8 часть. Неожиданная встреча с земляком

               
      У нас была такая привычка с Аннушкой, ходить на вокзал и провожать поезда. Пришла весна 1974г. Правда  снег лежал и было холодно. И солнышко не грело еще. Мы молча стояли на перроне. Каждая думала о том, что скоро лето, и нас ждет поездка домой. И вот гуляем мы по перрону и в какой -то момент я отчетливо услышала: «Ай, гыз!»- Девушка! - кто-то позвал меня на азербайджанском языке. Я подумала, что мне послышалось. Но тут тот же голос крикнул громче и на этот раз на армянском «Ахчик, джан!» - Девушка, дорогая! Я остановилась и обернулась. На путях стоял состав, в дверях одного из вагонов сидели солдатики, один из них вскочил и, увидев, что я остановилась и повернулась, завопил радостно:
     -Ты откуда? Я бакинец.
     - Привет, замахала я рукой,- я тоже бакинка.
      Аннушка, которая прошла несколько шагов вперед, обернулась, удивилась и быстро ко мне подошла.
     - А, армянина встретила,- сказала она.
     - Нет, это азербайджанец, мой земляк из Баку.
     - И вы не знакомы?
     - Нет, не знакомы, но мы земляки, бакинцы.
     - Что ты тут делаешь в Сибири, землячка? Куда твои братья смотрели, в такую даль отпустили. Тебя не обижают тут?
     - Нет, тут люди хорошие, сердечные на бакинцев похожи,- рассмеялась я. А ты служивый куда едешь?
     Их везли в сторону Иркутска. Пока мы переговаривались, вся теплушка повылезала: кто в окна высунулся, кто в дверях толпился. Подошел старший по званию, тоже порадовался встрече земляков.

Умели же люди радоваться за других, куда это улетучилось нынче?! Я спросила, долго ли будут стоять они. Оказалось тридцать минут.
   
   - Я сейчас, подожди меня,- крикнула я солдатику и помчалась домой. Аннушка следом. Дома я схватила полотенце и набросала мамины сладости те, что больше всего любила с орехами и кардамоном.  Такие только с миндалем пекут и азербайджанцы, даже рисунок делают похожий.
     - Что ты делаешь? Нам тоже оставь.
     - Оставила, нам хватит, - сказала я и бросилась в дверь. Аннушка за мной. Мы успели. Прибежали на вокзал, состав стоял на том же месте, и парень сидел в дверях. Я замешкалась, не зная, как спрыгнуть. Солдатик, заорав, чтобы мы не прыгали, сам подбежал к нам. Я всунула ему этот узелок, сказав:
      - Это моя мама прислала на день рождение. Вот с тобой поделиться хочу, порадуйся.
      Тут раздалась команда старшего, и земляк мой рванул к вагону. Составы дернулись, и поезд стал набирать скорость.
      - Как тебя звать, девушка? - опомнившись, крикнул мой земляк.
     - Я Любовь,- на распев прокричала я. Солдатики, что толпились возле окон, «взяли под козырек», а мы с Анной побежали за поездом и махали рукой.  Перрон закончился, я обернулась и увидела, что Аннушка плачет.
      - Эй, ты чего, подруга? И чтобы рассмешить, добавила,- я нам тоже оставила сладости, не переживай.
     Аннушка рассмеялась, вытерла слезы, вздохнула и тихо сказала:
     - Как у тебя все это так запросто получается?
     - Да никак, мы просто бакинцы. Я запела: «В этом городе ярких огней, в этом городе добрых людей. Я учился жить и любить…»
               
               
                Через 14 лет.
     Не знала я, что осталось всего ничего, каких- то четырнадцать лет и события, которые начнутся вначале в маленьком, как тогда говорили, интернациональном молодом городе Сумгаите, распространятся по всей Азербайджанской республике. И исчезнут хорошие отношения, добрые чувства и войдет в дома армян горе. В те страшные вечера и ночи дома в Баку, я молилась, чтобы толпы зверей не ворвались бы в мой дом. Дети спали, мамы делали вид, что спят, а я сидела в темноте и, прислушиваясь с замиранием сердца, отмечала: «Толпа пронеслась мимо. Нет, толпа завернула за угол»,  «Сегодня под окнами стоит танк, возможно ночью не прорвутся»,- успокаивала себя. «Скорее бы вернулся Роберт» из командировки и чтобы с ним ничего не случилось по дороге». Я спрашивала себя, откуда их так много взялось, где они в такой злобе и ненависти выросли, у каких матерей? А куда исчезли другие? Притихли...
     И вот тогда- то перед глазами возник сибирский перрон, уходящий состав и солдатик-азербайджанец. В одной руке он крепко держал узел с мамиными сладостями, другой махал мне, улыбаясь. Неужели и он среди этой толпы? Но мне не дано было это узнать.
     В 1974 и в страшном сне не могло бы присниться, то, что произошло с армянским населением в Баку через четырнадцать лет. Эта и моя трагедия. И она впереди.