Чайные Домики. Глава Тридцать Восьмая

                Глава  Тридцать  Восьмая.


В машине, кроме нас, находилось ещё три человека: двое парней и девушка. Все неуловимо чем-то похожи – и телосложением, и одеждой, и возрастом (лет по 25-30), и даже внешностью. Все трое были одеты в голубые джинсовые комбинезоны и тёмные ветровки. У девушки, брюнетки, были чуть раскосые глаза, коса и узкие губы. Выражение лиц у всех было бесстрастным, я бы даже сказал отрешённым. Сам Капустин был одет в лёгкий серый костюм, чёрную рубашку; на шее виднелась цепь с медальоном.
- Кто эти люди? – тихо спросил я.
- Это надёжные, проверенные люди из Ордена , - так же тихо ответил Капустин.
- А где же Бабаясин?
Капустин, нехотя, ответил:
- Он слишком суетится. Я не уверен в нём. Сегодня обойдёмся без Бабаясина.
На трассе было много машин. Мы обогнали «Оку». Я вспомнил анекдот. Мне рассказал один таксист, который вёз меня по Лазаревскому.
- В России недавно провели краш тест для отечественных автомобилей. Самым опасным был признан автомобиль «Ока». Пока в него засовывали манекен, ему сломали обе ноги.
Капустин усмехнулся.
Я обернулся. Наши спутники посмотрели на меня бесстрастным взглядом.
Остаток пути мы проехали в полной тишине.
- Разгружаемся, - выключив двигатель, скомандовал Капустин.
Я помог вытащить рюкзаки, и какие-то плоские предметы, завёрнутые в материю.
- Осторожно, это зеркала, - предупредила меня девушка.
- Зеркала? – я удивлённо посмотрел на Капустина.
- Зеркала, - кивнул он. – Самый таинственный предмет в домашнем обиходе. И наиболее применяемый в магии. Лучший накопитель энергии, эмоций  людей, памяти, страстей человеческих.
Капустин распаковал одно из них.
- Это не простые зеркала, купленные в мебельном магазине! У каждого своя история. Вместе мы их используем для ритуала блокировки. Хотя каждое в отдельности не представляет собой особой ценности, и не обладает магической силой.
- Где-то здесь, - сказал Михаил Борисович, прохаживаясь  рядом со скамейками. – Да, центр будет здесь.
Он остановился.
И сразу же, как по команде, его помощники принялись за дело. В центре предполагаемого места нахождения портала, вбили четыре деревянных колышка и укрепили два одинаковых по размеру зеркала, тыльной стороной друг к другу. Четыре других зеркала, при помощи специальных креплений, закрепили на четырёх скамейках. Вокруг скамеек, по периметру, на уровне пояса, закрепили металлический трос. Получилась неровная трапеция. Один из парней дал мне лёгкие матерчатые строительные перчатки.
- Трос может накалиться. Будет горячо, - пояснил он.
Я собрался снять с себя лёгкий свитер, и остаться в одной футболке.
- Не стоит этого делать, - остановил меня Капустин. – Можете замёрзнуть.
Я был несколько озадачен, но последовал его совету.
Шли последние приготовления, я рассматривал рисунки и надписи на скамьях: «Скамья любви» и изображение двух колец. «Скамья примирения». Изображено рукопожатие. «Скамья долголетия». Знак бесконечности...
- Я видел эти скамейки на фотографиях из вашего фотоаппарата.
Капустин кивнул.
- Тот, кто украшал эти лавочки, оказался недалёк от истины, сам того не подозревая, - усмехнулся он.
Капустин проверил натяжение троса.
- Можно начинать.
Каждый из присутствующих встал у своего зеркала, Капустин – в центре.
Всё происходящее на поляне, никак не походило на магические ритуалы, описанные в художественной литературе. Или в  фильмах ужасов. Никаких горящих свечей, гробов, соответствующих одеяний, не говоря о времени проведения. Со стороны это могло сойти за какую-то игру, геологические изыскания, или, в крайнем случае, группу медитирующих людей.
