Майор Снежина. фотографии на стене Гл. 4

Глава 4

Марта вошла в квартиру Лисневской и сразу поёжилась от нахлынувшей на неё прохлады. Она подошла к окну и раздвинула тяжёлые плюшевые шторы, отделяющие быстро пробегающее время с законсервированным миром квартиры старой хозяйки.
Марта осмотрелась. Ничего не изменилось. На стенах те же картины, портрет хозяйки, так напоминающий великую актрису Ермолову. Наверное, Капитолина Захаровна гордилась сходством с ней и пыталась походить на неё.
– Не знаю, как они были похожи характером, а осанка, такая же величественная, – подумала Марта, глядя на портрет женщины.
Марта медленно ходила по комнатам, внимательно разглядывая всё вокруг.
На красивом комоде большой старинный фотоальбом. Марта открыла его и стала медленно листать плотные страницы, рассматривая незнакомые лица на фото. В нём находились фотографии только из прошлого и даже позапрошлого века, словно хозяйка так прочно срослась с той, давно ушедшей жизнью, что не желала смешивать её даже с новыми карточками, подтверждающими, что всё в этом мире меняется иногда так быстро и, к сожалению, не так, как нам хотелось бы.
Рассматривая развешанные на стенах в строгом порядке фотокарточки в красивых, одинаковых рамках, она остановила свой взгляд на нескольких фото женщин.
– Странная подборка. Первая фотография совсем старинная, видно из позапрошлого века. Женщины не похожи друг на друга. Одно и то же кресло и одна и та же поза.
Марта что-то предположив, вошла в соседнюю комнату.
– Вот и кресло. Надо же – раритет какой. И в блокаду выжило, не спалили. А почему женщины сидят в одной и той же позе? Вековая традиция?
Марта села в кресло, как сидели в нём женщины на фото.
– Их всех должно ещё что-то связывать. Родство? – Марта подошла опять к стене с фотокарточками.
Она внимательно всматривалась в каждую из женщин.
– Найди десять отличий. Нет, найди сходство, объединяющее всех женщин. Родство, это естественно. Даже, невзирая на их несхожесть, они могут быть родственниками не по крови. И то, что это женщины разных временных поколений, очевидно. Лица, причёски и одежда явно указывают на это. Так что смотрю и не вижу! Брошь! У них у всех одинаковая брошь. И сидят они так, чтобы эта вещица хорошо просматривалась на фото. Интересненько.
Марта вышла на лестничную площадку и позвонила в дверь соседней квартиры.
– Валентина Михайловна добрый день, майор Снежина. Вы не могли бы зайти в квартиру Капитолины Захаровны?
– Одну минуту, дорогая, только переоденусь, – сказала та, удивлённо выглянув из своего тихого уголка, – никого не ждала, решила заняться собой. Минуту подождите, я только переоденусь.
Через минут пять в квартиру потерпевшей вошла дама, явно старающаяся любыми путями скрыть свой возраст. В платье, подчёркивающем её нестареющую фигуру и с модельной стрижкой на дорогом парике.
– Вы прекрасно выглядите, – Марта не удержалась от заслуженного комплемента.
– Вы ещё добавьте для своих лет.
– Ну что вы? Я искренне.
– Не обижайтесь дорогуша. Года, года бегут, а жить хочется всё дольше и лучше, – улыбнулась женщина.
– Валентина Михайловна кто изображён на этих фотографиях?
– Так это все невестки рода Лисневских. А на этой фотографии первая жена погибшего Бори, сына Капочки. А вот и сама Капитолина Захаровна совсем молодая, а стать какая?
– Почему у них у всех одна и та же брошь на груди? Она, что передавалась по наследству?
Марта заметила, как на лице соседки вспыхнул румянец.
– Извините это личные подробности, о которых неприлично спрашивать. Мне Капа, ни о каких наследственных вещах не говорила. А я и не интересовалась такими подробностями. Но однажды она показала мне Наденьку на фото и сказала, что Борька, подлец, извините, уж так она и сказала, недолго страдал после кончины своей первой жены. Женился на матери Алексея. Хотя он женился второй раз почти через десять лет после смерти Надежды. Недолюбливала она вторую жену своего сына. А вот Альку, сына нелюбимой невестки любила, баловала. Странное обстоятельство, но это факт.
– Значит, последней невесткой в своём роду она считала мать старшего внука Артёма Борисовича?
– Получается так, – почему-то недовольно ответила соседка.
– А как она относилась к третьей его жене.
