chate Казнить нельзя помиловать

Пролог
Трубы взвыли, призывая собравшихся на площади людей выслушать приговор:
— Высоким королевским судом граф Вальдрагон признается виновным в измене. Указом короля он лишается всех титулов, наград и званий и приговаривается к казни через обезглавливание.
Глашатай умолк, отступая в сторону, и двое солдат вывели на помост для казни босого мужчину в простой холщовой рубахе и штанах. Его длинные волосы были спутаны и свисали грязными прядями, закрывая лицо, тела не было видно, но по тому, как тяжело шел приговоренный, припадая на правую ногу, можно было судить о старательности королевских дознавателей. Палач в красной маске уже ожидал свою жертву перед большой колодой. Как только солдаты поставили несчастного на колени, палач схватил его за волосы, принуждая положить голову на плаху. Помощник тут же накинул на шею петлю, чтобы приговоренный не вздумал дергаться, закрепил ее в специальном кольце и подал палачу футляр, из которого был извлечен большой топор. Лезвие хищно блеснуло на солнце, и люди на площади замерли, ожидая кровавого зрелища.
Красуясь, палач покрутил топор в руках, прежде чем приступить к выполнению своих обязанностей. Он пошире расставил ноги для лучшего упора. Топор качнулся и плавно пошел вверх, на секунду замер в верхней точке, заставив всех зрителей затаить дыхание, и рухнул вниз, неумолимо отсчитывая мгновения до смерти. Удар!.. Народ на площади ахнул. Палач Его Величества по праву гордился своим мастерством. Удар вышел точным и пришелся ровно на шею приговоренного, легко, словно играючи, перерубая позвоночник. Кровь брызнула фонтаном в сторону толпы, но никого не задела, попав на доски помоста и серые камни площади, где застыла алыми каплями и разводами. Голова несчастного, которая должна была попасть в корзину с соломой, упала чуть левее и покатилась по помосту, пока не достигла его края, свалившись под ноги любопытствующих. Зубы отрубленной головы клацнули в последнем судорожном движении, рот оскалился в кривой ухмылке, а шрам на подбородке стал багрово-красным, привлекая к себе внимание. Несколько особо впечатлительных дам тут же упали в обморок. Кто-то истошно завопил, и первые ряды зевак попытались отойти подальше, но им не позволили задние, напирающие в желании взглянуть на страшное свидетельство королевской «милости». Возникла небольшая сутолока.
Капитан королевской стражи сориентировался первым. Он подскочил к голове и пнул ее так, что она, подскакивая, покатилась по камням, оставляя на них кровавые следы и редкие пряди длинных темных волос, пока не исчезла под деревянным помостом для казни.
— Казнь свершилась. Расходитесь!
Повинуясь приказу командира, солдаты тут же принялись разгонять собравшихся на площади людей, да те и не стремились оставаться. Все спешили прочь, чтобы поделиться новостями с теми, кто не был на месте казни, и обменяться впечатлениями с теми, кто был. Палач, кряхтя, полез под помост, кляня косорукого помощника, неправильно установившего корзину, дотянулся до головы и поднял ее вверх за волосы. Помощник, брезгливо поморщившись, тут же услужливо подставил корзину, куда голову и поместили, накрыв ее куском грязной ткани. Тем временем солдаты завернули обезглавленное тело в мешковину и уволокли его прочь, а слуги начали посыпать кровавые пятна песком, перешептываясь и недовольно поглядывая по сторонам. Мало кто верил в то, что граф, начальник тайной стражи Его Величества, был действительно виновен, но не спорить же с королем. Оказаться на месте графа никто не хотел. Хотя для простого люда казнь была другая — повешение, так ведь хрен редьки не слаще.
***
Король вошел в свой кабинет, устало стащив корону с головы. При его появлении из кресла у окна поднялся обритый наголо и одетый как простой горожанин мужчина. Он уважительно склонил голову, приложив ладонь к сердцу.
— Поздравляю, Граф Вальдрагон, тебя только что казнили. Палач, правда, перестарался немного и чуть не испортил нам все представление. Голем, созданный моим придворным магом, все же не слишком был на тебя похож, — король слегка усмехнулся, вспоминая панику, вызванную отрубленной головой у зрителей казни, и тяжело опустился в кресло. — К счастью, пожертвованные тобой для представления волосы сыграли свою роль, и зрители не очень много успели разглядеть. Тем более что твой протеже, новый начальник моего караула, вовремя успел убрать «твою» голову подальше от зрителей. Впрочем, слухи по городу поползут самые зловещие, и не позже завтрашнего дня о казни будут знать даже в провинции. Готов поклясться короной, дело не обойдется без предсказания, сделанного отрубленной головой. И обязательно это будет что-нибудь зловеще-кровавое, причем со мной в главной роли. Да садись уже, не маячь у окна.
— Благодарю, Ваше Величество, — мужчина коротко поклонился и опустился обратно в кресло.— Теперь нам остается только ждать, когда подставившие меня заговорщики выползут из своих щелей, уверенные, что я больше не стою у них на пути. Как Вы намерены с ними поступить, мой король?
— Для начала их нужно поймать, а потом… На кол посажу ублюдков, возрождая древний закон об узурпаторах трона, чтобы другим неповадно было, — лицо короля исказила злая гримаса, кулаки его сжались, а глаза сощурились, именно так выглядела королевская ярость. — Граф Вальдрагон, как глава службы безопасности, Вы знаете, что делать. Отправляйтесь и, вернувшись, доложите мне о победе. Я хочу видеть их головы на кольях вокруг площади.
— Да, Ваше Величество, — граф поднялся и вышел из кабинета, склонив голову перед тем, как закрыть дверь. Ему предстояло еще много работы, и следовало поспешить, занимая наиболее выгодную позицию, в ожидании крупной добычи. Кроме того, он очень хотел свести счеты с одним ловким и пронырливым, вороватым шлюшонком, помогавшим очернить его репутацию за денежное вознаграждение.
- О-да, - губы графа изогнулись в злой улыбке, - мы еще встретимся.
Глава 1
Солнце медленно поднималось над городом. Рэни сидел между двух свежих могил, глядя в никуда. Те, ради кого он жил, продав свою душу и тело, покоились в земле уже сутки, и Рэни не знал, как ему теперь быть. Да и стоило ли вообще жить с такой тяжестью на сердце. Если бы можно было лечь тут же и не чувствовать, не знать, не вспоминать…
***
Отца своего Рэни потерял рано. Будучи егерем, он погиб на охоте, когда мальчику исполнилось шесть. Его мать в тот момент носила второго ребенка под сердцем, и когда сосед принес известие о гибели отца, она на месяц раньше разрешилась от бремени, едва не умерев при этом. Тина родилась слабенькой, до года на ножки не вставала, говорить начала после двух лет, и все время болела, так что почти все деньги, что удавалось зарабатывать вдове егеря шитьем, и самому Рэни пасшему деревенских гусей, уходили на лекарей и лекарства. Первые пять лет они еще кое-как перебивались, поскольку барон Дазинхейм, во владениях которого служил отец Рэни, выплачивал вдове небольшую пенсию после гибели кормильца, но престарелый барон и сам вскоре умер, а его наследник не захотел заниматься благотворительностью. Пришлось им, помыкавшись в баронских землях несколько месяцев, перебираться в столичные трущобы и хвататься за любые способы заработать.
Чаще всего Рэни крутился у торгового порта, провожая путников к гостиницам. За это он получал медяки, но и такому заработку семья была рада. Пытался Рэни устроиться на работу получше, в торговом порту всегда люди требовались, но его, невысокого и худого, никто брать не хотел. Мужчины, легко таскавшие полновесные мешки с товаром, ящики или бочонки, только посмеивались, глядя на мальчишку:
- Тебя же плевком перешибить пополам можно, куда тебе мешок давать, загнешься.
Иногда, попав на рынок, он не гнушался стянуть с прилавка яблоко или еще что-нибудь этакое, неизменно принося свою добычу Тине, говоря, что его угостили. Малышка всегда радовалась подаркам и старалась разделить все поровну, чтобы каждый получил свой кусочек лакомства. Для Рэни, который еще смутно помнил вкус медовых леденцов, что давал отец на праздники, радость в глазах сестры была лучшей наградой и в то же время тяжким бременем. Заработка матери едва хватало на черствый хлеб, что пекарь почти даром раздавал каждый вечер таким же бедолагам, едва сводящим концы с концами. Рыбаки изредка подкидывали толкающейся у рыбачьей пристани ребятне мелкую рыбешку, которую еще нужно было отвоевать у таких же оборванцев, а о мясе они могли только мечтать. Соседи помогали, чем могли, но они тоже жили небогато, так что прежняя жизнь вспоминалась Рэни как красивый сон, давно ушедший в небытие.
Так прошло еще два года. В день своего четырнадцатилетия Рэни набрался смелости и украл на рынке курицу. Мама, когда он принес домой свою добычу, расплакалась, но не приказала отнести обратно, как боялся Рэни. Скорее всего, она приняла нечестно нажитый дар сына из-за того, что Тина вновь заболела, и куриный бульон был весьма кстати, но для Рэни это стало спусковым крючком к началу нового пути. Воровать оказалось не так сложно, если умело отвлечь внимание торговца. Вскоре он сдружился с двумя старшими ребятами, уже давно промышлявшими на рынке. Три года они успешно зарабатывали на жизнь воровством, но потом его напарники попались стражникам, и Рэни, которого от ареста и каторжных работ спасло лишь чудо, остался один.
Поначалу он осторожничал. В одиночку воровать было очень сложно, слишком велик был риск, тем более что новый начальник столичной стражи взялся за дело всерьез и гонял воров всех мастей более чем успешно, пополняя ряды каторжных рабочих. Но, когда на тебя смотрят голодные глаза сестры и пустые, потерявшие всякую надежду на лучшее, матери, и не на такое пойдешь. Еще год Рэни метался с места на место, удачно выбирая жертв, а потом едва не попался патрулю, когда обчищал карманы подвыпившему торговцу на темной улице. Спасаясь бегством, он свернул на улицу красных фонарей, где и спрятался в одном из «веселых домов». Хозяйка, мадам Хлоя, его не выгнала, быстро смекнув свою выгоду, и сделала Рэни предложение поработать на нее.
- За первую ночь с таким красавчиком любой толстосум раскошелится. Заработаешь неплохо, попомни мои слова.
Темные волосы Рэни, хоть и были редкостью в их королевстве, но такой уж экзотикой не считались, больше всего внимание привлекали зеленые миндалевидные глаза, доставшиеся Рэни, по словам матери, от прабабки-южанки, да и лицом он пошел не в отца. Ростом и крепким телосложением Рэни похвастаться не мог, видимо сказывалось плохое питание, так что выглядел он несколько младше своих лет. Это, по словам хозяйки «веселого дома», тоже сыграет свою роль в обогащении при такой «работе».
- Многие мужчины в возрасте любят девочек и мальчиков помоложе, так им кажется, что они сами еще о-го-го какие удальцы, - посмеиваясь, поясняла хозяйка, заманивая его. – К тому же ты свободный, никаких обязательств. Отработал – получил. Зато брюхо, наконец, едой набьешь и одежонку получше справишь. Ребра вон в прорехи на рубашке видно. А за первую ночь с таким смазливым мальчиком какой-нибудь богач золотых пятьдесят точно отвалит. Половина твоя.
Справедливости ради нужно сказать, что согласился Рэни не сразу, десять дней он обдумывал предложение продать себя на одну ночь тому, кто больше заплатит, но тут Тина вновь заболела, и выбора у него фактически не осталось. Что значит девственность, если за нее сулят такие деньжищи, а лекарства в столице стоили довольно дорого?
Помявшись на пороге «веселого дома», Рэни все же зашел и согласно кивнул хозяйке борделя. Та немедленно крикнула помощнику, чтобы Рэни подготовили к аукциону, и через четыре часа его невинность досталась богатому клиенту, выложившему за его зад целых семьдесят золотых. Половину этих денег, как и было договорено, забрала себе хозяйка, так что всего за один час «работы» Рэни стал обладателем тридцати пяти золотых монет и кровоточащего зада - клиент, несмотря на подготовку, оказался слишком большим для первого раза и слишком неуклюжим.
Два дня после этого Рэни провалялся в постели, не в силах нормально передвигаться по дому, не говоря уже о том, чтобы куда-то идти. Было больно и ужасно стыдно. При воспоминаниях обо всем произошедшем его тошнило, но Рэни, как мог, старался скрыть от матери и сестры свое состояние, сказав, что простудился. Потом еще пару дней он едва передвигался по улицам, стараясь не делать резких движений. Однако на нем все заживало быстро, зажило и это, зато с тех пор они не голодали и одевались, пусть не богато, но по погоде. А еще Рэни предусмотрительно припрятал часть монет на черный день. Мало ли что.
Увы, деньги имеют свойство заканчиваться, и через пару месяцев Рэни вновь оказался у того же «веселого дома». Хозяйка тут же пригласила его подработать, предложив неплохие условия, и он, поколебавшись, согласился. Терять-то уже было нечего, а деньги были нужны. За свежий «товар», пусть и потерявший девственность немногим ранее, платили неплохо. Рэни частенько приносил домой по золотому с клиента за ночь. Иногда, если клиент был достаточно пьян, Рэни удавалось еще и поживиться в его кошельке парой монет. Он всегда был осторожен и не брал все, ограничиваясь несколькими монетами, чтобы не потерять место. Заведение мадам Хлои было из дорогих, куда не каждый клиент мог попасть, случалось даже благородные захаживали, их легко можно было узнать по длинным волосам, и денежки у завсегдатаев водились в изобилии, что для них пара-тройка золотых.
Так длилось почти пять лет. Ни мать, ни сестра так и не поинтересовались, откуда Рэни брал деньги. За прошедшие годы они уже привыкли, что он полностью обеспечивал семью. Если мать и брала заказы на шитье, то чтобы потратить их на свои нужды, покупая недорогие духи или бисер для украшения их с Тиной одежд. И за хлебом теперь никто не бегал по вечерам, предпочитая свежую и теплую утреннюю выпечку. И мясо в доме было, пусть не в изобилии, но голодом себя никто не морил. Тина по-прежнему часто болела, но на лекаря деньги находились, как и на лекарства. А зимой они не экономили на дровах, хорошо протапливая дом, в который перебрались из трущоб. При этом Рэни благоразумно оставлял часть заработка в тайнике под своей кроватью. Он слишком хорошо помнил, как тяжело они жили раньше, и повторения тех голодных дней не хотел.
Время шло. Постепенно клиентов у Рэни становилось все меньше. Его внешность примелькалась, можно сказать – приелась, местным «гурманам», так что мадам Хлоя уже начала намекать Рэни, что пора разнообразить работу, принимая клиентов с некоторыми… странностями. Нет, он был достаточно хорош в постели, клиенты не жаловались, но больше пяти серебряных корон за его тело уже не давали. Пресыщенным богатеям хотелось новизны, которую он уже не способен был обеспечить, несмотря на всевозможные ухищрения. Однако те, кого мадам Хлоя называла «клиенты со странностями» пугали Рэни своими необузданными желаниями. Рэни не слишком заботился о своей красоте - вымыт, расчесан и ладно, но и ходить с исхлестанной плетью спиной или следами от веревок на запястьях - ему совсем не хотелось. В результате, неожиданно появившийся в заведении новый клиент из «нормальных», сразу же обративший внимание именно на него, Рэни, заставил расстараться по полной. Клиент оказался доволен, болтал все время что-то о южном прелестнике и заплатил сверх оговоренного, так что возвращался под утро Рэни домой в прекрасном настроении, а там...
Опухшие от слез и покрасневшие глаза матери заставили Рэни замереть на пороге.
- Что?..
- У Тины чахотка. Лекарь ушел вчера вечером и сказал, что его настои уже не помогут. Она кашляет… кровью, - мать разрыдалась, закрыв лицо ладонями.

Рэни где стоял, там и сел. Чахотка – бич бедноты. Простые лекари такое не лечили. Тут нужен был маг, причем сильный, а не студент-недоучка. Только денег маг затребует немало, а их... Рэни быстро прикинул то, что заработал и отложил на черный день.

- У нас двадцать пять золотых и три десятка серебряных корон есть, еще три золотых я принес. Может, хватит? – подхватившись, Рэни собрал все деньги и кинулся в переулок магов, что располагался у левого края рыночной площади. Он стучался в лавки, будил магов, но только один согласился взглянуть на Тину, затребовав за это… пятьдесят золотых. И это только за первый сеанс, потом ему нужно было отдать еще по двадцать золотых за три сеанса, после чего отвезти Тину на южное море, к целебным источникам, иначе о выздоровлении не могло идти и речи. Все это маг растолковал Рэни, прежде чем захлопнуть дверь. Таких денег у Рэни не было, и занять не представлялось возможным. Мадам Хлоя не даст, зная, как мало теперь платят ему за услуги, да и у соседей или работников «веселого дома» просить глупо, они были не богаче семьи Рэни. Украсть? Где? У кого?
Мысли Рэни заметались, в поисках наилучшего варианта, но его не было. Целый день Рэни потратил на хождение по рыночной площади, выискивая богатого бездельника, у которого можно было бы срезать кошель, но стража не дремала, да и богатеи в будний день на рынок не спешили, предпочитая отправлять слуг, вот был бы он ярмарочным…
Вечером, оказавшись в заведении мадам Хлои, Рэни был настолько не в себе, что не сразу понял, кто теребит его за рукав. Оказалось, что это вчерашний клиент требовал объяснений, отчего он сидит как неживой, хотя его давно позвали в номер. Рэни и выложил ему все, как на духу, а клиент вдруг как-то засиял, словно нашел давно утерянную драгоценную безделушку.
- Завтра в полдень приходи к фонтану на королевской площади. Может, я тебе и помогу. А сейчас раздевайся и покажи все, на что способен.
Конечно, Рэни расстарался. Клиент остался доволен, щедро расплатился, но дороже всего была надежда, которую он подарил Рэни. Еще до полудня он был у того фонтана, нервно вышагивая взад-вперед по камням площади и поглядывая по сторонам. Ровно в полдень к нему подошел мужчина и велел идти за ним. В переулке его ожидала черная карета, без гербов и каких-либо опознавательных знаков. Рэни на мгновение заколебался, но все же отринул страх и забрался в карету, где рядом с клиентом сидел светловолосый мужчина в маске, закрывающей верхнюю половину лица. По вычурно заплетенной косе, Рэни сразу понял, что перед ним аристократ.

- Итак, Рэни, что ты готов сделать за двести золотых?
- Все, что скажете, - тут же выдохнул Рэни, понимая, что просто так этакие деньжищи ему никто не предложит.
- Ничего особого от тебя не потребуется. Выполнишь привычную для тебя работу с тем, на кого я укажу, а потом подбросишь ему кое-что. Куда именно положить… «подарок» я тебе позже скажу.
- И все?
- И все. Если согласишься, сто золотых получишь сейчас. Еще пятьдесят утром, по выполнении основной части работы, а оставшиеся пятьдесят – когда я смогу убедиться в качественном выполнении задания. Но учти, обмануть меня, взять деньги и смыться – не выйдет. Я достаточно могущественен, чтобы и ты, и твои родные закончили жизнь на виселице.
Рэни понимал, что ему придется вмешаться в какие-то опасные игры, но жизнь сестры была дороже всего, и он согласился.
- Хорошо. Вот деньги. Через три дня жди в то же время на том же месте, за тобой придут, а теперь ступай.
Как только Рэни, схватив кошель с монетами, оказался на мостовой, кучер прикрикнул на пару вороных, щелкнул кнутом, и карета быстро покатилась прочь по улице. Сердце Рэни сжималось от тревоги, но отказаться от столь странного поручения не было никакой возможности. Ему просто больше негде было взять такие деньги.
Рэни до боли сжал кошель в кулаке. Он свой выбор сделал, взяв золото. Свое тело он продал уже давно, но совесть его была чиста, по крайней мере, перед самим собой, а теперь он продавал и душу. Пусть и запачканную, но все еще живую, плачущую, иногда, кровавыми слезами душу.
Деньги Рэни сразу же отнес магу, который согласился взглянуть на Тину. Идя в дом, где жила семья Рэни, маг морщился и всячески выражал презрение к окружающей его бедности. На осмотр Тины он потратил всего пару минут, поводил над ней руками, положил ладонь на грудь девочки, и та улыбнулась, уверяя, что дышать ей стало легче. Маг тут же потребовал воду, чтобы вымыть руки, а потом напомнил, что им необходимо заплатить еще за три сеанса лечения, причем перерыв между ними не должен быть больше двух дней, и ушел, довольно улыбаясь.
На лечение денег хватит, а потом с ним должен был рассчитаться заказчик. Сотня золотых, если не шиковать, им должно было хватить на лечение и на переезд семьи на юг к лечебным водам, как и рекомендовал маг. Весь оставшийся день Рэни посвятил возможному переезду. По совету мадам Хлои, он нашел торговца, что водил раз в месяц караваны на юг, договорился о трех местах в караване, что должен был как раз отправиться в дорогу через четыре дня. Все устраивалось как нельзя лучше, словно сама судьба благоволила Рэни, однако, он не слишком радовался. За свою недолгую жизнь он успел понять, хорошее - долго длиться не может. Потом обязательно что-то случается, причем, чем лучше было до того, тем худшая беда ждет впереди.
В оговоренный день и час Рэни был у фонтана. Нервная дрожь холодком пробегала по спине, и пальцы приходилось сжимать в кулаки, почти раня кожу ногтями, чтобы заставить себя оставаться на месте. В тот день маг закончил последний лечебный сеанс и очень рекомендовал сменить город, намекая, что не отвечает за возвращение болезни, если они останутся в столице, оттого Рэни только сильнее волновался, не опоздать бы к отходу каравана. К счастью, ровно в полдень за ним пришли.
И снова была черная карета, но теперь внутри, кроме него, никого не было. Стоило Рэни занять место в карете, как она тронулась, увозя его в другую часть города. Даже ворота со стражниками они миновали без остановки, а те дружно отвернулись, отводя взгляды. Это только добавило Рэни уверенности в знатном происхождении заказчика. Раньше он даже мечтать не мог о том, что попадет когда-нибудь в эту часть города.
Столица располагалась на холмах в излучине реки, что служило природной защитой от врагов с юга и востока, и была разделена на пять частей. Королевский дворец занимал место на небольшом возвышении в верхней точке излучины. Его десятиметровые стены и мощные укрепления еще никогда не сдавались врагам. Перед дворцом располагалась широкая подковообразная площадь, на которой даже гулять разрешалось не всем, в целях безопасности королевского семейства, хотя в самом дворце защитной магии было столько, что в солнечный день можно было разглядеть марево, куполом окружающее его со всех сторон. Дальше шел дворянский район. В народе его иногда называли алмазным, за богатые, защищенные магией дома за высокими заборами и коваными воротами. Каждый такой дом был окружен огромным садом, и охрана там была такая, что люди, вроде Рэни, даже носа туда сунуть не смели, чтобы не лишиться головы.
За алмазным районом шел рубиновый. Фактически, они ничем разделены не были, просто дома вдруг становились попроще, и без садов. Разве что клумбы и несколько деревьев росли за воротами. Здесь жили дворяне победнее, а так же располагались посольства других королевств. За рубиновым находился золотой район, в котором проживали богатые купцы. Эта часть столицы была отделена от более богатых районов каменной трехметровой стеной. Только трое ворот вели из золотого района в богатейшую часть столицы, и стражи на них было столько, что силой прорваться через них могло только небольшое войско. Именно в золотом районе располагалась королевская площадь, на которой и встречался Рэни со своими заказчиками. Именно на ней проводились прилюдные наказания и казни, а еще здесь оглашались указы короля, именно поэтому площадь называли королевской.
Потом шел серебряный район, самый большой район города и самый густонаселенный. Купцы победнее, мастеровые и ремесленники тоже предпочитали жить кучно, хотя улицы здесь были намного уже, дома ниже и по большей части деревянные. Разбогатев, Рэни именно сюда перевез семью, купив небольшой домик на границе с черным районом, районом трущоб, где они жили раньше. Серебряный район отделялся от золотого широкой рыночной площадью, опоясывающей весь город.
Рыночная площадь требовала отдельного рассказа. Она была разделена на три части. Посередине располагались продуктовые ряды и лавки. Слева, ближе к реке, раскинулись животные ряды, в которых можно было купить любую живность: от голубя до коровы. Отдельно, в специально отгороженных местах, продавались породистые лошади и собаки. Туда простой люд почти не совался, это была вотчина дворян, но будучи мальчишкой, Рэни нередко бегал поглядеть на тонконогих скакунов для охоты или мощных боевых лошадей. Справа от продуктовых рядов располагались вещевые лавки, и тянулись они почти до торгового порта, являвшегося одним из основных ворот в столицу. Река у торгового порта была перегорожена тремя рядами мощных цепей, поднимаемых в случае нападения врагов, так что и с этой стороны столица была надежно защищена.

Самый бедный район города назывался «черным» и располагался немного ниже по течению реки, за городской стеной. Говорят, когда-то это были несколько рыбачьих деревень, постепенно разросшихся до полутора тысяч хижин. В черном районе были свои «короли», управляющие жизнью бедноты, но Рэни повезло ни разу не столкнуться с этой стороной жизни трущоб. На улице он всегда вел себя тихо, стараясь как можно меньше попадаться на глаза «управляющим», собиравшим дань за проживание в том районе, а деньги им отдавала мать. Там же, в черном районе, располагалась рыбачья пристань и рыбный рынок, служивший для бедняков основной статьей доходов, если не считать нечестные заработки, вроде воровства. Столицу от черного района отделяла высокая каменная стена – первая линия обороны, и ворота в город были одни, если не считать речной путь. Через эти ворота можно было попасть в город только в светлое время суток, а для опоздавших путников, в чьих карманах водилась звонкая монета, снаружи имелись гостиные дворы, охраняемые городской стражей от нищих попрошаек и разбойников всех мастей.

Улица красных фонарей проходила практически через всю столицу. Начинаясь у торгового порта, она доходила до рубинового района. Говорят, там «веселые дома» тоже были, но совсем другие. И работники не принимали клиентов в маленьких номерах, а ходили к ним домой, занимаясь тем же, но на шелковых кроватях с балдахинами. По слухам, там даже служили отпрыски знатных семейств, незаконнорожденные или отлученные из рода, хотя Рэни в это не особо верил. Люди всегда любили приврать и преувеличить то, что казалось им недосягаемым счастьем.

«Веселый дом» мадам Хлои находился в золотом районе, оттого и клиенты у нее были побогаче, а работники зарабатывали получше. Но даже мадам Хлоя не могла похвастаться тем, что больше одного раза побывала в рубиновом районе, а Рэни карета увозила все дальше и дальше, пока не свернула в огромные ворота, за которыми не было видно дома из-за широко раскинувшегося сада.
- Алмазный район, - прошептал Рэни, потрясенный происходящим. То, что ему честно заплатят, вдруг показалось невероятным. Он подумал, что его после всего будет проще убить, чтобы сохранить тайну. Какую тайну? Этого Рэни еще не знал, но про себя решил быть осторожнее и дважды думать, прежде чем открывать рот и что-то говорить или делать.
В доме его уже ждали. Стоило Рэни покинуть карету, как к нему устремился невысокий полноватый мужчина с широкой залысиной и собранными в низкий хвост волосами, достигающими лопаток. В кружевах и блестках он выглядел почти комично, но Рэни, сохраняя профессиональное спокойствие, не позволил себе даже тени улыбки. Клиенты не терпят даже намека на возможную насмешку над ними, так что люди его профессии быстро учатся создавать нужное выражение на лице, или уходят ни с чем.
- Наконец-то, - запыхтел мужчина, оказавшись рядом. – Быстро за мной. Опаздываем.
Никакой вины в опоздании за собой Рэни не видел, но и пререкаться было не в его интересах, так что он просто молча последовал за мужчиной. Его ждали почти привычные процедуры, очищающие тело снаружи и изнутри. После купания в душистых травах им занялись две смешливые служанки, натершие все тело белой пастой, немного пощипывающей в самых нежных местах. Рэни давно привык демонстрировать свое тело, но тут отчего-то засмущался, пытаясь прикрыться руками, что вызвало у служанок еще больше шуточек и смеха. Когда пасту смыли, то вместе с ней с кожи исчезли те немногие волоски, что росли в интимных местах. После этого тело и волосы на голове натерли какими-то маслами, а, пока они впитывались, служанки занялись его ногтями на пальцах рук и ног. Потом немного подщипали брови, придавая им более выразительный контур, обработали той же пастой кожу вокруг губ, избавляясь от малейших намеков на усы и бородку. Затем одна из них немного подравняла его и без того короткие волосы, сокрушаясь, что не может уложить их в какую-нибудь приличную прическу, а лучше заплести хоть маленькую косичку. Представив себя с косой, Рэни чуть не рассмеялся. Косы могли позволить себе только аристократы, поскольку средства по уходу за ними иногда стоили просто баснословных денег.
Между тем ванные процедуры были окончены, и его начали наряжать. Таких легких и практически ничего не скрывающих, полупрозрачных нарядов Рэни еще никогда не видел. Его поворачивали, заставляли вставать или садиться, поднимать руки вверх или разводить в стороны, чтобы тут же подогнать готовый костюм под его размер, а Рэни безропотно выполнял все приказы и чувствовал себя куклой, которую наряжает капризная девчонка. Ему даже лицо подкрасили, словно женщине. Немного, конечно, темной тушью подвели глаза, чтобы они стали выразительнее, и чуть осветлили кожу на лице, придавая ей изысканную бледность.
- Так твои зеленые глазки засияют краше изумрудов, - проворковала одна из служанок, прижимаясь к Рэни всем телом, а он стоял, растерянно глядя в ростовое зеркало, висящее на стене, и не узнавал себя. Тот, кто стоял перед ним был ярче, моложе и намного привлекательнее того, что видел Рэни в зеркале раньше. Одежда, сквозь которую можно было угадать очертания тела, делала его чем-то эфемерным, воздушным и нереальным.
- Прямо южный принц из сказки, - поддакнула вторая служанка, и Рэни был готов с ней согласиться. – Еще бы волосы подлиннее, и я первая прыгнула бы к тебе в постель, красавчик.
- Всегда к твоим услугам, милашка, - Рэни улыбнулся, вживаясь в новую роль.
Сексом с женщинами Рэни занимался всего пару раз, когда девочки из их «веселого дома» решили поучить его тонкостям этой науки, мало ли что пригодится в жизни, но этот вид любовных утех ему не особо понравился. Все дело было в том, что именно он должен был играть ведущую роль, а это было трудновыполнимо, если мужчину не возбуждало происходящее. Рэни быстро научился играть в удовольствие, не получая его на самом деле. Да, мужчине было труднее лгать телом, невозбужденный член сразу же выдавал отсутствие интереса с его стороны, поэтому большинство мальчиков, работая, предпочитали коленно-локтевую позу. Клиенты, как правило, не стремились доставлять удовольствие руками в процессе секса, так что, почувствовав момент разрядки, нужно было несколько раз сжать внутренние мышцы и покричать, имитируя удовольствие, и все были довольны. Мальчики получали свои честно заработанные деньги, а клиенты уверялись в своей огромной мужской силе, потому что кончали под ними, даже не прибегая к помощи рук. Все эти хитрости Рэни пришлось усвоить на собственном опыте. Довольный клиент платил больше, так что он и подмахивать начал, и кричать, умоляя не останавливаться и выражая наивысшую степень восторга, тогда как сам, в лучшем случае, не чувствовал ничего кроме желания пойти и вымыться как следует. Несколько раз он все же кончал под клиентами, но это была чистая физиология, никакого удовольствия от этого процесса Рэни так и не получил. Он вообще не понимал о чем идет речь, когда кто-то начинал рассказывать о неземном удовольствии, а потом и вовсе решил, что в нем что-то не так, потому что ничего подобного он никогда не чувствовал, и выбросил из головы все глупые россказни. Зачем желать недостижимого? От понимания тщетности усилий становится только горше. Настоящее удовольствие и радость он ощущал только в кругу семьи, видя счастливые улыбки матери и сестры, так зачем желать еще чего-то?

- Готов? – лысеющий мужчина заглянул в комнату и, получив от служанок утвердительный ответ, зашел внутрь, неся в руках небольшой ларец. – Только не думай, что это все так тебе и достанется. Вернешь, как закончишь свою работу.
Мужчина откинул крышку, и Рэни увидел содержимое шкатулки: широкие витые браслеты из серебра для рук и ног, зажимы для волос, нечто напоминающее ошейник, свитое из серебряных нитей – и все это было украшено таинственно мерцающими темно-зелеными камнями.
- Быстро заканчивайте с ним, хозяин уже ждет.
- Мастер Загор, заколки нам не нужны, у него же короткие волосы, - одна из служанок повертела в руках зажим для волос и положила его обратно в шкатулку.

Мужчина замер, задумчиво разглядывая Рэни, а потом сунул шкатулку в руки той самой служанки.
- Надевайте пока остальное, я сейчас вернусь, - и почти бегом покинул комнату, чтобы вскоре вернуться в сопровождении седого старичка в длинном балахоне. Рэни тот час же усадили на табурет, и старичок принялся поглаживать Рэни по голове, перебирая волосы. Поначалу ему было даже приятно, этакое легкое покалывание напоминало щекотку, но чем дальше, тем сильнее кололо кожу головы, так что через минуту Рэни уже тихо шипел от боли.
- Пожалуй, этого достаточно, - произнес старик скрипучим голосом и отстранился, позволяя Рэни взглянуть в зеркало. Теперь его темные волосы свободно лежали по плечам, а заглядывающее в окно закатное солнце бросало на них красноватый отблеск.
- То, что надо, - заверили служанки старого мага и живо взялись за плетение волос. Вскоре на голове Рэни красовалась коса, закрепленная зажимами, а длинная челка, тут же чуть подстриженная умелыми руками служанки, помогала спрятать взгляд. Рэни был уверен, что теперь его даже мать родная не узнает.
Хозяин дома, тот самый господин в маске и с косой из кареты, тоже одобрил преображение Рэни. Походил вокруг него, прицокивая языком, при этом даже сквозь маску было понятно, что получившееся превзошло его ожидание. Рэни же, спрятав взгляд под челкой, внимательно разглядывал своего работодателя. Богато расшитые одежды частично скрывались под плащом, маска все так же прятала верхнюю часть лица, но теперь Рэни смог рассмотреть его глаза. Светлые, белесо-голубые, они вызывали только одно желание - никогда больше с ними не встречаться. А еще Рэни заметил на шее справа крупную волосатую родинку. Ему даже пришлось быстро отвести взгляд, настолько неприятной та ему показалась.
- Плащ, - коротко приказал хозяин, и на плечи Рэни тут же накинули требуемое, надвинув капюшон на голову. – Все свободны, а ты, - это уже он обратился к Рэни, - за мной к карете.
На этот раз они ехали в карете с гербами, но рассмотреть его, как следует, Рэни не удалось. Он только успел заметить какого-то зверя, похожего на собаку, вставшую на задние лапы, как его быстро впихнули внутрь. Хозяин сел напротив, дверцу за ними захлопнули, и карета тронулась с места.
- Слушай меня внимательно, и только попробуй что-то сделать не так, как я скажу. Тебя приведут в комнату рядом со спальней хозяина дома. Этой ночью у него праздник, так что тебе предстоит стать для него подарком. Надеюсь, ты сможешь порадовать моего «дорогого друга»?
Рэни покорно кивнул, отмечая, что слова «дорогого друга» были произнесены с некоторой долей издевки.
- Как только ты останешься один, - продолжал инструктировать Рэни неизвестный, - пройдешь к окну, там есть довольно широкий карниз. Вылезешь в окно, пройдешь четыре метра направо, первое же окно будет окном его спальни. Оно будет приоткрыто. Залезешь. Сейчас я отдам тебе некоторые бумаги. Ты должен положить их под матрац в изголовье. Понял?
Рэни снова кивнул.
- Дальше ты, тем же путем, вернешься в ту комнату, куда тебя приведут, сядешь и будешь ждать хозяина. Как только он явится, ты ублажишь его. Выполняй все его приказы и держи рот на замке. Если он узнает о нашем разговоре или о бумагах, что я передам тебе – я позабочусь, чтобы твою семью прирезали на твоих глазах, при этом ребята еще неплохо развлекутся с твоей сестренкой. Сколько ей там? Пятнадцать? Шестнадцать? Впрочем, мне на это наплевать.
Рэни почувствовал, что дрожит. Пришлось даже зубы плотнее стиснуть, чтобы они не застучали. Обещание было дано таким спокойным голосом, что он понял – ему не угрожают, а обещают. И обещание это будет выполнено.
- Вот бумаги, - в руки Рэни сунули мягкий чехол из светлой выкрашенной кожи с тремя ремешками-застежками. Внутри него что-то шелестело, но заглядывать в него Рэни не решился. – Прицепи их сейчас к руке под рукавом, чтобы никто не заметил, и не снимай плащ, пока не останешься в одиночестве. Оставишь там, где я сказал вместе с чехлом.
Рэни быстро развязал шнуровку на рукаве, надел чехол, плотно пристегнув его к руке, как и было велено, и тут же привел одежду в порядок. Из-за прозрачности одеяний вполне можно было разглядеть, что там что-то спрятано, так что Рэни плотнее укутался в плащ, молясь богам, чтобы все прошло благополучно.
- Хорошо. Утром, когда ты покинешь дом, тебя будет ждать уже знакомая тебе карета. На сидении будет кошелек с обещанной суммой. Через два дня я буду знать, насколько точно ты выполнил мои указания, после чего получишь оставшуюся сумму, ее тебе передаст… впрочем, без имен. Ты его знаешь, а он знает, где найти тебя.
Из этих слов Рэни сделал вывод, что окончательно с ним должен будет рассчитаться тот самый клиент, который свел его с этим господином. В голове Рэни на мгновение мелькнула мысль о том, кем клиент может приходиться этому дворянину, но он тотчас же придушил свое любопытство. Чем меньше он сейчас узнает, тем больше шансов для него остаться в живых. Дворяне надежно прячут свои секреты.
Дальше все происходило именно так, как и предсказывал светлоглазый господин. Оказалось, что все гости того дома, куда его привезли, были в масках и чуднЫх костюмах. При этом маски на мужчинах были темные и без каких-либо украшений, а маски и наряды женщин украшали перья и вышивки с драгоценными камнями. У Рэни даже перед глазами зарябило от яркости и обилия света. Пришлось на мгновение зажмуриться, беря себя в руки. Между тем, привезший его на празднество мужчина подозвал к себе какого-то слугу и что-то прошептал ему, кивая в сторону Рэни. Слуга понятливо кивнул и, схватив Рэни за руку, потянул за собой, уводя из зала. После недолгого плутания по коридорам и лестницам, его впихнули в маленькую комнату и, приказав сидеть там, заперли.
Несколько минут Рэни стоял посреди комнаты, оглядываясь, хотя кроме кровати, занимавшей почти половину помещения, смотреть там было не на что, потом он сбросил плащ на кровать и подошел к окну. Выступ снаружи под окном действительно имелся. Не такой широкий, как хотелось бы, но все же он был. Выбраться наружу было легко, лепнина украшавшая стены давала достаточно опоры для рук и ног, соседнее окно тоже оказалось открыто, так что Рэни без труда попал внутрь, а полная луна, столь любезно заглядывающая в окно помогла осмотреться. Комната была раза в три больше той, где заперли Рэни. Кровать была сдвинута к стене справа, у окна находился письменный стол, заваленный свитками, чуть дальше стоял книжный шкаф, за которым располагалось еще одно окно. У противоположной от окон стены находился огромный мраморный камин, перед которым располагались два кресла, покрытые огромными белыми шкурами. Именно шкуры привлекли внимание Рэни, он медленно приблизился к ним, чтобы погладить длинный мех. Он был настолько мягок, что в голове невольно родилось желание потереться о него всем телом, ощущая эту мягкость на обнаженной коже. С трудом подавив стон, Рэни шагнул назад, вспоминая о полученном приказе.

