Глава 3 Второе поколение семьи Подгорных-Кульшаевы

Глава 3
Второе поколение семьи Подгорных и Кульшаевых

Семья  Подгорного Григория и Кульшаевой Ховроньи была многочисленной.  Как уже было сказано, у них родилось одиннадцать детей, за что Ховронья Яковлевна была награждена медалью Золотая Звезда «Мать Героиня». К медали прилагалось удостоверение за подписью председателя Президиума Верховного Совета СССР Шверника и секретаря Горкина.  В обычное время  медаль  аккуратно  хранилась у бабушки Ховроньи в сундуке.  По большим праздникам нам, детям, дозволялось подержать в руках эту диковинную медаль, действительно сделанную в виде золотой звезды, подвешенной на металлической планке, покрытой  цветной эмалью, и,  в целом,  напоминающей  красную завитую  по краям ленточку. 
Вырастить, воспитать и вывести в люди  такое количество детей стоило  Григорию и Ховронье  немалых трудов.  Мастеровые, все умеющие  руки отца Григория,  неустанный труд на мельнице,  работа  по дому, забота, внимание друг к другу  -  все это укрепляло  и поддерживало семью, несмотря на жизненные обстоятельства.  Семья  создавалась  в первые годы 20-го века.  Все события, происходившие в стране, начиная  с русско-японской войны, первой мировой, революции, коллективизации и, далее,  через Великую Отечественную войну к устройству послевоенной  мирной жизни, накладывали свой отпечаток на жизнь семьи Подгорных, как и многих  других, таких же,  семей  по всей стране.

Татьяна Григорьевна
Первой в семье в 1902 г. родилась дочь, Татьяна.  Она росла деятельной девочкой, любознательной и смышленой. Дед Павел (Кульшаев), тот самый дядя матери, живший вместе с ними, рано научил  ее читать и считать, а вот в школу ей пойти не довелось. Татьяна была хорошей  помощницей матери по дому, доброй нянькой и первой учительницей для всех  десяти  братьев и сестер. По рассказам родителей, она  отличалась веселым добрым нравом, всегда оставаясь  в хорошем настроении, играла и занималась охотно с младшими братьями и сестрами. С возрастом, она становилась подраставшим братьям и сёстрам  добрым другом и также дружелюбно общалась с появившимися со временем  женами своих братьев.
Замужем Татьяна была дважды, но все неудачно, в семейной жизни ей выпали серьезные испытания,  и первый,  и второй муж оказались большими любителями  выпить, а, выпив, еще и вступить в драку. Татьяна, сама обладая большим терпением и опытом воспитания  братьев и сестёр, не смогла  терпеть унижение и  воспитывать взрослых мужчин,  не оправдавших в жизни ее доверия. К несчастью, её незаслуженно и жестоко оклеветали, чего она не могла вынести. Жизнь ее закончилась очень рано, в 1939 году в возрасте 37 лет. У нее осталось два сына. От первого мужа, Немкова Ефима,  уроженца села Лосевки, у нее был сын Николай Немков, 1929 года рождения, которого взяли на воспитание  к себе дедушка и бабушка. Но зимой 1941 года он  трагически погиб, провалившись под лед на озере Айдабул.  Второй сын, ВикторУфимцев - рожденный в 1934 году. Его отец – Уфимцев Феофан, уроженец  села Викторовка, после кончины жены, воспитывал сына сам.
Мы с  моим старшим братом Николаем  дружили и часто виделись с Витей Уфимцевым. Когда Николай учился в Викторовской школе с пятого по седьмой класс, то он жил   в семье Уфимцевых и учился с Витей в одном классе. Феофан Уфимцев, пережив смерть Татьяны,  изменился  и  направил свою жизнь в другое русло. Он повторно женился, жену его звали Вера. Женщина ему встретилась добрая, порядочная, к Виктору относилась,  как к родному сыну. Также и к нам с Николаем была добра. После школы я частенько заходил навестить брата. Тётя Вера всегда была готова нас угостить чем-нибудь вкусненьким. Помнится,  угощала  нас пирожками и оладьями. Мы с удовольствием отогревались  на теплой русской печи и благодарили тётю Веру.
Виктор хорошо играл на гармошке. Окончил семь классов Викторовской школы и курсы механизаторов широкого профиля. Работал в колхозе первоначально на тракторе, а затем на комбайне.  Дедушку и бабушку  не забывал, часто навещал их. Приезжая из Викторовки  вместе  с Николаем, заходил к нам,  бывал также у родной сестры своей матери, у тёти Варвары, которую почитал, как свою мать.

