Народ и коммунисты в буржуазном сететворчестве 4

Ш.Г. Алиев

Народ и коммунисты в буржуазном сететворчестве

Горловка — 2024



8. Осваивающе-произведенческая практика. Преодоление буржуазных сетей и утверждение событийного человеческого бытия

Вместо заключения



8. Осваивающе-произведенческая практика. Преодоление буржуазных сетей и утверждение событийного человеческого бытия



Нельзя не согласиться: социальные проблемы, вместе с ними Социалистические (правда, не всегда коммунистической направленности) идеи, требования выдвинуты сегодня на передний план, становятся предметом проводящейся политики почти всех стран. Считать себя «социальным обществом» представляет собой даже нечто от моды.

Верно также, что под прикрытием «социальности» («социализма») часто можно творить довольно большие антисоциальные дела. Больше, под флагом социализма проводят явно противоположную политику, продолжая по старинке, гонки за наживой и барышами, насаждая, к тому же, бесчеловечные, фашистские режимы. Что говорить, коль скоро и депопуляторы рядятся в тогу социализма.

Как бы там ни было, факт, так сказать, «социализации» современного буржуазного мира несомненен. И хотя социализация общественной жизни, точнее даже, социалистическая перспектива на первых порах современному буржую кажется чем-то антагонистичным тому, как он живет, строит свои дела, все же, при более серьезном рассмотрении социализм обнаруживается тем, куда, собственно, буржуазный мир призван идти. Ведь, по крупному счету, он — наиболее благоприятный вариант организации жизни, коль скоро формируется на ступени информационного общества. К тому же, в буржуазных условиях.

Не случайно, сознательные капиталисты (пусть в основном задом, «без марксизмов всяких»), тем не менее, именно к «социализму» тянутся, усматривая здесь благоприятную и «оптимальную» форму обустройства дел, бизнесования. Не забудем, социализм бывает разным: не только в политических, но также религиозных, этических и других «обертках»...

Следует только, если уповать на истину, впрямь отказаться от «рудиментов» того самого «шарехолдерства», обнажившегося во всей своей неприглядности. И «отказаться», — не просто уповая, что цифровая техно система «выручит» (внешне «принуждая»), но, благодаря внутреннему свободному перерождению людей в собственных убеждениях с делами. Того лучше (вряд ли осуществимое при наличных порядках) — переходом от производства, производящего творчества к творчеству произведенческому, к событийности.

Однако, для социализма, который вполне устроит буржуазный мир, этого совершать нет нужды. Буржуазный социализм ограничен, какие бы облики ни принимал, именно производящими, внешне навязывающими порядками, откуда частная собственность не искоренима, являя свои, вплоть до обманчивости (особенно от либеральных «масок»), лики.

Собственно, и событийному социализму не так-то просто высвободиться от последних. Не они ли, неспособность по-настоящему сложить общественно-собственнические отношения, в конечном счете, сбивают многие народы, пошедшие по нему, на контрреволюционные развороты? Жертвой частнособственнических веяний, в силу отсутствия понимания, как устраивать действительную общественную собственность, на которой только и существует событийный социализм, стала и наша страна, хоть и прошла сравнительно долгий и непростой путь восхождения к коммунизму, провалившись в контрреволюционную яму с приходом восьмидесятых.

Спрашивается, почему не смогли народы, — кстати, руководимые ком. партиями, в том числе КПСС, — совладать с понятием общественной собственности? Что помешало верному пониманию и утверждению последней, благодаря чему пришлось рухнуть вспять? Ответ на эти вопросы перенесем несколько ниже.

С еще одной стороны, как ни крути, но постиндустриализм с особой силой обнаруживает, — выдвинув на передний план создания богатств, человеческий капитал («человеческий фактор»), — что в него нужно «вкладываться», нужно развивать, извлекая таящиеся возможности. «Развивать» истинными путями, но никак не узкоглядно, не рассчитывая на скороспелые «навары», не навязывая сверху (извне) посредством платформ. Тем более — мутантируя, аватаризуя человека, выкорчевывая из него дух, подлинную свободу, культивируя низменные потреблятские качества.

Так до сих пор формировалась модель инновационной экономики наизнанку. Так рассчитывают обходиться с реальным человеком, возводимые на наших глазах, «новые ковчеги». И это — когда в высшей степени абсурдность, пагубность подобных возгонок «человеческого капитала» просто кричат отовсюду. Смертельную опасность их стали подозревать весьма многие авторы, включая даже адептов «ковчегования».

Все это должно быть понятно. Что и кто бы ни говорил, оставаясь в производящих мерках, живя производяще, ни о каком истинном (от событийности) пути выращивания человеческого капитала (что то же, человеческогло фактора) не может быть и речи. В этом смысле стейкхолдер капитализм, предлагаемый депопуляторами, — не наиоптимальнейший ли конечный вариант производящего человекоустройства? Он ведь вполне может быть назван «социализмом». Ибо, по крайней мере, по тем, обычно (довольным сознанием, так сказать, здравым смыслом, кстати, сплошь буржуазным) указываемым моментам, новоковчежное общество вполне отвечает критериям социалистичности. Действительно, оптимально устроенная экономика, план, относительно «высокий уровень жизни», отсутствие частной собственности, коррупции, равенство, свобода, справедливость, распределение по труду, бесплатное образование, лечение, равенство доходов (особенно с введением ББД), право на жизнь, отдых и другие демократические права, вообще, «права человека», — не это ли все принято связывать с социализмом, который, в добавок, вполне удобоварим буржуазностью? И совершенно неважно, что здесь чего-то там (бытия, человечности, что ли?) недостает. А многие моменты извращены, ложно схвачены...

Не важна также, общепризнаваемая очевидность, что для раскрытия созидательного потенциала человеческого фактора сегодня и впредь необходимо повышать благосостояние, — не духовное ли, прежде всего, во всяком случае, не только материальное, — людей. А для этого, в свою очередь, нужно радикально менять характер труда, вообще, существования, опять же, производящих. Для буржуазного социализма новоковчежного общества во всем этом, конечно, нужды нет.

Это для какого-то там, призрачного, «утопического социализма», проигравших исторический суд, коммунистов требуются означенные «излишества». Точно также предстоит выстрадать по-настоящему общественную собственность на средства производства устранить вопиющие перекосы в распределении произведенных благ. Соответственно — воплотить подлинное равенство, соборность, советскость, свободу, превратить любого труженика в действительно (но не потребительски-«вещно»-делячески) заинтересованного участника общего дела, на благо всех людей, общества в целом.

Нет, думается, нужды (по крайней мере, здесь) доказывать, что подчеркнутые моменты прямо вытекают и обусловлены отношениями общественной собственности. Больше того. Она же предполагает многое другое. В частности, нужды демократизации (доведя демократию до, что называется «демократией со-участия») всех сфер жизни, децентрацию власти и управления. Точно также, необходимо создавать по возможности равные условия для всестороннего и гармоничного потребления (т.е. образования, самораскрытия) каждого человека. Впрочем, очевидно, означенные и другие моменты-черты коммунистического жизнеотправления как бы предполагают друг друга, взаимосвязаны, взаимообусловлены.

Предстоит, далее, по-настоящему информатизировать жизнь. То есть, не ограничиваться информатизацией в коммуникативной данности, а качественно возвысить информатизацию и информированность. Благодаря этому люди смогут обходиться с информацией на подлинно потребляющей гласной, общедоступной (снова выплывает общественная собственность) основе. Обо всем этом мы говорим в книге «Философские основания образования событийного человеческого бытия» [См.: Алиев Ш.Г. Философские основания образования событийного человеческого бытия // А еще полнее — в девятом и одиннадцатом разделах «Практики...» [http://proza.ru/2023/08/27/647; http://proza.ru/2023/09/04/885; http://proza.ru/2023/09/06/335].

Только так, на данных путях (мы указали лишь попавшее ближайшим образом под руку) достигается настоящая раскрутка человеческого фактора, переводящая экономику на интенсивные рельсы, стократно ускоряющая рост общественных богатств, развитие общества, стало быть, самого человека. Не это ли все предстояло воплотить КПСС, коль скоро вела бы страну в направление дальнейшего развертывания и упрочения начал событийного человеческого бытия, вместо того, что совершила на деле, свалив общество с достигнутых уже на данных путях так называемой «перестройкой» и в последующие годы?..

Становится очевидным, что раскрутка человеческого капитала предполагает подобающие социальные (социалистические) преобразования. Без таких (еще внешних) условий данная «раскрутка» просто невозможна. Правда, для подлинного развертывания, — идущего изнутри самого человека, в качестве его, так сказать, «естественной потребности», воли к созиданию, — их (условий, к тому же, буржуазно-социалистических) недостаточно. Больше. Без того, чтобы не проистекать изнутри, без внутренней самодетерминации, не стать потребностью, произволом души и духа, созидательная раскрутка человеческого фактора еще не настоящая, не полномерная. Для нее, — дабы не была одномоментным, в добавок, случайным актом, но могла вершиться самотеком, — нужны как внешние, так и внутренние детерминанты-источники. И они почерпаемы только и только из осваивающе-произведенческого существования человека в мире, о чем мы говорим в означенных разделах «Практики...». Существуют ли иные основания-мотивы — большой вопрос!