– К Инге? Я же вам уже рассказывала. Это не секрет. Она ненавидела её. Прошу прощения, но мне кажется, это чувство у них было взаимным.
– Вы хотите сказать, что молодая жена тоже…
– Во всяком случае, мне так показалось. Я свободна?
Марта проводила Валентину Михайловну, но ей так и не стало понятно, почему у пожилой женщины резко испортилось настроение.
– Бывает, – решила Марта, – как не молодись, а возраст берёт своё.

***

Соня жена Алексея Лисневского находилась в квартире матери, Лилии Ивановны, и почти не выходила из своей комнаты. Она не могла оставаться в коттедже Лисневских, после всего, что там произошло. Алексей тоже переехал к тёще в эту маленькую двухкомнатную квартиру. Он не мог оставить жену одну. Уже месяц прошёл после смерти Ёжика, как все любя называли малыша, но Соне, казалось, лучше не становилось.
От горестных воспоминаний у Сони медленно покатились слёзы, оставляя на подушке большое мокрое пятно.
С Алексеем они познакомились давно, сразу после возвращения его с родителями из Штатов. Вскоре, решили узаконить свои отношения. Мама Сони Лилия Ивановна, сначала была рада свадьбе, но после знакомства с родителями Альки, изменила своё отношение к этому мероприятию. Как только Соня не пыталась убедить свою мать в том, что родители Альки вполне приличные, хорошие и добрые люди, на все её доводы, Лилия Ивановна отвечала одним: или я, или они. Несмотря на материно несогласие на брак дочери, влюблённые решили зарегистрироваться сами, без привлечения родителей и укатить в свадебное путешествие. Но их планам не суждено было исполниться. Неожиданно в автомобильной катастрофе погибла мать Алексея, и было решено повременить со свадьбой. Но спустя два месяца выяснилось, что вдовец влюбился, как мальчик, да не в кого-то, а в лучшую подругу Сони Ингу.
– Я давно заметила, как она глазки ему строила, –  недовольно говорила дочери Лилия Ивановна. 
– Мама за что ты так сердишься на Бориса Сергеевича? Иногда мне кажется, что ты сама в него влюблена.
– Не говори глупости. Вот будет такая же карма у Альки, как у его отца.
– Нет, мама мы с Алькой вместе умрём в один день. Алька меня очень любит.
– Сын явно не в отца, – ответила Лилия Ивановна, о чём-то задумавшись.
– Мама Алька не его сын. Он его пасынок.
– Как пасынок?  – женщина оживилась.
– Обыкновенно. Борис Сергеевич женился на его матери, когда Альке было пять лет. Просто он относится к нему, как к родному. Усыновил его. Поэтому у Алексея его отчество и фамилия.
– А Артём?
– Это родной его сын и они тоже очень дружны с ним. Артём первый помощник в делах Бориса Сергеевича.
– Ну, да добренький, любвеобильный Борисик. Он случайно не «синяя борода», всё-таки двух жён похоронил?
– Мама пусть живут в мире и согласии, раз любят друг друга.
На удивление Сони после этого разговора, мать дала благословение на их брак с Алексеем. Но тому, чтобы сочетались сразу обе пары, как этого хотела Инга, она воспротивилась. Вскоре, после свадьбы Бориса Сергеевича и Инги, молодожёны уехали в Штаты, а Соня переехала в дом к Алексею. Через несколько месяцев Соня сообщила о беременности. Наконец, было решено, сыграть свадьбу. К свадьбе сына в Санкт-Петербург вернулся и отец с Ингой, которые собирались после празднования торжества уехать на отдых по Средиземноморью.
– Сонька, какая ты счастливая. Нет, правда, я тебе белой, чистой завистью завидую! Да не смотри ты так на меня. И Алька тебя очень любит, и свадьба на носу и вот, ребёночек у тебя скоро будет, – Инга, погладила пока ещё стройную подругу по животу, в котором уже протекал невидимый комочек зарождающейся жизни.
Потом она взяла только что полученное из салона свадебное платье Сони и, приложив его к себе, закружилась по комнате.
– Инга давно ли ты так кружилась в своём таком же платье? – ответила Соня своей подруге.
– Надо было нам вместе свадьбу сыграть. А то вы с Алькой ждали столько времени, тянули. Обижаешься, что вышло так, что я раньше тебя замуж выскочила?
– Перестань, – Соня хотела прервать неприятный для неё разговор.
