Пятница приходит в субботу. Часть шестая

 —  Что? - воскликнул Руслан.

—  Наша посудомойка, студентка из Тайваня. Учится и подрабатывает. Нанялась к нам три дня назад. Полчаса назад она поменялась с Юлькой. Юлька попросила. Ей срочно надо было домой, так как с бабкой что-то стряслось.

—  Не могли бы вы её сюда позвать?

—  Да, конечно. Ну дела..., —   донёсся голос официанта уже откуда-то из помещения.

Вернулся он через минут семь-десять.

—  Посудомойки Хоа нигде нет... Звонила Юлька. Сказала, что с бабкой всё в полном порядке. Кто-то её зло разыграл. Я попросил её вернуться на работу. Меня Виген зовут. Я владелец этого кафе.

—  Я —  Руслан.

Они обменялись рукопожатиями.

Немного о чём-то подумав, Виген глубокомысленно произнёс.

—  Вы  выбросили свой мобильный, обнаружив в нём прослушку?

Руслан тоже немного поразмыслил над ответом.

—  В каком-то смысле, интуитивно почувствовал что с ним что-то не то.

—  Понятно. Но я бы его нашёл и пристроил к какой-нибудь фуре. У нас тут часто дальнобойщики останавливаются, набрать в термос кофе и разжиться пирожками с мясом. Извините, что я не в своё дело лезу, но обычно так поступают в детективах и боевиках. Вдруг, через ваш телефон за вами и следят тоже, а не только прослушивают.

—  Хорошая мысль...

Руслан улыбнулся.

—  Виген, а у вас нет подписки Почтальона за неделю?

—  К сожалению нет. Мы отдаём старые газеты старушке, которая живёт недалеко. Она их берёт на растопку. Но у нас есть Интернет. Сейчас вам  пароль скажу.

Руслан быстро нашёл в кустах свой мобильник. Через весь экран проходила трещина, но он работал.

Вскоре  Руслан уже знал, что обложка порно-журнала Киски Поднебесной поддельная. На настоящей должна красоваться порно-модель Дай Лу, которая совсем не похожа на Хоа.

А ещё он узнал, что никакой операции Интерпола по захвату судна с наркотиками не проводилось. Информации о выброшенных за борт контейнерах нигде не было.

Но я же не сошёл ещё с ума? Или сошёл? —  размышлял Руслан, —  Были контейнеры, была обнажённая Хоа, были два трупа и был звонок однокласснику по кличке Святой. Или всего этого не было?

Руслан проверил звонки. Звонки остались в памяти...

А полиция? Сейчас, с чашкой кофе на веранде он начал прокручивать в памяти своё прибывание в камере КАПО. Что-то не давало ему покоя, но он не мог понять что именно.

Забрасывать мобильник на фуру он не стал.

—  Не будем втягивать в это дело ни в чём неповинных водил, —  он моргнул официанту.

Попрощавшись с ним, Руслан сел в свой Ниссан и направился обратно в город. Здание, где его держали трое суток, нашлось быстро. Дверь была закрыта, а гранитной плиты с надписью "КАПО. Полиция безопасности" и тремя львами —  символами эстонской власти, рядом на стене уже не было. Остались только отверстия от неё. Во дворе возле мусорных контейнеров она обнаружилась. Только теперь до него дошло, что Полиция безопасности - написано на русском языке, чего быть не может в принципе...

А ведь он видел эту надпись дважды: когда его привезли,  и когда уходил. Но его мозг, работающий с перегрузкой от обрушившейся на него информации, не среагировал вовремя...

Допустим, —  размышлял Руслан, —  кто-то решил над ним подшутить. Кажется, он у Пелевина читал, как мающееся скукой миллиардеры соорудили на огромной яхте макет вагона, который перевозил зеков, ничего не подозревающих о том, что они на яхте и в игре. В принципе, и такое возможно. Всё зависит только от количества денег. Но он то живёт в Эстонии, в которой миллиардеров раз-два  и обчёлся. Какому взбрело в голову создавать такие декорации? Снимать дом для КАПО, оборудовать его камерой. Нанимать актёров-полицейских. Тотально следить за ним, выуживать подробности жизни его семьи. Кто этот богоподобный, имеющий такие возможности? А как же новости по радио? Он ведь слышал их на нескольких радиостанциях? Неужели и это легко подделать, установив где-то рядом мощный передатчик, заглушающий все другие радиосигналы? Но зачем всё это? Ради чего?