С другой стороны, несложно понять в таком ключе, что фашистско-кастовый миропорядок, который стремятся утвердить адепты инклюзивного капитализма, — мало как удобоварим. Далеко не радужно и благостно в нем. Кстати, не только для адекватного обхождения с человеческим фактором (его «раскрутки»), но также самим устроителям. Ведь, имея в виду перспективу, рисуемую неолиберально-трансгуманистическими прожектами, и «господа жизни» не в отдаленном будущем окажутся теми же самыми мутантами, полулюдьми, «штифтиками», в коих пытаются превратить остальное население земли. Да и «Боговать» им особо долго не придется, коль скоро сохранятся-таки: довольно быстро начнут есть друг друга, подобно паукам в банке. Скорей, однако, их просто «съест» сложенная техно система, «оцифрованный Левиафан», дабы затем самому исчезнуть...

Повторяем еще и еще раз, действительную раскрутку человеческого фактора не осуществить буржуазными, производяще-присваивающими средствами, в пределах господства капитализма, какие бы формы он ни принимал, какими бы «новыми ковчегами» ни спасался. По-настоящему человеческий фактор развертываем, — и рост экономики, общества, подлинно-историческое движение вперед осуществимо не иначе, как осваивающе-произведенческими путями. Точно также, при решении социокультурных, бытийно-исторических проблем человечески, ответствуя зовам бытия. И, понятно, вне коммунистической мировоззренческо-онтологической, смысложизненной ориентированности, без активной коммунистической созидательности на данном поприще ничего не достигнуть.

Коль скоро народы начнут строить свои дела, жизнь осваивающе-произведенчески, другими словами, коммунистически, означенные перекосы с тупиками существования, обрекающие человека на смерть, неизбежно отпадут. Правда, для этого и в самих коммунистических «головах» с «сердцами» не мешало бы произвести известное «проветривание» на предмет высвобождения от производяще-присваивающей зашоренности, запутанности их в буржуазных сетях для произведенческой восполненности (кстати, не только «голов» и «сердец»).

Увы, приходится вновь и вновь повторять: насколько знаем, существующие до сих пор, коммунистические движения, партии, стало быть, их программные документы, теоретические наработки, исследования, разговоры и т.д., по-прежнему, держатся понимания практики как производящей деятельности без каких-либо оговорок. Соответственно, настоящее, будущее, стратегия и тактика, — чего ни коснись, видится, строится на, раз навсегда данной, производяще-практической основе. А это, как понятно и в конечном счете, влечет почти те же выводы, ту же картину жизни, цели, дела, отношения, что и в противоположном лагере. Выходит, настоящее, будущее, там и тут предстают почти теми же, в одном и том же ракурсе, различаясь, вроде бы, в акцентировках, «цветах».

Даже означенные выше, моменты, выгодно отличающие коммунистическое мироотношение, из-за того, что осмысливаются и реализуются под углом производящести, весьма теряют. И, по сути, выравнивают его с остальными, пробуржуазными позициями современности.

в этом смысле, не случайна роковая беда, настигшая наше отечество (и не только), ведомое КПСС. Не восполнившись осваивающе-произведенческим мироотношением, не сумев потому выбраться из тупиков буржуазных сетей, Партия обрекла общество на погибель, предала великие идеалы и реалии коммунизма, провалила страну на столетия (если не навсегда)...

Иначе не могло быть! Ведь, как мы не раз отмечали, на закатном этапе производяще-капиталистической истории, —мысля и поступая, решая жизненные задачи, строя будущее производяще, — человек теряет реальную почву из-под ног. Никакого подлинно спасительного просвета не обрести. Ибо производство сегодня, — сколь бы мощными технологиями ни обеспечивалось (чем сложней, тем быстрей), как бы «убористо» ни облекалось «интересантами», — изживает человека и мир.

Самое большее тут, коммунистам, не порвавшим с производящим мышлением и мироотношением, для выражения своей позиции и устремлений, разве что, остается не без прикрытого стыда отделываться терминологиями, лозунгами, клише, которые на известном (начально-империалистическом) этапе истории, впрямь, срабатывали. Однако, в сложившихся сегодня, глобально кризисных условиях, не только обветшали, но даже стали служить их социально-политическому антагонисту.

Отсюда, кстати, современному буржуитету при власти, к тому же, лукавому, весьма удобно (хотя бы из примитивных прагматичных целей) перехватывать многие лозунги и уборы левых, коммунистов, ибо они, повторяем, практически иссякли жизнетворной энергетикой и содержанием. Отсюда также, многие левые партии, в том числе считающие себя коммунистическими, весьма успешно адсорбируются, «оделяемые», во властные структуры.

А те, кто пытается как-то «устоять», не быть поглощенными затягивающими сетями, вынуждены часто в целях самооправдания, оправдания своих идей, восполняя их актуальной конкретикой жизни, нахождения новых «движущих сил революции», обращаться к социально-политическим маргиналиям, к крайностям анархо-синдикализма и либерализма, левацкому фашизму (троцкизм). Доходят тут до либертаризма, смыкаются с «новыми правыми» и проч., Вплоть до оксюморонов, типа «прогрессивных консерваторов», православных коммунистов и проч...

В этой связи поневоле вспоминается сценка из небольшой повести Валентина Катаева, где малютка отважился есть запретное родителями варенье, оправдываясь (вот, молодец!): «Я же ложкой ем». Не то, что другие! Они («не хорошие») ведь «руками лезут в банку, пачкаются»...

Так ведут себя кое-кто из современных коммунистов, уверяя (не только других), что не потеряли «истинный путь», в отличие от соседей, «бредущих», видите ли, по-другому. А об том, что глубоко упутаны буржуазностью, — и слышать не хотят.

Вообще, в последнее время пошло какое-то поветрие в информационно-пропагандистской работе (особенно среди властных чиновников), что, держащие речь, скорей, себя убеждают, нежели других. Блудят, блудят «многая словами», отстраненно, обтекаемо, безответственно, шизофренично хватаясь то за одно, то за другое. И так, как-то заканчивают, не начав, оставив все на месте, как будто ничего и не сказали. Да и не их касается сказываемое. Нет в нем сути, сердца, воли. Одно словоблудие, ни к чему не зовущее, ни к чему не обязывающее, оставляющее все как есть. То есть, на деградацию энтропию. При этом своим словоблудием создают впечатление активности, работы, живого участия и проч. (точь, как в нашем министерстве иностранных дел с некоторых пор!). И, коль скоро, благодаря этому, рано или поздно случается очередная беда, упоенно бия себя в грудь, укоряюще вопят: «Я же говори-ил, я же говорил!»...

На более общем плане тоже наблюдается нечто от пустопорожности, обесценения, девальвации многих смыслов, ценностей, идей, принципов и т.д., включая коммунистические, когда-то крепко западавшие в умы и сердца людей. Они как-то выветрились, увяли, скукожились, лишились интереса к себе. И такое положение вещей, оветшание, девальвация идей и смыслов происходит, среди прочего, в силу того же производящего мироотношения. Когда к «словам» и «вещам», к окружению, самому себе относятся внешне, субъект-объектно, «вещно», манипулятивно-технически, безбытийно, в конечном счете, присваивающе, всего этого не избежать, что бы ни предпринималось.

Только осваивающе-произведенческое мироотношение, во многом тождественное любовному (заботливому) созиданию [См. об этом: «Практика...» // http://proza.ru/2023/09/06/335; а также: Любовь и освоение // http://proza.ru/2022/01/16/1103], преодолевающему означенные и иные формы отчужденного существования, и связи человека с окружением, возвращает и словам, и вещам их подлинность, полноту самореализации в присутствии бытия. Только в такой созидательности человек сполна реализует в том, что вершит и ум, и сердце, и волю, всего себя.

Тем временем, рано или поздно, особенно на закатных ступенях производящего существования «коммунизм» (производяще вскормленный), подобно остальным идеям, ценностям, «словам» от производящести, теряет влияние, не влечет к себе даже из эксплуатируемых низов, не говоря уже о господствующих классах, интеллигенции, где нередко (и совсем недавно) находил себе (в силу истинности и мощной энергетике) благодатную почву для прорастания. Буржуазная (в частности, депопуляторской пробы) пропаганда, сеть, особенно после разгрома СССР и мировой социалистической системы, празднуя триумф, активно и не без успеха насаждает по всем каналам отказ от коммунистических идей с тяготениями. Видите ли, они «бесперспективны», «ложны», «несбыточны», «утопически вредны». Одновременно позиции коммунистического движения в народной массе катастрофически сужаются. Главное же, само оно в немалой части, поскольку крепко держится производства, присвоения, дает поводы для подобного отношения к себе, негативных «судов-приговоров»...

И, все же, последние «сшиты» из довольно дешевых «лоскутов», тоже, от производящего присвоения. Они вскормлены откровенной идеологической враждебностью так называемых «судей», невежественных и примитивных (вплоть до подлости) антикоммунистов. Это, правда, не мешало им взбираться на высшие властные ступени и там совершать беспрецедентно мерзкие пакости в отношение своего народа, которые последний не знавал за всю историю своего существования. И, что характерно, этим мерзавцам до сих пор у нас воздают почести и хвалу, развращают тупят народ их авторитетом, предательскими «подвигами»!..