Засунуть чехол в указанное место было делом несложным. Обратный путь тоже не доставил проблем, да и в комнате, куда его привели, никого не было, так что Рэни смог расслабиться. Все прошло более чем удачно. Дело за малым, ублажить клиента и уйти, при этом самому не попасть впросак. От дворян можно было ожидать любой подлости, поскольку заступиться за Рэни будет некому. Закон всегда был и будет на стороне сильнейшего и более богатого.
***
- Вот ты где, - незнакомый голос вырвал Рэни из воспоминаний. – Целый день бегаем по городу, разыскивая эту… шлюшку, а он тут прохлаждается.
Перед Рэни остановился мужчина в начищенных до блеска сапогах. Рэни чуть приподнял голову, скользнул взглядом по черной с серебром форме, подчеркивающей принадлежность вояки к тайной страже королевства, и вновь уперся взглядом в землю. То, что за ним рано или поздно придут, он знал уже несколько дней, так что их появление не стало чем-то шокирующим, и даже не вырвало его из охватившей тело апатии. Офицер, видя, что на него не обратили никакого внимания, нахмурился, разглядывая странного парня, сидевшего прямо на земле, уткнувшись подбородком в поджатые к груди колени, и кивнул своим подчиненным, окружившим объект поисков:
- Берите его и вперед, граф ждать не любит.
Двое дюжих молодцов подхватили Рэни под руки и буквально поволокли за собой несопротивляющееся тело.
Глава 2
Рэни не понимал, куда его несут, ведь повесить его, виновного со всех сторон, можно было и на кладбище, деревьев тут было достаточно, но его упорно тащили куда-то, тихо матерясь. На мгновение ему показалось, что перед ним распахнулся портал, позволяя воинам мгновенно перенестись в другое место, но в этом он был не очень уверен. Голова уже давно болела и кружилась, так что Рэни просто решил, что теряет сознание, а охвативший его холод – предвестник смерти. Однако его продолжали тащить, шаги глухо отдавались эхом по каменному коридору, изредка приглушаемые коврами. Потом скрипнула дверь, и его бросили на пол в смутно знакомой комнате, тут же заперев на замок.
Приподнявшись, Рэни обвел взглядом комнату и тут же узнал ее. Именно здесь он очутился несколько месяцев назад, когда выполнял заказ неизвестного ему дворянина. Значит, портал ему не примерещился. Значит…
- Значит, именно здесь меня и убьют, - выдохнул Рэни и лег обратно, повернувшись на бок. Он обхватил себя руками и поджал колени к груди, в тщетной попытке хоть немного согреться. Ему показалось странным, что ради убийства какой-то шлюхи глава тайной стражи расщедрился на амулет перемещения, который стоил просто баснословных денег, но у богатых свои причуды, а тратить на них последние мгновения жизни… Нет, не стоит оно того.
Рэни прикрыл глаза, вспоминая ту ночь, когда он впервые увидал его…
***
Тогда Рэни еще около получаса провел, меряя шагами комнату, потом плюнул на все, скинул с себя верхнюю одежду, все равно она практически ничего не скрывает, и, забравшись с ногами на подоконник, принялся разглядывать звезды, гадая, какой будет жизнь там, куда он с семьей скоро отправится. Говорят, на южных границах так тепло, что снег никогда не падает, а урожай собирают два раза в год, и море летом теплое, как парное молоко. Рэни очень хотелось узнать: правдивы ли эти рассказы, а еще он надеялся, что там его сестричка больше не будет болеть, и все у них будет хорошо. А еще…

Мысли о будущем прервал скрежет ключа в замке, дверь распахнулась, и в комнату шагнул высокий мужчина. Светильники на стенах тот час же ярко вспыхнули, заставляя Рэни на мгновение зажмуриться. А когда он открыл глаза и проморгался, привыкая к яркому освещению, его сердце в груди замерло от ужаса. Перед ним стоял не просто какой-то неизвестный аристократ, пред ним, внимательно разглядывая, стоял сам глава службы безопасности королевства. Не узнать его мог только слепой чужестранец, а Рэни им не был. Мужчина, на вид лет сорока, квадратные скулы, подбородок с небольшим шрамом, собранные в низкий хвост длинные волосы цвета пепла с одной более светлой прядью на правом виске, темные пронзительные глаза, высокий лоб, нос с небольшой горбинкой, тонко поджатые губы. Графа Вальдрагона, второго по значимости человека в королевстве, знали все: от мала до велика. Именно его именем пугали малышей, если те слишком шалили, и взрослых, когда те переступали черту дозволенного.
Рэни и сам не понял, как ему удалось сохранить спокойное выражение на лице, хотя поджилки тряслись вовсю, видимо помог богатый опыт работы. Зато теперь Рэни стало понятно, что его в любом случае попытаются убрать, если не тот, так этот. Сделав пару медленных вдохов, Рэни спокойно спустился с подоконника и поклонился, выражая свое почтение.
- Хм, неплохой подарок, - граф подошел вплотную и, обхватив сильными пальцами подбородок Рэни, заставил его поднять голову, взглянув прямо в глаза. Секунду их взгляды были неотрывны друг от друга, и Рэни не выдержал пронзительной черноты. Он прикрыл глаза, признавая свое поражение в битве взглядов. – Похож. Очень похож. С какой стати мне тебя подкинули?
Вопрос был явно риторический, но Рэни на всякий случай пожал плечами, молчаливо давая понять о своей неосведомленности.
- Ладно, поглядим, чем все закончится, так даже интереснее. Раздевайся и марш в кровать.

Всё, чего сейчас хотелось Рэни – это бежать, сломя голову, но он не мог. Сбежать сейчас – значило лишить Тину последнего шанса на жизнь, а Рэни был не готов пожертвовать ею, даже ради спасения собственной жизни. Он подумал: смерть рано или поздно настигнет его, так может, полученные за это деньги помогут сохранить жизнь его сестре. Рени решительно скинул штаны, переступил через них, как можно изящнее, и направился к кровати. Он не вилял вульгарно бедрами, привлекая к себе чужое внимание, просто шел, ступая по холодному полу почти на цыпочках, и чувствовал горящий взгляд, сосредоточенный на его ягодицах.

У самой кровати Рэни остановился и чуть повернул голову назад:
- Как мне лечь, господин?

 На спину, руки и ноги раскинь, - голос прозвучал так близко, что Рэни невольно вздрогнул, но все же выполнил приказ, опускаясь на кровать с грацией ленивого домашнего кота. Он чувствовал, что с этим человеком, как со свирепым хищником, нельзя было демонстрировать никакой торопливости или суеты, и, уж тем более, нельзя показывать свой страх.
Как только он замер в позе звезды, браслеты на руках и ногах мгновенно сверкнули алым, и Рэни почувствовал, что не в силах пошевелиться. Он попытался незаметно переменить положение рук и чуть сдвинуть ноги, но только пальцами и смог пошевелить. До Рэни начало доходить, что браслеты магические, а потом в голове мелькнула мысль, что и украшение на шее, и заколки, тоже не были простыми безделушками. Но каково было их предназначение? В груди похолодело от страха, когда мысль о душащем его ошейнике промелькнула в голове. Если глава тайной стражи любит развлекаться подобным образом, то заказчику нечего и думать о том, как прикончить глупого Рэни, соблазнившегося на его щедрое предложение. Он и так умрет этой ночью, на этой постели.
Видимо граф Вальдрагон что-то прочел в его взгляде, потому что присел на кровать рядом с Рэни и погладил его кончиками пальцев по левому плечу, постепенно спускаясь к запястью.
- Не бойся. Портить такую красоту у меня рука не поднимется. Мы просто проведем приятно эту ночь, - пальцы скользнули вверх и обрисовали контур лица, слегка нажав на губы. Рэни тут же лизнул пальцы, стараясь показать клиенту свою готовность к сексу, но тот отчего-то нахмурился. Рэни тут же испуганно замер, пытаясь понять, что именно сделал не так. Клиентам обычно нравилось, когда выбранный для удовольствия мальчик ластился подобным образом, показывая желание отдаться.
- Тебя хорошо подготовили, - граф Вальдрагон, окинув взглядом распростертое на кровати тело, положил ладонь на живот и медленно провел ею вверх. – Но мне не нравится излишняя щенячья преданность. Постарайся хоть немного побыть собой, а не платной игрушкой для богатого дворянина. Показной покорности я предпочитаю честную реакцию. Не разочаруй меня.
Рэни слушал графа, ощущал его ладонь, оглаживающую бока и грудь, и недоумевал. Он всю жизнь учился подстраиваться под клиента, с ходу определять: что именно тот хочет видеть, отчего заводится, но тут… Сказать, что Рэни был обескуражен – значит ничего не сказать. Как ему вести себя с графом? Что делать? Что говорить? И надо ли вообще что-то говорить?

Между тем, граф встал, быстро развязал шнуровки и скинул на пол колет и сорочку, обнажая торс. Рэни с удивлением заметил на левом плече еще один небольшой шрам, а на боку след, словно от ожога, уходящий куда-то под пояс брюк. Граф, заметив интерес Рэни, вдруг замер, положив ладони на пояс, а потом решительно стянул последнюю одежду вниз, позволяя разглядеть окончание ожога на бедре и полувозбужденный член, поднимающийся над аккуратно подстриженными паховыми волосами. При этом граф не отрывал взгляда от лица Рэни, выискивая следы отвращения, но его не было. Да и не могло быть. Шрамы на теле, пусть и такие устрашающие, никак не могли отвратить Рэни от человека. Намного неприятнее было, если клиент не следил за чистотой своего тела, но к графу это никак не относилось. Когда он сидел рядом на кровати, Рэни успел почувствовать, как приятно пахнет от самого грозного человека в королевстве. А то, что в паху у графа волосы были коротко подстрижены, вообще вызвало у Рэни невольную улыбку. До сих пор ему не попадались клиенты со столь оригинальной… «прической». Мужчины, как правило, не трогали пах и даже могли проявить агрессивность, только услышав намек на это, словно неопрятная растительность как-то могла повлиять на потенцию. Мальчики из обслуги «веселых домов», из соображений гигиены, выбривали там все подчистую раз в несколько дней, да и клиентам так больше нравилось, гладенькие мальчики казались еще моложе, а оттого желаннее.
Поняв, что своим телом он не испугал и не вызвал брезгливости, граф вновь вернулся на кровать, на этот раз, заняв место между раскинутых в стороны ног Рэни.
- Согни чуть колени, - скомандовал он, и Рэни почувствовал, что сила, удерживающая его в неподвижности, чуть ослабла, позволяя немного поменять положение ног.
- Достаточно, - граф положил ладони на щиколотки, чуть сжал их пальцами, а потом провел руками вверх. – Нежная кожа. Не всякая дама может похвастаться такой.
Граф склонился ниже, почти касаясь носом кожи, и принюхался.
- Вербена и мята. Тебе идет, - граф чуть коснулся кожи губами, потом потерся щекой о колено, и Рэни вдруг почувствовал, как внизу живота разлилось тепло. Еще никто из клиентов не ласкал его так странно и, в то же время, приятно. Да клиенты вообще никогда не утруждали себя ласками, думая лишь о своем удовольствии. Отдавая себя, Рэни никогда не испытывал настоящего удовольствия. Было дело, кончал под клиентом, если тот, трахая, умудрялся попадать по нужному месту, но никакого особого удовольствия это не приносило, чистая физиология, как пояснил ему один из парней, взявшийся обучать новичка тонкостям науки соблазнения. Теперь же Рэни чувствовал себя более чем странно. Это заводило его и пугало одновременно, а граф и не думал останавливаться. Он ласкал ноги Рэни от щиколоток до бедер, изредка чуть прикусывая кожу и тут же зализывая укус. Потом переместился вправо и занялся шеей, оказавшейся настолько чувствительной, что Рэни чуть не кончил, почувствовав на ней горячие губы. Грудь и соски были не так чувствительны, но граф и тут нашел, чем удивить. Он немного потер соски пальцами, заставив их собраться в более плотные комочки, потом вынул из волос Рэни пару заколок и… защемил ими соски. Рэни как будто молнией изнутри пробило. Он выгнулся и вскрикнул, а граф усмехнулся и произнес низким, сводящим с ума гортанным голосом:
- То ли еще будет… - и вновь вернулся к вылизыванию шеи, тогда как пальцы его начали едва ощутимо ласкать член Рэни, сводя его с ума. Он то чуть сжимал головку, проводя большим пальцем сверху, размазывая выступающие капельки, то надавливал им на уздечку, совершая легкие круговые движение, только еще больше распаляя желание.
Не прошло и десяти минут, как Рэни готов был на все, только бы прекратилась эта пытка удовольствием. Когда граф отстранился и снял зажимы с сосков, Рэни взвыл не своим голосом и… кончил, обильно заливая спермой свой живот и постель. Даже на грудь и руку сидящего рядом графа попало несколько капель. Рэни, поняв, что натворил, замер, испуганно глядя на испачканного им клиента, а тот только улыбнулся и, стерев пальцами с себя капли, размазал их по груди Рэни.
- Какой горячий мальчик. Давно никого не было? Ничего, отдохни немного, и мы продолжим.
Граф подошел к двери, ничуть не смущаясь своей наготы, открыл ее и что-то приказал тихим голосом. Рэни не услышал, что именно сказал граф, но через минуту, граф только и успел что вернуться к кровати, в двери комнаты поскреблись и вошли трое слуг, старательно отводя взгляды от графа и распростертого на кровати Рэни. Один слуга нес небольшой столик, который установил у кровати, и низкий табурет. Второй поставил на столик вино в ведерке со льдом, серебряный бокал с витиеватым рисунком, тарелочку с сыром и вазу, наполненную разнообразными фруктами. Третий – опустил на табурет небольшой пустой таз, в который поставил кувшин с теплой водой, а на край таза повесил небольшие полотенца. Быстро закончив свои дела, слуги вышли, а граф взял кувшин. Он смочил одно полотенце водой, опустил кувшин на пол, а потом вытер влажной тканью живот и грудь Рэни.
- Зачем? Я сам, - лепетал несчастный Рэни, отчаянно краснея и чувствуя, что сходит с ума. Такого просто не могло быть. Рэни уже несколько лет позволял клиентам иметь себя во всех возможных позах и считал, что чувство стыда давно им потерянно, а тут, от нескольких движений мокрой ткани заливался краской и готов был провалиться под землю от стыда. Подумать только: за ним ухаживали! И кто? Сам граф Вальдрагон! Никогда еще он не чувствовал себя так… глупо. Граф же на это лишь посмеивался.
- Садись рядом. Пробовал когда-нибудь Санийское вино? – граф бросил использованное полотенце в таз.
Магия отпустила, позволяя двигаться. Рэни отрицательно покрутил головой, глянув на возбужденный член графа, и неловко сел на краю кровати, поджимая под себя ноги.
- А как же?.. – Рэни потянулся к члену графа, собираясь помочь ему получить удовольствие, но тот отстранился.
- Не сейчас. У нас вся ночь впереди.
Рэни вздохнул и кивнул, соглашаясь ждать столько, сколько прикажут. Мокрый живот немного холодило, но укрыться одеялом без разрешения было нельзя, а просить его… Рэни и так чувствовал себя неловко, а тут еще чувство вины начало разгораться в груди. Граф был с ним так… внимателен и заботлив, а он помогал устроить какую-то подлость в его доме. Рэни уже открыл рот, чтобы рассказать о своем нанимателе и бумагах в соседней комнате, но с губ не сорвалось ни единого звука.
Не обращая внимания на Рэни, граф наливал в кубок вино, а Рэни раз за разом пытался заговорить. Напрасно. И ошейник начал сильнее давить на горло, заставив его закашляться.
- Что такое? В горле пересохло? На, выпей вина.
Как только Рэни понял, что нужно молчать обо всем произошедшем, ошейник мгновенно отпустил, и он смог прошептать почти нормальным голосом:
- Спасибо.

Вино было очень мягким и приятно отдавало лесными ягодами. Сделав глоток, Рэни почувствовал, как в горле образуется ком горечи, не имевший никакого отношения к напитку. С трудом проглотив отпитое, Рэни тяжело вздохнул. Магия ошейника не позволит ему предупредить графа, как бы он не старался, а снять… - Рэни вернул бокал и провел пальцами по ошейнику, несколько раз подергав место, где располагался замок. Напрасно. Ошейник и не думал раскрываться. Когда-то он слышал о подобных штуках. Говорили, что снять их может только тот, кто надевал или более сильный маг, но такового у Рэни в знакомцах не водилось, да и сам он в магии ничего не смыслил, а надежда на то, что эти «украшения» снимут, таяла с каждой минутой. Теперь его было проще убить, чем заплатить и надеяться, что он будет держать язык за зубами.

Опустевший бокал вынули из его руки, чтобы долить вина, и вновь вернули. Рэни машинально и это допил, а граф вдруг расхохотался.
- Разве можно благородный напиток как простую воду хлебать? Эх ты, чудо.
Бокал вновь отобрали, а Рэни почувствовал, как в голове начало шуметь, и комната закружилась вокруг кровати.
- Э-э, парень, ну-ка ешь, - Рэни всунули в руку большую грушу. Мягкая и спелая, она так пахла, что удержаться и не откусить было невозможно. Сладкий сок тут же потек по запястью. Рэни замер, пытаясь сообразить, обо что его вытереть, но эту проблему за него решил граф. Он перехватил руку Рэни, поднял ее повыше и провел языком по сладкой дорожке, собирая сок. Рэни потрясенно замер, и сердце его забилось испуганной птичкой.
- Сладкий, - проурчал граф, облизываясь. – Чего застыл? Ешь свою грушу, а я прослежу, чтобы ты не испачкался.
И снова Рэни краснел, пока граф облизывал его руки, но грушу он все же доел до огрызка. Мог бы и его съесть, он с детства не был приучен едой раскидываться, но граф со смехом отобрал огрызок, решив, что Рэни просто пьян и не очень понимает, что делает. После груши его угостили сыром и какими-то сладкими красными и желтыми ягодами, которых Рэни никогда раньше не видел. Граф кормил его этими ягодами с рук, при этом сок пачкал его пальцы, и тогда настала очередь Рэни облизывать их, собирая сладость. Как-то незаметно это переросло в более интимные ласки. Граф, грудь которого Рэни пачкал ягодами, вырисовывая на коже узоры и тут же вылизывая, запустил пальцы в его волосы, принуждая опустить голову ниже. Возбужденный член гордо покачивался перед глазами Рэни, и он, не колеблясь, обхватил губами головку, усиленно работая языком.

Поначалу граф направлял его, а когда понял, что Рэни достаточно опытен в минете, позволил ему действовать самому. Только когда граф был близок к разрядке, он отстранил Рэни, не дав ему закончить начатое.

- Повернись и встань на четвереньки.

Поняв, что сейчас его, наконец, поимеют, Рэни развернулся, чуть прогнулся в спине, выпячивая зад, и шире расставил ноги.

- Какое аппетитное зрелище, - проурчал граф одобрительно, сжимая ягодицы. – Чистенький аккуратный мальчик, что может быть лучше?

Граф обвел анальное колечко пальцами, чуть надавил, проникая внутрь на одну фалангу, и тут же вышел.

- Смазка уже немного подсохла, и растянуть тебя побольше не помешает.

Рэни дернулся было, чтобы выполнить пожелание графа, но тот перехватил его запястье и вынудил вернуться в прежнюю позу.

- Стой так, - он несильно шлепнул Рэни по правой ягодице, не причиняя боли, а предупреждая, что его приказы нужно выполнять. Рэни и не собирался спорить. Когда граф присел сзади, сжимая в руках флакон с маслом, он постарался расслабиться, пропуская внутрь сначала один, а потом и два пальца, уверенно нашедшие нужную точку внутри. То, что граф пожелал лично заняться таким делом, как растяжка, было невероятно, но эта ночь вообще отличалась от всего, что было раньше, так что Рэни уже перестал удивляться.

Когда внутри было скользко от обилия масла, член стоял как каменный, а кольцо мышц легко раскрывалось, принимая три пальца, граф отстранился. Рэни еще больше выпятил зад, ожидая, что вот сейчас, сию секунду… Но граф только усмехнулся, вновь шлепнув Рэни по ягодице.

- Рано, - произнес он и скользкими от масла пальцами обхватил член Рэни, чуть сжимая головку. И тут же что-то жесткое обхватило основание члена и яички. Рэни не выдержал. Он буквально взвыл от отчаянья:

- Пожалуйста… Пожалуйста!..

- Ш-ш-ш, какой нетерпеливый. Ты уже кончал один раз, теперь потерпи немного, сейчас моя очередь.

Рэни уже был согласен на все, только бы пытка закончилась поскорее. Когда он почувствовал, как головка члена проникает в него, подался назад, чтобы поскорее насадиться на чужой член, но граф быстро пресек своеволие, а Рэни получил пару шлепков и приказ – не дергаться, а дальше... Дальше началось настоящее безумие. Рэни и раньше иногда шлепали ладонью клиенты, когда им хотелось, чтобы он поактивнее двигался и посильнее кричал, но никогда еще чужие ладони на бедрах или ягодицах не приносили такого удовольствия. Рэни даже подумал, что ему что-то подлили в вино, но вскоре все мысли выветрились из головы, оставив только безумное желание кончить.

Когда граф уложил его на бок и вновь вошел, легко проникая одним толчком на всю длину, Рэни уже ничего не соображал. Он выл, рычал, метался, двигал бедрами навстречу и сжимал в себе член, неосознанно стремясь получить разрядку, только ее не было. Проклятый ремешок, которым граф воспользовался, перед тем как перейти к «главному блюду», пережимал член и яйца, не давая кончить.
Затем Рэни перевернули на спину и задрали ноги так, что коленями он практически касался собственной головы, вот тут-то и началась настоящая «скачка». Граф врывался в него с такой силой и яростью, что Рэни на мгновение показалось: трахать его будут до смерти, а она уже близка, судя по тому, как колотится сердце, и сжимается все внутри. Он даже вдохнуть не мог нормально и только хрипел, борясь за каждый глоток воздуха. Именно в этот момент граф, словно опомнившись, чуть замедлился, быстро снял стягивающий член ремешок и сделал еще одно движение, прижимаясь пахом так сильно, как только мог. Рэни, почувствовав, как член внутри него содрогается, сорвался в самый сильный за свою жизнь оргазм. Он изливался и изливался, содрогаясь всем телом, сжимая внутри себя член графа и чувствуя, что сознание исчезает со скоростью взбесившегося жеребца.
Когда Рэни пришел в себя, рядом никого не было. Между ног ощутимо саднило, но не больно, а так… сладко. Он вновь был вытерт начисто, о чем свидетельствовали мокрые следы на животе и бедрах, а также влажные полотенца в тазу. Полбутылки вина, бокал и фрукты с сыром все еще стояли на столе, а вот графа и его одежды нигде не было видно. За окном все еще было темно, но луна поднялась выше, так что Рэни предположил, что с момента прихода графа в комнату прошло часа три – четыре, а значит, скоро рассвет.
Рэни сел, окинул взглядом комнату еще раз и задумался. Он никак не мог решить: что ему делать? Как предупредить графа о том, что ему приготовлена ловушка? Он уже понял, что сказать об этом не сможет, и, поскольку грамоте его никто не обучал, написать тоже. Попытаться предупредить как-то слуг? А если в доме есть кто-то работающий на его заказчика? Впрочем, почему «если»? Наверняка есть, и, может быть, даже не один. Ведь кто-то же открыл окно, через которое Рэни залез в спальню графа!
- Окно, - спохватился Рэни. – Я могу воспользоваться им еще раз.
Он бросился к окну, но, сделав пару шагов, понял, что столь бурно проведенная ночь не прошла для него даром, зад ощутимо побаливал, стоило ему начать двигаться. Скакать по карнизам в таком состоянии было небезопасно, но…
- Выхода у меня нет, - вздохнул Рэни, поднимая свои штаны и натягивая их.
Одевшись, он подошел к окну, открыл его и, убедившись, что внизу никого нет, да и во всем доме царит тишина, выбрался на карниз. В ногах ощущалась некоторая слабость, так что на этот раз идти пришлось намного осторожнее. Однако, добравшись до нужного окна, Рэни понял, что опоздал. Оно было плотно закрыто, и шторы задернуты. Немного потоптавшись на карнизе, Рэни решился постучать в стекло, но его или не слышали, или в комнате никого не было. Он еще минут пять потоптался на одном месте и хотел было возвращаться, когда вспомнил, что в спальне было два окна. Увы, но второе оказалось не гостеприимнее первого. От такой прогулки у Рэни устали руки, и ноги подгибались, так что торчать и дальше перед закрытыми окнами было глупо. Разбившееся тело под окнами вряд ли порадует графа и его слуг. Пришлось возвращаться назад ни с чем. Однако, когда он пробирался мимо первого окна, в голове мелькнула идея. Пара заколок все еще была в волосах. Граф наверняка их запомнил, а значит, если увидит на окне со стороны улицы, обеспокоится и заинтересуется, как они туда попали. Не зря же ему король доверил столь ответственный пост, граф наверняка очень умен и сможет что-то заподозрить.
Недолго думая, Рэни вынул из волос одну заколку, попутно выдрав вместе с ней пару волосин, и вонзил в щель между деревом и стеклом так, чтобы она непременно бросилась в глаза тому, кто отодвинет шторы. Рэни еще подумал, что если ему повезет, то слуга, который утром будет открывать окно, скажет хозяину о такой необычной находке.
- Если, конечно, этот слуга не предатель.
Тяжело вздохнув, Рэни направился к той комнате, в которой провел самую незабываемую ночь в своей жизни. Перед самым окном правая нога все же сорвалась с карниза, и Рэни чуть не полетел вниз, но природная цепкость и удача все же были на его стороне. Разодрав рукав и ободрав локоть до крови, он все же смог вернуться обратно в комнату. Тут, с момента его ухода, ничего не изменилось. Немного поразмыслив, Рэни вернулся к кровати. Возле вазы с фруктами обнаружились две заколки, которыми граф пользовался не по назначению. Рэни почувствовал, как щеки заливает краска стыда, когда нахлынули воспоминания, но он решительно отбросил их. Покрутив заколки в руках, Рэни подобрал подушку и нацепил их по ее углам. Слуги, наверняка, скажут графу, что его «гость» забыл свои вещи в комнате.
- Граф же не может подумать, что подобным образом вещи можно случайно забыть или потерять?
Рэни внимательно оглядел комнату в поисках своих вещей и увидел брошенную на полу рубаху графа. Она едва выглядывала из-под кровати, так что именно из-за этого ее могли не найти сразу. Поколебавшись, Рэни поднял рубашку, аккуратно сложил ее, засунув за пазуху. Он и сам себе не мог пояснить, зачем забрал ее, но расставаться с украденной вещью совершенно не хотелось. Окинув еще раз взглядом комнату, Рэни поймал себя на том, что выискивает причину задержаться здесь еще немного, в надежде, еще хоть раз взглянуть на графа.
- Смешно. Граф и шлюха на одну ночь, - Рэни печально усмехнулся сам себе, надел плащ и направился к двери, но, протянув к ней руку, все же развернулся обратно к кровати.
- Не пропадать же добру, - за пазуху отправились две оставшиеся груши. Ягоды тоже остались, но их забрать не было возможности: они бы просто подавились, пачкая все вокруг. Мелькнула, правда, мысль сложить их в кубок и таким образом вынести, но Рэни не решился на такое. Рубашек у графа, наверняка, несколько десятков, одну пропавшую никто не заметит, а вот кубка могли хватиться.

- Не хотелось бы попасть в розыскной лист из-за ограбления самого графа Вальдрагона.

В коридоре, прикорнув на табурете, дремал мальчишка-слуга, лет тринадцати. Как только Рэни появился, осторожно прикрыв за собой дверь, парнишка встрепенулся, сонно моргая.

- Мне приказано вывести тебя из дома и проследить, чтобы ты ничего не украл, - доложил он Рэни, зевая.

- И что, обыскивать будешь? – усмехнулся Рэни, поздравив себя с тем, что благоразумие не позволило взять тот кубок.

- Не, - парень замотал головой. – Просто предупреждаю. Если что – хозяин тебя из-под земли достанет.

- Это я и без тебя знаю, - вздохнул Рэни, и тут же подумал, что такой пацан вряд ли может работать на недруга графа. А что если говорить о подложенных в спальню бумагах нельзя только графу?

- Передай графу… - и снова горло сковало магией, не давая произнести ни слова. Рэни закашлялся, хватаясь за ошейник, а парнишка, не обращая внимания на его странное поведение, вскочил на ноги.

- Ага, так мне и позволили с графом разговаривать. Нашел чего придумать. Пошли лучше, а то мне скоро к работе приступать, а я тут с тобой вожусь, вместо того, чтобы спать.

Делать нечего, пришлось Рэни идти за провожатым, слушая его недовольное ворчание.

Карета ожидала Рэни неподалеку от ворот, как и было обещано. Стоило ему появиться рядом, как кучер, окинув его хмурым взглядом, велел поживее садиться и что-то поправил на поясе. Рени послушно сел в карету, гадая, показалось ли ему, что за поясом у кучера был приличный такой тесак, каким в деревнях резали кабанов. И если не показалось, то зачем он кучеру? Неужели…

Сердце тревожно забилось, а мысли лихорадочно заметались в поисках выхода. Деньги. Вся проблема в деньгах, которые были ему необходимы как воздух, иначе для чего он все это затеял? Его подозрения только укрепились, когда обещанного мешочка с деньгами он так и не обнаружил, а карета поехала не по тому пути, каким его везли к дому графа.
- Любезнейший, - обратился Рэни к кучеру, высунув голову в окошко кареты, - а куда ты меня везешь?
- Приказ у меня, отвезти к рыночной площади и там рассчитаться.
- Ага, понятно. Значит, деньги при вас?
- Угу, - кивнул кучер и вновь поправил то, что висело на поясе.
Рэни тут же тихо сел на место. Он мог бы поверить кучеру, но как кучер может снять с него браслеты и ошейник, если не он их надевал? Ответ может быть только один – снимать украшения будут с трупа. Ему оставалось только одно – бежать! Бежать немедленно и, по возможности, незаметно.
Рэни подобрал плащ, чтобы не запутаться в нем при побеге, как мог осторожно приоткрыл дверцу кареты и замер, дожидаясь подходящего момента. Как только карета замедлила ход на повороте, Рэни напрягся, молясь всем богам, чтобы его план удался. И боги сжалились над ним. Рядом раздался дикий ор, и под ноги коню бросились два дерущихся кота. Испуганный конь заплясал, шарахаясь из стороны в сторону, не понимая, откуда ждать нападения, и кто на него покушается. Кучер встал на козлах, громко матерясь и работая кнутом. Лучшего момента нельзя было и желать. Рэни тут же выскользнул из кареты. К расцарапанному локтю добавились разбитые в кровь колени, но он вскочил на ноги и, подхватив полы плаща, что бы не мешали, бросился в ближайший темный переулок, а карета с матерящимся возницей покатила дальше.
Едва переведя дух, Рэни перебежками направился к рыночной площади, выбирая самые запутанные пути. Время от времени он замирал в тени домов и чутко прислушивался. С кучером сталкиваться ему совершенно не хотелось, но нужно было срочно снять с себя проклятые украшения, пока их настоящий хозяин не опомнился и не приставил к делу своего мага, тогда за свою жизнь Рэни не дал бы и ломаного гроша. Задушат его этим ошейником, как курёнка, а он и пикнуть не сможет. Ему оставалось только одно: явиться к тому магу, что помогал Тине, и надеяться, что он поможет и не бросится сразу же к ночной страже.
По пути Рэни несколько раз испуганно замирал в тени, услышав вдали цокот копыт, бряцанье оружия или мужские голоса, но до рассвета оставалось совсем мало времени, и он торопился, как мог. Видимо, вняв его молитвам, боги сжалились над ним, поскольку до рыночной площади Рэни добрался без проблем. Маг оказался дома. Накануне он в последний раз посещал Тину, а теперь спал. Рэни пришлось изрядно постараться, чтобы разбудить мага, но при этом не переполошить всю улицу. Еще пара минут ушла на то, чтобы убедить мага открыть дверь и впустить беглеца в дом, но Рэни справился. Оказавшись в доме мага, Рэни тяжело перевел дыхание, прислушался к тому, что происходит на улице, и, не услышав там ничего подозрительного, шагнул к магу, чтобы оказаться в круге света от магической лампы.
- Сможешь снять это? – Рэни подергал ошейник, и маг, прекратив зевать, вгляделся в драгоценный атрибут его несвободы.
- Ничего себе. Лет десять такого не видел, - маг отставил лампу и схватился обеими руками за ошейник, то так, то эдак поворачивая его, не обращая внимания на недовольное шипение Рэни, которому он делал немного больно. – Откуда это у тебя?
- Подарок, - Рэни недовольно дернулся, почувствовав, как врезается ошейник в кожу. – Снять сможешь?
- Сколько заплатишь? – глаза мага алчно блеснули.
- Если договоримся о цене, отдам тебе то, что сможешь снять.
- Это что, я тебе еще и доплатить должен? – возмутился маг, но Рэни по его глазам понял, что тот в любом случае не останется внакладе.
- Не хочешь – не надо. Найду другого, - Рэни развернулся и взялся за ручку входной двери, но маг его перехватил.
- Нет-нет, я же не отказываюсь. Десять золотых.
- Сто.
- Что?! – маг всплеснул руками. – Ты меня разорить хочешь? Пятнадцать.
- Сто золотых и ни монетой меньше. Тут одних камней на сумму вдвое большую, я уже молчу о серебре, наверняка ручной работы, и вложенной в изделия магии.
Рэни понятия не имел, действительно ли камни так ценны, он просто сказал первое, что пришло в голову, и, как ни странно, попал в цель. Маг не стал возражать, только поморщился и велел идти за ним.
Первый этаж дома занимала лавка, а второй был жилым, вот туда-то они и поднялись. Маг привел Рэни в небольшую комнату, судя по столам, заставленным всякими колбами и разными непонятными штуками – это была лаборатория мага.
- Сядь, - маг поставил табурет посреди комнаты. – Сначала я должен осмотреть замки и заклинания.
Рэни послушно сел, а маг обошел его вокруг, что-то бормоча. Потом остановился, покивал сам себе, задумчиво поджал губы, прикрыл глаза, а затем хмыкнул, развернулся и поспешил к столу.
- Сейчас все снимем. Заклятие старое, почти выдохлось, так что обойдемся без проблем. Разве что тебе будет немного больно.
- Пусть больно, только скорее.
- Не торопи меня. Спешка в таком деле может привести к смерти, - маг начал что-то смешивать в своих колбах. – Кстати, заколок должно быть пять, где еще три?
Рэни вздрогнул от неожиданности.
- Не у меня. А что, они тоже имеют какую-то магическую силу? Они же легко снимаются.
- Неуч, - маг осуждающе поцокал языком. – Хотя, откуда тебе знать такие вещи? Браслеты управляют телом, ошейник - разумом, а заколки – это защита от магического воздействия извне. Пять заколок, закрепленных в определенном порядке, создают щит даже от ментального воздействия.
- А как же тогда можно управлять человеком, если это защита? – Рэни вспомнил, с какой легкостью граф обездвижил его, и как он не смог рассказать о планах своего нанимателя.
- Повлиять на человека, на котором все надето в строгом соответствии со схемой, может только тот, у кого есть управляющий перстень с двумя камнями силы, на которые и заговариваются эти «украшения». Правда, многие предпочитают не объединять оба управляющих камня в одном кольце, а сделать пару, но это, на мой взгляд, менее удобно. К тому же металл на управляющем кольце должен отличаться от подчиняющих вещей в лучшую сторону.
Пока маг говорил, не переставая что-то отмерять и смешивать, Рэни постарался вспомнить, были ли на пальцах графа кольца. Одно точно было: родовое, с гербом, а вот еще… Рэни прикрыл глаза, старательно вспоминая ласкавшие его руки. Точно! Было еще одно кольцо с овальным зеленым камнем, очень похожим на те, что украшают ошейник и браслеты. Только перстень был не серебряным. Но если он должен отличаться в лучшую сторону…
- То есть перстень должен быть из золота?
- Верно. А если бы на тебе были золотые украшения, то перстень следовало бы поискать платиновый, но это слишком большая расточительность, поэтому подобные комплекты делались всего два раза, и оба они хранятся в королевской семье. Все. Я закончил, - маг подошел к Рэни и кисточкой нанес немного жидкости на замок ошейника, а потом и браслетов. – Ждем пару минут, и будем снимать. А пока выпей вот это, - маг сунул Рэни под нос флакон с какой-то бурой жидкостью, и тот послушно сделал пару глотков, прежде чем распробовал мерзкий вкус.
- Тьфу-тьфу. Это что за… - отплевываясь начал было спрашивать Рэни, и тут боль пронзила все тело, перед глазами поплыло, и он почувствовал, что падает со стула.
Очнулся он через некоторое время на полу в той же комнате. Маг сидел за столом, внимательно разглядывая браслеты, а ошейник лежал перед ним на столе.
- Очнулся? – хмыкнул маг, стоило Рэни завозиться, превозмогая страшную слабость. – Держи деньги, раз очнулся, и ступай прочь.
Рэни с трудом поймал брошенный ему кошелек. Голова кружилась, руки и ноги дрожали, во рту стоял противный привкус, а глаза слезились.
- А что, мог не очнуться? – просипел Рэни, заглядывая в кошель, чтобы убедиться в его содержимом. Золото блеснуло, подтверждая обмен, и Рэни тут же потуже затянул горловину кошеля, с трудом поднимаясь на ноги.
- Мог. Тогда мне не пришлось бы платить, но, уж если выжил, значит, боги тебя любят.
- Ну, ты и сволочь! - выдохнул Рэни, поднимаясь на ноги.
- Но-но, еще пара слов, и ты, как забравшийся в мой дом вор, отправишься на свидание со стражей. Вали-ка поскорее, пока я добрый.
Рэни хотел ему еще кое-что сказать, но передумал. В самом деле, вздумай маг вызвать стражу, и он вполне может попасть в тюремные застенки. Кому поверят стражники: магу или обыкновенной шлюхе? Хорошо еще маг денег дал, а не выставил сразу за порог.
Рэни крепко сжал в пальцах кошель и, пошатываясь, направился к выходу. Когда дверь дома закрылась за его спиной, над городом разгоралась заря. Рэни прикинул, что без сознания он пробыл не более получаса, а значит, до отхода каравана он вполне успевает закончить еще одно дело.
***
Удар двери о стену был достаточно громким, чтобы вырвать Рэни из воспоминаний.
- Ну, шлюшонок, развлечешь нас? – грубый голос и дружное ржание ввалившихся в комнату двух не особо трезвых стражников заставило Рэни поднять голову, вглядываясь в лица тех, кто решил поразвлечься за его счет. Этих двоих он смутно помнил, они были на кладбище, откуда его приволокли в дом графа Вальдрагона. Рэни поначалу хотел промолчать, но их презрительные, полные уверенности в собственных силах неприличные жесты вдруг всколыхнули в нем такую волну ярости, какой он никогда не испытывал. Они желают развлечься за его счет? Ну, что же…
- Отчего не развлечься, - прошипел Рэни, становясь на колени.
Глава 3
Мужчины, посмеиваясь, подошли к нему, на ходу развязывая шнуровку на штанах.
- Отсоси нам, шлюшонок, и мы замолвим за тебя словечко перед хозяином.
Рэни демонстративно облизнулся, выражая полную готовность услужить, а когда мужчины оказались совсем рядом, почти касаясь его лица членами, он зло улыбнулся, протянул вперед руки и… вцепился в мужские достоинства изо всех сил, сминая в пальцах член и яйца. Ладони у Рэни были небольшие, если сравнивать с теми же вояками, с малолетства держащими оружие в руках, но зато у него были достаточно длинные и цепкие пальцы, а ярость придала сил. Мужчины слаженно заорали от боли, хватая его за руки и пытаясь освободиться, а Рэни, почувствовав странное удовлетворение от их криков, еще сильнее сжал пальцы и чуть повернул кулаки. Ему страшно хотелось раздавить их «хозяйства», как гнилые орехи, а еще лучше вырвать с корнем! Чтобы больше никогда!.. Никто!.
Впервые Рэни упивался чужой болью. Мстил в их лице всем тем, из-за кого он оказался в этом доме, в этой комнате, перед этими, пахнущими потом и мочой мужиками, нацепившими на себя оружие и вообразившими, что отныне весь мир должен принадлежать им по праву сильного! Мстил тем, кто раз за разом трахал его тело, уничтожая душу. Мстил тому, кто обманул его, подарив надежду, а потом отняв ее. Мстил тому, кто первый поимел его, оплачивая золотом за пролитую кровь. Мстил всем и… никому.
Понимание того, что Рэни сам виноват во всем, что с ним произошло, обухом ударило по голове. Он сам выбрал такую жизнь. Сам позволил себя обмануть. Сам. Сам! Всегда сам!
Задыхаясь, Рэни разжал пальцы, и тут в распахнутую дверь влетело еще несколько стражников, бряцая оружием. Те двое, которых Рэни изрядно помял, катались по полу рядом с ним, держась за причинные места и подвывая дурными голосами. Рэни хотел было встать, но ему не позволили. Первый же подскочивший к нему стражник ударил кулаком по голове, сбивая на пол, потом были удары в живот и по ребрам, но тут кто-то вновь ударил по голове, почти мгновенно отправляя Рэни в небытие. Он только и успел услышать чей-то резкий окрик: «Не сметь!», а потом все провалилось в бездну, и он тоже.
Сознание возвращалось медленно. Сначала проснулась пульсирующая боль в голове. Вернее в левой ее части. А еще ныл живот и ребра слева же. Потом к Рэни вернулся слух, вместе с жужжанием чужих голосов, невнятно переругивающихся где-то совсем рядом. Потом резко включилось обоняние, когда под нос ему совсем не деликатно сунули что-то ужасно вонючее, отчего Рэни закашлялся и голову тут же прострелила новая вспышка боли. Он застонал, хватаясь за голову, чтобы не дать ей расколоться на две части.
- Вот и все, он пришел в себя. Серьезные травмы я залечил, только допрашивать его прямо сейчас не советую, тем более с помощью ментальной магии. Кровоизлияние в мозг убивает так же верно, как оружие.
Шаги. Хлопнувшая дверь. Рэни чуть приоткрыл глаза, которые слезились от яркого света. Над ним кто-то склонился, закрывая собой от света, только лица не было видно, один черный силуэт. Зато знакомый хвойный запах защекотал в носу, и Рэни снова застонал, закрывая глаза. Граф был так близко, что можно было почувствовать на коже его дыхание.

