Космос. Агрессия Глава первая

КОСМОС. АГРЕССИЯ

Глава первая

День Х. Рано утром прозвучал сигнал тревоги. Андрей находился в пункте сбора и ждал инструкторов. Через насколько минут все в полном вооружении и смотрели на Андрея в ожидании дальнейших указаний.
В пункте сбора также находились члены экипажа звездолёта во главе с капитаном Нэллом – самым титулованным и опытным звездолётчиком. Через три минуты в пункт вошёл Искандер в сопровождении Штоккера и ещё около полутора десятков офицеров разных рангов.
Рассевшись по своим местам все с вниманием ожидали речи Искандера. Но тут появилась голограмма и все увидели Главу Верховного правления Миклоша в торжественном одеянии.
- Я обращаюсь ко всем жителям Солнечной системы, - торжественно начал он свою речь. - Сегодня великий и грандиозный день в нашей истории, который позволит перевернуть наше представление о строении Вселенной. Этот день войдет навсегда в историю нашей цивилизации. Сегодня, в день великого солнцестояния, стартует экспедиция с нашими героями к неизведанным мирам и на гигантское расстояние от нашей родной Земли. Благодаря великой мысли наших учёных мы переместим миссию на расстояние, которое не было достижимо нами за последние полторы тысячи лет! Мы войдем в новый мир, мы колонизируем его и поможем нашей цивилизации развиваться дальше. Наши герои во главе с группой инструкторов совершат прорыв и покорят неизведанные миры. Слава нашим первопроходцам! – торжественно и с действительно патриотическим пафосом завершил свою речь Миклош.
Андрею показалось, что от оваций и криков радости миллиардов людей, станция поменяла свою орбиту. Все жители Солнечной системы желали успеха миссии и славили героев. Их имена были на слуху у всех жителей. Единство цивилизации было на невероятном подъёме. Старт миссии транслировался на все средства связи и коммуникации.

На первоначальном этапе корабль-матка с названием «Секан» должен выйти за пределы Солнечной системы, преодолев расстояние примерно в 9 миллиардов километров за 25 дней. Это необходимо для того, чтобы гравитационные волны не смогли нанести ущерб системе. За пределами Солнечной системы учёные искривят пространство и в течение 4 секунд «Секан» попадет в точку назначения.
Во время полёта по Солнечной системе экосолдат выключат, а инструкторы будут бодрствовать и адаптироваться к полёту. Помимо инструкторов команда состояла из группы учёных из различных областей знаний. Общее количество исследователей-учёных составляло 63 человека. В их число входило 16 женщин. Они тоже бодрствовали и проводили научные исследования в течение времени полёта по Солнечной системе.

После окончания речи Миклоша, встал Искандер и торжественно произнёс:
- Желаю успеха. Весь мир, затаив дыхание будет следить за вашим полётом!
Затем он подошёл к каждому инструктору и пожал всем руки, глядя в глаза твёрдым взглядом. После этой церемонии рукопожатия, Штоккер скомандовал:
- Приступить к погрузке.
Экосолдаты, техника, оборудование и все необходимые вещи для жизнеобеспечения и деятельности экспедиции, были уже загружены в корабль. Инструкторы двумя группами церемониально прошли на борт в модуль стартовой безопасности (МСБ), где уже разместились представители научного сектора и каждый занял своё место в индивидуальной герметичной капсуле (ИГК), при этом ремни безопасности автоматически пристегнули каждого автоматически. Экипаж звездолёта стоял уже по местам. Прозвучала команда командира звездолёта:
- Задраить люки. Проверить герметичность. Доложить о готовности к старту!
Члены экипажа один за другим доложили о готовности систем. Первый помощник капитана проверил все системы и доложил:
- К старту готовы.
- Систему на малую тягу, – прозвучала команда капитана.
- Есть малая тяга, – прозвучал ответ помощника.
Корабль беззвучно оторвался от платформы. Купол станции пришёл в движение. Звездолёт висел в пространстве стартовой площадки до тех пор, пока створки купола не раскрылись, как бутон цветка.
- Средняя тяга. Подъём, – прозвучала команда капитана.
