Загородное убийство Гл. 4

Гл.4


Слепченко Юрий Фёдорович, среднего роста мужчина, худощавый, с копной вьющихся волос на голове, вышел к ним в трусах и майке, на ходу прикуривая сигарету. Поскольку опера были без формы и добирались сюда на автобусе, а не на милицейском УАЗе, Юрий Фёдорович не угадал в них блюстителей порядка. Он глянул на них не очень дружелюбно и дёрнул подбородком, мол, кто такие и что надо.

Иван с Илюхой представились, подтверждая документами подлинность своих слов, тогда Слепченко поменял выражение лица на более приветливое, а в его глазах отразилось любопытство, мол, чем обязан?

-   Юрий Фёдорович, – начал Иван. – ваша машина, пятнадцатого июня стояла на трассе возле посёлка Дружба, как раз напротив дома, где произошло убийство. Как вы это объясните?

-   А никак, лично я никого не убивал. Моя машина в этот день могла стоять где угодно, потому что её угнали.

-   Вы заявляли о пропаже? – спросил Иван, заметно изменяясь в лице.

-   Не заявлял. – признался Слепченко. Они разговаривали за двором его дома, где ни одного деревца, чтобы спрятаться в тенёчек, хозяин и гости морщились от беспощадного солнца, но Юрий Фёдорович не пригласил оперов даже во двор, не говоря о доме.

-   Нет заявления, нет угона. – вмешался Илья. – Хорошо хоть есть на кого свернуть, на угонщиков, которых не существует.

-   Угонщики существуют. – смело повысил голос Слепченко.

-   А почему тогда не заявили? – вновь спросил Иван.

-   Да потому что был бухой. Куда к вам идти в таком состоянии, чтобы повязали? Я соседу пожаловался, - Слепченко указал рукой на соседский двор, - что машину угнали, он посоветовал проспаться, куда, говорит, собрался в таком виде, пятнадцать суток захотел? Я так и сделал, а когда проснулся, то машина уже стояла за двором, целая и невредимая. Только бензина кто-то целый бак выжег и бутылку водки спёрли, а так всё на месте. Вот и не стал беспокоить вас по всякому поводу, машина ведь нашлась. Я её, в этот же день, отогнал на мойку и хорошенько вымыл и вычистил везде: снаружи и внутри, чтобы чужим духом не пахло. Да мало ли, чем они занимались на моих сидениях, а мне потом садиться, я брезгливый.

Операм даже сказать было нечего на это, для порядка призвали Юрия Фёдоровича никуда не уезжать из города, а сами поспешили к соседу, тот подтвердил, что у Слепченко действительно угоняли его Жигулёнок.

-   Я потом два раза заходил к нему в дом, думаю, обращался ли он к вам, но он храпел на всю комнату, а перегарищем воняло аж на улицу. – объяснил Валерий Геннадьевич, так представился сосед Юрия Фёдоровича Слепченко.

-   А не знаете, кто мог угнать машину, может, вы видели на улице кого-то подозрительного.

-   Да нет, ничего я не заметил, всё было, как обычно.

По дороге назад Илья даже боялся беспокоить старшего опера, тот был чернее чёрной тучи.

-   Ну красавец, этот Слепченко, ещё и машину выдраил, её теперь и на экспертизу не возьмёшь. – чертыхнулся Иван.

-   Да откуда он знал, что где-то произошло убийство. Я думаю, у него Жигулёнок сперли, чтобы покататься. Киллер не стал бы привлекать к себе лишнее внимание угоном автомобиля. Да и красть бутылку водки, им неплохо платят за работу. А если это не киллер, а тот, кому Максим Волошин дорогу перешёл, тот тем более будет шифроваться, потому что убирают лишних людей со своего пути, чтобы самому потом удачно продолжить этот путь, а не по-глупому на нарах засветиться.

-   Вот и я так думаю, Илюха. Давай сейчас в отдел и будем думать, с чего начинать всё сначала.

Но приступить к своим обязанностям опера не успели, они только выпили чаю с пряниками, как в кабинет постучались.

-   Открыто. – пошутил Илья, думая, что это кто-то из своих, потому что Иван всех приучал к дисциплине, чтобы каждый раз стучались, а не ломились в кабинет, как печенеги на матушку Русь, открывая двери ногами или толчком туловища так сильно, что скрипели все петли на весь этаж. Сам он всегда стучался, куда бы не приходил, подавая пример культурного человека, как и должно быть на самом деле.

