Нарцисс

Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой.
И.В.Г;те, "Фауст"

На центральной аллее по обе стороны скамейки расставлены столь неудобным образом, что жарким днем людям, сидящим на левой стороне, приходится в срочном порядке перебираться на противоположную, тогда как там все занято. Дирижёр, руководивший расположившимся на трех соседних ветвях недавно расцветшей липы оркестром, отыграл свой последний концерт, оркестр собрал готовившиеся около пяти лет партитуры, отклонялся и разошёлся. В конце аллеи, на скамейке, не далеко от которой находился фонтан, сидели двое. Беатриче, не так давно подавшая документы на юридический факультет местного университета, вспоминала вчерашний инцидент, когда в её доме поломалась посудомойка и затопила всю кухню. Но тут же успокаивала себя той мыслью, что пол сохранил свой прежний вид, и что всего через пару дней они всей семьёй поедут выбирать новую. Её собеседник, Иван Юной, тем временем продолжал:
- Да вы, голубушка, феном;н! Ей-богу, феном;н! Чтобы вот так взять, и в том болоте про Юнга написать... Однако.
- В каком болоте?
Иван, начав заикаться, сперва спросил самого себя, а позже повторил то же самое вслух:
- Как в каком... -  вслух -  В том, где существуют в большинстве своём лишь имена и числа, порою лица, но очень редко интересы и небылицы. - После секундной тишины добавил - Извините.
Посмотрел в глаза Беатриче. Рядом работающий строитель вытащил белый кирпич. Но солнце всё ещё сияло.
- Красиво ты говоришь - сказала Беатриче. - Стаю уток повели к пруду.
- Ну да. Помню, был случай,  на уроках литературы дошли мы до Маяковского. Учили его флагманское " А вы....". Все читали без чувства, толка, с частичкой расстановки. В конце очередь дошла до меня. Я, помня запись, где сам Владимир Владимирович это читал, сменил тон, и завел...
Тут он, выстраивая каменное произношение, потянулся в карман за флейтой водосточных труб. Проводит рукой по воздуху, едва не цепляя нос Беатриче.
- А? - произнесла, встревожившись, она.
- Русичке так понравилось. Подметила, что да, он читал именно так. А на следующий день вспомнил про Бродского, так там было такое...
- Неужели пойдет дождь... - подумала Беатриче, слегка покачиваясь на скамейке.
- На истории задали доклад про Маркса. Тут было не обойтись без диалектики Гегеля, Георга Вильгельма Фридриха. Вы слышали что-нибудь про не;?
Беатриче оглянулась:
- Семнадцать часов по Москве.
- Там дело обстоит так. У нас есть три пункта: тезис, антитезис, синтез. Их хорошо иллюстрирует следующий пример. Тезис - это семечка. Антитезис - росток. Он разрушает семечку. И в конце возникает цветок. Важно, что при этом семечка никуда не делась, она лишь сменила сущность, объединяя первые два пункта, как синтез. И вот на основе этой идеи Маркс строит свою знаменитую теорию общественно - экономических формаций.
- Краситься, не краситься, не пойти.
- И, вообще, знаете, лучшие поэты, драматурги, прозаики и прочие деятели мировой литературы в момент наивысшего взлета своей мысли или же его полного отсутствия, вставали с места, на котором пребывали, и шли гулять. Так почему нам с вами не сделать то же самое?
- Там холодно, и сырость
Закрывает глаза, и начинает шагать в сторону пруда, активно жестикулируя.
- Мы ведь общество бессмертнейших поэтов. Сейчас то что...Грубый век, грубые нравы. Когда то был романтизм, закуска, а ныне... На глазах нас и тех, из кого мы состоим, чего только не происходило. Мы приходим к судьбоносному распутью, количество дорог в котором выходит далеко за пределы земного исчисления. Там сплошная тьма. Тут не обойтись без фонаря. В его слабых лучах видишь только две из них. Вот например...
Иван дошёл до пруда. Спокойствие, царившее здесь, ничто не могло нарушить. Утка и ее детеныши выстроились в ряд и поплыли домой. В воде нашлась каряга. Споткнулся. Рядом оказался камень. Вода приняла алый оттенок, по ней пошли круги. Воздух едва сотрясали окончательно возникающие пузыри. Беатриче, достав телефон, и сфотографировав недавно сделанные ресницы, покинула парк.