– Сонечка не куксись. Интересно получается, теперь я тебе свекровь, а твоему будущему мужу прихожусь мачехой, – Инга засмеялась и положила платье на место, – Сонька ты чего? Лучше свекрови, чем я не найти!
– Да ничего, но если честно, то и вы могли бы с Борисом Сергеевичем немного подождать со свадьбой. Всё-таки нехорошо получилось. Ладно, первая его жена давно умерла. Но вторая, мало того, что так нелепо погибла, так ещё и вы быстро свадьбу сыграли. Инга они же с матерью Альки столько лет вместе прожили.
– Соня брось. И ты туда же. Алька твой на меня всё куксится. Всё простить не может женитьбы его отца на мне. Думает, что я окрутила его папочку. Пойми, это всё условности. В конце концов, если бы не моя беременность, то была бы соблюдена и эта формальность. Ничего страшного что, год не прошёл после гибели жены. Просто твоему любимому своего отца не жалко.
– Неправда Инга. Алька любит своего отца, хотя он и не родной ему по крови, но Альке, когда умерла мать Артема, было всего-то пять лет. Он другого отца и не знает.
– Любит. Это я люблю. Со мной расцвёл старичок. А потом, знаю, сейчас и ты на меня будешь кукситься, мы с Боренькой ещё при жизни его жены встречались.
– Инга как ты могла?
– Ты же нас познакомила. Забыла? А любви все возрасты покорны.
– Как ты всё успеваешь? Вот ты мне скажи, только честно, я у тебя единственная и самая близкая подруга?
– Сонечка, солнышко, ты же знаешь. Я за тобой, как ниточка в иголочку. И вообще, Сонька, я так тебе за всё благодарна!
– Перестань. Просто признайся, не было у тебя никакой беременности и выкидыша не было. Ты же сама мне говорила, что у тебя врожденная патология.
– Сонь, а ты жестокая. Но я отвечу. Бывает и такое. Наверное, и правда, дети появляются от большой любви.
– Очень пафосно, – резко ответила ей Соня. На глазах Инги появились слёзы. Она отошла к окну и закрыла лицо руками.
– Прости, прости, – Соня подошла к подруге.
– Я знаю, вы все: и Алька твой и Капа, Артём и теперь ты, вы все ненавидите меня.
– Не плачь, прости, прости меня. Не наговаривай на себя. Мы все тебя любим, жалеем, что так всё произошло. А главное, Борис Сергеевич тебя обожает. И на Капу не наговаривай. Она не такая непреступная, как это кажется.
– Да? Капа твоя! Ты видела, как она на меня всегда смотрит? Любит, говоришь? А брошь Фаберже она мне дудки передала! Даже  на свадьбу не подарила. Значит, посчитала ненастоящей мою любовь. Недостойной женой.
– Слушай, она с этой традицией вековой с ума сошла совсем. И потом получается у Бориса Сергеевича ты третья жена. Извини, брошей не напасёшься.
– И что с того?
– Ну, придумал у них там кто-то дарить эту брошь только первой, единственной жене. Ты же знаешь, Капа на ней, на этой броши зациклена. Тем более она очень любила первую жену Бориса Сергеевича.
– Капа любила? Любовь и Капа, это несовместимые вещи. Знаю, мне Борисик рассказывал, как она её любила. Они жили тогда вместе в этом её тёмном, заколдованном царстве. Мне тоже немного досталось этого счастья. Ходит по квартире, как приведение. Пока мы там жили, я тоже чуть ли не на тот свет отправилась. От того, наверное, и мать Артёма, первая его жена, сошла с ума.
– Как? Она от рака умерла, – удивилась Соня.
– Как же! Это маленькому Артёму так было сказано. Чтобы не совсем травмировать его детскую психику. Только после смерти жены Боря переехал вместе с сыном в Москву. И всему виной Капа. Подальше от собственной матери с её закидонами.
– Надо же. Я даже не предполагала, что всё так сложно.
– Вот так, там и женился на второй своей жене, на твоей несостоявшейся свекрови. А она была ещё та штучка! Недаром говорят, что дети, у которых деспот один из родителей, так свыкаются с ролью жертвы, что выбирают себе в пару таких же деспотичных супругов. Крутила она Борей, как могла, и на Капу плевать хотела. Так, что Фаберже мне должен был достаться по праву! Потому, что только со мной Борисику хорошо и комфортно.
– Слушай Инга, так может, ты с Борисиком из-за этой броши?
– Вот и я о том же. Не любите вы меня.
– Прекрати, – Соня чмокнула подругу в щёку.