Нельзя также не видеть, негативные оценки коммунизма, тщетные попытки его окончательного захоронения, суть во многом порождения отчужденного сознания, формирующегося благодаря видениям, наукам, которые заведомо ложны, далеки от истины, из-за своей партийно-классовой, корпоративной принадлежности. Еще ближе — самой действительности, откуда вскормлены, произрастают. Нет нужды напоминать, это производящий способ существования, производящая практика.

Откажись они (кстати, не только буржуазные идеологи, ученые, но и сами коммунисты) от такой науки, посмотри на жизнь под иным, непроизводящим углом, — картина совершенно иная предстанет. Обнаружится, в частности, что коммунистическая перспектива, хоть и является «утопией», но такой, которая действительней, явней любой другой яви. Без нее, как верно замечает Ю. Хабермас, «жизнь превращается в болото». Больше того. Как верно доказывает А.А. Зиновьев, без этой идеи и яви (если не воплотится), человечество просто вымрет [См.: АЛЕКСАНДР ЗИНОВЬЕВ. Я мечтаю о новом человеке. — М., 2007].

Если даже в, открывающейся производящему мышлению, перспективе «коммунистическая утопия», становясь наукой, куда глубже и истинно схватывает жизнь, постигает суть вещей, то как же умножится действенная и проникновенная мощь ее, коль скоро по-настоящему пропитается осваивающим мироотношением, будет произведенчески (в открытости бытия) мыслить и созидать!

Это несомненно! И, в общем-то, так случается, постоянно происходит, что нередкие представители и носители господствующих классов, — кому удается, выйдя за рамки своей сословно-корпоративной, классово-эгоистической ограниченности, иначе взглянуть на жизнь, хотя бы, соприкоснувшись с осваивающим подходом к вещам, — данную действенную и единственно истинную явь коммунистической утопии, обнажаемую здесь, бытийно-историческую перспективу открывают. И отныне посвящают себя служению ей.

В конце концов, сама буржуазная реальность, — причем, не без участия (хоть и «заспинного») бытия, — и порождает (скорей, трансцендирует) данную перспективу, подлинно спасительный поворот истории. И большинство уловивших последний, — что ни говорить, не просто выходцы, представители («учители!») из буржуазного класса, но, так либо иначе, уже выбирающиеся, трансцендирующие (преодолевающие) формы производящести, производящего отношения к жизни.

Именно такими являли себя многие выдающиеся представители коммунистического движения, марксисты. Маркс, этот выходец из вполне состоятельного бюргерского сословия, Не только превзошел свою изначально классово-ограниченную позицию, но заложил все духовно-практические и методологические основания, пути преодоления присваивающего мироотношения осваивающим, а производства — произведением. Соответственно, — частной собственности собственностью общественной, предполагаемой и возможной вместе с событийным человеческим бытием (коммунизмом), благодаря лишь осваивающе-произведенческому существованию человека в мире.

Вот, если б эти основания не были отставлены современными продолжателями его великого учения, не были преданы забвению, — а проклевывавшие у нас в семидесятые-восьмидесятые годы попытки возродить осваивающий подход к действительности не оказались умолчанными, не замеченными общественностью, исследовательскими центрами партией, прежде всего ее руководством, получили бы подобающую оценку, признание и всемерное развитие, главное, воплощение в жизнь, — вряд ли бы тогда отечество постигло контрреволюционное несчастье!... Вряд ли строительство событийного человеческого бытия столь плачевно захлебнулось!..

Как бы итожа наш разговор, несколько отвлекающий от осмысления вопросов, заданных заголовком раздела, заметим, что по мере иссякновения буржуазной действительности реальными возможностями на существование, впадения в безвылазные тупики кризиса, нарастания грозящей глобальной катастрофы, вместе с тем, стихийного распространения в народе левых (включая прокоммунистические) веяний -приятий, — кстати, черпаемых даже из «Библии» и обращения к бытию, — «окно зрения» будущего раздвигается, где-то уже маячит бытийное «спасение». За предрассветной завесой как-либо проглядывает робкий луч подлинной трансценденции (выхода) из производяще-буржуазного плена. Уловить его ускоренно множатся пристальные взоры, поиски, внимание народов к «спасению». Все большей явью оно обрастает. Соответственно, растет притягательная сила «поворота» и движения к нему...

И, все же, далеко не праздно спросить: проснется, исполнится ли народ сегодня достаточной энергетикой и силами спасительности? Не лишился ли дара слышать молчаливые зовы бытия? Способен ли лишь брезжащую зарю воспламенить ярким полдневным Солнцем? Короче, наполнится ли знаниями, верой, волей (готовностью, решимостью), пониманием (настроенностью, расположенностью, языком и действенностью) к предстоящему и спасительному? А где и как взять диалектическое умение и подобающую созидательность ради спасения? Все это, очевидно, весьма значимые, не риторические вопросы. И решение их, кто и что бы ни говорил, определяют силы коммунизма. Смогут ли нынешние коммунисты проникнуться пониманием и доверием народа, сумеют ли научить, поднять и возглавить его движение? И, вырвав из сетей буржуазности, направят на коренное преобразование мира. А с самого начала — найдут ли в себе самих энергетику, волю, дух, созидательность, которых бы хватило «возжечь», воодушевить, повести народы к освобождению? Не о самом важном ли речь здесь? Особенно теперь, после краха СССР, развала мировой социалистической системы, коммунистического движения в целом.

Нельзя сказать, что означенными вопросами исследователи, авторы не заняты. Уделили и мы в своих разысканиях достаточное место и внимание им. Однако, думается, налицо, скажем так, неисчерпаемый предмет осмысления, «непостижимый» до конца, подобно самой жизни. Потому, сколько бы специалисты, исследователи ни разыскивали нужные «диагнозы» с «рецептами», вряд ли последние исчерпают предстоящую, как бы сказал Кант, «вещь-в-себе», вряд ли на проделанном можно будет остановиться, удовлетворившись (решением задачи). Разве можно исчерпать неисчерпаемое?! Вообще-то, это касается любых самодостаточных вещей, тем более, социально-исторических. К тому же, из будущего, событийного человеческого бытия...

И в предыдущих разделах немало сказано, — пусть, правда, весьма кратко и общо, увы, подчас даже не покидая известные марксистские учебники, — относительно отличительных особенностей, преимуществ, главное, реальности, дееспособности коммунистического мироотношения («утопии») по сравнению с остальными, соответственно, — готовности его справиться с означенной задачей.

Больше. Мы предпослали в качестве главенствующего, «краеугольного» момента один аспект, который, вроде, должен бы поставить «точки над I» в плане неотразимой истины, влиятельности, особенно действенности коммунистического учения сегодня. Своей «краеугольностью», фундаментальностью он, несомненно, исключительно значим для осмысления поднятых вопросов и решения предполагаемых ими задач освободительного движения. По ходу изложения, мы, разумеется, не могли обойти, постоянно отталкивались от него, так либо иначе, осмысляли предстоящие предметы. Однако, прямой разговор, вот, не единожды откладывался, подменялся отступлениями.

Верно также, мы почти не касались вопросов методологических, особенно методических, тактических, оперативных конкретно-политических, коими должны располагать и успешно совладать любые современные политические движения в своей активности, «тяжбах» на успех, победу. Эти приемы, методы, формы борьбы, вообще-то, даже не связаны (по крайней мере, ближайшим образом) с направленностью, целями, содержательными особенностями, использующих их, партий, движений. Они как бы общезначимы, являя азбуку современной (в каком-то смысле не только) политической борьбы, которой, вроде бы, должен владеть каждый участник последней. Как знать, может, мы зря не касаемся этих форм, ибо часто они бывают столь насущны и востребованы, что порой, затмевают общетеоретические (общеметодологические) моменты, о коих говорим и саму суть борьбы. Ведь нередко работа соответствующей партии (сведшейся к парламентской, «карманной», персональной) выражена именно в данного рода «тяжбах», хлопотах и «шеборшениях», что даже приносит ожидаемые «дивиденды» (удержания у «властного корыта»). Причем, десятилетия кряду!..

Сознавая означенный недостаток (увы, его лишь?), все же, продолжим наше движение, сохраняя, так сказать, логику, замысел работы (да и размеры). Среди прочего, так следует поступить уже потому, что разного рода вопросы общеупотребительной тактики, приемов и методов политической борьбы, — вплоть до задач «влияния на массы», пропаганды, агитации, наконец, манипуляции, — неплохо расписано в существующей литературе, включая левую (С. Кара-Мурза, С. Копылов, Б. Кагарлицкий и др.). Этому учат специальные школы, заведения и проч., в частности, так называемые «системы партучебы» внутри любого серьезного политического движения.

Между тем, Тому, о чем мы хотим сказать, говорим (прежде всего, об означенном краеугольном аспекте), далеко не все и везде (если вовсе не) учат. И, нельзя не заметить, зря. Ибо, по крайней мере, вряд ли без такой учебы «головоломки», «путанки» из буржуазных сетей успешно и продуктивно долаемы.