- Итак, напоминаю: все должны взяться за трос двумя руками. Нельзя отпускать его во время ритуала. Даже одной рукой. Во время ритуала могут возникнуть странные ощущения, - голос Капустина зазвучал глуше. – Вы можете почувствовать жар или озноб. Вы должны потерпеть. Чтобы ни происходило, чтобы вы ни чувствовали, слышали или видели, вы не должны сходить с места и отрывать руки. Иначе ритуал блокирования  может сорваться и мы можем погибнуть.
У меня по спине пробежал холодок.
- Можно закрыть глаза? – спросила девушка.
- Можно.
- Тишина! – повысил голос Капустин. – Я начинаю произносить заклинания. Никто не должен прерывать меня. А я не должен сбиться.
После слова «заклинание» мне непроизвольно стало смешно, и я едва сдержал улыбку. Лица остальных выражали сосредоточенность и полную готовность.
Капустин дотронулся до своего медальона, на котором был выгравирован какой-то символ, или знак. Затем он выставил вперёд обе руки, как будто взялся за невидимый всем рычаг. Кулаки его были сжаты. Капустин закрыл глаза и принялся что-то шептать. Какое-то время спустя, слова стали звучать громче. Но язык был, судя по всему, знаком и понятен только Михаилу Борисовичу.
Я ощутил жар, исходящий от троса. Даже сквозь перчатки. Речитатив Капустина то глох, то звучал выше. Мне показалось, что в одном из зеркал возникла чья-то тень, а потом отражение. Усилием воли я заставил себя остаться на месте,  и сильнее сжал трос.
Капустин говорил всё громче, я чувствовал, как наэлектризована атмосфера. Мне показалось, что  я вижу его горящие зрачки, несмотря на то, что он стоял ко мне в пол-оборота в затемнённых очках. Казалось, на поляну за секунды опустилась тьма.
Неожиданно грянул гром. Я с трудом удержал руки. В ту же секунду жар сменился адским, пронизывающим холодом. Я завороженно смотрел в одно из зеркал. Изображение менялось ежесекундно, подобно картинкам в детском калейдоскопе. Я не успевал фиксировать, что же там происходит.
Громко заиграла музыка. Я один её слышу или все вместе? Какая знакомая мелодия. Да ведь это же  “The Cardigans”. Это их композиция! “My favourite Game “Stone Version”.
Капустин с трудом перекрикивал слова песни. Громовым голосом он трижды произнёс одну и ту же фразу.
Вихрь! Голова закружилась. Перехватило дыхание. Казалось, что меня закрутило как в детстве, на качелях. Чьи-то голоса, музыка, шум, крики людей. Всё смешалось в какую-то  жуткую какофонию и...внезапно стихло.
Дышать стало легче, от троса больше не исходили ни жар, ни холод.
Я вышел из оцепенения.
Капустин спокойно произнёс ещё какую-то короткую непонятную фразу и разжал кулаки.
Затем опустил руки, достал платок из бокового кармана пиджака и вытер пот со лба.
- Всё. Ритуал закончен, друзья мои.
****                ****                ****
Капустин остановился у какого-то поворота и высадил троицу. У дороги их поджидал усатый мужчина средних лет. Оседлав приготовленные велосипеды, все четверо поехали в сторону от трассы.
- Как ощущения? – поинтересовался Капустин.
- Знаете, Михаил Борисович, временами было жутко.
Он кивнул.
- А вы музыку слышали?  -  спросил я.
- Музыку? – удивлённо переспросил Капустин. – Какую музыку?
- Да так...Мелодия одна.
- Каждый слышит своё во время ритуала. И видит тоже, - добавил он.
Я в задумчивости потёр подбородок.
- Вы в конце трижды повторили какую-то фразу. Что это?
- Часть ритуала. Заклинание. «Посмотри в зеркало и исчезни». Сущности, которые появляются из портала, боятся своего отражения.
- Ну, и что же дальше? Так и будете колесить по миру и закрывать эти порталы?
- Ну, я же не один. Что могу, то и делаю в меру своих сил. Слуги Ордена – это, как стая гончих, загоняющих медведя.
- В вечную спячку, - усмехнулся я.
Капустин не ответил.
Когда мы приехали в Чемитоквадже, я помог ему вытащить вещи и зеркала из машины.
- Нет-нет, не в дом, - сказал он. – Вон туда.