Михаил Григорьевич
Вторым в семье моего дедушки в 1907г. родился сын Михаил. Он был высокого роста, ладного телосложения, отличался крепким здоровьем. Трудился он в колхозе начальником пожарной команды, следил за состоянием пожарного инвентаря: бочек, веревок, багров, шлангов, ручной насосной станции. Вместе с ним в пожарной команде трудилось еще человек десять. Наблюдение велось с пожарной вышки, там же находился сигнальный колокол. Михаил  любил ухаживать за лошадьми,  состоящими  на службе в пожарной команде,  и  был человеком, умеющим справиться с любым физическим трудом.
Как и всем братьям, ему от отца достались способности рукодельничать: он умел делать многие необходимые в домашнем хозяйстве вещи. В любую свободную минуту он что-то мастерил: то деревянные игрушки- курочек, медведей, жаворонков, то фигурки физкультурников, то  свистки из дерева или из глины, то гнул дуги и полозья для саней. Словом, руки его всегда были в работе.
Во время войны Михаил попал в окружение, а затем в плен. Он категорически отказался вступить в Русскую освободительная армию  Власова (РОА) - отказался стать предателем и был брошен на работы  в угольную шахту.  Несколько лет он провел в забое угольной шахты в тяжелом труде. Из забоя  он вышел только в конце войны, по приходу Советских войск. После проверки спецорганов, он вернулся домой в родное село, но был   тяжело  болен,  в шахте он получил  легочное заболевание, которым страдал  всю оставшуюся жизнь.  До конца жизни он сохранил  сердечное тепло и любовь к родным. Вспоминается такой эпизод: после возвращения домой, при первой же встрече, он подарил моему отцу, работавшему в  послевоенные годы председателем Лосевского колхоза, две фетровые шляпы. Откуда они взялись,  я не знаю. При этом, он очень тепло обнял отца и сказал: «Бери, Семен, тебе нужнее, ты у нас – самое представительное лицо в роду Подгорных, тебе-то их и носить, а мне хватит и простой кепки». Насколько позволяло состояние его  здоровья, он всячески  помогал своим родным, чем мог. Помня свою довоенную привязанность к лошадям, летом 1947 года вместе с нами приучал нашу молодую лошадь Норку ходить в упряжке. Прожил он после войны  недолго, всего пару лет, скончался в декабре 1947 года. 
Его жена, Куролесова Фекла Филипповна, была энергичной, общительной и работящей женщиной, любила плясать и задорно петь  частушки.  Не знаю, где она их брала, готовила ли заранее или сочиняла на ходу, но сыпала ими так, что вокруг постоянно раздавались  взрывы хохота.  Работала она в Лосевской  школе уборщицей до выхода на пенсию. У них с  Михаилом Григорьевичем было пять детей: Наталья, Екатерина, Матрена, Виктор и Полина. 
Наталья жила и работала в селе Красный Кут, что у города Кокчетав.
Екатерина с семьёй жила где-то в Сибири.
Матрена училась и закончила десятилетку вместе со мной в Викторовской средней школе и Петропавловский экономический техникум.  Работала экономистом.   В настоящее время живет в Кокчетаве у дочери Светланы, имеет трех внуков.
Виктор и Полина жили и работали в Зеренде. С Виктором нас связывали интересные моменты, когда я после восьмого и девятого класса работал в лосевском колхозе «Пламя». В этом возрасте все подростки помогали старшим на многих сельхозработах, кто как мог.  Я, как старший,  управлял сенокосилкой, а Виктор, младше меня на два года, присматривал за парой быков и лошадью, запряженными в сенокосилку. Трудились мы с Виктором вместе  два лета подряд, помогая друг другу во всем. Виктор был крепкий, трудолюбивый, отзывчивый парень, охотно откликался на все просьбы и поручения. Надо сказать, что работа в колхозе не только давала возможность заработать зерно и деньги для семьи, но и помогала прокормиться нам, подросткам, оставшимся без отцов: всех работников в обед хорошо и вкусно кормили на полевом стане.  Вспоминаются, и борщи тех времен, непременно с мясом для работников,  и свежеиспеченный хлеб, и душистый чай из листьев молодой земляники. После седьмого класса лосевской школы, Виктор окончил курсы шоферов, и всю жизнь не расставался с баранкой автомобиля.