- Есть средняя тяга. Подъём, – отреагировал помощник.
Звездолёт взмыл в космическое пространство вертикально. Достигнув высоты в несколько тысяч километров от станции, капитан дал команду:
- Скорость крейсерская. Через двадцать минут полный импульс.
Помощник повторил команду.
Время, казалось, остановилось. У некоторых инструкторов от напряжения пот начал течь струйками по щекам. Все ожидали чего-то необычного – или каких-то чрезмерных нагрузок, или отключения памяти, невероятной тряски или чего-то другого. Наконец прозвучала команда:
- Капитан. Полный импульс достигнут. Скорость 250.
- Отлично. Приступить к выполнению своих обязанностей, согласно полётного режима. Поздравляю всех участников миссии с выходом на максимальную скорость, – с нотками радости объявил капитан Нэлл.
Все инструкторы переглянулись, так как никто ничего необычного не ощутил. Всё, как было, так и осталось. Ремни безопасности автоматически отстегнулись. Первым встал Андрей. Все остальные тоже поднялись.
— Вот что, друзья, расходимся по каютам. Номера кают вам всем известны. Отдыхаем час. После этого обед. После обеда обсуждаем дальнейшие действия. Согласны? -  обратился Андрей к инструкторам.
Научное сообщество, хоть и подчинялось Андрею, но это подчинение было опосредовано. Учёные знали, чем им заниматься и каждый из них работал по индивидуальной программе, не требовавшей дополнительного контроля.
Возражений на предложение Андрея не последовало. Механизм, выработанный годами и известный всем на звездолёте стал работать в полную мощность. Инструкторам пришлось только вникнуть в работу этого механизма взаимодействия между членами экипажа и командой миссии.
С экосолдатами дело обстояло проще. Они распределялись по номерам, а не по именам. Индекс В, S и L обозначал только к какой команде экосолдат относится.
Рутинность полёта не означала безделье. Информация потоком шла в ЦУС и далее, а уже обработанная, поступала на Землю.

Двадцать пять дней пролетели, как один день. За сутки до момента приближения к точке отрыва капитан Нэлл зашёл в кают-компанию, где находились Андрей с Генрихом и принялись выбирать лучшее место для высадки на планету.
Споров оказалось предостаточно, так как каждый участник высадки имел свою точку зрения и отстаивал её. При всех вариантах оставалось два наиболее удобных варианта, соответствующие реальным целям экспедиции: это недалеко от воды или в гористой местности – подальше от аборигенов, дабы не нарушать их быт и покой. Нэлл не стал участвовать в этих горячих спорах и просто сказал:
- Андрей, Генрих, завтра в 16:43 по среднепланетному времени мы прибудем в точку отрыва. Подготовка к отрыву займет 7–8 часов, всё зависит от того, как сработает энергетическая установка на Земле. При беспилотном запуске зонда всё прошло штатно. Но мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Космос есть космос. Мы должны получить чёткие координаты посадки трёх групп на планету. Это может подтвердить только ЦУС и Земля. Вы закончили ваши споры? Если нет, то дайте мне ответ через 15 минут, – отчеканил Нэлл и посмотрел на Генриха. – Я думаю, что вы через пятнадцать минут примете верное решение. Верно, Генрих?  - Тот в ответ кивнул головой. То же подтвердил и Андрей.
Нэлл вышел, а Андрей с Генрихом продолжили спор. В итоге приняли вариант Генриха. Площадка для посадки и дальнейшего развёртывания лагеря должна находиться в предгорье, подальше ближайшего жилья аборигенов, но резервную площадку брали недалеко от городка, по предложению Заг;н. Информация немедленно передали капитану.

На следующее утро по сигналу тревоги, свободный от вахты экипаж, весь состав учёных и инструкторов, созвали в общий зал заседаний. Перед всем составом экспедиции выступил Миклош. Речь его, как всегда, оказалась помпезной и максимально патриотичной. Он все свои речи произносил именно так, потому что знал – его речи войдут в историю. Вся Солнечная система, затаив дыхание, наблюдала за очередным этапом грандиозной программы изучения и колонизации иных миров.
