Глава 1
Олан с интересом оглядывался вокруг: в таких магазинах он еще не бывал. Длинные полки с товарами, бумажные ценники, карандашики и листки, чтобы записать код товара — все это будто сошло со старинной, еще двухмерной, фотки.
Современные шопы выглядели иначе — как правило хозяева вообще довольствовались электронным вариантом. Это выходило дешевле — не нужно снимать помещение, оплачивать работу продавцов и другого обслуживающего персонала. Многомерное изображение товара позволяло вертеть его во все стороны, «примерить» будущий предмет на то место, где он будет стоять, рассмотреть текстуру и даже «простучать» поверхность. Но в городе, где Олан поселился на ближайшие годы не было супер-современных технологий. Все вокруг было до забавности старомодным. Парень находил в этом некоторую прелесть — путешествие во времени, не иначе.
Дома были классической прямоугольной формы и только несколько зданий блестели стеклом и металлом. Узкие улочки петляли по городу, приводя к маленьким уютным скверам и небольшим площадям. Старомодная плитка и даже асфальт были основным покрытием. Дома облицовывались каким-то неизвестным Олану составом, который был совсем не похож на пластик и композитные панели. Очаровательное погружение в старину! Все вокруг было таким необычным!
Парень все больше убеждался, что прав был именно он, а не братья, которые всячески отговаривали его от поступления в учебное заведение на этой планете. Конечно, без многих вещей было непривычно, какие-то аспекты жизни оказались неудобны, но Олан был готов потерпеть. К примеру, ему импонировали чудаковатые авто и полное отсутствие самодвижущихся дорожек, пусть это и обозначало больше пеших прогулок.
Занятия еще не начались и Олан посвятил свободное время обустройству на новом месте и долгим прогулкам. Город во многом напоминал те небольшие задрипанные городки, где обретались папы, пока их выращивали. Здесь не было того, без чего жители центральных планет уже давно не мыслили существования: сканеров, спикеров, головизоров. Для их производства требовался иной уровень, планета же была окраинной, расположенной вдали от центральных путей, «привозное» стоило весьма и весьма недешево, во много раз дороже, чем в тех же центральных мирах. Часть населения - малая — могла себе позволить щеголять давно вышедшими из моды микро-спикерами и горделиво демонстрировать гостям допотопные головизоры, но большинство знали о подобных вещицах лишь понаслышке. Олан, ознакомившись с местными реалиями, спрятал свой новенький наручный спикер в дальний карман рюкзака — незачем вот так, сходу, привлекать к себе внимание.
Злоехидный Рей, узнав, куда навострился брат, предрекал Олану скорую смерть от скуки, но парень был уверен, что сможет найти, чем занять свое свободное время.
Конечно, одного его не отпустили. Ну и что, что взрослый? Человекопапа твердо стоял на принципе «береженого космос бережет» и требовал от детей, чтобы они не путешествовали в одиночку. Братья всегда находились поблизости друг от друга. Присралось учиться на самом краю обжитой галактики? Отлично! Хочешь — вперед! Но потрудись тогда захватить с собой кого-нибудь из братьев. Уговори, подкупи, делай что угодно — страховка должна быть! Обычно требование папы почти никак не ограничивало свободу детей: их было много и кто-нибудь из братьев всегда обретался в радиусе действия сигнала, но Олан планировал забраться слишком далеко — Ксан прекрасно понимал: если с сыном что-нибудь приключится, помощь не успеет. Лететь минимум двадцать стандартных дней. Поэтому отец поставил жесткое условие: Олан должен договориться с кем-нибудь из братьев, чтобы ему составили компанию.
Наверное, парень еще долго вел бы переговоры со своими брательниками. Все-таки спросить у тридцати человек, не хотят ли они смотаться годика на два в ****я — не так просто. С наскока произносить подобное нельзя. Необходимо сесть, создать атмосферу, аккуратно разузнать о планах на будущее... Олан был готов к тому, что времени уйдет много. Потому, когда Рунако ввалился к нему посреди ночи и спросил:
- Ол, слышь, говорят, ты тута куда-то едешь? С тобой можно? - воспринял сие, как подарок судьбы, хотя с Рунако никогда особо не дружил.
С братом вообще мало кто ладил. Возможно, так получалось из-за того, что он был среди первенцев, которые держались особняком. Людохвырики, как называл их человекопапа, были слабее и мельче тех, что вылупились позже. Кроме этого было еще одно важное отличие: так как память предков в них так и не проснулась, то они ощущали себя скорее людьми, чем хвырами и воспитывались в основном папой Ксаном. Папа Шыкх глядел на мелочь с недоумением: хвыры послушны, эти же, с его точки зрения, были совершенно неуправляемы. Человекопапа уверял, что «малыши» довольно спокойные. Спорить с папой никто не решался, так как давно было подмечено: нет более простого способа привести его в дурное расположение духа, чем сказать что-нибудь нелестное про «хвыздиков».
Первенцы росли и развивались медленно. Олан уже давным-давно ощущал себя взрослым, работал и кружил головы девчонкам, а эти все еще носились друг за другом, играя в догонялки, рассказывали по вечерам страшилки и боялись идти в темноте до туалета.
Ану вовсю охмурял избранника, а первенцы только учились писать и читать. Олан вечерами слушал как неловко, по складам, разбирают мальчишки свои первые тексты. Ксан частенько заставлял хвыров присматривать за малышней, не миновала сия чаша и Олана, и он, вздыхая, отбывал повинность, тихо звеня металлическими спицами.
Годы шли, дети, наконец, выросли. Но беспокойства меньше от них не стало. Ксан смеялся и уверял, что люди взрослеют очень медленно. Некоторые вообще никогда. Олан подозревал, что Рунако как раз из таких — которые до старости чудят, мечутся по жизни без цели и плана, совершают глупости, влипают в истории. Сами хвыры достаточно четко представляли себе, чего хотят. Большинство мечтало найти избранника, а до того светлого момента коротало время зарабатывая монеты — ведь тому, кто люб, надо еще предложить что-то достойное. Олан разделял всеобщую мечту — найти своего партнера. Кто это будет, парень не загадывал. У них в семье мало кто связал себя узами с обычным человеком, это происходило не специально, они не выискивали кого «пооригинальнее», но, на всякий случай, Олан был готов к мысли, что и его любимый, или любимая, будет со странностями.
Например, спутник Иррэ все время норовил обратиться в фигурный туман, что немного нервировало всех, кроме самого Иррэ. Олан ощущал себя как-то неловко, когда густые молочные клубы плескались где-то в районе коленок — под его юбочкой никогда не было белья. Да, у тумана глаз, вроде, нет. Просто взвесь... чего-то. Взвесь Айла. Маловероятно, что партнер брата с интересом рассматривал гениталии Олана, но все равно — неприятно. Волк со временем провел параллель между дискомфортом Олана и своим туманным состоянием, сделал выводы и почти перестал так делать при нем. Если, конечно, не забывал об этом.
Рунако пока не был ни с кем связан, хотя и проявил себя достаточно активным любителем разнообразных прелестей. В основном жертвами его страсти становились мужчины, но пару раз он был замечен в связях с особами женского пола.
Олан старался держаться от всего этого подальше. Выпить и победокурить он был непрочь, но размениваться на случайных любовников не желал. Ну, пару-то раз, конечно, было — встречался. Но это были не проходные, почти незнакомые люди, а те, в кого Олан был влюблен. Ему даже казалось, что, возможно, это партнер. Но всякий раз оказывалось — нет.
Олан напивался, вламывался к кому-нибудь из счастливчиков, нашедших свои половинки, и полночи допытывался, как они поняли, что именно этот разумный — тот самый.
- Я не понимаю… как? П…чму? Вот,нравился же мне. И так внутри было... а потом — все ушло! - Олан блестел глазами, его утешали и отводили взгляд.
Никто из братьев так и не смог толком объяснить, чем же их чувство отличалось от обычной влюбленности. Только твердили: «Ты не перепутаешь!»
Рунако, в отличие от Олана, совершенно не волновался и не тосковал по еще не найденному партнеру.
- Да на кой мне это? - вопрошал он, когда его спрашивали об этом животрепещущем вопросе, - ну, будет кто-то. И че? Я ж буду как привязанный. По-моему, сейчас лучше. Живи в свое удовольствие!
Его позиция была братьям ясна, но непонятна. Как это так? Не хотеть найти того самого? Впрочем, большинство считало, что это он просто хорохорится. Уверяет себя, что «нет, и не надо!», а на самом деле тщательно давит в себе смурь, ощущаемую каждым из них.
Пока летели до планеты, братец изрядно надоел Олану этими своими возмутительными рассуждениями, разбавленными подробными рассказами о ебле с оставленными вдалеке пассиями. Олан морщился — он не считал себя ханжой, но Рунако весьма раздражал своей зацикленностью на сексе.
- Ты о чем-нибудь другом говорить-то можешь? Или у тебя член вместо мозгов?
- Гы! - Рунако довольно гоготнул. - Кстати, о членах!
- Оххх…
Вот так и прошло путешествие: Олан изучал новые плетения. Ему удалось достать изображение кружев, ныне уже обратившихся в прах, которые плели аборигены одной из планет Чирика. Это были двухмерки, черно-белые, ужасного качества. Настолько древние, что Олан покрывался мурашками, когда думал о бесчисленных веках, разделяющих его и ушедших за грань мастеров. Когда-то образцы узоров хранились в музее, но войны и время стерли и музеи, и хранимые в них экспонаты с лица планеты. Остались лишь статьи в допотопных, еще бумажных изданиях. Потом, с развитием технологий, сохранившееся оцифровали, переписали на носители и... забыли на века в одном из закрытых помещений музея. Недавно прошедшая реконструкция обнаружила в стене, казавшейся монолитной, заложенный проем, а за ним - еще один зал. Некоторые носители, обнаруженные там, безнадежно испортились, но кое-что все-таки удалось восстановить. Музейные работники, гордые проделанной работой, выставили отреставрированные файлы во всеобщий доступ, там Олан и обнаружил несколько заметок со старинными зернистыми изображениями любопытных узоров. И вот теперь он вертел эти двухмерки, стараясь сообразить, как сплести пленительные воздушные кружева.
А Рунако со скуки беспрерывно глушил алкоголь и смаковал подробности интимного поведения своих любовников. Его бубнеж немного мешал, но именно с этим сексоманом Олану придется сосуществовать ближайшее время, потому парень без возражений внимал брату, тихо вздыхая.
И все равно Олан полагал, что ему повезло. Те, кого парень прочил в сопровождающие, узнав точное положение планеты и предполагаемую длительность проживания на ней, в ужасе отказывались.
Рунако тоже наверняка бы отказался, но у него почти не осталось выбора. В своих бесконечных похождениях он в конце-концов нарвался на какого-то неадеквата — чего и следовало ожидать, учитывая всеядность парня. Брошенный любовник оказался не просто психом, а психом со связями, и папа Ксан постановил, что сыночку лучше пока пожить где-нибудь… подальше. Например, поучиться вместе с Оланом. Отбрыкаться Рунако не удалось, вот таким макаром он и оказался на пороге Олана с просьбой взять его с собой.
На планете Олан быстро сориентировался — он заблаговременно разузнал все, что нужно, а также подал по сетке документы на платное, получил подтверждение и оплатил.
Космопорт на планете был только один. У Олана и Рунако не было своего «летающего дома», пришлось воспользоваться грузовым кораблем. Здоровенные неповоротливые махины появлялись на интересующей их планете нечасто.
Олан был весьма доволен тем, как все складывалось - ему удалось так быстро утрясти все дела, что они успели на отходящий грузовоз, прилетели заранее и теперь было время немного обустроить быт до начала учебного года. Например, прикупить кое-что для абсолютно необставленной квартиры.
- Не понимаю, почему нельзя было делать это дома — по сетке? - пробубнил Рунако, с неудовольствием оглядываясь вокруг.
- Ты ведь не прочел краткого описания планеты, которое я тебе скинул?
- М? - Рунако был с перепою, а потому мрачен и ворчлив, - зафиг? Все равно же папанька ультиматум выдвинул, так что лететь бы пришлось по-любасу.
- Ладно, подойдем к вопросу с другого краю. Ты не заметил в нашей комнате ничего необычного?
- Нет. Харе таинственность наводить. Давай уже — рань меня в самое сердце. Чувствую, ничего хорошего ты мне не скажешь.
- Нельзя здесь ничего по сетке купить. Точнее — можно... но тут такое дело: сетка-то есть, но совсем не такая, как у нас. Двухмерная. И с цветопередачей там проблемы.
- Епт! Это же капец! Как же я буду? Погоди... а игрухи?
- Двухмерные, - Олан еле сдерживал рвущуюся на лицо улыбку — физиономия брата выражала столь глубокое страдание и вселенскую скорбь, что нельзя было не порадоваться. Рунако со своими грубоватыми манерами и хамскими высказываниями этого заслуживал.
- О-о-о… - простонал брат, закрывая глаза рукой.
Олан целенаправленно обходил помещение за помещением, вглядывался в разложенные товары, вертел их в руках, рассматривая. Рунако следовал за ним апатичной тенью.
- Посмотри — вот этот стол, вроде, ничего. И стоит недорого.
- Ага.
- Или этот? Он покрыт пластиком, а тот — из древесины...
- Космос! Ол, выбери сам и не еби мне мозг!
Олан неодобрительно поджал губы и выписал на бумажку номер, под которым значился товар. Затем они прошли на склад, долго искали нужные цифры и, наконец, водрузили на тележку картонную коробку.
- Нахрена нам тележка, ты ж и так можешь отнести? - недоумевал Рунако.
- Не стоит выделяться. Посмотри вокруг — все с тележками. Такой вес может нести либо киборг, либо инорасник. Здесь и те, и те — редкость. Зачем привлекать к себе любопытные взгляды?
- А как мы тогда ее до дома попрем?
- Закажем доставку!
- Лишние деньги.
Олан вздохнул. Монет у них было немного. Рунако вечно все, что зарабатывал, спускал на гулянки. Олан — на дорогостоящие натуральные материалы, платные курсы повышения мастерства и, иногда, на гулянки. Поэтому парни были настроены потратить на обстановку как можно меньше. Приобрести крохотную комнатушку на двоих им помог папа Шыкх. Он с цифрами в руках доказал, что если снимать — выйдет дороже, и подкинул немного монет.
В общем — Рунако был прав, за доставку сдерут немало. Таранить же на своем горбу через весь город неудобную габаритную коробку — тоже совсем не весело.
- И все же придется, - кисло произнес Олан, - коробка не тяжелая, но в транспорте мы с ней не протолкнемся.
***
- Рунако! Что это?
- Где?
Брат заполошно выбежал из кухни — он никогда не слышал, чтобы спокойный Олан так кричал.
- Да вот это!
Олан возмущенно тыкал пальцем в коричневую коробку, доставленную из магазина.
- Стол твой. Чего орешь-то?
- Это же не тот стол! Космос, мы, кажется, перепутали полки! Ты проверял номер на упаковке?
- Чего я-то? Это ж ты выбирал! - Рунако почесал затылок, пожал плечами и спокойно утопал на кухню, совершенно не разделяя волнение брата.
- Стол, он и есть стол. Какая разница, на чем жрать? - бормотал он себе под нос.
Олан зарычал от раздражения — ему было не все равно. Парень считал, что составляющие интерьер предметы не только несут чисто утилитарную функцию, но и обязаны гармонировать между собой создавая особую атмосферу...
- Ладно, чего ты завелся? - вопросил Рунако, когда парень последовал за братом, излагая свою позицию, - кинешь сверху пару своих дырчатых тряпочек, и будет красиво.
- Это. Не. Тряпочки, - произнес Олан, еле сдерживая ярость.
- Все время забываю, как эти штуки называются. Ол, кончай истерить из-за фигни. Это все из-за недоеба. Тебе нужно хорошенько потрахаться.
- Гррр! - только и смог ответить Олан, он резко развернулся и пошел читать информацию в сети — можно ли сдать не подошедший товар.
В итоге стол они оставили — внешне тот выглядел неплохо, а заморачиваться с обменом было лень. Олан пообещал себе, что больше он так не ошибется — обязательно будет проверять все сам.
Через неделю Олан вновь потащил брата в магазин.
- Нет, я не хочу! Мы же там были недавно, почему ты не купил все сразу?
- Потому что сегодня в честь праздника цена ниже, а нам надо экономить!
- Фууух… что сегодня? - в обращенном на Олана взгляде была сосредоточенна вся кротость мира и все его долготерпение.
- Полка и пара стульев.
- А нам впрямь нужны стулья? На полу никак? Все-все. Понял. Нужны.
Олан носился по залам, соединенным между собой проходами, складывал в тележку, которую меланхолично вез Рунако, всякие необходимые для дома мелочи, вроде очаровательного горшка, в котором можно вырастить цветок из прилагающейся к нему семечки. Брат, чуждый прекрасному, горестно вздыхал, морщился, прикидывая общую сумму покупок, и, когда Олан отворачивался, бесшумно выкладывал обратно то, что по его мнению было бесполезным.
Когда подошла очередь склада, где товар лежал упакованный и промаркированный, а покупатели собирали нужные коробки сами, оба брата были уже весьма утомлены. Рунако медленно переставлял ноги и смотрел потухшим взглядом куда-то вдаль, всем своим видом демонстрируя спутнику, что с него взятки гладки и он в дальнейшем участвует лишь номинально. Олан неодобрительно поджал губы, думая про себя, что этот Рунако - совершенно безответственный тип! Естественно, он и на секунду не поверил тому спектаклю, что разыгрывал братец, ведь хвыры весьма выносливы и трехчасовая прогулка по магазину не может настолько утомить, как хотел показать демонстративно шаркающий ногами лоботряс.
Быстро покидав коробки, отстояв очередь и оплатив, Олан на всякий случай решил проверить чеки. И вот тут-то его ждал сюрприз — одна из коробок опять была перепутана!
- Да что ж такое-то! Как же так? Вроде, смотрел внимательно!
Рунако только горестно вздохнул и потопал за братом в отдел возврата. Там Олан долго беседовал с консультантом, рассматривал вместе с ним бумажки и уточнял сроки возврата. Рядом мялись такие же неудачливые покупатели с ворохом своих собственных бумаг.
- Ну, я думаю, что надо посмотреть дома, что там за стулья. Может, подойдут, - подытожил Олан направляясь к выходу.
У самых дверей их догнали те самые покупатели, что терлись около стойки:
- Простите, - молодой человек неуверенно улыбнулся Олану, скосив один глаз на его длинную юбку, - кажется, вам отдали не только ваши чеки, но еще и наши!
Олан недоуменно осмотрел бумажки, выудил пару и протянул их продолжающему улыбаться человеку.
- Спасибо! - молодые люди вновь понеслись в сторону отдела возврата, Олан нервно хихикнул.
- По-моему, нам все-таки стоит быть внимательнее!
- Хм! - выразительно произнес Рунако.
- А ты вообще — мог бы проявить больше участия!
- Хм-хм! - Рунако вновь ограничился невнятным звуком, но дополнившее его шевеление бровей достаточно ясно показало его отношение к призыву Олана.
- Ну и… сиди теперь на том, что купили! Менять не буду! - в сердцах сообщил Олан.
- Хммм, - Рунако повел плечом, являя Олану потрясающее равнодушие перед лицом столь ужасающей угрозы.
- Ну и… гррр! - не придумав, что еще сказать бестолковому братцу, Олан просто зарычал, резко повернулся и быстрым шагом направился к остановке общественного транспорта, долженствующего доставить обоих домой.
***
Прошло несколько месяцев, учебный год благополучно наступил и Олан с увлечением посещал лекции, Рунако же «просиживать штаны» отказался. Устроился в каком-то баре вышибалой — и приработок и атмосфера как раз такая, как он любил. Это было весьма похоже на братца. Олан покачал головой, произнес короткую, но прочувствованную речь на тему важности образования, но Рунако привел контраргументы:
- Монеты-то уходят. А ты все на лекциях, потом задания разные делать будешь, и когда работать?
- Ну, я в ночь куда-нибудь устроюсь...
- Каждую ночь вкалывать не сможешь, а здесь все такое дорогое... ну, из того, к чему мы привыкли.
- Надо привыкать к местным продуктам.
- Надо. Слушай, Ол, ты же учиться приехал, верно? Вот и зубри. Если ты будешь ночами вкалывать, соображать начнешь хуже. Да, я знаю, вы, хвыры, как киборги — двужильные. Но все равно, рано или поздно, и вы устаете. Зачем себя загонять? Найди какой-нибудь приработок на пару дней в месяц. Ну, знаешь, что-нибудь тяжелое потаскать или еще чего, и хватит нам.
Олану и самому не слишком-то хотелось упахиваться в ночь, потому он, поколебавшись, согласился. Парень погрузился в учебу, ему нравилось то, как все было устроено: с самого утра нужно было идти на занятия в большое здание обучающего центра. В середине дня был перерыв — предполагалось, что это время будет потрачено на обед, потом еще несколько занятий и можно отправляться домой.
Первое время на него прямо-таки пялились — из парней никто, кроме него, не расхаживал в юбке. Олан побывал на многих планетах, посетил разные страны и знал, что в некоторых странах определенные виды одежды традиционно считаются прерогативой одного из полов. Или же указывают на принадлежность к некоей касте. В этом городе, слава Космосу, деления на касты не было, потому Олан счел возможным продолжать носить свою любимую одежду. А всем любопытствующим спокойно и доброжелательно пояснил, что юбка — национальная одежда.
- Я к ней привык. Зачем менять на штаны? Мне и так удобно!
- Разве это удобно? - темноволосая девушка глядела на Олана с сомнением, - не подпрыгнешь, в ногах путается, задирается.
- У меня ноги сильные, - Олан кокетливо повел глазами, ласково улыбнулся и дальнейшие вопросы отпали сами собой.
В общем и целом, соученики Олану понравились. Приятные такие молодые люди. Он даже пригласил нескольких на чай.
Рунако был дома, когда они веселой толпой ввалились внутрь. Он мрачно зыркнул на парней, подмигнул девчонкам, пробубнил что-то отдаленно напоминающее приветствие, сгреб печенек, сколько влезло в ладонь и ретировался в свою комнату вместе с чашкой.
- Ой, а ты не говорил, что не один живешь! А твой товарищ не будет против, что мы зашли? - похлопала глазами белобрысая девочка, имя которой Олан все не мог запомнить.
- Нет, не будет.
- А если ты вдруг вечеринку закатишь, что — тоже не будет?
- Ну, вечеринки это у нас скорее Рунако уважает, а я так! Не любитель, - усмехнулся Олан.
Пришедшие, весело галдя, расселись кто где - места всем не хватило: стульев-то всего два! Потому некоторые опустились прямо на пол, кое-кто умостился на подоконнике. Олан расставлял на столе сдобу, наливал салаб, краем уха слушал болтовню гостей, но мысли его были заняты другим.
После случайного вопроса, Олан понял, что вот уже очень много дней Рунако ведет себя неимоверно тихо. Не пьет. Не открывает дверь с ноги и не валится на пороге, истекая кровью. Не приходит под утро, обдолбанный какой-то новой гадостью. Не приводит в квартиру любовников и любовниц. Это совсем на него не похоже, а потому настораживает и даже в чем-то пугает.
Итогом мучительных размышлений стало то, что Олан выпроводил гостей гораздо раньше, чем планировал, чтобы успеть допросить брата до того, как он утопает на работу.
- Нормуль все. Просто не хочется. Чего пристал-то? Что - плохо, что ль?
Ответ Рунако не развеял подозрения Олана, что брат вляпался во что-то неприятное, и парень продолжил расспросы. Брат несколько раз уверил Олана, что это не его дело, причем выражения становились раз от раза все крепче, и даже попытался попросту удрать на улицу, но Олан, как все братья из «второй волны» был сильнее первенца Рунако, и у того ничего не вышло.
- Пусти, мне скоро на работу! - прошипел скрученный Рунако.
- Да мне пох, давай быстро говори, в чем дело! Пока не скажешь — не выпущу!
Рунако подергался, зашипел, поняв, что вывернуться не получается и сдался:
- Да ничего такого! Это вообще не твое дело! Ну, просто нравится мне тут один...
- Понятно, это не новость. Тебе вечно кто-то нравится. У него, что ли, трахаетесь?
- Не. Ты не понял. Не так нравится. Мы еще не это... не кувыркаемся. Он такой... - Рунако мечтательно вздохнул, потом вздохнул еще раз — грустно, - что-то он фырчит и нос дерет, а я это... ну, думаю, как к нему подкатить...
- Опа!
Олан так удивился, что даже выпустил брата, но тот почему-то не воспользовался предоставившейся возможностью улизнуть. Похоже, он и сам хотел поговорить про «него». Прежде Рунако почти никогда не отказывали. Хоть брат и был на человеческий взгляд страшненьким, но ухаживать умел. Быстрый, ловкий, всегда при деньгах, щедрый на выпивку, он виртуозно кружил головы. Как правило «крепость» сдавалась в первый же вечер. Конечно, свою роль играл также выбор целей. Рунако велся на ярких, ****оватых пацанов. Таких было полным-полно в клубах. На их молоденьких мордочках было прямо-таки написано: они здесь для того, чтобы напиться в зюзю и подцепить кого-нибудь на ночь. Интеллектом подобные создания как правило не блистали, а если и водилось что в черепушке, то было уже качественно убито литрами горячительного. Сраженные немудрящим юмором, ласковым голосом и красивым абрисом мышц, мальчики охотно прыгали к Рунако в постель.
Впрочем, пару раз любвеобильного братца все-таки обломали. Однако, его это не обескуражило: получив отлуп от одного, он тут же переключался на другого — веселого и пьяненького. «Дырки у всех одинаковые!» - любил повторять Рунако, Олан не знал случая, чтобы его ветренный брат думал о ком-то более нескольких часов.
- Так. Давай-ка — рассказывай. Как встретились, кто он. Я его знаю?
- Сосед наш. Ну, ниже этажом живет. Ты мог видеть его на лестнице или в подъезде.
- Я много кого видел. Выглядит как?
- Красивый. Волосы такие длинные. Инорасник. Он... ну вообще! Просто слов нет! Лицо такое! И сам весь такой!
- Какой?
Немного раздраженно спросил Олан, озабоченно отмечая, что брат, кажется, влюбился. Впервые в жизни. А ведь у влюбленных — это давно известно — мозги набекрень. У Рунако же и без этой напасти мозг с детства слабый. Что мог вытворить его и так буйный братец под воздействием разжижающих серое вещество гормонов, Олан даже предположить боялся.
- Необыкновенно прекрасный! Воздушный! Сказочный! Когда он появляется в коридоре меня озаряет благоприветливый свет, его речь, словно журчание воды, ласкает слух, его глаза манят в свои глубины, движения его волнуют мою плоть и горячат кровь!
- Бля! - с ужасом прокомментировал Олан. Парень был уверен в неспособности брата столь поэтично выражать свою мысль. Куда делся циничный, не верящий в любовь верзила?
Дальше Рунако рассказал, как он увидел своего «солнцеликого». Как-то раз мающийся от безделья парень услышал голос на площадке. Делать было нечего, двухмерные игрухи привыкшему к объемному изображению Рунако казались скучными и он заинтересованно прижался ухом к двери. Кто-то витиевато возмущался наличию рекламы в ящике для бумажных писем. Рунако хмыкнул — до приезда на планету он и не слыхивал о подобном анахронизме: кто шлет бумажные письма в космическую эру? Оказалось, много кто. Например, именно таким образом администрация извещает жителей района о необходимых платежах или сообщает о предстоящих мероприятиях.
На следующий день Рунако читал объявление, повешенное внизу: «Оторву голову тому, кого замечу у почтовых ящиков! Хватит кидать всякую дрянь!»
Что сделал непутевый братец? Конечно! Поржал, вынул из своего ящика листочки и запихал их в тот ящик, который принадлежал соседу снизу. Вечером забористый мат подсказал Рунако, что он угадал с номером квартиры.
- Ты придурок. Это я и раньше знал, - фыркнул Олан. - Дальше-то чего?
- Он довольно быстро меня запалил. Выскочил из-за двери и ну ругаться. Я как его увидел, сразу, ну, ты понимаешь, да? Туда-сюда. Готов искупить ущерб. Нечаянно. Рука дрогнула и промазал мимо своего ящика. Пожалуйте откушать со мной чайку! А он фыкнул и убежал. И теперь что бы я ни делал, на свидание он не соглашается. «У меня супруг» и - все! Между прочим, я этого мифического партнера ни разу не видел! Выдумывает он все...
Рунако скорбно вздохнул, они еще немного посидели: один вновь переживал свое поражение, второй пытался свыкнуться с мыслью, что непутевый братец, кажется, нашел того самого, единственного. А потом Рунако потопал на работу. Олан же принялся убираться на кухне, размышляя, чем мог бы помочь страдальцу.
Глава 2
Несколько лет назад. На самом деле — довольно много лет)
Я с большим нетерпением ждал появления на территории своего купола этого человека. Контрабандиста. О нем весьма лестно отзывались. В том смысле, что он без особых сомнений берется за рисковую работу. Это было важно в свете того, что мне уже отказали трое. А этот мужик, Ксан, заказ взял. И доставил прекрасную Маонскую статую невероятно быстро.
Обыкновенно деликатность с грузом важнее скорости, но не в этом случае: за сохранность груза я был спокоен. Никому еще не удалось повредить гладкий розоватый камень. На нем не оставалось царапин и сколов. Ученые затруднились определить состав материала, единственное, что о нем доподлинно известно - он невероятно прочный.
Ксан заявился вместе со своим пугающим партнером. Когда я в первый раз увидел этого мощного мужчину, его лицо было прикрыто металлической штукой непонятного назначения, глаза скрывались темными стеклами очков, что несколько нервировало, так как было совершенно невозможно прочесть его выражение лица. Когда же он пришел без этой сомнительной детали туалета, мне пришлось приложить определенные усилия, чтобы не вздрогнуть при его виде и признать, что прикрывает лицо он не зря.
Необъятный мужик оказался иномирянином. Никогда таких не видел. Уродливый вдавленный нос, страшный оскал острых, словно у какого-нибудь льва, зубов. Завершали жуткую картину большие, гораздо крупнее человеческих, желтые глаза с узким зрачком.
Контрабандист глядел на меня напряженно - я пообещал достаточно крупную сумму, так как уже отчаялся найти смельчака, Ксан же, кажется, не нашел в своем грузе ничего пугающего. Ну, конечно, тот, кто не боится болтаться в тесном катере с таким спутником, наверняка несколько иначе оценивает риски.
Я выплатил все до монеты. Потому, что заслужили. И еще - меня особо предупредили, что Ксана с оплатой обманывать не стоит. С неплательщиками мужик весьма крут.
Получив оговоренное, контрабандисты повеселели. Иномирянин посмотрел на Ксана и страшно оскалился, тот ответил нежнейшей улыбкой, полностью преобразившей его жесткое лицо. Наверное, они любовники, хотя довольно странно представить такое…
Впрочем, как только эти двое покинули купол, я кинулся к своему приобретению и, избавившись от упаковочной пенки, тут же выкинул пугающую парочку из головы.