Потому, совершая наш последний шаг в плане осмысления преимуществ, притягательной силы коммунистического движения, идей («утопии»), проясним Какими они призваны стать, в дополнение к сказанному, дабы справиться с означенными задачами, несомненно, выражающими веление сегодняшнего дня. И, конечно же, для этого определимся с существом «краеугольности» предстающего осмыслению основоположения. Последнее мы обозначили выше как «принцип практики, связи с жизнью». Собственно, разбирательство с ним уже с самого начала нашего разговора вершится, по ходу раскрытия (правда, там сям) особенностей осваивающе-произведенческой практики. В частности, — как они сказываются на остальных предметах, в том числе других основоположениях, аспектах коммунистического учения, вообще, на человеческом существовании. «Закавыка», разве, что мы делаем это непоследовательно, бессистемно. К тому же, отвлекаемся, тянем, цепляясь за вещи, которые, так сказать, «около». Однако, следует признать, тоже значимы, не упустимы.

А с другой стороны, нельзя не заметить: даже в «задержках», «отвлечениях» Мы, считай, лишь то делаем, что говорим все о том же, касаемся аспектов, искомое основоположение («принцип») выражающих. Само «касание» не того же ли порядка? Оно и не удивительно: ведь Подлинное осмысление, активность, отношения, дела людей, не порывающих с коммунизмом, — все это, так либо иначе, упирается в содержание и существо, установки, интенции предстоящей осмыслению фундаментальности (осваивающе-произведенческого способа человеческого бытия в мире), в силу ее несомненно исключительной значимости.

Не случайно же, авторы, расписывающие коммунистическое движение, особенности социалистического и коммунистического строительства, сплошь да рядом (подчас даже безотчетно) используют терминологию, вещи, передающие, подразумевающие ее. Это наблюдается и в трудах основоположников. Верно и то, что они, в отличие от многих последователей, использовали термины, предметы, являющие данный, краеугольный принцип (осваивающую практику) куда определенней, осмысленней нежели многие потом.

Больше. Отличительные черты и преимущества силы (не только затронутые выше) коммунистического мироотношения без опоры на осваивающую практику как самый главный и всеопределяющий принцип («преимущество»), мало что значат, работают далеко не с полной отдачей. На самом деле. Взять, скажем, принцип материализма, или принципы диалектики, научности. Они ведь свойственны не только марксизму, научному коммунизму. Пусть, здесь данные принципы развернуты последовательно и исчерпывающе. Но, вообще-то, остается немало вопросов для дискуссии. Собственно, то же с принципом партийности, того лучше, объективности. Разве сами по себе, вне своей практической (точнее, осваивающе-практической) привязки они могут быть по-настоящему реализованы? А другие принципы?..

Выше, между прочим, указывалось, что выражаемый предстоящим нашему осмыслению принципом, осваивающе-практический аспект представляет главенствующее начало в комплексе материальных детерминант общественного бытия. Вообще, если вести речь в целом о марксизме, марксистской философии, то ее вполне справедливо следует называть философией практики. Надо только практику понимать адекватно, диалектически, на основе всех достижений современной науки, бытийно-исторических реалий и накопленного в духовно-мыслительных исканиях человечества.

Нетрудно показать, что все (не только названные выше) принципы и положения марксистского учения, теории научного коммунизма сами по себе без краеугольного основоположения в означенном плане, чего мы стараемся последовательно держаться, строя свои разыскания, включая настоящую работу, недостаточны в себе. Лишь осваивающая практика как принцип безоговорочно главенствует здесь. И, будучи самодостаточным, из себя обеспечивает их достаточность, а себе — эту самую «краеугольность». И она, будучи главенствующим основоположением, конечно же, далеко выходит за пределы того, что называется «требование», «установка», «основа» и проч., как обыкновенно фигурирует с остальными принципами в марксистских учебниках, основоположных документах, включая речи с разного рода кафедр.

Действительно. Оно (наше основоположение) — также и методология, путь движения. Причем, не только мысли: не в первую ли голову делания, вершения, творчества человеком себя и жизни, любых вещей! В этом смысле по важности своей данный принцип затмевает, компенсируя недостачу, неполноту ряда других аспектов и подходов, вплоть до марксистского мировоззрения в целом, нуждающихся в развертывании. Наконец, именно его не хватает сегодня для успешности и результативности вершимой коммунистами работы, в частности по преодолению пут буржуазности, уверенному движению вперед.

Включением принципа практики в свое учение, Маркс, как общепризнанно, совершил славно известный «Коперниканский переворот» в философии, преодолевая метафизические «препоны» и западни. Больше того. Означенное насыщение философии как мировоззрения и всеобщей методологии данным принципом знаменует «переворот» в духовно-практическом становлении человечества. Коль скоро же данный принцип последовательно развернуть, эксплицировать его сокрытые потенции сполна, в частности, возвысив практику до осваивающего произведения, — эвристически-созидательным возможностям человека посредством марксизма, коммунистического учения поистине открыты безбрежные перспективы, непреходящесть, постоянная затребованность и актуальность.

Отсюда, между прочим, очевидно: коль скоро практика (принцип практики) не поднята до осваивающе-произведенческого видения и реализации, ни о какой такой перспективе не может идти речи. В том числе и о преодолении метафизичности в философско-мировоззренческих и методологических исканиях. Ведь, в сущности, метафизика — это прямое порождение производящего бытия человека. Она приходит в мир именно с утверждением производства. Надо только верно понимать ее, не сводя лишь к тому, что называется «метод мышления», противополагаемый диалектике, как часто фигурирует в распространенных учебниках.

Повторим еще раз, осуществляй КПСС строительство нового мира, адекватно руководствуясь принципом практики, восполненной осваивающе-произведенческими содержанием, смыслами и открывающимися поприщами впереди, у нее нашлись бы силы не сбиться с курса. Не позволив себе сойти с верного пути движения, она ведала бы, как и куда развивать общество, обновлять жизнь, обустраивать различные общественные процессы, на каких путях решать возникающие задачи. Точно также, — как строить нормальную, осваивающе-произведенческую экономику (ойкономику), куда девать тех, кого называют «бизнесменами», равно то, чем они так усиленно заняты, гоняя бабло с потреблятством и уже одержимые смертью посредством депопуляторства.

Завершив первый цикл социалистического строительства, в своих духовных исканиях КПСС нашла и знала бы, как и чем обновить, по-настоящему развивая, коммунистическую идею, «теорию». В свете последней точно определились бы конкретные цели, направление дальнейшего движения, духовно-практического, практического и практически-духовного развертывания нового витка восхождения к событийному человеческому бытию.

Стало быть, конкретизация принципа практики применительно к запросам сегодняшнего дня, задачам революционно-освободительной борьбы народа в известном смысле призвана завершить наш «сказ» о том, как коммунисты в современных условиях, постигая истинную полноту дел, проникнутся пониманием и доверием народа. Как им возглавить его движение. Вырвут (больше, вырвутся сами) ли из сетей буржуазности, научат и поведут вперед, — все это, повторяем, самые главные вопросы, риторически предполагающие, ответствующие им, задачи.

В последних разделах «Практики...», потому, мы попытались на сколько способны, осуществить данную конкретизацию. В частности, осмыслили, какими коммунисты призваны стать, дабы справиться с «неотложками», несомненно, выражающими повестку сегодняшнего дня и веление времени. А еще ближе, в плане нашего разговора, не только не впадут в буржуазные сети, но, внимательно и проникновенно осмотревшись в них, найдя потаенно сущие тут ростки будущего, изведут их на свет естественно-историческими средствами, поводами и действительно воплотят, тем самым, развернут непосредственное со-бытийное созидание коммунистических реалий.

Собственно, сказанным в последнем предложении, мы продемонстрировали (пусть и одной фразой), как человек (коммунист), осваивающе творя, созидает, утверждается действительно. Ведь именно осваивающе-произведенческим способом бытия в мире, он прежде всего отличается от буржуазного человека, способного лишь присваивающе-производяще творить. И, тем самым, — разверзнуть уже гибельную пропасть для планеты всей. Почти в каждом разделе по ходу осмысления предстоящих вопросов мы многажды подчеркивали вывод, полученный в других своих работах (ближайшим образом в «Практика...»): лишь осваивающе-произведенческим созиданием людям под силу преодолевать данные инфернальные пропасти, разгрести производяще-буржуазные «завалы» на путях истории и утверждать реалии событийного человеческого бытия. И никак иначе!

Итак, главным и всеопределяющим принципом диалектического и исторического материализма, соответственно, коммунистического учения, выражающих марксизм-ленинизм сполна, является принцип практики. «Практика» же берется здесь в наиболее развитой данности, выступающей потому, как бы сказал Маркс, «ключом к анатомии» всех остальных своих разновидностей, устилающих нечто от пути к ней. Смеем надеяться, мы обосновали и показали, такой практикой служит осваивающе-произведенческая деятельность, осваивающе-произведенческий способ бытия человека в мире. Строительство подлинного (событийного) социализма, вообще, общества событийного человеческого бытия возможно лишь на путях так складываемой практики, шаг за шагом преодолевающей по ходу своего развертывания производящие формы жизнеотправления. И пути данные суть одновременно средство, цель, всеопределяющий принцип коммунистического созидания. Потому, лишь преломленные в нем, остальные особенности, принципы, идеи, положения марксизма, соответственно, коммунистического учения обретают истинное звучание, главное, движение, смысл, реализацию.