Его размышления прервал звонок.

- Ещё раз здравствуйте, Руслан. Вас беспокоит Архом —  отец Хоа. В мою девочку стреляли, —  Руслан понял, что старик плачет.

—  Моя девочка в региональной больнице Северного Таллинна. Прошу Вас, приезжайте. Её скоро будут оперировать...

Опять послышались рыдания, и связь оборвалась.

У Руслана было такое ощущение, что его жизнь теперь управляется какой-то рукой, судьбой, злым роком, некими таинственными силами, понять которые он не в состоянии. Было только ясно, что он должен следовать этому внутреннему зову, ведущему его в нечто неведомое и необъяснимое.

Через 15 минут Руслан уже находился в фойе клиники. Там его дожидался Архом. Его с трудом можно было узнать, на столько он постарел за эти считанные часы. Глаза его были опухшими.

— Операция уже началась. Ей стреляли в спину. Одна пуля попала в ягодицу, другая —  в плечо, а вот третья..., —  Архом рукой смахнул накатившие слёзы, - Третья прошла через лёгкое и застряла в артерии.

Договорить ему не дала подошедшая женщина в белоснежном халате.

— Вы родственник девушки с огнестрельными?

— Да, я отец. Есть какие-то новости?

На лице его застыл ужас.

— Срочно нужна кровь для переливания.

— Я готов дать, сколько потребуется.

— Нужна вторая группа крови. Резус-фактор отрицательный.

— Ой, — вскрикнул Архом, — у меня третья, положительная...

— У меня нужная группа крови, — спокойно сказал Руслан.

— Вы — родственник? — удивлённо спросила медсестра.

— Жених, — сам не зная почему, произнёс Руслан, чем вызвал недоумение и у отца, и у женщины в халате.

— Если вы готовы стать донором, тогда пройдёмте со мной.

— Да, конечно.

После пятиста миллилитров выцеженной из него крови медсестра вопросительно посмотрела на Руслана. Тот всё понял.

— Возьмите ещё, сколько сможете.

— Тогда ещё 200, хоть так и не принято. Но случай особый. Без вашей крови девушка не выживет. Слишком много потеряла.

Наконец иглу из него выдернули. Перед глазами плавали какие-то круги. Он хотел встать, но вдруг затошнило, и Руслан понял, что отключается.

— Ничего-ничего, — успокаивала его медсестра, водя под носом ампулой с нашатырным спиртом, — это нормальная реакция. Вы ещё хорошо держитесь. Но в ближайшие полчаса лучше не вставать. Ваш организм должен перенастроиться, так как изменился химический баланс. И ваше сердце должно адаптироваться к теперешнему количеству крови, а ткани — к меньшему количеству кислорода.

— Что с девушкой? — спросил он, заметив, что пакетов с его кровью уже нет.

— Операция прошла успешно. Теперь всё зависит от неё самой и от, - медсестра показала большим пальцем вверх, — От Него.

— Моей крови хватило?

— С трудом. С отрицательной у нас всегда проблемы. Львиную её долю мы импортируем, меняя на универсальную. Я не имею права вас уговаривать, но тем не менее, подумайте на досуге о том, чтобы стать постоянным донором. Вы можете спасти жизнь очень многим.

— А это нормально, что у отца не такой резус-фактор, как у дочери?

— Резус-фактор — это доминантный признак. Достаточно, чтобы у одного из родителей резус-фактор был отрицательным.

— Понятно, спасибо за разъяснение.

— Да, кстати, — дошедшая до двери медсестра, повернулась к нему, — Был и другой донор. Но он смог дать только 200 миллилитров. Здоровье не позволило больше. Началась аритмия. И его кровь мы не решились перелить. Пробили по международной базе данных. У него куча всяких болячек. Мужчина переболел огромным количеством инфекционных болезней. Путешествовал по всему миру. В том числе и по злачным местам. Формально он здоров, но здоров ли абсолютно? Вы меня понимаете?

— Да, конечно.

— Он сам попросил меня, чтобы я вам рассказала, почему не смог стать донором для девушки.

— Попросил рассказать мне? Зачем?