Это было совершенство, воплощенное в камне. Плавные изгибы, гармоничные черты. Тот, кого освободил своим резцом из плена камня скульптор, не был человеком. Однако он, или она - это, определенно, самое прекрасное существо, что я видел.
Создание сидело на камне, голова запрокинута назад, глаза закрыты. На лице написано блаженство, тонкие губы сложены в мечтательную улыбку, на щеках трогательные ямочки. Длинные густые волосы струились по плечам, весьма искусно уложенные волной, скрывающей большую часть тела. Я даже не мог понять, какого пола эта прелесть. Впрочем, не столь важно...
Несколько лет назад я увидел голограммы скульптур с Мао-2 и с тех пор просто одержим ими. В течение многих месяцев собирал все, что мог найти, обклеил всю комнату изображениями волшебных созданий, грезил ими.
Часами разглядывая голограммы и двухмерные снимки, я вертел их так и эдак и ни в одной скульптуре мне так и не удалось обнаружить очевидные признаки пола. Это было несколько странно, учитывая тот факт, что практически все люди, хоть раз видевшие изваяния, подчеркивали их сбивающую с толку сексуальность.
У всех Маонских скульптур есть ряд общих черт. Во-первых: закрытые глаза. Далее: длинные волосы, или покрывало, скрывающее тело.
Все изваяния сделаны по-видимому в натуральную величину. Никто не нашел ни небольших статуэток, ни гигантских памятников. Если судить по дошедшим до нас статуям, примерный рост жителей того, что мы называем Мао-2, составлял от метра семидесяти до двух метров.
Антропоморфные, почти неотличимые от людей, насколько это распознаваемо под покровами. Пальцы на две фаланги длиннее человеческих, то же самое на ногах, ногти заострены и загибаются. Учитывая форму ногтевой пластины, сходную у всех скульптур, можно предположить, что это скорее когти: узкие, прочные и острые. Вряд ли они им мешали, так как плотно прилегали к пальцу.
Если судить по позам, суставы и связки этой расы были несколько более гибки, чем у людей. Шея длиннее. Впрочем, возможно, что невероятно изящные, вытянутые в струнку, или же причудливо изломанные тела - дань эстетике, а не правда жизни.
Необычно сильный партнер контрабандиста установил мое приобретение на указанный мною постамент, мне оставалось лишь удалить упаковку и любоваться. Я плеснул в стакан джина, отсалютировал сам себе и начал одинокий праздник. Так уж вышло, что разделить радость было не с кем.
Смешно сказать, но, вообще-то я не коллекционер. У меня висят на стенах несколько произведений искусства, невеликой цены, но мне нравятся. Я купил их не для вложения капитала и не чтобы похвастаться достатком, а исключительно потому, что они мне приглянулись. Маонская скульптура - самое дорогостоящее мое приобретение. Я могу себе это позволить, хотя обыкновенно предпочитаю не сорить деньгами.
Мое детство можно назвать счастливым, но уж точно не обеспеченным, я знаю цену деньгам, и возможно, кто-то посчитал бы меня прижимистым. Я предпочитаю думать о себе, как о человеке, не любящем переплачивать.
Нормальный коллекционер разместил бы изваяние в нише или специальном помещении для всего такого… собираемого. Пронумеровал бы. Записал в каталог. Наверное, пригласил бы приятелей сбрызнуть покупку. Или нет? Контрабанда же... понятия не имею, как это делают! Вот покупаешь ты что-нибудь незаконное, и что? Прешься просто от осознания того, что оно у тебя есть?
Я перся. А еще я, вопреки здравому смыслу, поставил незаконное приобретение прямо посредине гостиной. А что? Ко мне гости не ходят... Для всяких положенных по статусу торжеств, типа Рождения, я снимаю какой-нибудь зал. Друзей за тридцать лет не нажил, с приятелями встречаюсь тоже вне дома. Древняя мудрость "мой дом - моя крепость!" - отлично мне подходит. Не хочу видеть посторонних людей в своем убежище.
Так что теперь я имел возможность расположиться на диване и тихо напиваться, любуясь прекрасным изваянием.
Заснул я прямо там, на моем уютненьком диванчике, правда, для сна он был не очень приспособлен. К утру у меня затекли руки и шея. Наверное, именно это и было причиной отвратительного сна.
Давненько мне не снилось ничего такого.
Будто я пытаюсь спастись от чего-то ужасного, не видимого в конце длинного темного коридора. Я бегу, но, как ни стараюсь, двигаюсь медленно, словно муха в киселе. Ватные ноги не слушаются, сердце колотится, я хриплю от усилия, но кожей чувствую, что ОНО все ближе...
Проснувшись я минут десять приходил в себя, потом поднялся, умылся, выпил кофе. Сегодня я был намерен отправиться в офис. Проходя по гостиной, непроизвольно залюбовался каменным совершенством. На вид камень был гладким, приятного розового цвета. Или, скорее "персик"?
Я подошел совсем близко и, самым кончиком пальца, провел по кокетливо выглянувшей из потока волос коленке. Сустав выглядел совсем как человеческий, пожалуй именно такое колено называют "острым". Костлявым я бы его называть не стал.
Казалось кощунством притрагиваться к божественному созданию. Усмехнувшись собственной внезапной робости, я, тем не менее, не решился продлить прикосновение.
- Так и любовался бы тобой весь день, - сказал я статуе - но надо идти на работу… даже как-то неловко оставлять тебя здесь одного... поставлю-ка тебе музыку! Не думаю, что у вас там, откуда ты, слушали такое... но, надеюсь, тебе понравится.
Я поставил свой любимый трэклист и отбыл на работу.
Длинный день, полный разговоров и бумажной работы, наконец, завершился. Нормальные люди, вообще-то уже давно были дома, когда я заходил в свой «шикарный особняк». Точнее, здесь подобные строения называются "купол". На этой планете приняты полукруглые дома больше всего походящие на комплексы первопоселенцев. Не знаю, почему так получилось, не интересовался. Решил не выделяться и построил свое жилище в местном стиле. В принципе, не так уж плохо. Немного непривычно. Наверное, со временем, станет обыденностью.
Музыка еще играла. Мои трэки невероятно длинные. Ага. Рассчитанные на мой рабочий день. Первым делом прошел в гостиную, вскрыл баночку пива и рухнул на диван, блаженно улыбаясь изваянию. Я молча пил, потом с трудом встал, прошагал на кухню, разогрел готовый ужин, съел его в полном одиночестве.
Так и прошла неделя. Чертова работа, выпивка, любование маонцем, сон. Иногда прямо на неудобном диване. Раза три мне снились необычные сны. Уже не такие страшные. Во второй раз кто-то дышал мне в затылок, волосы колыхались, чужая ладонь до боли сжала плечо.
«Не вздумай поворачиваться», - прошелестело прямо в моей голове.
Я замер, боясь пошевелиться. Почему-то был уверен — позади стоит нечто опасное. Готовое разорвать на клочки беззащитную плоть.
Меня ощупали, как при личном досмотре, а потом я проснулся, часто дыша от непонятной тревоги. Необычным было то, что сон не забылся сразу по пробуждении.
На другую ночь я вновь очутился в своем детстве. Школа, виды нашего маленького городка, мама и Мо. Коллаж из картинок и обрывков прошлого. И при этом я все время ощущал присутствие постороннего. Будто некто опасный следит за мной.
Следующий сон: снова кто-то гонится за мной и... чье-то тело сбивает с ног. Шею сдавливает рука, прижимая к полу, не давая оглянуться.
- Музыка. Включи другую, - это все, что было сказано.
Когда я проснулся, меня прошиб холодный пот. Включив с некоторой опаской свет, я уставился на существо, что обитало в моей гостиной. А что, если это вовсе не скульптура? Или, во всяком случае, не совсем?
Либо этот сон - шутка подсознания, либо создание и впрямь передало мне свое пожелание. На всякий случай я решил сделать, как сказано. Обычно я ставил один и тот же трэк, самый любимый, мне он никогда не надоедал.
- В последнее время сны слишком яркие, - произнес я вслух. - Предположение, что ты - живой звучит несколько... бредово. И все же игнорировать пожелание я не стану. Если хочешь, могу голофон включить. Правда, там всякая ерунда... в общем, извини, если что не так. Вот, если бы ты мог двигаться...
Я говорил, а сам рассматривал изваяние. Тонкая гибкая шея, каскад волос, сомкнутые веки. Под моим взглядом веки медленно поднялись, голова повернулась, заставив меня задохнуться то ли от восторга, то ли от ужаса - на меня смотрели совершенно белые глаза с тонкой ниточкой зрачка посередине.
Волосы существа лишь чуть изменили свое положение, они совсем не были похожи на человеческие. Тонкие губы дрогнули, превращая улыбку из мечтательной в язвительную.
"Все еще желаешь, чтобы я мог перемещаться?" - спросило существо, я растерянно моргнул и тут же обнаружил жуткое создание в шаге от меня.
Оно стояло совершено прямо, моментально переместившись за долю секунды, что потребовалась мне, чтобы моргнуть, и казалось... камнем. Ни один волосок не шевелился, дыхание не вздымало грудь, ни малейшего движения, только напряженный взгляд белых глаз выдавал живое существо.
Меня накрыло животным ужасом, однако, я не мог заставить свои мышцы работать, я совершил немыслимое усилие в попытке дернуться в сторону… припомнились все эти таинственные смерти, из-за которых покупка была незаконной. Я считал летальные случаи совпадением и ни на секунду не верил в то, что причиной могли быть статуи. Кажется, очень зря.
Маонец медленно улыбнулся, губы приподнялись, обнажая частокол клыков. Каждый зуб был заострен, рот открывался все шире.
Всплыло воспоминание про строение челюсти у змей. В одной передаче показывали, как чешуйчатая тварь заглатывала яйцо, и теперь, наблюдая за широко разверзающейся пастью, вспомнилось.
Зубы начали удлиняться, размер рта вполне позволял откусить мне голову. Целиком. Кажется, я закричал…
Возвращение в реальность получилось весьма неприятным – я умудрился упасть с дивана. Последний раз, я падал с кровати в глубоком детстве. Хорошо, не обмочился.
Потирая тупо ноющий копчик, с кряхтением привел тело в вертикальное положение. Прижал руку к груди, пытаясь успокоить сердцебиение и выровнять дыхание. Ничего себе! Говорят, когда видишь сон – всегда знаешь, что спишь. Ну… кажется, в этот раз механизм не сработал. Я абсолютно точно НЕ ЗНАЛ о своем пребывании в царстве Морфея. Нда… может, не стоит столько бухать? Не! Если не буду расслабляться после работы – точно ****усь!
Постояв еще некоторое время, включил верхний свет – оказалось, что проспал я всего ничего, и с опаской подошел к маонцу. Как и следовало ожидать – никаких признаков внезапного оживления.
Но трэклист я поставил новый. Просто… ну… не знаю, почему. Не важно.
***
Несколько дней прошли в обычном режиме, а потом меня с новой силой начали мучить кошмары. Почти каждую ночь я просыпался с криком, иногда падал с лежанки. Выпивка обычно успокаивала и я попытался прибегнуть к надежному методу.
Однако, в этот раз результат был прямо противоположным: я не смог вовремя проснуться и отвратительно ухмыляющийся маонец вспорол мой живот внезапно отросшими когтями. Резким, почти не отслеживающимся движением.
Бритвенно-острые, длинные и загнутые, будто серп, когти легко разрезали моментально разъехавшуюся плоть. Я с ужасом смотрел на болтающиеся до самых колен сероватые, блестящие петли кишечника. Из перерезанных сосудов хлынула кровь, окрашивая в красный что-то мерзко-желтое, выглядывающее на срезе. «Жировая прослойка», - сообразил я и почувствовал дурноту.
Можно ли испытывать боль во сне? Раньше я был уверен, что нет. Опять ошибка.
Пол прыгнул к моему лицу живым существом, я скорчился, кажется, голова ударилась об плиты…
Нет. Не кажется. Ударилась. Я снова упал с кровати.
Никогда не был настолько рад тому, что необычайно яркое, детальное видение – лишь сон. Еще некоторое время судорожно проводил по абсолютно целому животу руками. Пальцы, да и сами руки, ходили ходуном, все тело сотрясала дрожь, простыню можно было выжимать, настолько она промокла от пота.
Наверное, я все-таки малость двинутый. Потому что сразу после этого, особенно отвратительного, кошмара, потопал на дрожащих, подгибающихся ногах прямиком к маонцу. Сегодня я заснул в спальне, потому пришлось преодолеть несколько ступенек лестницы, прежде чем моему взору предстала прекрасная скульптура. Глядя на нежную улыбку сложно было представить, что это воздушное, мечтательное создание способно на жестокость. Тем не менее. Я уже почти готов был поверить в то, что все беды – именно от этого воплощенного в камне очарования.
- За что ты это со мной делаешь? Я же ничего плохого не совершил. Просто любуюсь твоей красотой. Черт… может, от самого камня исходит какое-нибудь излучение? Так, вроде ни один прибор ничего не зарегистрировал...
Я некоторое время попялился на статую. Розовый, гладкий камень, тонкие запястья, длинные пальцы. Осторожно прикоснулся к короткому загнутому когтю. Провел по нему, легко касаясь одной подушечкой. Задумался о невероятном мастерстве скульптора - на пальце можно было разглядеть кутикулу, каждый ноготок вырезан с ювелирной тщательностью. Пригладил все пять. Чуть надавил большим пальцем на острие – колется!
Покачал головой и усмехнулся, представив, как глупо выгляжу со стороны:
- Бля, все-таки я – дурень…
Спать что-то больше не хотелось, потому до утра смотрел боевики, а как раздался пронзительный визг, призывающий на работу, уставший и не выспавшийся, с тяжелой, кружащейся от недосыпа головой, отправился на работу.
***
Засыпать вечером было немного стремно, но почти бессонная ночь не прошла даром, меня просто вырубило на диване.
Вопреки мрачным ожиданиям, на утро я встал хорошо выспавшимся. Снов не помнил, но, кажется, это было нечто приятно-нейтральное.
День принес проблемы и пустопорожние разговоры, к вечеру ощущал себя жмыхом. Тяпнул стакашку и вперился в голофон. Незаметно сон сморил меня и я очутился в огромном темном помещении, напротив - неприветливо глядящий маонец.
Памятуя о предыдущей встрече, нервно попятился.
«Прекрати пить эту отраву!» - прошипел голос прямо в голове.
Губы создания растягивались в угрожающем оскале, когти начали удлиняться, я с ужасом понимал, что бежать некуда – хер тут спрячешься, да и двигается оно быстрее, но приказной тон заставил меня расправить плечи и встать прямее. Никому, кроме родителей, не позволено так со мной разговаривать.
- Почему? – спросил я холодно, чувствуя, как злость потихоньку вытесняет страх.
«Мешает.»
- А я без этого спать не могу! Некоторые, между прочим, вынуждены впахивать каждый день!
«ТЫ! Похитил, притащил непонятно куда, а теперь даже не пообщаться, из-за этой гадости!»
Существо возмущенно скрестило руки на груди, длинные когти ему по-видимому совершенно не мешали, колыхнуло своими странными, текучими волосами и, закрыв рот, горестно опустило вниз уголки губ.
- Нда? Это ты пообщаться позавчера приходил? – спросил я гневно.
«Когда ты пьешь, то вместо нормальных мыслей – икающая чепуха. Да еще так громко! Тут же никого, кроме тебя нет! Ты вообще подумал, что это – издевательство: лишать меня всякого контакта с нормально мыслящими?»
- Э… я вообще вполне допускаю, что ты – плод подсознания, не более того!
«Что? Ты же не можешь всерьез воображать, что ЭТО сон?"
Существо всплеснуло руками, потом замерло, вглядываясь в мои черты:
«Что, действительно?»
- Ну… - я немного смутился, даже начал теребить нижнюю губу, но, несмотря на некоторую неловкость, врать не стал. – Да! Если ты – живой, почему не двигаешься? Почему только во сне приходишь? Неужели нравится пребывать в этом непонятном стазисе?
Маонец в ответ только досадливо фыркнул и неожиданно сильно толкнул меня обеими руками в грудь, хоть когти убрал, и то хлеб… чмо невоспитанное! Я охнул, отлетая, будто пушинка назад, на секунду потерял ориентацию, и… проснулся на своей кровати.
Полежав некоторое время, потащился к статуе, сообщил розоватой прелести, что он нахал и хулиган, и, если все-таки не является результатом сдвига мозгов, пусть кончает маяться дурью и оживает.
- Если… я подчеркиваю, что считаю это довольно сомнительным, но вдруг… в общем, на всякий случай хочу сказать: все необходимые тебе для жизни предметы я обеспечу. Просто появись, скажи, что нужно и – будет. Но так и знай: еще недели две и пойду к мозголому. Пусть меня лечит. А то сны какие-то странные…
***
Еще дня три я спокойно глушил виски после работы, уходя спать грозил статуе пальцем. Снов не помню. А потом в зеркале ванной увидел его. Прямо за спиной. Создание горестно качало головой, сложив руки на груди.
Описать свое состояние и мысли не берусь. Меня накрыло настоящей паникой, включающей колотье в груди, дрожащие конечности и слабое отражение сознанием окружающей действительности.
Конечно, первым делом я вздрогнул и обернулся. И там, сзади, никого не было. А в зеркале – был. Было. Это.
Пришел в себя уже в спальне. Остаток вечера копался в сети в поисках информации по психическим заболеваниям в общем и целом, и галлюцинациям - в частности.
Даже зарегистрировался на форуме и задал соответствующий вопрос знатокам. В итоге так и не понял: можно ли отличить глюк от реальности или нет? Сначала я надеялся, что помогут какие-нибудь мелкие детали или несоответствия. Знатоки сообщили – возможно, помогут. Или нет. Если возник такой вопрос – лучше обратиться к специалистам.
Однако, в соответствующую организацию обращаться до одури не хотелось. Это же клеймо. Во всяком случае, именно так я искренне полагаю.
Знаю, некоторые люди совершенно спокойно вверяют свое здоровье частным клиникам и, почти с удовольствием, лечат расшатанные нервы. Нисколько не смущаясь, обсуждают достоинства и недостатки заведений и задницы санитаров.
Мне же плохеет только от одной мысли, что я позволю колоть себе лекарства и буду обсуждать видения и сны с незнакомыми людьми. Нет, ни за что! Как-нибудь сам с собой разберусь… в конце концов: не так уж и страшно. Ну, вижу я статую в зеркале…
Философские рассуждения на тему: "А не глюк ли, все, что я вижу? Может, я уже давно того, и сейчас вообще лежу в психушке на родной планете, словно овощ, погруженный в грезы и не реагирующий на окружающую действительность?" - были твердо прекращены.
Все же, что бы там ни говорили специалисты, а я не верю в способность собственного сознания детально проработать фактуру предметов, вплоть до сколов, трещин и пятнышек. Прибавьте к этому совершенные тактильные ощущения и «звуковую дорожку», не противоречащую происходящему. Следовательно, окружает меня самая, что ни на есть, реальность.
А вот маонец в зеркале… нда, маонец, несомненно, ощутимо напрягал.
Рассмотрел два варианта. Первый: я сошел с ума. Или не совсем. Но заглючил. Что я буду делать? А пока ничего! Может, это просто переутомление.
Второй: с головой порядок, но мне досталась вредная, хотя и красивая, с этим не поспоришь, живая статуя. Действия? Ну, тут только если переговоры. А, значит, пить сегодня не буду. Авось припрется в сон. Поганец.
Верить в уехавшую крышу не хотелось, потому спустился в гостиную и обратился к камню:
- Это уже перебор. Приходи в сон, поговорить нужно.
Заснул, конечно, не сразу. Полночи проворочался, проклиная розовую гадость с белыми глазами и жопского поставщика деталей, задерживающего работы из-за ошибки в документах. Я как раз продумывал детали нового контракта, который включит в себя неустойку при повторении неприятной ситуации, когда в голове раздался ехидный голос:
«Даже во сне о бумажках думаешь?»
Обернулся и обнаружил, что стою посреди темного помещения, стены которого теряются во мраке, а рядом упирает руки в бока длинноволосая статуя. Что интересно: в руке у меня отпечатанный договор. И формулировки такие точные…
- Так… это, - помахал листами, – можно как-нибудь отпечатать там? Снаружи?
«Это все, что тебя волнует?»
- Меня много чего волнует, - отрезал я, – а кое-что даже пугает до усрачки, но готовый договор сэкономит довольно много времени.
«Трудоголик! Можно. А что – ты уже не думаешь, что я – фрукт подсознания?»
- Плод. Плод подсознания. Думаю. Но уже меньше. Потому что получается: если ты – придуманный, значит, я – сбрендил. Полагать такое дискомфортно.
«Очень… прагматично.»
Не похоже, что это похвала.
«И о чем ты хотел побеседовать?»
- Знаешь, одно дело купить офигенно красивую статую для релакса. Пусть и окруженную подозрительными слухами. И совсем другое - обнаружить изъяны собственной психики. Возможно, спровоцированные изваянием. Короче: либо оживай. Либо объясни внятно, почему не можешь. Либо я от тебя избавлюсь.
«А ты уверен, что получится?» - злобно прошипел маонец, из кончиков пальцев поперли когти.
- Уверен. Давай поговорим, как взрослые люди.
«Я не человек!» - ехидно напомнила статуя, оскаливаясь и демонстрируя свои зубки.
- Знаю.
Маонец еще некоторое время сверлил меня злобным взглядом, заставляя потеть и нервничать, потом неохотно произнес:
«Я могу, как ты выразился, ожить. Однако, ты не кажешься безопасным. Я не хочу этого делать.»
- Прости, что? – я не поверил своим ушам. - Кто мне когтями пузо вскрыл? У кого зубы острее ножей? Да твою плоть ничто не берет! Это все знают – статую невозможно разрушить или повредить. «Небезопасный»! Да ты – угроза ходячая!
«То есть, ты считаешь меня угрозой.»
После этой констатации существо замерло, будто задумавшись о своем, минеральном. Или он не минерал? Наверное, нет. Скорее всего – неизвестная человечеству форма жизни.
«Ладно. Стоит все же прояснить. Если я перейду в другую фазу существования, подразумевающую свободное перемещение вместилища, то само вместилище видоизменится.»
Вместилище - это его тело. Статуя. Хм. Интересно.
- Сейчас ты неуязвим. А после изменения – не будешь. Правильно я понял?
Создание скривилось и процедило «да», явно недовольное моими способностями к рассуждению.
- Ну, вообще-то я рискую гораздо больше. Ты явно агрессивен, если прибавить к этому неизвестные способности…
«То лучше всего сдать опасную гадость правительству для исследований.»
Я задумчиво осмотрел зло сверкающего белками маонца и успокоительно притронулся кончиками пальцев к его предплечью.
- Я понял тебя и твои опасения.
Волосы инорасника приподнялись, зашевелились, словно живые, а сам он оскалился и издал тихое шипение. Не понравилось прикосновение. Или наоборот? Кто ж этих инорасников разберет!
- Понятия не имею, что ты этим хочешь сказать! – произнес я спокойно. – Слушай, давай начнем переговоры. Я хочу спокойно спать и не видеть тебя в зеркале. Ты?
«Я?»
Интересно, как он передает интонацию, если разговаривает прямо в голове? Впрочем, не важно!
- Какие гарантии безопасности тебя бы устроили? Что ты хочешь?
Существо молчало так долго, что я уже перестал надеяться на ответ.
«Я предполагаю, что наша раса слушала музыку звезд слишком долго. Кажется, за это время многое изменилось, а мы и не заметили. Ты… совместим со мной. Можно синхронизироваться.»
- Синхронизироваться?
«Ты пропустишь меня в свое сознание, и я получу знания о мире и… о тебе. А потом уже приму решение: стоит ли делать форму мобильной.»
Мысль пустить в свою голову этого… этого неуравновешенного инопланетного психа пугала. Технически мы уже в моей голове, но, наверное, на каких-нибудь поверхностных слоях. Какой вред может нанести неизвестное создание?
Видимо опасение явственно проступило на лице, так как существо рыкнуло, тряхнуло волосами и заявило:
«Чего ты такой… как назвать? О! Трусливый, вот?!»
- И это спрашивает инорасник, прямо заявляющий, что боится выйти из коматоза?
«Я не трус! Я – осторожный!»
В голове опять завертелись мысли, что избавиться от статуи – самое разумное. Может, впрямь сдать госслужбам? Наплести, что не знал, не ведал о запрете. Ну, штраф впаяют. Живу один, так что обвинения выдвигать не будут – чужие жизни я опасности не подвергал. Нет тут больше никого.
Ага. И продолжать по вечерам напиваться в одиночестве. Все-таки инорасник мне нравится, будет с кем поговорить. Кто не рискует – не выигрывает.
- Ну, ты хоть слово дай, что ли. Пообещай не причинять вреда. И расскажи подробнее про эту свою синхронизацию, - сдался я.
Маонец почуял, что я почти согласен, и зачастил. В следующие полчаса на меня была вывалена целая гора нужной, и не очень, информации.
Я узнал, что статуя может общаться со мной, когда я сплю, и разделить воспоминания, не все – лишь те, что я сам позволю. Маонец не мог добраться до того, что я не хотел вспоминать, или заставить думать о чем-то неприятном. Потому-то и нужна эта самая синхронизация, а то бедняга ни про налоги, ни про трудовой кодекс ничего не знает. А ему нужна полная картина мира.
Кроме того, выяснилось, что влиять на меня маонец не способен.
«Вообще говоря, если бы ты не был так выбит из колеи моим внешним видом и самим фактом присутствия во сне, я бы не смог влиять на происходящее. Даже когти не появились бы.»
- Но они и в реале есть? Длинные? И зубы, и рот впечатляющих размеров?
«Есть».
Нда. Шо-то эта тварюга меня пугает… может, ну нах его оживлять?
***
Синхронизация оказалась не такой простой штукой. Не зря маонец выглядел несколько сомневающимся. Оказывается, для этого ему придется немного «оттаять». Какие-то отростки выпустить.
Ну, это он мне так сказал. Когда я увидел шевелящиеся волосы, сразу появилось желание уматывать, да поскорее. Страсть-то какая! Зато теперь я точно знаю, что не сбрендил. А так же в полной мере осознаю тот факт, что уровень интеллекта вашего покорного слуги прискорбно низок. Получается, что я добровольно собираюсь отдать мозги непонятной твари на предмет полномасштабных раскопок.
Отступиться не дает упрямство, глупая гордость, любопытство и малая толика вины. Все же привоз неведомой зверюшки к родным пенатам проспонсировал именно я, вырвав тем самым существо из комфортной среды.
Мысленно уверяя себя, что поступаю правильно (что, впрочем, не отменяло возможности летального исхода), позволил хищным волосам оплести свою голову. Сначала ничего не происходило. Я просто стоял рядышком с прекрасной и теперь совершенно голой статуей.
Непонятная штука, условно названная волосами, мягко массировала и поглаживала кожу головы. Даже приятно. Маонец говорил, что я погружусь в сонное состояние, и он сможет слиться\влиться\соединиться… в общем что-то такое. Я не очень понял. Кажется, это их специальный термин, у людей такого нет. В ожидании этого момента я внимательно рассмотрел обнаженные телеса.
Первичные половые признаки упрямо указывали на то,что это самец. Шея ровная, ни намека на кадык. Волос ни в паху, ни на груди не наблюдается. Член на первый взгляд от человеческого не отличается. А как он поведет себя в дальнейшем – кто знает? Вон волосы тоже внешне не таили сюрпризов…
В общем смотрел я, смотрел на маонца, а потом очнулся на полу. Ну, это я позже понял, что на покрытии лежу. Сначала просто пребывал в каком-то странном состоянии: вроде, вижу, но не понимаю, что. И, самое интересное, меня это совершенно не нервирует.
Значит, лежу я на чем-то… вполне удобном. И через некоторое время осознаю, что кто-то массирует кожу головы.
Еще минут пять лениво размышляю, о том, кто это может быть…
…БОЛЬНО! Ощущение такое, будто в голове что-то взорвалось! А! хватаюсь за репку, рефлекторно пытаюсь сесть, но чьи-то руки удерживают. Это и хорошо, потому что все закружилось и меня затошнило.
Кто-то прижимает к себе, укачивает, что-то говорит… боль постепенно становится тупой и уже не ослепляет. Старательно дышу через нос. Тошнота прошла почти сразу, накатила сонливость, глаза закрываются, я решаю смежить веки всего на секундочку, а потом, с новыми силами, разобраться с творящейся херней.
***
Первое, что я увидел, когда очнулся: плавающий в белом нитевидный зрачок. ****ь!
- Твой мозг устроен совсем иначе, чем те, с кем моя раса синхронизировалась раньше. Я не думал, что для нас это будет настолько болезненно.
А голос у маонца очень приятный. Интонирует, правда, немного странно.
- Тебе тоже было больно?
- Не так, как тебе. Я все же умею работать с разумом.
- Прелестно. То есть ты залез ко мне в голову и все там перекосоёбил?
- Я уверенно могу утверждать, что не принес непоправимого вреда. В течение нескольких дней возможны головные боли, но никаких более длительных последствий не предвидится.
- Ясно. Ты, я смотрю, решил-таки разморозиться?
Маонец поморщился. Теперь его плоть не была столь совершенной, как во сне. Я видел морщинки в уголках глаз и тончайшие линии носогубных складок, а еще мне показалось, что он изрядно расстроен.
- Когда мы слились, что-то пошло не так. Общение в мире грез не дает возможности полноценно исследовать индивидуума. Наша связь была неполной. По правде, я мог лицезреть лишь фрагменты продуцируемых тобой образов. Когда наши разумы слились, я начал проваливаться во все более глубокие слои, чем глубже, тем меньше шансов вернуться, естественно я попытался «всплыть», а потом меня просто выбросило в эту форму…
- Но ты хотя бы узнал, что хотел?
- Да, информацию получил. Язык и основные сведения — усвоены.
Я еще полежал немного, приходя в себя. Маонец держал мою голову на коленях и отстраненно поглаживал волосы, задумчиво глядя на белую стену, потом он вздохнул:
- Исходя из того, что я выяснил, для выживания мне необходимо предоставить людям нечто ценное. Какие-то услуги.
После мозговыворачивающей синхронизации думалось мне не очень, потому я некоторое время пытался сообразить, что имеет в виду маонец. Потом понял — это он про работу.
- Я достаточно получаю. Прокормлю.
Мы еще немного посидели на полу, а потом я, с помощью маонца, поднялся и поковылял показывать гостю дом.
- Как мне тебя называть?
- Прабодхан.
- Пра… хм что?
- Непривычно?
- Немного.
- Можно сократить…
- Праби?
- Пусть так. Твое имя?
- Герхард, но я обычно говорю всем, что меня зовут Гарри — проще звучит. Вот это — моя комната. Здесь еще есть несколько помещений, но большинство переделаны под всякие излишества, так что тебе остается только вон та комната — я ее оставил для возможных гостей.
- Что-то к тебе никто не заходит, - маонец пронзил меня внимательным взглядом нечеловеческих глаз, - почему?