После завершения речи Миклоша, ЦУС отправил Нэллу время отрыва звездолёта.
К этому времени, времени отрыва, то есть 16:20 по среднепланетному времени, вся миссия, уже находилась в МСБ и соответственно в ИГК.   

На мостике экипаж находился в напряжении, и все ждали уже известных всем команд. Но больше всего ждали минутной готовности и отсчёта шестидесяти секунд, которые будут тянуться, как вечность. Экипажу звездолёта и многим учёным были известны ощущения сворачивания материи, и они делились этими ощущениями с теми, кто никогда не испытывал их. Врачи контролировали состояние здоровья каждого члена миссии, и психологически оказывали поддержку в течение двадцати пятисуточного полёта к точке отрыва, готовя всех к этому незаурядному испытанию. 
Часы отстукивали последние секунды перед отрывом. Капитан и экипаж также находились в ИГК, так как управление отрывом осуществлялось с ЦУС.
Наконец прозвучала команда:
- Отрыв!

В глазах Андрея происходило что-то невообразимое. Мир начал сжиматься, сворачиваться, но не по спирали или в виде воронки, а просто стал сжиматься. Последнее, что помнил Андрей – это маленький клочок отблеска на фонаре ИГК. Потом темнота. Потом свет, при котором все очертания предметов виделись в натуральную величину. Фонари ИГК откинулись автоматически и все члены экспедиции стали покидать свои места. Андрею показалось странным, что никакой команды с мостика не последовало.
По негласному правилу капитан первым должен покидать свой ИГК, проверить с членами экипажа безопасное состояние звездолёта и затем подать команду на выход всем членам экспедиции. 
Этого не произошло, поэтому Андрей первым делом направился на мостик. Как же он удивился, когда обнаружил два открытых фонаря ИГК без капитан и штурмана в них. Тут неожиданно раздался взволнованный голос врача Тэда, контролирующего биологическое состояние членов экипажа:
- Андрей! Биологические данные капитана Нэлла и штурмана Григо не отражаются на биофлэксах! – Чуть ли уже не крича докладывал Тэд.
- Я сейчас подойду к тебе, Тэд, - успокоил врача Андрей, а сам с тревогой подумал: - «Что за хрень творится?!» - и со злобой спросил обескураженного Тэда: - У тебя с аппаратурой всё нормально.
- У меня всё функционирует, за исключением этих двоих, – уже растеряно отвечал Тэд.
- Ты не кипишуй, Тэдик, будь спок, я сам на исходе, сейчас подгребу и разберём эту бодягу. Я щас маракую, что тут произошло, – придавая голосу бодрость автоматически говорил Андрей, направляясь к доктору.
Тэд ничего не понял, что от него требовалось, но зная привычку Андрея произносить непонятные фразы, не стал переспрашивать и уточнять, что сделать с маракуей.
Зайдя в лабораторию к доктору, Андрей первым делом поинтересовался у помощника капитана Нэлла, есть ли голограмма с мостика перед отрывом. На экранах биофлэксов отображались только сплошные прямые линии, говорящие, что ни капитана, ни его штурмана нет в живых. Что было весьма удручающим известием. Люди, привыкшие жить практически бессмертно – исчезли без следа.
- Что с голограммой? – нетерпеливо повторил свой вопрос Андрей.
- Готово. Сейчас отправляю, – прозвучал ответ.
Помощник капитана Крост переправил голограмму Андрею. На ней он увидел, как капитан и штурман спокойно занимали свои места в ИГК, но перед тем, как фонари за ними закрылись, капитан выскочил из ИГК и начал что-то быстро говорить штурману, активно жестикулируя руками. Андрей заметил, как штурман неожиданно побледнел и кинулся к карте. Но в этот момент произошёл отрыв и голограммы исчезли.
Что произошло в этот момент, требовалось выяснять, разбирая запись голоса капитана.  Андрей запросил расшифровку голоса капитана и штурмана.
Он понимал, что произошло нечто неординарное, а капитан в последние секунды пытался что-то исправить, жертвуя свой жизнью. Через десять минут у Андрей получил расшифровку последних секунд жизни Нэлла. Но запись оказалась поврежденной из-за того, что в момент отрыва начались искажения пространства и времени.