Рэни все ждал, что граф что-то скажет или сделает, но тот молча стоял у кровати, на которую его уложили, а потом и он вышел, оставляя Рэни в одиночестве. Левая сторона головы все так же пульсировала от боли, но теперь она не была такой резкой. Глаза перестали слезиться, привыкнув к свету, и Рэни понял, что он все еще находится в той же самой комнате. Поняв, что ничего собственно в его судьбе не поменялось, он все так же пленник графа Вальдрагона, и его в любую минуту могут отдать палачу для допроса, Рэни повернулся на бок, отворачиваясь от окна, и воспоминания перенесли его в тот день, когда он видел графа в последний раз.
***
Прошло около получаса после рассвета, когда взмокший от бега Рэни ворвался в «веселый дом», принадлежащий мадам Хлое. Вышибала в дверях даже не сразу узнал его, как и хозяйка «веселого дома».
- Боги, Рэни, откуда у тебя такие патл… волосы?
- Долгая история, - отмахнулся было Рэни от расспросов, но тут же понял, что от длинных волос надо быстро избавиться.
- Мадам Хлоя, я никогда не обращался с просьбой, но теперь… - Рэни запнулся, не зная как продолжить.
- Что, влип? Быстро говори, что тебе надо?
- Первое – ножницы. Нужно быстро обстричь волосы, как были, или еще короче. Второе, если меня придут искать – меня тут не было несколько дней, и где я живу – никто не знает.
- Ладно, я всех предупрежу, - согласилась женщина, протягивая Рэни ножницы. – А третье? По интонации слышу, что есть еще одна… просьба.
- Есть. И она самая трудная. Мне нужно срочно в алмазный район попасть, причем незаметно.
От неожиданности мадам Хлоя даже присвистнула, и глаза ее стали очень большими и удивленными.
- Зачем тебе
- Очень надо предупредить одного человека. Если с ним что-нибудь случится, я буду виноват.
- Так пошли ему весточку, я найду курьера.
- Не могу. Не тот случай. Мне надо самому. Очень надо.
- Ладно, - мадам Хлоя немного поколебалась, а потом кивнула, выходя. – Жди здесь. Заодно и переодеть тебя надо, в этих полупрозрачных шмотках и дорогом, но местами порванном плаще ты сразу кидаешься в глаза. Хорошо, что утро раннее, и тебя в таком виде вряд ли кто-то мог приметить.
Рэни безжалостно кромсал свои волосы, пока дожидался хозяйку, когда же она вернулась с ворохом одежды, он ничем не напоминал того ухоженного парня, что недавно переступил порог ее заведения.
- Молодец. Быстро справился. Держи. Надевай. Через пару минут по улице проедет молочник, который доставляет продукты в алмазный район. Он провезет тебя через ворота как своего помощника, а там ты уж сам.
- Спасибо, мадам Хлоя, - Рэни от полноты чувств быстро чмокнул ее в щеку, но она отмахнулась от него.
- Одевайся быстрее.
Еще через час Рэни оказался у дома графа Вальдрагона и понял, что опоздал. Ворота были настежь распахнуты. Внутри сновали вооруженные воины, причем, судя по черной форме, все из тайной стражи, а с ними два офицера в алой форме с золотым аксельбантами – личная гвардия короля. Пока Рэни растерянно заглядывал за ворота, из дома вывели графа Вальдрагона. Два воина тащили его, выкрутив руки за спину. Они остановились около офицеров в алом, те что-то сказали и рассмеялись, графа оттащили чуть дальше и запихнули в карету без окон. Кучер тут же щелкнул кнутом, лошади тронулись с места, и карета покатила к воротам в сопровождении двух десятков верховых. Рэни тут же отскочил от ворот и скрылся за ближайшим деревом. Понимая, что опоздал, он глядел вслед карете, ощущая свою вину. В голове даже мелькнула мысль: пойти и признаться в том, какую роль он сыграл в аресте графа, но воспоминания о матери и больной сестре не дали ему выполнить это самоубийственное желание. За предательство и покушение на дворянина наказание было только одно – смерть, а его поступок именно так и можно было назвать.
- Надеюсь, графу удастся доказать свою невиновность, - Рэни с тоской посмотрел туда, где скрылась карета, поколебался немного и принял решение. Он был твердо намерен вернуться. Вот только устроит мать и сестру, чтобы они ни в чем не нуждались, и тут же вернется. Двух дюжин дней ему должно было хватить, королевские суды иногда затягивались на полгода, а то и дольше, так что он вполне может успеть. А там пусть допрашивают хоть с палачом, хоть с помощью ментальной магии, он готов ко всему.
Молочник ждал его в условленном месте. Обратный путь они проделали так же беспрепятственно, как и въехали в дворянский район. Стражи на воротах не обратили на них никакого внимания, обсуждая какие-то свои похождения.
К отправке каравана Рэни как раз успел. Матери и Тине выделили место в телеге, на которой везли тюки с тканями. Рэни пришлось идти пешком, еще и помогая вознице с лошадьми, когда они останавливались на привал, но это его не тяготило. Ухаживать за животными было несложно, и думать такая работа не мешала. Он все прикидывал, как лучше сделать, как устроить мать, куда потом явиться с повинной, и что с ним после этого будет. Рассчитывать на снисхождение не приходилось, но Рэни надеялся, что его раскаянье учтется на суде и каторжные работы заменят смертную казнь. С каторги был шанс вернуться, с виселицы – нет.
Через четыре дня пути караван остановился в небольшом городке, где к нему должны были прибавиться еще несколько торговцев с товарами, здесь же они провели ночь, разместившись на двух расположенных рядом постоялых дворах. Ужин Рэни отнес матери и Тине наверх, благо им досталась отдельная небольшая комнатка, а сам он ночевал в общем помещении с десятком караванщиков. Ужинать ему тоже пришлось внизу, вместе со всеми, так что Рэни, взяв свою порцию, устроился за угловым столиком вместе с тремя возницами. Разговоры шли о торговле и предполагаемых ценах, так что Рэни быстро перестал прислушиваться к происходящему за столом. Постепенно к ним подсаживались все новые люди, так что к концу ужина Рэни отодвинулся в самый угол, прислонился плечом к стене и тихо сидел, прикрыв глаза и неспешно потягивая яблочный сидр. Он даже почти задремал, когда его слуха коснулось знакомое имя.
- Что? – сонливость мгновенно слетела с Рэни.
- Я говорю, вчера казнили графа Вальдрагона в столице на королевской площади. Голову отрубили, так люди говорят, голова после этого еще и вещала пророчество страшное о конце света. Вон как.
- Как казнили? – Рэни чуть кружку с остатками сидра не уронил. – Его же только арестовали. А как же суд?
- Так королевский суд состоялся сразу по аресту. Его тут же осудили и приговорили. Казнь…
Дослушивать Рэни уже не стал. Он выбрался из-за стола и почти бегом выскочил во двор. Сердце сжималось в груди от боли. Единственный, кроме родных, человек, который был добр и внимателен к нему, и он убил его. Убил! Пусть и не своими руками.
Не видя ничего вокруг, Рэни добрел до колодца и рухнул перед ним на колени, обхватив себя руками. Сухие рыдания рвались из груди, но слез не было. Была только жгучая горечь, разливающаяся внутри. В какой-то момент хлынул дождь, вымочивший Рэни до нитки и приведший его в чувство. Казнь уже состоялась и ничего изменить нельзя. Все, что ему осталось – это помнить и мучиться от угрызений совести.
Стуча зубами, Рэни встал на ноги и побрел в свою комнату. Многие его соседи уже спали, некоторые задержались в зале, потягивая пиво, и на мокрого Рэни никто не обратил внимания. Переодевшись, он укутался в одеяло и лег на свое место. Сна не было. И мыслей не было. В голове образовалась черная пустота. Так Рэни до утра и пролежал.
Около полудня пятого дня караван подошел к огромной каменной арке, за которой клубился сизый туман. Рэни, бездумно бредущий за телегой, не сразу понял, отчего караван остановился. Присмотревшись, он разглядел, как первые телеги с большим интервалом въезжают в туман, под руководством молодого мага в серебристо-сером балахоне.
- Что происходит? – тихим голосом поинтересовалась Тина. Рэни пожал плечами, сам ничего не понимая.
- Это природные пространственные врата, - пояснил им возница, перебирая вожжи в руках, дожидаясь своей очереди. – Если бы не они, дорога на юг занимала бы дней двадцать – двадцать пять, а так мы за пять дней добираемся на место. Маги внимательно следят за воротами, чтобы никто не пострадал. Время установили, когда можно туда, а когда обратно, ну и плату взымают за пользование. Удобно.
Когда подошла их очередь пользоваться порталом, возница подстегнул коней, и те шустро припустили вперед, явно зная как себя вести. Рэни, нервничая, ухватился за бортик телеги и даже закрыл глаза, шагнув в сизое марево. Его на мгновение обдало холодом, а в следующее яркое солнце и разогретая им земля дохнули в лицо жаром. Открыв глаза, Рэни поморгал, вглядываясь в новый пейзаж. Переправившиеся ранее телеги собирались на площадке метрах в пятистах от портала. Деревья вокруг портала мало чем отличались от тех, которые росли севернее, зато дальше, насколько хватало глаз, простиралась степь, трава в которой почти вся была сухая и выгоревшая, только справа на горизонте виднелся белокаменный город у подножья черных гор.
Еще около часа караван отдыхал после портала, а потом тронулся в путь к тому самому городу. К вечеру они уже проходили ворота. Воспользовавшись советом караванщика, Рэни отвел семью в гостиничный двор, где они недорого сняли две комнаты на пару дней. Тина после дороги выглядела очень бледной и вновь начала кашлять. Мать, встревоженная ее здоровьем, тут же отправила Рэни за лекарем.
Оставив вещи, Рэни узнал у хозяйки гостиницы, где можно найти мага-лекаря, и отправился по указанному адресу. Когда он стучался в двери дома, на улице уже стемнело. Пожилой мужчина, открывший ему, был крайне недоволен поздним визитом, но все же согласился пойти и посмотреть Тину, запросив за первичный осмотр две серебряные короны.
Когда лекарь вышел из ее комнаты, Рэни услышал, как надрывно рыдает там мать.
- Крепитесь, вашей сестре осталось уже недолго, - тихо произнес лекарь, и Рэни почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Большего потрясения он в жизни не испытывал. – К-как н-недолго? Мы же… маг-целитель сказал – выздоровеет.
- Шарлатан ваш маг, - лекарь нахмурился. - На такой стадии чахотку вылечить невозможно. Год назад – можно было бы помочь, а сейчас… - он выразительно покачал головой. – Тот маг просто снимал боль и оказывал поддерживающую терапию, потому вашей сестре дышать становилось легче. Я могу делать то же самое раз в день до конца, для этого не надо быть дипломированным магом, хватит сил и такого слабого лекаря, как я. Это облегчит ее уход.
- Сколько? – прошептал Рэни помертвевшим голосом.
- Один золотой. Сегодняшний визит можете не считать.
- Хорошо, - Рэни сунул руку в кошель и достал горсть монет, передав их лекарю. – Приходите насколько хватит монет. Потом я еще дам.
Лекарь быстро пересчитал и убрал монеты в свой кошель, а потом тронул Рэни за локоть.
- Тут очень дорогое проживание. Если хотите, я могу отвести вас к своей соседке, она вдова, сдает комнаты недорого. Заодно, и маме вашей и сестре поможет.
Так семейство Рэни оказалось в небольшом домике у вдовы Лесы Грисс, расположившись в двух комнатах на втором этаже. Леса была немногим старше матери Рэни, но смерть мужа, погибшего два года назад, не подкосила ее так сильно. А может, она просто была сильнее и не позволила сломать себя жизненным обстоятельствам. Детьми боги ее не благословили, вот и придумала вдова пускать постояльцев. Горе семейства Рэни она приняла близко к сердцу. Добрая женщина помогала ухаживать за Тиной и поддерживала в меру сил вконец убитую горем мать, совершенно переставшую замечать сына. Помыкавшись весь следующий день в чужом доме, Рэни решил поискать работу. Он мало что мог, но работать по своей старой профессии больше не собирался. Лучше уж подмастерьем каким-нибудь устроиться.
Посоветовавшись с лекарем, он направился на рынок, где можно было услышать много интересного и нужного. Был на рынке и столб с объявлениями, но читать Рэни не умел. В деревне, где он жил в детстве, грамоте обучали по выходным в храмовой школе, но сначала Рэни был еще мал, потом он помогал матери по дому, поскольку она только родила и долго после этого болела, да и Тина была очень слабенькая, а позднее работал в меру сил. Когда же наследник барона их буквально выселил, они перебрались в столицу, и об образовании вообще речи уже не шло.
Когда Рэни добрался до рынка, начался мелкий дождик. Укутавшись в плащ, он обходил лавки, интересуясь, не нужен ли кому помощник или еще какой работник, но везде его ожидал отказ. День прошел впустую. Никому он не был нужен, но возвращаться к старой «профессии» Рэни не собирался, даже если он будет умирать с голоду. Что-то сломали в нем последние события, так что даже вспоминать прошлый заработок было противно.
Вернувшись в дом вдовы ближе к вечеру, Рэни поел остывшую кашу, найденную на кухне и, заглянув на минутку к недавно задремавшей Тине, ушел в свою комнату. Он лег в кровать, завернувшись в одеяло, словно в кокон, но сна не было, как и в прошлую ночь. Он просто лежал, глядя на танцующие по потолку и стенам тени, и пытался понять, как жить дальше, когда… Тины не станет. Возвращаться в столицу смысла не было. Нужно было искать работу в провинции, но какую? Ответов на этот вопрос Рэни не находил. Малышом он мечтал стать таким как отец, даже учился стрелять из лука и арбалета, и это у него неплохо получалось, но прошлое осталось позади. Далеко-далеко. В другой жизни.
Пятнадцать дней пролетели как пустой сон. Тина медленно угасала, вместе с ней уходила и надежда. Не в силах выносить гнетущую атмосферу в доме, Рэни каждый день уходил в город и бесцельно бродил по улицам. Иногда он захаживал на рынок, прислушиваясь к тому, что говорят люди. Вот там, на рынке, он и услышал такое, отчего едва не упал, запнувшись. Граф Вальдрагон жив!
Рэни подошел к небольшой группе людей, живо обсуждающих последние столичные новости. Оказалось, что Его Величество вовсе не казнил своего преданного начальника стражи. Они все это разыграли, чтобы поймать группу заговорщиков, и те попались в расставленную ловушку. В результате по столице прокатилась волна арестов и казней. Главных заговорщиков, коих насчитывалось семеро, сразу же казнили, причем троих посадили на кол, чего уже более ста лет не случалось в королевстве, остальным просто отрубили головы. Тех, кто был просто исполнителями – сослали, приговорив к пожизненной каторге на рудниках.
С рынка Рэни ушел, пошатываясь, не закончив выслушивать подробности. Граф Вальдрагон не простит сыгранной им роли во всем произошедшем, это было понятно. Вопрос был в том, как быстро его отыщут, учитывая, что он не слишком-то и прятался. Рэни только надеялся, что дней десять у него еще есть, чтобы Тина не узнала о казни брата. Он очень не хотел, чтобы его сестра, уходя, переживала за него. Пусть уйдет спокойно, зная, что ее все любят.
Перешагнув порог дома, Рэни замер, вслушиваясь в страшный крик-вой матери. Он взбежал по лестнице за одно мгновение, дернул дверь в комнату Тины и замер на пороге. Тина лежала на кровати невозможно бледная, но при этом лицо ее выражало покой и умиротворение. Она словно спала. Мать рыдала, встав перед кроватью на колени и держа в ладонях ее руку. Рэни подошел на подкашивающихся ногах, прикоснулся губами к холодному лбу сестры. Он растеряно оглянулся, не представляя, как теперь быть. Хорошо, что в этот момент появилась Леса.
- Рэни, иди вниз, поешь. Мы сами все сделаем. Иди.
И он пошел. Сел на кухне и уставился в окно. Еще полчаса назад ему казалось, что он уже примирился с грядущей кончиной сестры, но, когда столкнулся со смертью, понял, что привыкнуть к этому невозможно. Сердце плакало кровавыми слезами, но, вместе с тем, где-то глубоко в груди теплилось… облегчение. Тина отмучилась, и он теперь не будет метаться в поисках денег на ее лечение, как ни чудовищно бы это звучало. В горле стоял ком, хотелось плакать, но слез не было.
Входная дверь хлопнула, наверх поднялось несколько женщин, чтобы подготовить тело к захоронению. За ними в доме появился плотник, и Рэни не смог усидеть. Он почти бегом покинул дом и до ночи бродил по городу, не находя себе места. Когда же он вернулся, дом был погружен в гнетущую тишину. В комнате матери и Тины горела свеча. Из-за двери доносилось бормотание. Рэни тихо вошел в комнату, стараясь не прервать молитву матери, она же его заметила не сразу. Тина, все такая же красивая, лежала в гробу, обряженная в белоснежное платье и небольшой венок. В руках ее находился маленький букет невесты, как того требовала традиция захоронения невинной девицы.
Около часа он просидел в углу, стараясь придумать слова для прощания с Тиной, но и их не находилось.
- Рэни, - голос матери вывел его из задумчивости.
- Да, мам?
- Иди. Нечего тебе здесь сидеть.
- А ты?
- Я еще посижу. Иди.
Уже в дверях он услышал ее шепот:
- Ты сильный. Ты справишься. А я так устала. Устала.
- Мам?
- Иди, Рэни. Пожалуйста. Дай нам побыть наедине.
И он вышел. Сколько раз потом Рэни ругал себя за то, что ушел. Сколько раз пытался себе представить, как все сложилось бы, откажись он уйти, но… Что толку думать о том, чего не случилось. Утром, когда Рэни, так и не сомкнувший глаз, вошел в ту комнату, матери уже не было в живых. Она повесилась рядом с телом дочери.
Происходящее дальше слилось для Рэни в одно маловразумительное пятно. Очнулся он только на кладбище, когда могилы родных ему людей начали закидывать землей. Жрец бормотал молитвы, прося богов принять две души в небесные чертоги, рядом стоял лекарь и Леса, пришедшие попрощаться. Рэни окинул взглядом кладбище, пытаясь вспомнить, как сюда попал, а потом решил, что ему это без разницы. Больше некуда спешить. Он остался один, никому не нужен, если не считать мстительного графа, а он…
- Он найдет меня и здесь.
- Что? – встрепенулась стоящая рядом Леса.
- Я говорю, в моих вещах лежит кошель с монетами, возьмите его. Расплатитесь со всеми.
- Рэни, - Леса положила ладонь ему на плечо. – Ты что? Ты уже со всеми рассчитался. Еще утром.
- Да? Тогда хорошо, - он покивал сам себе.
- Пойдем домой. Нечего тебе тут сидеть.
- Я приду. Попрощаюсь с ними и приду.
Леса сочувственно погладила его по плечу и ушла, за ней тут же отправился лекарь, пробормотав перед уходом что-то в утешение. Рэни еще некоторое время постоял, потом присел между могил матери и сестры, не обращая внимания на опускающееся за горизонт солнце. Он так и сидел там, пока за ним не пришли стражи графа.
***
Сколько прошло времени с момента ухода графа, Рэни не знал. Он просто лежал, глядя в никуда, пока дверь не распахнулась, впуская двоих.
- Осмотрите его, еще раз, - голос графа был холоден, как лед.
- Слушаюсь, Ваша Светлость, - седой лекарь подошел к Рэни, откидывая одеяло. Только в тот момент, когда прохладный воздух в помещении коснулся его кожи, Рэни понял, что полностью обнажен. Кто и когда успел его раздеть – для него осталось загадкой. Впрочем, стесняться и прикрывать интимные места было достаточно глупо, так что он просто расслабился, безропотно позволяя лекарю выполнить приказ графа. Его переворачивали на спину, щупали и слушали, осмотрели глаза и рот. Потом его вновь укутали и оставили в покое.
- Ничего страшного, Ваша Светлость, как я и говорил ранее. Истощение средней степени. Молодой человек, скорее всего, последнее время плохо питался, к тому же нервное напряжение сказывается. В целительной магии нет необходимости. Переломов у него не было, а ушибы я уже залечил. Но если вам надо поставить его на ноги побыстрее, я назначу некоторые травки, пусть пьет, чтобы быстрее прийти в себя. Ну и питание усиленное, естественно.
- Хорошо. Свободен.
После того, как лекарь вышел, граф подошел к Рэни, вглядываясь в его лицо. Поняв, что взгляд Рэни достаточно осмыслен, граф криво усмехнулся:
- Знаешь, что с тобой будет? - Рэни кивнул. – Есть последнее желание?
Рэни уже хотел отрицательно помотать головой, но потом встрепенулся. Осталось у него еще одно неоконченное дело. Нет, не дело, долг!
- Маг-целитель, что живет на рыночной площади в доме с синей крышей. Зовут то ли Сабирус, то ли Симиус, не помню точно. На первом этаже лавка с вывеской: три волшебных сосуда и лапка кролика, второй этаж над лавкой жилой. Этот маг - обманщик.
Граф удивленно вскинул брови.
- Хочешь, чтобы его наказали? Что он тебе сделал?
- Взял деньги, пообещав вылечить Тину, но обманул.
- Сестра, - граф понимающе кивнул, и Рэни понял, что времени граф зря не терял, успев узнать о нем все, что было возможно. – Я назначу проверку. Если все подтвердится – его дело передадут в конклав магов, и те уже решат, как с ним поступить. Еще вопросы или просьбы есть?
- Нет, спасибо.
Граф внимательно поглядел на Рэни, так что тот невольно отвел взгляд, слишком уж пристально его разглядывали.
- Ладно. Лежи, пока.
Граф вышел, а Рэни поплотнее закутался в одеяло. Отчего-то его начало потряхивать от холода. Слово «пока» совсем не обнадеживало. Через несколько минут в комнату вошел слуга, в котором Рэни узнал парня, провожавшего его в прошлый раз на выход. Парнишка нес поднос, на котором стояла миска с бульоном и кусок хлеба, а также чашка с травяным напитком.
- Его Светлость велел, чтобы ты съел все до крошки. И сказал, если есть не будешь, связать и накормить.
Есть связанным не хотелось, так что Рэни сел на кровати, принял миску с бульоном и начал послушно глотать ароматную жидкость. После первого же глотка аппетит проснулся, так что и бульон и хлеб он проглотил очень быстро. Травяной напиток немного горчил, видимо это в прописанные доктором травки никто не догадался положить немного меда, а может, не посчитал нужным тратить дорогой продукт на обычную…
Рэни вздохнул и одним махом осушил чашу.
- Спасибо, - пробормотал Рэни, возвращая чашку парнишке. Тот шустро сбежал из комнаты, куда-то торопясь, а вскоре Рэни почувствовал сонливость. Сопротивляться ей не было смысла и желания, так что Рэни лег на бок, поджав ноги, укутался в одеяло и заснул.
Разбудило Рэни чужое присутствие рядом. Не открывая глаз, он прислушался, пытаясь понять, кто именно пришел и зачем. В комнате царила тишина, но ощущение чужого взгляда не пропадало. Открыв глаза, Рэни взглянул на невесть откуда взявшееся у кровати кресло, в котором сидел граф. Он не отводил пристального взгляда от Рэни, и от этого пронизывающего взгляда холодная дрожь пробежала по спине. Рэни задумался: вставать или оставаться лежать? Что будет правильнее? И в результате он сел, спустив ноги вниз и закутавшись в одеяло, чтобы прикрыть наготу. Не то чтобы он стеснялся, нет, чего там граф не видел, просто… так казалось правильно. Не следует дразнить собаку, когда она спокойно лежит.
Граф тоже ничего не сказал. Просто долго глядел на Рэни, словно пытался в нем что-то прочесть, а потом поднял с пола небольшой мешочек, наклонился вперед и высыпал на кровать, рядом с Рэни, знакомые ему браслеты и ошейник.
- Узнаешь?
Вопрос был скорее риторический, но Рэни кивнул, подтверждая. Спрашивать, где это было взято, не имело смысла. И так понятно, что мага взяли в оборот. Рэни бросил взгляд на окно. Полуденное солнце ярко сияло, освещая город. Рэни нахмурился. Взяли его на кладбище ближе к вечеру, потом быстрый переход в дом графа, со стражниками он повздорил уже ночью, или утром? Потом его накормили завтраком, значит, он спал пару часов, если сейчас около полудня? Рэни прислушался к себе, но никакой усталости не ощутил, только голод и не имеющую никакого отношения к нему пустоту внутри. Впрочем, пустота образовалась, когда он увидел бездыханное тело матери, так что остается только физический голод. Рэни подумал, что не отказался бы от еще одной миски бульона, а то и чего-нибудь посытнее, и вновь перевел взгляд на графа.
- За сколько ты продал их магу?
- Сто, - Рэни равнодушно пожал плечами. Скрывать ему было нечего. Граф, насмешливо фыркнув, откинулся на спинку кресла.
- Продешевил. Такой неполный комплект стоит минимум десять тысяч золотых, а если бы все заколки были на месте – пятьдесят тысяч. С кольцом управления телом эта сумма увеличилась бы в три раза, а если и второе кольцо раздобыть, управляющее разумом, – комплект можно было бы продать тысяч за триста.
Если граф думал поразить Рэни такими нереальными цифрами, он ошибся. Рэни нисколько не волновали деньги, которые никогда не были его, да и не могли быть. Разве деньги могли вернуть мать и сестру? Разве с их помощью можно было бы повернуть время вспять? Нет.
- Хм, для человека, пошедшего на преступление ради сотни золотых, ты удивительно спокоен, - граф дотянулся до ошейника, взял его и, покрутив в руках, поманил Рэни пальцем. – Наклонись ближе.
Рэни на мгновение замер, понимая для чего это нужно, но потом безропотно подставил шею под «украшение». Его жизнь и так принадлежала графу, захочет – отправит на плаху в любой момент, так чего дергаться? Он все равно почти мертв.
За ошейником последовали ручные и ножные браслеты, которые граф лично застегнул на нем.
- Замечательно, - граф осмотрел дело рук своих. – Отныне ты - мой раб, моя собственность, о чем у меня имеется королевский указ. Будешь жить – пока не надоешь мне. Потом… Я еще не решил, что потом с тобой будет. Может, казню, а может, продам. Смотря какое настроение будет. Так что в твоих интересах не раздражать меня, иначе пожалеешь, что не умер сразу, - и граф продемонстрировал два небольших золотых колечка с зелеными камешками, надетых на левый мизинец одно над другим. – Знаешь, что они означают?
Рэни кивнул, вспомнив рассказ мага. Одно из колец он раньше видел, а вот второе явно было получено не так давно. Видимо, тот дворянин тоже был арестован, а может уже и казнен.
- Немного неудобно носить два кольца, так что, пожалуй, я отдам их ювелиру, чтобы он вставил оба камня в одно.
Рэни на это промолчал. А что он мог сказать? В этот момент в дверь тихо поскреблись.
- Войди, - дал разрешение граф, и в комнату вошел давешний парнишка с подносом. Он поклонился графу, и тот встал, кивнув на Рэни. – Как поест, отведи его в купальню и выдай одежду.
С этими словами граф вышел, а Рэни прикрыл глаза, сглатывая. В этот момент ему показалось, что нужно было последовать примеру матери, оборвав свою никчемную жизнь сразу и без мучений. Впрочем, сделать это никогда не поздно, и…
- А-а! – Рэни выгнуло от прошившей голову боли, а в следующее мгновение все прекратилось, словно и не было. Мальчишка-слуга стоял рядом, испуганно глядя на тяжело дышащего Рэни, а тот почувствовал, как кривая улыбка раздвигает его губы.
- Поздно. Уже поздно, - прошептал он, понимая, что граф задействовал магию, и теперь он не сможет ничего с собой сделать без его одобрения или желания. Вот что значит полная власть над телом и разумом. Теперь он действительно раб, собственность, вещь. Тот, у кого отныне не может быть собственных желаний. Впрочем, нет, желания могут быть. Но только они, а вот за нежеланные действия его будут карать как физически, так и магически.
- Эй, Рэни, да? Есть будешь? – парнишка поставил на кровать поднос. – Ты со вчерашнего дня не ел.
- Со вчерашнего? – переспросил Рэни, принюхиваясь к содержимому подноса, накрытого чистым полотенцем.
- Ага. Ты почти сутки спал. Я уж тебя будил, будил, а ты только стонал и не просыпался. Вот, тут хлеб, мясо холодное, сыр, пирог и свежее молоко, - парнишка убрал полотенце, демонстрируя закуски. - Обед будет через пару часов, так что граф приказал пока это съесть, а потом уже будешь обедать со всеми.
Рэни заметил взгляд, что парнишка бросил на кусок мяса.
- Тут много, я все не съем. Давай напополам.
- Ну, это… если хочешь… тогда ладно. Только я молоко не буду. Меня, кстати, Тиль зовут, привяфно пофнакомифса, - договаривал маленький слуга, отправляя в рот солидный кусок мяса.
Глава 4
- Раньше я на кухне работал, - просвещал Тиль своего подопечного, намыливая ему спину. – А теперь Его Светлость сказал, что я буду за тобой присматривать и освободил от всей остальной работы. Здорово, правда? Я и не думал, что могу стать личным слугой.
Мальчишка радостно трепался, строя планы на будущее, а Рэни слушал его и тяжело вздыхал. Тиль еще не понимал, что быть личным слугой раба, который, по сути, ниже его по статусу – это никак не повышение. Просто раньше он драил котелки и кастрюли, а теперь моет личного раба хозяина – все отличие которого, от тех же кастрюль, в том, что он может дышать и говорить. Зато под напором радости Тиля пустота внутри понемногу отпускала. Рэни не особо вслушивался в то, что рассказывал ему слуга, вылавливая только основные моменты из его речи, но уже то, что рядом был кто-то живой, дарило некоторое облегчение.
После ванны, в которой Рэни отмокал около получаса, Тиль выдал ему простую тунику и штаны, а так же мягкие домашние туфли. Вспомнив глаза слуг, мимо которых они прошли в купальню, Тиль засмеялся. Парень вообще был очень смешливым и общительным.
- В одеяле тебе больше ходить не надо будет.
Рэни и сам улыбнулся. А что поделать, если его старую одежду забрали, а новую граф велел выдать только после купания? Вот и пришлось ему спускаться вниз к купальням для слуг, завернувшись все в то же одеяло. Короткие волосы Рэни не требовали особого ухода, но Тиль заявил, что они обрезаны криво, и сбегал за ножницами, решив подравнять. К сожалению, опыта в подобных делах у него не было, как потом признался мальчишка, виновато шмыгая носом. В результате его бурной деятельности, волосы у Рэни стали настолько короткими, что стали видны уши и оголились виски, а сзади вообще было что-то странное. Волосы оказались выстрижены этакими обгрызенными прядями. Тиль чуть не плакал, глядя на дело рук своих, а потом спохватился и куда-то убежал. Вернулся он с немолодой женщиной, одетой в фартук и чепец горничной. Увидев, во что превратились волосы Рэни, та всплеснула руками, отвесила Тилю подзатыльник и взялась приводить голову в порядок. Несколько ловких движений и волосы больше не напоминают драную кошку. С такой прической было уже не стыдно показаться среди людей.
Поблагодарив женщину, Рэни поднялся, взглянув на себя в зеркало: бледная кожа лица, на фоне которой глаза казались еще ярче, а волосы темнее. Просторная рубашка была чуть великовата для его похудевшего тела, но подпоясаться ему было нечем. Зато домашние туфли оказались по ноге. Рубашка и штаны немного прикрывали браслеты на руках и ногах, зато ошейник был хорошо виден в широком горловом вырезе. Пробежав пальцами по металлу и камням, Рэни вздохнул и отвернулся.
- Теперь пойдем поедим, - радостно сообщил Тиль, ухватил Рэни за руку и повел за собой. Оказалось, что слуги ели в небольшой комнате возле кухни, но стоило Рэни устроиться за столом рядом с Тилем, как в комнату влетел запыхавшийся слуга.
- Ты… это… - отдуваясь, заговорил слуга, тыча пальцем в Рэни. - Его Светлость велел тебе идти в малую трапезную, сказал, что есть ты будешь вместе с ним.
Этот приказ не слишком понравился Рэни, но не перечить же хозяину. Последовав за слугой, Рэни оказался в небольшой комнате рядом с покоями хозяина, где был накрыт стол. Однако стул, вернее кресло с низкой спинкой, у стола было одно, и занимал его граф, остальные пять штук стояли у стенки. Тот самый слуга, который привел Рэни, тут же остановился справа от кресла графа, наливая ему что-то в чашку. Сам граф что-то неторопливо жевал. Как только слуга сделал шаг назад, граф оглянулся.
- Что стоишь? Твое место у моих ног, - граф кивнул вниз.
Рэни опустил взгляд и заметил подушку, лежащую у левой ножки стола. На мгновение в голове мелькнула мысль, что так граф стремился его унизить, уколоть побольнее, и Рэни едва сдержал улыбку. Граф себе просто не представлял, через какое унижение порой приходилось проходить тем, кто развлекал гостей в «веселых домах». По сравнению с этим, прием пищи у ног хозяина – просто забава.
Ни слова не сказав, Рэни уселся на указанное место, для удобства прислонившись спиной к массивной ножке стола, и тут же получил в руки чашу с бульоном и четверть теплой еще лепешки с маслом. К бульону прилагалась ложка, но держать в одной руке не слишком горячую чашу, а в другой ложку и кусок лепешки было неудобно. Подумав минуту, Рэни просто выпил в несколько глотков свой бульон, а потом принялся неторопливо жевать лепешку, думая, что вполне мог бы съесть еще чего-нибудь посытнее.
- Хм, - граф помолчал несколько секунд, а потом забрал опустевшую посуду, отдав Рэни чашку с горячим и сладким ягодным напитком. – Пока это все, что ты получишь. Через полчаса у тебя допрос, а перед ним лучше не наедаться.
Аппетит у Рэни сразу же пропал. Допрос. Это слово было произнесено так обыденно, словно оно ничего не значило. Хотя… Рэни украдкой взглянул на графа. Хотя, для него, скорее всего, ничего и не значило. Разве думает рыба о воде, в которой плавает? Так, наверняка, и граф не думал о том, что может сломать кому-то жизнь просто так, походя.
- Чего притих? – в голосе графа звучала насмешка.
- Думаю, - Рэни пожал плечами, старательно сохраняя на лице маску невозмутимости.
- Полезное занятие. Думать – это нужное умение, но в данном случае – бесполезное. Обмануть ментальную магию еще никому не удавалось.
При упоминании ментальной магии по спине пробежал холодок. Рэни никогда не встречал людей, подвергшихся такому виду допроса, но молва утверждала, что после этого человек терял разум и превращался в живую куклу. Становиться таким было страшно. Избежать - наверняка невозможно. Или…
- Я и так все расскажу, без магии, - Рэни очень старался, чтобы в голосе не проскакивали просительные нотки, но не слишком в этом преуспел.
- Мне нужно не только слышать, но и видеть, так что не получится, - граф встал. – Идем.
Идти пришлось в подвал. По дороге к ним подбежал Тиль, но граф тут же отослал мальчишку, велев не мешать. Рэни и самому не очень-то хотелось, чтобы Тиль видел допрос и то, во что он превратится после него, так что обиженно надутые губы мальчишки его только порадовали. Комната для допроса оказалась не такой уж ужасающей, как ожидал Рэни. Посреди комнаты стоял табурет, ножки которого были накрепко прикручены к полу. Возле табурета лежали цепи, видимо ими нужно было удерживать допрашиваемого в одном положении. Справа у стены стоял стол с письменными принадлежностями и стул, слева находилась кушетка и опять-таки стул. У двери справа располагался массивный железный шкаф. Рэни о таких только слышал: они назывались сейфы, и богачи там хранили золото и украшения. В воровском мире на особом счету были те, кто умел работать с такими железяками.
- Ложись на кушетку. На спину, - приказал граф, и Рэни послушно пошел в указанном направлении. Конечно, у него мелькнула мысль о сопротивлении, но, учитывая магические браслеты и ошейник, это было бы глупым поступком. Графу даже стражу звать не придется, он просто прикажет, и Рэни выполнит, а так хоть остатки гордости можно сохранить.
Пока Рэни укладывался, граф открыл сейф и извлек из него небольшой белесый и полупрозрачный шар, размером чуть крупнее яблока. Этот шар граф положил Рэни на грудь и приказал обхватить его ладонями.
- Э-э, я слышал, что нужно к голове прикладывать магический шар, - пробормотал Рэни, послушно сжимая его ладонями.
- Можно и к голове. Вернее к затылку, тогда все видно четче и контакт сильнее, но человек превращается в пускающее слюни и писающее под себя существо без чувств и разума. Хочешь испытать это на себе? – голос графа звучал холодно и совершенно равнодушно, просто констатируя факт, и Рэни отчаянно затряс головой, не желая себе подобной участи. – Тогда молчи. Я буду задавать вопросы. Отвечать вслух не надо, память сама выберет нужный момент, а магический шар спроецирует воспоминания вовне, так что я все увижу, услышу и смогу записать на кристалл памяти. Готов?
Рэни согласно кивнул, не совсем понимая, зачем спрашивать о его готовности? В этот момент шар начал медленно разгораться, нагреваясь, и Рэни почувствовал, как руки немеют. При всем своем желании он не мог бросить шар, тот его словно приклеил к себе, а взгляд прикипел к кружащемуся внутри шара белесому мареву.
- Как ты впервые узнал о задании? Когда? От кого? – голос графа звучал глухо, словно сквозь стену, но воспоминания действительно сами выплыли наружу. Рэни на мгновение увидел себя в карете, услышал, как ему предлагают за работу двести золотых, а также увидел лица клиента и нанимателя. Тогда Рэни не очень-то запомнил мелкие детали, поглощенный своими проблемами, но в этот раз он четко смог разглядеть: как испуганно вздрагивает клиент, как утирает со лба пот, и как наниматель презрительно кривит губы, скрывая большую часть лица за маской. Потом он ответил согласием, получил деньги и… воспоминания прервались.
- Когда ты получил бумаги? Где? От кого?
Рэни в незнакомом доме. Уже готовый к выходу. Перед ним стоит наниматель, дает инструкции, что и как делать, протягивает бумаги в чехле. Рэни вновь видит родинку у него на шее, неприятную, темную и волосатую, а граф где-то очень далеко фыркает насмешливо, и говорит, что другого и не ожидал.
-…этот паразит всегда любил дешевые эффекты.
Воспоминания тут же прерываются, и в голове плывет туманное марево, такое же, как в шаре. Ужасно хочется спать, но Рэни никак не может закрыть глаза. Они пекут, словно песка кто-то насыпал, хочется хоть на секунду опустить веки, но это невозможно.
- Как ты подложил бумаги?
И снова воспоминания. Комната. Окно. Карниз. Другое окно. Кровать. Чехол с бумагами. Обратный путь.
- Стоп. Достаточно. Как состоялась твоя следующая встреча с нанимателем?
Перед глазами туман медленно превращается в черное марево.
- Хм, значит, третьей встречи не было. Что произошло, когда ты покинул мой дом?
Карета. Нож на поясе кучера. Предчувствие опасности. Побег. Маг-обманщик. Веселый дом.
- Стоп. Дальше меня не интересует. Значит, ты почуял подвох и сбежал. Молодец, сообразил, что живым из этой истории тебе уйти не удалось бы.
Тепло из ладоней вдруг исчезло, при этом пальцы кольнуло, словно кто-то с силой ударил по ним иголками. Рэни охнул.
- Спи, - горячая ладонь опустилась на лоб, и Рэни облегченно выдохнул, закрывая глаза. Ему показалось, что по щекам скользит что-то мокрое, но разум уже отказывался воспринимать окружающее, проваливаясь в вязкую муть сна.
Очнулся Рэни в комнате, где происходил допрос. Рядом с ним никого не было, но стоило Рэни сесть, потирая мучительно чесавшиеся глаза, как дверь распахнулась, и в комнату зашел все тот же седой лекарь.
- Очнулись, молодой человек? Замечательно. Дайте-ка осмотреть ваши глаза.
Рэни чуть запрокинул голову, позволяя лекарю выполнить свой долг, а затем тот сунул ему в руку небольшой флакончик.
- По три капли пять-шесть раз, и завтра глаза беспокоить не будут.
- Спасибо. А что произошло? Почему глаза болят? – тихо поинтересовался Рэни, не особо надеясь на ответ, однако маг решил пояснить.
- Облегченный ментальный допрос не наносит непоправимого ущерба мозгу, но глаза при этом немного пересыхают, поскольку допрашиваемый не в состоянии моргать весь период допроса. Чем дольше длится допрос – тем сильнее страдают глаза. В данном случае не произошло ничего непоправимого. Легкое воспаление быстро пройдет, нужно только регулярно капать прописанные мной капли в глаза.
Поясняя, лекарь внимательно вглядывался в лицо Рэни, даже голову его чуть повернул, взяв пальцами за подбородок.
- Хм, а ведь действительно похож. Как я раньше этого не замечал.
- Похож? На кого? – Рэни вспомнил, что при первой встрече граф тоже говорил, что он на кого-то похож, так почему не выяснить этот вопрос сейчас, пока рядом такой словоохотливый человек.
- А? На кого? На миниатюру. Тарий в детстве был парнишкой непоседливым. Он много шалил, особенно, когда их с кузеном поместили в одну закрытую школу для дворян. Сейчас трудно сказать, кто был зачинщиком всех проказ, но Тарий мне не раз со смехом рассказывал, что кузен явно завидует его успехам и старается превзойти всеми правдами и неправдами. Да, много воды с тех пор утекло. Тарий стал графом, нашел свое место при дворе Его Величества, а Симмерс так и не переборол свою зависть. Грустная история.
Рэни только к концу рассказа понял, что Тарий – это имя графа Вальдрагона, а кто такой Симмерс? Может тот богач в маске и с родинкой на шее? Впрочем, он спрашивал не о том.
- Так на кого же я похож?
Вопрос вывел пожилого лекаря из задумчивости, навеянной воспоминаниями.
- Ах, да, совсем запамятовал. В той закрытой школе Тарий нашел миниатюру, на которой был изображен юноша, очень похожий на тебя. Только платье на нем было старинное, такие носили при дворе несколько сотен лет назад. Не знаю, можно ли это назвать первой юношеской любовью, но Тарий первое время буквально бредил тем красавцем. Он перерыл буквально всю школьную библиотеку, но нашел имя того молодого человека с портрета. Оказалось, что пятьсот лет назад, когда наше королевство после очередной войны заключило мир с южным халифатом, королю подарили прелестного юношу-раба. Король даровал ему свободу и сделал своим фаворитом, а через десять лет, когда у Его Величества родился наследник, он, за какие-то особые заслуги, даровал этому юноше титул барона и земли неподалеку от южной границы. Что там были за особые заслуги – не знаю точно, в разных источниках сведенья немного отличались, но я склонен верить тем, кто утверждал, что юноша спас жизнь новорожденному наследнику.
- А как звали того юношу? – Рэни действительно заинтересовался рассказанной историей.
- Как? Вот уж не помню, это лучше спросить у Его Светлости, он точно должен знать. Могу только сказать, что впоследствии он именовался как барон Дазинхейм. Собственно, с него сей род и начался, поскольку тогдашний король не только даровал ему титул, но и женил своего любимца, сделав титул наследным, как и земли, и замок.
- Дазинхейм? – Рэни не мог поверить собственным ушам. Именно в его поместье служил отец Рэни, именно на тех землях он родился и рос, пока наследник старого барона не выжил их, заставив перебраться в столицу.
- Я даже больше тебе скажу, - граф стоял у двери, прислонившись к косяку плечом, и криво усмехался, вглядываясь в лицо Рэни. - Тому старому развратнику, что правил баронством при твоем рождении, ты приходишься бастардом. Право «первой ночи» до сих пор используют многие любители разнообразить свою постельную жизнь законным образом.
Вот эти слова вызвали у Рэни настоящий шок. Известие о том, что отец ему вовсе отцом не был, что мать была попросту отдана барону на одну ночь, после которой и появился на свет он, Рэни, а все рассказы о далекой прабабке с юга были ложью, подкосили его окончательно. Глаза Рэни закатились, и он рухнул в глубокий обморок.
- Зачем же так неосторожно сообщать такие известия? – старый лекарь неодобрительно покачал головой, нащупав на запястье у потерявшего сознание Рэни пульс. – Это вполне могло бы привести к сердечному приступу.
- Ничего, он живучий, - граф, который непроизвольно сделал несколько шагов вперед, когда Рэни начал падать, остановился рядом с лекарем, внимательно вглядываясь в мертвенно-бледное лицо.
- Что думаете делать с ним, Ваша Светлость?
- Пока не знаю, Маркон. С одной стороны, он участвовал в заговоре, так что каторга – подходящее наказание для него, с другой…
- Он сыграл вам на руку, - лекарь понимающе покивал.
- Можно и так сказать. Я до сегодняшнего дня не был на сто процентов уверен, что мой кузен имел к этому заговору прямое отношение, и это тяготило меня. Он утверждал, что стал жертвой обмана, и я был склонен верить ему, как и Его Величество, теперь же у меня есть доказательство, что он был одним из организаторов. Именно с его подачи меня обвинили в измене. Чудо, что парень оказался достаточно везуч и вовремя сбежал из столицы, так что его не смогли сразу отыскать, а потом заговорщикам было уже не до него.
- Значит, будет еще один суд?
- Да, некоторые дела будут пересмотрены в сторону ужесточения наказания, - граф решительно мотнул головой, обрывая готовый сорваться с губ лекаря следующий вопрос. – Ни о чем больше меня не спрашивай, Маркон. Ничего не могу сказать. Главное - ему лучше побыть пока в моем доме, причем именно здесь, пока я не вычислю всех предателей в своем доме. Кто-то из слуг явно поддался чужому влиянию, раз мои привычки стали широко известны посторонним. Разглядеть с улицы открытые по вечерам окна в моей спальне невозможно, однако об этом заговорщики были хорошо осведомлены.