Спиридон Григорьевич
Спиридон был третьим ребенком. Он родился в 1910 году, и всю свою жизнь прожил в родном селе. В семье его звали запросто – Свирид. Он  был крепким, сильным, хорошим помощником родителям.  Но отличался не только плотным телосложением. Природа наградила его также пытливым умом  и рассудительностью.  Он умел найти общий язык,  и с младшими,  и со старшими. Односельчане уважали его и прислушивались к его мнению. Получив начальное образование, как и многие его сверстники, в начале двадцатых годов  начал трудиться, помогая родителям. Позже он  окончил курсы полеводов и трактористов и работал  на тракторе, а потом много лет – объездчиком - охранником сельхозугодий в колхозе. Работа эта  только на первый взгляд кажется несложной, на деле же она требует большой ответственности, выносливости, дисциплинированности, хорошей физической и моральной подготовки. Требовалось аккуратно объезжать и внимательно осматривать пределы колхозных земель, бдительно наблюдая за порядком на больших территориях.  В конце пятидесятых годов он был назначен бригадиром полеводческой бригады, где трудился около восьми лет.  В шестидесятых годах  он пошел по стопам отца и стал работать  на мельнице.
С дядей Свиридом я лично познакомился, когда он предложил мне, после окончания мною 8-го класса, пойти работать в колхозе, в летние каникулы. Я сейчас, прослужив много лет в Советской  Армии и проработав много лет учителем в школе, сердечно благодарен ему за это предложение. За лето я заработал более 200 кг пшеницы и какое-то количество денег. Это  для нас с матерью и братом Николаем было хорошей поддержкой. Я физически окреп, стал делать различные упражнения на перекладине и кольцах. И после 9-го класса я тоже пошёл работать в колхоз в летние каникулы.
Свирид был мастеровым человеком. Дома Свирид делал все, чему научил его отец. Он умел даже выделывать кожи, этому его обучил живущий по-соседству  сапожник Чванин Иван. Небольшое отступление об Иване Ивановиче.
Иван Иванович Чванин был общительным жизнерадостным человеком и добрым соседом, настоящим мастером своего сапожного дела: шил сапоги, ремонтировал обувь для односельчан. Запомнилось одно событие, связанное с ним. После войны, отслужив срочную службу, он решил жениться. Дело было зимой, и день его свадьбы совпал с редким событием -  сильным морозом более сорока пяти градусов. В наших местах, несмотря на обычно холодные и снежные зимы, это все-таки было редкостью. Такой мороз охладил  любопытство посмотреть на веселое свадебное мероприятие, на которое обычно собиралось полсела, и заставило меня вернуться домой с полпути. Ох, и лютый был мороз! 
Несколько позже родственник Ивана Ивановича женился на моей двоюродной сестре, Подгорной Раисе Алексеевне. Так, со временем наши семьи породнились.

Возвращаясь к рассказу о дяде Свириде, начну с его службы  с 1941 по 1945 год. К началу войны у него было  шесть детей, это обстоятельство повлияло на отправку его не на Западный фронт, а в Забакалье.  Этому способствовал райвоенком, определивший его служить в учебный артиллерийский центр Забайкальского военного округа. На параконке - повозке, запряженной двумя лошадьми, Свирид перевез не одну тонну снарядов на  позиции  учебного центра, готовившего специалистов артиллерийского дела.
Неожиданным образом, он породнился с дальней ветвью моей матери Серафимы Чесноковой. Его супруга, Мария Ивановна (девичья фамилия Аникина), была двоюродной сестрой моего деда, Чеснокова Петра Ивановича - отца моей мамы.
А всего у Свирида и Марии было десять детей: Василий (отец Валерия, нашего соавтора), Аксинья (в замужестве Божко),  Степан, Екатерина (замужем была дважды, первоначально - Шурупова, затем – Лобанова), Надежда (по мужу – Евсеенко), Вера (по мужу - Пермина),  Николай, Леонид, Александр и Сергей.  В настоящее время в Темиртау со своими семьями живут Вера, Леонид, Александр и Сергей. Там же до последних дней жили Николай и Аксинья.  Василий долгие годы работал в Караганде взрывником в шахте, получил производственные травмы, лечился, поправил свое здоровье и вернулся в родные места. Последние годы  жил в Лосевке, у него родилось три сына, он работал комбайнером и безвременно трагически погиб. Похоронен на кладбище рядом с отцом и матерью. Екатерина жила в Викторовке. Степан уехал в Омск, связь с ним прервалась. Надежда, выйдя замуж, переехала с мужем в Сызрань,  где до нынешнего времени живут ее дети и внуки.
Этот параграф написан мной по моим личным воспоминаниям о дяде Свириде. Чуть позже будет небольшой рассказ Валеры – внука Свирида Григорьевича, изложенный в отдельной главе.