- Не знаю... так вышло. Тащить кого попало к себе не хочется, а по-настоящему близких людей нет. Понимаешь, почему-то для большинства слишком важны разнообразные вежливые условности. Непременно надо звонить не реже, чем раз в неделю, поздравлять с праздниками, пусть и по спикеру, встречаться почаще... а я зачастую настолько вымотан, что даже новости толком послушать не могу. Диктор что-то говорит, а у меня шум в ушах. Посмотрю на то, как он рот открывает и — спать. Не хочется никому звонить или писать, а уж тем более встречаться. Вот и получается - люди со мной постепенно перестают общаться. Раз не отвечу, два не отвечу и — все. Больше не пишут.
- И тебе от этого грустно?
- Бывает.
- Но ты все равно не пишешь и не звонишь? И работать меньше не можешь? - маонец наморщил идеально-гладкий лоб, покрутил недоуменно головой и резюмировал, - ты странный. Есть проблема, есть пути решения, но ты предпочитаешь оставить все как есть.
- Я купил себе красивую статую. Для компании.
- О! Неодушевленную, как ты полагал. То есть на самом деле общение тебе не так уж нужно.
- По большей части утомляет и раздражает, но изредка все-таки бывает несколько тоскливо.
- Что ж, полагаю, что мы отлично уживемся. Если не возражаешь, воспользуюсь комнатой. Надо отдохнуть. После перехода в мобильную форму чувствую себя неважно.
- Тебе что-нибудь нужно? Есть, пить, одежда?
Маонец с недоумением оглядел себя, поморщившись поправил волосы, почти полностью скрывающие тело:
- Ах, да. Неприлично. Чуть позже.
С этими словами он величественно удалился в гостевую, плавно ступая босыми ногами. Как только ему удается идти настолько тихо? Я вот, когда босиком, шлепаю, как гусь. А он не идет — плывет, неслышно касаясь пола узкими ступнями.
***
С появлением Праби жизнь моя внешне нисколько не переменилась. Я работал, приходил в купол уставший донельзя, ел и вырубался. Это если не вдаваться в детали. А если присмотреться…
Маонец почти не говорил со мной, просто садился рядом и смотрел новости. Его гладкие розовые бедра касались моих брюк. Совершенство маонца кололо глаз.
Раньше я частенько разгуливал по куполу в одном нижнем белье — к чему лишний раз переодеваться, если все равно кроме меня никто не в состоянии по достоинству оценить волосатые икры?
Присутствие Праби заставило меня критичнее взглянуть на себя. Длинные домашние брюки прикрыли колосящиеся черным волосом конечности, рубашка с длинным рукавом проделала аналогичный трюк с не менее волосатыми руками. Теперь выходя из офиса я забегал в клозет дабы рассмотреть свою физию и привести в относительный порядок шевелюру. Пару раз сходил к мастеру. Он долго неодобрительно цокал языком, глядя на результаты анализов, и прописал инъекции.
Процедура оказалась болезненной, но результат того стоил — у меня улучшился цвет лица, я стал ощущать себя бодрее.
Потом, с завистью глядя на то, как Праби легко взбегает по ступенькам, ведущим на самый верх моего купола, задумался о своей физической форме. Рядом с гладким, грациозным маонцем, я ощутил себя безобразной обезьяной с мягким брюшком и слабыми ручками. Неприятно. Впрочем, этого и стоило ожидать: многие годы я посвящал себя работе, не задумываясь, каким образом малоподвижный образ жизни влияет на тонус и общий внешний вид.
Тратить драгоценное время на бессмысленные физические нагрузки — нудный подъем тяжестей и повторяющиеся унылые упражнения — не хотелось и я обратился к возможностям современной медицины. Курс инъекций, совмещенный с физиотерапией обошелся недешево, зато сэкономил время и не потребовал значительных усилий. Я почувствовал себя увереннее и даже поймал на работе пару заинтересованных взглядов.
Конечно, я все равно оставался всего лишь человеком, далеким от загадочной совершенной красоты маонца. Не знаю, заметил ли Праби произошедшие со мной перемены — его слова, обращенные ко мне всегда были вежливы, тон — прохладен, а нечеловеческий взгляд и вовсе не поддавался толкованию.
Кстати, Праби с царственным хладнокровием проигнорировал мое предложение купить ему одежу и по-прежнему разгуливал по куполу голышом. Волосы прикрывали интимные места, но постоянное присутствие обнаженного мужчины направляло мои помыслы во вполне определенную сторону. И с каждым днем меня тянет к Праби все сильнее. Не знаю, что с этим делать — я боялся оскорбить его своим прикосновением, когда считал лишь статуей, что уж говорить про настоящий момент. Кажется, стоит начать заигрывать и меня окатят ледяным презрением. Ну, или сразу откусят голову. Последнее маловероятно. В первые «сонные» встречи маонец был раздражен и агрессивен, но после того как он «оттаял» - ни одного угрожающего жеста. А еще он ни словом не выразил своего интереса к тому, что происходит снаружи. Даже к двери никогда не подходил. Вскоре это стало всерьез занимать и я, улучив момент, когда мы оба расположились на диване перед головизорм, спросил:
- Праби, ты уже много дней тут живешь...
- Надоел? - маонец вопросительно вздернул бровь и вперился в меня тяжелым взглядом.
- Нет, что ты, я про другое хотел спросить! Тебе не скучно все время в куполе сидеть? Прогуляться не хочешь?
- Не хочу, - кратко ответил маонец и перевел глаза на головизор, всем своим видом демонстрируя нежелание разговаривать на эту тему.
- Почему?
- Потому!
- Праби, нельзя долго сидеть в четырех стенах...
- Это купол, он круглый! - недовольно проворчал маонец.
- Да не важно! Не цепляйся к словам! Давай сходим куда-нибудь. Прогуляемся по парку? Вечером там красиво — огоньки летают, они разноцветные, по-моему, очень впечатляюще.
- Там, снаружи, люди. И их много. Еще там носятся эти ваши машины. Ты вообще представляешь себе, насколько опасно выходить? Можно ведь повредиться! Эта оболочка такая хрупкая! - Праби потряс перед моим лицом своей рукой.
- И ты теперь что же… вообще никуда ходить не будешь?
Праби вздохнул, досадливо сморщился и, выключив головизор, повернулся в мою сторону:
- Гррр-Ри, - начал Праби.
Он всегда довольно странно обращался ко мне. «Гр» - как рычание, а потом, совершенно отдельным слогом, «Ри».
- Пожалуй назрела необходимость кое-что пояснить... Переход из одного состояния в другое это очень большой стресс. На этом фоне часто развиваются навязчивые страхи. Я вот беспокоюсь о собственной целостности и не могу заставить себя покинуть обжитой купол и выйти во враждебную внешнюю среду. Да! Я знаю, что ты скажешь: среда не такая уж и враждебная, но это чисто субъективное ощущение.
- А… - я пребывал в некоторой растерянности, - это пройдет? Или... надо что-то сделать? Может, купить еще одну статую, и вам вдвоем будет легче через этот стресс пройти?
- Ох, нет! Не надо. Нас даже не тысячи, а какие-то жалкие сотни, живем мы, как ты догадываешься, весьма долго и за это время надоели друг другу до оскомины. Наличие еще одного… представителя моего народа скорее усилит стресс, а не уменьшит. Не беспокойся, все что мне необходимо - это время. Процессы в организме придут в норму, я привыкну. Ведь когда-то давно я существовал именно в этой оболочке и только непредвиденные обстоятельства заставили нас перейти.
- Праби, расскажи, пожалуйста, немного про ваш народ. Что это за загадочные обстоятельства?
- Тебе любопытно? Но это было невероятно давно! Не все ли равно?
- Вообще говоря — очень интересно услышать от тебя эту историю. И еще — мы о каком периоде говорим? Сколько лет назад?
- Сложно сказать. В те времена, когда мой народ смело ступал по тверди, вас, людей, еще не было в космосе.
- Но это же… получается не менее трех тысячелетий!
- Думаю, гораздо больше трех тысячелетий тому назад, - задумчиво произнес Праби, - тогда существовали такие расы, о которых вы и не слыхивали. Они исчезли, только кое-где сохранились останки городов. Когда слушаешь музыку звезд, время течет иначе, оно, в сущности, почти не имеет значения. Я любовался переливами плазмы и свечением газа, рождением и смертью звезд, глядел в червоточины и носился вместе со звездным ветром. А потом ощутил присутствие разумного, это отвлекало и… раздражало. Пожалуй, можно сравнить с соринкой, натирающей нежное глазное яблоко. Твои собратья правильно сделали, что объявили карантин и постановили считать планету, на которой мы нашли последнее прибежище, закрытой. Возвращение к плоти мучительно. Все, кого я знал, растворились в веках, планеты, на которых бывал — обратились в прах или изменились столь кардинально, что я их уже не узнаю. Мудрейшие предвидели такой исход долгого созерцания, нас всех предупредили о том, что будет. Период тоски — о прошедшем, о том, чего уже не вернешь. Знаешь, иногда даже к чему-то не слишком хорошему привыкаешь настолько, что отсутствие раздражающего и мешающего прежде фактора рождает уныние. Сердце щемит и во рту разливается горечь…
Мы с Праби почти не разговаривали, тем более вот так — по душам. Меня поразила его откровенность. И, честно говоря, стало жутко и... стыдно. Неловко. Рядом со мной сидело древнее существо, пережившее некую катастрофу — думаю, он еще об этом расскажет, - и именно я, ради сиюминутного желания, грубо растормошил его, вырвав из мира сладких грез. Вот просто взял и, ни на секундочку не задумываясь, эгоистично присвоил себе то, на что не имел никакого права.
- Прости… - это все что я мог сказать существу, чей мир прежний разрушен, а нового он пока не узнал.
- Не стоит просить прощения. Все идет, как должно. Да, сейчас мне очень плохо, но это пройдет, я точно знаю, нужно только перетерпеть, пройти через все эти эмоции. Передо мной необъятная вселенная, она прекрасна и удивительна. Столько планет, столько народов! Восхитительный калейдоскоп. Период тоски закончится и я смогу продолжить жить, жить по-настоящему, ведь переход в форму, способную лишь на созерцание, был временной мерой. Позволь я расскажу: наша цивилизация, как ты уже понял, очень древняя. Основной особенностью является почти вечная жизнь. О, она не далась нам просто так — это результат многих сотен лет целенаправленной работы. Многие трудились в уединении подземных лабораторий, чтобы достичь этой невероятной цели. Когда же исследования были завершены и мудрецы вышли из своих подземелий, выяснилось, что тех, кому пригодятся плоды их труда, невероятно мало. Практически предоставленные сами себе, лишенные мудрого руководства, мои соплеменники позабыли о своем долге поддерживать численность населения. В большинстве своем мы эгоисты и не склонны к тому, что люди именуют продолжение рода. Потому нас так мало. Дальнейшие события показали, что иногда количество важнее качества. Наша раса столкнулась с воинственными макродонтами. Так как мы в основном были сконцентрированы на улучшении качества собственной жизни и ее продлении, выяснилось, что наши планеты совершенно беззащитны перед нападением этих ужасных воинственных существ. Многие мои соотечественники погибли в первые же часы атаки, оставшиеся бежали вглубь планетной системы. Мы оказались в безвыходном положении — неспособные защититься, мы также не имели кораблей, подходящих для длительного космического путешествия.
Праби замолчал на долгие минуты, взгляд его был устремлен вперед, казалось, он заново переживает ужас тех дней.
- Однако, пока вражеская армия обыскивала планету за планетой, выход все же был найден. Углубившись в созерцание мы стали недоступны для захватчиков. Но, как видишь, у всякого решения есть плюсы и минусы. Мы настолько увлеклись переливами звезд, что ничто другое уже не тревожило и не волновало. Нам просто расхотелось возвращаться. Расхотелось вновь становиться уязвимыми, рисковать своей жизнью. Хотя, сейчас мне кристально ясно, что созерцание — это ущербное существование. Но понять это можно только вырвавшись из сладкого морока... замкнутый круг. Исходя из всего вышесказанного — я должен поблагодарить тебя. Какие бы у тебя ни были мотивы, - Праби улыбнулся и прижался боком, а потом уложил свою голову мне на плечо и снова включил головизор.
Я всю ночь проворочался, пытаясь представить себе — каково это: проспать много тысячелетий и очнуться среди незнакомых разумных? По-моему — очень страшно. Под утро я все-таки задремал и мне снилось, как загадочные макродонты, которые во сне были огромными, чешуйчатыми и зубастыми, преследуют меня, щелкая зубами. Вокруг мечутся тонкие изящные фигурки маонцев. Они тоненько вскрикивают, исчезая в испепеляющих их лучах, а я все бегу и бегу. Мне нужна всего лишь секундочка. Всего одна. Надо остановиться на мгновение и окаменеть, но у меня нет этой секунды и я бегу, петляю, стараюсь выиграть время. Проснулся с колотящимся сердцем — во сне меня, кажется, все-таки сожрали...
***
- Можно зайти? - Праби вежливо поскребся в дверь моей комнаты и замер на пороге.
На губах маонца играла легкая улыбка, я застыл на месте, не зная куда деваться.
Мы уже посидели перед головизором, я попутно закинул в себя принесенную с собой еду, Праби поел раньше, заказав доставку. Пройдя в свою комнату, начал готовиться ко сну и, конечно, разделся. Теперь мне было очень неловко стоять перед Праби в одних трусах. Интересно, удастся ли незаметно втянуть живот? Или это будет по-дурацки выглядеть?
- Гррр-Ри, у меня к тебе просьба, - маонец скользнул в комнату, мягко прикрыл за собой дверь и в два шага оказался настолько близко ко мне, что я видел перед собой только его узкий зрачок.
- Какая? - короткий вопрос прозвучал излишне громко, я поморщился, а Праби, ласково улыбнувшись, сократил расстояние между нами настолько, что мы соприкоснулись телами.
- Я совершенно запамятовал о некоторых потребностях собственного тела, - протянул он томно, тонкие пальцы деликатно коснулись моего плеча, - не знаю, принята ли у твоего народа взаимопомощь такого рода...
Маонец призывно улыбался и нежно поглаживал мою спину, незаметно переместив руки с плеч в район лопаток, а я так оторопел от всего происходящего, что несколько мгновений стоял совершенно неподвижно.
- Праби? Ты… предлагаешь секс? Я правильно понял?
- Да, - маонец дернул плечом, - тебя что-то смущает? Я внимательно изучил материалы, касающиеся этого аспекта у людей, и заметил, что практикуемые вами вариации близости весьма разнообразны. Тебя это беспокоит? Ты предпочитаешь нечто не одобряемое обществом?
- О, нет! Нет, конечно! То есть… может это и не очевидно...
Под внимательным взглядом маонца я совершенно запутался, смешался и чуть не отшатнулся, когда прохладные пальцы мазнули по ткани трусов, а потом пробрались под резинку, ощупывая мое достоинство.
- У тебя эрекция, значит, ты не против сексуального контакта. Интерпретация физиологических реакций верна? - маонец с интересом всматривался в мое лицо, я ощутил, что краснею, как мальчишка.
- О! - я коротко нервно хохотнул, поражаясь абсурдности ситуации — еще немного и самое желанное для меня существо начнет меня уговаривать, - я очень даже за! Просто это так неожиданно…
Маонец поощрительно улыбнулся, провел ладонями по бокам, остановив кисти на талии, прижал меня к себе сильнее, его волосы зашевелились и обволокли меня со всех сторон раньше, чем я успел дернуться — честно говоря это немного жутковато, когда прочные шелковистые пряди надежно пеленают, лишая возможности двигаться.
- Эй, я не знаю, что ты там изучал, но хочу подчеркнуть, что лично мне связывание не нравится! - пробормотал я, пытаясь высвободиться.
Мне удалось поднять руки и положить их Праби на грудь, но оттолкнуть не получилось — волосы обвились вокруг запястий и притянули меня к маонцу еще сильнее.
- Так, это уже тянет скорее на кошмар, а не на эротику... - прошипел я, тихонько начиная паниковать.
Терять подвижность мне не нравилось. Застывшая на лице маонца улыбка и пустой, обращенный внутрь себя взгляд, откровенно пугали, возбуждение прошло, осталось лишь желание выставить опасное существо из моей комнаты. И, пожалуй, из дома. А если не получится, можно после работы не возвращаться в купол, а снять номер и переночевать в нем…
- Гррр-Ри! - Праби отреагировал на мои трепыхания, моргнул, возвращая осмысленность взгляду и недоуменно сморщил лоб, оглядывая меня так, будто я невесть что вытворяю.
Волосы на миг прекратили обматываться вокруг частей моего тела и я даже перестал вырываться.
- Тебе… неприятно? - удивленно спросил маонец. - Но я же видел — люди используют веревки для ограничения подвижности! Или это — не у всех так?
- Не у всех, - процедил я сквозь зубы, - отпусти меня.
- Но, Гррр-Ри, как же я тогда получу удовольствие, если не буду тебя касаться? Разве тебе больно? Я слишком сильно сдавливаю?
- Нет, не больно. Просто не люблю, когда меня связывают.
- О! Погоди, я тогда размещу свои трихомы по-другому...
Гладкие прохладные волосы вновь зашевелились, заскользили по коже, и я готов был признать, что это, в принципе, даже приятно, если бы меня не пугала сама идея о движущихся волосах. Впрочем, чему я удивляюсь? Я же ведь знал, что они подвижные, просто отчего-то решил, что Праби в этой форме не может ими управлять, хотя если задуматься — а почему? Только оттого, что после перехода в подвижную форму Праби ни разу ими не шевелил? Интересно, кстати, по какой причине эти самые трихомы упорно притворялись обыкновенными безобидными блондинистыми прядками…
- Праби, а тебе обязательно… ну, вот так обматывать меня волосами?
- Это не волосы, это, в сущности, мой половой орган. Тебе неприятно? Это чересчур необычно? О, наверное, надо было сначала все подробно рассказать...
Я начал подозревать, что «практики» маонцев сильно отличаются от моих представлений о половом акте.
- Я не понял: как это — половой орган? А член тебе тогда зачем?
- Для оплодотворения, а трихомы — для удовольствия. Тебе понравится, Гррр-Ри, давай я просто покажу тебе, как любили на моей планете.
Голос маонца был почти умоляющий. Я уже практически справился с шоком от лицезрения слишком активных волос, заиграло любопытство — действительно, как это было у народа Праби?
Помедлив, согласился попробовать, взяв с маонца обещание остановить демонстрацию, если мне что-то не понравится.
Было немного жутковато, когда прядки медленно наползали на руки и ноги, обвивались, плотно сжимая тело. Лицо нависающего надо мной Праби было совершенно бесстрастно, глаза остекленели. Мне показалось, что он впадает в какой-то транс.
Покрыв почти все тело ровными витками, трихомы замерли в неподвижности. Они были прохладные и гладкие, ощущалось это как будто я надел плотный облегающий комбинезон. Потом волосы начали нагреваться, сначала немного, затем все сильнее. Это происходило в полной тишине, под пристальным взглядом Праби. Мне показалось, что управление этими самыми трихомами — непростое дело. Маонец явно был сосредоточен на своих ощущениях, и я даже вздрогнул, когда он открыл рот и, не меняясь в лице, тихо запел.
В его песне не было слов, только мелодия, которая поначалу показалась мне простой и безыскусной, а потом начала усложняться: она взлетала ввысь и понижалась, голос выводил рулады, то звучал в полную мощь, то почти шептал, прекрасное лицо Праби маячило белым пятном в полумраке комнаты, я и сам начал впадать в некое оцепенелое созерцание, разглядывая его тонкие черты и вслушиваясь в песню. Мне упорно слышался нежный перезвон колокольчиков, гудение струны, даже щелканье кастаньет, лицо Праби становилось все ближе, я жадно рассматривал его, позабыв о том, что лежу на кровати, опутанный тонкими светлыми волосами и еще минут десять назад мне было очень неловко и тягостно — хотелось сорвать с себя трихомы, я чувствовал себя достаточно глупо — как в коконе и все время вертелась мысль о том, что со стороны мое тело выглядит совершенно нелепо.
Теперь же все волнения отошли на задний план, мысли растворились. Я внимал дивному голосу, он нес меня по волнам, гнал вперед, я видел перед собой только лицо Праби, ничего более — вокруг нас расстилалась тьма, вихрились искры, мне стало тепло, а потом — жарко. По жилам побежала щекотка возбуждения, но я был совершенно расслаблен, шевелиться не хотелось, да это было и не нужно. Возбуждение усилилось, прокатилось горячей волной, срывая с моих губ удивленный стон. Я не понял, откуда оно взялось — трихомы не двигались, тогда как? Удивление, впрочем, было не настолько сильным, чтобы я решился прервать песню Праби — во мне жила уверенность, что делать этого ни в коем случае нельзя. Вожделение стало настолько сильным, что было почти мучительным, мне уже стало решительно все равно, каким именно образом Праби возьмет меня, главное - скорее…
Не знаю, что сделал со мной маонец, от яркого удовольствия меня выгнуло на постели, и я не смог сдержать стона, хотя обычно я «тихоня». Волосы по-прежнему не меняли местоположения, это сбивало с толку, ибо мне чудились прикосновения. Будто бы меня не только гладят, но и лижут, целуют, пощипывают, дергают за сами нейроны и это происходит по всему телу, одновременно, без малейшей передышки. Член, шея, простата, большой палец ноги, губы, запястья — каждый нерв был обласкан, и я кричал и корчился, не в силах выдержать этот шквал наслаждения. Меня вылизывали сотни языков, целовали тысячи губ, ни одна чувствительная точка тела не осталась без внимания… это продолжалось вечность. Или мгновение. Не знаю. Меня выкрутило в спазме, я даже, кажется, ненадолго потерял связь с реальностью.
Полежав, отдышавшись и проморгавшись, я повернулся к Праби за разъяснениями.
- Что это было? Не похоже… вообще ни на что!
- Но тебе понравилось? - на губах маонца играла легкая лукавая улыбка.
- Да. Правда я ничего не понял. Как ты это сделал?
- Трихомы, - кратко пояснил Праби, вытягиваясь рядом со мной и закидывая руки за голову.
Мне о многом хотелось расспросить удивительное создание, но я не находил в себе сил для разговоров — хотелось спать, завтра рабочий день, так что я просто повернулся на бок и, незаметно для себя, соскользнул в сон.
***
- Знаешь, похоже, я созрел для того, чтобы немного прогуляться!
Маонец с царственным видом вплыл в мою комнату, как к себе домой. Да, в общем-то так оно и было. С тех пор как в моем куполе появилась изящная статуя, минуло уже несколько лет.
Первое время мы сосуществовали как добрые соседи, стараясь не стеснять друг друга и не нарываться на конфликты. Конечно, так не могло продолжаться вечно, иногда ссоры все-таки случались, но крупными я бы их не назвал. Так, грызня из-за раздражающих мелочей, усталости, а то и вовсе — обыкновенного дрянного настроения.
Праби уже давно обосновался в моей комнате, а то, что раньше было гостевой, переоборудовано под гардеробную. Маонец с энтузиазмом покупал одежду предпочитая женскую. Ему шло. Сначала я пытался объяснить гостю из другого мира, что так одеваются особи другого пола, но он только рукой махнул — маонцы, как оказалось, вообще не заморачивались насчет пола, так как у них не было никакого разделения. Праби, мягко улыбаясь, сообщил мне, что его половая система совмещает в себе мужские и женские признаки.
- Погоди, но ведь у женщин есть цикл... у тебя тоже?
- Ох, конечно, нет. Мы устроены более разумно — к чему эти бесконечные гормональные скачки, оказывающие негативное влияние на самочувствие? У меня ровный фон, а яйцеклетка созреет в тот момент, когда я осознанно захочу потомство. Одна-единственная. И не нужно никаких глупых циклов.
Когда маонец начал выбираться из купола на недолгие прогулки, остро встал вопрос: мы пара или нет? Экзотическая, изящная красота Праби привлекала людей. И дня не проходило, чтобы с ним не пытались познакомиться. Маонец вежливо улыбался и всякий раз говорил твердое «нет», стараясь свести общение с восхищенными его внешностью поклонниками к минимуму.
- Знаешь, они меня пугают. Неприятные какие-то… и вообще, вы, люди, очень разные. Некоторые из вас могут быть опасными.
Праби ежился и доверчиво прижимался к моему плечу, а я чувствовал себя прямо героем. Только трусов поверх брюк не хватало. Однако, я прекрасно понимал — маонец освоится, перестанет видеть в каждом подходящем к нему человеке возможного маньяка, осознает наконец-то, что на самом деле никакому психопату с ним не справиться, и перестанет искать мнимую защиту в моих объятиях. И вот тогда может случится всякое. Например, он может найти себе кого-то более интересного, чем не молодой, не слишком симпатичный и не супер-богатый я. Перспектива не радовала. Вновь остаться в одиночестве, проебав данный самой вселенной шанс? Ну уж нет!
Я не знал, способны ли маонцы влюбляться, но постарался сделать все, чтобы вызвать его привязанность, благо это было легко — я давно уже не испытывал столь сильного желания доставить кому-то радость.
Сегодняшняя прогулка не предвещала ничего неожиданного. Мы не торопясь шагали по тропинке парка, Праби задумчиво оглядывал листву, я молчал — устал за последние дни на работе и разговаривать не хотелось.
- Грр-Ри, ты в последние дни хмурый. Ничего не рассказываешь.
- Работы навалилось... прям шевелить языком невмоготу. Да еще секретутка бумаги перепутала — отослала по сетке не то, там тоже не сразу разобрались, теперь вот, задержка поставки будет, им же еще заказ переформировывать надо. У меня под вечер голова гудит, как древний трансформатор.
Праби озабоченно посмотрел и погладил меня по руке.
- Грр-Ри... я знаю, что у людей сны не считаются чем-то важным, но мой народ привык прислушиваться к шепоту вселенной... мне тревожно. Я отчего-то волнуюсь. Сновидения неприятны. В них смерть и потери. Уже... несколько дней так.
yandex.ru
- И что ты хочешь этим сказать? - устало проговорил я, - у меня башка уже совершенно не варит… ну, видишь ты во сне какую-то дрянь. И ты веришь, что это к беде. Но какой толк от подобного предупреждения, если, я так понимаю, ты не можешь сказать, откуда нас ждет неприятность?
- Скоро я буду знать точно.
- Будешь? - я удивленно посмотрел на невозмутимого Праби.
- За несколько минут до… происшествия. У моего народа есть дар — иногда мы прозреваем возможные беды, но фора слишком мала и зачастую жертва рока ничего не успевает предпринять. Я надеюсь, что успею предупредить тебя о том, что случится. Звонком, например. Прошу тебя всегда иметь под рукой спикер и отвечать на мои вызовы незамедлительно.
Я поморщился — Праби частенько звонил очень невовремя, например, когда я ругался с клиентом или был поглощен проверкой документов — стоит отвлечься и потеряешь мысль. Но пообещал мнительному созданию, что сделаю так, как он говорит.
В вещие сны я не верил. Почти. Мне казалось, что многие истории про них притянуты за уши. Но в случае с маонцем скептицизм и приземленная циничность давали сбой. Хотел бы я отмахнуться от его слов, назвав про себя впечатлительным паникером, но слишком мало люди знали о вселенной и возможностях существ, ее населяющих. Почему бы созданию, умеющему обращать свое тело в камень и путешествовать по чужим снам, не видеть будущее?
- Скажи хоть - какого рода неприятности? Пролью кипяток себе на брюки? Попаду под машину? Хакеры уведут со счетов все средства? В планету врежется астероид?
- Не думаю, что это будет нечто настолько масштабное, как астероид. Скорее что-то направленное на тебя или меня. Судя по моим ощущениям - что-то опасное для жизни, будь осторожнее! - маонец был очень серьезен и я тоже проникся его настроением.
Домой мы возвращались подавленные, предчувствие беды заставляло подниматься волосы на затылке, мы интуитивно искали поддержки друг в друге, потому заснули обнявшись, как маленькие испуганные дети.
Слова Праби оставили неприятный осадок в моей душе, обдумав все еще раз, я решил, что нельзя пренебрегать словами маонца. Следующий день я встретил настороженным и готовым решительно отстаивать свое право на существование. Я был уверен, что удар, если дар Праби его не подвел, придется по мне. Маонец большую часть дня проводил в безопасном куполе, нашпигованном разными системами, что ему там может угрожать? Разве что прокисший суп да ножка стула, о которую можно больно удариться.
Однако, время показало, что я был неправ. На третий день, когда я уже почти успокоился и практически убедил себя в том, что Праби напрасно нагнетал атмосферу, перелив молчащего все эти дни спикера заставил меня подпрыгнуть на месте.
- Ри, это будет огонь! Я сгорю! - голос Праби дрожал и срывался, я хотел возразить ему, что в куполе отличная система пожаротушения, но он не дал мне вставить и словечка, - приезжай немедленно. Сейчас здесь все закоротит и что-то случится со спикером — в моем видении я не мог никуда позвонить. Вызови Службу, кажется, я уже не успева...
На том конце что-то затрещало, мелодичный голос извинился и сообщил, что соединение прервано из-за технических неполадок... я почти не помню, как бежал на стоянку, где оставил свою машину. Реальность рассыпалась на кусочки. Плоские, глянцевые, неровные. Руки, еле попадающие в рукава сдернутой с вешалки куртки, мои ботинки — они двигаются очень быстро, я внимательно слежу за ними, чтобы не упасть. Дверь машины. Газ на полную. Здания, мимо которых я проезжаю, сливаются в сплошную серятину, я еду слишком быстро. Сердце частит, надрывается, больше всего я хочу одного — не опоздать.
Со Службой я связался по дороге, проверив мой купол, диспетчер подтвердил, что системы не активны, детекторы не работают.
- Кто-то выключил вашу систему. Вы никому свои коды не сообщали?
- Конечно, нет! Вы с ума сошли!
- Может, просили кого-то присмотреть за куполом?
- Нет. Я никуда не уезжал. Скажите, машина скоро подъедет? В куполе остался человек, сами понимаете — там сейчас все заблокировано. Так скоро?
- Уже выехали.
- Хорошо, спасибо.
Разговор с безукоризненно вежливым и отстраненно спокойным диспетчером выпил из меня все силы. До купола от офиса было около получаса. Я, дико матерясь, выжимая из машины по-полной и не соблюдая абсолютно никаких правил, доехал за пятнадцать. Пока тянулись эти самые долгие в моей жизни минуты, лихорадочно вспоминал — настоял ли я на том, чтобы при строительстве использовались негорючие, самозатухающие материалы? Помню, что мы спорили с прорабом. Он хотел поставить более дешевые, горючие, я настаивал на том, что экономить следует на отделке… не помню, чем закончился наш спор.
Купол дымился, открытого пламени не было видно, наверное, я тогда уперся и сделали по-моему. Автоматические двери не открывались, разбить их нечего было и думать — я старался обезопасить себя, и они были весьма прочны, в стены уходили штыри, дающие дополнительную надежность. Окон у меня не было, их заменяли экраны. Еще один вход в купол находился наверху строения, попасть туда можно было по внешней лестнице. Я взбежал по ней и уперся в еще одну запертую дверь, сердце сдавило отчаяньем — в своем стремлении сделать дом неприступным, я превратил купол в металлическую ловушку и теперь Праби умрет внутри, а я буду рядом, но не смогу до него добраться!
