показывали Лорино, это недалеко от Лаврентия и острова Рахманинова, то есть на Аляску зимой там на нартах по торосам к родственникам катаются.

Малая моя Родина – Чукотка. И пусть показывали посёлок прибрежный, с песком и галькой, а не с тундрой, но у меня в детстве было то же море – Берингово. И чукчи такие же. Правда, наши занимаются оленеводством, а лоринцы – китобои. Но олени у них тоже есть. Как и у наших китобойный промысел случается.

В фильме рассказали про косторезную мастерскую, национальное достояние Чукотки. Именно там режут на моржовых бивнях картины, украшения, ритуальные миниатюрные скульптуры – чукотские нецке. И, конечно, рукоятки для охотничьих ножей. Сегодня и канцелярские органайзеры. Дорогое удовольствие. Но все, кто жил на Чукотке, имеют у себя, картины, клыки, скульптуры, кулоны, серьги. Эта северная память греет душу.

Увидев в фильме лоринскую косторезную мастерскую, вспомнила одну историю из своей чукотской жизни. Где есть момент про главную чукотскую косторезную мастерскую - Уэленскую, от которой потом появлялись более мелкие – в Нешкане, Лорино.

***

Окончив Нагорненскую среднюю школу в 1977 году, я поступила в институт культуры в Хабаровске, как и мечтала. Большой город, неоновые витрины, потоки машин, сотни тысяч людей – меня так манила эта глобальная, по сравнению с тундрой, цивилизация! И новые друзья, интересные науки режиссуры, актёрства; свобода, в конце концов.

Полгода учёбы пролетели в неимоверных трудах, потому что хотелось всё впитать, всё понять, всему научиться. Первая в жизни сессия прошла с переменным успехом (основы культпросвет работы пришлось пересдавать). Но справилась и стипендию получила. И вот первые студенческие каникулы! Конечно, надо лететь домой! К маме! В посёлок свой родной – в Нагорный! Тогда впервые поняла, как я соскучилась по большим снегам и тишине великой тундры.

Те, кто жил на Севере, знают: на Чукотку в прошлом веке зимой – только самолётом можно было долететь. И только при наличии хорошей погоды. Ибо у нас летала маленькая «Аннушка», биплан, который мог взлетать и садиться без специальной длинной бетонной полосы, но не справлялся с зимними ветрами. А если знать, что Беринговский район славится по всей Чукотке самым большим количеством пурговых дней (200 дней в году – пурга!), то становится понятно: глупое решение слетать домой на каникулы в январе…

Конечно, рекорд ожидания лётной погоды я в тот раз не побила. Однажды жители беринговского района ждали погоды в аэропорту 47 суток! И их в итоге последним пароходом, закрывая навигацию до весны, вывезли в бухту Угольную. Я добиралась в тот раз домой 19 дней. А каникулы были 24 дня…

Началось всё с того, что такси в Хабаровске меня подвело и я практически опоздала на самолёт. Забежала в зал регистрации, к пустой стойке с чемоданом. Осталось только сдать билет. Но тут мимо пошёл экипаж, как раз моего рейса – в Анадырь! И они меня взяли с собой! Счастливая, с несданным багажом, я припёрлась в салон, заняла своё место и выдохнула.

Но дальше всё везение кончилось. Летели мы с посадкой в Магадане. Из Магадана дважды вылетали на Анадырь и возвращались – невозможно было из-за пурги приземлиться. А у меня морская болезнь, и убойных таблеток тогда ещё не было. Спасло то, что я голодная была. Третья попытка завершилась-таки приземлением. Не в Магадане. Но и не в Анадыре – на запасном аэродроме в Чайбухе! Я про такой населённый пункт до того момента и не слышала.

***

Чайбуха – это маленький домик-аэропорт, деревянный барак, похожий на беринговский. А в нашем самолёте было около 150-ти человек! Короче, пассажиров с детьми и экипаж увезли в посёлок, в нормальную гостиницу. Остальные… заняли сидячее положение плотными рядами. Всё. А хотелось спать! Прилечь как-то хотелось.
 
