Хочу на говновоза выучиться

     Вот у вас, к примеру, была мечта? Нет, не вот эта – заменить на кухне кран или там чтоб корова у соседа подохла. Мелко. Мелко, товарищи, плаваем. А как же думы о высоком, чтоб дрожь по всем внутренним органам, по всему ливеру? Да так, чтобы дружбан с поллитрой к тебе пришёл, а ты лежишь себе на лавке и ухом не моргнёшь. Потому как шибко в мечтательном состоянии нонче.
     А в детстве-то своём сопливом чего хотелось? Ну так это само собой – чтоб училка заболела или ещё лучше, чтобы школа сгорела… Об этом, не знаю, как нащёт девчонок, но пацаны все мечтали. А вот мой друг Митька, тот мечтал, когда вырастет, стать говновозом.
     В общем, у нас в посёлке ни о какой такой канализации тогда ещё не знали и по этой причине справляли свою общественно значимую нужду в специальных точках малой архитектурной формы. А каждая форма, как мы с вами знаем, завсегда наполняется содержанием. Тут большая философия нащёт этого. Так вот, его-то, содержание то есть, выкачивал и вывозил дядя Боря на своей полуторке - он жил в бараке у водокачки. Душевный был человек. Нет, погоди, вы не совсем правильно меня поняли: он не в смысле того, что душной был по причине выкачиваемой органики (хотя…), а в том, что душа у него была без пуговиц – нараспашку: когда к нему ни обратись покатать - всегда пожалуйста. «Да мне чё, жалко? Садись, – говорит, – коли принюхиваться не будешь».
     Вот Митька значит и размечтался: «Когда вырасту, выучусь на говновоза. Буду, как дядь-Боря всех катать. Не боись, и тебя прокачу». Мне так завидно стало. Ну почему я первым не стал мечтать об этом?
     И вот когда тётка Онька спросила меня: «Ну чё, Сандруля, кем будешь, когда вырастешь – клованом?» «Не-а, - говорю, - я теперь хочу на говновоза выучиться».