Петр Григорьевич (старший)
Четвертым ребенком был Петр (старший), 1912 г р.
Петр окончил четыре класса, работал в колхозе. Во время войны,  пройдя подготовку в учебном центре, служил связистом. После окончания войны он первоначально  работал в лосевском колхозе и был старшим на колхозном току. На току обрабатывали,  сушили, отделяли от половы (полова – самая верхняя часть стебля и чешуйки, непосредственно окружающие зерно), сортировали пшеницу, ячмень и овёс. Спустя некоторое время, зная армейскую специальность Петра, ему предложили работу в селе Викторовка. Не раздумывая,  он принял предложение и  переехал в село Викторовка, где работал  электриком и радистом.
Его жена, Мария Васильевна, уроженка села Зеренда. Их дети: Дарья, Юрий, Полина.
В 1950 году, мне довелось  второе полугодие пятого класса обучаться в Викторовской семилетней школе. При этом я жил в квартире у дяди Петра и тети Марии. Квартира находилась в помещении радиостанции и была  предоставлена  дяде Петру, как главному радисту.  Квартира представляла из себя три комнаты: две жилых и одна служебная, в которой  располагалась радиоаппаратура.  Мы очень дружили с его старшей дочерью  Дашей, которая была младше меня на год. Мы  всегда вместе ходили в школу, правда,  в разные классы, зато уроки делали  вместе. Наша дружба сохранилась на всю жизнь.
Вместе с нами у дяди Петра и тети Марии  жила еще одна наша лосевская  односельчанка, троюродная сестра, Вера Соломкина. С ее родным братом Геной я учился в одном классе, а Вера была на два года старше. Словом, все семьи нашего рода жили дружно, по - возможности,  помогая друг другу, то продуктами, то словом, то делом. Вспоминается такой случай: однажды возникла необходимость срочно получить в Зеренде  выписанные врачом лекарства. Дядя Петя попросил меня съездить на велосипеде, и  я конечно это сделал, хотя для меня, двенадцатилетнего подростка это было не просто одолеть около 50 км, туда и обратно.
В конце 50-х годов Петр (старший) уговорил братьев Алексея и Илью переехать вместе с семьями жить и работать в Темиртау.  Все братья работали на заводе.  Потомки их семей и ныне живут в основном в Темиртау.

Семен  Григорьевич
О Семене Григорьевиче, 1914 г р., пятом ребенке в семье Григория и Ховроньи, моем отце, а также: школьном учителе, директоре Лосевской начальной, а потом семилетней школы, участнике войны, получившем ранение и контузию, председателе колхоза «Боевое» и колхоза «Пламя», награжденном медалями «За доблестный труд» и «За победу над Германией», я расскажу  в отдельной главе.  Упомяну  только, что его женой и нашей матерью была первая Лосевская красавица, певунья, трудолюбивая и улыбчивая, Серафима Петровна Чеснокова, и нас, детей, было двое:  мой старший брат Николай и я – Володя Подгорный.

Варвара  Григорьевна
Варвара, шестой ребенок и вторая дочь, родилась в 1916 году. Два класса начальной школы закончила в Лосевке, а третий и четвертый класс училась в Зеренде, где жила на квартире вместе со старшим братом Семеном у каких-то, то ли дальних родственников, то ли просто добрых знакомых.
В те времена  было нормой приютить чьих-то детей,  родственников или  знакомых из дальних сел. К детям относились всегда по-доброму, не разделяя на своих детей и чужих. Дети жили на квартирах дальних родственников и знакомых иногда за небольшую плату, иногда за мешок картошки или других продуктов из деревни, иногда просто из желания поддержать семью родни и помочь, чем возможно. Во время учебы в восьмом классе в Зеренде, я жил в семье, в которой было своих трое детей, я был четвертым. Каждое воскресенье, я отправлялся домой и, возвращаясь,  нес в рюкзаке запас провизии на неделю: круг замороженного молока, испеченный матерью хлеб, немного картошки, капусты, соленых грибов, иногда кусочек масла или мяса. Что поделать, хотелось учиться, а в родном селе такой возможности не было: в Лосевке была только семилетняя школа.  Нас, таких школьников, лосевских подростков, было восемь человек, мы конечно помогали и поддерживали друг друга. Дети учились, вырастали, и навсегда сохраняли благодарное уважительное отношение к такой второй семье, зачастую становившейся родной.  Так было с моим отцом Семеном и с Варей, и со мной, и с моим братом,  и со многими детьми наших односельчан.
Варя выросла красавицей и рукодельницей, умела не только прекрасно готовить и вести домашнее хозяйство, воспитывать и ухаживать за младшими братьями и сестрами, но и вышивала гладью и крестиком, вязала кружева,  играла на гитаре, чудесно пела. В восемнадцать лет Варя вышла замуж за Митусова Григория Антоновича, односельчанина, трудолюбивого и надежного человека, любителя техники, всю жизнь, проработавшего в колхозе трактористом.  Они были красивой и счастливой парой, построили хорошую крепкую семью. Варвара родила Григорию четырех сыновей: Александра, Николая, Алексея и Владимира.
В 1958 году вся их семья переехала из Лосевки  в г. Кокчетав, где и сейчас живет сын Владимир с семьей и семья Алексея. Александр  не задержался в Кокчетаве, а вместе с двоюродным братом Антоновым Александром Михайловичем (сыном Марии Григорьевны), младшей сестры тети Вари,  переехал жить в Усть-Каменогорск,  где проживают его дети  и поныне.