В это время Рэни вдруг заметался на лежаке, бормоча: «Заколки. Заколки. Увидит…». Лекарь тут же положил ладонь на лоб Рэни, успокаивая, а глаза графа радостно сверкнули.
- Ну, конечно, заколки. Когда он был со мной, их было пять, а у мага нашли только две. Осталось выяснить, куда он дел оставшиеся три. Разбудите его.
Лекарь отрицательно покачал головой.
- Невозможно. Он и так истощен после ментального допроса, нервы на пределе, пусть выспится. Если я его разбужу, используя магию, все вполне может закончиться плачевно для его жизни и разума. Тарий, - лекарь положил ладонь на плечо недовольно нахмурившегося графа, - я знаю тебя с рождения и прошу прислушаться к словам старика. Не спеши. Позволь судьбе выложить все карты самостоятельно, и только тогда делай свой ход.
- Не могу… Я боюсь опоздать.
- Однако лишняя спешка до добра никогда не доводила. Отсюда он не сбежит, а завтра спокойно допросишь его еще раз.
- Ладно, пусть поспит до утра здесь. Я его запру, чтобы обезопасить, прикажу принести подушку с одеялом, и поставлю стражника, а утром мы поговорим обо всем.
- Это мудрое решение.
***
Рэни потянулся всем телом, ощущая приятную истому, откинул в сторону одеяло, зевнул и открыл глаза. Каменный потолок сразу же напомнил о том, где он находится, и как сюда попал. Сложнее всего было осознать и принять то, что его отец оказался вовсе не отцом, а лишь законным мужем матери перед богами и людьми. Хотя, предложи ему кто-нибудь изменить судьбу, и Рэни, он был в этом уверен, не пожелал бы для себя лучшего родителя. Отец всегда заботился о нем, опекал, учил, даже когда мать оставалась холодна к его детским бедам, вроде разбитой коленки. Теперь-то он понимал почему. А еще понимал, отчего мать ушла следом за Тиной. Тина была тем единственным, что осталось в ее жизни после ухода любимого человека, ее лучом света, надеждой, тем, чем сам Рэни никогда не был. Осознавать это было горько и больно. Он чувствовал себя никому ненужным. Даже граф, допросив, бросил его в этой комнате для допросов, в которой даже окна не было, так что он не мог понять: день сейчас или ночь.
Тяжело вздохнув, Рэни обвел взглядом комнату. Лампа, висевшая у входа, горела так тускло, что стало понятно: он тут находится уже не один час, и масло, поддерживающее огонь, почти закончилось. Кроме него в комнате никого не наблюдалось, и обстановка практически не изменилась, если не считать двух стульев, поставленных рядом с кроватью. На этих стульях была расставлена посуда с едой, причем еще теплой, значит, принесший еду был тут недавно и, вполне возможно, его уход и разбудил Рэни. На столе стоял большой кувшин с водой, рядом находился таз для умывания и полотенце.
Прислушавшись к себе, Рэни понял, что кроме голода его ничто не беспокоит, даже боль от ухода родных стала какой-то далекой и тупой. Она просто саднила, как разбитое от падения колено, потеряв свою остроту. Желание жить, хоть и не в полной мере, начало восстанавливаться, и плевать ему, чей он там сын на самом деле. Раз он никому, кроме себя, не нужен, значит, так тому и быть. Будет жить для себя.
Рэни присел на топчане, едва не толкнув ногой кувшин с горячим ягодным напитком. То, что его кормили – радовало, значит, казнить в ближайшее время его не собираются, иначе, зачем переводить продукты? Хотя, с другой стороны, такая забота могла быть вызвана тем, что граф не желал, чтобы его обидчик упал в голодный обморок на полпути к эшафоту. В любом случае, он не собирался впадать в отчаянье. В драгоценно-магических украшениях его на казнь не поведут, но, в любом случае, несколько воровских приемов он тоже не позабыл, а значит, шанс сбежать у него остается всегда.
Успокоив себя таким образом, Рэни наскоро умылся, вернулся на свое место и решительно потянулся к тарелкам с едой. На этот раз бульона ему не принесли, вместо этого была сытная каша с мясом, нежный паштет, который нужно было намазывать на хрустящие поджаренные хлебцы, лепешка с маслом и медом, сладкий творожный пирог с украшающими его сверху ягодами. Все это Рэни съел до крошки, запил ягодником и, сыто отдуваясь, улегся обратно на лежак. Жизнь сразу перестала казаться такой беспросветной. Стараясь устроиться поудобнее, Рэни перевернулся на спину, вытянул ноги, и тут что-то попало под пятку и с негромким «бум» шлепнулось на пол. Заинтересовавшись, Рэни сел, оглядывая пол у лежака. Оказалось, что кто-то оставил на нём книгу, которую Рэни и столкнул. Пришлось наклоняться и поднимать книгу. Как только пальцы коснулись обложки, лампа на стене вспыхнула ярче, заставив Рэни вздрогнуть и отдернуть руку. Лампа тут же вернулась к прежнему тусклому освещению.
- Проклятье, и тут магия.
Подобрав книгу, Рэни искоса глянул на зачарованный фонарь и, пожав плечами, быстро пролистал ее. Читать он не умел, но в книге нашлось несколько картинок. Прекрасные дамы, нарядные герои, сражения – все это настолько увлекло Рэни, что он не заметил, как дверь открылась, и граф Вальдрагон вошел в комнату.
- Ты слишком быстро листаешь. Не нравятся легенды и мифы? Предпочитаешь читать что-то другое?
От неожиданности Рэни чуть не выронил книгу.
- Эм, да нет, - Рэни сел, растерянно покрутил книгу в руках, закрыл ее и положил на лежак. - Спасибо, конечно, только я читать не умею.
Граф на мгновение растерялся, а потом понимающе кивнул.
- Тогда я прикажу принести тебе что-нибудь другое. Рукоделие, например. Что ты умеешь делать?
- Ничего, - Рэни отвел взгляд, чувствуя, как краска стыда заливает щеки. Нет, кое-что делать он умел, но вряд ли граф решит остаться с ним в подвале, чтобы проверить на себе его умения.
- Совсем ничего?
Эта настойчивость разозлила Рэни.
- Умею пасти гусей и коров. Умею доить корову и косить траву. Умею чистить лошадей и конюшни. Умею готовить, стирать, убирать. Еще умею делать минет и подставлять задницу для траха, но это уже за деньги.
- Да, это все не то, - граф криво усмехнулся. – Тогда я пришлю тебе побольше книг с картинками. После того, как ты ответишь мне еще на пару вопросов.
Но задать свои вопросы граф так и не успел. За дверью послышался крик: «Ваша Светлость! Вас вызывают во дворец!» и в дверь часто забарабанили.
- Отдыхай пока, - граф торопливо вышел, замкнув за собой дверь, и Рэни вновь остался в одиночестве.
- Идиот, - выругался он вполголоса, - нужно было спросить, сколько мне еще тут торчать, и почему именно тут, а не лелеять невесть откуда вылезшую гордость.
Как бы то ни было, но, когда картинки в книге закончились, замок в двери вновь щелкнул, и порог комнаты переступил улыбающийся Тиль с подносом в руках.
- Меня граф прислал, - радостно доложил мальчишка, опуская поднос на стулья и усаживаясь на лежак рядом с Рэни. – Велел тебе легкий перекус отнести и вот еще, - Тиль снял с плеча котомку, в которой обнаружилось несколько книг со старыми потрепанными обложками. – Это мои любимые сказки и еще история о путешествиях. Интересная-а, просто жуть. Я ее раз шесть уже прочел.
Рэни искоса глянул на книги, а потом отвернулся, уделяя внимание подносу. Ему было стыдно, что мальчишка вдвое младше его мог свободно читать, тогда, как сам Рэни, не в состоянии был даже собственное имя вывести на бумаге.
- Я смотрю, мне опять прислали столько еды, что можно троих накормить, - Рэни притворно вздохнул. - Поможешь?
Тиль согласно закивал, и Рэни придвинул ближе к нему тот паштет, что уже ел недавно. Он, конечно, был вкусный, но больше его внимание привлекли жареные кусочки птицы, казалось, распространявшие аромат на весь подвал.
Пока Рэни обгрызал косточки, Тиль быстро расправился с паштетом, отпил немного холодного ягодного морса, не прекращая рассказывать о своих любимых книгах. Когда мальчишка резко замолчал, Рэни не сразу понял, что происходит. Он как раз сам потянулся за запотевшим кувшином с морсом, когда Тиль захрипел и начал заваливаться вперед. Рэни только и успел подхватить его, не дав удариться об пол. Лицо мальчишки было бледным, губы посинели, словно ему не хватало воздуха, глаза закатывались, а дыхание прорывалось в легкие со страшным сипом.
- Тиль? Тиль! – Рэни несколько раз встряхнул мальчишку, а потом понял, что если срочно ничего не предпринять, тот просто умрет у него на руках. Подскочив в два прыжка к двери, Рэни рванул ее на себя, вылетая в коридор. Почти у самой двери, на табурете, спокойно сидел высокий мужчина в простой одежде. Раздумывать о том: кто он, и что тут делает, времени не было.
- Отравление! Быстро лекаря сюда и графа. Быстро!
Мужчину с табурета как ветром сдуло, а сам Рэни бегом вернулся в подвал. Когда-то он видел, как откачивали одну из девочек мадам Хлои, что приняла слишком большую дозу снотворного, и понятия не имел, поможет ли тут нечто подобное, но смотреть на задыхающегося мальчишку и ничего не делать – было просто бесчеловечно. Рэни подбежал к столу, схватил кувшин с оставшейся водой и вернулся к Тилю. Приподняв мальчишку так, чтобы его голова упиралась в грудь Рэни, он плеснул часть воды в кружку и принялся поить Тиля. Тот хрипел, давился, кашлял, большая часть воды оказалась на его одежде и полу, а не во рту, но Рэни все же удалось влить в него примерно полкружки воды.
- Теперь самое неприятное, - пробормотал Рэни, переворачивая Тиля лицом вниз и засовывая тому в рот два пальца, чтобы надавить на корень языка. Рвотный рефлекс сработал. Вода потекла обратно, вынося из желудка все, что Тиль съел, но на этом Рэни не остановился. Он снова и снова заставлял Тиля пить и исторгать из себя воду, пока кувшин не опустел. Именно в этот момент мальчишку из его рук выдернул граф, чтобы передать причитающему рядом лекарю. К сожалению, последнюю порцию воды, хоть ее и было мизерно мало, Тиль еще не успел исторгнуть до того, как граф поднял его, в результате вся она вылилась на дорогущий камзол графа и дорожный плащ, но никто на это не обратил внимания. Жизнь мальчика в тот момент была дороже какой-то тряпки.
Глава 5
По приказу лекаря, Тиля уложили на стол. Почти сразу рядом оказался тот слуга, что сидел в коридоре, он принес еще кувшин с водой и забрал плащ графа. Рэни только в этот момент сообразил, что графа известие застало на пороге дома, и он сразу же ринулся в подвал. Лекарь некоторое время водил ладонями по спине и животу Тиля, что-то бормоча себе под нос и хмурясь, а граф, поддерживая голову мальчишки, старался напоить его водой, а потом придерживал, когда того мучительно рвало.
- Что с ним, Маркон? – граф выглядел очень озабоченным.
- Сложносоставной яд. Вызывает спазм дыхательных мышц. Нужно срочно отнести его наверх, в мою лабораторию, здесь я не смогу ему помочь.
- Хорошо, - граф подхватил Тиля на руки и почти бегом устремился к двери, за ним поспешил лекарь, а когда Рэни попытался выйти за ними, ему преградил дорогу слуга.
- Не велено, - коротко произнес он и, захлопнув дверь, повернул ключ в замке, оставляя Рэни мучиться в неизвестности.
Обеспокоенный судьбой Тиля, Рэни метался по комнате, время от времени замирая и прислушиваясь к происходящему в коридоре, но все было тихо. Прошел не один час. Рэни уже и сидел, и лежал, даже пробовал разглядывать картинки в принесенных Тилем книгах, но переживания не давали подолгу усидеть на одном месте, и он вновь начинал мерить шагами место своего заточения, в волнении сжимая и разжимая кулаки.
Наконец, замок щелкнул. Рэни подхватился и сделал несколько шагов к входу. Дверь тут же открылась, и на пороге появился граф. Он окинул Рэни тревожным взглядом, потом как-то странно выдохнул. Рэни уже открыл рот, чтобы спросить как Тиль, но его прервали.
- Быстро отвечай: что из еды ел Тиль, но не тронул ты?
- Я? При чем тут?.. – Рэни невольно оглянулся на стулья, на которых все еще стоял поднос с остатками их трапезы. В волнении он совершенно забыл о еде. – Так это что, меня хотели…?
- Тебя. Что ты НЕ ел?
- Э-м, паштет. А еще морс не пил.
Граф быстро подошел к подносу и, прихватив все названное, устремился к выходу.
- Как Тиль?
- Жив, - коротко бросил граф, и дверь тут же закрылась.
- Эй, подождите! Долго еще мне тут сидеть? – Рэни несколько раз стукнул по двери кулаком, но ответа так и не дождался.
- Видимо, до скончания века, - тяжело вздохнул Рэни и медленно поплелся к своему топчану. Известие о том, что мальчишка жив, порадовало его, а вот то, что травить собирались именно его – напугало. Кто? Ясно, что кто-то из домашних слуг, боявшихся разоблачения. За что? Тоже было понятно, за то, что мог рассказать что-то такое, что наведет графа на след предателя. Но сам Рэни никак не мог понять, что такого страшного он мог еще знать. Никто из слуг с ним не общался, ничего ему не говорил. И почему его не попытались отравить раньше, когда он только появился в доме? Почему именно после допроса произошло покушение? Рэни раз за разом прокручивал свой вопрос, но ответа на все эти вопросы у него не было.
Через несколько часов, когда голод ненавязчиво напомнил о себе, замок вновь щелкнул, пропуская в комнату графа. В руках у него были миска с мясным рагу и кувшин с водой. Молча отдав это Рэни, граф развернулся, собираясь уходить.
- Постойте. Как Тиль?
- Выживет.
- А отравитель?
- Пока не найден.
- Меня надолго здесь заперли?
И снова этот вопрос остался без ответа. Граф ушел, оставляя узника в расстроенных чувствах. С рагу Рэни расправился быстро, а воду решил пить понемногу, мало ли что. Когда Рэни лег, собираясь вздремнуть, фонарь на стене превратился в тусклый, едва освещающий помещение огонек.
- Проклятая магия, - шмыгнул носом Рэни. Теперь он отлично понимал тех, кто говорил, что нет ничего тяжелее, чем ждать. Неизвестность была муторной, тревожной, так что даже уснуть сразу не получилось. Несколько часов Рэни пролежал, вглядываясь в игру теней на потолке, вспоминая свою жизнь и думая, думая, думая… Так незаметно он и заснул, а разбудил его слуга, принесший завтрак. На все вопросы Рэни тот угрюмо отмалчивался, только мотнул головой, приказывая отойти от двери, когда Рэни вцепился в нее пальцами, умоляя сказать хоть что-нибудь. То же самое повторилось и в обед, и вечером, когда ему принесли ужин, а вот ночью…
Рэни, томимый тревогами, спал чутко, так что щелчок замка и голос графа, раздавшийся за дверью, заставили его проснуться и сесть, жадно вглядываясь в полумрак за открытой дверью.
- Но, Ваша Свет… - донесся до Рэни тихий голос слуги.
- Пошел вон, я сказал! – окрик графа прозвучал с такой яростью, что Рэни вскочил на ноги, не зная, чего ожидать.
В следующую секунду граф был уже в комнате. Он с грохотом захлопнул дверь и впился в Рэни взглядом убийцы, так что тот невольно попятился. К сожалению, лежак никуда не делся, так что, сделав шаг назад, Рэни запнулся и рухнул на кровать, достаточно сильно приложившись головой о стену. Пока он с шипением потирал ушибленный затылок, граф оказался рядом. Волосы на голове Рэни были очень коротки, но все же граф запустил в них пальцы и сжал волосы в кулак, заставив Рэни вскрикнуть от боли.
- Сучонок, - зашипел граф, зло сверкая глазами, и Рэни почувствовал исходящий от него спиртной дух. Граф был пьян. – Что в тебе такого, сучонок, что люди, которых я считал преданными до мозга костей, предают меня?
- При чем тут я? – Рэни слабо дернулся, пытаясь уйти из захвата, но граф не отпустил, а только еще сильнее сжал пальцы и дернул его так, что их лица почти соприкоснулись.
- При всем. Ты во всем виноват. С того момента, как я нашел твою миниатюру, все пошло кувырком. Ты. Все ты! – и он снова дернул Рэни за волосы.
Не в силах терпеть подобное издевательство, Рэни, что есть сил, оттолкнул графа. Тот все же отпустил волосы и по инерции сделал два шага назад, чтобы сохранить равновесие, но это не успокоило, а напротив, еще сильнее разозлило графа.
- Ах ты, сучонок, - Рэни вскочил на ноги, но граф был уже рядом. Взмах руки, и Рэни откидывает назад увесистой пощечиной. – Шлюшонок никчемный.
Сильные руки рванули штаны, и Рэни вскрикнул, почувствовав, как они одним движением спускаются к коленям.
- Нет! – Рэни попытался оттолкнуть графа, но тот навалился на него сверху, тяжело дыша.
- Нет? Шлюха отказывает кому-то в доступе к телу? И чем же я тебе не хорош? – пальцы графа вцепились в горло Рэни, перекрывая доступ воздуху. – Отвечай!
Но Рэни мог только прохрипеть что-то невнятное, пытаясь отодрать пальцы графа от своей шеи.
- Что? Мечтаешь о поцелуях? – граф наклонился к самому лицу Рэни и оскалился. – Шлюх не целуют. Их трахают. Ах да, забыл, ты же это делаешь только за деньги. Ну, так я тебе проплачу и этот раз, и прошлый, - граф отпустил многострадальное горло, сорвал с пояса кошель, дернул узел, а когда тот не поддался, просто разодрал его зубами, после чего высыпал золотые монеты на кашляющего и пытающегося восстановить дыхание Рэни. – Этого вполне хватит, еще и на следующий раз останется. А теперь хватит играть в недотрогу. Скинул штаны и встал раком, пока я не попросил по-другому.
Немного пришедший в себя Рэни взглянул в лицо графа и содрогнулся от страха: оно было искажено, глаза горели, как у безумца, губы подрагивали – в таком состоянии граф мог не просто изнасиловать, но и убить. Еще никогда Рэни не было так страшно. Несколько дней назад, сидя у могилы родных, он мечтал умереть, теперь же все естество желало только одного – жить. Инстинкты буквально вопили о том, что нужно подчиниться, позволить хищнику терзать себя и надеяться, что, наигравшись, тот уйдет, не добив. Конечно, можно было попытаться вырубить обезумевшего графа, но если он ошибется, ему не жить. К тому же, кольца управления по-прежнему были надеты на мизинец, а значит, когда графу надоест ждать, он может не потребовать подчинения, а просто подчинить тело магией и делать все, что в голову взбредет, а это казалось Рэни еще более опасным.
Мгновенно взвесив все за и против, ни слова не говоря, Рэни сбросил штаны и послушно развернулся к графу задом, опускаясь грудью на лежак.
- Хороший мальчик, - немного успокоившись, граф довольно сильно шлепнул Рэни по правой ягодице, оставляя на ней след ладони. – Раздвинь сам.
Рэни и это требование выполнил, послушно раздвинув ягодицы, и чуть вздрогнул, когда слюна попала на анус. Долго разрабатывать вход граф не стал, так что Рэни постарался максимально расслабиться, понимая, что, если обойдется без разрывов – это будет чудо, слишком долго у него никого не было, так что без масла и подготовки…
- Пожалуйста, только не рви, - прошептал Рэни, теряя всякую надежду, но его, кажется, услышали. Граф вдруг замер, приставив головку возбужденного члена к анусу, а потом что-то прошептал, провел ладонями по бокам и медленно двинул бедрами, постепенно погружаясь в тесноту.
Поначалу было больно, несмотря на медленное и осторожное проникновение, на глазах Рэни даже слезы невольно выступили, и подушку пришлось прикусить, делая стоны глухими и невнятными, но вскоре тело привыкло, боль отступила на второй план, и Рэни немного прогнул спину, чуть подавшись назад, облегчая проникновение.
- Хороший мальчик,- граф одобрительно похлопал его по бедру, и Рэни всхлипнул. На языке так и вертелся ехидный вопрос: «ты уж реши кто я: шлюха или хороший мальчик?», но благоразумие не позволило словам сорваться с губ.
Граф постепенно наращивал силу фрикций и глубину проникновения. Поначалу он имел Рэни сзади, потом перевернул его на спину, закинув ноги себе на плечи, и, войдя одним движением, принялся вбиваться, тихо постанывая от удовольствия. Но и этого оказалось мало. Через некоторое время граф вновь вышел из него, чтобы уложить на бок, прижав одну ногу Рэни к его груди, а вторую отведя вверх.
Сколько это длилось Рэни не смог бы сказать, даже если бы от этого зависела его жизнь. Разогретый алкоголем граф никак не мог достичь своего пика. Он вертел Рэни, как хотел, менял позы, трахал то лежа, то стоя, изредка лаская его вялый член. Когда Рэни в третий раз перевернули на спину, он взвыл от желания задушить ненасытное чудовище, в которое превратился граф.
- Да когда ты уже кончишь? – закричал Рэни, изо всех оставшихся сил сжимая внутренние мышцы, и граф, словно ожидавший этих слов, содрогнулся всем телом, заваливаясь на лежак.
Рэни, чей натертый анус жгло от множественных проникновений, кое-как выбрался из-под засыпающего графа и скатился на пол. Внизу болело. Но сильнее всего болело где-то глубоко в груди. Хотелось плакать, уже в который раз за последний месяц, но сил на слезы просто не было. Если бы Рэни не знал, что граф может быть другим, если бы на себе не испробовал его нежные ласки, ему, возможно, не было бы так больно. Контраст между тем, что было, и тем, что он испытал сейчас, оказался настолько разителен, что Рэни понял, он больше никому и никогда не позволит так с собой обращаться. Осталось только найти возможность избавиться от оков и сбежать.
Тихий, немного безумный смех сорвался с губ Рэни. Сбежать. Снять и сбежать.
- Ах, если бы это было так просто. Боги, за что вы наказываете меня? Что я сделал?
Так и не дождавшись ответа, Рэни с трудом поднялся, прихватил кувшин с оставшейся водой и немного привел себя в порядок, убеждаясь, что обошлось без разрывов, хоть болело все внутри довольно сильно, да и припухло изрядно. Еще бы, столько раз принять в себя не самый маленький член. Рэни вздохнул и поглядел на похрапывающего графа, развалившегося на его постели. Осталось решить еще один вопрос. Спать на холодном полу совсем не хотелось.
Рэни подошел к своей кровати и легко потряс графа за плечо:
- Ваша Светлость, это мое место.
- Пошел вон, это мой дом, все в доме тоже мое, - невнятно забубнил граф, уткнувшись лицом в подушку.
- Я бы ушел, да мне ошейник мешает и браслеты ваши.
Рыкнув, граф приподнялся, практически не глядя, нащупал шею, что-то сделал, и ошейник, послушно раскрывшись, упал.
- А браслеты? – замирая, спросил Рэни, подставляя руки.
Браслеты тоже были расстегнуты практически наощупь.
- И на ногах, - Рэни выпрямился, поставив правую ногу на лежак. Он не мог поверить в свою удачу. Неужто боги еще не наигрались с ним?
- ****ь, когда же ты уже угомонишься, - выругался граф. Рэни на мгновение затаил дыхание, испугавшись того, что граф сейчас окончательно проснется, поймет, что он делает, и будут у Рэни еще большие проблемы, но все обошлось.
Когда ножные браслеты тоже были сняты, граф отвернулся лицом к стене и пробормотал:
- Все, а теперь забирай деньги и проваливай, чтобы глаза мои тебя не видели, сучонок.
- За свободу – спасибо, Ваша Светлость, - так же негромко ответил Рэни, надевая штаны. – А деньги… - он подопнул носком одну из золотых монет, щедро рассыпанных по полу и даже лежаку. – Можешь своими деньгами подавиться, Твоя Светлость.
Оказавшись за дверью, Рэни оглядел пустой коридор и с трудом подавил в себе желание замкнуть графа внутри, очень уж призывно ключ торчал в замке. Такого ему точно не простят. Вместо этого он быстро прошел по коридору к лестнице. Оказавшись в холле, замер на мгновение, соображая, куда идти, но тут из кухонных дверей вышел слуга, который несколько дней назад передавал Рэни приказ о завтраке с графом.
Слуга тоже узнал Рэни и удивленно вскинул брови, что-то пряча за спиной:
- Ты чего тут?
- Хотел узнать как Тиль?
- Нормально, спит уже давно, - слуга пожал плечами. – А ты чего тут ходишь?
- Меня граф выгнал. Велел убираться, только на улице холодно, а у меня ни плаща, ни обуви нормальной.
- А-а, ага, - слуга понимающе покивал, окидывая Рэни взглядом с ног до головы. – Ты это… если что, ты меня не видел, а я тебе за это кое-что из одежки принесу.
Конечно же, Рэни согласился, тем более, что он успел рассмотреть, что именно прятал от него слуга. В одной его руке была зажата жареная курица, а в другой запотевший кувшин с пивом, судя по запаху. Когда хозяин не видит, отчего бы слугам не отдохнуть? Беды от такого воровства Рэни не видел, он и сам не раз промышлял подобным. Вряд ли этот «воришка» собирался съесть все в одиночестве.
Вскоре Рэни действительно стал обладателем плаща, довольно теплого, хоть и не нового, и сапог. Они оказались немного велики, но Рэни с детства умел наворачивать портянки, поскольку детям обувь всегда покупали «на вырост». Поблагодарив слугу и пожелав ему приятного аппетита, Рэни отказался от предложения переночевать со слугами, чтобы уйти, когда рассветёт. Граф мог проснуться в любую минуту и, не найдя его, отправиться на поиски, которые для Рэни вполне могли закончиться плачевно. Он покинул дом и смело зашагал к воротам, глубоко вдыхая пропитавший все вокруг запах осени.
Привратник тоже еще не спал. Заметив Рэни, он долго разглядывал его, потом спросил: по какой надобности тот идет, а, услыхав, что граф лично его выгнал, равнодушно пожал плечами и отворил ворота, выпуская на улицу. Рэни даже не задумывался о том, куда идти. Он просто брел по улице в нужном направлении, пока не оказался у ворот в дворянские кварталы. Там стражники обложили его матами, поскольку Рэни очень долго и нудно упрашивал их открыть ворота, но все же смилостивились над слугой, которого злой хозяин выгнал, на ночь глядя, без единой монетки.
Дальше было проще. Заведение мадам Хлои не закрывалось никогда, как и большинство «веселых домов» в столице. Рэни надеялся, что по старой памяти ему там предоставят койку на ночь, хотя бы и на чердаке, но без клиента, ну и заживляющей мазью заодно обеспечат, очень уж внизу саднило после графа. Так оно и получилось. Мадам Хлоя встретила его приветливо, а когда поняла, что Рэни не работать пришел, а только лишь провести ночь под крышей, даже немного расстроилась.
- О тебе часто спрашивают, - поведала она, провожая Рэни в пустующую комнату, но его уже не интересовал прежний заработок. Что-то в нем сломалось после всего произошедшего. Не мог он подставить себя клиенту, ни за какие деньги. Противно было. Впрочем, говорить это мадам Хлое он не собирался. Просто поблагодарил за все, даже руку поцеловал, получив в ответ шуточный подзатыльник и слова:
- Спокойной ночи, дурачок.
Утром, наскоро перекусив и прихватив с собой небольшой узелок, в который заботливая хозяйка собрала ему бутерброды, он вышел и направился в сторону торговой пристани. Рэни собирался наняться на какой-нибудь корабль, все равно кем, лишь бы убраться подальше от столицы, но по дороге задумался о предстоящих переменах в жизни, и ноги сами понесли его на торговую площадь.
В первое мгновение, оказавшись в разноголосой толпе покупающих и продающих, Рэни растерялся, не понимая, зачем пришел в продуктовые ряды, когда нужно было обойти площадь по краю, но потом решил, что может прогуляться в последний раз и вспомнить юность, ничего страшного из-за этого не произойдет. Он недолго бродил среди рядов, даже умудрился стащить яблоко с одного прилавка, пока продавщица переругивалась с соседкой из-за товара. Не то чтобы он хотел это яблоко съесть, просто… вспомнилось вдруг.
Так, шагая между рядами и похрустывая яблоком, он оказался на другом конце площади - в живых рядах. Когда-то, лет триста назад, здесь можно было купить настоящего клейменого раба, теперь же в этой части продавали животных на любой вкус. Всевозможные псы для охраны, охоты или просто для забавы. Домашние коты и хори, предназначение которых было в избавлении жилых домов и прочих помещений от грызунов. Дикие животные для дворянских зверинцев. Соколы и ястребы для охоты. Домашний скот и птица на убой, для тех, кто желал получить свеженину к ужину. Экзотические и ядовитые холоднокровные твари, которых охотно скупали лекари и маги для опытов. А самый дальний, но при этом самый большой, кусок рыночной площади предназначался для продажи лошадей. Тут, помимо нескольких десятков загонов, в которых лошади были рассортированы по предназначению, полу и возрасту, имелось три площадки, на которых можно было опробовать свою покупку, прокатившись верхом.
Крайние загоны предназначались для упряжных лошадей. Кони с мощными ногами и шеями, крупные и холеные, они заставили Рэни ненадолго остановиться. Конечно, покупать он ничего не собирался, денег у него не было даже на покупку мыши, но ведь за просмотр денег не брали, вот Рэни и смотрел, любуясь их силой и грацией.
Дальше выставлялись лошади для охоты. Не такие мощные, как упряжные, но не менее выносливые, эти кони были способны часами скакать с всадником на спине, перепрыгивая препятствия. А еще хорошо обученный конь вполне мог противостоять зверю, решившему напасть на его хозяина. Такой конь был и у его отца. Вернее у человека, который был для Рэни отцом. Он хорошо помнил темно-гнедого Дубка, которого забрал новый егерь, назначенный старым бароном вместо погибшего.
Отогнав прочь всплывшие воспоминания, Рэни двинулся дальше. В самом конце расположились торговцы с самым ценным товаром. Тонконогие скакуны с небольшими точеными головами, венчавшими изящные шеи – они были воистину прекрасны. Именно на таких красавцах, покрытых попонами с позолоченной вышивкой, не стыдно было выехать верхом и самому королю. И цены на таких лошадей были заоблачными.
Рэни окинул взглядом загон, в котором неспешно жевали корм несколько красавиц-кобыл, и замер, увидав черного, как смоль, жеребчика, стоящего отдельно от остальных. Вороной был привязан между двух столбов, не дававших ему сдвинуться с места, пока над его задними копытами «колдовал» кузнец, подковывая жеребца. Однако вся эта возня сзади совершенно не нравилась вороному. Он нервно переступал ногами, тряс головой, похрапывал, выражая свое недовольство.
Рэни и сам не понял, зачем его понесло к тому коню. Он подлез под перекладиной, быстро преодолел разделяющее их пространство и остановился перед мордой вороного.
- Хочешь яблоко? – тихо прошептал Рэни, протягивая оставшуюся половину фрукта на раскрытой ладони.
Вороной сначала нервно всхрапнул, дернул головой, потом потянулся, обнюхивая ладонь и угощение на ней, а затем осторожно взял остатки яблока мягкими губами. Быстрый хруст, и вот уже вороной вновь тычется в руки, выпрашивая еще чего-нибудь вкусного.
- Больше нет, - Рэни улыбнулся и развел руками.
- Эй, парень! – окрик заставил Рэни вздрогнуть и оглянуться. К нему спешил немолодой мужчина, явно торговец. – Ты что там делаешь? А ну, проваливай. Не покупаешь, так нечего трогать товар.
- Подожди, почтенный, не кипятись, - тут же раздался голос из-за спины Рэни, и тот, испуганно охнув, оглянулся. За ним стоял уже немолодой мужчина, явно не из бедного сословия. Его одежда была добротной и явно новой, но никаких украшений, столь любимых дворянами, на мужчине не наблюдалось. Да и седеющие волосы длиной оказались всего лишь до плеч.
Мужчина едва заметно улыбнулся и отослал купца, после чего обратился к Рэни:
- Работу ищешь?
- Да, - согласно кивнул тот.
- Работа конюхом за пределами столицы устроит?
- Вполне, - Рэни даже скрестил пальцы, боясь спугнуть удачу.
- Тогда через два часа приходи в порт на третий причал. Корабль называется Лунная лилия. Поможешь погрузить лошадей, заодно и поговорим.
Такой удачи Рэни даже не ожидал, а потому, переполненный надеждой и видениями своей будущей жизни, явился в порт даже раньше назначенного срока и около получаса просидел у сходен, ожидая своего нанимателя. Тот явился почти вовремя в сопровождении трех тяжелогруженых телег и пяти лошадей, среди которых был и знакомый вороной жеребчик. Грузчики тотчас же принялись перетаскивать мешки и ящики с телег на борт корабля, а вот лошадей мужчина им не доверил. Заметив Рэни, он кивнул ему, подзывая, и вручил повод одной из кобыл.
- Заводи на борт. Справа есть навес, иди туда и привязывай покрепче. Отчалим, тогда и будем разбираться с остальным.
Кобылы оказались вполне покладистыми, без колебаний прошли за человеком по шатким сходням, а вот с вороным пришлось повозиться. Поняв, что коня пугает блестящая на солнце вода под шаткой переправой, Рэни попросил у нанимателя тряпицу и осторожно прикрыл им голову коня, завязав глаза. Вороной поначалу артачился, недовольно мотал головой, но потом смирился и послушно взошел на борт.
- Молодец, - тут же похвалил его наниматель, идущий следом. – Теперь я уверен, что не ошибся в тебе. Меня зовут Норстон Морн. Я директор закрытой школы для отпрысков из дворянских семей. Мальчики учатся у нас с десяти до шестнадцати лет, проживая на территории школы и только дважды в год, зимой и летом, они отбывают по домам на месячные каникулы. Работа, как ты сам понимаешь, легкой не будет. Если захочешь отказаться – плачу десять серебрушек за помощь с лошадьми, и можешь сойти на берег сейчас или плыть с нами до Крамата.
- Мне нужна работа. Я остаюсь.
Рэни понятия не имел, где находится тот Крамат, хотя название города слышал пару раз, но сходить с корабля он все равно не собирался, а в школе работать или еще где – ему было без разницы. Лишь бы подальше от столицы и всего с ней связанного.
- Вот и славно. Если ничего в пути не произойдет, через два дня будем на месте. Койку в общей каюте я за тебя проплачу, так что спать будет где. Во время дороги твоей обязанностью будет присмотр за лошадьми. По прибытии получишь комнату при конюшне, кроме тебя у нас еще два конюха, так что найдется с кем поговорить на досуге. Питаться можешь в столовой для работников или готовить сам. Расчет будешь получать раз в неделю. Пока это три золотых, потом может быть больше. Что-то еще интересует?
Рэни пожал плечами, не зная, о чем еще нужно спрашивать.
- Ладно, если будут вопросы, задашь по дороге. Договор подпишем, как только прибудем на место.
- Эм, простите, господин Морн, - вскинулся Рэни. – Я не умею писать и читать.
- Вот как? – директор задумчиво посмотрел на Рэни. – Ну, ничего, это дело поправимое. Договор я тебе сам прочту, а за время пути, думаю, работы у тебя будет не слишком много, я смогу научить тебя писать свое имя. А может, и не только это.
Глава 6
Рэни разогнул спину и со счастливым вздохом оглядел дело рук своих. Конюшня была вычищена, а до возвращения лошадей с занятий у него оставалось еще минут десять. Закинув лопату в тачку, Рэни отвез последний навоз в кучу, сгрузил его и поглядел на небо. Свинцово-тяжелое, оно вот-вот грозило разродиться снегопадом. Первый снег за зиму ждали почти с нетерпением, и так осень затянулась на удивительно долгий срок, и в то же время снега не хотелось. Первый снег всегда таял, принося с собой грязь и слякоть, и только после того, как ударят морозы, ложился белым покрывалом на землю. Ребенком он, как и все дети, радовался снегу, потом же зима стала для него скорее обузой. Теплая одежда и обувь, дрова и дополнительные лекарства от простуды – все это требовало денег, и снег стал не в радость. Сейчас же… Рэни прислушался к себе. Сейчас он ожидал снега с тревогой. Ему казалось, что снегопад непременно принесет с собой какие-то новые проблемы. Почему? Рэни и сам не мог ответить на этот вопрос. Просто в последнее время все складывалось настолько хорошо, что он невольно начал опасаться очередной подлянки, на которые жизнь была так щедра. А тут еще и сны начали странные сниться с завидной регулярностью, хотя раньше Рэни ничем подобным не страдал. Нет, ничего страшного он не видел. Просто снилось, что стоит он в тумане, а рядом находится кто-то невидимый, обнимает руками и жарко дышит в шею, изредка прикасаясь к ней губами. И сколько бы раз он ни оборачивался, стараясь разглядеть лицо, его туманный спутник растворялся в сизой мгле. И сколько бы он ни звал, как бы ни искал, никого рядом не было. Эти сны, поначалу, немного выбивали его из рабочего ритма, но человек ко всему может привыкнуть, и ночные видения тоже не стали исключением.
Чуть больше месяца прошло, как он начал работать в школе. Учеников здесь оказалось немного, где-то человек шестьдесят. В некоторых классах учеников было всего шесть-семь человек, в других - чуть больше десятка, но школа жила строго по расписанию, так что баловаться ребятам было особо некогда. Всего в школе было три конюшни на тридцать голов каждая, но на самом деле, лошадей было столько же, сколько и учеников, и к каждой из них был прикреплен свой конюх. В обязанности Рэни входило кормление лошадей, а также утренняя чистка. Ближе к полудню за лошадьми приходили ученики, чтобы забрать их на два часа, после чего они должны были сами почистить своих скакунов. Некоторые, кстати, приезжали на учебу уже со своими лошадьми, а остальным, на время обучения, животных предоставляла школа. В подчинении Рэни находилось девятнадцать лошадей. Семнадцать из них принадлежали ученикам первого и второго года обучения, так что ему приходилось еще проверять, как ребята вычистили своих лошадей после выездки, а еще две лошади принадлежали преподавателям. Тот самый вороной, благодаря которому он и попал в школу, был куплен директором для себя, а также в его конюшне находилась светло-гнедая спокойная кобылка - принадлежавшая преподавателю верховой езды. Причем и директор, и преподаватель очень любили покататься верхом на закате, выезжая порознь, но возвращаясь вместе и довольно поздно. Разумеется, для Рэни не было секретом, чем они на этих прогулках занимались, но не его это было дело – комментировать чужую жизнь, вот он и молчал, хотя его товарищи по работе не раз спрашивали об этих прогулках.
Первое время, когда Рэни только появился в школе, о нем поползли нелицеприятные слухи, приметив, как директор два раза в неделю, после занятий, проводил с ним в своем кабинете добрых полтора часа. В результате, любовник директора приревновал, устроил за ними слежку, отчего возлюбленные едва не поссорились. Зато после того, как все разрешилось, у Рэни появился еще один учитель. За прошедшее время Рэни научился читать, пока медленно, по слогам, и получил разрешение пользоваться школьной библиотекой, так что вечера свои он проводил с какой-нибудь книгой, неизменно отказываясь прогуляться с другими конюхами в пивную, чтобы пропустить по кружечке.
Конюхи, работавшие в школе, оказались мужчинами немолодыми, примерно ровесниками директора или чуть старше, но Рэни никто из них не шпынял за молодость, неумение или отказ весело провести время в пивной. На первых порах они ему даже помогали, присматривали, а, убедившись в том, что его можно оставить работать самостоятельно, так и сделали, изредка забегая на чай перед сном. Все трое жили при своих конюшнях, питаясь в маленькой столовой для рабочих, что ютилась под обеденным залом для студентов и преподавателей. Впрочем, готовили всем на одной кухне, просто ели в разных местах, но Рэни это нисколько не огорчало. Он как-то не привык находиться среди знати, к которой относились все ученики и большая часть преподавателей. Собственно проблем с ними у Рэни не было, почти, но все же он предпочитал не попадаться лишний раз на глаза. Бить, конечно, не станут, но ведь ударить можно и словом, и отношением. Дворяне одним взглядом могли облить презрением с ног до головы так, что потом несколько дней будешь чувствовать себя грязью под их ногами. Хорошо, что мало кто из младших детей умел делать это в совершенстве, а с преподавателями Рэни практически не общался. Он даже не знал, как зовут большую часть, не говоря уже об остальном. Они делали свое дело, он свое – и все были довольны.
Единственный, с кем общение не заладилось с самого начала, был один из учащихся. Светловолосый мальчишка лет одиннадцати – двенадцати, с первых же дней попытался переложить свои обязанности на Рэни. Однако директор сразу предупредил его о подобных попытках, так что Рэни был готов дать отпор. Он просто нагнал ушедшего из конюшни мальчишку, развернул его и потащил обратно, толкая в спину. Естественно, тот начал возмущаться и приказывал убрать от себя грязные руки.
- Мои руки чище вашего коня, - тихо и спокойно ответил Рэни, перекрывая собой выход из конюшни. – Вы должны научиться чистить коня, ведь от этого может зависеть ваша жизнь.
Остальные ребята, затаив дыхание и позабыв о скребках и щетках, слушали их перепалку.
- Для того, чтобы чистить лошадей, есть слуги! Вот ты этим и занимайся.
- Я, конечно, могу. Но самому не стыдно перед товарищами?
- Мне стыдно? Да ты вообще понимаешь, с кем говоришь?
- Нет. И мне это без разницы. Я только вижу, что ты не слишком умен и ленив. А еще я слышал, что ты хотел бы стать офицером. Так вот, за таким командиром солдаты в бой не пойдут.
- Это почему еще? – возмутился раскрасневшийся мальчишка, сжимая кулаки. – И я вовсе не глуп!
- Умный человек не стал бы стоять и спорить со мной. Он бы понял, что научиться ухаживать за животным, от которого будет зависеть жизнь всадника, не просто нужно, а необходимо. Во-первых, на поле боя слуг нет, разве что денщик. Если коню под седло попадет комок грязи или колючка, он сбросит всадника. Если камень окажется под подковой – конь захромает и станет бесполезен, если нужно наступать или отступать. А еще лошади, так же как и люди, от грязи могут заболеть, и останетесь вы, господин офицер, пешим, поскольку не удосужились уделить десять минут времени своему коню.
- У моего рода достаточно денег, чтобы хоть каждый день лошадей менять, - гордо вздернул нос мальчишка.
- Допустим. А теперь подумайте вот о чем: многие ли солдаты согласятся идти в бой с таким командиром, который не заботится о своем коне? Такой офицер и о солдатах заботиться не станет, так зачем ради него воевать?
- Солдаты воюют за королевство, а не за офицеров, - попытался возразить мальчишка, но уже менее уверенно.
- Верно, за королевство, а кто как не офицер являет собой образ королевства на поле боя? А за офицера, которому плевать на всех кроме себя, никто сражаться не захочет. И наоборот, если солдаты уважают своего командира – они за ним и в огонь пойдут, и в воду, и до последнего будут защищать, если их окружат враги. Так что, господин хороший, берите скребок и приступайте к чистке, если, конечно, хотите стать однажды офицером, а не бесполезным украшением на королевских балах.
Мальчишка понял, поджал губы и пошел чистить коня, недовольно пыхтя и огрызаясь на насмешки одноклассников. С тех пор он больше не протестовал, исправно выполнял свою работу, но при любой возможности делал Рэни мелкие пакости: то ведро с водой опрокинет ударом ноги, то что-нибудь из инвентаря в навоз кинет, то на ногу проходя мимо наступит. Все это делалось так… по-детски, что Рэни только посмеивался и надеялся, что к тому времени, как мальчишка научится пакостить по-взрослому, его злость на «слишком умного конюха» пройдет.
Когда Рэни закончил посыпать песок в стойлах, рядом с конюшней раздались голоса. Первая группа учащихся привела своих лошадей. Раздав всем скребки, деревянные лопатки для чистки копыт и мягкие щеточки, Рэни вышел, ожидая вторую группу. Он вновь поднял лицо к небу, гадая, как скоро пойдет снег, и не заметил идущего мимо мужчину, пока тот не окликнул его.
- Рэни? Что ты тут делаешь? Он всю столицу перевернул, пока тебя искал, а ты…
Вздрогнув, Рэни взглянул на мужчину, узнал лекаря графа и испуганно замер на месте. Кто такой «он» не было нужды спрашивать, и так понятно, что граф, проспавшись, пожалел о потерянной игрушке.
- А вы что тут делаете, лекарь? И как Тиль? - молчать дольше не было смысла, так что он попытался скрыть свой испуг и растерянность за этими вопросами.
- Ну… - лекарь замялся, оглядываясь. – Работаю я здесь. С Тилем все хорошо.
Он явно не горел желанием объясняться посреди двора, как и Рэни.
- И я работаю. Конюхом.
Какой-то мужчина издали окликнул лекаря и махнул ему рукой, прося поторопиться.
- Ты вот что, Рэни, приходи ко мне вечером, нам поговорить надо. Очень надо. Я живу в небольшом помещении за лечебницей. Только не сбегай, пожалуйста. Обещаешь?
- Хорошо, - Рэни кивнул, понимая, что работу, скорее всего, придется менять, а ведь ему уже начало тут нравиться. – Вечером. Обещаю.
И лекарь ушел, изредка оглядываясь, словно боялся, что Рэни вот-вот исчезнет.
Снег пошел, когда все ребята закончили обихаживать лошадей. Рэни быстро пробежался вдоль денников, проверил, все ли лошади хорошо вычищены, везде ли есть корм и вода, и отправился на обед. Раз за разом вспоминая о предстоящей встрече, Рэни совершенно не запомнил, что он ел и с кем разговаривал. Весь остальной день тоже прошел как в тумане. Предстоящий разговор не то чтобы пугал, он тревожил. И еще Рэни очень не хотел, чтобы граф узнал о его новом месте работы. В душе назревала паника. Если судить со слов лекаря, он еще не наигрался и хочет вернуть свою игрушку назад. И тут же Рэни подбадривал себя тем, что лекарь, по доброте душевной, может и промолчать, не выдавая его графу. Нужно только его попросить.