Инга опять подошла и взяла платье Сони. Послышался стук в дверь. Алик зайдя в комнату, замер, испугавшись крика Сони.
– Выйди, уходи из комнаты. Что ты стоишь? Глаза закрой!
Алик быстро захлопнул за собой дверь. На крик выбежала его будущая тёща, мать Сони.
– Алик как же так? Вы не должны заранее видеть невесту в свадебном платье.
– А я и не видел. Там Инга в платье была.
– Боже мой! Ещё лучше. Хоть другое платье покупай. И что она вьётся вечно вокруг Сони. Никогда она мне не нравилась.
– Успокойтесь, успокойтесь, дорогая тёща, всё будет в порядке. Она жена моего отца. Никуда теперь от неё не денешься. Тем более они скоро уезжают сначала в Штаты, потом в круиз по Средиземноморью.
– А в Штаты зачем, они же недавно только оттуда вернулись?
– Артём звонил отцу, требуется присутствие его и Инги.
– А Инга, с какого боку там требуется?
– Отец переписал на неё часть своего бизнеса.
– А тебе переписал? Прости, я из чистого любопытства, ты же тоже его сын?
– Мне досталась строительная фирма в Питере, этот дом и его доля в квартире Капы. Я в Штаты не стремлюсь. Да, если честно, весь этот строительный бизнес не для меня. Он мне как кость в горле.               
– Понятно. Влезла змея под именем Инга. Не верю я ей. Пусть бы отец твой был с ней осторожней.
– Я думаю, вы преувеличиваете. Сначала и у меня было такое мнение, но я вижу, что отцу хорошо с ней. Думаю, мама простила его за поспешную женитьбу. А я уже остыл благодаря Сонечки.
Неожиданный отдых на Средиземноморье подвернулся давно никуда не выезжающей Лилии Ивановне. Приятельница предложила составить ей компанию, вместо заболевшего мужа. В день возвращения с отдыха Лилии Ивановны в Петербург Инга сообщила Алексею о гибели отца.
– Что это за рок такой? За что такое наказание? Перед нашей свадьбой гибель твоей мамы, перед рождением сына гибель отца! – волновалась Соня, у которой случился гипертонический криз и как следствие этого начались преждевременные роды. Мать Сони попала сразу «с корабля на бал». Еле успев бросить вещи у себя дома и переодеться, она кинулась в роддом, где Соня родила недоношенного мальчика.
– Странно всё это Сонечка. Как вошла в вашу семью эта Инга и вот, пожалуйста, вторая смерть.
– Странно мама, я согласна. Но ты же не думаешь, что в этом замешана Инга?
– Я просто думать ни о чём таком не хочу. Есть полиция, пусть она и думает.
Соню с мальчиком из роддома встречали Инга, Лилия Ивановна и счастливый Алексей. Капа ожидала правнука в доме. Инга старалась не пересекаться с грозной свекровью. Лилия Ивановна, как могла, разряжала гнетущую обстановку в доме. Но Капитолина Захаровна, лишь раз взглянув на правнука со слезами на глазах молча, спустилась на первый этаж и села на место за большим столом, где всегда восседал её сын. Облокотившись на спинку высокого кресла, она выглядела грозной царицей на троне.
Сначала она атаковала Ингу, которая заплакав, убежала в свою комнату.
– Это ты виновата в смерти моего Бореньки. Ты соблазнила его, вывезла в эту дурацкую Америку, потом море ей подавай! Я знаю, тебе нужны были только его деньги! Не выйдет! Во всяком случае, здесь ты ничего не получишь. Слышишь? Ничего!
– Капитолина Захаровна, Инга как законная супруга, имеет полное право на наследство, впрочем, как и вы, – на удивление самой себе заступилась за Ингу Лилия Ивановна.
– А вы кто такая, чтобы влезать в наши семейные дела? – Капа зло смотрела на мать Сони, – я вас не знаю, и знать не желаю!
– Я уже это слышала, – тихо ответила Лилия Ивановна и опустила глаза.
– Что? Что вы сказали, я не расслышала!
– Ничего, ничего, успокойтесь, – ещё тише ответила она старухе.
– Алексей отвези меня домой, – приказала Капа.
– Мама, что ты ей ответила, я не поняла, – спросила Соня, когда машина Алексея покинула участок.
– Не переживай так, сама не знаю. Пойдём к Ёжику. Он такой славный.
– Мама, почему Ёжик?
