Глава 3

— Кто ты? — вырвалось у меня с трудом, и я провёл рукой по лбу, пытаясь собраться с мыслями. — Чёрт возьми, кто ты вообще такой? — Я говорил резко, почти кричал, так как боялся услышать то, что он скажет.

Парень не спешил с ответом и сначала посмотрел на воду. Ночь вокруг была тихой и мирной, вразрез с моими внутренними переживаниями.

— Эдвард Броктон, — представился он с улыбкой, и его голубые глаза сверкнули в темноте. — И по секрету… я призрак.

Сердце замерло в груди. Призрак? Он шутит или просто издевается над душевно больным подростком? Я с трудом сглотнул, ощущая, как страх, удивление и гнев борются внутри.

— Серьёзно? — хрипло спросил я. — Хочешь сказать, что ты… мёртв?

Он слегка наклонил голову.

— Я умер давно. Считай, с тех пор повидал многое. Смерть – это не конец, а только начало.

Я не знал, что сказать. Это было безумие – разговаривать с мёртвым человеком. Или, возможно, я просто сошёл с ума. Это объяснение казалось более правдоподобным.

Только успев осознать это, я резко схватил парня за локоть. Он не шелохнулся, позволяя мне удерживать его. Его кожа была холодной, как мрамор, а рука мускулистой и твёрдой. И она не исчезала в моих пальцах.

Мне стало трудно дышать, сердце бешено колотилось в груди. Эдвард смотрел на меня спокойно, будто всё происходящее было в порядке вещей, как если бы это было обычное воскресное утро, и мы просто стояли на мосту, обсуждая погоду и потягивая кофе.

— Призраки ведь не могут дотрагиваться до людей? — произнёс я хриплым голосом, не отпуская его руку. Он покачал головой.

— Чаще всего нет, — отозвался он, оставаясь спокойным. — Но правила, как известно, для того и существуют, чтобы их нарушать. Верно?

Я убрал руку, и по коже пробежали мурашки. Всё это казалось ирреальным.

— Если ты действительно призрак, как можешь со мной говорить? Почему я тебя вижу?

Он посмотрел на водохранилище, и на его губах появилась едва заметная улыбка.

— Ты ещё не понял? Мы с тобой связаны особым образом. Возможно, именно эта связь позволяет мне говорить с тобой. Призраки обычно не вмешиваются в жизнь живых, но в нашем случае всё иначе.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, чувствуя, как злость уходит, а интерес и недоверие, наоборот, лишь усиливались с каждым его словом.

— Должна быть причина, почему мы встретились здесь, — продолжил Эдвард, глядя на воду. — Может, у меня есть для тебя нечто важное. Или ты можешь стать для меня чем-то значимым.

Я не ожидал такого ответа. Внутри меня мелькнуло что-то новое, проблеск надежды, что всё не так уж плохо. Но я быстро пришёл в себя.

— Что ты хочешь этим сказать? — произнёс я, стараясь сгладить напряжение в голосе. — Как я могу стать важным для тебя?

Эдвард отвёл взгляд от воды и посмотрел на меня. Его лицо было задумчивым и серьёзным. Слова, которые он произнёс, заставили меня вздрогнуть:

— А как обычно человек становится важным для другого человека?

Я не сразу уловил смысл его слов, но когда до меня, наконец, дошло, все звуки в голове стихли на мгновение. Мы с призраком стояли на мосту в центре города и говорили о чувствах, о важности друг друга и о чувствах в целом.

Мне захотелось нервно рассмеяться. Это казалось нелепым, даже бредом, как в низкобюджетном фильме, где сюжет изобилует абсурдными поворотами и неуместными шутками, а актёры пытаются выдать свои реплики с таким же энтузиазмом, как если бы снимались в блокбастере. Всё выглядело так неуместно, что казалось, кто-то выбрал худший сценарий и пытался сделать из него шедевр. К чему весь этот разговор? Что я знал о чувствах к другим, если не мог разобраться даже в своих собственных?