- Так, надо подумать… - пробормотал я вслух, чтобы, услышав свой голос, хоть как-то успокоиться, - я сам проектировал и строил купол. Он не цельнометаллический. Кажется… да ! Космос, хоть бы получилось!
Подбежав к машине, сел за руль, немного отъехал для разгона и направил машину прямо на стену купола. Я вспомнил, что изначально собирался делать вход сбоку, но потом передумал — мне не понравилось как асимметрично это смотрится. Стену заделали, прорезали новый проем. В том месте, где прежде была дверь, стена менее прочна — нет армирования и стальную пластину я решил не устанавливать — все равно об этом изменении нет отметок ни в одном документе, следовательно, вряд ли кто-то сможет воспользоваться «брешью».
Удар получился просто ужасным, вылетевшая подушка безопасности с силой хлопнула по моему лицу, из носа потекла кровь, в голове загудело, что-то захрустело, скрючило от боли, и я испугался, что переломался и не смогу выйти из покореженной машины. При ближайшем рассмотрении все оказалось не так уж плохо. Ноги слушались, и, хотя меня немного качало, я выбрался из металлического комка, в который превратилась моя машинка. Блестящую, яркую машину было жаль, она была новенькой, последняя модель. Шустрая. Прочная. С хорошей системой безопасности. Не думаю, что выжил бы, вздумайся мне провернуть этот трюк с выламыванием на какой-нибудь другой колымаге.
Вылезти оказалось непросто — мешали обломки, машину зажало и дверцы не открывались. Истерически подергав ручки я, подстегиваемый страхом за Праби, полез через проем, зияющий на месте лобового стекла. В помещении было темно, дымно, в горло моментально забилась пыль, поднявшаяся от разрушенной стены, я закашлялся, меня даже согнуло до того приступ кашля вышел сильным, когда я смог более-менее распрямиться, то чуть не закричал, наткнувшись взглядом на фосфоресцирующие глаза.
- Гррр-Ри! - облегченно выдохнул Праби, повиснув на моем плече.
***
Расследование выяснило, что пожар случился не случайно — поджог. Систему безопасности взломали, заблокировали выходы, отключили все сирены и оповещения, кроме того - чтоб уж наверняка, небольшая глушилка, прилепленная к стене — маленькая и незаметная - не давала пробиться звонкам со спикера.
Кто-то хладнокровный и технически подкованный хотел умертвить самое дорогое мне существо — Праби.
Конечно, первым делом заподозрили меня. Но у меня не оказалось ни малейшего мотива. Праби, мило улыбаясь, сообщил обалдевшим от его красоты следователям, что у него нет никакой собственности.
- Грр-Ри приютил меня, заботится обо мне. Нет, я совершенно точно не буду подавать никакого заявления. Что вы такое говорите? Грр-Ри меня спас!
Следователи помялись и осторожно намекнули на возможную ревность с моей стороны.
- Хахаха!
Праби откинул голову, залившись звонким смехом. Никогда не слышал, чтобы он так громко смеялся, обычно маонец выражал свое веселье едва слышным хихиканьем, но гораздо чаще и вовсе обходился без звуков — молча улыбался. Наверное, это из-за того, что он перенервничал.
- Помилуйте, ну кому я нужен? - искренне вопросил маонец, на что оба следователя, зардевшись, деликатно намекнули на то, что, вполне вероятно, многим.
- Но в каком качестве? Грр-Ри всем меня обеспечивает, пылинки сдувает, то что вы предполагаете — нелогично! Это же я должен за него держаться, а не он за меня! Люди очень странные! - Праби всплеснул руками и снова весело хихикнул.
Так как завести дело без заявления потерпевшего следователи не могли, то, неодобрительно косясь на маонца и хмурясь, служители закона завели дело о поджоге и злоумышлении.
Ночь мы провели в номере, я заснул только приняв лошадиную дозу успокоительного — меня начинало трясти, когда я вспоминал как въехал в купол. А если бы я промахнулся и вмазался на полной скорости в прочнейшую преграду? Да меня бы по ней размазало! Запоздалый ужас от собственного безоглядного безрассудства леденил кишки. Хорошо, что хоть ничего не болело. Это потому, что меня накачали обезболивающим.
В медицинском центре, который я был вынужден посетить, сообщили, что нос я сломал. Впрочем, это было самым значительным повреждением. Кроме него — ушиб колена да синяки, оставшиеся от ремней безопасности.
Праби и вовсе отделался испугом.
- Ну, теперь все? - утомленно спросил я у маонца вечером, устраиваясь на постели безликого номера. - Больше ничего не случится?
- Я надеюсь, - Праби глядел серьезно и немного тревожно. - Точнее скажу через несколько дней.
Утро принесло боль — лекарство действовало на излете, просыпающиеся нервные рецепторы радостно брались за передачу сигналов, вытряхнув из тубы зеленую таблеточку, разжевал отдающую мятой оболочку — теперь неуместные со своим энтузиазмом трудяги заткнутся еще ненадолго.
На работе сослуживцы, конечно, уже знали новость. Все почли своим долгом выразить вежливое сожаление. Это было вполне ожидаемо, и я, тихонько закипая от всего этого ненатурального, формального сочувствия, станцевал ответное положенное этикетом па.
Приглашение на верхний этаж, к нашим небожителям, вызвало некоторую настороженность. Нечасто я бываю наверху. Нечасто. Что же заставило начальство обратить на меня свой взор? Неужели тоже хотят поинтересоваться, как я себя чувствую?
Моя должность руководящая, но есть шишки и поважнее. К одной из них я и направился.
Грюнт не подвел мои неясные, но мрачные предчувствия. Мне намекнули, что человек моего уровня не должен проживать с неизвестно каким боком относящимися к нему лицами. Я, конечно, столь же тонко намекнул, что никому до этого не должно быть никакого дела — личная жизнь, на то она и личная. Некоторое время мы вели вполне благовоспитанную беседу, а потом я, не выдержав этого абсурда — да кому какая разница, с кем я и что — прямо послал Грюнта нахер. Мне сообщили, что это я зря, так и уволить могут…
Ну, и к концу дня я стал безработным. Честно говоря, произошедшее меня ошеломило — как-то раньше я не замечал в согражданах оголтелого пуританизма. Или это у Грюнта личный задвиг? Но факты — такая штука. Странно, непонятно, нелогично и просто абсурдно — но существует! Вот таким образом существовало и мое увольнение. Хорошо, что у меня имелись некоторые сбережения. Как-нибудь протянем, пока я не найду замену конторе.
***
Новая работа находиться отказывалась. Возможно это подсуетился уязвленный Грюнт или просто момент такой — неудачный... я лихорадочно высчитывал, сколько мы продержимся, если будем жить в отеле, а работа так и не появится.
- Грр-Ри, - передо мной стоял маонец, а мне казалось, что я один.
Наверное, задумался и не заметил, как он зашел. После пожара Праби не очень хорошо спал, потому часто прикладывался днем — подремать.
- Чего ты вскочил? Поспал бы еще. Совсем бледный стал, - вздохнул я несколько виновато — мне думалось, что в свалившихся на нас испытаниях виновен именно я, ведь Праби ни с кем, кроме меня, не общался, следовательно, вряд ли кто-то затаил зло на него, вероятнее — на меня.
Хотя я и предположить не мог, кто же воспылал ко мне столь искренней ненавистью, что спалил купол, чуть не убив маонца.
Праби в ответ на мои слова бледно улыбнулся, скосил свои жутковатые зрачки в сторону и тихо произнес:
- Грр-Ри нам необходимо уехать.
- В смысле? Из города? Ты… снова что-то чувствуешь?
- Чувствую, - маонец кивнул, - на этот раз еще сильнее. Я уверен, если просто сбежать из города, это не поможет. Надо покинуть планету. Это возможно?
- Э… погоди. Надо прикинуть… то есть корабли-то ходят. На билет хватит. Но потом?
В этот раз я уже не сомневался в верности предчувствий Праби, спину облило холодным потом, осунувшееся, тревожное лицо маонца моментально заставило поверить в серьезность нависшей над нами неизвестной угрозы.
Слова заставили всколыхнуться, заметаться лихорадочно. Погруженный в некое отупение неудачами с поиском работы я скуксился и замедлился, Праби со своими предчувствиями встряхнул, прошил зарядом энергии. Уже к концу дня я заказал билеты на середину ночи, перевел средства, сложил нехитрый скарб: пара особо любимых картин, несколько древних, бумажных, книг — тоже своего рода средства — вот и все. Мы отправлялись в путешествие налегке. Ведь в сущности все, что нужно, можно купить в пути или по прибытии.
Беспокойство гнало вперед. Когда я стоял у своего практически непрошибаемого купола, то понял одну вещь — Праби очень, очень важная часть моей жизни. Страх за него крутит живот, обращает мышцы в желе, перекрывает кислород. Я настолько — до спазмов, до тошноты — боюсь его потерять, что не раздумывая бросаю свой вполне подлежащий реставрации купол и прокладываю курс в невозможную глушь, туда, откуда когда-то выковырнулась наша семья и где до сих пор есть небольшой участок земли, принадлежащий мне лично.
Вот же — пригодилось! Я-то, когда умер какой-то дальний-предальний родственник и оставил нам собственность, был уверен, что никто никогда не полетит туда. На край Вселенной. Далеко. Планета бедная. Страна не самая благополучная.
Доли родственников выкупил. Просто так: у меня бы деньги не взяли, а тут я придумал, как всучить этим гордякам пару монет на жизнь. И все довольны. А теперь эта недорогая, по меркам недвижимости, покупка, может статься, спасет мне жизнь.
Когда-то, много лет назад, я выплачивал все частями: пусть и далеко от основных маршрутов, пусть планета неизвестна и непопулярна, собственность все равно стоит немало. Не копейки, отнюдь. Сейчас у меня не хватило бы средств на подобную покупку, тем более с учетом стоимости билетов.
***
По приезде оказалось, что на том месте, где располагается мой участок умудрились построить жилое здание. Небольшой такой пятиэтажный домик. Ну, понятно, как все это делается: кто-то проплатил, кому следует, и про собственника «забыли».
Мы оказались на далекой-далекой планете, почти без средств к существованию, растерянные и бездомные. Законодательство разных планет, и даже стран, существенно различаются, но какие-то основные моменты, как правило схожи. Присваивать чужое нельзя. Но могут быть нюансы. Пришлось потратить несколько десятидневок, бегая по инстанциям и доказывая права. В конце концов, объявился фрукт, покусившийся на лакомый земельный надел. По моему поведению делец уже понял, что я не отступлюсь и явился лично посмотреть на столь невовремя объявившегося владельца.
- И чего Вы хотите? Что же теперь — сносить? - грузный пожилой мужчина глядел на меня внимательно и зло.
Я оскалился, как голодная, загнанная в угол собака:
- Нам с партнером негде жить. Этот участок — все, что у меня есть...
- Если я снесу дом, то жить вам по-прежнему будет негде, - рассудительно произнес мужчина.
- Построю свой.
- Но на это уйдет и время и деньги. У меня несколько квартир так и не выкупили. Все коммуникации подведены.
Честно сказать, я надеялся, что мужик мне это предложит. Мы еще покружили друг вокруг друга, стараясь сладить повыгоднее для себя. Наконец я выторговал нам с Праби большую квартиру на третьем этаже. Конечно, она была гораздо меньше сожженного купола, но больше и уютнее номера в гостинице. Приобрели простенькую мебелюшку, стали потихоньку обживаться.
Бежали мы на скорую руку. Получилось, что в средствах — весьма стеснены. Когда поверенный перевел деньги от продажи купола, которую я не успел совершить, пока мы были еще на планете, стало немного легче.
Город был маленьким, провинциальным, технологий почти никаких. Появление на улице экзотического Праби вызывало шок и ступор у пешеходов. Некоторые даже автомобили останавливали, чтобы, открыв рот, разглядывать диковинку.
Маонец делал вид, что не замечает, но ему было неприятно чужое жадное внимание. Его бледное лицо застывало мраморной маской, глаза смотрели холодно и строго. После каждого такого выхода мне приходилось долго обнимать его, отогревая. Подумав, я решил что необходимо немного пригасить оглушительный эффект. Мы аккуратно заплели трихомы в косу, вытянутые зрачки прикрыли зеленые линзы, необычные пальцы - длинные рукава. Одежду подобрали мешковатую, скрывающую фигуру. И действительно — смотреть стали меньше. Многие проносились мимо, скользнув равнодушным взглядом по закутанной в тряпки фигуре. Внимательные, неторопливо идущие по своим делам люди замечали необычность внешнего вида, но уже не пялились столь откровенно.
Жизнь в маленьком городе текла тихо и размеренно, постепенно жители ближайших домов стали узнавать нас на улице и здороваться — здесь это было принято. Сначала ритуал приветствия вызывал недоумение, потом мы стали задерживаться на пару минут, чтобы перекинуться парой слов с доброжелательными аборигенами. Образовался некий круг общения. Нас стали звать на вечерние посиделки — многим было интересно пообщаться с приезжими «из центра». Мои рассказы о жизни «там» слушали с жадным интересом, Праби же по большей части молчал. Но и у него со временем нашлись собеседники. В основном это были замужние женщины, проживающие по соседству. Они забегали к нам «на пять минут». Общение с кумушками дало неожиданный результат.
- Грр-Ри — Праби смотрел на меня требовательно и тревожно, - я тебе нравлюсь?
- Конечно! Что за вопрос? Я без ума от тебя! - бодро произнес я, но маонец продолжал смотреть пристально и немного зло, - Почему ты вдруг спрашиваешь?
- Мы столько времени уже вместе... но я тебе в общем-то никто.
- Почему никто? - я растерялся, не понимая, чем провинился.
Вроде, отношения у нас теплые. Спим всегда в обнимку. Маонец следит за чистотой и порядком, вечером встречает нежной улыбкой. Я работаю целыми днями, обеспечивая, как и обещал когда-то.
- Потому что официально мы — совершенно чужие друг другу люди.
- А! Ты о юридической стороне вопроса? Ну, у нас же общий быт, мы ведем совместное хозяйство. Это кто угодно подтвердит!
- Да. Только вот все это абсолютно ничего не будет стоить, если с тобой или со мной что-нибудь случится. Зарегистрированные отношения дают определенные права. У Ки-Ррри сожитель попал в медцентр. Сейчас он без сознания. Так пришли сотрудники надзора и опечатали квартиру — она не имеет права там находиться. Даже вещи взять не позволили. Потому что раз договора нет, значит, нет и права находиться на чужой жилплощади.
Праби решительно сжал губы, а я подумал, что как-то мало ознакомлен с этой частью законодательства. О личном болтать не люблю, коллеги со временем это просекли и перестали при мне сплетничать. На нашей планете разница между зарегистрированными отношениями и фактическим совместным проживанием была не так уж велика, а законы не столь категоричны.
- Я не знал, что здесь все так строго... а у вас как оно было?
- У нас не было принято совместное проживание.
- И тебе... наверное, это сложно? - признание Праби вызвало растерянность, я испугался, что на самом деле ему совсем не хочется жить со мной.
- Ну, сначала мне просто необходим был кто-то разумный поблизости. Хотя и странно, когда кто-то рядом изо дня в день. А потом привык.
- Ага.
Маонец продолжил требовательно вглядываться в мое лицо. Ждет. Надо что-то сказать. Сделать предложение? В моей голове заметались сотни панических мыслей. А что, если Праби хочет романтики, чтобы все было красиво? И теперь обидится на то, что я буднично, почти что под давлением, попрошу его быть моим партнером? Не будет ли маонец считать, что я делаю это нехотя? Вдруг ему кажется, что я его недостаточно ценю?
Пока я мучился сомнениями и холодел при мысли, что маонец оскорбится моим долгим молчанием, тот взял все в свои руки.
- Завтра пойдем и все оформим, я уже забронировал очередь. Надеюсь, ты не против.
Праби вопросительно склонил голову, я удивленно приподнял брови:
- Как завтра? Это же надо отпраздновать, пригласить знакомых, значит, сначала — обзвонить, потом…
- Излишне, - отрезал Праби, - это же просто формальность.
Вот так я и обзавелся партнером. С одной стороны меня радовала практичность маонца, с другой — как же так? Вроде бы праздник... потом я вспомнил, что у маонцев само понятие брака практически отсутствовало и успокоился. Он же иномирянин. Воспринимает все иначе, чем человек...
Покатились годы. Круглые, как галька на море. Жизнь тормошила, заставляла решать какие-то проблемы, дни исчезали, съеденные обыденностью. Попробуй-ка вспомнить, что там было! Все серо, однотонно. Были, конечно и свои мелкие радости и огорчения. Первое время я все боялся, что вещие сны снова что-нибудь такое предрекут. Опасное. Но нет.
Пришел отчет о закрытии дела. Следователи долго и подробно, на нескольких десятках страниц, не поскупившись на детали, поведали как продвигалось расследование и к какому результату привело. Оказалось, что на меня точил зуб недовольный клиент. Мужчина с явными психическими отклонениями считал, что та техника, которую мы ему собрали, целенаправленно желает его убить. И это, конечно, дело рук начальника ремонтного отдела — то есть меня. Внешне псих выглядел вполне вменяемым, со всеми подряд своими мыслями не делился и искали его долго. Нашли. Упорные все-таки у нас следователи.
***
Незаметно подкралась серьезная дата — десять лет союзу. Тут уж я настоял на торжестве.
Люди склонны оглядываться назад, подводить какие-то промежуточные итоги. Анализировать прошлое. Глядя на невозмутимо держащего столовые приборы маонца, на его прекрасные черты, я с грустью понимал, что с годами наша тяга друг к другу почти сошла на нет. Мы уже давно не прижимаемся во сне, да и почиваем в разных спальнях, чтобы не мешать один другому. Нет былой теплоты, да и была ли она? Иногда думается, что маонец слишком инакий(1). Он частенько размышляет о чем-то своем, иногда я даже боюсь, что он вновь окаменеет, уйдет в созерцание.
Мне маонец по-прежнему бесконечно дорог, в наших отношениях нет надрыва — злости, раздражения, неловкости. Мы с удовольствием гуляем вдвоем, посещаем выставки, навещаем знакомых. Иногда маонец игриво взглядывает и предлагает: «Спеть?», я всегда отвечаю «да».
Необычная близость - без проникновения, почти без прикосновений - так и осталась единственной формой секса, которую мы практикуем. Порой я задумываюсь: наверное, мы себя чего-то лишаем. Традиционный человеческий секс — классная штука. Но, уже почти решившись намекнуть на возможность иного, не «пения», всякий раз трусливо молчу — слишком страшусь потерять то, что имею. Маонец ведь мог бы и догадаться, что у нас, людей, есть свои привычки и обматывание волосами в них не входит. Значит, очень вероятно, что «обычный» секс его отвращает. Или он боится забеременеть. Или, чем Космос не шутит, беспокоится, что может повредить мне — вдруг его семя ядовито. В общем, я иногда размышлял о том, что желается большего, но не решался даже начать об этом разговор.
Десять лет — солидная, вроде, дата. Мне удивительна цифра — кажется совсем недавно я любовался на розоватое произведение искусства, а теперь вот — пролетело незаметно столько лет.
Дни, прошедшие плотным строем, сливаются в сплошную непрерывность, но я совершенно не ощущаю их груза. Думаю, что с появлением маонца стал гораздо счастливее: раньше года ложились на хребет свинцовыми плитами, теперь же носятся вокруг пестрыми перьями.
По молодости казалось — за годы партнер приестся, станет постылым, как это вообще возможно — общаться каждый день много-много лет и не надоесть? Однако, даже после всех этих дней, Праби не кажется мне изученным вдоль и поперек, у него осталась еще масса секретов. Загадочный маонец так и остался немного в стороне, наособицу.
Мне не хватает тепла: нет чувства защищенности, которое бывает рядом с родными людьми. Мы общаемся как хорошие знакомые, которым нечего делить и которые довольны обществом друг друга. Праби всегда внимательно выслушивает мои рассказы, порой дает советы, потом рассеянно делится событиями прошедшего дня, но пространных разговоров, обсуждений мы не ведем. Маонец просто живет рядом, заботится обо мне, с ним очень легко, но иногда я ловлю себя на мысли, что мне чего-то не хватает. Нечто неуловимое ускользает и я не знаю, как это заполучить. Подобные мысли и смутные ощущения я старательно отгоняю — то, что есть — это очень неплохо. А чего нет — того нет. Не стоит грустить, тем более, что я даже не могу сформулировать, чего именно желаю. Может статься, что непонятные желания это игры сознания, вызванные усталостью, авитаминозом или магнитными бурями на светиле.
Глава 3
ПОВ Рунако
После разговора с братом мне стало немного легче. Солнцеликий сосед занимал все мои думы, мне уже начало казаться, что я схожу с ума от монотонно проходящих по кругу мыслей и бесконечных диалогов, которые я вел с ним, увы, лишь в собственной голове.
Олан помог взглянуть на ситуацию трезво: вот уже месяца два я безуспешно пытаюсь подобраться к соседушке, но он виртуозно ускользает. Выходит из дома тихо, незаметно. На цыпочках, что ли, по лестнице пробирается? Как ни прислушиваюсь - ни разу не засек. Может, прямо у двери его караулить? Когда я звонюсь в квартиру - не открывает. Вообще. Пару раз удалось подловить его на улице. Красавец неохотно цедил слова через губу, наотрез отказался пить со мной чай и, холодно сообщив, что у него масса дел, поспешно удалился.
Я ему несимпатичен. Это очевидно. Взгляд зеленых глаз выражает презрение и капельку раздражения ничтожным созданием, посмевшим заступить дорогу несравненному. Ничтожное создание это, конечно, я. Между прочим, я выше на голову. Но все равно рядом с ним ощущаю себя незначительным. В голову сразу лезут мысли о собственной никчемности: мне нечем похвастаться, нечего предложить, нечем привлечь. Кто я? Да никто! Сильный, это да. Но тот же Олан сильнее. Почти все братья сильнее. Люди, конечно, не сравнятся ни в быстроте, ни в ловкости… но это не утешает. Раньше я как-то жил, и все. Клево было. Поработаешь немножко. Так, не напрягаясь. Зашибешь деньжат, потом промотаешь. Отлежишься малехо и — по новой.
Вещами я никогда не заморачивался. Даже машины не было. Не говоря уж о корабле. Папани железяки любят, а я к ним совершенно равнодушен.
Жил у Ксана, когда папа доставал наставлениями — снимал комнату у друга или перебирался к кому-нибудь на пожить. Потом папа остывал, а мне надоедали сожители, и я возвращался. Такой необременительный образ жизни. Более основательные братья морщили носы и обзывали обалдуем, я же в глубине души считал, что они просто зануды, слишком серьезные, чтобы жить легко. И все было отлично, просто чудесно. Но сейчас перестало. Как-то остро стала ощущаться бессмысленность собственного бытия.... но гораздо сильнее волновало отсутствие сколько-нибудь значимых накоплений. Монеты все любят. Если они у тебя есть, то ты — интересная личность. Уверен: на блестящей машине, упакованный в модное шмотье, я смогу обратить на себя внимание.
Значит, надо достать монет. И побольше. Только как? В клубе много не заработаешь… вот тут я и вспомнил про Клайва и его предложение.
Как-то раз, приперлась к нам компания. Ну, ребята все молодые. Набухались, конечно. Что еще в клубе делать? Не танцевать же? Вот. Кто-то из них уже сидел, удерживая положение тела только с помощью особо удобного кресла, а некоторых потянуло на подвиги. Пришлось особо резвых укладывать на пол, а потом вызывать развозку. Дело то обычное, чуть ли не каждую ночь так развлекаюсь. А потом, в конце смены, ко мне подошел мужичок. Я еще подумал, что он немного староват для нашего заведения. К нам в основном зелень всякая ходит, а этому на вид куда больше тридцати. В общем, он сказал, что им в контору нужны ловкие ребята. Оплата достойная. И номерок оставил, по которому можно связаться. Понятное дело, что ребята им нужны не старушек через оживленные перекрестки переводить, поэтому я сказал что подумаю, а сам решил поберечь Олану нервы и не ввязываться.
Но монеты нужны…
Куда же я сунул этот номерок?
В глубине души я был уверен — раз Клайв сам подошел, значит, во мне заинтересованы. Потому не был готов к холодному приему. Никто не спешил навстречу, раскрыв объятия и утирая слезу счастья. Монеты тоже передо мной не посыпались. Меня сухо уведомили, что сейчас никаких мероприятий не планируется, но, если я оставлю свой номер, меня будут иметь в виду. Ну, вот. А я размечтался. Я уже почти пришел к выводу, что так оно даже лучше и грустно задумался над легальной работой, как мне все-таки позвонили. Задание выглядело простым: взять сумку в одном месте и отнести в другое.
Темно-синяя кошелка была довольно потертой, весила немного, я закинул ее на плечо и потопал на тот адрес, что мне черканули на бумажке в так называемом офисе. Контора, к слову, действительно походила на самый обычный офис какой-нибудь задрипанной фирмочки по оказанию никому не нужных услуг. Потрескавшийся плиточный пол, простая белая дверь с кнопочным замком, крашенная девочка на побегушках, которую все называют «администратор», светлые стены, несущие на себе отпечаток непростой жизни. Невзрачное такое местечко.
Кроме администратора — никого. Только в глубине помещения закрытая дверь, потускневшая криво прибитая табличка гордо извещает «директор». Фиг его знает — есть ли там этот самый директор. Да и директор ли. Как-то эта безлюдность... расслабляла, что ли. Не стали бы на одну эту девочку что-то архиценное оставлять. Конечно, про содержимое сумки мне ничего не сказали. Я уточнил — нужно ли мне это знать. Сказали — нет. Нет так нет.
В транспорт не полез. Прошелся ножками. Хожу быстро, улицы выбрал тихие, почти без движения. Притащил, куда надо. Местом назначения оказался жилой дом. Типовая многоэтажка. Что было, в принципе, ожидаемо, ибо на бумажке был номер квартиры. Подъемник не работал, лестница не радовала — заплеванные ступеньки, кажется, вообще никогда не подвергались санобработке. Обшарпанную дверь открыл здоровенный детина и, мрачно окинув меня взглядом, процедил:
- Заходи.
Щелкнул замок, парень молча мне кивнул, забрал сумку и утопал куда-то вглубь квартиры. Наверное, проверять. Я чувствовал себя довольно глупо, стоя в коридоре и ожидая непонятно чего. Наверное, все было в порядке, потому что парень снова появился в поле моего зрения, кивнул еще раз, сунул в руку деньги и почти вытолкал за дверь. Пересчитал уже на лестнице. А ничо так! Решил, если позовут — снова пойду!
***
Сегодня мне приснился очень странный сон. Впрочем, может он и не был таким уж необычным — говорят, что во сне мозг перерабатывает информацию прошедшего дня, а днем я живу только мыслями о прекрасном соседе. Вот и снится. К тому же вчера, уже под самый вечер, мне даже удалось его увидеть: спускаюсь на смену, иду тихо-тихо, надеясь на чудо, и — опа! Он. Стоит, в замке ковыряется. Я так ненавязчиво встал рядышком, говорю — может, помощь нужна? Он пробурчал что-то отрицательное, я сделал вид, что не понял. Оттер его аккуратно в сторону, замки здесь допотопные — карточные. Кое-где сохранилась невероятная древность — механические! Их до сих пор, оказывается, производят. Мне всегда казалось, что такие штуки безнадежно устарели, но здесь я своими глазами видел на прилавке замок с ключами. Интересная фигулина.
Короче, папа Шыкх однажды продемонстрировал приборчик. Открывает любые двери. Это технология хвыров. Люди до такого еще не дошли, потому точно скопировать отмычку не получилось. Пришлось несколько раз уже готовый прибор переделывать. Хотелось добиться компактности. Конечным результатом я был не очень доволен, однако собранного на коленке уродца почти всегда таскал с собой. Пригодился! Замок затрещал, крякнул, мигнул пару раз злобным красным глазиком и, издав скрежет, открылся. Я победно посмотрел на явно удивленного соседа и, воспользовавшись его замешательством, подхватил пакеты, под предлогом помощи ввинчиваясь на вожделенную, но недоступную ранее территорию, принадлежащую моему божеству.
Хорошо, что я — наполовину хвыр. Плотные многоразовые пакеты оказались неподъемны. Для меня, конечно, нет. Легенькие. Но человек должен был бы просто пополам согнуться от их тяжести. Значит, кажущийся воздушно-тонким инорасник, обладает впечатляющей грузоподъемностью.
Занеся продукты на кухню, я попытался напроситься на салаб и логическое продолжение оного. Соседушка вспыхнул как дюза наземника, обозвал меня приставучим, беспардонным, дерзким и докучливым. У него любопытные волосы. Они гладкие и шевелятся. Так - чуть-чуть. Малозаметно. А когда он злится когти появляются. И зубы острые. Зато попа очень приятная на ощупь, жаль что долго мять ее мне никто не позволил, пришлось спасаться бегством от разъяренного моей наглостью соседушки. Это того стоило. А царапки заживут скоро.
На работе долго ахали, разглядывая мою помятую физию.
- Ты чего — на колючехвоста лицом приземлился?
- Почти…
Я криво улыбался и отшучивался как мог. Не говорить же, что почти набросился на приятного мне человека и заслуженно получил за это по морде? Когтями. Ух, и разозлился же мой красавец! Сразу видно — не по-напускному, как некоторые. Смазливые иногда кокетничают, цену себе набивают: притворно хмурятся, отпихиваются и обязательно сообщают: «Я не такой!». На самом-то деле обычная давалка, как и остальные. Но с претензией. Подобное обозначает, что надо потратить чуть больше монет на коктейли.
Или — встречались пару раз такие — стесняшка. Глазками стреляет, но сразу перейти к делу не по нутру, уговорить надо.
Я, конечно, знал, что вышесказанное — не про прекрасную ледышку, однако близость предмета моих воздыханий лишила разума. Меня просто бросило в его сторону, я прижал к себе твердое горячее тело, руки удобно легли на ягодицы и... едва различимое движение, мощный удар заставил согнуться и отлететь с такой скоростью, что попавшийся на пути стул уцелел лишь чудом. Обворожительный инорасник пришел в бешенство. На моем лице осталось несколько царапин — свидетельств его ярости, их было бы больше — меня явно собирались раскромсать на неаккуратные кусочки, но я выпрыгнул в открытое по случаю хорошей погоды окно. Этаж невысокий, я — крепкий… надеюсь, через несколько дней парень поостынет. Эх, нехорошо получилось. Правильно братья меня дебилом называют...
Всю смену меня мучило муторное, тяжелое чувство. Не знаю, как его и назвать-то. Раскаяние? Редко оно меня посещало. Чего только не вытворял, но стыдно почти никогда не было. А тут… что он обо мне подумает? Ответ только один — ничего хорошего. Самое поганое — инорасник и так был обо мне весьма нелестного мнения, а теперь вообще… даже не знаю, как исправить положение. Прикидывал так и эдак. Посоветовался с товарищем по смене. Но тот кроме «побрякушку купи», ничего дельного не сказал. К концу ночи я измаялся, но так ничего и не придумал. Решил воспользоваться советом. Только что же преподнести?