Осваивающая практика, видимо, самотеком никогда не сложится, не вытеснит практику производящую. Последняя упразднима (причем., как бы сказал Маркс, «положительно», «революционно»), коль скоро работу вершить системно, целенаправленно, последовательно, организованно. То есть, под руководством «центра» (партии), который, как бы ни назывался, но служил революционно-освободительному движению народов в направление событийного (коммунистического) созидания будущего, истории.

А это, в свою очередь, предполагает: руководящий центр, — стало быть, каждый, считающий себя сопринадлежником, участником его, — призван быть духовно и духовно-практически зрелым, стоящим на подобающей высоте и значимости предстоящих революционных преобразований. Он готов зреть, направлять и вести освободительное движение сквозь подстерегающие «Сциллу и Харибду», а также другие «соблазны», «западни», расставляемые «сетями» мировой буржуазии. Больше, способен провести народы по «лезвию бритвы тонких дорог», не потерять направление, держать верный курс. И даже в ситуациях, где заканчиваются ведомые пути, — прокладывать новые и заново, внимая зовам бытия и со-присутственно ответствующей ему, человечности. Вот почему, подчеркнем еще раз, быть коммунистом, оставаться им, на высоте предъявляемых сегодня (в общем, всегда) требований, задач, готовности, духовно-практических качеств, — весьма непростая и ответственная участь. Ее люди осознанно, с ясным пониманием свободы и нелегких трудов с экзистенциальными опасностями выбирают для себя...

Определившись в общем плане с принципом практики, можно начать осмысление специфики осваивающей практики, в том числе работы ее по созиданию человеком себя и мира с бытием. Однако, делать это мы здесь не станем, поскольку достаточно высказались на сей счет в «Практика...» и других исследованиях. Повторять написанное, просто нет смысла. В добавок, мы и без того слишком затянули разговор, чтобы позволить себе данное «удовольствие». Следовательно, подходя к завершению нашей работы, ограничимся лишь кой-какими, соображениями, тоже методологического характера относительно реализации принципа практики, дополняющими, как-то даже перекликающимися с вышесказанным. Постараемся, в частности, наметить, как, каким образом коммунистическое движение, благодаря своей надлежащей практичности, может быть свободным от всевозможных буржуазных пут и блужданий в чуждых сетях, как способно служить сегодня освободительному шествию народа, как повести последний путями событийного человеческого бытия. Наконец, как удержаться на «лезвии бритвы» диалектико-материалистического мироотношения. Соображения данные, вообще-то, не мешало бы развернуть, конкретизировать. Однако же, ограничимся и без того очевидным. А еще точнее — продолжим неустанное «стучание» («дятлом») на всем протяжении настоящей (и не только) работы, одного и того же. А именно: обоснование и настоятельное требование придать философии практики, являющейся сутью марксизма и научного коммунизма, подобающее достоинство, осмысливая практику, предельно восполнив и возвысив ее до осваивающе-произведенческого способа бытия человека в мире.

Столь сильно ограничив себя, сразу же заметим, что принцип практики, — Точнее, «принцип практики, связи с жизнью» (так его обычно и не случайно формулируют учебники), — в устоявшемся марксизме фигурирует преимущественно на уровне поверхностном, сводясь к, что называется «практичность». Слава Богу, — не в грязно-торгашеском смысле. Он (принцип), «практичность» в соответствующих науках, учениях присутствует в смысле значимости, нужности связывания теоретических выкладок, абстрактных понятий, положений, истин здесь «с жизнью». То есть, с нуждами, запросами, интересами, в частности, коммунистического строительства. Коль скоро соответствующее положение преломлено таким образом, требование реализации принципа практики, связи с жизнью, считай, удовлетворено. Принцип соблюден, даже в смысле критерия и мерила истины. Вспомним в этом плане просто украсившее весь доклад Л.И. Брежнева XXIV съезду КПСС: «Нет ничего более практического, чем практичная теория», сказанное касательно отечественной экономики.

Однако, если дело с реализацией принципа практики обстоит столь примитивно, то напрашивается еще один недоуменный вопрос. Что это за «практика», к которой взывают, по существу, откуда произрастают корни обязательной «практичности»? Какими спецификациями данная «практика» обладает, включая план критерия и мерила истины? Обычно же данные и подобные вопрошания не раздаются, по крайней мере, их не принято оглашать при характеристике ее как принципа. В лучшем случае, возникающие недоумения как бы откладываются на «потом». То есть, для другой, более узкой, частной темы в соответствующем разделе учения. В лучшем случае, при такой «откладке», когда особо не заботятся о смысле того, о чем речь, подразумевают, видимо, «практику вообще». То есть, — которой протекает какой угодно тип, этап истории, общественное явление, предмет человеческого окружения. Между тем, возможна ли такая «практика», спросим риторически, вооруженные добытым выше опытом? А, коль скоро-таки, имеется нечто подобное, находить ее следовало бы совершенно не так и не там, а в той диалектике вещей, где, как известно, встречаются, совмещаясь и со-присутствуя бытию (причем, содержательно), общее, особенное, единичное.

Тем более, означенное видение однотипной везде и всюду «практики» ошибочно, когда ее, в конечном счете, сводят к предлагаемому из соответствующих подразделов учебников. Здесь совокупное содержание, вкладываемое в понятие и принцип практики, повторяем в который раз, никак не выводится за пределы производства, производящей практики.

Между тем, мы установили: производящая практика (производство) порождает и нуждается для своего развертывания и нормального протекания в капиталистическом мироустройстве. Производство и капитализм -неразделимы. Если существует альтернатива капитализму, и она, действительно, стремится отречься от последнего, быть принципиально противоположной ему, соответственно, преодолевать беды и коллизии, инфернальные тупики, куда он впадает, — эта альтернатива должна (не может иначе) строиться на совершенно другой материальной основе, фундаменте. Соответственно — практике.

Выходит, в альтернативе миру капитализма (к тому же, как результате его преодоления) производству нет и не может быть места. Иначе, никакой подлинной альтернативе (капитализма) не быть. И ни одну из своих антикапиталистических задач она, оставаясь производящей, не реализует.

Практическим началом, выражающим материальное основание учреждаемого альтернативой мира (конкретно, событийного человеческого бытия), должна стать иная разновидность практики: что-то от «постпроизводства», непроизводства. Между тем, всевозможные попытки буржуазных авторов сложить «постпроизводство» ни к чему другому, кроме производства, не ведут. Да и не может быть это «постпроизводство» не производством, поскольку все «родимые пятна», родовые признаки последнего продолжает, глубит.

Вместе с тем, из вышесказанного вытекает недопустимость обыкновения, сведенную к производству, практику прикладывать к любому обществу на каком угодно историческом этапе. Не может быть, чтобы человечество всегда и одинаковым образом (в добавок, производяще) создавало себя, материальные блага, окружение. Это даже вытекает из общего диалектического положения о развитии, прехождении всего сущего. Вроде, практика как производство не составляет исключения отсюда. Точно также, практика вообще.

Стало быть, следует признать множество разновидностей производства, а, главное — существование исторических разновидностей практики (несомненно, пребывающей в развитии), принципиально отличных от производства.

Такое видение, понимание практики (и не только) непременно должно сложиться в призме диалектико-материалистической установки о всеобщности развития, следовательно, выводящей познание и творчество за пределы сугубо производящей данности. Так что, к практике нельзя не подходить как развивающемуся процессу. Нужно не ограничиваться ее исторически-конкретной (в частности, производящей) данностью, усматривая наиболее полное и емкое практическое самообнаружение произведенческой формой (типом) протекания.

В плане диалектико-материалистической концепции развития нетрудно понять, что, пребывая в историческом становлении, практика отливается (ответствуя субстрату, способом существования коего служит) двумя известными типами самореализации: произведением и производством. Они связаны между собой диалектикой отрицания отрицания. Причем так, — что производство выступает здесь первым отрицанием, отрицательным практики как таковой. Произведение же выражает именно исходный и заключительный (отрицательно-отрицательный, т.е. положительный) момент данного движения. Следовательно, — подлинность того, чем практика как таковая есть в конкретно-содержательной всеобщности, преодолевающей свои односторонние, ограниченные обнаружения.

В общем-то, означенная диалектика практики преломляет на себе диалектику выражаемого ею субстрата. Оно и понятно, ведь обе стороны (в конечном счете, выступающие материей и движением) теснейшим образом и неразделимо связаны.