— Он сказал, что сам вам всё объяснит. Это серьёзный мужчина, бизнесмен. Перевёл на счёт клиники приличную сумму. Если вы не против, он ждёт вас в соседней комнате.

— Хорошо, — спокойно ответил Руслан. Он вдруг понял, что в соседней комнате его ждёт разгадка всего, приключившегося с ним за эту неделю.

Когда пришёл санитар, оказалось, что кресло, в котором он сидел, после небольших манипуляций, можно катить.

Соседняя комната была практически точной копией той, в которой у него брали кровь. Там находилось такое же кресло. В кресле, в полулежащем положении расплылся бледноватого вида довольно тучный мужчина с расстёгнутой рубашкой. К одной руке подходила трубка с физраствором. На пальце другой - колпачок, измеряющий пульс. К волосатой груди прилеплено несколько проводов с присосками.

Санитар расположил кресло Руслана напротив мужика с волосатым торсом и вышел, прикрыв за собой дверь.

Руслану сначала показалось, что мужчина напротив него дремлет, но быстро понял, что ошибается. Сквозь полузакрытые глаза его внимательно изучали.

Неожиданно мужчина открыл глаза.

— Ну что, Руслан, не узнаёшь? Сильно изменился?

Нет, Руслан его не узнал. Но голос... Голос был чертовски знакомый. Все даже малейшие интонации этого голоса были навечно запечатлены в мозгу Руслана. И не важно, наверное, простуженным был бы этот голос, наглотавшийся гелия из шариков или его владелец принял бы лошадиную долю алкоголя, этот голос был намертво зацементирован в его сознании.

В памяти всплыли события того дня, когда он умер и родился второй раз.

— Сержант, слушай меня внимательно. Нас тут только двое. Я не умею плавать, понимаешь? Вообще! Вода прибывает очень быстро. Похоже, сваркой мы повредили один из проводов управления, поэтому сработала аварийная система. Пусковую шахту вместе с ракетой затопит до самого верха. И это подсобное помещение тоже. Над нами стотонная бетонная плита, которую мы не сдвинем, как бы не старались. Ты должен по этой трубе, которая служит для принудительного отвода газов при старте, добраться до дна шахты, на самый нижний уровень. Под ракету. Это 35 метров. Там справой стороны углубление, ниша с тремя вентилями. Ты должен открыть самый большой. Они расположены вряд. Это третий вентиль, правый. Первый и второй — поменьше. По ним подаётся сжатый воздух под огромным давлением. Ты не спасающий мир супермен, поэтому от тебя не требуется открывать и эти вентили. Там такое давление, что твои лёгкие разорвёт. Да, это ускорит отвод воды, поэтому смотри сам. Я не могу тебе приказать. Освящение, скорее всего, там отключилось, поэтому работать тебе придётся в кромешной тьме. Готов?

— Да, товарищ капитан.

— Тогда хорошо насыть организм кровью. Глубже дыши, глубже. Наполовину труба уже заполнена водой. Ты можешь расставить руки и ими тормозить падение, но на трубе есть стыки. Покалечишь их, и не сможешь крутить вентили. У нас чуть больше десяти минут. Всё, достаточно. Набери полные лёгкие воздуха и прыгай в трубу!

И Руслан прыгнул в бездну.

Несмотря на вытянутые вперёд руки, удар по голове был жёстким. Воды в трубе оказалось гораздо меньше. Метров пять. Следовательно, летел вниз от с тридцатиметровой высоты.

Кроя про себя отборным матом капитана Огурцова, который в нарушении всех норм, без дежурного офицера из штаба, и без нужной документации, заставил его приваривать эту расшатанную чёртову ручку к двери. Капитан хотел выслужиться перед начальством. Ожидалась комиссия из самой Москвы.

Дверь в шахту с Чёрной Сатаной замкнула. Заорала сигнализация, и прежде, чем они успели по металлической лестнице добраться до выхода, створки выходного люка захлопнулись, а потом его накрыла стотонная железобетонная плита. В шахте хорошо была слышна надрывная работа масленых насосов, которые нагнетали масло в цилиндры. Потом в наступившей тишине они услышали плеск прибывающей воды. Похоже, автоматика дала команду бороться с пожаром в шахте, которого на самом деле не было. Именно такой код ошибки был получен на пульт управления. Это Руслану уже потом в госпитале сказали.

