Физрук

Читая намедни один рассказ про школу и вспомнил про одного физрука, который появился в школе тогда, когда я учился в старших классах.

Маленькое лирическое отступление. Летом между десятым и одиннадцатым классом я пошел в качалку. За три месяца в лауреаты Нобелевской премии по жиму лёжа меня не включили, конечно, но тело перестало быть столь сильно тучным и тюфячным. Тем не менее, на физкультуру я иногда ходил, но на уроках ею не занимался - мне было лень.

Вообще, последние годы этот замечательный предмет у нас вёл вполне себе неплохой дядька с погонялом Огурец. Самое смешное, что я мало того, что не помню его имени, я даже не знаю, как он стал Огурцом. Тем не менее, ученики его любили, учителя тоже к нему хорошо относились, особенно на фоне другого уволенного физрука, который в прямом смысле пропил школьные ворота. Вот я понимаю здоровье у человека.

Совершенно внезапно новым учителем физкультуры стал достаточно молодой чемодан, которого звали Вадим Вадимыч. Подтянутый, спортивный, как рассказали - был фитнес-тренер в каком-то клубе. У нас он в первые дни после появления получил погоняло Бицуха за счёт своего могучего бицепса. Мужик-то в принципе неплохой, но немного тормознутый. Кстати, у него была удивительно хреновая статистика – каждый месяц кто-то из его учеников что-нибудь да ломал, поэтому кареты «скорой» у школы мы наблюдали регулярно.

Запомнился он мне больше всего тем, что у меня с ним у меня были невероятно высокоинтеллектуальные диалоги. Виделись мы с ним не так часто, но устроить с ним сеанс коммуникации я старался как можно чаще.
Один раз мы с пацанами забежали в физруково-учительскую комнатушку, где сидел господин Бицепс с очень важным вопросом.
— Вадим Вадимыч!
— Да? – на удивление быстро отреагировал он.
— А сколько вы жмёте?
— В смысле?
— Ну, от груди сколько жмёте?
— Я не жму.
— Как это?
— Ну, не жму.
— А чё не жмёте?
— Я ж говорю, я не жму.
— А почему не жмёте?
— Ну, не жму.
— Все жмут, а вы не жмёте. Как так?
— Ну, вот так…
— А сколько жмёте-то?
— Так я ж не жму.

Без единой капли недовольства на лице он отвечал на вопрос «А чё не жмёте?» в течение пяти минут. Не кричал, не ругался, а просто отвечал, что от груди не жмёт. Не сказать, что это признак его ангельского терпения – орал он на учеников иногда будь здоров. Может, прошивка забагованная была и на этот вопрос он мог отвечать спокойно до посинения.

Второй раз, который мне запомнился, был где-то весной. Мы с пацанами сидели на лавочке в школе и доделывали геометрию перед следующим уроком. В своей красной майке шёл сэр Бицуха мучить своих подопечных. Я крикнул ему:
— Вадим Вадимыч, здрасьте!
Он прошёл мимо нас метров пять, повернулся и сказал:
— Ого, вот они – богатыри!

Вот это реакция человека, вот это я понимаю!

Я спрашиваю у него:
— Вадим Вадимыч, а вы вообще сильный?
— А как же! – гордо ответил он.
— А вам слабо, например, двести кило от груди пожать?
— А зачем оно мне?
— Все пацаны крутые жмут.
— Я тоже крутой. А ты вот сколько сможешь девушку на руках протащить?
— Вадим Вадимыч, я чё, дурак по-вашему? Мне совсем заняться нечем кроме как баб на руках таскать?

Вадим Вадимыч на секунду разозлился, после чего задумался, а потом опечалился. Он посмотрел на меня ещё раз, почесал голову и тихонько сказал:
— А правда – зачем?...

И ушёл дальше по своим делам. Столько экзистенции было в этом голосе – вы бы только слышали.

А потом мы встретили его уже опосля последнего звонка. Он крепко нам всем пожал руки, пожелал всего хорошего и сообщил, что увольняется. Тогдашние девятиклассники и восьмиклассники обрадовались – теперь им больше никто не будет ничего ломать. А мы опечалились – из нашей жизни пропал замечательный сэр Бицепс, радовавший нас пару лет.

Ничего не вечно, дорогие друзья. Ничего.