Но пойдем дальше. Поскольку необходимость (требование) «увязывать теорию с практикой», «практизировать теорию», в существующих учебниках обыкновенно выступает поверхностно, внешне, без придания значения тому, о чем, по большому счету, нужно вести разговор, в лучшем случае, «практизация», помимо сказанного (в смысле увязки с конкретными запросами реальной жизни), выражается общеизвестными «эффективизация», «оптимизация», прагматика и т.п. того, что и как люди делают, поступают, живут. А оно, повторяем в который раз, остается и принимается все тем же, раз навсегда данным. А именно: производящей практикой, сводящей любые радужные прожекты, планы, перспективы обновления жизни, человечного обустройства дел к разновидностям буржуазности (прикрытой, или нет — другой вопрос).

Наконец, углубленное (диалектико-материалистическое) осмысление практики как специфического способа существования человека в мире позволяет видеть ее в качестве субстанциальной основы любых предметов и явлений вокруг, вне чего они мало что значат. Благодаря такому подходу, принцип практики будет браться по его действительно значимому и всеопределяющему достоинству, роли для осознания и созидания реалий человеческого бытия. Собственно, так относиться к данному принципу, к пониманию практики вообще, предлагает сам Маркс. Чтобы убедиться, достаточно обратиться к «Тезисам о Фейербахе», «Немецкой идеологии», «Капиталу», «экономическо-философским рукописям 1844 года» и др.

В частности, ближайшим образом означенный подход к практике выражен в Марксовом переосмыслении человеческой деятельности в направление освоения. Если производящий человек лишь присваивает действительность, самого себя, — отсюда все «грехи» и «падения» производящего (частно-собственнического) существования, — то, осваивая, мы уже не можем себе позволить подобное поступление и отношение. Собственно, поиски того, как избавиться от частнособственнического мироотношения, как возможен иной (общественный) тип собственности, в чем он состоит, приводит к открытию, что и как есть освоение, осваивающая деятельность (осваивающее произведение) в качестве принципиальной альтернативы производству, присваивающе-производящему творчеству.

Если сутью присвоения, в конечном счете, выступает производство, капиталистическая частная собственность, то суть освоения выражена в произведении, общественной собственности. Вообще-то, еще вопрос: не является ли освоение, как раз, сутью произведенческого творчества?.. Все эти вопросы достаточно осмыслены нами в девятом и одиннадцатом разделах «Практики...».

Не входя в дальнейшее разбирательство Марксова видения, укажем также, что осмысляемый принцип (принцип практики) предполагает понимание и реализацию практики не в какой-либо ее (практики) данности, но во всей полноте и конкретике. Причем, — применительно к явлениям и процессам, существующим специфичной им, разновидности. При этом будет верно, оценивать предстоящие явления также под углом зрения практики, в направление которой, к тому же, выражающее общность ее (практики) предстоящие явления развиваются.

Не мешало бы обо всем этом повести особый разговор. Но ограничимся замечанием, что означенным общим началом практики выступает, опять же, практика событийного человеческого бытия. Точнее — существования (движения) коммунистического общества. Больше. Данная практика как конкретно-определенный способ человеческого бытия в мире есть также движение, процессирование человечества к коммунизму. По крайней мере, человечество, история, по ходу реализации коммунистических начал жизни, все больше и больше проникается, течет именно данным движением. И оно, подчеркнем еще раз, не может быть чем-либо иным нежели осваивающе-произведенческая практика, осваивающее произведение.

Не раз указывалось, что именно произведенческая практика наиболее полно и всесторонне выражает человеческое бытие. Она позволяет и требует осуществляться, избавившись от отчуждения, в единстве с бытием и не расставаясь с человечностью. Осваивающее произведение не может не удерживать людей в человечности и открытости бытия. Являющей жизнь человека в со-присутствии и ответствовании бытию, ей под силу совладать со всеми загадками протекшей истории (Маркс). А главное — предоставить безграничные просторы дальнейшего (подлинно исторического) шествия, тем самым, удерживать последнее как целостность будуще-становящегося настоящего и прошлого в трехмодусном горизонте подлинного времени.

Произведение, вернее, осваивающее произведение выражает практическую деятельность как процесс, где человек созидает себя, созидая свой предметный мир. Что исключительно важно, человек созидает не своемерно и самонадеянно (это имеет место в производяще-присваивающей практике), но совместно с бытием, по бытию (материи, матери-природе, Богу). Стало быть, произведенческая деятельность на самом деле предполагает, чтобы человек жил, творил, смотрел на окружение, самого себя 1) материалистически (поскольку Бог, бытие, мать-природа есть материя), 2) диалектически, — так, как вещи действительно (в присутствии бытия, алетейно, как бы сказал Аристотель) существуют, развиваются. В состоянии же человека, исторической реальности движение (диалектика) перерастает в практическую деятельность, деятельное созидание людьми себя и жизни. Отсюда третье и четвертое требования: жить человечно и практически.

Не может быть, чтобы осваивающе-деятельное созидание в зрелой форме не выступало способом существования событийного человеческого бытия (коммунизма). Являющейся истиной своего предшествующего протекания, — такой практикой человек живет (творит, сознает себя и мир, относится к жизни) коммунистически. Причем, — даже когда коммунизм еще не утвердился исторически, подготавливает, воздвигает его данной, осваивающе-произведенческой деятельностью.

Выше отмечалось, прогресс коммунизма, постижение и реализация коммунистических начал человеком в истории шло как бы синхронно тому, как вызревала сама практика. То есть, средства, пути, движение, коими коммунистическое начало утверждалось, могло бы действительно осуществиться. И совершенно не случайно: именно с обретением коммунизмом высокой зрелости, научно-выверенных реальных материальных и духовных возможностей воплощения, достаточно глубокой рационализируемости, переводящей его из утопичности (на уровне религиозно-эстетических мечтаний, грез) в научно обоснованную цель, идею, ставшую тут же реализовываться в борьбе и трудах, взявшихся за это сил планеты, человечество также переходит к осмыслению и реализации осваивающе-практического способа человеческого бытия. Причем, — как средства, формы существования коммунистической материальности. А в конечном счете, — человека вообще по его подлинности.

Далеко не случайно, стало быть, в трудах основоположников, превративших коммунизм из утопии в науку, научный коммунизм, равно все марксистское учение, куда последний входит составной частью, всецело возведен на практической основе. Опять же, «практика» тут ждет высвобождения из всевозможных примитивных извращений, особенно буржуазных кривотолков. Как раз, благодаря этому, основоположникам и ученым научного коммунизма удалось впервые в истории понимать и осуществлять практику осваивающе.

Повторяем, именно Маркс осваивающее отношение человека к действительности стал осмысливать способом подлинного человеческого отношения к жизни, формой и условием коммунистической реализации людей. А позднее, в связи с необходимостью дальнейшего развития теории и практики коммунистического строительства, в трудах отечественных исследователей Марксовы развертки освоения стали находить углубленное продолжение. Увы, контрреволюционные события восьмидесятых (если уже не семидесятых) и начала девяностых прервали данную, довольно-таки плодотворную работу.

Наконец, в самой общей форме, в ногу с тем, как человечество на мировоззренчески-духовном уровне поворачивается лицом к бытию, преодолевая метафизические подходы к действительности и препоны, наполняет существование духом справедливости, полноты бытия, стремится преодолевать извечные «болячки» и злоключения частнособственнических порядков, к тому же, пусть и по-своему, но открывает событийное человеческое бытие, — оно, растуще, проникается духом и смыслами осваивающего мироотношения. Весьма часто авторы говорят об освоении, осваивающе относятся к вещам под личиной иных вещей с соответствующими наименованиями. Нередко об освоении, вместо освоения разговоры ведутся на языке категорий, понятий, которые на первый взгляд, не имеют с ним ничего общего. Однако, ближайшее рассмотрение обнаруживает противоположное. По крайней мере, довольно большое совпадение в плане содержания и смыслов.

Так что, наше утверждение 1) о глубочайшей взаимополагающей связи осваивающей практики и событийного человеческого бытия, 2) об их равноценной роли и исключительной значимости для осмысливания современным человеком своего существования, 3) о необходимости коммунистам строить свою работу в современных условиях, держась принципа практики как осваивающего произведения, — вполне оправдано. Вот почему, кто осмысливает свою жизнь, живет коммунистически, не может не руководствоваться осваивающе-практической деятельностью, соответственно, наоборот. Осваивающе относясь к вещам, человек стоит на путях коммунистического преображения действительности. Если-таки, случается нечто иное, — это весьма нежелательно! Оно выражает известный «непорядок», «путанку» (увы, обычно буржуазную) в мыслях и деяниях их вершителей. Это, собственно, и случилось (происходит всегда) со строительством коммунистического общества в нашей и других странах социализма...

Само осмысление и понимание вещей, осваивающе-произведенчески данных, позволяет понять практику как единый, многосторонне развернутый, исторически конкретный, человекобытийный, культурно-сознательный, предмето-и человекосозидательный процесс, принципиально отличный от всевозможных обнаружений материального (включая историю) движения. Она (практика) в таком ключе выступает в своей высшей, по крайней мере, на сегодня (есть основания полагать, навсегда) исторической данности.