Накрывая лошадей теплыми попонами на ночь, Рэни волновался перед встречей с лекарем. Очень уж не хотелось ему терять эту работу. Несмотря на мелкие неприятности, Рэни тут очень нравилось. Спокойно, сытно, тихо, а то, что руки приходится пачкать, так лучше руки, чем душу.
Комнату лекаря искать не пришлось. Он встретил Рэни у дверей небольшой лечебницы, в которой лечили заболевших учеников и преподавателей. Собственно, вся лечебница состояла из трех комнат для заболевших, на четыре кровати каждая, кабинета врача, процедурного кабинета и двух апартаментов для персонала.
- Пойдем, Рэни. Моя помощница живет в городе с мужем, так что нас никто не побеспокоит.
Комнаты, в которых жил лекарь, оказались немногим больше той, в которой ютился Рэни, но зато их было две. Пройти в них можно было с улицы или из рабочего кабинета. Небольшая гостиная играла роль еще и библиотеки, из нее дверь вела в спальню, куда Рэни, естественно, не пригласили. В гостиной у окна их ждал накрытый стол.
- Я взял на себя смелость принести ужин сюда и очень надеюсь, что ты не откажешься разделить его со мной. Присаживайся.
Есть Рэни не хотелось, поэтому он, проглотив первую ложку из уважения к лекарю, отодвинул тарелку.
- О чем вы хотели поговорить, лекарь Маркон? Я правильно запомнил ваше имя?
- Совершенно верно, мое имя Маркон. Маркон Тич, если точнее. Я позвал тебя, чтобы попросить прощения, если, конечно, ты захочешь меня простить, - лекарь, так и не съев ни одной ложки, бездумно перебирал ею поданное на ужин овощное пюре, не отрывая взгляда от тарелки.
- За что же я должен вас прощать? – Рэни был в недоумении.
- За то, что… Это я пытался убить тебя в доме графа, - выдохнул лекарь после длинной паузы и поднял полные вины глаза на Рэни.
- Вы? – Рэни не мог поверить в услышанное.
- Я. И чуть не убил вместо этого своего внука. Никогда в жизни я не пугался так, как в тот момент, когда подумал, что теряю Тиля.
- Тиль - ваш внук? – Рэни откинулся на спинку стула. – Ничего не понимаю.
- Все очень просто, - лекарь тоже отодвинул тарелку, тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, начал свой рассказ. – Я попал в дом графа Вальдрагона, деда нынешнего графа, еще мальчишкой. Маг-лекарь, выпускник магической академии, и тут такое доверие со стороны аристократа. Я был польщен. Это потом я понял, что он искал на место своего личного лекаря сироту, чтобы у его недругов не было возможности воздействовать на меня через родных. Он запретил мне обзаводиться семьей, из тех же соображений, но однажды я его ослушался. Она была столь красива, моя Элия, что я позабыл о себе, о графе, о его приказе. Мы полюбили друг друга, а когда она оказалась в тягости, я пришел к графу и попросил его отпустить меня со службы, сказав, что хочу жениться. Тогда разразился страшный скандал. Граф орал так, что стекла в окнах дрожали и, как результат, его хватил удар. Мне тогда удалось спасти графу жизнь, но правая сторона его тела отнялась. Бросить графа в таком положении я никак не мог, а потому, с согласия его супруги и сына-подростка, привез свою жену в их дом, чтобы не разрываться между ними двумя и не бегать каждый вечер в серебряный квартал, где она жила с родителями. Элия родила мне чудесную дочурку, мы назвали ее Ирэта. К сожалению, маги не всесильны и моя Элия умерла, когда нашей малышке исполнилось семь лет. Граф скончался на год раньше, так и не оправившись от удара, но к тому времени его сын уже полностью вел все дела. Мы с Ирэтой так и остались жить в доме графа. Наследнику графства – Тарию, на тот момент исполнилось три года. Больше детей им боги не дали. Его отец даже смеялся, говоря, что в их роду всегда рождался только один ребенок и всегда мальчик. Потом Тария отправили сюда, в эту школу, где он и подружился со своим кузеном-одногодкой Симмерсом, сыном графа Лутора. Собственно, кузенами они были дальними, по материнской линии, но это не помешало мальчишкам сдружиться и шалить на пару. Не буду рассказывать тебе всю мою жизнь, скажу только, что все это время я верой и правдой служил семье графа. Дед, отец, сын – все они были довольны моей службой, а я был доволен местом, доставшимся мне по прихоти судьбы. Моя девочка росла и хорошела. У нее было много поклонников, но никому из них она не отвечала взаимностью. Известие о том, что дочь беременна, как и имя отца ребенка, стало для меня настоящим шоком. Симмерс соблазнил мою дочь обещаниями, поиграл с ней в любовь и бросил, когда получил своё.
Рэни понимающе покивал. Дворяне нередко соблазняли влюбленных дурочек, не заботясь о последствиях своих забав.
- Разумеется, ребенка никто признавать и не думал, но я с самого начала на это и не надеялся. В общем, жили мы, можно сказать, спокойно, пока не появился ты. Конечно, я понимаю, что ты ни в чем не виноват, но… - маг тяжело вздохнул. – Поначалу я ни о чем не догадывался. Просто заметил, что дочь стала вести себя странно. Нервно вздрагивала, ночью почти не спала и плакала. Не выдержав, я ее расспросил. Оказалось, что поддавшись на обещание о признании Тиля сыном, хоть и незаконнорожденным, Ирэта передала Симмерсу ежедневное расписание графа и план дома, а также подробное описание его личных покоев. Потом, после того, как ты провел ночь с графом, она обнаружила три заколки для волос, оставленные тобой, поняла, что это не случайная потеря и припрятала их. Когда графа арестовали, а потом якобы казнили, Ирэта поняла, что виной всему именно она, а тут еще и Симмерс обманул ее в очередной раз, отказавшись признавать сына и пригрозив ссылкой на каторгу за вымогательство. Она очень тяжело перенесла это предательство, заболела и несколько дней билась в лихорадке. А потом граф вернулся, пылая праведным гневом, и Ирэта испугалась еще больше. И тут снова в доме появился ты. Нас спасло только то, что ты не знал имени того, кто предал графа, но когда ты заговорил о заколках, я понял, что Ирэту вот-вот разоблачат, и испугался. Понимаю, что это меня не оправдывает, но я боялся не за себя, а за дочь. Тогда я и подсыпал яд в твой морс, а его выпил Тиль. Разумеется, это отравление граф не мог оставить без последствий. Я сам пришел к нему и во всем признался. Граф арестовал меня и Ирэту, посадив нас в соседние с тобой камеры, и в ту же ночь ты сбежал. Утром начался настоящий ад. Граф рвал и метал, все слуги прятались, дрожа за свою жизнь. В какой-то момент я даже подумал, что он меня казнит своими руками, но все обошлось. Он только допросил меня, причем довольно… гуманно, как и тебя в свое время, перевел Ирэту с Тилем из городского дома в северное поместье, а мне предложил выбор: либо я отбываю в приграничный форт, где и буду дослуживать до конца жизни, либо приношу магическую клятву и отправляюсь сюда, в школу. Тоже своего рода ссылка, но более комфортная и с родными я смогу встречаться.
- Какую клятву? – Рэни понимал, что должен что-то сказать, но ничего умного в голову не приходило.
- Клятву о том, что никогда, действием или бездействием, не причиню вреда графу или кому-нибудь из его рода. Если я эту клятву нарушу, вернее, попытаюсь нарушить, смерть моя будет мгновенной.
- Понятно, - Рэни покивал и умолк. Лекарь тоже молчал, нервно перебирая пальцами. Когда тишина в комнате стала совсем уж тягостной, лекарь не выдержал:
- Рэни, ты простишь меня?
- Не знаю, - Рэни пожал плечами. – Я тот морс не пил, так что прощать мне вас, вроде как, и не за что. Но у меня к вам огромная просьба, точнее условие: не сообщайте графу о том, что я здесь. От этого ваша клятва ведь не сработает? Я же не несу ему никакой угрозы и вообще… Тут тихо, мирно, спокойно. Он меня сам никогда здесь не найдет.
- А ты не знаешь? – лекарь впервые за весь разговор взглянул Рэни в глаза. – Граф каждый год приезжает в школу перед выпуском, читает мальчишкам лекции о преданности королю и королевству, а также об ответственности перед законом и родом. Кроме того, именно он, как королевский маг разума, дает направление, если кто-то из ребят захочет после школы учиться в военной академии или служить при дворе. Он же сильнейший маг разума в королевстве и в его обязанности входит определять лояльных Его Величеству людей.
- Маг разума? – Рэни только в этот момент понял, насколько он был слеп. Именно граф проводил его допрос с помощью магического шара, а это возможно только в том случае, если он сам обладал магией разума. – Я - идиот. Нужно было сразу понять, а я…
И тут до Рэни дошло еще кое-что.
- Граф приедет сюда? – у него даже ладони покрылись холодным потом. – Когда?
- Ну, как правило, перед выпуском старшего класса, но точной даты сказать не могу. Как дела королевства позволят вырваться дней на пять, так он и приедет.
- Так. Выпуск в последний месяц весны, значит, время у меня еще есть, - Рэни взволнованно облизал вмиг пересохшие губы. – Перезимую здесь и начну искать новую работу. Если… - Рэни вскинул взгляд на лекаря. – Вы же меня не выдадите, лекарь Маркон?
- Нет, Рэни. Могу дать клятву.
- Не надо, - Рэни отрицательно покачал головой. – Просто не говорите ему, что видели меня здесь.
- Но он ищет тебя.
- До сих пор? Это все его юношеская влюбленность в тот проклятый портрет. Думаю, скоро он успокоится, ведь я – не он, пусть даже во мне имеется десятая доля крови того южанина.
На этом разговор прекратился. Оба, и Рэни, и лекарь, чувствовали себя неуютно, оставшись наедине. Каждый думал о своем, не спеша делиться размышлениями во всеуслышание. Наконец, Рэни поднялся, прощаясь с лекарем, и поспешил к себе. Ему еще многое необходимо было обдумать. Например, как жить дальше и где искать работу по весне. Перезимовать он хотел в школе, поскольку в ближайшие месяцы пришествия грозы преступного мира – графа Вальдрагона, не ожидалось. А лекарь… видеться с ним Рэни собирался как можно реже, благо хозяйственный двор и лечебница располагались в разных концах школьной территории. И дело было не в том, что Рэни опасался за свою жизнь. Просто… не хотел и все. Так ему было спокойнее.
***
Зимние каникулы превратились для Рэни в настоящий праздник. На целый месяц большая часть детей разъехалась по домам, так что школа погрузилась в благословенную тишину, изредка нарушаемую десятком оставшихся на территории учебного заведения ребят из старших классов. Вместо занятий они играли в снежки, атаковали ледяную крепость, громко и воинственно крича, катались с залитой для них горки и бегали на коньках, выясняя, кто из них самый быстрый и ловкий. Изредка мальчишки приходили за лошадьми, желая прокатиться, но среди подопечных Рэни оставшихся не было, так что он спокойно выполнял свою работу, изредка выходя, чтобы поглазеть на веселящихся ребят. Развлечения богатых детей практически ничем не отличались от того, как Рэни сам развлекался в родной деревне. Поначалу их веселье будило в нем грустные воспоминания о собственном детстве, закончившемся слишком рано, но все же жизнерадостный смех и шаловливые проделки были слишком заразительны, чтобы подолгу предаваться печали.
А еще в зимние вечера было очень приятно присесть с чашкой горячего чая у окна, когда солнце уже опустилось за горизонт и глядеть на звезды. В морозные ночи они были особенно яркими. Когда-то в детстве он все мечтал увидеть падающую звезду и загадать желание, но и тут ему не повезло, а потом он понял, что это всего лишь сказки и перестал ждать свою звезду. Он просто смотрел в небо на звезды, холодно мерцающие в недосягаемой высоте, на луну, чей бледный свет рождал загадочные тени, медленно ползущие по земле, и ни о чем не думал. Просто наслаждался покоем, тем, что не надо никуда спешить и ни к чему готовиться. Он просто отдыхал душой и телом, не позволяя проблемам завтрашнего дня испортить настроение.
Изредка бывая в городе, он наводил справки насчет работы, но пока ничего путного не попадалось. Конечно, можно было уехать еще куда-нибудь, даже в столицу вернуться, но Рэни нравилось это место и маленький городок, на окраине которого расположилась школа, так что уезжать он не спешил. К тому же путешествовать зимой без крайней необходимости было бы глупо.
Праздник нового года, отмечаемый в день зимнего солнцестояния, прошел совершенно незаметно. В самую длинную ночь было принято собираться семьями на торжественный ужин и совершать жертвенные возжигания в честь богов. Но родных у Рэни больше не было, да и у богов ему просить было нечего и не для кого, вот и обошелся он кратким визитом в храм Судьбы, запалил тонкую ароматную палочку в благодарность за то, что остался жив. Задерживаться долго в храме не стал. Ушел, старательно обходя собирающихся у баров и кабаков людей, радушно предлагающих выпить. Не хотел он всех этих веселий. Чужое счастье в тот момент слишком ярко напоминало о том, что самому ему отныне не с кем делиться радостью. Несколько раз Рэни навещали мысли о том, что он слишком погрузился в жалость к себе, укутавшись в одиночество, как в саван, и это мешает ему взглянуть в будущее с оптимизмом, но все равно ничего с собой поделать не мог. Все, чего ему хотелось, это чтобы его оставили в покое, но… судьба, видимо обидевшись на скромный дар Рэни, вновь совершила крутой поворот.
В тот день, когда все началось, мальчишки начали возвращаться в школу. До начала занятий было еще два дня, но многие приехали заранее, видимо, опасаясь дурной погоды, хотя зима в тот год выдалась на диво мягкой. Рэни как раз закончил убираться в стойлах, когда из соседней конюшни послышался пронзительный крик. Бросив лопату, Рэни понесся туда и увидел лежащего на полу конюха, стонущего и держащегося за ногу.
- Кимар, что такое?
- Нога-а, - простонал мужчина, перекатываясь на бок. – Какой-то паразит натянул веревку, и я запнулся об нее. Найду кто – уши оборву. О-о, как больно! Мое колено-о!
Именно в этот момент в конюшню вбежал второй конюх. Вдвоем они доставили пострадавшего к лекарю Маркону. Тот, увидев Рэни, хотел ему что-то сказать, но стонущий пациент требовал к себе особого внимания, а у Рэни еще не вся работа была окончена, так что поговорить им в тот момент не удалось. Оставив Кимара в лечебнице до вечера, они вернулись на хозяйственный двор. Отис, второй конюх, предложил пока разделить обязанности Кимара, ведь лошади требовали заботы независимо от здоровья людей, и некоторое время они еще постояли, обсуждая фронт работ. К счастью, основную часть работы Кимар уже закончил, так что Рэни досталось вечернее кормление. Пообещав выполнить все необходимое, Рэни вернулся к себе, отвез тачку с навозом в кучу, потом направился в конюшню, собираясь проверить поилки и приготовить сено и овощи к дневной даче корма. Он как раз резал морковь, когда почувствовал сзади чье-то присутствие. Мгновение, и чужие руки обняли его, а дыхание коснулось шеи, совсем как в его снах.
- Я все думал: ты или не ты, - тихо выдохнул знакомый голос, и Рэни вздрогнул. Нож неловко скользнул по овощу и чиркнул по ладони у большого пальца.
Не узнать голос графа Вальдрагона было невозможно, как и перепутать его с кем-то другим. Рэни замер испуганным зайцем, боясь даже глубоко вздохнуть. В голове мгновенно пронеслось множество мыслей и предположений, начиная с того, что лекарь нарушил свое слово и сообщил графу о том, где искать беглеца, и, заканчивая тем, как же Отис теперь справится со всем в одиночестве. В то, что граф оставит его здесь, просто не верилось.
- Рэни, у тебя кровь, – граф обхватил его за плечи, резко развернул к себе и тряхнул, приводя в себя. – Очнись же.
Ослабевшие пальцы выпустили нож, упавший на пол с тихим стуком. Голова закружилась, и Рэни почувствовал, что падает. В следующее мгновение его подхватили на руки и куда-то понесли. Пришел в себя Рэни уже в лечебнице. Лекарь Маркон совал ему под нос флакон с таким вонючим содержимым, что Рэни сразу же очнулся, закашлявшись.
- Я не успел предупредить, - шепнул лекарь, прежде чем отстраниться, уступая место у койки графу.
- Рэни, ты… – граф на мгновение запнулся. - Как рука? Не болит?
- Рука? – Рэни нахмурился, не понимая, о чем тот спрашивает, и только тогда почувствовал, как саднит левая ладонь возле большого пальца. Быстрый осмотр показал, что кровь остановилась сама, только испачкала руку и немного одежду, но это было делом поправимым. – Спасибо, Ваша Светлость, со мной все хорошо.
Рэни прикрыл глаза и судорожно сглотнул. В присутствие графа рядом верить не хотелось. До весны еще было далеко, почти два месяца, и надо же было такому случиться, что он явился в школу именно тогда, когда его меньше всего ждали.
- Ну, если хорошо… Маркон, нам с Рэни нужно поговорить. Оставь нас, пожалуйста.
Лекарь тут же поклонился и вышел, сопровождаемый тревожным взглядом Рэни и нетерпеливым графа. После того, как дверь за ним закрылась, Рэни отодвинулся от графа, насколько позволяла узкая койка, и сел. Лежать в его присутствии казалось Рэни небезопасно. Хотя, что бы он сделал, вздумай граф уложить его под себя силой? Практически ничего. Рэни сильно сомневался, что может что-то противопоставить человеку, привыкшему держать оружие в руках, жестко управлять самым страшным ведомством и без зазрения совести расправляться с врагами. Фактически, граф был вторым человеком в королевстве, а он…
Рэни почувствовал, как губы пересохли от волнения.
- Чем могу служить, Ваша Светлость? – Рэни не смел оторвать взгляд от пола, а пальцы его нервно переплелись, чтобы скрыть дрожь. Вот только в голосе она все же присутствовала, как ни старался он сдерживаться.
- Рэни, я так рад, что ты нашелся. Что ты тут делаешь?
- Работаю конюхом, - а что еще он мог сказать?
- Возвращайся ко мне, - граф протянул руку и накрыл ладонью холодные пальцы Рэни, отчего тот вздрогнул.
- Зачем, Ваша Светлость? Вы уже убедились, что я не тот… который на портрете. Я – другой. Шлю…
- Ш-ш-ш, - пальцы накрыли губы, не дав этому слову сорваться с них. – То, что было раньше, пусть останется в прошлом. Я хочу, чтобы ты вернулся. Теперь я знаю все. Ты по-своему пытался меня предупредить, жаль, что я не знал... не понял этого тогда.
Рэни тоже было жаль, но возвращаться… Нет, только не это. Рэни чувствовал, что просто не выдержит.
- Я могу отказаться, Ваша Светлость? – в волнении он вновь облизал губы, не замечая, с какой жадностью граф наблюдает за быстро мелькнувшим языком.
- Отказаться? Почему? Я буду платить тебе в три раза больше, чем ты смог бы заработать здесь, или в любом другом месте.
Слова об оплате всколыхнули в душе Рэни обиду, словно его вновь пытаются ткнуть носом в собственные ошибки, как нашкодившего кота, напоминая о том, что он, по сути, шлюха.
- Не все можно измерить деньгами, - Рэни гордо вскинул подбородок, и взгляды их встретились.
- Не все, - согласился граф, вставая. – И все же я прошу тебя подумать. В моем доме тебе будет лучше.
Граф сказал и вышел с каменным лицом, но облегченно вздохнуть Рэни не смел. Понимал, что граф, чья власть простиралась невероятно широко, не отступится так просто от желанной игрушки. Бежать прямо сейчас? Что это даст? Зимой река была не судоходной, караваны не ходили, коня у него не было, пешком… Нет, уходить пешком – это не выход. Но и соглашаться на то, что предлагал ему граф, Рэни не хотел. Он не собирался продавать свое тело ни при каких обстоятельствах. Снова чувствовать себя безмолвной и послушной любому капризу игрушкой в чужих руках.
- Больше никогда. Нет. Нет. Нет…
Глава 7
- Эй, Рэни? – толчок в бок заставил его прийти в себя.
- Что? – он поморгал, сосредоточив взгляд на сидевшем рядом Отисе. Оказалось, что они находятся в столовой, а Рэни совершенно не помнил, как он тут оказался.
- Я спрашиваю: с тобой все в порядке? Ты уже сорок минут мнешь несчастное рагу, превратив его в нечто… пюреобразное.
Рэни опустил взгляд в тарелку, убеждаясь в правдивости слов Отиса. На его тарелке действительно лежало нечто, непонятного цвета и консистенции, при этом Рэни продолжал мять эту массу ложкой, гоняя туда-сюда по тарелке.
- Э-э, да. Просто… устал, наверное.
Мысли в голове Рэни метались, как стая испуганных воробьев. Он совершенно не представлял, что ему делать. Граф вполне мог бы вызвать своих людей, и Рэни очень быстро отволокли туда, куда граф скажет, но он этого пока не сделал. Почему? Не допускает даже мысли о том, что Рэни не захочет к нему возвращаться? Или рассчитывает на свою магическую силу?
- Куда не кинь – всюду клин.
- Что? – Отис удивленно вскинул брови, пытаясь понять, что там бормочет себе под нос Рэни.
- Да так, ничего. Как там Кимар?
- Нормально уже, - Отис даже просиял, когда речь зашла о втором конюхе. – Лекарь сказал, что через пять дней он сможет полноценно приступить к своим обязанностям, так что недолго нам осталось тянуть его часть работы.
Рэни согласно покивал головой, отодвинул тарелку со своим обедом, двумя глотками осушил чашку с медово-травяным напитком и встал.
- Ты же ничего не съел, - попытался остановить его Отис, но Рэни, сославшись на отсутствие аппетита, быстро покинул столовую.
С графом он встретился в конюшне. Рэни чуть не упал, когда испуганно шарахнулся в сторону от шагнувшего к нему из тени графа. К счастью, тот оказался достаточно ловок и силен, чтобы подхватить Рэни под локоть, удерживая от падения.
- Тише, я не нападаю. Ты подумал над моим предложением?
- Да, - Рэни судорожно перевел дыхание. – Я хотел бы остаться здесь.
- Предпочитаешь работу в конюшне моему дому? – граф нахмурился, и Рэни невольно попятился, но поскольку его руку так и не отпустили, все, что ему удалось, это отодвинуться от графа на полшага. – Ты боишься меня?
Поскольку граф верно истолковал порыв Рэни, тот не осмелился лгать и утвердительно кивнул. Граф тот час же отпустил его локоть и сделал два шага назад.
- Прости, что напугал.
Вот уж извинений от графа Рэни никак не ожидал. Чтобы второй человек в королевстве извинялся перед ним, простым конюхом и бывшей шлюхой? Такого просто не могло быть.
- Почему? – только и смог выдавить из себя Рэни осипшим голосом.
- Что «почему»?
- Почему Вы хотите меня вернуть? Ни за что не поверю, что в Вашей постели еще никогда не было никого лучше меня.
- Хм, - граф прочистил горло, словно оно першило. – Были и лучше, и хуже, но именно ты чем-то запал в душу.
- Чем-то? Может быть, своей схожестью с тем портретом, что Вы отыскали в детстве? Так я - не он. И не могу его заменить, даже если бы захотел.
- Я этого и не требую. А на вопрос о том, зачем ты мне – я и сам не знаю ответа. Когда увидел тебя в первый раз, подумал: развлекусь и забуду. Мне даже показалось забавным твое сходство с миниатюрой. Потом, когда меня пришли арестовывать, понял, что именно ты подкинул мне те злосчастные документы, больше просто некому было. В тот момент я готов был разорвать тебя голыми руками и страшно злился, даже план короля со своей казнью не сразу понял и принял. Постепенно, находясь в королевской темнице, начал обдумывать все произошедшее, но понять, что главный виновник моего ареста именно ты – было самым трудным, но даже тогда я не смог до конца распутать клубок интриги, в которую попал. Я думал, что все слуги в доме преданы мне беззаветно, и горько разочаровался потом, когда узнал, что это не так. Когда лекарь признался мне в попытке отравить тебя, а потом Ирэта призналась, что передала план дома и спрятала те знаки, что оставил для меня ты – чуть с ума не сошел. Понять, что не такой уж я всесильный маг разума – это болезненный щелчок по носу, но я его заслужил. Слишком привык полагаться на чужой страх и свою неприкосновенность, а оказалось, что все это фикция, и обмануть меня почти так же легко, как отобрать у ребенка конфету. В тот день, когда всё раскрылось, я совершил еще один недопустимый поступок – напился. А потом сделал еще хуже: пошел к тебе, обвиняя в собственных ошибках. Я тебя… обидел?
Рэни не сразу понял, о чем спрашивает граф, а потом, когда до него дошло, что граф имеет в виду изнасилование, отрицательно покачал головой:
- Нет. Секс не был добровольным, но изнасилованием я бы его тоже не рискнул назвать. Просто… выполнил свою работу, платой за которую стала моя свобода, хотя поначалу я об этом и мечтать не смел.
Граф тяжело вздохнул:
- Я плохо помню, что именно произошло там, но утром я очнулся в одиночестве на твоей кровати, голова болела просто ужасно, рядом на полу лежали браслеты и ошейник, а тебя нигде не было. Допросив слуг, я узнал, что ты покинул дом около полуночи. Поначалу, даже обрадовался, решил, что так мне будет лучше, «с глаз долой – из сердца вон», но, как показало время, я опять просчитался. Уже на следующий день я вызвал офицеров и дал приказ обыскать тот «Веселый дом», в котором ты служил. Когда обыск и допрос персонала ничего не дали, я направил солдат по всем заведениям на той улице, потом дал приказ обыскивать гостиницы в городе и пригороде, патрулировать рыночную площадь и городские улицы, стражникам раздали твой портрет с приказом арестовать, но не причинять вреда. Даже городских воришек подкупил, обещая награду за сведения о твоем убежище, но все это ничего не дало. Ты как сквозь землю провалился, и теперь я знаю почему. Ты вернешься ко мне?
И вновь Рэни отрицательно покачал головой. Несмотря на рассказ графа и его слова покаяния, возвращаться к прежней жизни он не хотел и не мог.
- Что же, этого и следовало ожидать. Я мог бы приказать, заставить силой, похитить, в конце концов, но… не буду. Пока тебя разыскивали мои люди, всплыло очень много ранее неизвестных мне фактов из твоей жизни. Ты оказался еще большей игрушкой в чужих руках, чем я, и у меня нет права обвинять тебя во всем произошедшем. Я понимаю, отчего тебе претит мое предложение стать содержанцем, но все же не отступлюсь от желания видеть тебя в своем доме и в своей постели, так и знай. У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать над моим предложением, я подожду.
- Вы просто не примете иного ответа, кроме положительного? – горечь от слов графа заставила Рэни скривиться.
- Да. Я всегда добивался желаемого, не могу поступить по-другому и сейчас. До встречи.
С этими словами граф ушел, а Рэни почувствовал, как от облегчения закружилась голова. Пусть даже граф обещал, что это не конец, но сейчас, в этот момент, его оставили в покое. Это ли не радость? Ему даже пришлось ухватиться за перегородку ближайшего денника, чтобы не упасть. Стоявший там вороной директора тихо заржал и коснулся мордой его плеча, словно выражая сочувствие.
- Спасибо, мой хороший, - Рэни потрепал его по челке, а потом решительно тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на работе. Разговор с графом – дело важное, но ежедневные обязанности никто не отменял. И раз граф не будет его сейчас забирать…
- Нужно работать.
***
Следующие два дня ничего существенного не происходило. Графа Рэни не видел, хотя несколько раз ощущал на себе пристальный взгляд, от которого мурашки бежали по спине. На третий день, когда Рэни уже готов был закрыть конюшню на ночь, к нему подошел молодой мужчина в овчинной куртке.
- Конюх Рэни?
- Да, - Рэни быстро окинул взглядом его одежду. Под курткой угадывалась желтая униформа, которую носили все курьеры королевства.
- Получите, - курьер сунул ему в руки коробку размером с ладонь и тут же развернулся, чтобы уйти.
- Подождите, что там? – Рэни опасливо крутил в руках коробку.
- Не знаю. Мое дело передать.
Когда посыльный скрылся за углом конюшни, Рэни решился открыть коробку. Каково же было его удивление, когда внутри обнаружился бархатный футляр, в котором Рэни увидел золотой браслет с изумрудами и записку.
- «Под цвет твоих глаз», - по слогам прочел Рэни, с трудом разбирая витиеватые буквы с завитушками, и тут же захлопнул футляр. От воспоминаний о магических браслетах с аналогичными камнями его даже передернуло. Выяснять, чей это подарок, не было нужды. Граф решил купить его. Вернее подкупить, раз упрямец отказался сам прыгать в его кровать.
Поколебавшись с минуту, Рэни решительно направился к лечебнице. Лекарь Маркон, к счастью, еще не спал. Когда Рэни возник на пороге его кабинета, он удивленно вскинул голову, а потом кивнул на стул, приглашая садиться.
- Нет, спасибо. Я на минуту. Граф еще здесь?
- Нет, - лекарь откинулся на спинку стула и зевнул, устало прикрыв глаза. – Он вчера отбыл в столицу, а что?
- Надо вернуть ему… кое-что, - Рэни тряхнул коробкой, привлекая к ней внимание лекаря.
- Хм, ну, он вскоре должен вернуться. Не знаю, зачем граф так рано приезжал в школу, он меня не посвятил в свои планы, но знаю точно, что его занятий с выпускниками еще не было.
- Спасибо, - Рэни был разочарован тем, что вернуть столь неуместный дар в ближайшее время не получится. Вернувшись в конюшню, он ненадолго задумался, куда бы спрятать слишком дорогое украшение, а потом махнул рукой на все и сунул его под матрац. Ну, кто додумается искать драгоценности в комнате конюха? Никто. Никому и в голову не придет, что у него могут быть такие богатства.
Ночью Рэни спал беспокойно, постоянно проверяя на месте ли подарок, а на следующий день, незадолго до полудня, к нему вновь подошел курьер. В отличие от первого, он был намного старше, и посылка оказалась в несколько раз меньше, но на попытки вернуть дар посланнику, не распечатывая, получил отказ.
- Мне приказано передать – я передал. Прощайте.
Ругаясь, Рэни открыл коробку, обнаружив в ней, золотой мужской перстень с каплевидным изумрудом в окружении двенадцати мелких чуть желтоватых камней. Мелкие камни так переливались в лучах солнца, что Рэни не сразу заметил подошедшего к нему директора школы.
- Ого, желтые бриллианты и изумруд южной огранки. Дорогой подарок.
Услышав его голос, Рэни вздрогнул и чуть не выронил перстень. Первой его мыслью было: как оправдаться, если его обвинят в краже?
- Это… по ошибке доставили. Я его верну, как только увижу графа.
- Ну, это твое дело, - директор безразлично пожал плечами. – Я, собственно, пришел сказать, чтобы ты сегодня на полчаса позже седлал нам лошадей.
- Хорошо, сделаю.
Директор ушел, а Рэни поспешно отправил перстень туда же, где лежал браслет. Ночью ему вновь приснился граф. Он стоял за спиной Рэни и тихо смеялся, обнимая и не давая повернуться, спрашивал, почему он не надел подарки, а когда Рэни потребовал забрать их обратно, пронзительно вскрикнул и растаял, словно и не было ничего. Этот сон заставил Рэни подскочить на кровати, судорожно хватаясь за одеяло и оглядываясь, но все было спокойно. За окном царила глубокая ночь, и даже звезд не было видно за низко висящими облаками. Переведя дыхание, Рэни встал, напился воды и попытался вновь заснуть, но сон бежал от него, словно застигнутый врасплох воришка.
Поворочавшись около часа, Рэни вновь поднялся. За окном кружился снег, навевая умиротворение, но не было покоя в измученной душе. От нечего делать, Рэни оделся и вышел к лошадям, но и там все было спокойно, так что он, никого не потревожив, тихо выскользнул на улицу. Ветра не было, но отчего-то Рэни казалось, что снег не просто падает на землю, а кружится, словно танцуя под мелодию, рождаемую перезвоном хрустальных колокольчиков.
- Волшебная ночь, - прошептал тихо Рэни, подставляя ладонь под большую снежинку. Холода ее он не почувствовал, зато вспомнил детскую сказку о том, что в волшебную ночь, что бывает раз в году, когда добрые боги спускаются на землю и бродят среди людей, нужно загадывать самое заветное желание, которое непременно сбудется. Рэни и рад был бы загадать желание, но какое? Слишком уж много мыслей теснилось в его голове.
- Хочу, чтобы меня любили, - наконец, прошептал он едва слышно, не отрывая взгляда от превращающейся в каплю воды снежинки, а потом, как того требовали старые сказки, слизал эту каплю, показавшуюся ему очень сладкой.
Возможно, это было совпадением, но именно в этот момент тревога в душе Рэни улеглась, и сон напомнил о себе, заставив широко зевнуть, прикрывая глаза. Так же тихо Рэни вернулся к себе и сразу же уснул, как только голова коснулась подушки.
Утро встретило его ярким серебристым светом, что отражал выпавший за ночь снег. Прежде всего, накормив и напоив лошадей, Рэни принялся за сгребание снега, расчищая дорожки к своей конюшне и конюшне Кимара. Отис помогал ему, рассказывая всякие смешные истории из жизни школы, а днем они наведались к Кимару и вместе пообедали. На следующий день того должны были уже отпустить на работу, так что Кимар буквально ерзал на месте от нетерпения. Никакого подарка Рэни в тот день не получил, так что, закончив все дневные хлопоты, спать лег с легким сердцем, а утром…
Когда он уже возвращался с тачкой от навозной кучи, у ворот в конюшню его поджидал посыльный, держащий на поводу кобылку изабеловой масти. Небольшая, с изящной головой на горделиво изогнутой шее, тонкими ногами, шелковой серебристой гривой и хвостом, она поражала взгляд изысканной красотой, а ее шерсть светло-кремового цвета блестела чуть ли не ярче снега. Рэни остановился в двух шагах, любуясь дивной лошадкой, позабыв обо всем на свете.
- Ты конюх Рэни? – между тем спросил посыльный, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
- Я. Это в мою конюшню? Кто хозяин? – Рэни даже почувствовал зависть к тому, кто будет выезжать эту красотку.
- Не знаю. Мне приказано передать ее тебе из рук в руки, так что держи повод, - посыльный сунул ему повод в руки и тут же ушел, даже не оглядываясь.
- Странно как-то, - пожал плечами Рэни, и тут же похлопал кобылку по шее, получив от нее за это дружелюбный тычок мордой в грудь. – Пойдем, красавица, я тебя определю в лучшее стойло, а потом будем разбираться, чья ты.
Принадлежность лошади прояснилась уже через час, когда следующий посыльный принес белое седло с серебряными узорами …. и уздечку, ему под стать, с сопровождением письма. Четкий и очень разборчивый почерк в письме не давал возможности ошибиться.
«Рэни, я понял, что золотые украшения тебе не слишком нравятся. Ты их даже не примерил. Но, быть может, этот дар придется тебе больше по нраву? Ее зовут Упрямица. Думаю, вы с ней быстро подружитесь.
Извини, если что не так. Твой невольный мучитель».
Первым порывом Рэни было выбросить седло и уздечку, а лошадь отправить обратно, вместе с украшениями, но как это сделать – Рэни представлял с трудом. Он понимал, что нужно было отыскать в городе службу, что занималась доставками, заплатить им и дать адрес доставки и имя клиента, но еще он представлял себе, сколько это могло стоить, да и вести лошадь в столицу зимой, когда корабли не ходили… Рэни просто было жаль животное, да и, чего уж греха таить, нравилась ему Упрямица. Только имя он посчитал глупым и совершенно не подходящим для нее.
- Какая же ты упрямица, - бормотал Рэни, оглаживая мягкой щеткой бока своей, подумать только, своей лошади! – Ты красавица. Настоящая лошадиная принцесса. Ты вся такая нежная, как лунный свет. Решено, я буду звать тебя Луна. Согласна?
Лошадь блаженно вздыхала в ответ, переступая с ноги на ногу.
Вечером того же дня его ожидал очередной сюрприз. Третий посыльный за день! И вновь с большой коробкой в руках. Рэни с опаской принял дар, оказавшийся не таким уж легким, да и размер говорил о том, что это вряд ли украшение. Так и оказалось. Раскрыв коробку Рэни ахнул, увидев там живой цветок. Укрытый обрезками ткани, чтобы холод не добрался до содержимого, в темно-синем горшке с белыми узорами, напоминающими морозную роспись на стеклах, он радовал глаз нежно-голубым цветком с желтой сердцевиной, в окружении мелких зеленых листьев. Как назывался этот цветок, Рэни не знал, но возвращать такой подарок ему точно не хотелось. Настоящее живое чудо среди зимы.
Опасаясь заморозить цветок, Рэни отнес его в свою каморку и пристроил на окне, а потом каждую свободную минуту забегал, чтобы полюбоваться на него. На следующий день новый посыльный доставил ему набор резных гребней, искусно вырезанных из дорогого красного дерева. Потом был пояс с небольшим кинжалом, в рукояти которого поблескивали изумруды и сапфиры, а затем Рэни принесли теплый плащ, подбитый изнутри мехом лисы-чернобурки. Каждый раз он пытался отказаться от подарка и вернуть его, примерно представляя стоимость, но каждый раз посыльные отказывались забирать и уходили, не слушая просьб и уверений в том, что он заплатит за возвращение.
На восьмой день, когда у ворот конюшни вновь оказался посыльный, Рэни уже готов был голыми руками разорвать дарителя вместе с его совершенно неуместными подарками. Ну, куда конюх может надеть подаренный плащ, подпоясаться поясом с кинжалом, приличествующим только знатному господину, и надеть золотые украшения? Выгребать во всем этом навоз?
Рэни уже открыл было рот, чтобы решительно послать новый дар куда подальше, но посыльный молча сунул ему в руки чехол, точно такой же как тот, что Рэни прятал в спальне графа под подушкой, и тут же удалился. От неожиданности Рэни замер, глядя на чехол, как на ядовитую змею, случайно оказавшуюся в его руках, а потом несмело открыл его, заглядывая внутрь. Там действительно оказались бумаги. Вытащив их, Рэни прочел по слогам:
«Указ Его Величества, короля Лионии, Дастина Элоизиса Мартоу Джари I.
Мы, всемилостивейший король, признаем право Рэни, названного сына Брустина Тоу, истинного бастарда барона Дазинхейма, в наследовании баронских земель и титула, за неимением иного прямого наследника по мужской линии».
Ниже стояла размашистая подпись короля и большая королевская печать, удостоверяющая подлинность документа. Кроме того, в чехле лежало письмо, предписывающее Рэни явиться в месячный срок по получении письма в королевскую канцелярию, для выправления документов, необходимых для вступления в наследство.
Рэни раз за разом перечитывал эти бумаги и не мог поверить тому, что видит. Руки его мелко подрагивали. Ах, если бы он получил подобный подарок год назад, когда все еще можно было бы повернуть к лучшему, не было бы на свете человека счастливее его. Теперь же…
- Зачем мне все это нужно? – пробормотал Рэни, переводя взгляд с указа на письмо и обратно.
- Знать судьба твоя такая, - тихо произнес граф, незаметно подобравшийся к нему сзади. – Собирайся, завтра утром я доставлю нас в столицу порталом.
Рэни вздрогнул, когда граф обнял его, соединяя руки в замок на животе, и теплое дыхание коснулось его затылка, чуть шевеля волосы.
- Мне это не нужно, - Рэни решительно вывернулся из рук графа и отступил назад. – Я не принимаю титул. Я не умею управлять землями. Ничего не знаю о том, что должен знать наследник или любой благородный господин. Думаю, Его Величество легко найдет более подходящую кандидатуру на роль барона. Какой-нибудь дальний родственник за этот титул и земли руки будет готов целовать.
- Я бы сказал: и ноги тоже, - граф криво усмехнулся, но на протянутые ему документы даже не взглянул.– От королевской милости не отказываются. Сказано – будешь бароном, значит, будешь! Точка. Собирайся.
- Нет, - Рэни покачал головой и сделал еще пару шагов назад, а граф, вместо того, чтобы рассердиться, вдруг запрокинул голову и расхохотался. Такой реакции Рэни точно не ожидал.
- Упрямец, - отсмеявшись, граф вытер невольно выступившие на глазах слезы. – Даю тебе три дня на размышления. Либо отправляешься со мной добровольно, либо я найду способ тебя… уговорить.
- Это угроза? – Рэни не мог поверить тому, что слышал.
- Нет, обещание.
- Все равно я откажусь. Кресло барона – не для меня. И еще, подарки…
- Стоп! – граф Вальдрагон поднял руку, прерывая Рэни. – Ни о каком возвращении подарков не может быть и речи. Не хочешь принимать их – делай, что хочешь. Можешь даже выбросить. На этом разговор окончен. Через три дня я вернусь за тобой.
Граф, не оглядываясь, ушел в сторону главного корпуса школы, а Рэни еще некоторое время стоял, глядя ему вслед. Он просто не представлял себе, что ему делать с нежданно свалившимся на голову наследством, и желание сбежать все сильнее разгоралось в его груди.
В результате долгих раздумий, сразу же после обеда, Рэни оказался в кабинете директора. Слушая историю Рэни, тот задумчиво теребил подбородок, изредка хмыкая или хмурясь.
- И чего же ты ждешь от меня? – когда рассказ был окончен, и злосчастные бумаги предоставлены для изучения, спросил директор школы. – Я бы, на твоем месте, принял наследство и устроил графу «веселую» жизнь, в меру своих возможностей. Ты… Я не знаю, как тебе следует поступить. И дело не в том, что отказаться нельзя. Или в том, что ты будешь плохим бароном. Толковый управляющий и экономка – вот что тебе необходимо на первых порах. А там и сам вникнешь во все тонкости, ты человек не глупый, просто образования не хватает. Проблема в том, что у тебя отсутствует хитрость и чутье на интриги. Ты с этим не сталкивался, если не считать заговора, в котором ты успел поучаствовать. Каждый дворянин обязан раз в год побывать при дворе, чтобы послужить своему королю. Для этого нужно знать этикет и геральдику, чтобы не попасть впросак, а еще уметь молчать и слушать, потому что королевский двор, даже в самое лучшее время – гадюшник, где, что не дворянин, то ядовитый змей, так и норовящий вцепиться в чужое горло
- А разве исключений не бывает? – Рэни все больше паниковал.
- Бывает, но, чтобы их найти, нужно очень постараться, да и везение тут должно сыграть свою роль. Там все, буквально все, носят маски благородства и величия, но боги тебя храни довериться им. Думай, Рэни. Думай. Размышляй. Взвешивай каждое слово, каждый поступок, даже дышать там нужно осторожно. А еще я тебе могу посоветовать: приняв титул, удались в поместье, оговорив срок своего пребывания там необходимостью ознакомиться с делами и вникнуть во все тонкости управления. Думаю, месяцев десять, а то и год, тебе удастся выторговать. Сам же тем временем найми учителей, а лучше пусть за тебя это сделает граф Вальдрагон, и занимайся так, словно от этого зависит твоя жизнь. Впрочем, так оно и будет. Все наши знатные дворяне в той или иной степени являются родственниками, так что не будь у барона Дазинхейма тебя, за этот титул сейчас боролись бы, как минимум трое претендентов из дальней родни. Возможно, их прошения уже лежат в королевской канцелярии, дожидаясь того времени, когда ты оплошаешь или прогневишь Его Королевское Величество. Увы, наш король скор на расправу. Казнить за какую-нибудь мелкую погрешность не станет, но титула лишить может. Запомни это.
Поблагодарив, Рэни вернулся в конюшню и спрятал бумаги под матрац, туда же, где уже лежали драгоценные подарки.
- Кажется, скоро я очень пожалею, что сбежал сюда, а не кинулся с борта в реку.
Глава 8
Рэни не спалось. Проворочавшись пару часов, Рэни решил выпить горячего травяного напитка с медом, в надежде, что это утешит его волнение и поможет заснуть, но для этого ему нужно было принести воды. Выйдя из комнаты, Рэни сделал пару шагов и замер, прислушиваясь. Рядом кто-то тихо плакал. Звуки были приглушены, но, тем не менее, ошибиться было невозможно. Пройдя на звук, Рэни заглянул в стойло. Тот самый парень, который объявил ему негласную войну, стоял, уткнувшись носом в шею коня, и тихо всхлипывал. Стоило двери стойла стукнуть, как парнишка оглянулся, пронизывая Рэни злым взглядом темных глаз. Рэни даже вздрогнул, настолько этот взгляд напоминал ему графа Вальдрагона.
- Не нужно мешать коню отдыхать. Пойдем ко мне, выпьем горячего напитка с медом. Пойдем, - Рэни почти силой вывел мальчишку из стойла и завел в свою комнату. – Присядь пока, я быстро принесу воды и заварю травы.
Пока Рэни возился с травами, пока заваривал их и разливал напиток по чашкам, накладывая мед, мальчишка сидел, надувшись, но не сбегал, хотя Рэни опасался этого. Когда все было готово, Рэни подал одну чашку мальчишке и присел на свою койку, молча отпивая горячий напиток маленькими глотками. Молчание в комнате длилось довольно долго. Рэни уже выпил половину чашки, когда мальчишка встрепенулся.
- Что тебе от меня надо?
- Мне? Ничего, - Рэни пожал плечами. – Мне просто не спалось. Тебе тоже. Я пригласил тебя разделить со мной чашку горячего успокоительного питья. Ты пришел. Как только захочешь уйти – уйдешь. Держать не хочу и не буду.
Мальчишка еще немного поерзал на табурете у стола, сделал пару глотков, а потом все же решился…
- Почему он дарит тебе все эти подарки? Я думал, он сюда из-за меня приезжает, а оказалось из-за тебя.
- Он? – Рэни вгляделся в лицо мальчишки и вдруг понял. – Граф Вальдрагон твой…
- Отец, - подтвердил мальчик его догадку, и тут же отвернулся, пряча глаза за упавшей на лоб челкой.
- Вот это да. Не знал, что у графа есть супруга.
- Нету, - тут же отрицательно качнул головой мальчик.