Утром забежал в маленький магазинчик. Вот прямо зашел через дверь. Здесь невозможно ничего купить по сетке, местные-то привыкли к двухмерке и как-то ухитряются, а я не могу, потому приходится ходить по помещениям, набитым товарами, выискивая нужное. Приобрел какую-то странную блестящую херню на цепочке. Продавец сказал, что это многим нравится. Надеюсь, соседушке тоже приглянется. Сам нести не посмел — еще начнет меня полосовать едва увидев, отправил с курьером. Записочку приложил, чтоб понятно было от кого и в связи с чем.
***
- Ты чего опять натворил? - Олан встретил меня прямо у двери, вид он имел недовольный.
Разглядев мою уже начавшую подживать морду, братец всплеснул руками:
- Ах ты ж… опять врезался по пьяни в кактус? На спор, что ли?
Я недовольно засопел. Да, было как-то раз. Прыгнул на подлое растение. Потом два дня колючки выковыривал. Но это всего разочек-то и было! А мне этот случай уже года два припоминают!
- Не… это… неважно, короче, - рассказывать про соседа и рукоприкладство не хотелось, знаю я его — поржет, обзываться будет и, в воспитательных целях, подзатыльников надает.
- Так… ладно, хрен с тобой. Ко мне сегодня прибегал твой солнцеликий — кстати он и впрямь ничего — был просто вне себя. Чуть не лопнул со злости. Грозился до тебя добраться. Попытался всучить мне какую-то ерундовину, но я не взял. Ну, с меня-то взятки гладки. Я ни при чем. В общем, он пошипел тут чуток и убежал к себе. Давай, колись, чем ты его допек?
Я понял, что братец от меня не отстанет. Его глаза сверкали любопытством, а если Олан чего-то хочет, лучше у него на пути не стоять. Пришлось поведать, в общих чертах конечно же, все произошедшее.
- Ой, не могу!.. ну, ты дебил! А что в записке-то написал? - поинтересовался Олан, мерзко подхихикивая.
- Ну, что... извинился. Комплимент сделал.
- Давай дословно!
- Э... «Прости, что так вышло, но твоя прекрасная задница не идет у меня из головы, надеюсь, что смогу ощупать ее более внимательно.»
- Блять... - Олан хрюкнул, подавился смехом и сполз по стене на пол, якобы не в силах удерживаться на ногах от приступа веселья, я мрачно взирал на его тушку. Может, пнуть его? Да ну... отдача замучает...
- Рунако, это ****ец! Теперь-то я понимаю, почему парень так злится!
- Не, ну а чо? - недоуменно произнес я, не врубаясь — чего такого-то?
- Ничего, милый, ничего! - прохрюкал брат и, пошатываясь и подхихикивая, направился в свою комнату. Придурок. У меня тут жизненная трагедия, а он ржет!
Наверное, про задницу было слишком прямолинейно... но это же комплимент! Я и вправду о ней все время думаю... расстроенный несовершенством мира в целом и несправедливым отношением одного индивида - в частности, отправился на боковую. Вот. И тут он мне приснился.
Сначала я оказался в темном помещении. Не кромешно-непроглядном: я вполне мог различить собственные ладони, гладкий твердый пол, но стены терялись где-то во мраке. Ни окон, ни проемов, во всяком случае я их не видел. Не самое приятное местечко. Могло бы быть и посветлее. Я поежился — лопатка что-то зачесалась. Потом раздалось тихое шипение, я стремительно развернулся в сторону звука и увидел его. Только во сне сосед был не очень похож на вполне мирного (если не тискать) инорасника. Его длинные волосы немного приподнялись и угрожающе шевелились, загнутые когти целились в мой живот, рот наполнился длинными клыками, глаза изменились — стали почти белыми с тонким вытянутым зрачком.
Не очень понятно, как я разглядел такие подробности в полумраке, но у снов своя логика.
Подивившись своему собственному воображению, с интересом уставился на гневно шипящее существо: почему-то у него не было одежды. Совсем. Я приободрился. Интересно, раз уж у меня сон такой детальный, то я почувствую что-нибудь, если прикоснусь к инораснику?
Волосы зашевелились активнее и существо на всех скоростях рвануло ко мне. Сталкиваться с когтями не хотелось — хоть и сон, но я такого категорически не люблю, я резко отступил в сторону, развернулся и со всей силы толкнул ближайшее ко мне плечо. Инорасник упал, проехавшись несколько метров по полу, удивленно мотнул головой, вскочил и повторил попытку. Второй раз трюк мог и не пройти. Я высоко подпрыгнул, подбирая под себя ноги, когда инорасник, не успевший остановиться из-за инерции, пробегал подо мной, распрямил колени и ударил существо по плечам, оно, взвизгнув, упало на пол, а я перекатом погасил инерцию и поднялся на ноги. Решив не дожидаться третьей попытки вонзить в меня колюще-режущие детали тела, подскочил к начинающему подниматься инораснику. Удар в живот заставил его согнуться. Затем, еле удержав себя от привычного калечащего нос пинка, ловко завернул руки существа за спину и зафиксировал их молниеносно выдернутым из штанов ремнем.
yandex.ru
Пока существо задыхалось, шипело, мотало головой и клацало зубами, извиваясь подо мной и пытаясь порвать ремень, я, придавив его к полу, лихорадочно ощупывал так удачно голое тело. Наконец, инорасник заметил, чем я занимаюсь, издал изумленное восклицание и вполне нормальным голосом произнес:
- Эй, ты что творишь-то?
- Как что? Не видишь — осматриваю трофей.
- А ну перестань! Негодяй! Пусти меня!
- Еще чего! Ты первый начал!
Волосы инорасника взметнулись вверх, поползли по мне, и я заподозрил их в недружелюбных намерениях. Пришлось потратить несколько минут на отлов прядок и последующее заплетание тугой косы, которую я намотал на собственный кулак. Парень подо мной орал, матерился, угрожал и вертелся, но сбросить меня у него не получалось. Зато от драки и последующих ерзаний, я нешуточно завелся. Давненько мне эротические сны не снились! Помня об острейших зубах, прижал существо лбом к полу, удерживая его при помощи косы, поцеловал тонкую изящную шею, потерся о нежную кожу. Существо при этом рвалось и рычало, норовя вывернуть руки и полоснуть когтями. Инорасник дергался настолько сильно, что я испугался за его волосню — вдруг выдеру. Хотя - это же сон. Настоящему-то ничего не будет.
- Не шебуршись, - проворчал я: не могу, хоть и сон, а все равно жалко, - сейчас себе все исцарапаешь. Ну чего ты шипишь? Угомонись уже. Я сильнее.
Инорасник не внял гласу рассудка и, когда я прошелся ладонью по гладкому бедру, так выгнулся, что я с ужасом услышал как что-то затрещало. Может, конечно, это были его зубы, которыми он начал скрежетать. Звук был неприятным, мне пришло в голову, что сон пугающе детальный. Слишком реальный.
- Может, уже хватит? - раздраженно спросил я.
Я вжимал в твердый пол белое тело - распластанное, манящее, близкое, соблазнительное... это же просто сон, что мне мешает засадить столь желанному существу? Однако здорово сбивала с толку эта самая детальность. То, что я ощущал не только гладкость и тепло кожи, но даже чувствовал запах, а когда он, извернувшись, прошипел:
- Пусти! - я заметил слезинки в уголках глаз и, клянусь, дотронувшись до капельки, почувствовал влагу.
И как в таких условиях можно совершить акт насилия? Это же почти по-настоящему! Я медлил, не зная, как поступить.
- Отпусти, - повторил инорасник. - Просто дай мне уйти.
- Ага. Я тебя освобожу, и ты на меня бросишься!
- Нет. Честно. Я просто уйду.
Не хотелось, конечно, вставать с такого приятного диванчика. Однако, мне стало интересно, куда это он собрался «уходить». И еще я окончательно понял, что даже во сне не могу навредить прекрасноликому. Что остается? Правильно...
Поднявшись, поставил на ноги инорасника, снял свой ремень, мельком удивившись тому, что он абсолютно идентичен тому, который сейчас на мне — я заснул прямо в верхней одежде, точно помню. Ремешочек непростой, сделан на заказ. Сверхпрочный и со специальными магнитными креплениями — как раз на случай, если кого вязать придется. Инорасник резко отскочил от меня, едва запястья стали свободны, я еле успел отпустить косу. Встав от меня на приличном расстоянии, он начал быстро расплетать косу, нервно дергая пряди и тихо ругаясь себе под нос.
- Давай помогу, - я сделал шаг в сторону существа, инорасник вздрогнул и отпрыгнул на добрые пять метров, - чего ты? Расплету тебе все быстро, а ты так только запутаешь.
Парень замер в нерешительности и, пока он колебался, я в несколько шагов оказался рядом и схватился за косу. Придержал существо за талию и начал распутывать длинные волосы, разбирая на пряди. Конечно, я не забывал при этом бормотать всякую успокаивающую ерунду, а сам прижимался к соблазнительным изгибам и украдкой поглаживал те части тела, которые оказывались под руками.
- Перестань слюнявить мое ухо, - холодно произнес инорасник.
- Да разве я слюнявлю? Ну немного облизываю. Можно сказать, целую. Глажу...
Я потерся носом об ушную раковину, инорасник поежился. Он вообще весь как-то сгорбился и старался стоять от меня как можно дальше. Судя по тому, что я не заметил ни следа возбуждения, мои прикосновения он терпел как наименьшее зло. Обидно. Я надеялся на какой-то отклик. Пусть этот самый ответ проявился бы не слишком бурно, но хоть немного приподняться в знак уважения к моим стараниям его член мог бы.
Вздохнув от неблагодарности, даже вредности, некоторых личностей, расплел последние сантиметры, встряхнул волосы, убедился, что колтунов нет, и отпустил шелковистое роскошество. Инорасник немедленно отстранился, плавно отошел на пару шагов, прикрыл глаза и замер. Пока он медитировал, я жадно рассматривал совершенное тело. После верчения на твердом полу кожа на коленях и локтях оказалась содрана, на запястьях появились потертости, что вызвало во мне мимолетное сожаление. Хорошо, что это всего лишь сон и оригинал невредим.
- Выпусти меня.
Я так конкретно залип, любуясь инорасником, что пропустил момент, когда он открыл глаза. Его взгляд показался мне немного испуганным. Смысл сказанного дошел до меня секунд через пять, в течение которых существо начало явственно нервничать — обхватило себя руками, закрылось волосами от моего нескромного взора и снова сгорбилось.
- Я тебя не держу! - я удивленно махнул руками, инорасник нахмурился и мотнул головой:
- Держишь. Ты не хочешь, чтобы сон кончался, и мне не выйти.
- Пф! Ерунда какая!
Кажется, подсознание хочет убедить меня, что все происходящее — в некотором роде реально.
- Попробуй представить, что в стене появляется дверь и я выхожу.
- Что за глупость! У меня с воображением плохо!
Глаза инорасника подозрительно заблестели, его повторное тихое «пусти!» прозвучало почти панически.
- Ладно, я попробую.
К моему изумлению дверь действительно появилась — такой светящийся контур, потом тихий скрип возвестил об открытии, в помещение ливанул яркий свет. Инорасник ахнул и опрометью метнулся в проем, мелькнул черным пятном и исчез. Я постоял еще немного, а потом последовал за ним.
Не знаю, что произошло, единственное, что неоспоримо — сон изменился.
Как только я покинул пустое помещение, то сразу оказался в каких-то джунглях, у меня было задание, я куда-то бежал, кажется, стрелял. Дальнейшее помню смутно. Как и в любом сне, детали стирались, то, что в процессе казалось очевидным, по пробуждении утратило всякий смысл. На фоне первого сна — о соседушке, этот, второй, казался сумбурным, скомканным, смазанным. И тем более потрясала логичность и скрупулезная последовательность первого сна.
***
В следующие два дня сосед никак не проявлял себя. Как я ни караулил — не смог его увидеть. Думал пробраться в окно, но ставни плотно закрыты. Ни щелочки. Они в его квартире металлические, непрозрачные и запираются прочно. Я подергал. Забрался вечерочком по стене, благо это не столь сложно, попробовал отворить железки. Не поддаются. Ломать не стал — это уже вандализм и хулиганство, за такое меня опять расцарапают и извиниться точно не получится.
Расстроенный завалился в кровать с убогим двумерным экраном. Постепенно я привыкаю к жуткой древности и отсталости местного населения — вот, уже почти не морщась пользуюсь допотопной планетарной сеткой. Смотрел-смотрел всякие видяшки да и заснул.
Оп! Знакомое помещение! И голова необычно ясная. Наверное и соседушка где-то поблизости. Минут пять постоял на месте, но никто не спешил на меня кидаться и вообще появляться в поле моего зрения.
- Эй! Ты где! Хееей!
Я попробовал позвать инорасника, но на мои вопли никто не откликнулся, тогда я решил обыскать помещение. Для начала я закрыл глаза и прислушался, у хвыров чувства развиты лучше, чем у людей. Я во всем уступаю большинству братьев, конечно слух и обоняние тоже не такое тонкие, как у них, но неосторожное шарканье услышу.
Не припоминаю, ощущал ли запах* в том, первом, сне. Сейчас инорасник не вынюхивался. Тогда я начал методично обыскивать помещение, передвигаясь как можно тише, чтобы он не успел перебежать на другое место — судя по всему парень совсем не хочет, чтобы я его находил. Во мне же проснулся азарт. И еще я по нему соскучился. Раз уж в реальности он успешно от меня скрывается, так хоть во сне свидимся. Может, еще и потискать получится.
Инорасник нашелся не сразу. Забился в какой-то закуток, нелепый аппендикс, который я сначала и не приметил. Мое появление парня не обрадовало. Он снова был голый, белоглазый и зубасто-когтистый. Шипел и жался спиной к стене, выставив перед собой руки.
- Привет! - улыбнулся я, полностью игнорируя злость на его лице, - а я тебя зову-зову!
- Зачем?
- Чего «зачем»? Пообщаться охота, хоть во сне позырю.
- Притащил меня сюда зачем?
- Не притаскивал я ничего. Давай, выходи. Не кочевряжься, краса.
Я протянул к нему руку и с удивлением увидел, что его гнев сменяется испугом, почти паникой.
- Не… не трогай меня! Нет! Убери руки!
- Хорошо, хорошо. Видишь, я ничего плохого не делаю, - успокаивающе произнес я, продолжая медленно приближаться, инорасник затих, глядел испуганно и съеживался все сильнее, но когда я подошел совсем близко и ласково сжал запястья, не сделал и движения, чтобы помешать.
Придерживая на всякий случай руки, оснащенные острейшими когтями, я всматривался в искривленное страхом лицо. Не понимаю, что его так напугало. Не может же быть, что я. Да, в прошлый раз я его победил... правда это было во сне... Он это «помнит»? Возможно, это нечто вроде продолжения. Итак, даже если он переживает из-за прошлого поражения, все равно - у него длинные когти и зубы, он вполне мог бы попытаться еще раз. Если начистоту — у парня есть шанс меня достать. Или он не привык драться? Тогда беда. Чужая решимость и напор очень выбивают из колеи. Иногда блазнится, что противник сильнее (хотя это не так) лишь потому, что супостат яростнее и злее...
Ну, вот опять. В мыслях я упорно рассматриваю плод своего подсознания как самостоятельную личность. Очень сложно воспринимать его как-то иначе — все-таки он очень... настоящий. Да. Именно.
- Слушай, я... - хотел было сказать, что не нападаю первым, но врать неохота, - не таю злых намерений.
Я решил разговаривать с инорасником так, будто он всамделишный.
- Не знаю как, но ты утянул меня в свой сон. Против воли, - голос инорасника срывался от страха, глаза бегали по моему лицу. - Даже если это только затем, чтобы глупо улыбаться и капать слюной на пол — все равно не слишком порядочно. Понятия не имею, как у тебя это выходит, однако факт есть факт — уйти без твоего позволения невозможно. Это я еще в прошлый раз понял. Не знаю, что ты за существо, но выпусти меня, а? Выпусти...
Теперь понятно, почему оно не лезет драться. Если предположить, что этот сон как бы продолжение того, поведение существа становится разумным. Даже если оно исполосует меня когтями, то деться никуда не сможет. Только разозлит меня. Вот парень и трясется теперь.
- Опять дверь представить? Ладно. Не дрожи. И чего у меня сны такие дурацкие?.. нет, чтобы секс приснился...
На этот раз проем возник совсем рядом с нами. Инорасник дернулся в его сторону, но я все еще держал его руки.
- Хоть в щечку чмокни на прощание.
Инорасник скривился, но послушно торопливо клюнул меня в щеку и тут же умчался. Вторая часть ночи опять прошла маловнятно и расплывчато. Снилась какая-то ерунда.
***
Я уже весь извелся. Меня снедает глухая тоска. Руки в мозолях от непрерывной дрочки. Безнадега. Вера в то, что соседушку удастся как-то смягчить, тает с каждым днем. Измаялся так, что уже подумываю — а не пора ли наведаться в специальный магаз для взрослых и приобрести кое-что для успокоения души и тела? Раньше подобные средства казались мне уделом убогих неудачников. Куда я качусь? Попытался подцепить себе мальчика на ночь, чуть не опозорился, хорошо что вовремя сообразил — не хочу. Вот вообще. Прям все падает, когда подумаю о близости с кем-то иным, кроме соседа. А ведь я даже имени его не знаю. Он мне так и не сказал.
Настроение препаршивое. Настолько плохо, что даже бухло и таблеточки не помогают. Терзаемый душевной мукой, лег спать в надежде на то, что хоть во сне…
Точно! Знакомое место!
- Эй! Выходи! - снова я его зову, а парень прячется, - ну хватит уже играться! Все равно же найду!
Минут через пять он соизволил-таки выйти.
- Ты опять это сделал! - произнес инорасник вместо приветствия.
Вид он имел одновременно недовольный и испуганный.
- Что?
Я прикидываюсь непонимающим. В самом деле — это уже странно. Неужели и в этом сне продукт моего мозга помнит события, произошедшие в предыдущих снах?
- Выдернул меня в свой сон. Мне что теперь — вообще не спать, что ли? Перестань уже надо мной издеваться!
- Да я ничего… - от истерических выкриков существа я немного опешил.
- Как ничего?! Как? - воскликнул инорасник, всплеснув руками, волосы согласно колыхались, - я три дня боялся преклонить голову, потом меня несмотря на литры энергетиков все-таки вырубило и — сразу же — я здесь! Скажи уже — к чему эта демонстрация?
- Не, ну я правда…
- Хватит врать уже! Чего ты добиваешься, а?
- Дак, понятно — чего. Мечтаю возлечь... ммм... алкаю изведать твое тело, вот!
Я улыбнулся, довольный, что удалось так ловко сформулировать, инорасник, однако не обрадовался. От моих слов он побледнел, волосы взметнулись вверх:
- Не бывать этому!
- Какая строптивая проекция не менее упрямого существа! - пробормотал я, - а что если я возьму и… да, вот возьму, и не открою тебе дверь! Вот так!
- Ах ты сволочь!
Инорасник моментально взъярился, я уже приготовился к горячей драчке, но он зарычал и сиганул куда-то вбок. Минут через пять безрезультатного ожидания, до меня дошло, что парень попросту убежал.
В этот раз искать пришлось долго. Я даже устал. По личным ощущениям прошло не менее часа. Бродить по темному, пустому, унылому помещению довольно скучно. За это время я уже сотню раз пожалел, что ляпнул про секс. Ну, не снится мне эротика! Мура — это пожалуйста, а бодренькое порево — фиг! Грустно это... на мои крики никто не откликался, инорасник явно осерчал и выходить не спешил.
Плюнув на все, сосредоточился и открыл дверь.
- Ладно! Эй! Где ты бродишь? Иди, куда там тебе надо.
Инорасник возник словно из ниоткуда и молчаливо выскользнул даже не попрощавшись, белые глаза зло блеснули напоследок, без слов выражая все его возмущение моим поведением. Нда. Я даже с плодом работы собственного мозга не могу поладить, что уж говорить о реальном соседе.
Честно говоря, повторяющиеся сны уже начали немного беспокоить. У меня бывали сны-сериалы. Как бы с продолжением. Но обычно в них не более двух «серий». И я не уверен в том, что это действительно было два сна. По пробуждении мне так казалось, но я допускал вероятность того, что это — обман сознания. А на самом деле оба сна виделись в одну ночь, просто один за другим.
Необычно было и то, что инорасник из грезы отлично помнил предшествующие сны и действие развивалось с учетом прошлого опыта. Не могу подобрать этому объяснения.
Поэтому, когда я опять оказался в привычной уже полутьме, решил расспросить солнцеликого, о том, что происходит. На этот раз он вышел ко мне сам. Волосы надежно прикрывали гладкое тело от моих взглядов, руки сложены на груди.
- Привет! - я дружелюбно улыбнулся, существо поморщилось, но кивнуло в знак приветствия.
- И? - вопросило оно после паузы, в течение которой я пялился на доступные взору части тела.
- А?
Инорасник издал тяжелый вздох:
- Ладно. Возлечь, как ты выразился, я с тобой не могу. У меня партнерство. Пусть и… неважно. Изменять я не собираюсь. Человек сделал для меня очень многое.
- Да где он, твой партнер? Ни разу никого рядом не видел. Ты всегда один.
- В командировке, - существо пожало плечом, - на другой планете. Скоро уже вернется.
- Ясно, - настроение у меня испортилось.
Объяснение было годным. Вполне возможным. Тогда получается, что прекрасный сосед действительно состоит в отношениях. Не ожидал от собственного подсознания такого подлого крушения иллюзий. Хотя, в его словах была заминка. Он сказал «пусть и…» я уцепился за эту неуверенность:
- Что-то ты недоговариваешь. Так что там с твоим партнером?
- Это личное, - холодно произнес сосед.
- Так мы о личном и беседуем. Ну же. Расскажи.
Инорасник, поколебавшись пару секунд, все же ответил:
- Это… почти фиктивное партнерство. Дело в том, что у моего народа вообще не принято совместное проживание. Близкие, доверительные отношения — редкость. Особенность менталитета. Полагаю, Грр-Ри изначально ожидал большей отдачи с моей стороны. Я ощущаю, что наши дороги вот-вот разойдутся. Но пока мы вместе, необходимо соблюдать договоренности. Обратное принесет лишь боль обоим.
- Ага, то есть вы на грани развода?
- Разговора об этом еще не было. Слушай, я хочу нормально выспаться, не дергаясь и не проваливаясь... это вообще-то не слишком приятно! Предлагаю следующее: давай сходим, скажем, на прогулку в парк? Здесь красивые виды. А в сны больше не затягивай. Как проснешься — звони в дверь, открою. Только учти, пожалуйста, мое желание — не дотрагивайся. У моего народа это не принято.
- Ладно... - я немного растерялся, обрадовался тому, что дело сдвинулось с мертвой точки и, не задумываясь и на секунду, привычным уже усилием открыл дверь.
Только после того, как хрупкий силуэт исчез в проеме, я сообразил, что совершенно напрасно раскатал губу — это же сон! Вот я балда! Ничего этого на самом деле не было. Мы не говорили. И, вполне возможно, отношения соседа крепки, как маонские статуи.
Но все равно, когда проснулся, начал собираться в гости. Надел не слишком грязные штаны, переставил бессменный ремень, потер морду, вгляделся в собственное отражение. Гладкая поверхность бесстрастно и беспощадно отражала грубоватое лицо и совершенно лысый череп. Только надбровные дуги и веки украшают редкие, едва заметные волосенки. По сравнению с солнцеликим — уродец. Понятно, почему он от меня бегает. Другого лица не предвидится, и я, вздохнув, спустился на этаж и нажал круглую кнопочку.
Дверь открылась почти моментально, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Сосед смотрел на меня совершенно белыми глазами. Как в моем сне. Сердце ухнуло вниз. Честно скажу — так я не пугался никогда в жизни. Всякое бывало, но коленки от страха не подгибались.
- Глаза… зеленые же были! - растерянно произнес я, инорасник фыркнул почти весело.
- Линзы.
Мысли ворочались медленно, как тяжелые камни: дверь мне открыл, хотя раньше, как ни колотился — не отворял. Глаза эти. Что же? То были все-таки не совсем сны? Проверить догадку проще простого. Достаточно задать вопрос.
- Ты в парк звал. Идем?
- Я сейчас. Только линзы прилажу и перчатки еще нужны.
Инорасник повертел передо мной длиннопалой кистью и скрылся в глубине квартиры. Я остался стоять в коридоре, медленно осознавая — парень не удивился моим словам и не возразил. Это чего — я вправду его в первый раз поколотил и чуть не трахнул? Ох. Хорошо хоть в следующие встречи вел себя прилично.
Мы шли по улицам в полном молчании, я леденел при мысли, что именно и как говорил во сне. Не мог заставить себя посмотреть ему в лицо. Инорасник, видимо, не собирался помогать мне и тоже не произнес ни слова, пока мы не зашли в парк.
Наконец я смог бросить быстрый взгляд на невозмутимо застывшее лицо. Его волосы были как-то хитро сложены в узел на затылке, часть прядей свободно лежали на плечах. Он был красив, горделив и хрупок, как статуэтки ушедших цивилизаций. Совсем не похож на бешеную фурию, едва не располосовавшую меня когтями.
- Слушай, не знаю, чего ты от меня ждешь. Я понятия не имею, как оно выходит... ну, со снами...
- Хочешь, чтобы я поверил, будто ты неспециально погружаешь меня в свои грезы, где я абсолютно ничего не могу изменить и беспомощен, как кутенок? - тихо процедил прекрасноликий.
- Да. Не, ну правда! - инорасник смотрел на меня с подозрением, сразу видно — сомневается в моих словах. - Я и не знал, что сны как-то менять можно. Всегда все было... обыкновенно. И братья никогда не упоминали о чем-либо подобном. А ты... умеешь, да?
- Умею, - уверенно кивнул инорасник, потом досадливо скривился и признался, - однако, с твоим сознанием мне не управиться. Ты ведь не человек?
- Нет. Но я никогда не подозревал о подобных... способностях.
В тот день мы проговорили до самого вечера, я спохватился, когда мне уже пора было на смену, довел прекрасного до дома и помчался на работу. Пока присматривал за залом, мысли крутились вокруг нашего разговора. Столько открытий!
Его зовут Прабодхан. И я повторяю про себя его имя на все лады: Прабо, Рабодх, Або, Хан, Ан... не хочу называть его как партнер — Праби, это он, соперник, именует солнцеликого Праби, а я придумаю что-нибудь свое.
Остальное, пожалуй, гораздо более важное — ошеломительное, шокирующее, сенсационное - проходит почти мимо моего сознания. Маонец? Статуя? Последний из своего народа? Не последний — первый пробудившийся! Впрочем, не важно. Главное — пока мы болтали инорасник трижды мне улыбнулся и один раз тихо засмеялся моей шутке. И когда мы расставались, он предложил встретиться завтра.
Завтра! Душа моя поет, душа играет в трубы!
Глава 4
ПОВ Герхарда
Командировка получилась напряженная. Я совершенно вымотался. К тому же не дело оставлять Праби надолго одного. Тревожно за него. Я все еще не задумываясь отдам за него… да все что угодно, вплоть до жизни, но за последний год мысль о том, что мы скорее друзья, чем любовники, приходит все чаще.
Нет ничего плохого, в том, чтобы иметь друга. Это отлично. Но не изображаю ли я собаку на сене? Вроде и партнер, да как-то не совсем.
Мысли материальны. Теперь я это точно знаю. Только вчера по пути домой размышлял о Праби, а сегодня он серьезно посмотрел на меня белыми глазами и спокойно произнес:
- Гррр-Ри, мне кажется, что нам нужно прекратить наше партнерство.
Больно кольнуло в подреберье, мой голос — чужой и отдаленный — равнодушно спросил:
- Почему?
- Я… встретил кое-кого.
- Встретил?
- Да.
- Знал, что нельзя было тебя оставлять так надолго... - пробормотал я.
Расставание — это страшно. Я не хочу снова быть один. Перед глазами мелькают кадры нашей жизни — было хорошо. После ухода маонца станет оглушительно пусто, я уже разучился жить без него. Мне хочется кричать, хочется схватить Праби за руки и никуда не пустить. Но вместо этого я заторможенно киваю. Бормочу «хорошо» в знак согласия, и мы идем ужинать — уже вечер, я весь день провел в пути и, конечно, не поел как следует.
Так странно — сидеть за одним столом, четко понимая, что это — в последний раз...
Уже ночью Праби, не спрашивая, тихо просочился в мою комнату и лег рядом. Тонкие руки обняли плечи, маонец прижался ко мне, будто искал защиты. Мы лежали в полной тишине, но сон не шел ни к одному из нас.
- Это ведь не любовь, то, что между нами? - нарушил молчание Праби.
- Нет, - поколебавшись, я все же ответил честно, - думаю, что не она.
- Привязанность? Дружба?
- Быть может.
- Хочешь, я буду приходить к тебе во сне, сделаю твои сновидения приятными? Чтобы ты не слишком скучал.
- А ты разве можешь? Я думал это... ну, только когда ты был статуей получалось?
Слова маонца меня удивили. За многие годы проведенные вместе он ни разу не попытался войти в мой сон.
- Конечно, могу.
- А почему ты тогда не посещаешь мои сны?
- Без разрешения — не вежливо. И потом — я заметил, что тебя это немного... пугает. И необходимости особой в этом не было.
Мы еще полежали, обнявшись.
- Ты ему уже пел? - спросил я.
- Нет, что ты! Я сначала тебе сказал, а завтра уже его обрадую.
- Пока здесь останешься?
- Думаю, это будет неправильно. Квартира — твоя.
- Я был бы не против.
- Знаю. Ты очень хороший человек, Гррр-Ри. Жаль, что у нас не возникло того волшебства, что вы, люди, называете любовью.
- Жаль...
- Не печалься, хорошо? Я, кстати, буду недалеко — на этаж выше.
- Ладно...
Я не знал, что еще тут можно сказать, и мы лежали в тишине, пока сон не сморил нас... Конечно, уход Праби меня не обрадовал. Осознавание того факта, что в большей степени я буду тосковать по комфорту, создаваемому Праби, чем по нему самому, не отменяло муторной грусти, головной боли, ваты, набившейся в голову. Знаю - это пройдет. Но сейчас мир казался весьма неприветливым местечком, населенным неприятными субъектами.
Взять хотя бы этого соседа сверху, коварно отбившего у меня партнера — кажется, именно его я встретил сегодня утром. Представьте себе — этот тип носит юбку! Самую настоящую длинную юбку.