В проёме открытой двери показались две женщины, а с ними три подростка, как потом выяснилось: пятнадцати, четырнадцати лет, а самому младшему двенадцать.

-   Можно? – с тревогой в голосе попросилась одна из женщин.

-   Проходите. – чуть ли не хором пригласили удивлённые опера. Женщины зашли в кабинет, подталкивая перед собой мальчишек, которым явно не хотелось переступать порог этого помещения.

-   Товарищи милиционеры, - начала та, что испросила разрешения войти. – мы пришли сдаваться, то есть явка с повинной.

-   Только не надо наших детей ставить на учёт. Пожалуйста. – взмолилась другая. Обе женщины были в меру полные, каждой уже где-то за сорок, одеты в летние цветастые сарафаны, босоножки простые, без каблуков, в общем, про таких говорят, что не с панского двора. Но именно такой люд Ивану сильнее приходился по душе, ибо с теми, у кого гонора больше, чем ума в голове, он никогда не находил общего языка.

-   Да вы присаживайтесь, места есть и на стульях, и на диване, чего стоять? И расскажите толком, что у вас случилось, ваши дети магазин обворовали и больше никогда это делать не будут, я угадал? – улыбнулся Иван. Ему нравились родители, каждодневно занимающиеся воспитанием своих детей и болеющие всей душой за их будущее, а не те пьяные «рожи», что довелось ему повидать. Если бы папы с мамами меньше бы в рюмки заглядывали, то преступления, совершаемые подростками, опустились бы к нулю. Или почти. Тут два варианта малолетних преступников, Иван знал по опыту работы: те, у кого родители пьющие и те, у кого родители богатые, эти нисколько не лучше. Они балуют своих отпрысков, позволяя им всё на свете, ни в чём не отказывая, а те думают, что им и правда всё можно, потому что они особенные.

-   Не угадали. – сказала первая женщина. Она уселась на стул напротив стола, за которым сидели оперуполномоченные, а за её спину тут же стали два подростка - сразу можно догадаться, что это именно её сыновья. Самый младший жался к той, что не захотела присаживаться, казалось, мальчишка вот-вот разревётся, а старшие иногда бросали на него осуждающие взгляды. – Они машину угнали, красные Жигули.

Опера переглянулись, так вот где собака зарыта, всё-таки подростки. Но эти убивать не будут, хотя всякие были на памяти оперов, но нет, это не тот случай. Тех маленьких убийц, похожих на хищных зверёнышей, они достаточно повидали и с точностью сейчас могут определить, к какой «категории» относятся данные ребятишки.
Женщины, перебивая друг друга, слёзно просили не ставить их детей на учёт.

-   Мы договорились с хозяином Жигулей, мы заплатим ему за бензин и за бутылку водки, в несколько раз дороже. Только очень просим вас, не губите будущее наших детей.

-   Это мы-то губим? – не удержался Илья. – А то, что они машину угнали, то были просто детские игры в песочнице, так? А мы вот, безжалостные губители, понапрасну деток невинных обижаем.

-   Простите, если что не так сказали, мы всё понимаем, вы правы. – опустила голову первая женщина. В её глазах было столько тоски и переживания за собственных сыновей, пусть немного непутёвых, но таких родных и таких любимых.

-   Как вы узнали, что ваши дети нарушили закон? – спросил Иван.

-   Да вот, всё мой… - вторая женщина легонько стукнула мальчишку по затылку. – Они же, черти полосатые, водку там украли и выпили её.

-   Мы не всю выпили, не надо врать. – огрызнулся один из старших пацанов, но тут же на него пришикнула его родительница, замахиваясь рукой, мол, вот я тебе сейчас.

-   Вы пили за рулём? Кто вёл машину? – поинтересовался Илья.

-   Я. – признался тот, кто сделал замечание второй женщине. – Мы не пили за рулём, это после уже.

-   Ну вот, - продолжила женщина. – моего всю ночь рвало, а мы с мужем настояли признаться, где пил и кто наливал. И скорую вызывали. Потому мы не сразу к вам пришли, они в больнице лежали под присмотром. Пожалуйста, поверьте нам, что это больше не повторится, дети нам обещали, что никогда в жизни они нас не подведут.