На записи слышались только обрывки фраз, но из которых Андрей сделал вывод, что перед отрывом Нэлл получил какую-то важную информацию из ЦУС:
- Мы готовы… через две минуты… что прекратить… мы не можем… энергия… дыра…сделайте что-нибудь сами! Вручную… это … время… А чёрт… не успели… червоточина… не там… кто... штурман… курс… – это так звучали последние слова Нэлла.
Стало понятно, что капитан вручную хотел изменить курс, но не успел.
«Что это за хрень такая - червоточина? Причём тут она? И вообще, где мы находимся? Связи с ЦУС ещё не будет около 15 часов. Нужно отправить запрос на ЦУС и Землю с вопросами и дождаться ответа и пока не предпринимать никаких действий. Нужно детально во всём разобраться», - мысли роились в голове Андрея, как неправильные пчёлы.
Первым делом требовалось определить координаты звездолёта, поэтому он дал задание первому помощнику капитана, а теперь уже капитану Барейро, по иерархии права на управление звездолётом и командой передавались ему, определить местоположение корабля. Барейро выполнил эту задачу до команды, так как это требовалось по правилам – после отрыва и прибытия в точку назначения сразу определить координаты и передать их на ЦУС. Но результаты оказались обескураживающими – они не прибыли в точку назначения. Система навигации звездолёта не смогла идентифицировать ни одного созвездия, тем более это уж точно не было созвездием Лира.
Ситуация выглядела катастрофической – они не знали куда занесло звездолёт. У Андрея из головы не выходило слово «червоточина». Требовалось срочно созвать совещание всех командиров экспедиции и запросить их мнение, так как ответа от Земли и ЦУС можно было и не дождаться совсем.
Андрей ещё не понимал масштаба катастрофы. Но подсознание ему подсказывало, что это не все неприятности, дальше могут их преследовать другие неприятности и трагедии. Неожиданно для него заработала его пиктограмма. Правая ладонь стала сильно гореть. Андрей взглянул на неё. Пиктограмма горела необычайно сильно, просто пылала от яркости. Андрей понял, что пиктограмма пытается его предупредить о возможной атаке из вне.
- Капитан, тревога! Отследи приближение враждебного объекта, который нам может угрожать! Срочно!!! – закричал Андрей.
Тут же по звездолёту прозвучал сигнал тревоги. Все участники экспедиции кинулись к своим ИГК и в спешном порядке заняли свои позиции. Включилось защитное поле. Через некоторое время поле сработало, но звездолёт почувствовал мощный удар из вне. Поле сработало надёжно, но через минуту был нанесён ещё один удар. Звездолёт в очередной раз содрогнулся, так как удар оказался более мощным. Звездолёт не был кораблём для ведения каких-либо боевых действий, как и вообще флот Солнечной системы не имел подобного типа кораблей. Неожиданно зазвучал резкий звук, предупреждавший о пожарной тревоге.
- Пожар в хвостовом отсеке ПРК-М12, пожар в хвостовом отсеке ПРК-М12, пожар в хвостовом отсеке ПРК-М12, – зазвучал монотонно голос системы безопасности звездолёта.
- Включить противопожарную систему! – команда пошла уже от капитана Барейро.
- Система включена, капитан, – также без оттенков эмоций звучал голос СБЗ.
- Пожар потушен, капитан – СБЗ работало безупречно.
- Командир утечка воздуха в хвостовом отсеке ПРК-Т15, – через некоторое время опять сработало СБЗ
- Устранить утечку! – В голосе капитана прозвучала нервознось.
- Утечку устранить не удаётся, капитан. Трещина продолжает увеличиваться, – отреагировала СБЗ на приказ капитана.
- Аварийную команду роботов на устранение трещины! Немедленно! – Барейро явно не был готов к такой ситуации.
Андрей поспешил на мостик, чтобы контролировать всё на месте и помогать капитану.
- Аварийная команда роботов на месте, капитан! Приступили к ликвидации трещины, – информировала СБЗ.
- СБЗ, сколько времени понадобится для ликвидации аварии? – запросил капитан
- Не менее 40 минут. Трещина не стабильна, – «порадовала» СБЗ.