Будучи наиболее развитой формой (точнее, типом) практического движения, осваивающе-произведенческая деятельность является в высшей степени значимой для современного человека и мира. В ней кроется их подлинное будущее и спасение. Лишь, став на путь осваивающей практики, живя, преобразуя и обновляя мир в ее горниле, человек высвобождается из плена производящей обреченности, обретает самого себя, подлинный смысл бытия. Оно и понятно. Ведь осваивающая практика, как сказано, — самая развитая, потому, снимающая предшествующие свои формообразования, данность специфически-человеческого бытия в мире, какими бы феноменами и действительностью последнее ни представало. Выражая подлинность, суть вещей, обеспечивая их адекватную пространственно-временную и смысловую явленность, освоение в обозначенном плане есть, в конечном счете, высшее и всеопределяющее мерило (критерий) любого сущего. Причем, — не только в отношении человека, но и самого себя, в связи с иными вещами, бытием и временем, по истине.

Вообще-то, каждое сущее в мире — и по своему бытию, и в понимании человека, — с самого начала открывается, находит себе континуально-смысловые значения, реализацию благодаря практике. Но, поскольку осваивающе-произведенческий способ бытия человека в мире сегодня представляет и дан человеку как предельное развитие практики, по крайней мере, в протекшей истории мира, он должен быть, является наивысшим критерием не только вещей и деяний людей, но и самого себя в процессе собственного становления. Нет ничего в действительности, — будь то явления прошлого, настоящего или будущего, пребывай они на Небе или на Земле, — по поводу коих человек не призван в такой практике «находить истинность, мощь, посюсторонность своего мышления» (Маркс). Больше, — нести пасторское бремя заботы (М. Хайдеггер).

В своих работах мы затратили немало сил, чтобы показать значимость и необходимость перехода современного человека на пути произведения, осваивающей практики. Соответственно, — переосмысления его (человека) существования в таком свете. Осваивающе-практическая осмысленность, представленность дел и устремлений человеческих, чего бы это ни касалось, сегодня служит единственным основанием, спасительной «ариадниной нитью» в сложившихся перипетиях жизни общепланетарной кризисности. Живя произведенчески, человек располагает надежными инструментами созидания спасительного из производящих тупиков пути, способен справится с любыми задачами переустройства себя и действительности, главное — возвышаясь и осветляемый событийностью.

Следует, таким образом, вполне обоснованно утверждать: борьба за коммунизм на осваивающе-произведенческих путях его осуществления выступает главенствующим смыслом существования современного человека. Не может быть иначе, чтобы событийное человеческое бытие (коммунизм) как субстрат способа существования под названием «осваивающе-произведенческая практика», являясь осмысляющим началом для последней, не выступал также смысложизненным «маяком», смыслом существования людей протекшей, особенно современной, истории. Другими словами, осваивающе-произведенческая практика не утверждает что-либо иное, нежели событийное человеческое бытие: на него нацелено, им пронизано, его несет. Но и событийное человеческое бытие, в свою очередь, не существует иначе, нежели осваивающе-практически. Человек же, не потерявший еще реальную почву под ногами, способный улавливать молчаливые зовы бытия, осветляется, раскрывается подлинной человечностью, со-бытийностью, проникаясь и созидая жизнь осваивающе- произведенчески, коммунистически (что то же, событийным человеческим бытием). Иначе не может, не должно быть! В заключительной части «Практики...» мы постарались это более конкретно обосновать...

Осмысливая соотношение осваивающе-произведенческого творчества и событийного человеческого бытия, нельзя не видеть: перед нами, взаимопроникающее и взаимополагающее предметное единство, в самой общей форме выступающее материальным движением и движущейся материей, когда одно без другого не имеет никакого смысла, невозможно. Разбери еще, какая сторона главней. Ведь нет предмета, вещи (материи) без специфичного им движения. Точно также, нет никакого движения без соответствующей материи (предмета, вещи).

Важно понимать: каждый предмет, бытийно-материальное образование предполагает именно ему присущее движение, выражающее его специфический способ существования. В этом смысле, опять же, осваивающе-практическое творчество тоже не есть нечто раз навсегда данное, везде и всегда равное себе, ко всем вещам относящееся (постигающее, выражающее заботу, преобразующее и т.д.) одинаково. Поскольку, подобно любой вещи в присутствии бытия, оно конкретно-исторично, с пониманием этой специфики, историчности, опять же, к конкретным вещам (в том числе событийного человеческого бытия) и нужно подходить, относиться.

Одно дело, как движутся, существуют явления, скажем так, «неживой материи». Кстати, и здесь, в зависимости от уровня организации вещества (физический, химический, с соответствующими подуровнями и т.д.) это движение существенно разнится. Потому, осваивающий подход непременно должен учитывать, стало быть, специфицироваться применительно к ним.

Точно также, весьма разнообразно движутся (существуют) явления биологической (клетки, микробы, организмы, виды, сообщества и т.д.) материи. И не принимать во внимание данный факт, соответственно, не применяться к сущим в различных областях живого, осваивающее творчество не может себе позволить.

Снова-таки, весьма конкретизируется движение вещей и процессов на высоте естественно-исторической материи, существующей практически. Потому, в зависимости от состояния и уровня своего исторического прогресса, социальные явления характеризуются присущим им движением (практикой). Иначе не может быть.

Это так, кстати и касательно означенных уровней соотношения материи и движения, ибо везде тут   срабатывает, обретшая общеметодологическое значение и достоинство «азбучной истины», общедиалектическая закономерность, единства материи и движения. И не важно, что перед нами: событийное человеческое бытие, коммунизм как высочайший этап истории (высшей формы движущейся материи), или  другой этаж материальной самоорганизации. Ибо означенная «азбучная истина» распространяется на любые вещи мироздания... Между прочим, отсюда можно производство расценивать в некотором смысле частным случаем осваивающей реализации практики в ее историческом самодвижении.

Надо, также (ограничимся этим) принять во внимание, что осваивающе-произведенческое творчество, среди многих своих особенностей характеризуется двуединством предметотворчества и человекотворчества. Любой акт осваивающе-практической деятельности выражает оба означенных момента. Случается часто так, что они как бы поляризуются, расходятся. Причем, — настолько, что, скажем, момент предметотворчества как бы затмевает собой человекотворчество (в производстве). Имеет место и противоположное. В этом плане приходится осмысливать, видеть осваивающее произведение как бы обособленные на названные разновидности протекания. Возникает необходимость выявлять своеобразие освоения как предметотворчества, что понятно, с множеством своих разновидностей. Точно также многообразно и специфично человекотворчество. Мы не станем разбираться со всем этим, равно с многоразличными формообразованиями осваивающе-произведенческой практики. В общем-то, этот вопрос многими аспектами еще не исследован. В других своих работах [«Практика...» (раздел 11), «Философские основания образования событийного человеческого бытия»], все же, мы кое-что сказали на этот счет. Особенно — о соотношении предметотворчества (предметизации) и человекотворчества (человекообразования), правда, тоже общо, не вдаваясь в предметную конкретику.

И последнее, чем мы закончим наше разбирательство, несколько повторившись даже. Поскольку человеческая история выступает непрерывным последовательно-восходящим процессом, где различные формообразования практики тоже пребывают в преемственной диалектике, поскольку, далее, коммунистический этап становления человеческого бытия, как бы сказал Маркс, переводит человеческое развитие «из предыстории в подлинно историческое вершение своей жизни», — постольку такое вершение (иначе говоря, событийное человеческое бытие, его практика) служит смыслообразующим началом для людей, коль скоро они не покидают стези исторического прогресса, где бы тут ни пребывали. Стало быть, способ существования коммунистического человека (осваивающе-произведенческая практика), выступая смыслозадающей вершиной для всех иных разновидностей практики в цепи их движения к ней, она есть их истина в конечном и основополагающем плане. Вот почему, для их адекватного понимания, воздаяния, так сказать, «по заслугам», невозможно обойтись без знания данного плана, основы, истины. Невозможно по-настоящему понимать и осуществлять практику, не ведая и не реализуя ее прежде всего и главным образом, осваивающе-произведенчески. Если, наконец, марксистская философия, мировоззрение, вообще, учение, охватывающее, среди прочего, научный коммунизм, провозглашают себя практическими, базирующимися на практике, — больше, реализуют себя практически, нацелены не на объяснение, но на практическое преобразование существующих порядков (одиннадцатый тезис Маркса), — как оно может рассчитывать на успех, как может считаться практичным, опирающимся на практику? Как в марксистское учение главенствующим и органичным образом включен принцип практики, — коль скоро оно не дотягивает до подлинного и истинного понимания практики (как произведения), застревая на одной из ее формообразований (производстве), которое, к тому же сегодня всецело обрекает мир, планету на погибель?..


Вместо заключения


После всего сказанного можно, как говорится, и дух перевести. Смеем надеяться, вопрос о том, как коммунистам не заблукать в тенетах буржуазности, больше, превозмочь их, по крайней мере, в некотором плане прояснен. Мы показали, почему коммунистическое движение должно осуществляться осваивающе-практическим процессом. Больше. Почему последний, являясь адекватной формой реализации коммунистической идеи и действительности, вместе с тем, выражает глубинную суть, предшествующих себе разновидностей практической деятельности.