Я с неодобрением оглядел ослепительно улыбнувшегося парня — этот наглец сиял таким нестерпимым довольством, что я чуть не подавился своим вежливым «добрым утром». В тихом благополучном районе было принято здороваться с соседями и я, скрипя зубами, выдавил приветствие - не собираюсь прослыть нелюдимым грубияном. Наверняка Каринушка опять греет уши возле двери — совсем нечем женщине заняться. Стоит повести себя чуточку менее приветливо и — все. Всем окрестностям будет доложено, что у меня испортился характер. Мне же нужно блюсти реноме. Особенно теперь — когда требовалась помощь кумушек. Если подойти к вопросу практично, месяца через три у меня уже будет новый кандидат на партнерство. И в доме снова будет уютно пахнуть ужином, а под боком заворочается доступная тушка. Если повезет, то этот кто-то со временем перестанет быть лишь заменой...
Пока я неодобрительно рассматривал неуместный предмет гардероба, молодой человек тряхнул длинными волосами и легко сбежал по пролету, оставив после себя еле заметный шлейф туалетной воды. Безобразие. Парень был красив, молод и, судя по тому как двигался — ловок. На миг я ощутил себя не слишком молодым, не очень привлекательным брюзгой. Которого только что бросили. Отвратительно. Напомнив себе, что я прилично зарабатываю: есть собственная квартира, транспортное средство, накопления… почти уверился в собственной пригодности к брачным играм.
Оттарабанив рабочий день, решил не возвращаться сразу домой — все равно там никто меня не ждет. Вместо этого я отправился в ближайшее питейное заведение. Вот, вроде, глупость — зачем идти в специальное место, платить за алкоголь в несколько раз больше его реальной стоимости и все ради сомнительной радости лицезреть вокруг рожи разной степени подпития?
А объяснение-то простенькое - сегодня я не хотел быть один. Распитие спиртного в пустой квартире только нагонит еще большую тоску.
Собственно говоря, нажираться в хлам я не планировал. Думал — пропущу пару стаканчиков, посижу немного, вернусь к себе и — сразу спать. По пути в бар я забежал и купил себе две баночки сладкого пойла — некачественного, недорогого и с небольшим градусом. Выпив, зашел в бар. Было полное ощущение, что я заглотнул воду — никакого эффекта.
Не знаю, сколько выпил. В какой-то момент реальность потеряла четкость очертаний, а что было потом я и вовсе не помню.
Проснулся в ванне. Как, интересно, я в нее залез? Болело все. Руки, спина, ноги. Космос, что же было вчера?
При попытке вылезти из воды, чуть не упал — правая нога опухла и дико болела. Не наступить.
В дверь постучались и бодрый голос спросил:
- Эй, как ты там? Проснулся?
- А? Да! - прокаркал я удивленно.
Голос был незнаком. Но ванная комната — явно моя. Тогда что здесь делает неизвестный? Я что — не смог сам дойти до дома? О... позорище... кажется, некто помог мне добраться до квартиры и остался, чтобы помочь. Оххх... плохо-то как. То, что посторонний человек возился с моей бесчувственной тушкой меня в данный момент не слишком смущало. Судя по всему он и раздевал меня. Догола. Ну и ладно. Сейчас у меня так болит голова и нога, что я просто не в состоянии качественно мучиться от стыда. Может, позже…
- Слышь, у тебя там что-то с ногой! Давай я тебе помогу! - дверь отворилась и в помещение решительно просочился давешний парень.
Ну, чудесно. Мало того, что я набрался до свинского состояния, так еще со мной возится новый парень Праби. Какой удар для самолюбия и самооценки.
- Да не… я сам…
Было неловко — я же голый. Чтобы прикрыться надо доковылять до крючка с полотенцем, а я пока даже из ванны вылезти не могу. Не представляю, как обопрусь на больную ногу. Я на нее и наступить-то не могу.
Парень тем временем не слушая моего лепета молча подхватил халат, напялил его на меня, как на ребенка, завязал пояс, наклонился, озабоченно осмотрел конечность, поцокал языком и пробормотал: «кажется перелом». Потом, не спрашивая моего мнения… подхватил на руки и легко понес в комнату.
Не ожидал такого - мой вес вполне солидный. Не пушинка, отнюдь. Возмущаться и в голову не пришло: во-первых, я испугался, что меня уронят, а во-вторых, когда понял, что не уронят, задумался о силе скромно выглядящего парня. Молодой человек не был худым или изможденным, но и на гору не походил. Чуть выше меня. В меру подкачанный. Загорелый. Киборг, что ли?
Меня бережно опустили на постель, но я все равно охнул, как только пятая точка соприкоснулась с горизонтальной поверхностью — спину прострелило так, что аж в глазах потемнело.
- Что? - парень смотрел на меня с непонятными участием и тревогой.
- Больно… задница болит.
- Ты упал. Ногу вот повредил и еще копчиком приложился. Погоди, я сейчас принесу обезболивающее.
Я посидел, прикрыв глаза и пережидая приступ боли, потом вернувшийся парень вложил мне в руки стакан с лекарством.
- Сейчас еще пару инъекций сделаем! - жизнерадостно произнес молодой человек, потряхивая передо мной инъектором последней модели.
- Чего? Это еще зачем? Не надо!
- Надо! - утвердил этот… юбочник и, не слушая возражений, прижал к ляжке блестящий металл.
- Ай! - вскрикнул я, хотя больно, в общем-то не было, - ты что мне вколол? А если у меня… к примеру, аллергия?!
- Начнешь раздуваться, въебу антигистамин! - радостно сообщил парень, хихикнул, глядя на мое возмущенно вытягивающееся лицо, и примирительно улыбнулся, - да шучу я! Проверил — никакой побочки быть не должно. У меня маленький сканер есть. Все. Теперь ложись и спи. А я пока за повязкой схожу...
- Какой "спи"! У меня же работа!
Я забарахтался — парень успел ненавязчиво уложить меня на спину и даже укрыл одеялом. У меня вообще было такое чувство, будто я до чего-то не догоняю — молодой человек вел себя со мной так, словно мы сто лет знакомы и ухаживать за похмельным травмированным мужиком — самое естественное, что только может быть.
- Какая работа — у тебя перелом лодыжки. Все — теперь неделю дома будешь сидеть.
Вызванный на дом врач подтвердил диагноз самоназванного помощника. Длинноволосый молодой человек бодро доложил о предпринятых для моего спасения мерах, назвался моим другом (я так офигел, что даже не возразил) и уселся на стул с таким непоколебимым видом, что стало понятно — он останется и будет надзирать.
На работу отправилось сообщение о несчастном случае. Эскулап, недовольно хмурясь на безмятежно улыбающегося ему парня, написал на листочке список препаратов, мой домашний лекарь бегло его просмотрел и быстренько спровадил что-то тихо бурчащего врача.
- Чего это он такой недовольный? - недоуменно спросил я, почти без удивления наблюдая, как бумажка с назначениями отправляется в мусоропровод.
- Так понятно же — гипс его грошовый я отверг, «витаминки» тоже проигнорировал. Здесь такая глушь, что и лечить-то нормально не умеют!
- А ты, значит, умеешь? - вздохнул я, начиная подозревать, что парень и в дальнейшем собирается меня опекать.
Зачем ему это надо?
- У меня по крайней мере есть современные лекарства и сканер. Как можно врачевать той допотопщиной, что была у этого мужика в синем халате, я не понимаю.
Парень был настроен серьезно и после своей тирады решительно погнал меня в постель. Отсыпаться.
Вечером зашел Праби. Рядом с ним, поминутно норовя уцепиться за ручку и все время получая по загребущей пятерне, высился здоровенный детина. Оказывается соседей сверху у нас двое. Братья. Я недоверчиво разглядывал глупо улыбающуюся каланчу. На длинноволосого парня, который усиленно обустраивался в моей фатере, подлый мужекрад не походил нисколечки.
Ухажер Праби был массивен, абсолютно лыс, и явно не был человеком в полном смысле этого слова. Инорасник. Я попытался понять — что он за личность, но это было совершенно нереально: поклонник глядел лишь на Праби, почти все время молчал, только буркнул «здорово» при входе и, кажется, вообще никого не замечал, кроме маонца. На грубоватом лице инорасника светилось слепое, абсолютное обожание. Праби же, в отличие от здоровенного шкафа, отлично владел собой — он безмятежно стоял рядом, не делая ни попытки дотронуться, но я достаточно хорошо изучил его за прошедшие годы — в глубине глаз таились искорки интереса.
Моего спасителя и няньку, как оказалось, звали Оланом. Он быстренько представил нас с братом друг другу и унесся наверх — собирать вещи.
- Я поживу пока у Герхарда, - безапелляционно заявил длинноволосый парень.
Я был несколько выбит из колеи: и своей ошибкой — надо же перепутал одного брата с другим, и открытием: раз Олан и дурацкая гора мышц - братья, значит, Олан тоже инорасник, занятый перевариванием информации, протупил и не возразил ни словечка на возмутительное утверждение Олана. А потом было уже поздно. Олан перенес ко мне абсолютно все свои вещи, при этом он весело щебетал что-то о том, как здорово, что Рунако нашел наконец того самого, единственного, и еще, что не стоит мешать им налаживать отношения. Вот так и получилось, что Олан обосновался у меня. Лежа ночью на своей достаточно просторной кровати, я все пытался понять — как оценить произошедшие события?
Посторонний человек в доме должен был бы меня раздражать. Но не раздражал. Немного неприятно было, что жизнерадостный и активный молодой человек все решил за меня, но, как ни крути, а я, вроде как в плюсе: меня кормят, убираются в квартире и развлекают разговорами, когда скучно. Стоит же мне утомиться, как молодой человек понимающе улыбается и исчезает в своей комнате. Его присутствие нисколько не стесняет и не мешает. Просто удивительно, как в нем сочетаются пробивная напористость и тактичность.
Я узнал, что парень учится, но ради меня прогуливает занятия и, как только стал чувствовать себя лучше настолько, что мог самостоятельно доковылять до уборной, попросил молодого человека не портить себе успеваемость. Олан посмотрел на меня очень внимательно, как будто хотел на глазок определить степень моей дееспособности. Всмотревшись в данные сканера, он согласно кивнул:
- Благодаря препаратам, заживление продвигается успешно. Полагаю, что могу оставить тебя одного на полдня. Если что-то понадобится — звони!
Олан ловко забил свой код в мой спикер, поставил под мою руку большую кружку со свежим салабом и, тряхнув волосами, убежал.
Без веселого голоса Олана квартира показалась мне пустой. И когда я успел так к нему привязаться? Всего несколько дней, проведенные вместе, и я уже скучаю...
Глава 5
27 февраля 2015, 12:47
ПОВ Рунако
Счастье привалило совершенно внезапно. Еще вчера мы чинно прогуливались по улицам, и самое большее, что Аби мне позволял - невинно прикасаться к его ладони кончиками пальцев или осторожно поддерживать под локоток, а сегодня он нетерпеливо постучал по полотну двери и прямо с порога объявил, что поговорил со своим партнером и теперь будет жить со мной.
-Агрх... - от неожиданности я ни слова не мог из себя выдавить, лишь нелепо щелкал зубами.
Хорошо, что Аби — очень уверенная в себе личность. Он ни на секунду не усомнился в том, что озвученная перспектива вызывает во мне лишь положительные эмоции и, царственно поведя рукой, отправил меня таскать вещи.
Когда последняя вещь нашла свое место на моих полках (и как только все влезло?), Праби утянул меня на кухню, посадил за стол, а сам остался стоять около окна. Я догадался, что он хочет поговорить о чем-то важном, и напрягся — такие разговоры часто бывают неприятны.
- Рунако, думаю стоит обсудить условия нашего сосуществования.
- А? Ага! Чего будем обсуждать?
- Первое: хочу, чтобы ты знал — я не работаю, - Праби посмотрел на меня испытующе, словно ожидая возражений.
- А почему? - неожиданное такое заявление, скажу я вам.
- Не хочу, - соседушка хладнокровно пожал плечом и с интересом поглядел на меня .
- Понятно. Но тогда летать на какие-нибудь курорты мы, скорее всего, часто не сможем. Особенно если на другую планету. Ну, во всяком случае - пока...
- Я этого и не планировал. С этим решили. Далее — надеюсь, что, как разумный человек, ты понимаешь, что своего бывшего партнера я вот так не брошу — он тяжело сходится с людьми, ему наверняка будет очень одиноко...
- Эй! Это... ты чего, будешь приходить к нему с гуманитарным сексом, пока он не оклемается? Так что ли?
- Нет, конечно! Мы договорились, что я буду навещать его во сне...
- Во сне трахаться будете?
- Нет, - иномирянин сощурился, его глаза будто бы побелели, из кончиков пальцев медленно полезли когти, и я понял, что солнцеликий недоволен.
- Привет всем! - на кухню как нельзя вовремя ворвался Олан, он лучился довольством.
- Что делаете? Отношения выясняете? Ну, извините, что мешаю, но я после занятий есть хочу! Слушай, Аби, - протянул брат, - я сегодня с утра, кажется, встретил твоего бывшего партнера... интересный такой мужчина!
- Да? - произнесли мы с соседушкой почти одновременно.
Я — ревниво, он — с сомнением в голосе. Олан насмешливо улыбнулся мне и, переведя взгляд на Аби, уставился в глаза моему прекрасному с непонятным мне напряжением:
- Весьма. Импозантный. Я бы даже сказал — привлекательный, - последнее слово брат произнес с нажимом.
- Я правильно понял — привлекательный? - солнцеликий вопросительно поднял бровь.
Брат и Аби смотрели друг другу в глаза, у меня возникло чувство, что они разговаривают на тарабарском языке полном намеков, еле уловимых интонаций и недосказанностей. Ничего не понятно.
Олан кивнул, изящно облокотился бедром о косяк и продолжил буравить своим взглядом Аби.
- Олан, дорогой, ты знаешь, я так волнуюсь за Гррр-Ри! - пропел Аби странным деланно высоким голосом, - может быть, ты немного присмотришь за беднягой? Он наверняка после работы отправится куда-нибудь промочить горло, как бы не попал в неприятности. Если ты будешь рядом, моя душа будет спокойна!
- Пожалуй, это очень заманчивое предложение. Только вот беда — я же не знаю, куда он может пойти.
- Сейчас напишу адресок! Подходишь к проходной, он теперь всегда выходит из офиса в одно и то же время — я его приучил. Раньше задерживался безбожно. А у меня из-за этого ужин пригорал. Вот. Потом он пойдет надира... в смысле культурно проводить досуг. Ну, а дальше ты подхватываешь бесчувственное тело... то есть берешь его под руку, конечно же! И тащишь... э... провожаешь до дома. Потом, думаю, сам сообразишь.
- Ладно, - весело произнес Олан и, радостно улыбаясь, понесся собираться — времени оставалось совсем чуть.
- Я не понял — зачем Олан потащится к этому твоему? - я поскреб затылок и вопросительно посмотрел на Аби.
Тот улыбнулся и загадочно ответил:
- Затем, чтобы все устроилось как должно.
***
После категоричного утверждения касательно того, кто приносит все деньги, серьезно озаботился вопросом: где зашибить деньгу? Для меня никогда не было проблемой немного подзаработать, но это на одного. А теперь со мной живет Аби и ему нужен определенный уровень. Я немного осмотрелся в прежней квартире Аби, пока собирал вещи и сделал определенные выводы — все новое и недешевое. На кухне блестит боками синтезатор, которого и в свободной продаже-то нет. Только в специализированных шопах, продающих оборудование для ресторанов. В общем, понятно, что партнер Аби старался дать солнцеликому самое лучшее. И я снова позвонил Клайву. Сказал, что нужны деньги — много и побыстрее.
- Есть у меня одна работенка… подъезжай, - Клайв продиктовал адрес, и я, предупредив Аби, что буду скорее всего поздно, сорвался на встречу.
В этот раз ушлый мужичок поведал мне некоторые подробности. Оказывается у него это типа такая фирмочка. По предоставлению услуг. Разнообразных. Специализации у них никакой нет: и груз доставить и морду начистить — за все берутся.
- Аккуратно, конечно. Если спалишься — мы тебя не знаем, ну, ты понимаешь. Потому исполнителям почти никогда ничего не сообщают о заказчиках.
Я кивнул — это разумно. В этот раз задание, вроде, снова простое: опять доставка. Но на этот раз — в другой город. Тоже сумка. Что внутри — не мое дело. Платят прилично. Позвонив Аби, потопал в уже знакомый офис.
Средство передвижения я ничтоже сумняшеся позаимствовал у болезного дядечки — бывшего партнера Аби. Он, несмотря на присмотр Олана, умудрился сломать ногу.
Олан смотрел на солнцеликого виновато, сказал, что чуть-чуть не успел — мужик решил сбежать с работы пораньше. К тому моменту как братец его нашел, дяденька был уже упитым в сосиску. Олан как раз успел пронаблюдать, как невменяемое тело, слабо управляемое разумом, летит с лестницы. Даже быстрая реакция хвыра не сумела спасти тушку от встречи с твердым тротуаром — Олан находился слишком далеко, ему просто не хватило времени, чтобы добежать.
Аби повздыхал и потащил меня проведывать болезного. Мужик оказался... ну, действительно мужиком. Космос! Да он же старый! Наверное, не младше папы Ксана. Как Аби с ним жил? А Олану он на кой хер сдался? Брательник в ответ на мое недоумение больно треснул. Вот и волнуйся за такого! Вредный. И еще извращенец. На стариков его, видите ли, потянуло.
Мужик этот, кстати, тоже глядел на брателлу с удивлением. Хмурил рыжие брови и морщил лоб, но покорно позволял Олану вертеть собой. Хотя слабохарактерным человек не выглядел. Я бы сказал, что он травленый волк. Но перед напором брата робел. Наверное, это еще потому, что братка мой красивый. С этим не поспоришь. Когда такая длинновласка ласково глядит да воркует, сложно возразить. Вот и мужик лежал и молчал. Только зыркал.
Машина страдальцу теперь еще дня два не понадобится — брат его выпустит из дома, только когда кость надежно срастется.
Если узнают, то ругани будет! Надеюсь, никому не придет в голову смотреть, стоит ли серая лошадка на своем парковочном месте.
Первая часть поездки была очень даже ничего: я врубил музычку, к которой пристрастился на этой отсталой планетке. Неожиданно открыл для себя, что мелодия — это не просто фон.
Так как толковых игрух здесь нет, как и симуляторов с полным погружением в иную реальность, то первое время я дико скучал. Клубы, по сравнению с той феерией, к которой я привык, казались невероятно убогими: никаких ярких шоу с незабываемыми многомерными эффектами, лазерных шоу, многочасовых представлений. Мигают допотопные разноцветные лампы, толпа двигается под музыку и... все. Иногда пускают искусственный туман. Космос, да тот же Айл в разы круче вертится, чем это их унылое белое марево! Зато здесь принято делить музыкальное сопровождение на отдельные единицы, которые называются «песни», и у каждого такого кусочка есть смысл!
Вслушавшись в слова, я с удивлением понял, что некоторые вызывают во мне яркие эмоции. Хочется их переслушивать, даже подпевать. Я с интересом начал изучать разных певцов, подбирая тех, кто мне приятен.
В общем, я слушал то, что уже успел полюбить, когда на пустой дороге появилась одиночная машина. Черный корпус усилен грубо приляпанными бронированными пластинами, это мне сразу не понравилось. Как и то, что черный монстр слишком быстро, целенаправленно, сокращал расстояние между нами. Занервничав, я увеличил скорость. Боковое окно преследователя приоткрылось, и я, тихо выматерившись, пустил машину вбок, уходя от очереди. На дороге особо не повиляешь, маневр ограничен. Через пару минут стало ясно — меня достанут, это дело времени. И наличия боеприпасов.
Видимо, преследователи хорошо затарились, потому что по прошествии еще нескольких минут металл чиркнул по моей обшивке. Если заденут мотор — то я встану и мне ****а. Не знаю, может, было какое-то более разумное решение, но мне пришло в голову только одно — свернуть в поле. Моя машина уже, она довольно маневренна, на свободном пространстве больше шансов увернуться.
Я несся по колдобинам — поле только с дороги выглядело как ровное, и возносил горячие мольбы демиургу, кем бы он не был, чтобы в высокой траве не скрывались какие-нибудь бревна или трубы. Бронемобиль пер по прямой, это было быстрее, чем кидаться из стороны в сторону в попытках уйти от снарядов, потому расстояние между нами стало сокращаться. Где-то вдалеке мелькнули деревья. Не знаю, поможет ли мне это... скорее всего тепловизоры, с которыми найти меня не составит труда, здесь не слишком распространены. Если избавиться от машины, то я вполне могу удивить людей скоростью передвижения по лесополосе. Главное — не забыть в спешке сумку.
В детстве я много бегал по лесу, думаю, сейчас не растеряюсь.
Заехав под сень деревьев, проехал совсем немного, а потом выскочил из машины и побежал. Посмотрим, умеют ли преследователи выслеживать добычу в лесу. Особенно если она передвигается не по мягкому мху, на котором остаются довольно четкие следы, а поверху, перепрыгивая со ствола на ствол. Не уверен, что люди, с их скоростью и неповоротливостью, вообще рассматривают такой способ, как возможный.
***
Удалившись на значительное расстояние задумался: а чего я, собственно, драпаю? Ну сколько их там пряталось в этой машине? Двое? Четверо? Машина здесь не проедет, следовательно, парни, так же как и я, дуют пешочком. Неизвестно, в какой они физической форме, но положим, что в хорошей. И все равно с двумя-четырьмя я в рукопашке в легкую управлюсь. Если в команде нет киборга.
Мысль о киборге промелькнула внезапно, я даже приостановился, чтобы это обдумать. Наличие полужелезяки вероятно, но не очень. Особливо тех, что из последних моделей — ежели что испортится, тут фиг починишь. Планета слишком захолустная.
Ладно, будем считать, что киборга среди них нет.
Далее: наверняка парни закинули свои стрелялки за спину, чтобы было сподручнее идти. Особенно если непривычные к такого рода погоням.
Или держат в руках: вдруг они — парни предусмотрительные? Вернуться, поглядеть хоть на этих бойцов? Или ну их нахер — опасно. Обойти, сделать крюк, пройти у них за спиной и слямзить машину? Пожалуй, стоит попробовать.
Когда я вернулся к машинам, меня ожидало разочарование: моя машина была повреждена, а бронемобиль противников — надежно заблокирован. Если дверь еще поддалась моему устройству для отпирания замков, то электроника наотрез отказалась работать, пока я не введу код, которого я, конечно же, не знал. Жопа. Что я Абиному мужику-то скажу? Машинку придется восстанавливать... или просто новую купить?
Вздохнув, решил попробовать иначе — можно просто ножками добраться до нужного мне города. Половину-то пути мы уже проехали. Клайв ничего не упоминал о сроках доставки. Сказал — как можно быстрее. Если я сейчас займусь вылавливанием головорезов, а потом еще потрачу сколько-то времени на то, чтобы выпытать — в буквальном смысле — код, то, пожалуй, это займет столько же времени, сколько я потеряю передвигаясь пешедралом. То есть в итоге я ничего не выиграю. Жаль машинку — она денег стоит. Перед уходом я выдрал из корпуса идентификатор. Надеюсь парни еще не успели ничего считать. Буду уповать на то, что они торопились.
Вторая половина дороги была гораздо менее приятной. Я спешил, сбивая ноги и обдирая ладони, перепрыгивал со ствола на ствол. Через каждые несколько минут останавливался и прислушивался - не топают ли поблизости недружелюбные чуваки. Устал. Но прибыл даже быстрее, чем рассчитывал. Перед тем как выйти в город стряхнул прилипший к одежде мусор, протер грязную лысину рукавом и отдышался. Все равно выглядел я несколько потрепанным. Но не настолько, чтобы на меня начали коситься.
Дальнейшее прошло без особых проблем: сдал сумку, получил деньги, сел на общественный транспорт, отправился домой. В городе зашел в салон и все полученное потратил на точно такую же машину, как та, которую угробили. Еще и доложить пришлось. Нда. Получается — не только не заработал, но и в минус ушел. Не очень удачно вышло.
***
Я боялся, что Аби начнет выспрашивать о работе, но ему будто все равно. Если я что-то рассказываю — слушает внимательно, а нет — не спрашивает.
Олан целыми днями ухаживает за своим больным амантом (3), а я, значит, любовался на своего солнцеликого.
Инорасник мною не слишком доволен — я все никак не могу просечь эту фишку со снами. Как это у меня выходит? Я и настраивался перед сном на обычное что-нибудь и придумывал подробнейшие сценарии, чтобы все это увидеть, а все одно — если одновременно с прекрасным засыпаем, он моментом утягивается ко мне. Аби пугает легкость, с которой я привязываю к себе его сознание. У меня даже мелькает мысль, что он именно из-за этого согласился ко мне переехать. Иногда он глядит на меня — лицо безмятежно, на нем — ни одной эмоции, но в глубине глаз тлеет подозрительность и опаска.
Сначала я не мог сообразить — что тут такого страшного? Ну, побегает от меня по огромному ангару, я же все равно когда-нибудь проснусь и он — со мной. Оказывается, не все так просто. При умении во сне вполне можно нанести увечье, даже убить. Или запереть другое существо в созданном пространстве. Ты проснешься, а он — останется там. Будет выглядеть как летаргический сон.
Аби все так изящно объяснил, что я даже не сразу понял. Только ближе к вечеру до меня дошло: эти сны — не игрушки, не баловство. Это серьезная штука. Мне надо научиться как-то управлять этой ерундой, чтобы не навредить нечаянно Аби. Вдруг я напьюсь или налопаюсь, захвачу его и как-нибудь обижу? Я могу. Особенно если забуду, что мои сны с Аби — почти реальны.
Пока что мы нашли простой выход — спим в разное время.
Сегодня звонил Клайв. Сказал, что заказчики очень мною довольны. Ну, еще бы! Небось знали, суки, что за сумкой станут охотиться. Я прямо ему сообщил, что меня чуть не нашпиговали и я понес серьезные материальные потери.
- Так чего — еще раз не поедешь? - бодро вопросил этот мудак, преспокойно пропуская мои претензии мимо ушей.
- Поеду! - мрачно согласился я.
Денег осталось еще на неделю, максимум. Зарплата в клубе — через десять дней. Попросить Аби экономнее обращаться с финансами я не могу. Как это будет выглядеть? Страшненький маньяк, утаскивающий в сны, к тому же еще и нищий! Да такого проще прибить, чем тратить время на убогого!
Кстати, насчет затрат, трат, потрат, растрат... интересно, когда на меня собираются потратить немного драгоценного интимного внимания?
Аби ко мне переехал, вещи все разложил, еду мне готовит, но даже дотронуться до себя не позволяет. С одной стороны — вроде обидно. И семя скоро из ушей полезет. Или мозоли на руках натру. С другой стороны — подарков я ему не дарил...
Эх, вот всю жизнь считал, что мне повезло. И я — скорее человек, чем хвыр. Потому не такой зацикленный, не подчиняюсь этой их дурацкой программе: «найти партнера! Принести дары! Завоевать любовь! Жить долго и счастливо с одним-единственным!», а теперь зудит что-то под кожей. Хочу его. Невыносимо желаю Аби. И пока не подарю ему нечто действительно стоящее - разве имею право чего-то от него ожидать?
Глава 6
ПОВ Герхарда
Нога болит. Но опираться на нее уже можно. Конечно, все это благодаря современным препаратам, которые вкатывает мне Олан, не слушая никаких возражений.
Длинноволосый парень с упорством, достойным лучшего применения, вертится рядом, слепит меня белозубыми улыбками и заставляет мучиться от нелепого вопроса: что эта красота забыла рядом со мной? Не, ну правда. Отмазка, гласящая, что молодой человек не хочет стеснять брата и Праби, не выдерживает никакой критики. Меня же он потеснил без малейших угрызений!
Так как я сегодня дома, то решил заняться чем-нибудь полезным: разобрался с накопившимися бумажками, перебрал вещи в шкафу, попробовал приготовить обед, но энтузиазм мой быстро иссяк и я ограничился куском мяса — его надо просто кинуть на сковородку и все.
Вскоре прибежал с учебы Олан. Он похвалил меня за уборку, пожурил за оплеванную маслом плиту, усадил на мягкий кухонный диванчик и, весело рассказывая о смешном случае, произошедшем на лекции, принялся порхать по помещению. Под его руками ужин будто готовился сам собой.
Я смотрел на молодого, ладного юношу, любовался его точными движениями, ловил теплые взгляды… и мне так захорошело. Давно уже я ничего подобного не чувствовал.
Только я начал думать, что все у меня складывается хорошо, даже отлично и рискнул-таки примерить к себе возможность — пока только возможность — того, что возмутительно свежий мальчик по нелепой прихоти мироздания втюрился в несколько потрепанного жизнью меня, как что-то случилось.
В первый момент я не сообразил, что происходит. Нечто приземлилось на середину кухни, лязгнув по покрытию круглым металлическим боком, покатилось, скрежеща в сторону.
Окно было открыто, пару раз случались забавные казусы: то воланчик залетит, то манул с верхнего этажа сверзится, и потому я, с интересом вытянув шею, рассматривал непонятную штуку.
Олан среагировал гораздо быстрее. Он громко выругался, метнулся к предмету и быстро выкинул его обратно в окно. Затем захлопнул ставни, выбежал из кухни — раздался лязг металла — это закрывались ставни в других комнатах.
На улице что-то глухо бумкнуло, кто-то зло матюгнулся и крикнул «быстрее», до меня медленно начало доходить - происходит нехорошее.
Пока я медленно, преодолевая сопротивление задеревеневших мышц, ставил на стол чашку с недопитым салабом, передо мной возник сосредоточенный Олан. Он передвигался настолько быстро, что я с трудом отслеживал его движения.
- Герхард, что ты натворил? В «спасение» звонить можно или лучше не стоит?
- А? Чего? Зачем в «спасение»?
Взгляд Олана выражал терпение и капельку укоризны — наверное для него ситуация представлялась очевидной:
- Затем, что примерно через минуту под дверью нарисуются некие личности, полагаю, что они будут ломать нам дверь. Кажется, она у тебя не очень прочная. Минут на пять. Герхард, да очнись ты уже! Надо срочно что-то решать!
От резкого окрика я вздрогнул и виновато посмотрел на Олана — вот уже много лет жизнь ровно шла по накатанной колее, я привык к спокойствию и безмятежности, самым большим потрясением нашей с Праби жизни были перипетии личной жизни его «подруженек», которые мы обсуждали по вечерам. А тут вдруг — граната, закинутая в мое окно, попытка проникновения в жилище...
- Я… ничего не делал. Вроде бы. Вызовем власти?
Олан осмотрел меня, будто пытаясь понять вру я или нет, от его серьезного пронизывающего взгляда мне стало не по себе. Но я и впрямь не знал за собой никакой вины. Правда, в тот раз, когда безумец чуть не сжег Праби, я тоже был уверен, что ничего никому не делал.
- Ладно. Посиди пока здесь, хорошо? Только не вылезай. Понял? С вызовом подождем, не люблю вмешивать посторонних...
Олан строго поглядел мне в глаза и уверенно вышел в коридор. Я почесал затылок — да, я тоже не горел желанием звать на помощь «спасение». Здешние законы были достаточно суровы и, пока мы не выяснили в чем тут дело, лучше не привлекать внимание бравых блюстителей, а то прилетит отдача — мало не покажется.