- Правильно говорить «нет», ты же дворянин, не уподобляйся слугам, - Рэни произнес поучительную тираду и запнулся, не очень-то понимая, зачем взялся поучать мальчишку. Они и раньше были не в лучших отношениях, теперь же этот мальчишка точно смертельно разобидится на него, если он срочно не придумает, как смягчить разговор. - Так, давай начнем сначала. Меня зовут Рэни, а как мне называть тебя?
- Илиар. Еще год назад я думал, что мой отец барон Мараан. Но я подслушал разговор родителей, вернее тех, кого считал родителями, с графом и узнал, что на самом деле я незаконнорожденный, отданный им на воспитание. У них есть другой ребенок, который и станет наследником барона, а меня, в день шестнадцатилетия, объявят наследником графа. Баронесса долго забеременеть не могла, вот и приняли, а через пять лет у них свой сын родился. Они с графом договорились, что меня отправят в школу за его счет. Я давно понял, что барон и его жена меня не слишком любят и очень обрадовался, что у меня есть настоящий отец, да еще такой… могущественный человек. Когда граф зачастил в школу, я думал, что это из-за меня. Старался как мог, чтобы он гордился мной, а он… Это из-за тебя он все время ошивается в школе, смотрит на тебя из окон, а на меня ему плевать.
В голосе мальчишки явно слышалась обида и ревность, и с этим Рэни практически ничего поделать не мог. Он и сам был не в восторге от происходящего. Кому приятно узнать, что за тобой целыми днями следят. И ведь не жалеет амулетов перемещения, без которых из столицы в школу за день не обернуться, а они баснословно дороги. И еще Рэни потрясло то, что мальчишка открылся ему, практически незнакомому человеку.
- Знаешь, Илиар, мне ведь это тоже не особо по нраву, но тут я себе не хозяин. Я пытался вернуть подарки, но граф не принял. А еще я ему кое-чем обязан. Он вполне мог меня казнить, но оставил жизнь, и теперь я сам запутался в ней.