— Это плохо – обращаясь к вошедшему на мостик Андрею, отреагировал капитан на его появление.
- Ничего, капитан, - попытался успокоить Андрей нервничающего капитана. - У тебя есть резервные источники энергии? А?
- Да. Андрей. Есть, но нужно секунд шестнадцать, чтобы их подключить в общую систему защиты, – автоматически ответил Барейро.
- Врубай их. Я знаю, что удар повториться и заодно отправь запрос на всех известных тебе языках, какого хрена эти козлы по нам стреляют, – Андрей уже сам занервничал.
- Есть, есть командир! – отреагировал капитан и тут же заныл: - Андрей! Ты должен понимать, что третьего удара мы можем не выдержать! Наше поле предназначено для защиты от комет и метеоритов, а не от воздействия импульсов!
- Барейро! Не трясись, как осиновый листок! Уводи корабль из зоны поражения! Ты определился откуда идут импульсы? – Андрей был не доволен, как вёл себя капитан в напряженной ситуации.
- Да. Источник находится на расстоянии пятнадцать миллионов километров. Это планетоид по параметрам схожий с Марсом. У нас в базе данных эта планета нашлась, и наши великие учёные присвоили этому планетоиду индекс МОК217-Д. У нас на звездолёте имеется только одно мощное орудие, но мы не можем атаковать на таком расстоянии, и оно предназначено не для уничтожения гуманоидов, а для уничтожения астероидов и комет, – уже спокойно доложил капитан.
-А в чём разница, гуманоид или комета? Ведь тот или другой хочет того или не хочет, он может уничтожить цивилизацию или тебя, – с удивлением воскликнул Андрей.
- Дело в психологии и моральном состоянии расчёта, кто выполняет выстрел. Тебе этого не понять, Андрей, – с сожалением ответил Бараейро
- Ну, где же нам сиволапым, орангутангам и безмозглым до ваших высоких материй, ведь мы же дикари! Но что поделаешь, мой дорогой капитан, не велик у нас с тобой выбор между Бастилией и гильотиной, – с иронией в голосе ответил Андрей.
- Извини, я не понял многого, что ты сказал, но не обижайся, я не хотел тебе сделать больно, – извинился Барейро.
- Пойми одно, капитан, в моём понимании и понимании моих русских инструкторов - мужчина создан для войны, а русские для победы – вот в чём вся разница между нами и вами, – назидательно заметил Андрей.
- Если ты не хочешь подвергнуть смертельной опасности всю миссию, и не можешь защититься, исходя из твоей манной психологии, то тогда значит включай максимальную скорость и уходи от обстрела, маневрируй, не стой на одном месте – продолжил командовать Андрей. - Выполнять! – рявкнул он на расслабившегося Барейро.
- Слушаюсь! Но учтите, что наши энергетические установки при выходе на 250 ослабят защитное поле, – коротко, как бы оправдываясь за свою медлительность в принятии решения, ответил Барейро.
- И ещё. Ты мне задачки тут не задавай! Ты сам решай, как лучше выполнить приказ. Выбери точку, куда мы должны прыгнуть, но так, чтобы мы не оказались в каком-нибудь поясе астероидов или не врезались в какую-нибудь чёрную дыру, или… В общем, выбирай и считай. На сей раз всё должно произойти без ошибки. Если ошибёшься, то на хрен ты тут мне сдался вместе со своей всей вшивой техникой и психологией! Назначу нового капитана, в этом мои действия полностью согласуются с вашими правилами. Если капитан не в состоянии руководить звездолётом в критической ситуации, и не может обеспечить безопасность команды, то все решения принимает на себя командир группы. После выхода из сложной ситуации командир имеет полное право отстранить от выполнения своих обязанностей капитана звездолёта. Я правильно излагаю? Если правильно, то заруби у себя на носу, я не потерплю здесь анархии и безволия! И вот мой дружеский совет - в момент выхода на 250 отключи поле и уходи. Рассчитай, за какое время импульс с планеты достигает звездолёт. Вычисли паузу между первым и вторым ударами. Если получим третий, тоже отметь периодичность. У них на планете видимо тоже требуется накопить энергию для поражения цели. Не думаю, что импульс сможет догнать «Секан». Ты можешь запустить свой глазенап и оценить, что за планета? А. капитан? Подключи все средства и людей, чтобы узнать, что хотят эти неуёмные абреки.