Пискнул замок, кто-то охнул, что-то упало... наверное, слишком быстрым получился переход от мирных посиделок на кухне к кадрам криминальных новостей, только этим я и могу объяснить свой ступор. Впрочем, он довольно быстро прошел, и я осторожно выглянул из-за угла, крепко сжимая рукоятку кухонного ножа.
Олан деловито затаскивал в коридор неподвижные тела. В первый момент мне показалось, что мужчины мертвы, но потом один из них глухо застонал, и я с облегчением понял, что ошибся.
- Как ты их?.. А если бы они стреляли? - спросил я у невозмутимого Олана.
- Не успели бы. Так... надо продумать следующий шаг. Полагаю, что в квартире оставаться опасно. Поживем пару дней в каком-нибудь санатории на свежем воздухе, м? Тебе полезно. Пешие прогулки, щебет птичек... да? - Олан ласково мне улыбнулся и, погладив по спине, мягко подтолкнул, - иди в комнату, вещи собери, а я пока потолкую с недобитками.
Я, как захваченный мыслеподчинителем, поплелся упаковывать все необходимое, вяло размышляя на тему: а почему я слушаюсь сопляка? Наверное, оттого что он, кажется, прекрасно знает, что делать. Олан ведет себя уверенно, спокойно. Так, будто для него подобная ситуация не в новинку.
Тут уж поневоле задумаешься — откуда может взяться такой опыт у юного жизнерадостного студента?
Парень казался таким веселым, беззаботным, может, даже чуточку легкомысленным. Он увлекался древним искусством переплетения нитей - частенько садился рядом со мной, раскладывал разноцветные шарики и, мечтательно улыбаясь, приступал к волшебству. Под его ловкими пальцами рождались невесомые узоры, это было очень… красиво. Олан выглядел таким домашним, я исподтишка любовался им, и мне даже в голову не приходило, что юноша может быть опасным. Длинноволосый, изящный, улыбчивый и доброжелательный, молодой человек не вызывал опаску. Тем сильнее было мое удивление неожиданно открывшимися сторонами его личности. Покопавшись в себе, понял, что это почти не волнует. Наверное сказывается то, что я прожил более десяти лет с физически более сильным существом, обладающим не совсем понятными для меня способностями. При этом, не смотря на не слишком удачное начало отношений, продолжились они совершенно в ином ключе. Потому-то я не жду от Олана неприятностей. Надеюсь, что не ошибся в отношении этого молодого человека.
Олан появился очень быстро. Не знаю, как он выспрашивал нападающих, но воплей, криков и стонов слышно не было.
- Кажется, это брательник виноват. Во всяком случае, мужик говорил что-то про груз и курьера, проживающего в этой квартире. Может, они по какой-то причине спутали номера?
- Я точно никаким курьером не подрабатываю, - счел нужным подчеркнуть я.
- Знаю. Ты вообще с ногой валяешься.
- А почему ты решил, что Рунако связан с этими товарищами?
- Потому что мой братец - мудила и долбоеб! - со злостью произнес Олан, потом, помолчав, добавил, - извини. В семье не без урода. Он вечно влипает в неприятности. Наверное, деньги нужны. Понимаешь, раньше-то как? Промотает бабло на шалав и сидит, голодает. Кормится у друзей. Или действительно — не жрамши целыми днями. Он же крепкий. Несколько суток спокойно может не есть. Причем мысль пойти на нормальную работу с пристойной зарплатой — отвергает. Что ты? Зачем? Это же надо напрягаться!
Олан горестно покачал головой. Видно было, что поведение брата его расстраивает. Накипело. Наверняка он все это не раз высказывал Рунако в лицо, да только бестолку.
- Эм… Олан, так что теперь? Где Рунако? У него проблемы?
- Это у нас проблемы. А этот козлохвост сейчас мотается где-то. Думаю, как раз таки доставляет очередной груз. Не отзывается. Ты готов? Давай наведаемся к Праби, уточним, что говорил Рунако. Наверное, стоит на всякий случай и Праби тоже отдохнуть с нами. А то мало ли что...
Праби ехать с нами отказался. Сказал, что сходит к Ми-Ри, как он ее называет. Заодно и переночует — она давно звала на посиделки. В устах маонца имя нашей общей знакомой звучит необычно. Праби всегда переиначивает чужие имена как-то по-своему. Например, имя молодого человека в его устах звучит четко разделенным на два: Ол-Ан. Удивительно, о какой ерунде мне думается...
- Прабодхан, у них может быть оружие...
Олан хмурился, маонец дернул острым плечом, поправил сползшую лямочку и тихо ответил:
- Я смогу справиться с несколькими людьми.
- Да? - недоверчивый прищур измерил тонкую фигурку.
- Да.
Праби устроил Олану маленькую демонстрацию: трихомы взметнулись, рот растянулся — в последний раз я наблюдал подобное во сне много лет назад. И слава Космосу. Выглядело жутко. Щелкнули кости челюсти, выходя из пазов, рот все открывался, являя нашим взглядам впечатляющий частокол длинных острых клыков.
- Вау! - Олан восхищенно улыбнулся и осторожно взял двумя пальцами тонкую кисть, рассматривая когти, - стой! Меня внезапно осенило — это ты Рунако расцарапал! Круто! Слушай, ты только не убей этого олуха, когда он вернется, ладно?
- Полагаю, что Рррру-Ко это неспециально, - хладнокровно произнес Праби, возвращая себе прежний облик.
- Это точно, - вздохнул Олан, - дебил, но родной. Ты уж не сердись на него. Сильно.
- Я все понимаю, Ол-Ан, - пропел Праби, нежно улыбаясь юноше, - сейчас вам надо торопиться — это все так утомительно! Сначала куда-то ехать, потом вселяться... а потом я хотел бы поговорить с тобой о Рррру-Ко. Все-таки ты наверняка представляешь себе, к чему у него есть склонность!
- Кроме криминала? Даже не знаю, чем тебя порадовать...
- А какое у него образование?
- Папы нас на дому обучали…
- Ох… кажется, это будет тяжело… ладно! Идите, идите! Это все потом!
Праби почти вытолкал нас за дверь. Олан действовал быстро — утрамбовал меня в машину и рванул с места, по пути болтая со своим новомодным спикером. Он вел машину легко, улыбка не сходила с его лица, как будто это все - забавное приключение. Закончив разговор, он повернулся ко мне, управляя одной рукой:
- Ничего себе у Праби зубы! Слушай, прости, не могу не спросить — а как вы целовались? Они выглядят очень острыми. Или так только кажется?
- Не знаю. Это покажется странным. Мы не... знаешь, у народа Праби очень необычное представление об интиме, если ты понимаешь, о чем я.
- А? Герхард, говори яснее.
- Это немного…
- Ты краснеешь? О, Космос и все его черные дыры! Я тебя смутил? Прости! Ну, а все же? Или — такое настоящие мужики обсуждают только за стаканчиком?
- Да… нет! То есть…
- Ха-ха! - Олан заливисто рассмеялся, сверкнув белыми зубами.
Самыми обычными.
- Так значит, тебе нравятся инорасники? - игриво вопросил парень, отсмеявшись.
У меня заколотилось сердце. Этот искрящийся лукавый взгляд и по-особому интонированный голос нельзя было трактовать как-то двояко. Он со мной заигрывает. Да низвергнутся скалы, если я понимаю, чем смог привлечь симпатичного юношу. Может, мне только кажется, что я — старый и страшный? А на самом деле — очень даже ничего? Шанс, конечно, упускать не стоило:
- Пожалуй, - протянул я, многозначительно улыбаясь, Олан зарумянился, довольно хохотнул и продолжил:
- Иные часто таят в себе сюрпризы. Любишь неожиданности?
- Не в том дело, - хмыкнул я. - А… даже сам не знаю, в чем. Просто так получается. Неспециально.
- Понятно…
Номер Олан взял один. И там меня ожидаемо встретила одна-единственная постель на двоих. Я даже вспотел от столь явных подкатов. Нельзя так с людьми моего возраста — давление повышается! Шучу. Все у меня нормально с давлением. И вообще — я абсолютно спокоен. И не нервничаю. Ни капли. Кстати, о каплях! Рука сама потянулась к графинчику, коим столь предусмотрительно была оснащена тумбочка.
- Уже накатываешь? - голос Олана заставил меня вздрогнуть, я и не заметил, как он подошел.
Его пальцы легли на мои, сжали стакан поверх моей ладони, а потом он медленно потянул и руку и стакан к своим губам и отпил, не отрывая от меня глаз. Просто отпил из стакана. Просто. Смотрелось это как откровенный вызов. Пришлось вынуть вторую руку из кармана брюк. Поколебавшись, я все-таки определил ее Олану на талию. Судя по улыбке — мне не чудится и я все верно понял. Вроде бы подобные знаки нельзя толковать иначе чем приглашение. И все-таки я колебался.
Несколько секунд мы пристально смотрели в глаза друг друга. Наверное, я уже забыл, как это бывает. Когда тело горит, по хребту же пробегают ледяные мурашки, и воздух будто дрожит от напряжения, и все всем ясно, остается секунда, но ты все медлишь… я потянул на себя сцепленные мертвым хватом руки, коснулся твердого стекла, глотнул обжигающую жидкость и тут же, не давая себе опомниться и передумать, потянулся к его губам…
Стоило проявить явную и несомненную заинтересованность, как Олан набросился на меня, будто у него секса не было столь же долго, как у меня. Одежда трещала, под его нетерпеливыми и очень сильными пальцами, думаю, несколько синяков появились на мне еще на этой стадии. Ткань с силой проезжалась по коже, заставляя меня тихо шипеть сквозь зубы. Оказывается этот солнечный парень может быть грубым. Уверен, он не осознанно причинял мне боль. Поэтому я никак не прокомментировал мгновенное болезненное раздевание. Сам он избавился от одежды столь же быстро. Пока Олан портил уже свои вещи, я поспешно заполз на постель — стоит промедлить и, не сомневаюсь, меня направят на нужное место мощным толчком.
Все равно меня примяли (коленка весьма чувствительно вжалась в ногу, отдавливая), а потом придавили всем весом. Олан впивался в меня губами, прикусывал кожу, сжимал и сдавливал, я еле успевал хоть как-то отвечать на его страсть. Он почти не оставил мне свободы для маневра — стоило поднять руку, как ее тут же ловили и прижимали к постели, если я начинал поцелуй, то очень быстро терял инициативу, по всему похоже, что принимающей стороной быть мне. Хорошо хоть успел ополоснуться в душе…
Олан был уже давно готов. Я ощущал животом твердый и горячий член. Судя по тому, какой Олан порывистый, долгие прелюдии — не его стихия, так чего же он ждет?
- Ну? - я вопросительно поднял брови.
- Погоди… тут такой момент…
- Какой?
- Э... видишь ли, я же инорасник. Вот тут у меня железы. Вообще-то так быть не должно, то есть должно, но не совсем так...
- Я запутался, - признался я, проводя ладонями по плоскому животу и пытаясь разглядеть железы, Олан нервно хохотнул и принялся объяснять заново.
- У нашего народа выделяется афродизиак. Но не во время каждого полового акта, а только если должно произойти зачатие. Вот. Но я смесок и у меня это как-то по-другому работает. Выделяется почти всегда. И... я что хочу спросить: сердце здоровое? Если на тебя капнет — потом час точно не успокоимся.
- Да нормально вроде все со здоровьем! - пробормотал я, прикидывая выдержит ли моя задница такие испытания.
- Хорошо!
Тут оказалось, что испытания ждут передницу. В смысле — Олан очень энергично на меня насадился и уверенно задвигался, а мне оставалось только лежать и получать удовольствие — вес молодого человека не позволял даже шевельнуть бедрами. Наверное, он иначе устроен, человек его сложения не настолько тяжел.
Это было нечто невероятное! Особенно после того, как у Олана выделился-таки этот его афродизиак.
Мы провели в пригороде гораздо больше, чем собирались — на работу мне в любом случае было еще рано, а с Оланом было так хорошо, что не хотелось уезжать и прерывать эту сказку. Чудилось — стоит выпустить парня хоть на секундочку из вида, как сказка закончится, дурман развеется и парень, очнувшись, исчезнет в неизвестном направлении. Пока же в голове туман и мы не видим никого, кроме друг друга.
Мы много гуляли. Парковые скамеечки предоставляли необходимые мне передышки. Олан прыскал на ногу спреем и нежно массировал мне уставшие икры, его запрокинутое лицо светилось тихим счастьем, когда он взглядывал на меня снизу вверх. Пока я медленно тащился по идеально выровненному гравию, мы разговаривали обо всем на свете. Олан смешил меня, рассказывая о братьях и шалостях, которые малолетние разбойники устраивали. О родителях парень говорил уклончиво. У меня создалось стойкое впечатление, что там не все чисто. Я так понял, что они оба — мужчины, но Олан это не подчеркивал, наоборот, как будто избегал этой темы. Я не стал выспрашивать. Захочет — расскажет.
Про себя выложил все как есть. Чего мне утаивать? Даже возраст не стал преуменьшать, хотя и хотелось скинуть пару годков.
Олан каждый день созванивался с братом, который «работал над вопросом», не уверен, что хочу знать подробности. Как раз тот случай, когда меньше знаешь - крепче спишь.
Глава 7
ПОВ Рунако
Мои маневры с курьерством вскрылись пренеприятным образом — неудачливые преследователи успели считать инфу о владельце машины и заявились прямо к дяде домой. Повезло, что Олан был дома. Если бы его ненаглядного старичка помяли, братка бы меня изуродовал. А так мне только от Аби прилетело. Я думал — он будет беситься, но прекрасный сложил руки на груди и очень спокойно отчитал меня так, что лучше бы уж избил.
А потом — пришел ночью голый, лег рядом и рассказал про свой народ. Я внимательно его выслушал, хотя обнаженные телеса изрядно отвлекали... даже почти не лапал. Размечтался, что мне обломится, хоть это и нелогично, но все равно надеялся.
Но нет. В процессе занудного повествования, в то время как все мои душевные силы уходили на то, чтобы не оказаться нечаянно сверху бессовестного солнцеликого, от моего внимания как-то ускользнула инфа про волосья, которые Аби называл странным словечком… трехи? Трехии? Не помню.
Пришлось иномирянину повторить. И тут! Выяснилось, что к Аби прикасаться вообще нельзя, он этого не любит. А ****ся их народ на уровне нейронов. Ага. Прямо в мозг.
Честно сказать, я разозлился. Даже мелькнула мысль выгнать извращенца к едрене фене из квартиры. Сдержался, конечно. Еще впрямь уйдет... как он мне все это объяснил, я просто поднялся, и ушел спать в другую комнату. Заснуть ясен пень не удалось. Лежал и таращился в темноту.
Теперь Аби со мной не разговаривает. Уже второй день. Не знаю, как с ним мириться. На мои попытки завести разговор он только холодно смотрит в ответ и быстро уходит.
Дома одно расстройство — ледяной взгляд Аби жжет затылок, но стоит обернуться, выясняется, что он занят своими делами и не думает на меня пялиться, от этого фантомного взора я ежусь и побыстрее сбегаю на работу. Заодно пытаюсь выловить Клайва, чтобы вытрясти у него подробности касательно груза и заказчика. Поганец прячется — на звонки не отвечает, в офисе все закрыто, висит бумажка - «ремонт». Я проверил — действительно. Вся мебель вынесена, стенки разъебошены, стоят коробки с дешевыми панелями. Ни бумаг, ни техники, ни одной души. Я все там обыскал, но ничего, способного навести на след, не обнаружил. Еще и Олан нервирует, названивает каждодневно. Я вру, что все ****ся, но на самом деле понятия не имею, как подступиться. Может, само рассосется? Они меня по дорогам погоняли, груз я все равно доставил, прижать меня через родных не вышло, авось не станут больше соваться? В принципе, вполне возможный вариант развития событий. А может быть и по-другому. Хорошо, что у меня еще есть время — Олан наконец добрался до дряблого тельца и кайфует. Надеюсь, дедка не хватит какой-нибудь удар на радостях… блин, даже у этого рыжего мужика есть секс, а у меня — нет! Что за невезение?!
Прекрасноликий сегодня усвистал к какой-то своей подружке. Наверное, будет плакаться ей, какой я неблагодарный грубиян. Глупая ссора вызывала досаду. Главное — чего он надулся-то? Понятно же, что мозгоебля меня не устроит. Кто на такую ерунду согласится? Я ж не орал, не буйствовал... короче, я очень сильно переживал, ну и решил проблему привычным образом — пошел и надрался. Да так, что еле дошел до квартиры.
Завалился спать, в чем был. Открыл глаза в знакомом темном ангаре. Дополз до стены, облокотился о нее, и прикрыв глаза, стал ждать, когда же проснусь от этого дурацкого не-сна. Про Аби я почти забыл, он напомнил о себе сам, внезапно появившись прямо передо мной.
Он, конечно, разорался, не помню точно, что там прекрасный вещал, но вряд ли что хорошее. Я был в дрова бухой, только и смог что поймать разъяренного инорасника, когда он подошел слишком близко, попытавшись меня треснуть. Потом мы долго сидели вдвоем — отпускать я его отказался наотрез, и, кажется, много-много раз повторил Аби, что он ****улся, если думает, будто возвышенная поебень может служить хоть какой-то заменой нормальному траху. Аби шипел, пытался укусить, когда я его целовал, и вывернуться из захвата, обзывался и говорил гадости, но потом он устал и просто неподвижно и безучастно сидел на моих руках, пока я гладил и целовал, пытаясь достичь хоть какого-то отклика. Единственное, чего я добился, так это тихого злобного шипения:
- Если ты запихаешь в меня свой отросток, клянусь космосом, я убью тебя!
К тому моменту я уже немного протрезвел. Мой организм быстро нейтрализует алкоголь.
- Аби… я изнемогаю от желания, а ты — совершенно равнодушен. Зачем тогда переехал ко мне?
- Какой же ты узколобый идиот… - устало вздохнул солнцеликий.
- Возможно. Но я все еще не понимаю.
- Просто мы иначе устроены, что тут неясного? - раздраженно ответил Аби и дернул руками, которые я удерживал, чтобы он не исполосовал меня когтями. - Пусти! Вот дубина…
- Не пущу. Обещай не драться и не вырываться, тогда может быть...
В ответ Аби, вроде уже успокоившийся, снова разозлился и клацнул длинными зубами у самого моего носа. Мы еще немного поругались, но запястья я все-таки отпустил.
- Аби, детка, ну давай ты хоть попробуешь? Ты вообще трахаться-то пробовал?
- Соприкосновение слизистых, это довольно мерзко, - заметил иномирянин, вырывая у меня долгий тяжелый вздох этим своим утверждением.
- И тебе не любопытно?
- Не очень.
- Но хоть немного?
- Может, капельку, - задумчиво протянул Аби, даря мне призрачную надежду.
- Ага!
- Я бы на твоем месте не слишком радовался, - заметил Аби, - у моего народа есть обычай: в древности когда пара сходилась, один из них выполнял желание другого. Со временем традиция была позабыта, ибо мы ушли от пошлых телесных отношений, заменив их на высшую форму — общение разумами. Раз уж ты требуешь от меня... этого возмутительного контакта — между прочим это небезопасно для моего здоровья! То тогда изволь чтить традиции.
- А! - я, конечно, обрадовался, - я готов! Давай свое желание!
Аби посмотрел на меня очень внимательно, задумчиво кивнул и начал неспешно вещать:
- Я рассказывал о несчастье, постигшем мой народ. Ты ведь помнишь, да?
Я закивал, с восторгом поглаживая острую коленку — может, если я выполню желание прекрасноликого, он оттает? И его член наконец хотя бы шевельнется, привстав? Да, это будет здорово!
- Ррру-Ко! - маленькая ладошка довольно сильно хлопнула меня по бедру, вырывая из сладостных грез, - ты вообще слушаешь?
- Да-а-а-а! Конечно!
- Обалдуй, - припечатал инорасник нахмурившись. - Открывай дверь, дома поговорим, когда протрезвеешь!
- Учти, не смотри, что пьяный - я всегда все помню!
Аби только выразительно фыркнул в ответ, сразу раскусив вранье. Дверь тем не менее я создал. Выходя, инорасник оглянулся — белые глаза смотрели холодно, аж озноб по хребту.
- Пришиб бы, - прошептал он еле слышно, наверное, не зная о моем тонком слухе, - но ты мне еще нужен. Космос, ну что за дуболом...
Аби умелся, я сделал вид, что ничего не слышал. Нужен и хорошо. А на дуболома я почти не обиделся — все-таки даже папа Ксан иногда на меня ругается.
***
Задание оказалось непростым: надо проникнуть на условно-закрытую планету и найти какое-то ихнее строение. В нем находится установка. Если ее запустить, то, постепенно, народ Аби пробудится от многовекового сна.
- Слушай, ты не сердись, но у меня вопрос — а ты уверен, что эта ваша штуковина еще сохранилась? Все-таки на планету-то напали. Может, там все испепелили?
Аби поджал губы:
- Она была достаточно прочной. Мое тело сохранялось веками и не испепелилось.
- Хорошо. Как скажешь. Ты отправишься со мной? Или я должен выполнить все один, как рыцарь в сказке?
- Без меня ты не разберешься.
- Ладно. Только ты же понимаешь, что монет как не было, так и нет? Даже не знаю, когда мы все это сможем провернуть...
- Ррру-Ко, - неожиданно ласково пропел Аби, - а если я предложу тебе немножечко нарушить закон? Как ты к этому отнесешься?
- Э? Вообще — положительно. Только если нас заметут, то по голове от пап получим очень больно. Конечно, нас вызволят...
- Ррру-Ко, у меня… достаточно продуманный план. Думаю, что осечек быть не должно.
Прекрасноликий нежно улыбнулся, и я закивал — когда он так смотрит, я на все согласен.
Одна из подружек Аби работала в Центре фиксации и переработки данных. В этом мире все еще были в ходу пластиковые купюры, на большинстве планет уже давно вышедшие из обращения. В центре, на более развитых планетах, (да и подальше, тоже) «монет» как таковых нет. Есть местная валюта и всеобщая. С местной бывает по-разному, всеобщая — электронная. Чтобы спереть монеты, необходимо быть хакером-виртуозом, а таких по пальцам перечесть.
Система электронных денег достаточно надежна, но усилители на нашей отдаленной планетке стоят слабые, запрос-ответ идет несколько дней. Кроме того, партнеров видимо терзают смутные сомнения насчет состоятельности местной валюты. Потому, во избежание казусов, Альзам расплачивается за крупные покупки минералом №674. Это достаточно редкий ресурс. Альзам добывает 674 в небольшом количестве, и тем не менее его хватает, чтобы расплатиться по контрактам. И Аби знает, когда очередная поставка этого ценного камушка, потому что в Центр стекается очень разная информация, в том числе и та, которую не стоило бы оставлять во всеобщем доступе.
- И чего, она вот прям так взяла и разболтала тебе секретные сведения?
- Не совсем, - загадочно улыбнулся Аби.
Я не стал вызнавать подробности, куда больше меня волновало то, что собирается Аби делать с полученными знаниями. План Аби оказался прост — угнать корабль.
- Кхм... мне нравится, как ты мыслишь, но разве там не должно быть охраны? А куда экипаж денем — отправим прогуляться в космосе без скафандра? Кто будет управлять? Ты умеешь?
- Да! - Аби снова улыбнулся, на этот раз задорно, - у меня было много свободного времени, которое я провел с пользой для себя. Ты хоть на секунду представь — за прошедшие тысячелетия мир кардинально изменился! Да взять хотя бы включение света — мы использовали особую пыль. Приближаешься к помещению, частицы улавливают твое присутствие и начинают светиться. И никаких кнопочек! У нас вообще кнопок не было. В принципе. Почти все работало бесконтактно. Пришлось переучиваться в каждой мелочи.
От слов Аби меня даже озноб продрал — я как-то не особо задумывался над тем, что он мне про себя рассказывал. А тут вдруг представил себе — каково ему? В совершенно чуждом мире?
- Ты твердо уверен, что хочешь пробудить своих собратьев? Ведь старый мир вы вряд ли восстановите...
- Рррру-Ко, я уверен. Да, им будет сложно. Однако, созерцание — это не жизнь. Я тщательно собрал все сведения о том, что люди считают маонскими статуями. Ни одна — ни единая! Не ожила. Мне помог Грр-Ри, и я чувствую, что должен, просто обязан, помочь остальным. Конечно, ничто уже не будет прежним. Наша планета, та, с которой мы родом - Ррра-Ту, а не та, на которой мы перешли в немобильное состояние, в настоящий момент практически утратила атмосферу. На ней произошла техногенная катастрофа и жить там теперь нельзя. Мао-2 — так люди назвали место, где обнаружили меня и остальных, превратилась в бесплодную каменистую пустошь. Не знаю, что там произошло. Перед тем как закрыть глаза на многие годы, я любовался океаном. Теперь там лишь песок. Я знаю, что не во всех районах дела обстоят печально, кое-где наличествуют населенные пункты, но вряд ли мой народ останется на Мао. Скорее всего мы рассыплемся по более гостеприимным планетам. А теперь, давай обсудим некоторые подробности наших действий...
Корабль оказался маленьким. Так — скорее катерок. Груз был ценным, но на сопровождение правительство Альзама не расщедрилось, лишь установило допобшивку, долженствующую сделать корабль бронебойным, и пару боковых излучателей в плюс к основному носовому.
Минерал доставят в космопорт под солидным конвоем, затем погрузят. Потом, сверив номера, пересчитав количество и закрепив груз, рабочие запечатают трюм и уступят корабль команде, состоящей всего из нескольких человек: капитан, помощник капитана (он же охранник и повар), и артиллерист (он же старпом). Иногда к этой невеликой команде присоединялся юнга — надо же товарищам командирам кого-то погонять! А то все сами…
- Я чего-то не пойму, - озадачился я, - а если пираты? Как они отобьются-то?
- Предполагается, что скорость — основное преимущество. А пираты... Альзам находится достаточно далеко от основных путей...
- Да уж… жопа мира!
- Поэтому до сих пор инцидентов не случалось.
- А как мы пройдем на корабль?
- Мы — и есть команда! - гордо сообщил Аби.
- Я не понял, - озадаченно почесав затылок и попялившись некоторое время на ступни, я перевел взгляд на хитро прищурившегося инорасника, - как это?
- А вот так. Если ты согласен, то останется уговорить на эту авантюру твоего брата…
- Не уверен, что он согласится. Он же сюда специально учиться прилетел.
- То-то я смотрю, он все занимается и занимается! - насмешливо произнес Аби.
- Да, подзапустил маленько. Наверстает!
- Ты позвони ему, Ррру-Ко, а уж поговорю я с ним сам. У меня есть, что ему предложить.
***
К моему удивлению брат не просто согласился — он вернулся в тот же день, чтобы обсудить с Аби подробности. Пока они перетирали, я наконец сообразил, чем иномирянин привлек Олана — долголетие.
Так уж вышло, что партнер братца — обычный человек. Не киборг и не инорасник. Люди живут не слишком долго. Меньше хвыров. Наш папа Шыкх решил эту проблему, нашпиговав Ксана нанитами, которые оперативно «ремонтируют» организм, даря папе здоровье и бодрость. У Оланова аманта с языколомным именем какая-то хитровыебанная аллергия. Или еще что-то. Я не совсем понял. Одно ясно — с этой штукой наниты ему не светят. От них мужику делается дурно. Конечно, первое, о чем подумал брателло: а не появились ли наниты из каких-нибудь других материалов? Может, можно сделать их на заказ, так чтобы подходили? Он уже послал запрос в самый современный медцентр. Ответ придет не скоро. Однако, уже сейчас понятно, что стоить такие модифицированные козявки будут бешенно. То есть — действительно много.
Соответственно — спереть минерал Олану очень даже в жилу, хотя он никогда не проявлял интереса к семейному делу, но это у нас в крови, чего уж тут! Сначала братка хотел взять свою долю и мотануться с деньгами в центр — обследовать и лечить своего старикана. Но Аби предложил другой вариант. Где-то в недрах Раты** находится установка, с помощью которой народ Аби перестроил свои клетки, превратив себя в бессмертных вечномолодых существ. Люди сильно отличаются, потому на идентичный эффект рассчитывать не приходится, но срок жизни удлинится в разы.
Оланов мужик участия в разговоре не принимал — братец отправил его в постельку, ибо он «переутомился». Загонял небось дедулю вусмерть!
- Только я что-то не пойму — раздался голос Олана, - с чего это мы станем командой? Никто не удивится, что вместо привычных людей — другие?
- Нет, - улыбнулся Аби, - моя подружка изменит информацию, поступающую на спикеры охраны. Согласно документам все будет верно. Охранникам же все равно, кто летит, главное чтобы сверка прошла без проблем, а все так и будет — моя подружка, работающая в «Центре», постарается.
- И сделает она это, потому что? - уточнил Олан, прищурившись.
Наверное, ему не нравилось, что приходится полагаться на малознакомого человека.
- Ей, знаешь ли, безумно надоело жить на самой окраине. Захотелось красивой жизни. Феерии. Но на монеты, получаемые в «Центре», только и можно, что иногда — раз в несколько лет — съездить на пару недель в туристический город. Там развлечений меньше, чем в самом задрипанном городишке центральных планет.
- Ага. И сколько ты ей пообещал?
- Процентик. Небольшой. Или — можно ей квартиры оставить... обсудите этот момент с Гррр-Ри и Ррру-Ко, хорошо?
- И эта твоя подружка что же, вот так согласилась нам помочь, не настояв на каких-то... гарантиях?
- Да, - Аби улыбался совершенно безмятежно, глаза являли собой спокойные зеленые озера — он снова воспользовался линзами, а вот брат подозрительно щурился.
- Праби, ты что-то недоговариваешь! - недовольно протянул Олан.
- Это несущественно, - ответил Аби.
Я вот сразу ему поверил, но брат нахмурился:
- Слушай, я конечно понимаю, что ты привык общаться с моим идиотом-братцем...
- Эй! - возмутился было я, но Олан так зыркнул, что я поспешил захлопнуться.
- Так вот, Рунако — дебил, каких мало. А я, представь себе, не так доверчив, как он. Я с места не сдвинусь, пока не буду уверен, что знаю абсолютно все.
- Все знать невозможно, - прохладно сообщил Аби.
- Пусть так. И все же я не впишусь, даже несмотря на заманчивые обещания, если ты не пояснишь мне этот темный момент.
- Ой, ладно! - с досадой произнес Аби, - я немного подкорректировал ее восприятие. Точнее снизил подозрительность, повысил оптимизм — чтобы она не сомневалась в успехе предприятия и усилил тягу к приключениям. Лишь чуть-чуть, но этого было достаточно.
- Ты можешь манипулировать людьми! - потрясенно протянул Олан, Аби неопределенно пожал плечом.
- В некоторых пределах. Не смотри на меня столь неодобрительно — я этим редко пользуюсь.
- Н-да? И почему же?