Алексей  Григорьевич
Седьмым  ребёнком в семье деда  Григория и бабушки  Ховроньи был сын  Алексей, 1919 г.р..Для меня он был  крестным отцом.  Жена его - Волобуева Аграфёна Ивановна.  Их дети: Рая, Володя, Валя.
Алексей окончил курсы агрономов, но работать по специальности довелось много позже: после участия в трех войнах. Сначала -  Финской кампании, где он был ранен в область шеи, но пуля прошла насквозь, не причинив особого вреда. Затем Алексей воевал в годы ВОВ на Западном фронте, был зенитчиком.  Далее он принимал участие в войне против Японии. Алексей был награждён орденом «Красная Звезда» и другими наградами. Вернувшись после военных действий, он начал работать по своей мирной специальности агронома колхоза в родном селе,  где успешно трудился до пятидесятых годов. Любил охоту, играл на гармошке. Позже уехал в город Темиртау с семьёй, где работал на заводе. Его дочь Рая через несколько лет вернулась в Зеренду, вышла замуж за лосевского парня, где и живет по настоящее время.  Зеренда, в отличие  от Лосевки, защищена от зимних западных ветров двумя сопками и сосновым бором. Начиная с 60-х годов, жители села Лосевка стали нередко перебираться на жительство в более крупно село Зеренда, ставшее  к тому же  ещё и районным центром.
Однажды, крестный Алексей отправляясь в лес, чтобы спилить, очистить от сучков, раскряжевать и погрузить на телегу бревно. Пригласил и меня с собой. Мы, даже будучи подростками, помогали старшим во многих хозяйственных делах, зачастую довольно трудных и, может, даже опасных для подростков. Это было совершенно естественно – привлекать детей к любым делам, давая им посильные поручения, совершенствуя их навыки и умения с детства.  Мне в то время было лет 11-12, совсем еще, можно сказать, детский возраст. Но помощник из меня уже был неплохой. Мы поставили телегу так, что после всех выполненных операций, и c помощью лаг и рычагов бревно ровнехонько легло в нужное место на телегу. Нам осталось только закрепить его. В селе мужчины удивлялись: как же нам вдвоём удалось погрузить такое тяжелое бревно на телегу? Ясно, что помогли смекалка и навыки, приобретённые  ранее крёстным при работе с отцом.
Во время ВОВ крёстный Алексей, как и другие братья Подгорные: Петр, Свирид, Михаил, Алексей, Илья и дядя Никон – муж маминой сестры, бывшие на фронте, присылали письма моему отцу, а отец читал потом эти письма  родителям и родственникам. В письмах нередко были фотографии. У меня в  фотоальбоме сохранились  снимки  военных лет, где крёстный Алексей сидит за штурвалом зенитной пушки, а на другой фотографии запечатлен дядя Пётр (старший)  вместе с товарищем, оба - в военной форме и с автоматами в руках. Сохранилось также фото в военной форме и дяди Никона.