Северяне – люди общительные, дружелюбные. Быстро перезнакомились, договорились, что до двух ночи один лежит на два кресла, второй в ногах сидит. Потом меняются. Те, кто не спит, собираются в кучки и развлекаются: кроссворды, игры в города, знакомства, истории…

Поскольку такую задержку в пути никто не предусмотрел, а мы в Чайбухе прожили пять (!) дней. На третий у нас закончились не только мелкие съестные припасы, но и деньги наличные, ибо один раз в день открывался буфет и часть пассажиров покупала какие-то холодные котлеты, галеты. Часть – потому что на всех не хватало.

Нас пустили в багажное отделение самолёта: одежду взять сменную, деньги у кого в чемоданах были, еду. А там всё заморозилось! У нескольких пассажиров в багаже было пиво, банки с вареньями… Короче, караул!

Я нашла в своих запасах шоколадку, которую везла маме в подарок. Ночью, часа в три, её поделили на всех в нашей компании. На моём месте в это время спал новый знакомый Виктор. Оставить его без вкусности не могла. Разбудить не получилось. Сунула два квадратика в руку и отстала. И забыла…

А утром Виктор проснулся и ладонями потёр лицо. И заорал! Потому что «умылся» растаявшим шоколадом! Конечно, выскочил, снегом умылся, а потом гонял меня полчаса вокруг аэропорта, чтобы умыть меня. Поймал, головой в снег окунул и размазал мою боевую окраску по лицу. А тушь в то время была не гипоаллергенная, а очень едкая. Пришлось потом красить слезящиеся глаза без всяких тонов-полутонов ядрёной русской тушью…

***

Когда нас через пять дней вывезли в Анадырь, мы в общественном туалете, в умывальниках, устроили себе баню, потому что прилетели в Анадырь одичавшими, грязными, нервными от недосыпа. Друг у друга занимали денег, чтобы в ресторане поесть горячей жидкой пищи. Телеграфировали родным, чтобы выслали денег на прозябание в аэропорту. Но тут уже была цивилизация и жить стало легче. Даже поспать нормально удавалось всю ночь.

На второй день жизни в приличном аэропорту неожиданно по громкой связи меня вызвали в комнату милиции. Я опешила: это что за прикол? Ну, да, у нас тут пограничная зона, но у меня прописка чукотская, никаких проблем быть не должно. Пошла сдаваться. Захожу, а там за стеклом… Виктор в милицейской форме сидит! Опа… Это… Смеётся и говорит:

- Ну, вот теперь разберёмся, что тебе полагается за нападение на сотрудника милиции.

Как он узнал мою фамилию, так и осталось загадкой. Не мог же он весь самолёт пролистать? Хотя, там же все по местам расписаны, можно быстро, если ты в милиции работаешь. А позвал он меня, чтобы я, в качестве понятой, протокол подписала на какого-то перепившего пассажира: что у него при себе не было драгоценностей, денег, что его никто не бил. Потому что он в угаре кричал обратное.

Вот так и жила я ещё две недели, гуляла по аэропорту, читала журналы и газеты – мы ими обменивались по мере прочитывания. Подписывала протоколы, когда Виктор дежурил. Один раз в день посещала ресторан, больше есть было негде. И магазинов не было. Тут как раз Витя помог: он ездил в посёлок и привозил чай, печенье, даже рыбу на бутерброд.

Практически вся моя компания уже разлетелась по своим посёлкам. И только Беринговский был жёстко закрыт по метеоусловиям. Послезавтра решила как-то отметить двадцатый день пребывания в пути, сочиняла сценарий. На следующий день меня отвлёк голос диктора, объявивший регистрацию билетов на Беринговский. Зал ожидания, просто как цунами, одной огромной волной вздыбился, все рванули на первый этаж к окошкам регистрации.

Я по счёту попадала на второй борт. Если он будет. Но меня из очереди вынули и притащили в комнату милиции: там стояла куча ящиков, которые вскрывали, осматривали, пересчитывали… Да! Это был товар Уэленской косторезной мастерской. Очень дорогой товар, на миллионы даже в то время. И он тщательно проверялся. И нужны были понятые.