Добраться до вентилей оказалось плёвым делом. Руслан до конца повернул самый большой из них.

Теперь назад, — сам себе скомандовал Руслан и вдруг до него дошло, что он этого сделать не сможет. Для разворота места не было. И ещё он понял, что даже если он ногами вперёд выскочит в трубе из воды, голова его всё равно останется в воде. А кислорода уде сейчас лёгким не хватало...

Руслан представился себя в виде поплавка. Картина показалась ему весьма непрезентабельной. И он крутанул средний вентиль со сжатым воздухом.

Адская боль разорвала лёгкие — это последнее, что запомнил Руслан.

Пока он находился в госпитале без сознания, провели расследование. Сатана не пострадала, так как вода не успела до неё добраться. Комиссия сначала выяснила, что капитан Огурцов после срабатывания сигнализации, побежал проверять объект и обнаружил сержанта Волкова со сварочным аппаратом возле двери. Капитан Огурцов проявив мужество и героизм, прыгнул в вентиляционную трубу и открыл выпускной клапан. Сержанта Волкова не наказали, а выводы комиссии переписали. Теперь его вообще не было на стратегическом объекте и быть не могло. Ведь он же служил в ПВО и был на полигоне близ озера Балхаш на учениях, где и наглотался паров азотной кислоты, заправляя меланжем изделие С-75. Дверь замкнула сама собой.

Спасла его лёгкие от полного разрушения простая халатность. Воздуха в систему продувки заправили только половину нормы. Капитана Огурцова наградили каким-то орденом, дали майора и выпроводили из армии по состоянию здоровья.

И вот теперь напротив него в кресле возлежал Огурцов.

— Вы изменились, но голос узнал, товарищ Огурцов...

— Волков, не рад меня видеть?

— Не знаю. Никогда о вас не вспоминал.

— А ты не изменился. Постарел разве что немного. Я вот совсем расклеился. В кои то веки собрался сделать хорошее дело, но не смог. Кровь мою побрезгали перелить этой вьетнамке. Ладно, будем считать, что мы обменялись любезностями. Пора тебе всё рассказать.

— Для этого я и нахожусь здесь в палате. Слушаю.

- А ведь я сломался тогда. Морально сломался. Ты не подумай, что это я придумал версию случившегося, которая была в выводе комиссии. Там такие волкодавы прибыли из столицы, что в мозги к любому запросто забраться могли. При малейшем подозрении в обмане, тебе сделают укольчик, и ты вспомнишь, как рождался, как выбирался из лона матери, уж поверь. Я им на первом же допросе выложил всё правду.

И о том, что за канистру спирта арендовал тебя у пэвэошников из другой части, прибывшей на полигон на боевые стрельбы, и о том, что в ту трубу можно было и не прыгать. Но тогда, Волков, вышло бы из строя изделие Р-36М, оно же Чёрная Сатана.

И наверху решили, что я хоть и подлец, но свой подлец, советский, а поскольку вреда никакого нет, а наоборот — выявлены слабые места всей системы, меня для вида наградили, поощрили и выпроводили в гражданскую жизнь. Но умирать тебя я послал зная, что ты не вернёшься обратно. Ты выжил исключительно благодаря нашему советскому всеобщему распи@дяйству, своей хорошей физической форме и здоровью. И не просто выжил, а обошлось без последствий для твоего здоровья, как я сейчас вижу.

Конечно, Руслан мог бы ему рассказать о том, как долго восстанавливались лёгкие и слух, но посчитал, что Огурцов не стоит чтобы перед ним так раскрываться. Правое ухо до сих пор слышит на процентов 15 хуже левого. От давления лопнул какой-то капилляр в пазухе, и после случившегося он не переносит сквозняки. Гайморит стал его постоянным спутником.

— И вот когда ты, Волков, не пожал мою протянутую руку, я сломался. Ты не обмолвился не единым словом о том, как всё было на самом деле. Следак мне рассказывал, как на все его вопросы ты говорил, чтобы они диктовали, какой ответ писать. Придумал себе амнезию... А в глазах у тебя я увидел презрение. Ты презирал меня, следаков и всю систему. И всё прекрасно помнил, и понимал. Понимал, что я тебя отправил умирать, хотя должен был сам прыгнуть в ту проклятую трубу. Но струсил, Волков, струсил. И всё свою жизнь после этого пытался доказать, что не трус.