Мария  Григорьевна Антонова ((Моря Подгорная)
Восьмым ребёнком в большой семье была Мария, 1921г.р.  Ее муж, Антонов Михаил Иванович, небольшого роста, коренастый, любитель техники, работал в колхозе механизатором. Их дети -  сын Александр и приемная дочь Нина. Нину, племянницу Михаила Ивановича, удочерили после смерти ее матери. А отец Нины еще ранее погиб во время ВОВ на фронте. Нина росла в тепле и заботе семьи, хорошо училась, помогала родителям и бабушке по хозяйству. Тетя Мария сама  хорошо вышивала и научила Нину мастерству вышивки гладью так, что ее работы всегда принимали участие в выставках в Доме пионеров. В доме занавески, салфетки, наволочки для подушек были  украшены  диковинными цветами, маками, ромашками, тюльпанами.
В семье Марию звали ласково – Моря, она же была моей крестной матерью. Крёстная Моря была общительной  и веселой женщиной, любила, и вязать, и вышивать, и петь, и играть на гитаре, часто  читала стихи из школьной программы.
С Сашей, ее сыном, мы были почти сверстники и очень дружили. У меня в альбоме есть его фотография. В школьные годы Саша любил заниматься тяжелой атлетикой. После школы он получил педагогическое образование.  А когда я учился в 5-м классе и жил у них, мы с Сашей зимой  часто ходили на ближайшую сопку и катались с нее  на  самодельных санках, которые смастерил сам Саша. Такие санки больше напоминали небольшой стульчик, укрепленный на доске, примерно метровой длины и шириной сантиметров тридцать. Мы его так и называли – стульчик. По накатанной дороге он катился прекрасно, а по некатаной – быстро переворачивался. Но это нас еще больше  забавляло и веселило. Зеренда защищена от ветров двумя сопками и сосновым лесом. На дальнюю сопку, метров 300 высотой, мы с Сашей ходили кататься на лыжах. По просеке можно было катиться километра полтора. В минуты, когда мы стремительно неслись на лыжах  вниз,  от скорости захватывало дух, и хорошо, что обошлось без травм.
Где-то  в начале 60-х годов Саша  с Митусовым Александром (старшим сыном тёти Варвары) вместе с семьями уехали в Усть-Каменогорск, где Саша работал первоначально в школе, а затем в администрации города.
Во времена, когда я жил у крестной,  вместе с нами  жила и мама ее мужа - дяди Миши. Крестная вдвоём со свекровью любили готовить шпикачки (колбаски). Я охотно помогал им: перекручивал мясо на мясорубке в фарш. Свежие приготовленные шпикачки – это было очень вкусно! А когда в гости приезжала тётя Варя, то они делали для нас необыкновенные концерты: играли на гитаре и балалайке  и  пели  любимые песни. Голоса у них были хорошие, пели они с душой, раскладывая мелодию на два голоса, так, что мы  замирали, слушая их пение.
В 8-м классе, когда мне пришлось учиться в Зерендинской школе, я жил в семье родственников дяди Миши, Леонтьевых  дяди Трофима и тети Насти, которая была  родной сестрой дяди Миши. Память не сохранила  подробностей их предыдущей жизни, но помню по рассказам дяди Трофима, что в его трудовой книжке  была запись о редкой  профессии - бздымщик. Так называли  сборщиков смолы еловых деревьев. Несмотря на кажущуюся простоту этой работы, она  требовала умения: на стволе дерева нужно было сделать около десяти наклонных надрезов, по рисунку напоминающих перевернутую елочку, ниже которой прикреплялась большая жестяная кружка, куда стекала смола. Через некоторое время заполненные кружки с затвердевшей смолой бздымщики собирали и устанавливали новые. Кружки со смолой сдавали на приемный пункт. Продукция пользовалась большим спросом, в первую очередь в медицинских целях.  В зимнее же время  дядя Трофим работал  на  фабрике по производству валенной обуви, по-простому - сибирских валенок.  Там же работала и тетя Настя.  Проработав в Сибири, где-то в Красноярском крае несколько лет, они снова вернулись в родные места.
У Леонтьевых было трое своих детей, но отношение ко мне было как к члену семьи.  По выходным я бывал дома и приносил различные продукты, из которых тетя Настя готовила вкусную еду, и  за стол садились все вместе. 
Учебный год пролетал быстро, во многом благодаря доброй семейной обстановке. Бывали, конечно,  и забавные эпизоды с местными ребятами, которые, помню, приревновали меня к  девочке, с которой мы учились в параллельных классах и жили по-соседству, и нередко случалось, что вместе возвращались после занятий на нашу улицу. Я отделался легким предупреждением, пообещал, что девчат уводить не собираюсь,  а сам как ходил за компанию с Линдой после школы, так и ходил. Ребята мне больше ничего не говорили, может быть убедились, что я дружу со всеми. 
Дядя Трофим, помня  сибирский опыт, валял валенки из овечьей шерсти на заказ, основной помощницей ему была тетя Настя, а я иногда помогал  взбивать шерсть. Делалось это  при помощи  катюши - деревянного устройства с натянутой струной. В свободное от дел время дядя Трофим искусно играл на балалайке. Я с удовольствием слушал его игру и набирался у него умения. До сих пор я вспоминаю этот период с большой теплотой и благодарностью.