- Как это? – Илиар удивленно заморгал.

- А вот так. Я был замешан в заговоре. Не по своему желанию, ради родных, но это не отменяет мою вину.

- И что теперь с твоими родными?

- Их больше нет, - Рэни тяжело вздохнул.

- Вот и у меня никого нет. Я думал – отец есть, но и его нет.

- Это ты зря. Граф, наверняка, боится, что если начнет проявлять к тебе повышенное внимание – выдаст истинное положение дел. Ты очень похож на него. Если даже я догадался, то врагам графа вычислить тебя – пара пустяков. Это может поставить тебя под удар. Я немного знаю о семье графа и могу тебя уверить, что такой предосторожностью страдали его предки, от них и сам граф «заразился». Вот если бы ты графу был безразличен, он бы тебя отдал в сиротский дом, а не на воспитание к уважаемым людям, и забыл навсегда.
- Откуда ты знаешь?
- Я сам незаконнорожденный, хотя узнал об этом недавно. Мой отец оставил нас с матерью практически без помощи, когда тот, кто заменил мне родного отца, погиб на его службе.
- Было очень тяжело?
- Я и врагу не пожелал бы такой судьбы, так что молись, парень, за своего отца. Он хороший человек, хотя и бывает излишне... резок. Впрочем, - Рэни усмехнулся, - в этом вы с ним похожи.
- Правда? – глаза Илиара блеснули надеждой.
- Истинная. А ты просто будь самим собой и не иди на поводу чужого мнения и чужих желаний. Это не лучший путь в жизни, уж я-то знаю. А теперь допивай свой напиток и бегом в корпус. Побудка у вас рано.
- Спасибо, - Илиар вскочил на ноги. Обниматься он не кинулся, все-таки не настолько они близки стали, но Рэни был уверен, что пакостить конюху он теперь не будет.
Когда Илиар ушел, Рэни прибрал чашки, вымыл их и лег. Сон поглотил его практически мгновенно, а пробуждение утром было легким. Как ни странно, но утром Рэни встал, осознавая, что согласится на принятие титула, а еще обязательно последует совету директора и попросит графа найти ему учителей. Он осознавал, что легко не будет. Ему придется за несколько месяцев выучить то, что отпрыски благородных семейств учили всю жизнь, но он был готов к этому вызову. А еще он понял, что все это время смерть сестры и самоубийство матери лежали на нем тяжким грузом, и вот теперь этот груз растаял, позволяя вдохнуть полной грудью.
***
Следующие два дня Рэни потратил на сборы и переговоры с оставшимися конюхами, которые должны были перебрать на себя его обязанности, пока директор не найдет замену. Он только надеялся, что граф сможет провести в портал и Луну, очень уж не хотелось ее оставлять.
Граф появился незадолго до полудня, когда ученики как раз пришли забирать лошадей для тренировок. Заметив графа в дверях, Рэни вопросительно кивнул на Луну и получил такой же молчаливый утвердительный ответ. Быстро оседлав кобылу, Рэни вывел ее из конюшни. Стоило ему остановиться рядом с графом, под многими любопытствующими взглядами, как тот сразу же открыл портал, приведший из школы во двор дома графа. Слуги тот час же забрали Луну, а самого Рэни граф повел в дом. Ему предоставили одну из комнат в хозяйском крыле, с ванной и слугой. Рэни невольно вспомнил о Тиле, сожалея, что его больше в этом доме нет. После ванны слуга помог ему переодеться, после чего проводил в кабинет графа, где его уже ждал хозяин.
- Итак, Рэни, сегодня в семь часов тебя ждет аудиенция у Его Величества. Король желает познакомиться со своим новым слугой, прежде чем вручит тебе грамоту на наследование титула. Сейчас мы перекусим и отправимся во дворец.
Рэни согласно покивал, понимая, что его мнение и желания никого не интересуют.
- Есть пожелания? – вдруг спросил граф, чуть не заставив Рэни открыть рот от удивления.
- Я хочу знать, сколько денег ежегодно дает поместье, и смогу ли я нанять учителей по некоторым предметам.
- Учителей я тебе обеспечу. Составь список, какие предметы ты хочешь изучить. Еще что-нибудь?
- Да. Управляющий в поместье достойный?
Граф понимающе покивал.
- Я дам тебе своего доверенного человека. На первых порах он тебе поможет, а там смотри сам, оставить его или найти кого-то другого. Еще что-то?
- Нет. Пожалуй, это все.
- Если еще что-нибудь надумаешь – обращайся, помогу, а теперь пойдем, в обеденном зале нас ждет накрытый стол.
Стол действительно был накрыт на двоих. Причем столовых приборов и бокалов на нем было столько, что Рэни сразу растерялся.
- Садись. Это будет первый урок. На ужин в замке тебя, конечно, не пригласят, но лучше быть готовым. Запоминай…
С этого начались два часа мучений. Бокалы для напитков, вилки, ложки, ножи, тарелки – все это уже кружилось перед глазами, когда граф, наконец, смилостивился и закончил урок.
- У тебя час на отдых, потом отправимся во дворец. Вздремни немного, если получится, - с этими словами граф вышел, оставляя Рэни на попечение слуги.
Задремать, на удивление, Рэни смог. Разбудили его прикосновения к плечу. Каково же было его удивление, когда он увидел над собой графа, лично явившегося его будить.
- Пора, - тихо произнес граф, как только Рэни открыл глаза. – Одежда уже готова. Переодевайся и спускайся вниз, карета ждет.
Карета была без гербов. Черная, как та, в которой его впервые привезли в дом графа Вальдрагона, это заставило его нервничать. Словно поняв мысли Рэни, граф первым сел в карету, жестом приглашая его последовать за собой, а когда тот занял место напротив него, решительно закрыл темные занавески на окнах.
- Ни к чему всяким зевакам знать, кто и куда отправляется.
Поездка была не долгой, а вот двор, куда они прибыли – откровенно разочаровал. Рэни ожидал чего-то большего от королевского дворца.
- Мы на заднем дворе, - граф опять догадался о мыслях Рэни, и только в тот момент он вспомнил, что граф – маг разума, так что понять мысли и чувства для него было не сложно.
Пока Рэни размышлял, граф подхватил его под локоть и проводил к замку, вернее к дверям, у которых на страже стояли два воина с алебардами. Граф показал им перстень-печатку, и те сразу же пропустили их внутрь. За дверью их уже ожидал слуга. Поклонившись, он повел их по лабиринтам дворцовых коридоров, пока они не достигли винтовой лестницы. Тут слуга остановился, вновь поклонившись и... остался стоять у ступенек. Рэни тоже встал, не совсем понимая, что делать, зато граф знал. И вновь он подхватил Рэни под руку, устремившись наверх.
Три пролета они почти пробежали, их Рэни определил по мелькающим небольшим окнам, больше напоминающим бойницы, и вдруг Рэни запнулся, едва не упав.
- Прости,- граф тут же приостановился, давая Рэни выровняться. – Нам еще немного нужно подняться. Пойдем?
- Конечно. Просто не тяни меня.
Теперь граф поднимался впереди, а Рэни неотступно следовал за ним, стараясь не отставать больше, чем на два шага. Рэни даже не сразу понял, что лестница закончилась. Просто в какой-то момент граф остановился, а потом шагнул в сторону, пропуская Рэни вперед. И Рэни прошел. Вернее, он сделал три шага вперед, прежде чем остановиться и оглядеть помещение, в которое он попал.
Комната была небольшая, без окон. Стены были обтянуты светло-серой тканью с серебряными узорами. Посреди комнаты стояли два дивана, между которыми разместился небольшой столик из красного дерева. На стенах горели два светильника, дающих достаточно света для того, чтобы понять – это была потайная комната.
- Присаживайся, - кивнул на один из диванов граф, закрывая дверь. – Его Величество подойдет, как только освободится.
Сидеть в полном молчании было немного жутко, но заговорить о чем-либо Рэни не решался. Граф же сидел на противоположном конце того же дивана, где примостился Рэни, и думал о чем-то своем, хмурясь и, время от времени, поджимая губы. Рэни хотел бы узнать, о чем думал граф, но спрашивать о подобных вещах было не в его правилах. Излишнее любопытство никогда не поощрялось в «веселых» домах, и те, кто там работал, быстро учили его правила.
Они просидели около получаса, когда часть стены вдруг отъехала в сторону, пропуская внутрь мужчину. Граф Вальдрагон тут же вскочил на ноги и склонился перед мужчиной, пробормотав:
- Ваше Величество, я его привел.
- Садитесь, граф Вальдрагон, и позвольте мне поглядеть на этого милого мальчика.
Рэни, практически в точности повторивший поклон графа, выпрямился, искоса разглядывая короля. Мужчина был не стар. Рэни дал бы ему лет сорок пять, не больше, хотя седина на висках уже начала пробиваться. Волосы короля, достигающие плеч, были аккуратно зачесаны и уложены. Одет король был в алые одеяния, расшитые золотом, бриллиантами и аметистами, даже сапоги его были из алой кожи, голову Его Величества венчал малый королевский венец с крупным рубином посередине.
- Итак, ты претендент на титул барона. Как интересно. Действительно поразительно похож на родоначальника. Расскажи о себе, - король сел, а Рэни, как завороженный, выложил ему всю свою жизнь, без особых подробностей, но все, что мог вспомнить, начиная с детства и заканчивая этим днем. Договаривал он немного охрипшим голосом, сожалея о том, что воды ему никто не предложил. Закончив говорить, Рэни невольно облизнул пересохшие губы и, повинуясь руке короля, буквально рухнул на диван, чувствуя, как взмокла спина. В следующее мгновение Рэни взглянул на графа, подмечая, что тот выглядит не менее уставшим, и понял, что он способствовал говорливости претендента на титул барона. И так ему вдруг стало обидно за себя, за то, что без магии его словам могли бы и не поверить. Обидно почти до слез, так ведь никто не оценит такого душевного порыва.
- Что же, граф, мальчик действительно неплох. Дозволяю тебе, Рэни, принять титул барона Дазинхейма. Есть просьбы?
Рэни тут же вспомнил наставления директора школы и утвердительно закивал:
- Да, разрешите отсрочить служение Вашему Величеству, в связи с необходимостью принять дела и земли рода Дазинхейм.
- Дозволяю. Жду вас, барон, через год в первый весенний месяц. Этого времени хватит?
- Да, благодарю, Ваше Величество, - Рэни встал и поклонился.
- В таком случае, отправляйтесь. Граф, проводите нашего гостя и возвращайтесь, вы мне нужны.
Обратно Рэни предстояло ехать в той же карете, но сесть в нее молча, он так и не смог, очень уж подтачивала его обида.
- Обязательно было применять ко мне магию? – тихо пробормотал он, подходя к карете.
- Да, но мое влияние было не таким уж сильным. Я просто подталкивал тебя к разговору, и поверь, так было нужно.
- Я бы и так все рассказал.
- Верю, но и король должен был тебе поверить, а это невозможно, если ты начнешь юлить или недоговаривать. Его Величество… - граф на мгновение запнулся, но все же продолжил говорить, хотя и понизил голос, чтобы возница его не мог услышать. – Он обладает своей магией, что хранится в строжайшей тайне. Король чувствует, когда ему говорят неправду. Это очень помогает, когда нужно избежать фальшивых обвинений, но очень неудобно, когда пытаешься утаить… что-то личное.
- Если это такая тайна, зачем ты мне рассказал? – Рэни был в недоумении.
- Надеюсь, ты не пойдешь об этом рассказывать на всех перекрестках королевства.
- А если пойду?
- Тогда меня обвинят в измене и казнят, - и граф вдруг улыбнулся так искренне и… печально, что у Рэни сердце в груди замерло, а потом забилось неистово, подобно пойманной птице. Что сказать в ответ он не нашел, просто сел в карету, согласно покивал на приказ ужинать без него, поскольку сам граф задержится во дворце до полуночи, и карета унесла его прочь по сумеречным улицам столицы.
Поужинал он в своей комнате, без кучи ненужных столовых приборов, зато с вином. Спать слуги ему предлагали в длинной ночной рубашке, но непривычный к подобному Рэни, стянул ее, как только слуги убрались из комнаты.
То ли благодаря вину, то ли из-за того, что он морально вымотался при встрече с королем, но заснул он быстро, а разбудили его достаточно откровенные прикосновения. Рэни вздрогнул и попытался сесть, но чужие руки прижали его к кровати, не давая двигаться.
- Тише, не дергайся. Это всего лишь я.
- Граф, Вы… - Рэни перевел дыхание и мягко отстранил руки, лежащие на его груди. – Не надо. Пожалуйста.
- Хорошо, - граф Вальдрагон покорно отодвинулся, давая Рэни сесть, натягивая при этом одеяло чуть выше.
- Вы что-то хотели помимо… секса?
- Можно сказать и так. Я зашел поговорить, если ты еще не спишь, а тут ты такой… соблазнительный.
Рэни невольно покраснел, натягивая одеяло повыше.
- Ладно, не смущайся, ты действительно хорош. Его Величество тоже это отметил.
- Вот только королевского внимания мне не хватало, - простонал Рэни, закрывая глаза.
- Вот этого можешь не бояться, - расхохотался граф, запрокидывая голову. – Король интересуется только женщинами. А пока, если ты уже проснулся, можем поговорить о твоем будущем.
- А мы можем сделать это не в кровати?
- Можем. Надень халат. Я буду тебя ждать в малой гостиной, это соседняя комната.
Граф действительно ожидал Рэни в гостиной, у разожженного камина, перед которым были расставлены два кресла и маленький столик с бутылкой вина и закусками, разложенными по двум тарелкам. На полу, в ногах, была постелена медвежья шкура и Рэни с осторожностью ступил на нее, на мгновение пожалев, что на ногах его домашние мягкие тапочки, так что мягкость шкуры ощутить не получится, а нагибаться для того, чтобы пощупать, казалось ему не слишком вежливым.
- Присаживайся, не стесняйся, - граф кивнул на соседнее кресло и разлил вино по бокалам. – Прежде всего, хочу сказать, что завтра ты отправишься в путь. Портал до Линоба я тебе открою, это ближайший к твоему баронству город, дальше уже тебе придется добираться своим ходом. Я, к сожалению, в замке Дазинхейм никогда не был, и открыть туда прямой портал не могу. Поедешь ты не один, с тобой отправится Ульрик. Его я отдаю тебе в качестве управляющего, как и договаривались. Если решишь оставить его на постоянную работу, он перевезет свою семью в твой замок. Если нет – вернется обратно ко мне. Далее, я нанял несколько преподавателей, которые прибудут в замок через несколько дней. За этот год ты изучишь геральдику, этикет, историю. Кроме того, тебя будут учить грамматике и фехтованию. Конечно, за год ты не станешь мастером меча, но научишься держать его правильно и не ранить себя, делая выпад. Ульрик научит тебя ведению хозяйства, об этом я с ним уже договорился. Что еще? – граф нахмурился, пытаясь припомнить, что он мог забыть. – Ах, да. Его Величество жалует тебе кошель на триста золотых. На первое время тебе хватит, а там уже с доходами разберешься. И еще, король планирует через год дать тебе должность стременного, во всех тонкостях этого звания ты сможешь разобраться уже в замке. Учителя и литература у тебя будет.
- Спасибо, - Рэни допил свое вино и поставил бокал на стол. – Значит, завтра я отправляюсь в путь?
- Да, слуги уже все приготовили, так что волноваться не о чем, - граф некоторое время помолчал, крутя в руках бокал с остатками вина, а затем взглянул Рэни прямо в глаза. – Проведи со мной эту ночь.
В голосе его звучала просьба, а не приказ, и Рэни, понимая, что еще пожалеет о своем решении, согласно кивнул. Рядом с этим мужчиной действительно хотелось… секса, да и после вина голова немного кружилась, тело казалось ватным, а внизу живота разливалось приятное тепло.
Дальше все происходило столь стремительно, что Рэни только и успевал ахать. Как только прозвучало его согласие, граф вскочил, отталкивая кресло, на котором сидел. В следующую секунду прочь отлетел столик. Остатки вина вылились из опрокинутой бутылки на ковер, а закуски рассыпались, но никто на это не обратил внимания. Граф встал на колени перед креслом, в котором все еще продолжал сидеть Рэни, откинул в стороны полы халата и припал губами к его коленям, и двинулся выше, медленно покрывая поцелуями кожу. Рэни раскинул ноги, насколько позволяли подлокотники кресла, откинулся на его спинку и запрокинул голову, издав горловой стон. Момент, когда граф стянул его из кресла на пол, одновременно с этим снимая халат, Рэни не запомнил. Просто ощутил под обнаженной спиной мягкость шкуры, а потом ему вообще стало не до этого.
Рэни всегда считал, что его соски не чувствительны, однако графу, раз за разом, удавалось убеждать его в обратном. Вот и тогда Рэни выгнулся, приподнимаясь на лопатках, стоило только чужим пальцам с силой сжать соски и немного потереть их. Дальше Рэни просто потерялся в ощущениях, прогибаясь и подставляясь, повинуясь малейшему движению чужих рук, губ, языка.
- Тарий. Зови меня Тарий, - шептал граф на ухо Рэни, прежде чем ухватить губами мочку уха.
- Тари-ий, - покорно выстонал Рэни, сжимая пальцами шкуру. Он хотел еще сказать, что у него давно никого не было, и ему нужно немного времени, чтобы подготовиться, но сил на разговоры уже не было. Он послушно раздвинул ноги и согнул колени, давая Тарию удобнее устроиться между ними.