Он показал на небольшой металлический ангар в глубине двора.
После того, как всё было аккуратно разложено и ангар был закрыт, Капустин спохватился.
- Ах  да, совсем забыл. Пойдёмте-ка.
Мы вышли на улицу. В стороне, на пересечении Садовой и другой улицы, стояла белая «семёрка». Приблизившись, я увидел, что в машине спят двое мужчин: один за рулём, другой рядом, на пассажирском сидении. Капустин через открытое окно протянул руку к плечу водителя.
- На счёт «пять» вы проснётесь и забудете всё, что с вами было, - изменившимся голосом произнёс он. – Один...два...три...четыре...пять!
Водитель и его спутник очнулись, посмотрели на нас непонимающим взглядом.
- Так закурить не найдётся? – ласковым голосом спросил Михаил Борисович.
Водитель автоматически достал сигаретную пачку из нагрудного кармана, и неуверенно протянул её Капустину. Тот достал из неё сигарету.
- Благодарю.
Мы пошли обратно к дому.
- Ну, и что это сейчас было? – спросил я.
- Но я же должен был избавиться от опеки людей, которых прислал ваш приятель, - улыбнувшись и бросив сигарету под ноги, ответил Михаил Борисович.
- Но вы же понимаете, что они сейчас по времени сообразят, что что-то произошло, и могут сообщить об этом своему начальству?
Капустин отмахнулся.
- Пускай. Где наша не пропадала? Отмажусь по-английски.
Мы зашли во двор.
- Стив, окажите мне любезность. Там колодец , видите? Наберите, пожалуйста, ведро воды. Справитесь?
Я хмыкнул.
Набрав ведро чистой прозрачной воды, я не сдержался и отпил несколько глотков. Зубы зещемило от холода. Вкусно!
Я зашёл в дом, поставил ведро в прихожей. По тёмному коридору я, на звук работающего телевизора, вошёл в маленькую комнату. Капустин сидел ко мне спиной в кресле, и смотрел какую-то передачу.
- Михаил Борисович, хороша водичка! Я такую лет сто не...
Я не успел договорить. Лишь почувствовал сильный удар по затылку. Боль затмила всё, и я провалился в темноту...
Когда я очнулся, телевизор продолжал работать, но на экране была лишь одна рябь. Я посмотрел в окно. Темень. Дотронулся до гудящего затылка и посмотрел на окровавленную ладонь. Кровь не свернулась, значит, я тут недолго провалялся. За окном темно, а когда мы приехали, уже смеркалось, наступил вечер.
Я посмотрел на часы. Тусклый свет  торшера с зелёным абажуром позволил рассмотреть время: семь пятнадцать. Значит, я был в отключке минут тридцать, не больше. А это ещё что? За правую руку зацепилась какая-то деревяшка. Это была одна из ручек удавки из лески. Сознание окончательно вернулось ко мне.
- Михаил Борисович, - голос прозвучал хрипло и тихо.
Я кашлянул.
- Михаил Борисович! – позвал я его, догадавшись , что он мне больше не ответит.
Я обошёл кресло. Капустин сидел без пиджака, устремив в потолок остекленевшие глаза.
Я дотронулся до его шеи. Мёртв. Я закрыл ему глаза.
Медальона нет! На виске гематома, на шее странгуляционная полоса. Сначала оглушили, а потом...
- Как же так, Михаил Борисович? – вслух произнёс я. – Вы же должны были почувствовать.
Я нащупал в кармане своих джинс смартфон. Странно, на месте.
В коридоре послышался какой-то шум. В комнату вошли трое во главе с Бубновым.
Меня неожиданно стошнило. Я еле успел отскочить в угол комнаты к кадке с каким-то фикусом.
Голова разрывалась на части. Я вытер рот платком, выпрямился и повернулся.
Бубнов подошёл ко мне вплотную и защёлкнул на запястьях наручники.
- Гражданин Обухов, вы задержаны по подозрению в убийстве.
Я молча кивнул.
- Ты не зачитаешь мне мои права? – устало спросил я.
Капитан зло усмехнулся.
- Ты имеешь право сидеть в тюрьме!



******

Продолжение:   http://proza.ru/2024/11/25/1294