– У него так волосики торчат забавно и носик такой славный. Он похож, помнишь, мы нашли с тобой маленького ёжика? Какое имя дать Ёжику ещё не решили?
– Алексей хочет назвать сына в честь отца. Я думаю, это Капа его подбила.
– Пусть она называет, как хочет, а вы найдите имя сами. По святкам можно.
По святкам среди множества мужских имён выпало и имя Борис.
– Значит, тому и быть, будет Борис, а девочку сама назовёшь, – радовался Алька.
– Ну да, если Капа разрешит, – тихо бурчала тёща.
Ёжика любили все. Спокойный карапуз, через месяц догнал свой вес и рост. Вскоре подошли сороковины Бориса Сергеевича. Женщины накрыли стол дома и после кладбища все вместе с Капой приехали в коттедж посмотреть на подросшего Бореньку. После слёз от горя потери и слёз умиления от мимики и жестов малыша все перешли к поминальному столу где, как всегда Капа всех ошарашила своей очередной претензией.
– Почему Артём не приехал? Совсем уже совесть потеряли в этих Америках? – негодовала она.
– Бабушка на нём весь бизнес Бориса держится, – попыталась объяснить Инга.
– Какая я тебе бабушка?! Свекровью я тебе довожусь, так будь любезна по имени и отчеству обращаться! – возмутилась Капа, чуть ли не поедая Ингу глазами.
Немного успокоившись, толи от всеобщего молчания, толи от выпитой рюмки водки, она решила продолжить свою словесную экзекуцию.
– Не надо было малыша называть именем деда. Во-первых, примета плохая, а во-вторых, я до конца своих дней, теперь при виде мальчика плакать буду.
– Господи, так вы же настояли на этом имени! – возмутилась Лилия Ивановна.
– Да, что же ты мне всё возражаешь? Договоришься, что не потерплю тебя в доме моего сына. Алексей, проведи меня в мою комнату!
– Господи, когда это всё закончится, Алексей? – чуть не плакала Соня, когда тот уложил старушку отдыхать, – ты вызвал Артёма?
– Да, он уже в Москве должен быть. Обещал сегодня приехать, но у него что-то там с документами. Приедет.
Распрощавшись со всеми Инга пошла в свою комнату. Ночью её мучила бессонница. Не зная, куда себя деть, она вышла из своей комнаты и подошла к двери Сони.
– Соня, – тихо позвала она.
– Заходи, – услышав подругу, ответила она.
– Алька спит?
– Давно. На нервах целый день. Выпил снотворное и как убитый, – говорила Соня, кормя Ёжика из бутылочки.
– Слушай, дай и мне тоже таблетку, не могу заснуть, хоть глаза выколи.
– Сейчас докормлю и дам. Или сама возьми в столе у Альки.
– Нет, я лучше посмотрю, как ест Ёжик. Такой славный. Сонька, как я тебе завидую. А можно я его крёстной матерью буду?
– Инга кто же если не ты?
– А крёстным отцом кто будет?
– Артём.
– Слушай, а он классный этот Артём. Толковый мужик.
– Инга ты неисправима, –  сказала Соня, кладя сына в люльку, – пошли.
Взяв таблетки женщины, спустились в кухню. Соня запила таблетку водой, а Инга выпила стакан холодного молока.
– Таблетку возьму с собой. Если после молока не засну, выпью. Хотя завтра, мне рано встать надо, чтобы не опоздать к нотариусу. Ах! Сонька, я от зависти просто лопну. Такой у тебя Ёжик славный. Спокойной ночи.
Женщины, чмокнув друг друга в щёки, разошлись по своим комнатам. Соня подумав, выпила ещё одну таблетку и легла рядом с Алексеем.
Проснулась от того, что Алексей слегка бил её по лицу.
– Проснись, проснись!
Около кроватки, в которой спал Ежик, стояла с совершенно белым лицом и ужасом в глазах мать Сони, рядом в чёрном платье с тростью в руках, похожая на смерть Капа.
Она, тряся своей тростью, громко кричала:
– Это она, стерва, она убила! Её нет в доме! Сбежала, стерва!
– Тихо, что вы кричите так, Ёжик спит, – тихо остановила её ничего не понимающая, ещё сонная Соня, приподняв голову с подушки и обводя всех удивлённым взглядом.
– Чего ты стоишь? Олух! Твоего ребёнка убили, а ты стоишь! Милицию вызывай! Пусть ищут её! Это она, она убила! – продолжала кричать Капа, толкая в спину, безвольно застывшего у кроватки с сыном Алексея.