- Смогу, только основные параметры. Пошлём им запрос. Постараемся узнать, – также лаконично ответил Барейро, приходя в себя от уверенных приказов, последовавших от Андрея. - Андрей, через 22 секунды «Секан» будет готов к уходу на 250. Запрос на планету отправили. Похоже там развитая цивилизация. Мы пытаемся сориентироваться о нашем месте нахождения. По предварительным данным мы находимся в трех с половиной миллионах световых лет от Солнечной системы. Я не понял, Андрей, какую глазенапу нам надо запустить. У нас в списках нет такого оборудования на корабле. И ещё – ещё, я не понял зачем отрубать нос, ведь это жестоко, и я не хочу расставаться со своим носом, – растерянно закончил Барейро.
- Барейро, первое: это есть у каждого человека, и называется эта «глазенапа» просто – глаза. Нос тебе никто отрубать не собирается. Это такая идиома – чтобы ты заострил своё внимание на главном. Понял? – сарказм и смех звучал в словах Андрея.
- Теперь понял. Глазенапа была запущена и сейчас идет обработка данных о планете и о своем носе я не беспокоюсь, – с улыбкой ответил капитан, поняв объяснения Андрея.
«Ну, вот, наконец-таки успокоился. Хоть так я его ввёл в меридиан», - подумал Андрей о Барейро.
СБЗ опять ожила:
- Капитан, возможно, закончим раньше ликвидацию аварии. Отсек изолирован. Уровень кислорода в отсеке 12% и продолжает падать.
- СБЗ, проверь наличие повреждений по всему хвостовому отсеку. Если при ремонте появятся дополнительные трещины или другие повреждения, немедленно докладывать, – уже увереннее продолжил руководить работами капитан.
- Проверено, капитан, никаких повреждений больше не обнаружено. Уровень кислорода в отсеке ПРК-Т15 - 10%.
- Что в этом отсеке, капитан? – задал вопрос Андрей.
— Это отсек с посадочными модулями, – коротко, не глядя на Андрея, ответил капитан.
- Дополнительная энергетическая система подключена. Защита корабля увеличена на 30% - доложила СБЗ.
И в этот самый момент после последнего слова СБЗ прозвучал сигнал тревоги, о приближении ещё одного импульса.
- Разница во времени между первым, вторым и третьим импульсом составили соответственно 3, 4 и 7 минут, – доложил капитан.
Не успел Андрей ответить, как звездолёт сотрясся от мощнейшего удара импульса. Системе удалось отразить и эту атаку. Но появились новых три очага возгорания в различных частях корабля. Система пожаротушения вновь справилась с повреждениями, но система регенерации оказалась серьезно поврежденной и требовала серьезного ремонта. Бригады роботов активно занимались устранением аварийных ситуаций.
- Следующего удара нам надо ожидать через минут двенадцать. Успеем мы к этому времени закончить основные ремонты и выйти на 250? – Спросил Андрей у капитана.
- Мы можем это сделать хоть сейчас, ослабив поле до минимума и прыгнуть на 250. Только в каком направлении мы прыгнем, Андрей? У нас нет до сих пор никаких данных по этой системе во Вселенной, – доложил капитан.
- Три с половиной миллиона световых лет. Вот о чём говорил Нэлл. Мы попали в червоточину, которую не смогли предусмотреть ваши великие учёные, – сарказм наполнял слова Андрея.
- Да. Действительно мы мало знаем о червоточинах. Я не специалист в этой области, но знаю точно – червоточиной можно управлять. Наши великие учёные работают над этой темой. Думаю, что капитану Нэллу перед отрывом как раз и сообщили о том, что при свёртывании пространства мы захватили червоточину, где энергия несоизмерима с той, которую используем мы. Наш звездолёт находился также рядом с чёрной дырой, и мы ей успешно обошли, – наклонив голову и не поднимая глаз на Андрея, смутившись, ответил капитан.