Пётр Григорьевич  (младший)
Девятым ребёнком был Пётр (младший), он родился в 1923г.р. В 1942 году в возрасте 19 лет  ушел на фронт.  Архив Министерства Обороны  подтвердил, что Подгорный Петр Григорьевич, действительно участвовал в боях между Курском и Сталинградом  и пропал без вести. Он, один из семи братьев – участников Великой Отечественной войны,  почти самый молодой,  не вернулся с фронта. Младше его  участником боев был  брат Илья.
В поэме  Валерия Подгорного «Поле куликово»,  есть такие строки, говорящие просто, без долгих комментариев о нашей памяти, о нашей светлой памяти обо всех воинах, не вернувшихся с войны:
Я убит во поле чистом быстрой вражьею стрелой,
Спели ангелы чудесно над моею головой.
Вечно помнить будет битву наша русская земля,
Славу Дмитрия Донского и убитого меня.
Мы пали по славу России, во имя великой страны,
Как матери, все ей отдали в костре этой страшной войны.
Успели победой напиться, беду от детей отвести,
И только одно не сказали, последнее: Мама, прости…
Как на Поле Куликовом, где кричали кулики,
Тризну горькую справляли поредевшие полки.
Мед и брагу пили молча, за помин души друзей,
Гордились тяжкою  победой и Русью – родиной своей!
(Валерий Подгорный, 2014)

Илья  Григорьевич
Десятым ребёнком в большой семье деда Григория был сын Илья, 1925г.р. В 1944-1947г. дядя Илья служил на Дальнем Востоке. Участвовал в боях с Японией. Был тяжело ранен. Домой пришел инвалидом. Женился. Его жена - Осипова Валентина Алексеевна, уроженка села Зеренда. Их дети: Вера, Люба, Володя, Гриша, Света, Юра, Лена и Алексей.  Дядя Илья  всегда был общительным и неунывающим человеком. Любил играть на гармошке. Особенно любил исполнять вальс «На сопках Манчжурии» в новом изложении:
«Курят бойцы,
сплетается дым в ажур,
Здесь проходили когда - то отцы,
Сражаясь за Порт-Артур.

Годы ушли,
но слава о них живёт,
За честь, за минувшее Русской земли
Cын на врага идёт.

Так давай, дружок закуривай
Ведь недаром мы сражались в бою
На далёких  на сопках Манчжурии
За честь и любовь свою.

Мы к любимым  вернёмся домой,
Повстречаемся у ворот
И желанная, долгожданная
Жизнь рекой потечет!»

Имя автора этих строк мне  неизвестно, да и дядя Илья  вряд ли его знал. Такой вариант текста вальса «Н сопках Манчжурии»  не найден  даже во всезнающей Википедии,  но, во-первых, он мне нравится, а потом, что особенно дорого, эти строки  мне запомнились с тех давних времен моего детства.
После возвращения из армии, как инвалид первой группы, дядя Илья нигде не работал, но, так как он со своей семьёй жил с родителями, то естественно, что он по необходимости ездил на дедушкиной лошади. Он неоднократно приглашал меня помочь ему и косить и согребать сено, .когорое было подкоркой летом и лошади и корове. На пасбище за село, как раньше это делали мы,  лошадь  не отпускал. После продажи дома в Лосевке, мама и мой брат Николай нашу гармонь подарили дяде Илье.
В начале 60 –х годов, по инициативе старшего брата, Петра Григорьевича, дядя Илья вместе со всей своей большой семьей переехал в город Темиртау, где до сих пор живут со своими семьями его дети и внуки: Вера, Света, Лена и другие. Сын Володя живёт в Краснодарском крае.  Бабушка Ховронья  поехала с многодетной семьёй сына Ильи. Здесь ей было  спокойно, уютно и тепло. С благодарностью хочу особенно отметить тот факт, что  её - основательницу рода, досмотрели до её кончины и похоронили с подобающим  достоинством.  Бабушке поставлен памятник, за которым ухаживает внучка Вера и другие родные.  На том же кладбище покоятся,  и дядя Илья, и его супруга  Валентина.