Конечно, многое в сказанном предельно общо, без конкретики, без всестороннего осмысления предмета, фактического материала, без достаточной аргументации приводимых положений... Нет спору, весьма многого недостает. Однако, что бы ни говорилось, основной костяк того, как нужно решать проблему, как быть коммунистам, дабы выбираться из сетей буржуазности, что они из себя представляют по сути и в основе, какими должны быть в главном сети коммунистического мироотношения с их материальным подспорьем, на какой практике базироваться, — все это, в общем-то, в проделанном нами нашло отражение.

Нужно бы теперь нарастить «костяк» плотью, и кровью, по возможности, «оживить» сложившееся «тело»... Во всяком случае, разносторонне глубить, развивать, уточнять, дополнять, даже исправлять сказанное. А для всего этого, бесспорно, остается неизмеримый круг работ. Он, вообще-то, вряд ли исчерпаем индивидуальными усилиями без таковых специалистов, целых коллективов. Вот, когда последние приложат руки к данному делу, да на практике, действительно станут вершить («в общих трудах и раскрутках») последнее, в том числе предлагаемый и, что ни говорить, наработанный материал, — тогда, несомненно, можно надеяться на плодотворный, достойный и нужный результат.

Между тем, не мешало бы дальше и глубже разобраться с природой многообразных явлений буржуазного сететворчества: как складываются, развиваются они (вместе с процессом их создания), пополняются функционалом в связи с меняющимися обстоятельствами. Как сама буржуазия таким же образом трансформируется?.. Далее. Какие ложные и тупиковые направления («приманки») она строит, особенно в современных условиях, дабы «удержаться наплаву», сохранить завоевания, продлить господство в мире, во что бы то ни стало? Почему для этого прибегает к античеловечным, заведомо губительным средствам и инструментарию?

Следует, далее, сконкретизировать, как «низы» (народ) реагируют на ее такую работу: что делают, какие усилия предпринимают в лице своих сететворцев, как сопротивляются? Вместе с тем, — впадают в «ловушки», делают ошибки, деградируют... Но, все же, набираются-таки революционно-созидательным опытом.

Точно также важно прояснить, что происходит с самим коммунистическим, вообще, левым движением. Какие направления тут существуют, что их разъединяет, что мешает (особенно сегодня) объединению? Где и в чем правда данного движения в связи с новейшими переменами? Что, наконец, ждет историю, каково будущее, в виду перипетий и «неутрясок» современного мира? В чем конкретно бытийно-историческая призванность коммунистического движения, каждого коммуниста на своем месте в виду всей многосложной, к тому же, крайне опасной кризисности наших дней?

Напомним, коммунистическое движение, идея, люди, помимо прочего, сложились, объединились, поднялись, вообще, существуют ради именно того, чтобы стать субъектами исторического творчества во имя спасения человека, мира от ставших губительными, наличных порядков, жизни, путем их преобразования. То есть — преодолевая господствующее зло, несправедливость, отчуждения как неотъемлемых спутников-атрибутов частнособственнической действительности. Как тогда может случиться, что эта спасительная сила, изначально намеренная и даже ставшая субъектом общественной жизни, вдруг, да превращается в объект (считай, метафизической данности), неуклонно теряя подлинно субъективную энергетику, силы? Что тому служит, в конце концов? Как преодолеть данную весьма удручающую причину?.. Ведь не обстоит дело лишь в сугубо политико-правовых, технических и прочих вплоть до конъюнктурности факторах...

Можно дальше продолжать круг актуальнейших вопросов, связанных с поднятым разговором. Однако, дело не столько в том, чтобы их находить, поднимать, а, чтобы по ходу дела и активно решать. Да «решать» — умело, со знанием дела, разумно, — на что способны лишь подлинно коммунистические силы и люди, вооруженные самым действенным и могущественнейшим инструментом, осваивающе-произведенческой практикой. Но, вот, его-то, — понимания, знания, жизни, главное, умения осваивающе-практически решать насущные проблемы истории, современности, ближайшего и отдаленного строительства мира, — этого, как раз, больше всего им недостает.

Многие факторы тут повинны. Самое главное из них — это укорененность, затянутость производяще-буржуазным существованием. Отсюда: неспособность и нежелание переучиваться, перешагнуть привычное, отсутствие способности слышать «неслышные зовы бытия», иначе взглянуть на себя и действительность. Как следствие всего — догматизм, поверхностность, «ненапряжность» поступления и мышления, доходящих до фриковости, клиповости, конъюнктурных толкований и всевозможных либерастических «уловок убегания от...». Вообще — царит разученность преобладающей массой людей (особенно «при делах») мыслить, отвечать, быть самостоятельными, свободными, чувствующими зовы бытия, времени, подлинной человечности.

Не случайно отсюда эффект, когда объясняешь, рассказываешь собеседнику что-либо, а он, вроде, слушает, понимает. Однако, на очень короткий миг («куриный клев»). Затем, видать, его «перемыкает», он «ступорится», переключается на «другое». И, что дальше не темяшь, — все без толку. Или говоришь-рассказываешь, — он все кивает, соглашается, даже поддакивает, но, в конечном итоге, видишь, абсолютно ни до чего он не дошел. Ничто из сказанного не принял, не понял. Совершенно табуларассен к предмету разговора. Одним словом, полнейшая глухота к предлагаемому «партнером». Если б только — чтобы самому выразиться. И даже не важно, как (фрики, хайпы, стримы и проч.).

В мире, где нет истины, не так ли дела должны строиться, игрой, спектаклем, цифрой (постмодернизмм). Хотя, Еще Ап. Павел подметил такое поведение человека, когда он, вроде, и знает, что есть истина, добро, знает, что должно делать, однако, творит совершенно противоположное тому, что знает, надо бы. «...Не делаю я доброго, что хочу, но злое, чего не хочу, это творю» [Рим. 7, 19]...

Можно перебирать различные варианты подобной ситуации, но результат остается тем же, никчемным, даже «не об том». Все разговоры выходят в известном плане бессмысленными, если только не решают вопросы обыкновенного социально-психологического характера, элементарного общения, чего, между прочим, весьма многим не достает. За утолением данного эмоционально-чувственного (вплоть до потреблятства) голода идут на что-то вроде «общения» («толкинга»), не более.

Это, кстати, касается далеко не только простых людей. Все в нынешнем мире пронизано подобным отношением, атмосферой. Читаешь (слушаешь) порой какое художество, — отечественного ли автора, западного, — вроде, написано в плане стилистики безупречно, складно. Однако, какая духовная пустота сквозит в данных поделках, сколько тут лжи и даже непреднамеренного обмана, бессмысленного блуда (в смысле блуждания только не там).

Между прочим, по этой же причине нередко диву даешься следующим фактом. Сравниваешь, положим, с осмысляемым художеством произведение нашего, отечественного автора той же, социалистической поры, — видишь даже известное несовершенства его, скажем, в письме, подаче материала, в форме, — и тем не менее, вещь данная задевает, хватает за живое, накрепко запоминается, сохраняется неким непреходящим опытом-приобретением. Долго думаешь, почему такое? Наконец, доходит, что все дело в довольно элементарном: произведение отечественного советского автора выражает истину, как-то передает бытиеносное, есть настоящий сказ (с-каз). Тем временем, нет всего этого в современной литературе, произведениях буржуазного искусства. Потому они, по сути, весьма малозначимы, «пролетают» над тобой, подобно известной «фанере»...

Наконец, остановимся еще на одном, весьма важном, моменте, мешающем видению истины вещей и требующем своего скорейшего преодоления. Речь о непонимании подлинных глубин марксизма как непрерывно развивающегося и обновляющегося учения. Намеренное или нет, но Отсутствие основательных знаний краеугольных понятий, положений данного учения, не умение руководствоваться последним в качестве всеобщей методологии мышления, познания и практической деятельности, царящий догматизм, перепевание азбучных положений, которые некогда действительно были истинными, но сегодня просто обветшали, не умение по-настоящему развивать марксизм, ответствуя новым социально-практическим условиям, особенно сегодняшним, — все это, увы, ставит коммунистов в положение, поддерживающих «хвост» идущего каравана. «Собака лает», но туда ли «караван» идет, за тот ли «хвост» коммунисты ухватились? Не пора ли уже и за «голову» вожака взяться?.. А для этого ведь нужно еще его догнать на «резвом скакуне», и не цепляясь обузой, потянуть его силой на другую тропу! Этим-то «скакуном», энергетикой должна и может быть только и только осваивающе-произведенческая деятельность. Другого просто нет... Пересесть на данного «скакуна», надлежаще приручив и освоившись, зарядившись духом гонки, уже давно пора!..

Без этого — все то же. А именно: продолжающаяся «путанка» и загипнотизированность буржуазностью, буржуазными сетями. Ой как давно пора выбраться из них, встряхнуться! Но этого-то, как раз, нет. Неужто средства «встряски» полностью «перемкнуты»? Оно и не удивительно, коль скоро все каналы и рычаги во враждебных руках!.. Тем не менее, это не верно! Перемкнуть все каналы невозможно! Даже самый главный (и о нем в основном сказ настоящей работы) — вполне себе доступен! Следует лишь войти в него, хотя бы приступить к погружению...