- То есть мы оказались заложниками авантюры ваших учёных и Миклоша! Ведь так, Барейро? – подойдя вплотную к капитану говорил Андрей.
— Это была часть засекреченной миссии. Мы должны были отобрать пробы энергетической составляющей при подходе к червоточине. Мы свернули пространство, но великие учёные не учли фактора влияния черной дыры. Часть энергии при сворачивании пространства ушла в чёрную дыру, поэтому капитан вручную хотел поменять курс, но не успел. И опять, на получение информации повлияла чёрная дыра. Она исказила скорость получения сигнала, а он был получен на минуту позже. Иначе Нэлл смог бы изменить курс. Ему бы хватило времени выполнить эту операцию. Попав в червоточину, нас закинуло на расстояние, которое наше сознание не может воспринять, пока. Командир, давай обсудим детали и план после ухода от опасности, так как до следующего удара осталось четыре с половиной минуты. Мы можем уходить. Ремонт отсека можно продолжить во время выхода на 250, – капитан уже был уверен в себе.
- Хорошо! Ты уверен, что мы не потеряем хвост? Если да, то отдавай команду на выход на 250! – дал добро Андрей.
- Да. Уверен! Слушаюсь! – капитан наконец почувствовал себя капитаном.
По звездолёту прошла команда занять свои места по плану аварийного выхода на 250, хотя вся команда и не покидала своих ИГК.
Защитное поле убрали и звездолёт рванул в пространство. Рывок занял двенадцать минут. По расчётам капитана этого оказывалось достаточно, чтобы уйти на безопасное расстояние от воздействия импульсов недружественной планеты.
- Капитан, ты выставил защитное поле? – на всякий случай поинтересовался Андрей
- Так точно, командир, выставил усиленное поле, – отрапортовал Барейро.
- Ништяк. Молодец. Учишься на глазах. Так держать. А ответ на наш запрос с ЦУС или с Земли не пришли, и заодно узнай была ли какая-нибудь информация с планетоида? Может они адресом ошиблись? Ещё вопрос: как идет ремонт в хвосте? Не ухудшилась ли ситуация после 250?
- С ЦУС и Земли ответов нет. Да и рано ещё. Часов пять ждать надо. Если только они засекли координаты нашего входа в червоточину, то обратная связь может придёт быстро, и мы сможем установить устойчивую связь, а если не успели установить координаты, то связь получим через год или больше. А с планетоида только сейчас получен сигнал. Мы его расшифровываем. Ситуация в хвосте стабильная. Ремонт закончим к назначенному сроку, – доложил капитан.
- Слишком много «если», капитан. Нам надо принимать решение самостоятельно о дальнейших наших действиях. Сидеть сложа руки мы не можем, ждать, что опять по нам кто-то будет стрелять – тоже. Войти в червоточину мы можем попробовать, установив обратный курс, но где вероятность того, что червоточина не занесёт нас вообще в непонятную для нас даль, и мы тогда навечно зависнем во Вселенной. Если мы получаем обратную связь с Солнечной системой, то тогда у нас есть шанс выбраться из этого дерьма, - вслух рассуждал Андрей.
- Да, ты прав командир. Думаю, что нам стоит временно зависнуть в этой точке, где мы находимся, изучить ближайшие планеты, и, если повезёт по условиям, все-таки высадиться на одной из них. Тем более с системой регенерации у нас проблемы, – предложил Барайро.
- Тогда нам вдвойне надо пошевеливаться. Не известно, что у этих местных на уме. Может у них альянс с другими планетами, а они не допускают никого чужого на свою территорию, а может просто воинственные завоеватели. Кстати, ты получил расшифровку, капитан?
- Пока нет расшифровки, какой-то мудрёный у них способ передачи информации, похожий на сигналы между дельфинами или китами. Специалисты работают, командир.
- Ладно. Давай команду отбой тревоги. Поле не снимай. Как только получишь расшифровку сообщения, сразу передай её мне. Пусть все будут предельно внимательны. Подготовь орудие к бою. По всей видимости мы остаёмся пока на враждебной территории, капитан.

Конец второй главы