– Кого убили? Кто убил? – Соня с вопросом обратилась к матери. Но та продолжала молча смотреть в одну точку. Соня встала и подошла к кроватке с малышом.
– Кого? – зарычала Капа, – Бореньку нашего, – закричала она и разрыдалась в голос.
Увидев мёртвого сына, Соня потеряла сознание. Алексей первым вышел из стопора. Он положил жену на кровать, подошёл к тёще и встряхнул её за плечи.
– Помогите Соне.
– Вызови «скорую», – еле выдавила из себя Лилия Ивановна, – и полицию.
Алексей, взяв мобильный телефон, нажал кнопку вызова «Скорой помощи».
Приехавший врач определил смерть младенца.
– К сожалению, это частый случай смерти грудничков. Забывают нерадивые мамаши или ленятся после кормления держать ребёнка вертикально. Да ещё нет, чтобы на бочок положить ребёнка, плюхнут на спинку, а сами ложатся сны досматривать.
Придя в себя и услышав от врача фразу: нерадивые мамаши, Соня, подбежала к Алексею.
– Это я! Я нерадивая мамаша! Я убила сына?
– Нет, Соня, ты всегда долго держала Борю на руках после кормления и никогда не клала ребёнка, пока он не срыгнёт. И ночью ты постоянно вставала и проверяла, как он спит.
– Нет, нет, – плакала Соня, – я нерадивая мамаша!
– Да причём здесь ты! – подала свой зычный голос Капа, – неужели не ясно, это она! Подождите, кто следующий на очереди? Ха! Увидите, следующей буду я. Как вы не понимаете? Ей Борькино наследство нужно. Всех нас изведёт змея подколодная.
– Бабушка замолчите! – не вытерпел Алексей, – сейчас не до ваших бредней.
– О, да у вас здесь всё так сложно. А вот и полиция подъехала. Разбирайтесь сами, я всё написал, теперь дело за вашими спецами, – врач подошёл к оперативнику.
Полицейские после осмотра комнаты Инги, нашли в её ночном халатике таблетку снотворного.
– Так вы говорите, что Инга Лисневская пришла к вам ночью и попросила таблетку снотворного? А вы выпили две таблетки? – записывал дознаватель в протокол, – странно, почему она тогда не выпила свою таблетку?
***

Со дня похорон малыша прошло около двух месяцев. Следствие выяснило, что Соня положила сына после кормления в кроватку правильно, но выпив две таблетки снотворного, не заметила, как маленький перевернулся на спинку, и не услышала его хрипов. Но пелёнки, которую она всегда подкладывала мальчику под спинку, найти не удалось. Капа заявила, что она обнаружила Ингу около кроватки с младенцем и что Инга, увидев её, сразу скрылась из дома и отключила свой телефон.
– Это она убила Борисика, она стерва и пелёнку она, наверняка забрала с собой, чтобы Соню подставить, – доказывала она всем.
Ингу объявили в розыск. Соня не могла больше оставаться в доме у Алексея и переехала в квартиру к убитой горем Лилии Ивановне. Алька метался между больными женой и тёщей и совсем, как казалось ему, сошедшей с ума бабушкой.
– Ты знаешь Соня, чем я больше думаю над произошедшим, тем я больше убеждаюсь, что во всех бедах этой семьи виновата эта сволочь – Капа. Я и Альке это прямо высказала, – как-то сказала дочери Лилия Ивановна.
– Мама зачем? Ему и так сейчас тяжело. Что он тебе ответил?
– Что? Что я зациклилась на Капе, как ты над своей виной.
– Но, это правда, мама.
– Что, правда? Соня, правда, та, что я просто ненавижу эту старуху. Она разрушитель. Понимаешь? Как мне хочется высказать ей всё в глаза. Чтобы перед своим уходом из жизни, она узнала всю правду о себе. Она же жизнь стольким людям сломала.
Ночью Лилия не могла заснуть. Дав Соне лекарства, она взяла ключи Альки от Капиной квартиры и на машине зятя поехала к ненавистному дому на Васильевском острове. Некоторое время она в задумчивости сидела в автомобиле, но потом решительно вошла в парадную, открыв её ключом, и так же тихо открыла дверь квартиры Капы.
– Интересно, что сегодня за ночь? – Подумала Антонина Кислитская, соседка Лисневской по дому, посмотрев в дверной глазок и увидев поднимающуюся по ступенькам даму в элегантном пиджаке и широкополой шляпе, – и этой не спится.