В какой-то момент граф заметался, выискивая свой халат, в кармане которого лежала баночка с жирной мазью. Нашел, вынул нужное одной рукой, в то время как вторая скользила по члену Рэни, не давая ослабеть желанию. С растяжкой Тарий не спешил. Пока пальцы ласкали и растягивали сзади, губы нежили спереди, подводя к наивысшему удовольствию, и когда до него оставался один шаг, Тарий вошел в податливое тело, сорвав с губ Рэни крик-стон, и быстро задвигался, приближая разрядку. Кончили они почти одновременно. Рэни лишь на пару секунд опередил его, задыхаясь от восторга. Он бы и заснул там же, на шкуре, но граф отнес его в кровать на руках, как только смог перевести дыхание и собраться с силами. Сквозь наваливающийся сон Рэни чувствовал, как его обтирают мокрым полотенцем, но глаза просто отказывались открываться, да и произнести что-либо он не смог. Заснул.
***
Поздним утром карета без гербов выехала из портала у дороги, неподалеку от города Линоб. Правил ею высокий мужчина лет сорока в небогатой, но добротной одежде. Внутри сидел молодой мужчина, перебирающий стопку книг, полученных в подарок при отъезде, а сзади к карете была привязана изабеловая кобыла. Миновав город, карета устремилась в сторону замка Дазинхейм, и никто из встречных путников не знал, что везет она нового барона в его владения.
Глава 9
С того момента, как Рэни принял титул, прошел год. Все это время Рэни усердно трудился, постигая нелегкую науку управления наследством, поведения в обществе, геральдики, фехтования и этики. Он даже танцевать учился последние четыре месяца, благодаря настойчивости графа Вальдрагона. Мало того, что он обеспечил Рэни всей необходимой литературой, находил ему учителей, терпеливо и доходчиво объяснявших великовозрастному ученику то, что дети знатных родов учили еще в детстве, он ежемесячно присылал пространные письма, рассказывая и поясняя происходящее при королевском дворе. Поначалу Рэни нервничал, получая эти послания, не совсем понимая, зачем ему знать все это, но постепенно привык. А потом вдруг понял, что так граф готовит его к предстоящему визиту во дворец, чтобы он не тыкался во все углы, как слепой котенок, а знал, что и где можно говорить или делать, а что нельзя. И с кем лучше вообще не общаться, чтобы не попасть в беду. Когда до Рэни это дошло, он дал себе зарок вообще поменьше во дворце открывать рот. Безопаснее будет прослыть тупым молчуном, чем оказаться втянутым в какую-нибудь интригу и попасть в казематы, а то и вовсе на плаху.
В основном, с занятиями проблем не было, если не считать фехтование. Ему, никогда не державшему ранее клинок в руках, было очень сложно даже минуту выстоять против учителя, не говоря уже о чем-то большем. Уже через полчаса с начала занятий запястье начинало болеть, хотя перед этим они с учителем не менее часа разминались, и меч ему подобрали облегченный, практически детский. Учитель постоянно ворчал на деревянные запястья, хотя гибкостью и ловкостью ученика был вполне доволен. За прошедший год на этом поприще Рэни так и не добился значительных подвижек, так что очень надеялся на то, что брать в руки меч при дворе ему не придется. Грохан – преподаватель по фехтованию, был в этом вопросе с ним полностью солидарен.
Вот кто не мог нахвалиться на ученика, так это преподаватель по литературе и правописанию. Он же преподавал Рэни историю, этикет и геральдику. Старый Ликор, много лет учивший студентов в военной академии, ушел на отдых, поскольку чувствовал себя уже не в силах преподавать, однако отказать графу Вальдрагону не смог и приехал в замок барона Дазинхейм, чтобы посмотреть на ученика и посоветовать программу обучения. Посмотрел, поговорил, прикинул, что в первую очередь необходимо подучить и… остался сам. По совести говоря, себе Рэни это происшествие не приписывал, просто он заметил, какими глазами старый ученый поглядывал на экономку, тоже не молодую, но еще очень красивую Мириэн. Та, собственно, отвечала ему взаимностью, так что всего через три месяца в замковом малом храме их обвенчал жрец.
Со слугами в замке Рэни поладил сразу, а вот стражники некоторое время смотрели на него искоса. Пришлось, по совету Ульрика, нового управляющего, собрать их всех во дворе замка, объяснить, кто он и почему получил такое наследство. Как оказалось, его приемного отца старые служащие и стражники помнили и уважали, так что приемный сын егеря занял положенное ему место в замке при полном содействии и одобрении, а кому не понравилось служить бастарду – так Рэни никого и не держал. Несколько стражников действительно ушли, но им нашлась замена среди молодых парней, проживавших в окрестных поселках и мечтающих о лучшей доле. Легче им, конечно, не стало, вместо пахоты и жатвы их целыми днями гоняли с мечом или арбалетом, но все же быть стражником или крестьянином – это разные вещи, тем более платили стражникам неплохо.
Ульрик – управляющий, выбранный графом Вальдрагоном и прибывший в замок вместе с Рэни, вскоре перевез в замок семью, когда новоявленный барон заявил ему, что он доволен и хочет, чтобы Ульрик принял на себя этот пост на постоянной основе. Управляющий не только быстро навел порядок в весьма запущенных делах баронства, но еще и давал советы, как выгоднее вложить деньги, что выращивать и куда продавать, так что через год доход поместья позволил Рэни приобрести добротную одежду для визита ко двору, без заимствования у графа. Правда, Ульрик еще настаивал на покупке нескольких перстней, чтобы не выглядеть совсем уж простаком среди разряженных дворян, но Рэни упорно отказывался тратить деньги на такую ерунду. Вместо украшений он приобрел осенью несколько молочных коров и поросят, чтобы раздать их нуждавшимся крестьянам. За это в деревнях его буквально начали боготворить, при встрече кланяясь, словно королю, что неизменно вгоняло Рэни в краску.
Как бы то ни было, но в последний день зимы Рэни въехал в столицу, в сопровождении трех гвардейцев графа Вальдрагона, посланных за ним, чтобы обеспечить безопасность в пути. Поскольку, служа королю, жить ему предстояло во дворце, его сразу проводили по месту жительства, где для него уже была готова комната в западном крыле замка. Обстановка там была не особо шикарная, но Рэни и не стремился жить в золотых покоях, слишком хорошо зная цену несвободы. В тот же день он встретился с графом, и тот проводил его на конюшню, поясняя его обязанности, а когда их никто не видел, несмело притрагиваясь к руке и нежно сжимая пальцы Рэни.
- Мы так давно не виделись, - шептал граф, склоняя голову. Он вдыхал аромат Рэни и, казалось, не мог надышаться. Рэни смущался, пытался отстраниться, но взволнованное дыхание выдавало его с головой. Граф вполне мог бы и по-другому убедиться в том, что его присутствие принимается вполне благосклонно, но свободные брюки и удлиненный по последней моде камзол вполне надежно скрывали оттопыренную ширинку. К несчастью, годовое воздержание на Рэни сказывалось вполне определенным образом, но прыгать в койку графа вот так сразу он не собирался.
- Ты не забыл мое имя? – вдруг прошептал граф, когда они оказались у дальнего стойла королевской конюшни.
- Нет, Тарий. Только не сейчас, прошу тебя, - Рэни попытался отстраниться, но сильные руки графа не позволили ему сделать это сразу.
- Конечно, не здесь, - с тяжелым вздохом граф все же отпустил его, позволив себе только на пару мгновений задержать руки на талии, но, так и не спустившись ниже, хотя этого ему хотелось очень сильно. - Сегодня ты ужинаешь вместе со всеми в большом зале. Будь готов к семи часам. Слуга придет за тобой. И не забудь, в присутствии короля оружие иметь запрещается, так что никаких мечей.
- Это я помню,- насмешливо фыркнул Рэни, отходя на шаг в сторону от графа, так и тянущего руки к его заду. – Но оружием ведь не считаются ножи, которыми положено отрезать мясо? Хотя они достаточно острые, чтобы проткнуть человека.
- Но недостаточно сбалансированные, чтобы их метать, так что с этой стороны безопасность короля предусмотрена. А представь себе, какой вой поднимут дворяне, если попробовать их лишить и этого весьма необходимого приспособления.
Теперь, сдерживая смех, фыркнули они оба. Что ни говори, а дворянство мертвой хваткой держалось за привилегии, которые давно перестали иметь всякий смысл. К столу всегда подавались приборы, однако дворяне упорно настаивали на том, что резать мясо они должны собственными ножами, украшенными родовым гербом.
Подошедший конюх прервал их разговор сообщением, что графа разыскивают по приказу Его Величества, так что он быстро простился, напомнив Рэни про ужин, и почти бегом устремился к замку. Поскольку самому Рэни спешить было некуда, он еще немного провел в конюшне, проверяя, как устроили Луну. Красавица кобыла не имела ничего против морковки, которую ей скормили, и щетки, которой хозяин лично почистил ее, под одобрительными взглядами конюхов.
Слуга, зашедший за Рэни без четверти семь, провел его по лабиринтам дворца до обеденного зала и указал место за столом. Рэни занял его, благодарно кивнув, и принялся ненавязчиво разглядывать соседей по столу, поскольку графа Вальдрагона в зале не наблюдалось.
Напротив Рэни сидела дама в черном траурном одеянии. Ей услужливо помогали соседи слева и справа, очень похожие на саму даму и друг на друга, явно ее сыновья. Стул слева занимал молоденький, разодетый в бархат и кружева дворянин, высоко задирающий подбородок и явно не желающий разговаривать. Место справа занял почти седой мужчина в возрасте, которому очень шла военная форма со знаками отличия высшего офицера. С ним Рэни вежливо раскланялся. Он представился как Мариус Тодд, барон Горфри, отставной капитан королевских копейщиков. Вскоре Рэни заметил, что отставной капитан не очень уютно чувствует себя в высшем обществе, из чего сделал вывод, что он тоже совсем недавно получил титул. Об этом же говорило и звание капитана, ведь, судя по выправке, служил он долго, а дослужился лишь до капитана, что было невозможно, если только он не начинал службу низшим офицером, как любой безземельный дворянин, не окончивший военную академию. За старших отпрысков дворянства, если они желали служить королю, но не могли позволить себе оплатить обучение, платила корона. Конечно, Рэни мог бы и спросить его о правильности своих выводов, но это было не слишком вежливо, поэтому он не стал интересоваться, только пожелал приятного аппетита. Барон Горфри ответил ему тем же, и тут в зал вошел король. Все дружно поднялись и поклонились, согласно этикету. Когда же Его Величество присел, давая знак занимать свои места, слуги начали разносить блюда и разливать вина. Дама, перед самым появлением короля присевшая на стул за молодым дворянином слева, вдруг фыркнула:
- Баронет, Вам не кажется, что тут витает аромат конского навоза? – сказано это было достаточно громко, чтобы услышать ее могли все окружающие. Рэни сначала не понял ее, даже принюхался, пытаясь понять, о чем она говорит, но в воздухе кроме удушливого запаха духов ничего почувствовать было нельзя. И только когда взгляд молодого дворянина впился в Рэни со злобной радостью, до того дошло, что это предназначенный ему вызов. Почему? За что? Рэни не понимал и знать не хотел. Он мог только сказать, что перед ужином принял ванну и переоделся, так что пахнуть от него никак не могло. Все это отчего-то больно задело его и, хоть он и понимал, что нужно было промолчать, не ответить словесным ударом на удар не смог. В последнее время он вообще заметил, что выдержка стала изменять ему, видимо, повышение статуса все же сказывалось на натуре человека.
- Если бы некоторые дамы принимали ванну, вместо того, чтобы обливаться духами, воздух был бы чище, - произнес Рэни не слишком тихо, обращаясь к соседу справа. Он, верно уловив намек, согласно кивнул и глаза его задорно заблестели. Однако ответить он не успел, поскольку баронет решил защитить честь своей дамы самым кардинальным способом.
- Вы - хам! – воскликнул он. – Недостойный звания барона хам! Я вызываю вас на дуэль. Место и время вам сообщат мои секунданты. Потрудитесь назвать своих.
Только в тот момент Рэни понял, как попал. Дуэль с ним – это просто избиение младенцев. Да, Рэни научился держать меч в руках, но не более того. Минут пять он, может, и продержится, а дальше…
- Почту за честь стать вашим первым секундантом, - между тем подал голос сосед Рэни справа, но продолжить общение они не успели, поскольку холодный голос графа Вальдрагона, появившегося за их спинами, словно из ниоткуда, быстро сбил спесь со всех участников ссоры.
- Барон Горфри, прошу вас быть МОИМ секундантом. Поскольку указом Его Величества барон Дазинхейм признан моим оро*, я несу за него полную ответственность, и все его вызовы и проступки становятся моими. Баронет Симсин, я жду ваших секундантов завтра утром. Одного моего секунданта вы уже знаете, за вторым, я думаю, дело не станет.
Граф обвел взглядом ближайшие места за столом, и тут же несколько мужчин встали, кивком давая понять, что они готовы.
- Благодарю господа, - величественно кивнул им граф и вновь взглянул на баронета, который теперь сидел весь взмокший и бледный. – Думаю, этот вопрос между нами будет улажен. Барон Дазинхейм, слуга по ошибке указал Вам неверное место. Соблаговолите пройти за мной. Как мой оро, вы обязаны сидеть по правую руку от меня.
Пришлось Рэни вставать, раскланиваясь с соседом справа, благодарить его за участие, и идти под взглядами дворянства на свое новое место. Когда Рэни встретился взглядом с Его Величеством, чуть не запнулся. Глаза короля смеялись. Он явно развлекался, наблюдая ту безобразную сцену. Только вот Рэни смешно не было. Ни капельки.
- Зачем? – выдохнул Рэни чуть слышно, занимая новое место.
- Все потом, - коротко бросил ему граф, оборачиваясь к королю, справа от которого они и присели. Оглянувшись, Рэни с трудом сдержался, чтобы не передернуть плечами, настолько неприятно ему было под сотней холодных глаз, иногда полных не любопытства, а злобы. – Приношу свои извинения за опоздание, Ваше Величество.
- Ничего, граф, ваша преданность работе уже давно стала легендой. Раскрыли новый заговор?
Король спросил это равнодушным голосом, слегка улыбаясь, но за столом повисла мертвая тишина. Даже столовые приборы замерли в воздухе, а челюсти перестали пережевывать.
- Нет, Ваше Величество, пока ничего не обнаружилось, но это не значит, что ничего нет.
Дама, оказавшаяся волею графа рядом с Рэни, судорожно сглотнула, прижимая платок к губам, и бросила на графа испуганный взгляд, как и еще несколько сидевших напротив дворян и их жен. Губы же графа разошлись в такой зловещей усмешке, что Рэни понял, следующий шаг против новоявленного барона Дазинхейм будет воспринят не так снисходительно, как было с баронетом. Почему? Рэни не знал, но король на это одобрительно кивнул и приказал подавать вторую перемену блюд, поскольку гости жаждут продолжить ужин.
Легкие закуски, что подавали сразу после появления короля, Рэни, из-за всей этой ситуации, так и не удалось попробовать, тарелку быстро забрали из-под его руки, а вместо нее поставили другую, наполненную небольшими кусочками паштета, скатанными в шарики. К ним полагалось вино, которое ему, следом за графом, налил в бокал стоящий за спиной слуга.
- И долго я буду твоим оро? – чуть слышно спросил Рэни, перед тем как сделать глоток вина. Конечно, его заступничество оказалось, как нельзя, кстати, но сидеть у графа на шее Рэни считал недопустимым. Все-таки у него была гордость, хоть и провел Рэни первую половину своей жизни в веселом доме.
- Традиционно это звание дается на пять лет. Снять его раньше можно, только заслужив звание офицера или дворянский титул на поле боя, совершив какой-нибудь смертоубийственный подвиг, оставшись при этом в живых.
- Войны же в ближайшее время не предвидится? – немного обеспокоенно спросил Рэни, намазывая шарик паштета на прожаренный кусочек хлеба.
- Нет, к счастью, - ответил граф, удовлетворенно улыбаясь и откусывая свою порцию. В эту минуту он напомнил Рэни пса, что умудрился сожрать курицу, пожаренную для хозяина, и при этом свалившего вину на кота кухарки.
- А с чего баронет ко мне прицепился? – это вопрос очень волновал Рэни, ведь подобная ситуация вполне могла повториться.
- Это не он. Он всего лишь слепое оружие в руках соседки по столу, но с ней я разберусь чуть позже.
- А ей я чем насолил? Вроде мы в первый раз встретились, - Рэни проглотил последний кусочек паштета, задумчиво поглядев на противоположный конец стола.
- Встретились впервые, это да. Но ее жених метит на твое баронство, поскольку является троюродным братом почившему молодому барону, твоему предшественнику. Вот она и решила подсуетиться. Если бы баронет тебя устранил, жениху освободилась бы дорога к баронству, да и ей стало бы намного комфортнее, будь она женой барона, а не четвертого сына, которому наследство практически не светит.
- И много при дворе таких? – теперь Рэни чувствовал себя за столом еще неуютнее.
- Немного. Всего десяток, - утешил его граф и повернулся к королю, чтобы побеседовать с ним на тему предстоящего праздника середины весны.
Закончив трапезу, король некоторое время сидел, неспешно попивая вино и переговариваясь с графом о всяких пустяках, а потом поднялся и, пожелав всем приятного вечера, удалился, тем самым давая всем возможность покинуть зал. Шесть перемен блюд накормили Рэни досыта, несмотря на маленькие размеры порций, и из-за стола он встал легко, в отличие от изрядно выпившего мужчины, сидевшего на два места дальше. Покинув зал следом за графом, Рэни, повинуясь молчаливому приказу, направился за ним. Через несколько минут они оказались в зимнем саду. Посреди небольшого парка с экзотическими для их королевства растениями находился фонтан, вот к нему граф и повел Рэни.
- Это одно из немногих мест, где можно поговорить без сплетников, - пояснил граф Вальдрагон, присаживаясь на мраморный бортик фонтана. – Как тебе первый день при дворе?
- Ужасно, - Рэни присел рядом. – Хорошо, хоть это был не целый день, а всего полдня.
Граф понимающе покивал, а Рэни ненадолго замолк, подбирая слова для разговора, пока, наконец, не выдал:
- Это не опасно для тебя?
Граф сразу смекнул, что речь шла о дуэли.
- Нет. Баронет плохой мечник. Детский гонор в голове играет, да и в штанах то же самое. Думаю, его отец, узнав о проделке сына, немедленно пришлет его ко мне с извинениями, так что дуэли просто не будет.
- А если нет? – волнение все же не покидало Рэни, заставляя нервно перебирать пальцы.
- Тогда я постараюсь не убить глупого нахала. Отделается парой болезненных, но не опасных ран, и получит хороший урок, когда нужно разевать рот, а когда лучше держать его закрытым. У его отца просто нет других наследников, одни дочери рождались до и после, хотя он женат был два раза и на стороне еще погулял, как следует. Все королевские сплетники склоняются к тому, что это его кара за бурную молодость.
- А ты что думаешь? – Рэни невольно вспомнил об обширной сети информаторов, служивших в тайной страже королевства.
- Мне все равно, - граф пожал плечами. – Он меня мало волнует, в отличие от тебя.
Пронзительный взгляд графа заставил Рэни покраснеть, отвернувшись. Внимание Рэни привлекли рыбки, неспешно плавающие в фонтане, а граф вдруг тихо рассмеялся.
- Меня не получится игнорировать. Я не игнорируемый.
- Что именно ты хочешь? – пробормотал Рэни, не отрывая взгляда от воды.
- Тебя. А ты не хочешь?
Рэни хотел. За последний год он много раз просыпался по утрам, чувствуя необходимость, приложить руки к налившейся от желания плоти. А сколько раз ему снился обнаженный граф, ласкающий его тело, и не сосчитать. Умом Рэни понимал, что между ними не может быть ничего серьезнее пары ночей, проведенных вместе к обоюдному удовольствию, но тело не хотело признавать это, а сердце… Рэни и сам не очень-то понимал, чего хочет его глупое сердце.
- Проведи со мной эту ночь, - выдохнул ему на ухо граф, прежде чем прикоснуться губами к шее, отодвинув в сторону отросшие за год волосы. Дрожь пробежала по телу Рэни, и дыхание прервалось. Руки графа скользнули под камзол, губы скользнули ниже, и Рэни пожалел, что не раздет. Неизвестно, чем бы все закончилось, но в этот момент какая-то птица вскрикнула рядом с ними, Рэни испуганно вздрогнул, приходя в себя.
- Нет. Не надо.
Простонав, граф убрал руки, опустив голову на плечо Рэни.
- Что же ты со мной делаешь? Рэни… Рэни…
- Это не я, Тарий. Ты сам… - тяжело дыша, Рэни все же отстранился, приводя одежду в порядок. – Это неправильно. Ты и я – люди разных миров, хоть ты и добился для меня лучшего места в этой жизни. За это я тебе благодарен, и всегда буду, но прошу, подумай: тебе нужен я или тот, с портрета?
- Ты. Всегда ты. Я про этот проклятый портрет и не вспоминал все это время, зато ты был перед моими глазами каждый день, каждую ночь. Ты сводил меня с ума. Я слышал твой голос, чувствовал запах, искал взглядом, но тебя не было. Ты стал центром моего мира. Ты, а не тот портрет. Хочешь, я отдам его тебе, и ты его выкинешь? Только найти нужно, куда я его положил.
То, что Тарий не носил портрет с собой, обрадовало Рэни, но он все же не позволил себе поддаться. Слишком много неуверенности, слишком много сомнений, слишком много графа, в присутствии которого Рэни не мог думать ни о чем, кроме него.
- Тарий, пожалуйста, дай мне немного подумать.
- Сколько? – тут же ухватился граф за малую возможность прояснить их положение.
- Несколько дней.
- Три. Я даю тебе три дня, но отказываться от того, чтобы видеть тебя и хоть изредка прикасаться, не собираюсь.
- Тогда пять, - попытался поторговаться Рэни, но граф только насмешливо усмехнулся.
- Четыре. Ни тебе, ни мне. Но потом ты дашь мне ответ, четкий и ясный, согласен ли быть со мной, согласен ли быть моим. И знай, если согласишься, уйти я тебе просто не позволю.
- А если откажусь? – Рэни ожидал ответа, затаив дыхание, а граф нахмурился и даже немного побледнел.
- Если скажешь «нет», я тебя отпущу и больше никогда не заикнусь о чем-то большем, чем простое знакомство. Клянусь. Поэтому думай. Хорошо взвесь все "за" и "против", потому что хода назад не будет.
С этими словами Граф встал и вышел, оставляя Рэни одного. Первый порыв Рэни был броситься следом за ним, но благоразумие все же остановило его. Четыре дня на размышление – это было не так уж много, но и не мало. Теперь он должен все хорошенько обдумать и решить: хочет ли он остаться с графом, зная, что вскоре они могут расстаться, поскольку Рэни может просто надоесть ему? Или лучше навсегда уйти с его пути, чтобы избежать сердечной боли в будущем? Рэни прекрасно знал, что такое терять родных. А еще он понимал, останься он с графом, и глубокое чувство, только зарождающееся в его сердце, непременно разрастется, охватывая все существо, в том числе душу. Если он позволит этому случиться, то расставание будет в сотни, нет, в тысячи раз болезненнее, чем сейчас. А если скажет «нет», не окажется ли, что он отказался от нескольких дней, месяцев или даже лет счастья с любимым человеком? Пусть ненадолго, но он может познать настоящую любовь?
- Это будет самый сложный выбор в моей жизни, - произнес Рэни, и какая-то рыба громко плеснула по воде хвостом, словно подтверждая его слова.
Глава 10
Утро нового дня выдалось несколько суматошным. Его Величество объявил за завтраком, что желает совершить конную прогулку к озеру, где намеревался устроить пикник. Погода выдалась солнечная и намного более теплая, чем обычно бывала в это время года, так что слуги тут же принялись собирать шерстяные покрывала и раскладные стулья, на которых будут сидеть господа, а также корзинки с провизией и легким вином. Все это обозом отправлялось вперед, чтобы, когда кавалькада прибудет на место, там все было готово.
Рэни, узнав о предстоящей поездке, взволновался. Для него этот выезд был первым по настоящему рабочим днем. В его обязанности входило придерживать стремя, чтобы Его Величество мог сесть в седло, а так же спешиться, так что Рэни предстояло еще и сопровождать августейшее лицо в поездке.
Ровно в одиннадцать по полудню все было готово к отбытию короля. Предназначенного для Его Величества коня оседлали слуги и вывели во двор, передав повод Рэни. Его собственная Луна, уже оседланная, стояла неподалеку у коновязи. Поначалу Рэни просто стоял, удерживая коня за повод, разглядывая собирающуюся кавалькаду. Дворянство, явно желая блеснуть, выглядело стаей пестрых птиц, вырвавшихся из клетки и бестолково мечущихся, ошалев от свободы. Это зрелище было настолько забавным, что Рэни не сразу обратил внимание на нервничавшего коня Его Величества. Тот беспокойно дергал головой, топтался на месте, а еще по его шкуре пробегала волна дрожи, словно что-то беспокоило коня или мешало ему. Король должен был вот-вот появиться, судя по общей готовности, так что Рэни решил наскоро осмотреть упряжь и седло, вдруг что-то неправильно сделано, хотя это и маловероятно.
Наскоро осмотрев седло, Рэни сунул ладонь под алую попону с королевским гербом и замер, нащупав у самого седла колючий кусок размером с фалангу мизинца. Рэни попытался ее отодрать, но непонятная колючка словно приклеилась к попоне. Рэни с тревогой оглянулся, не очень понимая, что именно ему следует сделать, но тут рядом с ним появился граф Вальдрагон. Безмятежно улыбаясь, он перехватил уздечку коня и потрепал того по гриве.
- Тихо. Веди себя спокойно, как будто ничего не происходит, и быстро докладывай, что обнаружил.
- Что-то прицеплено к попоне изнутри, у самого седла. Небольшое, но колючее. Так оно просто беспокоит коня, но если кто-то сядет…
- Понятно, - граф широко и радостно улыбнулся, словно Рэни рассказал ему что-то очень хорошее. Затем граф обернулся к готовым отправляться дворянам. – Господа, Его Величество приносит вам свои извинения, но поездка откладывается на полчаса. Увы, дела королевства не всегда можно отложить. Желающие могут выдвинуться вперед, тем более что на месте все уже готово. Его Величество присоединится к вам, как только сможет.
Большинство дворян, недовольно переговариваясь, действительно выехали с королевского двора, а один из конюхов подскочил к графу и перехватил повод.
- Коня переседлать. Лично проверю, - приказал граф едва слышно, но Рэни был уверен, ослушаться его никто не осмеет, настолько грозным был тихий голос Вальдрагона. – Кто седлал его изначально?
- Камир, - тут же ответил конюх. - Только он куда-то ушел, как только жеребца Его Величества вывели.
- Ясно. Выполнять.
Как только конюх ушел, уводя коня, к ним подбежал офицер из охраны.
- Быстро и тихо обыскать замок. Найти конюха Камира. Если он покинул дворец, ищите его в городе. Установите все контакты за последний месяц. Выполнять.
В тот момент Рэни поймал себя на мысли, что и сам он едва не бросился бегом выполнять приказ. Он мотнул головой, сбрасывая наваждение. И ведь тут не в магии дело, а в том, что этот человек был просто создан отдавать приказы.
- И что теперь?
- Конюха отыщут, узнают, кто за ним стоит, потом… Потом будет видно. А ты молодец, хорошо сработал.
Рэни невольно покраснел от похвалы, искоса поглядывая на оставшихся во дворе семерых дворян.
- Ничего я не сделал.
- Ты обратил внимание на поведение коня, выявил причину и не поднял панику, позволив мне начать действовать без лишнего шума, - граф без труда отследил направление взгляда Рэни и тут же понял, чем вызван его интерес. – Разрешение короля отправиться куда-либо – равносильно приказу, поэтому на пикник отправились все, кто не имел права отказаться от такой чести. Эти семеро из высшего дворянства, они будут сопровождать короля вместе с его личной охраной.
Именно в этот момент к ним подвели заново переседланного коня, а на крыльце появился Его Величество, на ходу натягивая перчатки.
- Все готово? – быстро оглядев двор, произнес король, поравнявшись с ожидавшими его Рэни и графом Вальдрагоном.
Граф в ответ только кивнул, махнув кому-то рукой, а Рэни тут же придержал стремя, давая возможность королю сесть в седло. Не прошло и пары минут, как небольшая кавалькада покинула двор королевского замка. Рэни старательно держался позади, не желая лезть лишний раз на глаза сильных мира сего, но взглядом невольно отыскивал раз за разом графа Вальдрагона, держащегося рядом с королем. В окружении охраны из коронных гвардейцев они неторопливо продвигались по городу, минуя ворота под любопытными взглядами горожан и городских стражников. Появление короля на месте для пикника было встречено радостными возгласами. Памятуя, что именно ему необходимо придержать стремя короля, когда тот захочет спешиться, Рэни мигом соскользнул со спины Луны, поручив ее подбежавшему слуге, и тут же устремился к королю. Спешившись, Его Величество благодарно кивнул и направился к расставленным неподалеку стульям и разложенным на пледах закускам, в сопровождении кучки щебечущих что-то девиц из благородных семейств. Если бы кто-нибудь спросил Рэни, что он обо всем этом думает, он бы ответил, что кошки, поджидающие мышь у ее норки, и те выглядят более невинными и доброжелательными. От этих девиц так и несло хищницами, желающими отхватить у жизни свой кусок пирога побольше и повкуснее, и желательно с начинкой.
Приметив, куда слуги уводят лошадей, Рэни отправился туда. Крутиться среди дворянства ему не особо хотелось, для них он все равно был чужаком, которого вряд ли примут в стаю, а вот позаботиться о верной Луне следовало как можно тщательнее.
- Так и знал, что найду тебя здесь, - граф Вальдрагон остановился рядом с Рэни, когда тот накинул попону на свою кобылу, закончив ее обхаживать. – Может, прогуляешься со мной?
Поскольку заняться было больше нечем, Рэни согласился, да и крутился на его языке один вопрос, который следовало прояснить. Вскоре они остановились на берегу озера, любуясь легкой рябью на его поверхности.
- Летом здесь расцветают кувшинки. Бывал тут раньше?
- Нет, - Рэни вздохнул, покачав головой. – Хождение на озеро – развлечение для богатых. Мы поначалу жили не особо… шикарно, а потом и вовсе не до озера стало.
- Понятно. Прости, что напомнил.
- Да ничего. Перегорело уже. Поначалу, когда их не стало, я думал, что смысл жизни потерян. Их не стало, все оказалось ложью и я… потерялся. А потом появился ты - наглый и эгоистичный хозяин жизни. Ты заставил меня жить дальше, хотя и сам не предполагал, что оказываешь мне услугу. Я и сам это понял совсем недавно. Понял и испугался, что не будь тебя – меня тоже могло бы не стать. Я бы просто отправился за матерью.
- Не отправился. Ты сильный, - граф положил ладонь на плечо Рэни. – В тебе есть стержень. Да, это не сразу можно заметить, очень уж ты тихий, не научился зубы показывать. Но поверь мне на слово, девятеро мужчин из десяти, оказавшись в подобной ситуации, просто не смогли бы найти выход. И это мужчин, а ты был мальчишкой, на плечи которого легли все тяготы заботы о матери и больной сестре.
- Не все, - Рэни отрицательно мотнул головой. – Мама шитьем зарабатывала, стиркой, а я просто побирался по городу, это потом уж… - Рэни умолк, не желая распространяться о том, что было. Оставалось только переменить тему разговора. - Как там дуэль?
- Как я и предполагал, никакой дуэли не будет. Баронет явился ко мне в сопровождении отца и официально принес свои извинения. Ну, что, прогуляемся по берегу, или желаешь вернуться?
- Лучше прогуляемся. Если, конечно, Его Величество не решит прямо сейчас вернуться во дворец.
- Не решит, не переживай, часа два у нас точно есть.
Так они и бродили по берегу, разговаривая ни о чем, а потом граф затащил Рэни в заросли и долго целовал, наслаждаясь вкусом его губ. Возвращались назад они неохотно, но нельзя же было остаться в лесу навсегда.
Обратная дорога во дворец прошла спокойно. Там, едва граф успел спешиться, его отозвал в сторону офицер, докладывая о проведенных поисках конюха, и Рэни решил не мешать делам государственной важности. Часы на главной башне пробили четыре по полудню, и Рэни вдруг подумал, что неплохо бы прогуляться в город и зайти в веселый дом, передать привет и кое-что принести работающим там ребятам, ну и мадам Хлое, естественно. Найдя управляющего, он выяснил, что на этот день больше не нужен, так что вполне может отлучиться. Рэни хотел еще графа Вальдрагона предупредить, но того нигде не было. Решив, что тот занят с преступником, задумавшим покушение на короля, Рэни не стал его долго разыскивать.
Выйти из дворца, имея при себе грамоту с магической печатью, в которой значился его титул и должность во дворце, было не сложно. Купив в престижном заведении несколько бутылок хорошего вина, Рэни пешком отправился в знакомую часть города, практически не глядя по сторонам. Воспоминания кружились в его голове, возвращая в далекое прошлое. Рэни все пытался понять, мог бы он поступить по-другому, найти иной выход в создавшейся ситуации, перебирая разные варианты, но прийти к какому-то определенному выводу не мог. Слишком много неизвестных ранее факторов всплывало, стоило попытаться рассмотреть проблему под другим углом. Возможно, он прожил бы спокойно свою жизнь, если бы человек, который был ему отцом, не погиб, но что теперь толку сожалеть о том, что изменить он был не в силах.
Когда Рэни был уже рядом с заведением мадам Хлои, впереди остановилась карета без знаков и гербов. Рэни поначалу не обратил на нее никакого внимания, как и на двух мужчин, вышедших из кареты, а вот когда из нее показался третий, тащивший на руках кого-то, Рэни насторожился. На улице красных фонарей бывали случаи, когда девушек или парней сдавали в веселые дома без их согласия, но тот, кого мужик тащил на руках, был мелковат для работы. Рэни невольно ускорил шаг, чтобы оказаться у дверей одновременно с теми тремя. Когда же он увидел лицо того, кого тащили на руках, едва не споткнулся. Никаких сомнений, это был Илиар. Бледный до синевы мальчишка был без сознания. Его голова была бессильно откинута назад, а губы запеклись, словно во время изнуряющей лихорадки.
- Куда прешь? – один из мужиков пихнул Рэни в плечо, убирая с дороги.
- Извините. Может, помощь нужна? Я лекаря приличного знаю.
- Обойдемся. А ты топай отсюда, шлюха, пока не наваляли.
- Чего так грубо? – Рэни обижено надул губы, вспоминая свою прошлую профессию.
- Пошел вон, пока я тебе зад на лоскуты не разодрал!
Пока Рэни вел диалог с грубияном, мальчика внесли в дом, и причины находиться рядом пропали. Рэни, испуганно всхлипнув, обошел разбушевавшегося громилу, прижимая корзину с вином к груди, а потом припустил со всех ног в направлении заведения мадам Хлои. Постучавшись определенным образом в давно известную дверь, Рэни чуть повернул голову, чтобы краем глаза уловить, как разворачивается мужчина, следивший за тем, куда Рэни пойдет, и входит в дом. Медлить было опасно. Мальчишке, который в это время должен находиться в школе, просто неоткуда было взяться в этом районе, если только его не похитили.
Знакомый охранник был несказанно удивлен, когда бывший работник мадам Хлои всунул ему в руки корзину со звякающими бутылками, бросил, что это подарок для всех, и бегом ринулся вверх по улице.
Рэни пробежал две улицы, прежде чем удалось нанять карету. До ворот в золотой район она его домчала быстро, а дальше вновь пришлось нанимать карету, благо, что возле ворот всегда дежурила парочка готовых услужить извозчиков, так что проблем с быстрой доставкой во дворец не было. На дворцовых воротах он узнал, что граф Вальдрагон дворца не покидал, так что мчаться к нему домой смысла не было, нужно было искать его во дворце. Предупредив стражников, что необходимо срочно известить графа о том, что его разыскивают, если тот решит покинуть дворец, Рэни ринулся к управляющему. Кому, как не ему, знать, где во дворце располагаются апартаменты графа. Увы, но там его тоже не оказалось. Собственно, Рэни даже не сразу пустили в то крыло, где были комнаты графа. Только после того, как в нем опознали оро графа, стражники позволили ему пройти, и уже там камердинер графа сообщил, что искать того нужно в допросных камерах. Идти в допросные, расположенные в подвальном помещении, совсем не хотелось, но выхода другого не было, графа нужно было срочно оповестить об увиденном, и Рэни ринулся вниз, буквально перепрыгивая через несколько ступенек.
На входе в допросные камеры его вновь остановили стражники. Пришлось вновь называться и требовать: срочно позвать графа, поскольку дело не терпело отлагательств.
- Назовите, по какому именно делу вы желаете видеть графа, - упрямился дежурный офицер, уже в пятый или шестой раз требуя озвучить причину спешки. Рэни настолько надоела вся эта секретность, что он не выдержал. Плюнув на всю культуру, прививаемую ему за последний год учителями, Рэни набрал в грудь побольше воздуха и… заорал:
- Тарий!!!
Крик эхом покатился по коридору, заметался меж каменных стен и достиг того, кому предназначался. Рэни только начали крутить руки, пытаясь арестовать, как рядом раздались торопливые шаги, и граф Вальдрагон собственной персоной явился на зов.
- В чем дело? Что тут происходит?
Офицер козырнул, начав рапортовать, но Рэни молчать не собирался. Пнув по голени удерживающего его стражника, Рэни отпихнул его от себя и шагнул к графу.
- Полчаса назад в городе я видел Илиара, - выпалил Рэни, прежде чем его успели остановить.
- Какого Ил… - начал было говорить граф и тут же запнулся, бледнея. – Откуда ты знаешь?
Голос графа был вкрадчиво мягким, но Рэни голосом было не обмануть, он смотрел ему в глаза и видел холод смерти.
- Будем выяснять это здесь или… - Рэни покрутил запястьем, показывая, что нужно уединиться, и граф кивнул ему, приказывая идти за собой.
- Допросные звукоизолированы, так что нам никто не помешает, - на ходу произнес граф.
- А как же тогда я до тебя докричался? – Рэни недоуменно приостановился, но тут же бросился догонять графа.
- Потому что я был в кабинете, а не в допросной. Заходи, - граф открыл одну из дверей, пропустил Рэни вперед и тут же прикрыл ее, защелкнув замок.
- Рассказывай.
- Познакомились мы, когда я работал при школе конюхом. Он знал, кем ты ему приходишься, подслушал твой разговор с его «родителями», так что когда ты зачастил в школу, подумал, что это из-за него. Когда же понял, что это не так, очень расстроился. Мы поговорили немного, и я понял, кто его отец. Если внимательно присмотреться, ваша схожесть заметна. А сейчас в городе я видел, как его, бессознательного, на руках внесли в один из домов на улице красных фонарей.
- Что ты там делал? – граф нахмурился, судя по голосу – ревнуя, но тут же взял себя в руки. - Ты не мог ошибиться? Если он пропал, мне должны были сообщить.
- Нет, не ошибся. Я подошел достаточно близко, разыгрывая немного глуповатого работника веселого дома. Это был Илиар.
- Показать сможешь?
- Конечно, - договаривал Рэни уже на бегу.
Однако сразу покинуть дворец им не удалось. Уже во дворе один из слуг подбежал к ним с двумя запечатанными письмами. Одно, подписанное красивым каллиграфическим почерком, достаточно хорошо знакомым Рэни, было от директора. Граф вскрыл его первым и встал так, чтобы Рэни мог прочесть послание вместе с ним. Директор сообщал, что некий ученик (имя его в письме не называлось) пропал ночью из собственной постели, при этом всех его соседей по комнате добудиться удалось только к полудню. Как показало расследование, мальчики были опоены снотворным за ужином одним из учеников школы, он же указал трем незнакомцам, за вознаграждение, где именно следует искать того мальчика, о котором шла речь. К письму прилагались письменные показания свидетелей.
Выругавшись, граф распечатал второе письмо, пробежал глазами несколько строк, и Рэни увидел, как ярость исказила его лицо.
- Сука, узнаю кто – яйца оторву, - прорычал граф, комкая письмо.
- Что там? – спросил Рэни, поскольку не успел прочесть послание.
- Потом, - коротко отмахнулся от него граф, призывая к себе одного из офицеров охраны.
- Капитан, второй и третий десятки тайной стражи быстро, но скрытно должны выдвинуться на улицу красных фонарей в район веселого дома мадам Хлои. Знаете где это? Хорошо. Займите улицу на пятьсот метров ниже и выше этого заведения, так, чтобы не привлекать особого внимания, но при этом вы должны контролировать всё происходящее на улице и ждать моего сигнала.
- Этого мало, они могут сбежать через окна и по крышам на другую улицу, - влез в разговор Рэни, прекрасно зная, как избегали свидания с патрулем те, кто не хотел попадаться им на глаза.
- Разумно, - тут же кивнул граф и продолжил инструктаж. – Возьмите арбалетчиков из личной гвардии Его Величества. По трое арбалетчиков должны занять крыши домов с каждой стороны в обоих концах улицы. Всех, пытающихся сбежать по крышам, отстреливать. Вопросы будем задавать потом. Первый десяток идет со мной в виде обозников, их я проинструктирую на месте. Да, возьмите в дополнение к десяткам еще гвардейцев, пусть встанут заслоном немногим дальше вас, но в форме городской стражи, а не в своих мундирах, их задача – задерживать повозки и кареты. Без моего личного разрешения никто не должен выехать или въехать на эту часть улицы. Городскую стражу предупредите, пусть выставят по несколько постов на параллельных улицах и задерживают все подозрительные личности, особенно если те будут с бесчувственными мальчиками старше десяти лет отроду. До них, конечно, вряд ли дело дойдет, но лучше лишний раз перестраховаться. Выполнять!
Офицер козырнул и бегом умчался выполнять приказы, а граф подозвал топтавшегося неподалеку конюха, велев ему заложить карету с завешанным графским гербом и подать ее немедленно во двор к малым воротам, после чего махнул рукой Рэни, приказывая следовать за ним.
Поскольку через малые ворота во дворец попадали обозы с продовольствием и всевозможными товарами, Рэни совсем не удивился, обнаружив у ворот шесть телег груженных бочонками с вином.
- Все готово? – спросил граф Вальдрагон у неприметного мужчины в крестьянской одежде, на что получил утвердительный ответ. – Хорошо. Вы отправляетесь вперед и… - граф быстро оглянулся, шагнул вплотную к мужчине и зашептал ему что-то на ухо, коротко жестикулируя руками и два раза кивнув в сторону силящегося подслушать их разговор Рэни.
Когда граф закончил говорить, мужчина козырнул, отдавая честь, сел на первую же повозку и махнул рукой. Все шесть повозок в сопровождении нескольких заскакивающих на ходу грузчиков, тронулись в путь, довольно резво покидая королевский двор. При этом Рэни успел заметить, что под одеждой возчиков и грузчиков прячется оружие, а бочки были слишком легкими для наполненных вином. Это были явные пустышки.
Не прошло и минуты после их отбытия, как графу подали карету, в которую он и сел, позвав с собой Рэни. Тот хотел было узнать, что собственно происходит, но граф вскинул ладонь, показывая, что нужно молчать, и Рэни понял, что сейчас не время для откровенностей.
Обоз они обогнали почти сразу, однако стоило им немного удалиться от дворца, как карета покатила медленнее.
- Теперь можешь спрашивать, - граф откинулся на спинку сидения, нервно постукивая по коленке пальцами.
- Каково мое место в будущем… спектакле?
Кое-что из приготовлений Рэни уже понял, осталось только уяснить основной сценарий.
- Основное, конечно, - граф тяжело вздохнул, на мгновение прикрывая глаза, словно собираясь с силами перед предстоящим разговором. – Операция готовилась для другого дела, но сейчас я воспользуюсь заготовкой в собственных нуждах. Мы подъедем к нужному заведению, постучимся как гости, в этот момент к веселому дому прибудет обоз с вином. Пока хозяин будет разбираться, что и откуда, наша задача найти место, где держат Илиара. Найдя, подадим сигнал, и ребята обезвредят всех, кого найдут в доме.
- Хм, - Рэни прикинул, как все может происходить, и покачал головой. – Нас могут не пустить, что тогда?
- Тогда сделаем вид, что идем к соседнему дому, обоз прибудет, хозяин начнет разбираться, а мы должны под шумок попасть в дом, чего бы нам это не стоило. Илиара нужно найти до начала штурма, иначе его могут убить.
- Понятно. Тогда еще один вопрос: что было во втором письме? Или это государственная тайна?
- Угадал, государственная, но тебе, думаю, можно… - граф достал из кармана смятый листок и протянул его Рэни. – Читай.
«Договор с Картеей должен быть расторгнут, если хочешь, чтобы твой щенок остался жив. В противном случае он будет очень долго жалеть, что появился на свет»
- У нас будет заключен какой-то договор с Картеей? – Рэни прикинул политическую расстановку сил и географическое расположение обоих королевств. По всему выходило, что заключи какое-то соглашение два самых крупных королевства, и они спокойно смогут диктовать свои условия трем более мелким, находящимся на их границах, тем более что одно из них – Самаанское ханство, вообще было зажато между ними и неприступными скалами великого южного хребта, богатого золотом и самоцветами.
- Не просто договор, - граф понизил голос так, что Рэни приходилось напрягать слух, чтобы понять, что ему говорят. – Это пока тайна, но Его Величество собирается взять в жены единственную дочь короля Картеи, Гемиона Сурового. На ее же руку претендует хан Сибихаш, обещая распустить гарем и отдать Картее один из золотых рудников. Однако наша разведка донесла, что честолюбие хана распространяется несколько дальше женитьбы. Став супругом принцессы, он собирается раздуть пожар войны внутри Картеи, чтобы сместить короля и его законного наследника, заняв их трон. Пока это еще неясные планы, которые были высказаны в переписке хана с неким дворянином, очень обиженным на Гемиона. Этому дворянину, за содействие, были обещаны все северные земли королевства, так что он был готов на предательство и жаждал отомстить любым способом. Однако тут вмешались мы. Гемион вначале получил те самые письма, а потом брачное предложение от нашего короля. Человек он далеко не глупый, так что свою выгоду понял сразу и вступил в игру. Сейчас идут тайные переговоры о браке между королевствами, с заключением всевозможных договоров, как мирных, так и военных. До сегодняшнего дня мы полагали, что все идет гладко, но где-то, видимо, произошла утечка информации, причем не одна, судя по тому, что для срыва договоренностей решили повлиять именно на меня, используя Илиара.
- А тот обиженный на короля Гемиона дворянин не мог разузнать что-либо при дворе? Или он арестован?
- В том-то и дело, что нет. Его решено было не трогать, чтобы через него выявить всю цепочку заговорщиков, но, видимо, во дворце Картеи больше крыс, чем думал её король. Да и в нашем хватает.
- Это им ты обещал яйца оторвать? – фыркнул Рэни, отметив, что они почти прибыли на место. – Тогда спешу тебе сообщить, что я никому не рассказывал о нашем с Илиаром знакомстве и о том, чей он сын.
- Я тебя и не подозреваю, - отмахнулся от его заявления граф, - иначе ты бы не прибежал ко мне с известием о его похищении.
- А вдруг я заодно с заговорщиками и таким образом мы решили захватить в плен тебя? – тут же сумничал Рэни, но сразу понял, что шутка не удалась. Взгляд графа Вальдрагона потяжелел, впиваясь в Рэни словно клещами. Однако испугаться Рэни не успел. Граф почти сразу же медленно выдохнул и тряхнул головой.
- Нет, ты не предашь меня, даже если посчитаешь, что так будет лучше для всех. Тебя самого слишком глубоко ранит чужое предательство, чтобы ты ступил на этот путь еще раз. Ты не станешь шептать и устраивать заговоры за спиной, а бросишь мне вызов открыто, даже зная, что это может окончиться твоей смертью. В тебе, незаконнорожденном сыне барона, воспитанном простыми людьми, ставшим работником веселого дома – в тебе больше чести, чем в любом из тех, кто зовет себя дворянином и кичится родословной в два десятка колен.
- Мы приехали, - пролепетал Рэни, заливаясь краской от услышанного комплимента. Граф тут же дернул за шнурок, что связывал пассажиров с возницей и приказал остановиться.
Прежде чем они вышли из кареты, граф обхватил пальцами подбородок Рэни, не давая ему отвернуться, и легко коснулся его губ поцелуем.
- На счастье, - пояснил он на возмущенный взгляд Рэни, тепло улыбнулся, а в следующее мгновение вновь стал серьезным и собранным. – Я буду разыгрывать нетрезвого дворянина, ты – моя опора и поддержка. Надеюсь, сразу в лицо меня не узнают, тем более уже начинает темнеть. Особо лицом не свети, вдруг дверь откроет кто-то из тех, кто тебя уже видел, а дальше действуем по обстоятельствам. Вперед.
Глава 11
Когда не совсем трезвый гость забарабанил в дверь, за ней некоторое время царила глухая тишина, словно в доме было абсолютно пусто, но граф стучать не прекратил, а наоборот усилил напор, добавив еще и несколько пинков ногой. Когда же дверь открылась, Рэни подлез графу под руку, словно пытаясь удержать на ногах покачивающегося мужчину. Охранником оказался тот мужик, что прогнал излишне любопытного Рэни всего несколько часов назад от своего заведения.
- Чего надо? – невежливо пробасил охранник, внимательно вглядываясь в гостей. В следующее мгновение, по подозрительно сузившимся глазам мужчины, Рэни понял, что его узнали. Он обиженно надул губы и потянул своего выпивоху-клиента в сторону заведения мадам Хлои, причитая:
- Я же говорю, нам не сюда, нам дальше, - однако его «клиент» уперся, даже схватился рукой за дверную ручку, в попытке сохранить равновесие.
- А я хочу сюда! – на пальцах блеснули дорогие перстни, привлекая внимание к богатству клиента.
- Сожалею, господа хорошие, но заведение снято на всю ночь, - немного смягчился охранник, но на Рэни все же бросил подозрительный взгляд.
- Я и говорю, нам дальше, - Рэни вновь попытался увести нетрезвого клиента, но тот, окончательно потеряв ориентацию в пространстве, завалился на охранника. Тот инстинктивно отшатнулся и зацепился каблуком за порог, так что внутрь здания они ввалились вместе, при этом «клиент» упал так неудачно, что ударом головы снизу в подбородок просто вырубил охранника. Правда, тут еще сыграл свою роль удар затылка мужчины об пол, но это уже мелочи.
Стоявший немного дальше по коридору мужчина, которого ранее Рэни и граф видеть не могли, гневно закричал, Рэни громко запричитал, пытаясь поднять упавшего клиента, а прибывший к месту назначения «винный обоз» и его глава, громогласно требующий хозяина, только добавили шума и неразберихи в эту свалку. Из дальней двери на крики выскочили еще два здоровяка и ринулись разбираться, в чем дело. Один из них объявил себя хозяином и взялся объясняться с обозниками, доказывая, что никакого вина они не заказывали, второй здоровяк и тот мужик, который криком их вызвал, бросились поднимать пьяного клиента, под руки выпроваживая его прочь из заведения. Рэни поначалу отступил в сторону, вжавшись в стенку, чтобы его не затоптали ретивые помощники, а когда вся шумная компания оказалась на пороге, по той же стеночке скользнул дальше по коридору, пока не оказался у комнаты, откуда выскочили два последних участника скандала. Сунув голову за дверь, Рэни выяснил, что там мальчишки нет, только накрытый стол стоял с початой трапезой, видимо явление пьяного клиента и обоза прервало их ужин. Вновь выскочив в коридор, Рэни отметил, что на него все еще никто не смотрит, и кинулся дальше по коридору, пока не оказался у лестницы. Рядом была дверь в общий зал, где принято было встречать клиентов, так что Рэни задержался у нее, чтобы убедиться в отсутствии там кого-либо, и ринулся вверх по лестнице.
Веселые дома мало чем отличались друг от друга. На первых этажах располагались комнаты общего пользования: гостиные, трапезные и комнаты охраны, а вот на втором и, если есть, на третьем этажах располагались индивидуальные комнаты для парней и девушек, служащих в веселом доме. Этот дом был из небольших, третьего этажа здесь не было, так что Рэни предстояло обыскать только второй этаж, при этом не попасться в руки похитителей.
Второй этаж представлял собой длинный коридор, в котором с каждой стороны находилось по пять дверей. В первой комнате было пусто, но, судя по количеству розовых рюшечек на разбросанной по комнате одежде, она принадлежала женщине. В следующих трех тоже оказалось пусто и, как и в первой, вещи были также разбросаны. Люди, работавшие или даже жившие в этих комнатах, уходили явно в сильной спешке. Следующие две двери, занимавшие в коридоре центральные места, вели в ванные комнаты, а вот после них все двери оказались заперты. Чутко прислушиваясь к тому, что происходило внизу, Рэни принялся возиться с замками, отпирая двери с помощью простой заколки. Этому трюку он научился в пору своего отрочества и теперь радовался, что руки не забыли старого умения.
За первой же дверью его ожидало потрясение. Сначала он почувствовал сладкий запашок, а когда присмотрелся к содержимому темной комнаты, едва сдержал рвотный позыв. Здесь лежали мертвецы. Служащие веселого дома были мертвы и брошены вповалку единой кучей, словно это были не люди, а ненужный мусор. Закрыв дверь в проклятую комнату, Рэни с трудом перевел дыхание, заставляя себя успокоиться. Теперь он был твердо уверен, что Илиара в руках этих нелюдей оставлять нельзя, даже если на кону будет жизнь самого Рэни.
Следующая комната оказалась пуста, а вот за дверью дальше по коридору Рэни нашел двух живых, хотя и сильно истощенных подростков. Парень и девушка были сильно избиты и, судя по некоторым признакам, изнасилованы не единожды. Девушка была совсем плоха, она бредила и даже не отреагировала на появление Рэни, а вот парень смог приподняться с тряпок, на которых они оба лежали.
- Ш-ш-ш, - Рэни приложил палец к губам. – Я вам помогу сбежать, только мне сначала нужно найти мальчика, которого принесли сюда пару часов назад. Знаешь где он?
Парень отрицательно мотнул головой и чуть шевельнул опухшими губами. Рэни не услышал его, но понял, что парень просит пить. Оглядев комнату и найдя какую-то вазочку, Рэни на цыпочках выбежал в коридор, добежал до ванной комнаты, набрал воды и вернулся к парню. Конечно, ему нужно было торопиться, но бросить избитого парня он никак не мог.
- Идти сам можешь?
Парень вновь отрицательно качнул головой и устало опустился на пол. В его взгляде Рэни не увидел ничего, кроме смертельной обреченности.
- Я вернусь за вами, клянусь, - прошептал Рэни, отправляясь к последней комнате.
Рэни не знал, что делать, если Илиара там не окажется, и боялся даже думать об этом. С последним замком пришлось провозиться дольше, со страхом прислушиваясь к происходящему внизу. Руки у Рэни дрожали, сердце испуганно билось в груди, а дыхание прерывалось. Все из-за того, что шум внизу стих, а на лестнице послышались тяжелые шаги поднимающегося человека. Щелчок замка показался Рэни громом среди ясного неба, не медля ни секунды, он буквально ввалился в последнюю комнату, тут же прикрыв за собой дверь, и только потом огляделся. Все тот же беспорядок, что и в других комнатах, зато здесь на кровати лежал тот, кого Рэни искал.
Бросившись к Илиару, он убедился в том, что мальчишка по-прежнему был без сознания. Его нездорово-бледная кожа ярко выделялась в темноте комнаты, а прикоснувшись ладонью ко лбу, Рэни ощутил его влажность. Он, конечно, лекарем не был, но состояние Илиара показалось ему далеким от нормы. В следующую секунду за дверью раздались шаги и два мужских голоса. Рэни быстро окинул взглядом комнату и не нашел ничего лучше, чем забраться под кровать, чуть не сбив ночную вазу, к счастью, пустую, больше прятаться было просто негде.
- Ты придурок, - между тем орал один из мужчин в коридоре. – Как можно было забыть запереть дверь? Хорошо, что эти двое сбежать были не в состоянии, а если бы сбежали? Хочешь дождаться стражи? Или, может, тебя тайная стража больше устроит? Через полчаса клиент за товаром прибудет, и что мы ему скажем, если нас тут заметут стражники? Оставил вам, придуркам, этих двоих для развлечения, так вы меня под плаху решили подвести?
С этими словами дверь скрипнула, открываясь.
- И здесь не заперли!
- Я запирал, - попытался оправдаться второй собеседник, но его не услышали.
- Если бы запирал, тут было бы закрыто.
Шаги быстро приблизились к кровати, и Рэни затаил дыхание, глядя на черные, давно не чищеные сапоги.
- Нормально. Спит еще. Повезло тебе.
- Но я, правда…
- Заткнись уже, не оправдывайся. У вас десять минут, чтобы убрать тех двоих. Когда клиент заберет мальчишку, мы сразу уходим. Свидетелей не должно остаться. Ни-ка-ких!
С этими словами главарь бандитов вышел, за ним бурча поплелся исполнитель, заперев за собой дверь и даже подергав за ручку, проверяя, а Рэни выбрался из-под кровати и тут же кинулся к окну. Отодвинув в сторону занавеску, Рэни попытался открыть окно, но оно оказалось надежно заколочено. Под окнами никого не было видно, но помощь требовалось позвать срочно, а значит, выхода у него не было. Вернувшись к двери, Рэни заблокировал ее стулом, после чего прихватил одеяло и ночную вазу, и вернулся с ними к окну. Прижав одеяло к стеклу, чтобы хоть немного приглушить звук, Рэни долбанул по стеклу ночной вазой. Первый удар был недостаточно сильным, стекло загудело, но устояло, так что пришлось Рэни ударить сильнее. Со второго раза стекло жалобно звякнуло и обрушилось прозрачным ливнем вниз, со звоном разлетаясь по камням. В следующую секунду из-за угла выскочил граф Вальдрагон собственной персоной, а в дверь снаружи ударилось что-то тяжелое. Ее явно пытались выбить, так что следовало поспешить.
- Он здесь! – тут же выкрикнул Рэни, высунувшись в окно и не обращая внимания на порезы, оставляемые на рубашке острыми зубьями разбитого стекла. Он даже руку в паре мест серьезно оцарапал, но и это посчитал ерундой, не стоящей внимания. – Последняя дверь слева!
Дверь содрогнулась еще раз, но устояла, а граф выкрикнул приказ начать штурм. Внизу тот час же грохнуло что-то настолько мощное, что остатки окна вылетели, еще больше раня Рэни. Зашипев, он оторвал рукав рубашки и наскоро перемотал особенно глубокий порез. Дверь вновь вздрогнула и покосилась. Поняв, что следующий удар будет последним, Рэни схватил все ту же ночную вазу, благодаря бога за то, что эта штука оказалась железной, а не фарфоровой, как в благородных домах, и занял оборонительную позицию перед дверью.
Новый удар действительно оказался последним. Стул жалобно хрустнул, ломаясь, дверь повисла на одной петле, перекосившись, и на пороге появился первый мужик, получивший вазой в лоб. Он даже вскрикнуть не успел, просто рухнул под ноги Рэни как подкошенный, зато в комнату ворвался тот мужик, с которым они препирались на пороге.
- Ты? Сучонок!
Взмахнув большим ножом, мужик ринулся на Рэни, намереваясь нанести удар в живот. Рэни тут же отступил назад и вправо, пропуская руку с ножом, и нанес удар ночной вазой в плечо. Вообще-то он метил выше, в голову, но тот увернулся, правда, не до конца. Мужик вскрикнул, роняя нож, но в следующую секунду выбросил левую руку вперед, метя шипастым стилетом в горло Рэни. Если бы не упорные занятия с учителем фехтования, Рэни этот удар пропустил бы, а так смог уклониться, прогибаясь назад, а потом нанес удар ногой в пах. Самая уязвимая точка любого мужчины не подвела. Бандит согнулся, завывая, и Рэни приложил его по затылку ночной вазой. Тот послушно рухнул на пол и затих. Переступив через неподвижное тело, Рэни выскочил в коридор. Снизу доносились грохот, крики и звон оружия, но Рэни было некогда особо прислушиваться, он кинулся к той комнате, где остались двое выживших. Дверь вновь оказалась заперта, и свою заколку Рэни потерял в пылу борьбы, так что появившемуся наверху графу Вальдрагону с тремя воинами очень обрадовался.
- Илиар там, в следующей комнате, он без сознания и, скорее всего там нужен лекарь, что-то он плохо выглядит для просто спящего, а вот тут было еще двое выживших, нужно только дверь сломать. Все остальные мертвы. Их тела в той комнате.
Граф кивнул своим людям на указанную Рэни дверь, а сам кинулся к сыну. Когда путь в комнату с выжившими был свободен, граф как раз вышел из комнаты, неся сына на руках. Он быстро раздал приказы и почти бегом унес ребенка прочь, а вот Рэни уходить не спешил. Он попросил помочь ему перенести пострадавших в заведение мадам Хлои.
Мадам Хлоя поначалу запротестовала, когда в ее заведение принесли едва дышащую девушку и сильно избитого парня, но когда Рэни пообещал, что вся забота о них будет хорошо оплачена, махнула рукой, показывая, куда нести пострадавших, и отправила одного из охранников за лекарем. Дожидаться окончания визита лекаря Рэни не стал, оставил хозяйке все деньги, что были при нем, и отправился во дворец.
Увы, но карету найти не удалось, ночью они вообще редко разъезжали по городу, а его внешний вид оставлял желать лучшего. Усиленные ночные патрули несколько раз останавливали его, требуя назваться и объяснить, почему он в таком состоянии. Поначалу Рэни еще удавалось выкрутиться, показывая гербовый перстень, что выдавался всем дворянам, находящимся на королевской службе, но рваная рубашка и руки в крови представляли его далеко не мирным горожанином. Все это сыграло свою роль в том, что последние ворота ему так и не удалось пройти. Стражники, взбудораженные неизвестным им происшествием и слухами о том, что на графа Вальдрагона было произведено покушение, слушать Рэни не стали, арестовали, объявив перстень украденным, сковали руки за спиной и отправили в арестантскую, сообщив, что разбираться с ним будут утром те, кому положено заниматься такими делами. Рэни пытался протестовать, тогда самый ретивый служака просто двинул его кулаком в живот, сбивая дыхание, а потом еще добил ударом по спине, роняя на землю. Когда его затаскивали в повозку, что должна была доставить в место заключения, повязка на руке сдвинулась, и кровь вновь потекла. В результате Рэни, и так ослабевший, потерял сознание еще до того, как повозка прибыла на место.
Очнулся Рэни в кровати. Потолок с лепниной, мягкая кровать, постель, пахнущая лавандой, и богатая обстановка – все это никак не вязалось с тюремной камерой, куда его должны были доставить. На руке обнаружилась повязка, да и общее состояние было намного лучше, чем Рэни мог надеяться. Все прояснилось, когда дверь открылась, и через порог перешагнул граф Вальдрагон.
- Тарий, - облегченно выдохнул Рэни, чуть улыбнувшись. – Я уже начал беспокоиться, куда это меня занесло, а оказалось, что это ты.
- Я, - граф подошел и присел на кровать рядом с Рэни, внимательно разглядывая его.– Почему ты не дождался карету? Я же послал ее за тобой, как только доставил Илиара домой.
- Я же не знал, что ты за мной кого-то отправишь, - Рэни пожал плечами. – Вышел, никого не было. В том доме копошились твои следователи и стражники, делать мне там было уже нечего, ну я и пошел себе по улице. Все было нормально, пока ребята на воротах не перегнули палку в своем стремлении выслужиться.
- Рэни, с твоей уверенностью в том, что о тебе никто не позаботится, надо что-то делать. Да, я не сказал, что за тобой вернется карета, каюсь, забыл впопыхах, очень уж за Илиара испугался, но ты мог бы подумать, что я тебя не брошу, особенно после того, как ты спас моего сына?
- Извини, - улыбка Рэни стала горькой, - отвык я, что обо мне кто-то может заботиться. Как ты меня нашел?
- Поставил на уши всю свою службу после того, как кучер вернулся и доложил, что тебя не нашел. Через полчаса мне доложили о стычке на воротах, так что ты до тюремных казематов даже доехать не успел. Королевский лекарь тебя осмотрел, перевязал, наложил малое исцеляющее заклинание и позволил мне забрать тебя домой, выписав рецепты эликсиров, которыми я буду тебя поить следующие три дня. А это, кстати, моя спальня и моя кровать, в которой еще не ночевал ни один человек.
- Польщен, - усмехнулся Рэни, прекрасно понимая, что имеет в виду Тарий. – Как там Илиар? Что-то удалось узнать о похитителях?
- Все узнал, пока ты отсыпался. Все-таки почти сутки прошли. Силен ты спать, Рэни
- Ого,- Рэни и сам был удивлен, что проспал столько времени, но любопытство подстегивало узнать подробности вовсе не своей истории. – Так что с Илиаром?
- Теперь уже нормально. Его опоили снотворным и не рассчитали дозу, все-таки он ребенок, а не взрослый мужчина, отсюда и плохое самочувствие. Кровь ему почистили, так что Илиар сейчас чувствует себя лучше, чем ты. Пока он поживет со мной, до тех пор, пока я не буду уверен, что опасность действительно миновала. Директору школы я уже отписал, что он найден.
- А кто раскрыл его тайну? Неужели сам растрепал друзьям?
- Нет, - граф нахмурился, и глаза его мрачно блеснули. – В заговоре оказался замешан человек, который воспитывал Илиара, как его отец. Видимо денег, что я ему платил, оказалось мало, и как только выдался случай, он предал и меня, и королевство, за кусок мифического пирога. Теперь он лишится не только титула, но и головы, да и семья его останется ни с чем. Законы королевства в этом суровы, чтобы другие, прежде чем влезать в заговор, дважды подумали.
- А меня ты пощадил.
- Не смог просто отправить тебя на каторгу, тем более на плаху, - граф провел кончиками пальцев по лицу Рэни, обрисовывая его контур, а потом на миг коснулся губ. – Ты с первых мгновений запал мне в душу, и тот медальон был вовсе ни при чем, хотя я и сам долго верил в иное. Только твои глаза… Эти глаза мне по ночам снились.
Рэни и сам не заметил, как потянулся за поцелуем, но когда их губы слились, обжигая, даже не подумал прервать поцелуй. И закончился бы этот поцелуй в постели, если бы не голодное урчание в животе Рэни. Молодой человек смущенно покраснел, отстраняясь, а вот граф развеселился.
- Пошли ужинать, герой. Ведь свой завтрак и обед ты давно проспал.
- Я и ужин проспал со всеми этими приключениями, - вздохнул Рэни, поднимаясь, и тут же ныряя обратно под одеяло. – Одежду верни.
- Прости, но твоя одежда пришла в негодность. Сейчас принесут новую, а я подожду тебя в малой трапезной. Слуга покажет тебе дорогу.
Граф как-то странно улыбнулся, выходя, а потом настала очередь Рэни удивляться, поскольку в комнату вошел…
- Тиль? Ты откуда тут?
- Да вот, граф меня взял пока в дом, только ненадолго. Я в школу вместе с Илиаром поеду. Правда, я немного старше, но граф сказал, что в виде исключения меня примут. У меня неплохое образование, так что я быстро наверстаю программу старших классов, если, конечно, не буду лениться.
- Тебе там туго придется, - покачал головой Рэни, принимая принесенную Тилем одежду.
- Ничего, я справлюсь. Граф сказал, что у меня хорошие данные, и все в моих руках. Так что я попробую стать кем-то большим, чем слуга.
Рэни согласно кивнул, сообразив, что о настоящем отце Тилю никто не рассказал. Возможно, это было правильным решением, но Рэни вдруг начал чувствовать себя неловко, храня чужую тайну, а потому постарался одеться как можно быстрее и отправиться на ужин.
Малая трапезная оказалась действительно маленькой. Эта комната находилась недалеко от спальни графа, так что долго идти не пришлось. Стол был накрыт на четверых, причем отец и сын сидели в разных его концах, а рядом с каждым из них (справа) стояли дополнительные приборы.
- Рэни, - граф улыбнулся, кивая на место рядом с собой, - место оро всегда рядом со своим старшим, так что прошу сюда.
Между тем Илиар, вскочивший на ноги, когда в комнату вошел Рэни, шагнул вперед, привлекая к себе внимание, и поклонился.
- Барон Дазинхейм, отец сообщил мне о вашей роли в моем спасении, так что позвольте мне принести свою искреннюю благодарность, и заверить Вас в том, что я…
- Стоп! – Рэни поднял обе ладони, останавливая словоизлияние. – Илиар, я предлагаю вернуться к прежнему общению на «ты», и стать друзьями. Я совсем не хочу иметь в твоем лице должника, но вполне возможно, что однажды мне понадобится помощь друга, и тогда, я надеюсь, ты не откажешься протянуть мне руку.
В глазах раскрасневшегося Илиара блеснули слезы, но усилием воли он загнал недостойное мужчины выражение чувств подальше, гордо вскинул подбородок, кивнул и протянул Рэни руку.
- Почту за честь стать твоим другом.
В эту минуту мальчишка настолько напоминал своего отца, что Рэни невольно перевел взгляд на графа, довольно улыбающегося им со своего места. Он явно гордился поступком сына, только в его взгляде все же присутствовала некая неуверенность, присущая людям, никогда близко не общавшимся с детьми. Рэни тогда решил, что нужно обязательно устроить так, чтобы они почаще виделись. Это будет полезно для обоих.
- И я тоже, - наконец, рукопожатие закончилось, и Рэни подошел к своему месту за столом, а граф остановил собирающегося выйти Тиля.
- А ты, Тиль, не стой столбом, присаживайся рядом с Илиаром, - на удивленный взгляд молодого слуги граф пояснил. - Тиль, я предлагаю тебе стать оро моего сына. Вам обоим будет полезно побыть вместе до отправления в школу, так что присоединяйся к трапезе. Место рядом с Илиаром приготовлено для тебя.
Мальчишки внимательно поглядели друг на друга, оценивая, а потом сели на свои места, время от времени обмениваясь настороженными взглядами.
- Думаешь, насчет оро – это хорошая идея? – шепотом поинтересовался Рэни, устраиваясь на своем месте.
- Да. Думаю, пора возрождать старые традиции, когда дворяне отдавали своих сыновей в семьи соседей, нарекая детей оро, где они и обучались всему, что должны были знать. К тому же Илиару пора учиться брать на себя ответственность за других, учитывая должность, что достанется ему по прошествии нескольких лет. Нынешнее дворянство разленилось, обнаглело и забыло, что титулы им давали не за красивые глазки, а потому что они должны служить короне верой и правдой, не щадя себя. Причем служить там и так, где и как прикажет король, а не как захочется их родителям, порой излишне опекающим свои чада. Знаешь, как мне порой не хватало возможности делать простые детские ошибки и учиться на них? Шишки, которые можно было бы набить в детстве и понять, как и когда действовать не стоит, я, излишне опекаемый первые годы жизни, получал уже во взрослом возрасте и поверь, это было куда больнее и намного опаснее. За последние сутки я многое переоценил в своей жизни и понял, как был неправ во многих вопросах. Если бы мой сын с самого начала рос в моем доме – всего произошедшего можно было бы избежать. Больше я таким глупцом не буду.
Окончив свою речь, граф позвонил в небольшой колокольчик, призывая слуг. Те появились незамедлительно, неся блюда, источающие умопомрачительные ароматы. За первой переменой последовала вторая, потом третья и, наконец, десерт. Таким наевшимся, хотя нет, объевшимся, Рэни себя еще никогда не чувствовал.
- Еще кусочек, - между тем подтрунивал над ним граф, делая вид, что собирается отдать Рэни свою часть фруктового пудинга, на что Рэни, в притворном ужасе раскрыв глаза, отрицательно замотал головой.
- Нет-нет, если я съем еще хоть кусочек, в спальню уже не дойду. Меня туда придется катить, как наполненный бочонок.
С противоположного края стола раздались мальчишеские смешки и шутливые перемаргивания, из чего можно было сделать вывод – мальчишки уже почти подружились. Да и разница в возрасте у них была не такая уж большая, чтобы это могло стать пропастью в их отношениях. Граф это тоже понял, а потому отослал обоих, дав поручение перед сном наведаться в конюшню и посмотреть, хорошо ли конюхи устроили Луну.
- О-о, ты забрал мою кобылу из дворца, - Рэни и сам подскочил, готовый бежать на конюшню, но граф его удержал.
- Мальчики отлично справятся с этим делом, заодно и пообщаются, а ты лучше удели мне немного внимания. Мы с тобой потом сходим на конюшню, если будет надо, но смею тебя уверить, мои конюхи свое дело знают.
В голосе графа не было игривых ноток, так что Рэни понял, разговор пойдет о чем-то серьезном. Проводив мальчишек взглядом, Рэни вздохнул, собираясь, и перевел взгляд на графа.
- О чем ты хотел поговорить?
- О нас. Я понимаю, что обещанные четыре дня еще не прошли, но хотел бы получить ответ прямо сейчас. Ты будешь со мной?
- Почему именно сейчас? – Рэни отвел взгляд не в силах вынести огонь, пылавший в темных глазах графа.
- Потому что завтра я хочу подать Его Величеству прошение. Если ты скажешь «да», я намерен просить разрешение на заключение между нами мужского брака.
- Что? Но… это невозможно? – Рэни от удивления не знал, что и сказать. Он помнил из истории королевства, что мужские браки изредка заключались среди воинской братии с особого разрешения короля, но при этом старший в паре уже должен был иметь наследника или быть освидетельствованным лекарями бесплодным мужчиной, не имеющим возможности этого наследника зачать, но чтобы оба из них были дворяне…
- Мне… я же… нам не разрешат, - лепетал Рэни, а сердце в груди не знало, то ли замереть испуганно, то ли трепетать подобно птице от восторга.
- Разрешат. Наследник у меня, как у старшего в паре, уже есть. У тебя пока нет, но это дело поправимое. От барона, да еще такого красавца, многие захотят родить, - граф говорил, но при этом хмурился и отводил взгляд, да и ладони, что лежали на коленях, сжал в кулаки. Граф еще что-то говорил, но Рэни, потрясенный догадкой, его уже не слушал.
- Ты что, ревнуешь меня?
Граф запнулся, тяжело вздохнул и… согласно кивнул, глядя прямо в глаза Рэни.
- Люблю, ревную и боюсь потерять. Когда возничий вернулся и сказал, что тебя нигде не было, я чуть с ума не сошел. А вчера, когда тебя в мой дом уже принесли, и королевский лекарь сообщил, что ты вне опасности, просто крови потерял много и нуждаешься в длительном отдыхе, понял, что просто не смогу жить без тебя. Сразу же приказал забрать все твои вещи из королевского дворца и перевезти сюда.
- Чтобы оградить от опасности или от соперников? – Рэни чуть не рассмеялся, глядя на недовольно поджатые губы графа. Надо же, действительно ревнует!
- От всего. И я хочу, чтобы у меня были все права защищать тебя и охранять.
- Но… я же незаконнорожденный, как к этому отнесется дворянство?
- Дворянство, - презрительно фыркнул граф, недовольно поморщившись. – Девять из десяти этих дворян имеют на стороне детей, а многие и не по одному, поскольку не считают нужным сдерживать свои желания или отказывать себе в чем-либо, так что о твоем рождении пусть лучше не упоминают, иначе будут иметь дело со мной. Законность твоего рождения – это не тот повод, который может помешать нам быть вместе на законном основании.
- Понятно,- Рэни немного помолчал, перебирая все «за» и «против», а потом ответил: - Я согласен, только с одним условием…
- Я на все согласен. Даже поменяться в постели, хотя раньше я такого не делал. То есть делал, но не с той позиции… Я имею в виду не ТАК.
- Понял, понял, - остановил его торопливую и сбивчивую речь Рэни. – Не надо меняться в постели, меня и так все устраивает, по крайней мере, пока. Я хочу попросить – не дави на меня своей любовью и заботой слишком сильно. Я все же не хрупкая барышня, а мужчина, пусть и такой… какой есть. Я хочу сам ходить, дышать полной грудью, набивать свои шишки, отвечать за себя и свои действия, даже если это приведет к дуэли. Сам, понимаешь? Ты недавно сожалел, что тебе всего этого не давали в детстве, так вот я тоже хочу прожить свою жизнь самостоятельно, а не ведомый под руки по пуховым подушкам. Не хочу, чтобы ты запер меня в комнате с мягкими стенами, где я мог бы не опасаться острых углов. Это не жизнь, а ее подобие.
- Иными словами ты боишься золотой клетки? Не стоит. Я никогда не запру тебя там, где не захотел бы оказаться сам. Просто позволь направлять тебя, смазывать твои шишки и ссадины, и подавать руку, когда тебе понадобится встать. Насчет дуэли… - граф немного помолчал. – Согласен и на это, но только если сам продолжу обучать тебя владению холодным оружием. Теперь примешь мое предложение?
Вместо ответа Рэни протянул ему руку, в которую граф вцепился, словно утопающий в соломинку.
- Это значит "да"? – граф Тарий Вальдрагон затаил дыхание, все еще боясь услышать отказ.
- Да.
Рэни первый потянулся за поцелуем, чтобы скрепить им свое согласие. И никто из них не услышал, как дверь тихо приоткрылась на мгновение.
- Как думаешь, мне их теперь обоих следует называть «отец»? – прошептал Илиар, так же тихо прикрывая дверь.
Тиль безразлично пожал плечами. Его гораздо больше интересовали перемены, произошедшие в его собственной жизни, а что до поцелуев…
- Ты когда-нибудь целовался? – тут же снисходительно спросил Тиль у Илиара, гордясь своим старшинством, пусть не по званию, так по возрасту.
- Нет, - тут же навострил любопытные уши Илиар, предвкушая интересный рассказ.
- А ты?
- Я тоже еще нет, но рассказывают, что…
Шум опрокинутого в трапезной стула заставил мальчишек сбежать, чтобы продолжить секретничать в более подходящей обстановке, да и Рэни с Тарием решили продолжить вечер в более интимной обстановке.
Впереди у них было еще много проблем, радостей и печалей, но кто же заглядывает наперед, когда рядом с тобой человек, согласившийся разделить жизненный путь, каким бы он ни был, а значит…
Будем жить!