Иван Григорьевич
Одиннадцатым ребёнком в семье деда Григория был сын Иван, 1927 г.р. Его жена - Порвина Надежда Кузьминична была общительной, работящей и не унывающей женщиной, певуньей и красавицей. Дом ее родителей находился через три дома от нашего. Мы все дружили с её матерью и двумя сёстрами. Её мама, Анна Ивановна, была из рода Ерёминых - жителей  села Лосевка.
У дяди Ивана и тёти Нади было пять детей: Василий, Нина, Надя, Аня и Галя.
Нина с мужем Анатолием и с дочерью Леной (с семьёй) живут в городе Комсомольск -на Амуре, а Нинин сын Игорь обосновался  в бухте Находка.
Надя и Галя с семьями  живут в городе Кокчетав.
Василий, как и дядя Ваня замечательно играл на баяне.  Он и Анна  совсем рано ушли  из жизни.
Дядя Ваня был энергичным, общительным, трудолюбивым человеком. Как и многие в нашем роду, обладал хорошим музыкальным слухом и голосом, умело играл на баяне и других музыкальных инструментах. На семейных праздниках охотно пускался в перепляс.
Когда моего отца Семёна избрали председателем колхоза Боевое, то он сразу же перевёз в Боевое своих родителей, дядю Ваню (Ивана Григорьевича) и тётю Дусю Чеснокову (мамину сестру Евдокию Петровну). Все пошли работать в колхоз. Старики и  дядя Ваня жили на частной квартире, а тётя Дуся  жила с нами. Дядя Ваня часто заходил к нам. Играл на гармошке,  а летом 1944 года по заданию отца ездил на лошадях  на солёное озеро за солью для колхоза.
В Казахстане, западнее озера Балхаш после окончания войны строили железную дорогу от станции Мойнты до станции Чу. Для строительства этой дороги из села Лосевка направляли группу молодёжи. В этой группе были дядя Ваня и дочь дяди Михаила - Наталья. Запомнился такой интересный эпизод: будучи человеком решительным, отважным, не боящимся трудностей и лишений, по окончании стройки дядя Ваня с другом решили возвращаться домой не по железной дороге, которая давала большой крюк  через Семипалатинск, Барнаул, Омск, Петропавловск - Северо-Казахстанский до Кокчетава,  а по каменной степи пройти пешком километров 200 от станции Чу до Караганды.  Взяв с собой еду, питье, приспособления для защиты на отдыхе от скорпионов и змей (волосяной аркан (верёвку)), за три-четыре дня они одолели этот путь, в то  время, как их товарищи еще долго добирались по железной дороге.
Дядя Ваня к нам с Николаем всегда относился как старший брат. На время наших  летних каникул он нам отдавал свой баян и мы играли на нем, и носили в клуб с его разрешения на танцы, куда дядя Ваня приходил вместе с тётей Надей, своей супругой.
Когда была свадьба у дяди Ивана и тёти Нади, то по старинному ритуалу всё началось с организации доставки «глухого воза», то есть с  доставки «приданного» невесты в дом, где молодые будут жить. Для этого украсили повозку и сбрую лошади, на дугу повесили колокольчик, «приданное» сложили на повозку, кучер взял в руки вожжи (кучером был Степан Спиридонович) и воз тронулся из двора Порвиных (родительского дома тёти Нади) и поехал направо к концу села. Проехав два квартала, повозка развернулась, переехала к левому ряду домов и подъехала к дому родителей дяди Вани. Дядя Ваня с тётей Надей уже пришли сюда же, их дедушка с бабушкой встретили с иконой, благословили на женитьбу и совместную жизнь. «Глухой воз» продолжил свой путь к дому Порвиных, куда и пошли все родственники и гости. Там и состоялось свадебное гуляние!
Когда провожали дядю Ваню в армию, пришли  дедушка и бабушка. Бабушка Ховронья произнесла тост, в котором пожелала сыну успехов в службе, чтобы служил как служил его отец и все братья, и с достоинством вернулся домой. А всем родственникам пожелала спокойно ждать, ни в коем случае не гадать о нём ни на бобах, ни на картах, чтобы не тревожить душу солдату.
Когда дядя Ваня вернулся со службы, он первоначально зашёл в родительский дом, а затем туда, где жил до ухода на службу. Туда же вскорости пришли и родители. После поздравлений родственников, дядя Ваня первым делом поблагодарил всех за внимание, за веру в него. Достал баян, который он привёз со службы, заиграл и запел песню, которая заканчивалась словами: «…нежной, ласковой самой письмецо своё шлю. Мама, милая мама, как тебя я люблю!»  Конечно, все были растроганы.
В Лосевке он долго работал трактористом. Мне довелось одну неделю работать вместе  с ним  в поле на лущении стерни скошенного пшеничного поля. Стерня – это остатки корней и стеблей зерновых растений после их скашивания. В земле они сидят прочно и, если сразу проводить пахоту, то ни плуг, ни трактор не осиливают эту массу. Лущение необходимо, чтобы подрезать корни стерни, и тогда, после зимы, поле успешно перепахивают, а остатки стерни служат удобрением для нового посева. Итак, я подменял у него прицепщика. Вместе с дядей Ваней мы тщательно проверяли лущильник – основной агрегат, режущий стерню, где надо – смазывали, где надо – подкручивали. Надо сказать, что при лущении  поднимается большое и плотное облако пыли, так что трудно дышать. Дядя Ваня после подготовки лущильника к работе, жалел меня и отпускал  на стан, а сам, одевал очки, плотно  укутывал лицо марлевой повязкой, закрывал  кабину трактора,  и  приступал к работе.
В 1972г вместе с семьёй переехал в г. Кокчетав, где жил и работал до последних своих дней.