Ну, смешно же?! У меня самолёт, регистрация! Какие бивни и статуэтки? Погода может через час закончиться! Все каникулы тут просидела! Хоть поздороваться с мамой успеть бы! А «добрый» Витя-милиционер уверенно мне говорит:

- Сегодня улетишь. Крайний борт – одно место твоё. Всё уже договорено.

А то мы все не знаем, что крайний борт – не обязательно успеет всех вывезти. Пурга – она же непредсказуема. Но мои данные в протокол уже внесены, часть посылок уже проверены. Я усиленно помогала считать, сверять по накладной. Оказалось, не зря они кинулись проверять: обнаружился левый товар. Пипец! Это точно не чукчи сотворили! Эти ребята просты, честны и добродушны. А вот те, кто между ними и потребителем крутился…

Предотвратив хищение неучтённых бивней, налюбовавшись на красоту резных фигурок, я с почестями была препровождена на регистрацию и посадку, в четвёртый борт, увозивший последнюю партию пассажиров. Молились все, чтобы нас не завернули. Помогло.

***

Конечно, прилетев в Беринговский последним бортом, я не застала там никаких попуток в Нагорный, все уже разъехались. Зато стояла машина нашей почты. Но в кабине мест не было. А в будке газеты, письма, посылки – туда посторонним никак нельзя. И позвонить никак – нет же ещё сотовых, а локальный телефон уже закрыт в кассе аэропорта, все уехали.

Да, они нарушили правила перевозки почтовых отправлений. Но соблюли правило Севера. У нас людей в беде не бросают. А я оказалась в реально трудной ситуации. Так что довезли. Час лежала в горячей ванне, смывала пыль дорог. Потом рассказывала об учёбе, о приключениях. Дышала домом, вглядывалась в родные лица…

Успела за два дня сходить в школу, провести урок профориентации, встретиться с парочкой одноклассников: Оля работала на местном пивзаводе, Наташа приехала на каникулы из мединститута… конечно, вечером посетила свою альма-матер – Дом культуры и народный театр. Режиссёр Валерий Тихонов расстроился, что я пошла учиться не на театральное отделение, а на РМП. Но, думаю, простил… Потому что разрешил посидеть с ними, когда они в ночь после репетиции играли в покер. С коньячком, лимончиком и дорогими сигаретами. Эдакий местный бомонд…

***

На обратную дорогу, в Хабаровск, у меня ушли сутки. Вот просто абиднааааа!.. И погода была, и места в самолёте были. И в Анадыре всё быстро и без долгих ожиданий. Но и тут приключение маленькое случилось, ещё одна смешная история! У нас же в самолёте всегда проверяли паспорта на предмет прописки или наличия приглашения в погранзону. И пока не проверят, никто из самолёта не выходит.
Сидим, ждём, паспорта приготовили. Ко мне подходит пограничник, листает паспорт, улыбается и говорит:

- Ирина Константиновна, пройдёмте со мной.

Я рот открыла, дышать забыла… В салоне шепоток пролетел, что кого-то поймали… Попыталась возразить, но меня вежливо за локоток, пообещав, что всё будет хорошо, провели по салону к трапу. Спустилась. И тут из военного УАЗика вылезает… Витька! Забирает мой чемодан с тележки и увозит в аэропорт. А все тащились с вещами сами: у нас тогда не было ни рукавов, ни автобусов… Вот так отблагодарил за работу с косторезами. Он какую-то премию за это получил и благодарность в личное дело.

***

Больше сорока лет прошло. А вот посмотрела документальный фильм и вспомнилось. И тут же в ленте «Одноклассников» мелькнула новость про Алькатваам, соседний наш колхоз оленеводческий:

«Пришла печальная весть: при выполнении задач в ходе СВО 11.10.2024 года погиб старший оператор 1 МСБ гвардии младший сержант Геманкау Геннадий Викторович, житель села Алькатваам»…

А руководитель Лоринской косторезной мастерской, командир штурмового отделения в зоне СВО Дмитрий Чиной, погиб ещё 19 мая 2024…

Чукчи, они хорошие охотники, они на войне очень полезные и надёжные. И добровольно ушли за ленту… за Родину… в один из девяти своих верхний миров… на звезду Альтаир… откуда пришли…
16.11.24