- Подобные воздействия имеют определенный диапазон. Кроме того — требуется длительное взаимодействие с объектом. Это не похоже на фантастику. Если ситуация развивается быстро, я не смогу, как в этих ваших тридэхах, пригвоздить обидчика взглядом и выжечь ему мозг или подчинить себе. Потихоньку, постепенно, можно немного подправить какие-то моменты. И: нет, я не вмешивался в сознание Гррр-Ри.
- Но — мог бы?
- Да. Возможность наличествует. Но зачем?
Олан прищурился, но кивнул, показывая что принял объяснения Аби...
** планета называется Ра-Ту, но Рунако — обалдуй, не слишком внимательный к подобным мелочам.
***
Не то, чтобы я был таким уж знатоком, касательно кораблей, но что-то папы мне в голову вбили. Шыкх - в буквальном смысле.
Корабль для перевозки ценного минерала и еще более ценных нас, показался мне покоцанным корытом. Первое — обшивка приляпана кое-как. Видимо, делали по принципу: держится и ладно! Допускаю, что, вполне возможно, функцию она выполняет исправно, но куски брони имели разный цвет, размер и форму, что создавало твердое впечатление: корабль завели в доки, два укуренных мастера почесали репы и, не долго думая, приладили все остатки и обрезки, что у них были. Заплатка, а не корабль.
Второе — от корабля за парсек несло едким запахом, присущем самому дешевому топливу. Что там Аби говорил про быстроту? Если эта штука заправляется Z-37, то это кастрюля, а не корабль.
Третье — одна из опор была короче остальных, поэтому корпус корабля немного клонился в сторону, он скрипел при каждом порыве ветра, трап был замызган и потерт, а на внешнем люке красовалась здоровенная вмятина.
Я непременно решил бы, что мы ошиблись посадочным местом и приперлись куда-то не туда, но закопченное корыто окружали молчаливые люди с... ну, да! С допотопным огнестрельным оружием. О, космос! Его еще используют? Да, как выяснилось...
Тетка, с которой знался Аби, не подвела: насупленный бородатый дядька в нелепо смотрящейся каске потыкал сосисочно-розовым пальцем в экран спикера, долго всматривался в маленькие буковки и сверял наши физиономии с изображениями, пришедшими из «Центра» - ради этих дурацких фоток и дактилоскопии нам пришлось весь вчерашний день убить на простаивание очередей в длинных многолюдных коридорах «Центра».
Вчерашний день навсегда врежется мне в память, как наиужаснейший. Почему-то нельзя было сделать такую простую процедуру как двухмерка и слепок в кабинете тетеньки. Простенько, без очередей. И провести в обход страждущих — тоже. Узкие безликие коридоры гудели от приглушенных разговоров. Пахло потом и сладкими духами. Мне почти сразу стало душно. А потом загудели ноги — среди озабоченных своими проблемами людей было не протолкнуться, а о том, чтобы пройтись, разминая конечности, не шло и речи. Мне надоело молча стоять, и я поделился своими дурным настроением с братом. Тот треснул меня по балде и приказал «не привлекать внимания». Пришлось завалить хлебало. Но надолго меня не хватило, и я пристал к Аби: что он умеет? В смысле влияния на людей?
Инорасник отмалчивался, но я — настойчивый! Убежать он от меня не мог — у нас важное дело, отсесть — тоже. Некуда. В конце-концов, утомленный моими бесконечными тихими уговорами, прекрасноликий тяжело вздохнул и, повернувшись ко мне, спросил, что конкретно я хочу знать. Оживившись, засыпал Аби вопросами. Уже к концу дня я имел некоторое представление об интересующем меня предмете.
Итак, народ Аби мог оказывать некоторое воздействие на разумных существ. Впрочем инорасники существовали достаточно изолированно, не стремясь к контакту с другими народами. Можно сказать, варились в собственном соку, слишком увлеченные собой, чтобы обращать внимание на кого-то еще.
«Работать с разумом» - как называет это Аби, достаточно тяжело. Легче всего необходимый результат достигался, когда Аби находился в виде статуи. Так концентрация лучше. Или что-то типа того. Но некоторые создания, например, (как недавно выяснилось) хвыры или напавшие на планету макродонты, не поддаются никаким мозголомным ухищрениям.
Впрочем, даже если бы и поддавались, народу Аби это вряд ли бы помогло при вторжении — тут приходят в действие те самые ограничения, о которых упоминал прекрасноликий. Нельзя кардинально изменить разумного. Можно лишь усилить присущие ему эмоции. Нытик не перекуется в весельчака, подлец не станет святым. Но злюка запросто переступит невидимую черту и, испытав невиданный прилив жгучего гнева, превратится в убийцу. Человек, долгие годы мечтающий о путешествиях, преодолеет лень и робость — соберет чемодан и оправится в путь. Влюбленный найдет смелость признаться в своих чувствах.
- А, тогда понятно, почему дедуля позволил замотать себя этими твоими трахеями!
- Трихомы. Они называются трихомы! - холодно произнес Аби, - я уже говорил твоему брату, что не трогал разум Гррр-Ри, что за возмутительные подозрения!
- Ага, конечно же, - насмешливо протянул я, не поверив.
Аби фыркнул, отвернулся в другую сторону и дулся на меня до вечера. Обидчивый!
Но сегодня инорасник сменил гнев на милость — не время для глупостей. Все мы нервничали — ведь никогда не знаешь, как в действительности сработает план. В жизни всегда есть место случайности.
Бородатый тупняк оторвал наконец-таки взгляд от спикера, что-то неразборчиво пробубнил и махнул рукой. Высокий парень, стоявший на трапе, вставил в электронный замок карту, загудели сервоприводы, люк вздрогнул и... не открылся. Парень досадливо выругался и саданул по железяке кулаком, сервоприводы взвизгнули, словно работали на пределе, люк медленно отъехал в сторону, пропуская нас в корабль. Замечательно. Еще и люк неисправен. А мы вообще долетим? Или это ведро с шурупами развалится по дороге?
Терзаемый самыми дурными предчувствиями, я шагнул внутрь - все равно отыграть назад уже нельзя.
Глава 8
ПОВ Герхарда
Сладостный отдых кончился внезапно. Олан примчался ко мне взбудораженный и сказал, что нам пора возвращаться. Я не стал спорить — мало ли у него какие дела? Он же учится. Может, надо срочно сдать какую-нибудь работу или написать тест.
А еще через пару дней, Олан огорошил меня, сообщив, что нам надо уехать. С планеты. Якобы Праби воспылал желанием помочь другим маонцам и собирается активировать какую-то древнюю установку, чтобы пробудить их. Вот десять лет ему было все равно, что там с ними, а тут вдруг восхотелось ему подвига! И мы поедем с ним и Рунако. Помогать станем. Я, конечно, сказал, что никуда не поеду: у меня здесь собственность, работа…
- Ты меня совсем не любишь? - Олан склонил голову на бок и изучающе смотрел мне в глаза.
- Люблю, но при чем тут…
Честно говоря, мы тогда чуть не расстались. Весь день друг на друга орали и выясняли отношения. Мне совершенно не хотелось менять привычную жизнь, но Олан весьма аргументированно разъяснил мне: если я хочу и дальше наслаждаться его любовью, то придется лететь.
- Герхард, посмотри на меня внимательно — я смесок и, хотя не могу сказать точно, насколько быстро постарею, до этого точно еще не менее пятидесяти лет. Без учета нанитов, которых я планирую приобрести. А ты... - юноша покачал головой.
Я чуть не схватился за сердце, так больно было слышать озвученными свои собственные мысли.
Да, я не слепец и понимаю, что выгляжу... ну не дедом, но человеком в возрасте. Еще не старым… надеюсь. Мне вдруг захотелось спрятаться от взгляда Олана. Я ведь знал, что он видит: глубокие морщины на лбу, множество лучиков около глаз, пузо нависает над ремнем брюк. Как-то очень остро ощутилось — я не молод. А через пятьдесят лет и вовсе превращусь в развалину. Горечь переплавилась в обиду, потом в злость. Я наговорил Олану гадостей и вообще чуть не сбежал на улицу — проветриться.
Однако не вышло. Парень применил запрещенный прием: просто подхватил меня на руки и, сколько я ни дергался, вырваться не смог.
Я старше. Это очевидно. Но признание данного факта все равно ранит мою гордость и заставляет меня — взрослого и рассудительного, вести себя как мелкий обиженный ребенок. Меня трясет от обиды, я абсолютно глупо надеялся, что влюбленность ослепит Олана, заставит его видеть меня молодым и сексуальным. Каким-то образом его желание подарить мне более долгую жизнь переплавляется в глупой голове в утверждение: сейчас ты стар и недостаточно хорош для меня. Дурость. Но это я понял немного позже. А в момент, когда Олан завел об этом разговор, я был слишком растерян, выбит из колеи, унижен его прямотой, чтобы мыслить трезво.
В итоге Олан взял меня измором: к концу дня я выдохся, перегорел, у меня не осталось сил на яркие эмоции, и юноша попытался достучаться до моего разума:
- Герхард, пойми, это ведь выход! Я не хочу терять тебя ни через пятьдесят, ни через шестьдесят лет.
И мне пришлось смириться с отъездом. Я ведь тоже не хотел его терять.
По сравнению с бурей чувств, которые у меня вызвал этот разговор, краткий пересказ плана Праби лишь немного удивил. И чуточку насторожил. Наверное, причиной апатичного согласия на опасную авантюру было непоколебимое спокойствие Олана. И еще — я настолько устал, что уже не мог спорить и возмущаться. Потому всего через четыре дня я уже сидел в тесной кают-компании украденного корабля в окружении своего парня, Праби и лысой дылды, столь не похожей на миловидного Олана.
Корабль оказался маленьким, неказистым и очень грязным. Половину времени полета мы пытались привести его в пристойный вид, остальную часть времени — отдыхали.
Олан научил меня работать с очистителем, Рунако скрылся в той части корабля, где находится двигатель и потихоньку тестировал, проверяя его исправность и устраняя мелкие недочеты.
- Слушай, а он вообще-то умеет это делать? Или мы взорвемся? - поинтересовался я у Олана.
Как-то неуютно, когда существо, показавшее себя несколько... недалеким, копается в двигателе. У меня мороз по коже, как подумаю, о том, что может произойти, если он напортачит.
- Умеет. С техникой Рунако хорошо обращается, - заверил Олан, и у меня немного отлегло от сердца.
Где-то в середине пути я все-таки додумался спросить у Праби, почему он столько тянул с этим пробуждением народа.
- Грр-Ри, - вздохнул маонец, - ты слишком отзывчив. На влияние. Мне легко удалось заставить тебя видеть во сне то, что хотел я. Представь, что стало бы с твоим разумом, если бы на него начали давить несколько десятков таких, как я. А они будут. Всенепременно. Тысячелетия созерцания скажутся на их рассудке: сбитые с толку, дезориентированные мои собратья могут причинить тебе вред, даже и не желая того. Во всяком случае, осознанно.
- Погоди, но как же тогда? Мы же летим к этой твоей установке, разве нет?
- Грр-Ри, ты не отправишься с нами на Мао. Мне поможет Ррру-Ко. Он силен, вынослив, его защита от влияния на разум — абсолютна.
- Было бы на что влиять, - пробормотал я, досадуя, что эта дубина оказалась в данном вопросе лучше меня, Праби ласково улыбнулся, словно прекрасно понимал, обуревающие меня чувства.
- Не печалься, Гррр-Ри, никто из людей мне бы не подошел.
- Почему?
- Люди беззащитны перед влиянием. А хвыры — нет. Я не могу ничего внушить ни Ррру-Ко, ни его брату.
- Хорошо. Но я все еще не понимаю — зачем совершенно незнакомым со мной существам пытаться как-то навредить мне?
- Они почувствуют рядом с собой разумного и попытаются проникнуть в его сознание. А потом, когда узнают, зачем ты появился, то, скорее всего — убьют, чтобы предотвратить переход в уязвимую форму. Ты ведь помнишь, как я сопротивлялся и не хотел «просыпаться»?
- Да. Кажется, теперь понятно... так куда мы летим?
- Сначала мы встретимся с кораблем отца Ррру-Ко и заправимся — иначе не хватит топлива. А потом — на Ррра-Ту. Там я попытаюсь сделать тебя немного ратуанцем. После этого — мы с Ррру-Ко отправимся на Мао.
Интересно — в какой момент я настолько потерял мозги, что даже не спросил у Олана, куда мы летим? У меня как будто выключилось мышление. Все размышления посвящены Олану и его великолепному молодому телу. Теперь же в голове что-то щелкнуло. Реле переключилось. Услышанное от Праби заставило призадуматься.
Честно говоря, меня смутно мучила мысль: а правильно ли мы поступаем?
Конечно, помочь древней цивилизации, оказавшейся в беде — это очень благородно. Но! Все, что я знаю о маонцах... то есть ратуанцах — это, наверное, самоназвание. Так вот все почерпнуто из одного источника — рассказы Праби. Мог ли он лгать, чтобы добиться цели? Конечно. Почему нет. Мы прожили бок о бок столько лет, но я все еще многого про него не знаю.
Ратуанцы работают с разумом. Они уже убили нескольких людей. Я и сам знаю, что эти существа могут сотворить — в начале нашего знакомства Праби меня откровенно пугал. Несколько сотен зубастых Праби? Которые способны убивать людей во сне? Инорасник не говорил об этом прямо, но думаю, что он это может. Я не мог избавиться от вопроса, то и дело звучащего в голове: а что если мы все совершаем огромную ошибку, платить за которую будет все человечество?
***
Не сразу, но я поделился своими рассуждениями с Оланом, хотя и опасался, что молодой человек воспримет их, как причуду немолодого параноика. Но парень смеяться не стал, выслушал внимательно.
- Причин доверять инораснику у меня еще меньше, чем у тебя, - начал Олан, - но ты упускаешь важный нюанс — их очень мало. И размножаться они не любят. Как следствие — человечеству вряд ли что угрожает. Глобально во всяком случае. Если же говорить про опасность для единиц — хвыр тоже может быть убийцей. А если учесть, насколько мы быстрее...
- Думаешь, я нагнетаю?
- Не знаю. Наверное, стоит посоветоваться с отцом. Мы же все равно встретимся, заодно и обсудим.
- Олан… об отце: может хоть немного расскажешь? Должен же я о нем хоть что-то знать! Или ты нас знакомить не собираешься?
Такое тоже может быть. Я все время чувствовал некоторую недоговоренность и это, в свете происходящих событий, несколько напрягало.
Олан мягко улыбнулся, а меня начали одолевать «сумеречные» мысли.
Иногда, ночью, просыпаюсь, а потом не могу заснуть, все размышляю - что я делаю? Бросил без оглядки, почти не задумываясь, все — стабильную работу, отдал квартиру…
Сбоку от меня ворочается и сопит любовник, а я лежу и изумляюсь сам себе. Не ожидал такого. Я не ищу приключений. Не рвусь покорять вселенную. Меня вполне устроила бы тихая, дремотная жизнь родного городка. Наверное, все дело в том, что я не способен проигнорировать подначку. Когда судьба предлагает мне шанс, возможность, надежду на лучшее, я вцепляюсь в этот шанс зубами. Рву жилы и бегу за мелькнувшей вдали целью, не жалея усилий.
Сначала подвернулась возможность, и я покинул родную планету, привлеченный перспективами карьерного роста. Потом — появился Праби, и я до сих пор не жалею о проведенном с ним времени: это были хорошие годы, несмотря ни на что. А сейчас? Зачем и куда я движусь? Ответ только один: за Оланом. Я иду за ним. Он тащит, я плетусь следом.
В темноте меня часто одолевают сомнения, но стоит посмотреть в его лучистые глаза, как я понимаю — хрен со всем! И не то готов кинуть. Подумаешь, работа... все равно она была не ахти. И планета отсталая. Ради яркого, живого и теплого Олана все можно отдать.
- Я очень хочу вас познакомить! - громко воскликнул Олан в ответ на мои слова.
- Ага. И?
- Только… ну, тут немного странно…
Запинаясь и периодически надолго замолкая, Олан очень подробно описал мне свою семью. И я понял, почему он не говорил об этом раньше — шокирующие факты надо выдавать дозировано. А теперь — чего уж! Все равно в космос я не убегу. Хотя, когда я узнал про «незначительные» отличия Олана от человека, то очень захотелось. У меня нет детей. Я даже как-то никогда не рассматривал такую возможность. Олан нежно улыбнулся и сообщил, что не позже чем через год собирается выродить спиногрыза.
- А… зачем так торопиться? - хрипло выдавил я: что-то горло пересохло.
- Не знаю, что получится.
- В смысле?
- Ты Рунако видел? Скажи, похоже, что мы — братья?
- Совершенно нет! Ты такой… а он… ну… погоди-ка! А наши дети они будут... здоровые и зубастые?
- Надеюсь, что нет. Но я даже не об этом: Рунако вылупился почти сразу, а я и остальные гораздо позже — кажется через полгода. Не знаю точно. Шыкх говорил, что в норме икра зреет несколько лет. Так что я понятия не имею, как оно выйдет…
- Погоди, а медики что говорят?
- Ничего. О хвырах сведений нет. Они живут очень далеко.
И все. Умеет Олан успокоить: теперь я не волновался о возможных последствиях пробуждения древней расы и даже знакомство с родственниками юноши почти перестало нервировать. Я приучал себя к тому, что стану отцом. Скоро. Или не очень. Но, судя по всему, если Олан что-то хочет, он это получает. Да и как я могу ему помешать? Не уверен, что на него подействуют контрацептивы, созданные для женщин. Скорее всего - не подействуют. Отказаться от секса? Серьезно? Хватит меня ненадолго. А если Олан прижмется и обмажет той штукой, что у него почти всегда выделяется — я гарантированно потеряю всякое соображение и концентрацию. Может, купить что-нибудь для себя? Вроде, есть какие-то таблеточки... или инъекции? Стоп! А ведь через некоторое время я, вероятно, стану... уже не совсем человеком. Подействует или нет? А если лекарство, созданное для людей, меня отравит? Вилка. Отказаться от прекрасного юноши из-за глупых страхов, смешанных с банальным эгоизмом? Абсурд! Выходит, отцовству быть...
***
- Пап! Знакомься, это Герхард! - Олан натянуто улыбался и крепко прижимал меня к себе за талию, будто боялся, что я сбегу, или хотел защитить от чего-то.
Отец Олана оказался крепким мужчиной с подозрительными колючими глазами. Мне показалось, что мы с ним — одного возраста. А еще человек чудился смутно знакомым. Он сухо кивнул мне, окинул взглядом невозмутимого Праби и блаженно улыбающегося детину, а потом снова перевел взгляд на Олана:
- Пойдем в мой корабль. Шыкх сейчас перетащит контейнеры, заправит ваше корыто и присоединится к нам. Сколько, ты говоришь, вы за него заплатили?
- Я не говорил, что мы за него платили, - улыбнулся Олан.
- А! Сперли? Тогда ладно. Я волновался, что вы за это ржавье деньги отдали.
Я все ломал голову над тем, как Олан собирается говорить о маонцах, если Праби стоит рядом. Потом подошел второй родитель — Шыкх - и заполнил собой всю кают-компанию. На его фоне крепкий брат Олана казался мелким, сам же Олан — и вовсе тростиночкой. А еще я вспомнил, где встречал Ксана: много лет назад именно он доставил мне прекрасную маонскую статую. Забавно, что теперь эта самая статуя улыбается, прижимаясь бедром к его сыну.
Черты лица человека за прошедшие годы стерлись из памяти, и я его не узнал, но партнер-инорасник был незабываем.
Значит, родители Олана — весьма известные в узких кругах личности. Криминальных кругах. Может, они сменили род деятельности? Вряд ли. Наверное, молодой человек решил не акцентировать внимание на способе заработка, принятом в семье. Какой предусмотрительный юноша — скармливает мне сведения частями.
Выбор своих сыновей Ксан никак не прокомментировал, хотя я периодически ловил на себе его задумчивые взгляды.
Несколько суток корабли продрейфовали, сцепившись. Ксан полушутливо жаловался, что боится подцепить от нашего корыта ржавчину.
Разговор с отцом у меня все же состоялся. Я ждал этого. Не мог такой человек пустить все на самотек. Я полагал, что он станет выспрашивать о моих чувствах к Олану или, как сделал бы нормальный родитель, интересоваться местом работы, может, намекнет на то, что не стоит причинять боль его ребенку (как будто это и так непонятно), но Ксан протянул мне толстостенный стакан с чем-то алкогольным и повел речь совсем о другом:
-Олан говорит - тебя беспокоит сама идея пробуждения маонцев. Интересно слышать подобные опасения. Ты же жил с представителем этого народа многие годы, разве нет? Или мы чего-то не знаем о ваших отношениях?
Он вперился в меня тяжелым взглядом, я задумчиво поболтал обжигающую жидкость в стакане, формулируя ответ:
- Праби всегда был очень скрытным. Едва ли можно сказать, что я хорошо его изучил: я знаю, какой температуры салаб он предпочитает. Знаю, что он любит красные подвески и скорее наденет платье нежели брюки, но о его планах, о его прошлом, о его целях и желаниях — я не знаю почти ничего. Это первое. А второе — он же не может отвечать за других разумных!
- Парочка убийц среди них точно затесалась, - повторил мои мысли Ксан.
Мы помолчали, доцедили выпивку, Ксан, исполняющий роль хозяина, налил нам по второй. Так и пили — в полутемном помещении кают-компании, в тишине — только что-то тихо гудело и шуршало в глубине корабля. Когда бутыль опустела, Ксан поставил свой стакан на столик, звякнув донышком, и решительно поднялся:
- Надо позвать сыновей, - подытожил он и, кивнув мне, быстро вышел.
Я проводил взглядом мощную спину — у шеи бугрились валики, делая его похожим на борца-тяжеловеса. Ксан — сгусток энергии, скрытой агрессии и инстинктивного желания подавить. Я пару раз поймал себя на том, что прикидываю, чем его можно было бы приложить, чтобы вырубить наверняка. Не потому, конечно, что всерьез собирался поднимать руку на отца своего парня. Просто он будил во мне что-то подростковое, дикое. В молодости каждый мужчина мнился соперником, с которым так и подмывало помериться силами. В маленьком городке драки были обычным делом, и я никогда не чурался наподдать тому, кто нарывался. С возрастом пришла цивилизованность. А, может, дело было в усталости — когда впахиваешь по семь дней в неделю, азарт и желание доказывать свою силу куда-то деваются.
В очередной раз промелькнула мысль, что, если сравнивать с отцами Олана, выгляжу я не выигрышно. Впрочем, сосредотачиваться я на ней не стал — поблизости нет медцентров, чтобы привести себя в относительный порядок, Олан смотрит на меня влюбленными глазами, значит, беспокоиться пока не имеет смысла.
***
На третий день нашего дрейфа, когда я уже начал задаваться вопросом: а чего мы, собственно говоря, ждем? Космос вокруг нас забурлил, пошел искажениями, вызывая в костях неприятный тремор и рядом начали появляться корабли и катера.
Почуяв дрожь, я ломанулся в рубку — благо мне прямо было сказано, что ходить можно по всему кораблю, и я не рисковал нарваться на недовольство капитана. Вообще-то кому попало в комнату управления заходить не рекомендуется, я прекрасно это знал, но Ксан, криво улыбнувшись, сказал, что я выгляжу человеком разумным.
- Не могу представить что ты ткнешь какую-нибудь кнопочку, потому что стало интересно, что будет.
Я согласно кивнул — действительно это и в молодые года вряд ли пришло бы мне в голову. Сказанное Ксаном было выражением большого доверия, но я старался не пользоваться этой привилегией — незачем нервировать людей. А то, что Ксан будет напряжен, если я заявлюсь в святая святых, это несомненно.
Однако, поняв по глухому стону, рождающемуся в глубине организма, что совсем близко от наших кораблей кто-то объявился, я отправился в рубку, ведомый тревогой. Это мог быть кто угодно. От пиратов до недружелюбных иномирян.
Обзорный экран бесстрастно демонстрировал обморочно-черный зев космоса, в котором то здесь, то там расцветали причудливые цветы. Они дрожали, плыли и сияли несколько секунд, а затем раскрывались полупрозрачными медленно истаивающими лепестками, являя взору холодный бок прибывшего корабля.
Таких кораблей, корабликов и катерков было много, я кинул взгляд на довольно улыбающегося Ксана:
- Дети! - пояснил он.
Конечно, состыковаться со столькими кораблями мы не могли, поэтому разговор велся по видеосвязи. На большом экране, разделенном на квадраты, улыбались и, пытаясь переорать друг друга, что-то говорили штук тридцать инорасников. Меня удивило то, что некоторые были похожи между собой почти как две капли воды: грубые черты лица никак не перепутаешь с человеческими, но некоторые, как Олан, были почти неотличимы от людей. Цвет кожи варьировал от бледного, почти белого, до черного.
Ксан подождал, пока все немного угомонятся, кратко пересказал суть событий и дал координаты следующей точки.
- Ориентировочное время начала движения — через сорок минут. Прибытие на планету — через трое стандартных суток. Там встретимся, наконец, вживую и нормально поговорим.
Поняв, что ничего страшного не происходит и успокоившись, я вместе с остальными перебрался на наш корабль — надо было еще успеть отстыковаться. Ксан поставил довольно сжатые сроки, мы торопились.
- Слушай, - спросил я чуть позже, когда оказался с Оланом наедине, - а что: у всех твоих братьев есть личные корабли?
- Или катера, - кивнул парень.
- Но они же жутко дорогие!
- Да. Но мы так воспитывались — у мужика должно быть свое корыто. Пусть плохонькое, но личное.
- А где тогда твой корабль?
- Нету! - весело рассмеялся Олан, - точнее, теперь это ведрище и есть мой корабль. Мы с Рунако отщепенцы. Кроме нас еще, кажется, только у двоих братьев нет собственного средства передвижения. Как-то так получилось. Сначала очень немногие из нас могли позволить себе такое роскошество, но постепенно почти все накопили и обзавелись. Круче всего кораблик у пап. У Тинни, кажется, самый маленький катерок. А у нас — самый страшненький! Ну, скажи, скажи: как тебе мои родители?
Олан смотрел на меня с нетерпеливым ожиданием, я нервно хохотнул:
- Даже не знаю, что тебе сказать! Они нереально крутые. Шыкх производит неизгладимое впечатление. Но мне показалось: несмотря на то, что Шыкх гораздо... мощнее, заправляет всем Ксан. Это так?
- Знаешь, я и сам не знаю, - юноша задумчиво покачал головой, - папа Шыкх почти никогда не возражает Ксану. Понимаешь, у хвыров довольно причудливое мировосприятие. Ксан для Шыкха — свет в окошке. Он втюрился в него намертво и, сколько себя помню, всегда пылинки с него сдувал. Чуть папа нахмурится, Шыкх уже в панике.
- Вот прямо-таки в панике?
Я усмехнулся. Сложно себе представить паникующую гору.
- Ну, может это и не слишком очевидно. Но мы-то чувствуем. Человеку не просто считывать эмоции хвыра — лицевые мышцы не такие подвижные, но я всегда вижу, когда он напряжен. Кстати, ты ему понравился!
- Да? - удивленно переспросил я, - Он же на меня даже не взглянул! С Ксаном мы разговаривали, а у твоего второго родителя я и голоса-то не слышал.
- Тем не менее, - удовлетворенно улыбнулся Олан, я пожал плечом — сыну виднее.
Планета, стремительно увеличивающаяся на экране рубки, была большая. Только сейчас, когда мы уже почти прилетели, я задал себе вопрос: а как Праби найдет эту свою установку? Столько тысячелетий минуло! Ландшафт наверняка изменился. Еще неизвестно, что тут сотворили захватчики. Но Праби моих опасений не разделял. Он уверенно попросил Рунако вывести корабль на орбиту, а потом ткнул куда-то на экран:
- Сюда!
Наш корабль начал заходить на посадку, а за ним и остальные.
Анализатор показывал, что легкий скафандр лишним не будет. Поверхность напоминала пустыню, сам я там никогда не бывал, но видел изображения подобной местности. Красновато-оранжевые барханы простирались вокруг насколько хватало глаз, тихо выл ветер, гоняя крупинки — я настроил наушники так, чтобы они передавали звуки снаружи. Предпочитаю слышать шум своих шагов, а то делается как-то неуютно. Скафандр был жестким, сочленения гнулись с усилием, он странно пах изнутри — не сказать, чтобы неприятно, но как-то по-особенному. Может, стерилизатор какой-нибудь? Интересно, кто носил его до меня? В левом ботинке оказался маленький камушек. Мне пришлось снять и долго трясти хрустящий костюм, а когда на пол упал маленький кусочек породы, снова влезать в серый скафандр.
Олан помог мне настроить наушники так, чтобы слышать остальных, показал, где трубочка с водой:
- Здесь примерно литр, потом пойдет переработка.
Я задумался про эту самую «переработку», а Олан уже вытянул откуда-то из недр костюма трубочку. Когда я понял, что парень собирается помогать мне и с этим деликатным делом, то попытался воспротивиться, но Олан решительно убрал мои руки:
- Ты не привык к таким штукам. Здесь древнющая модель, не очень безопасная, давай лучше я. На современных все по-другому устроено...
Парень ловко управился с тоненьким катетером. Прозрачный пластик скользнул в уретру, я поморщился от не самых приятных ощущений и быстро спросил, отвлекая себя:
- А ты откуда знаешь, как со всем этим обращаться?
- Ну, с такой-то семейкой я часто летаю, - усмехнулся Олан.
Я совершил несколько межзвездных перелетов, в основном на больших кораблях, но ни разу в жизни не влезал в скафандр — незачем. Обычно перед полетом пассажирам читали краткий курс техники безопасности, показывали, где находятся спаскапсулы и скафандры, но прогулка в защитном костюме в инструктаж не входила. Так что знакомился я с ним как в первый раз. Должен признаться, что жесткий и довольно тяжелый скафандр мне не очень понравился. Сила притяжения была немного больше той, к которой я привык, потому все движения и так были несколько утомительны, а теперь еще прибавился туго сжимающий талию костюм. Думаю, он мне капельку маловат. Как раз в этой самой талии.
Перед кораблями начали собираться люди. Я с любопытством рассматривал их «одежду», если это можно так назвать. Судя по всему у братьев Олана скафандры были новые — разноцветные, гладкие, у некоторых украшенные орнаментами. Я с грустью оглядел серый, местами поцарапанный материал и вздохнул. Ладно, хорошо, что хоть такой нашелся.
Теперь, когда я видел всех вживую, то стало очевидно, что большинство детей габаритами пошли в Шыкха. В глазах зарябило от высоких широкоплечих махин. Крепкие тела сталкивались друг с другом, сжимая в медвежьих объятиях, довольные братья скалились сквозь обзорные стекла, демонстрируя длинные острые зубы. К Олану тоже подходили, перебрасывались парой фраз, Олан гордо прижимал меня к себе, как будто я — ценный трофей и неизменно представлял как своего партнера. Соглашения мы не заключали, но я счел неразумным указывать парню на эту не столь уж важную деталь. В конце концов почти на каждой планете свой семейный кодекс и любое соглашение или обет как правило требовало подтверждения, следовательно куда бы мы не направились после окончания всей этой кутерьмы, партнерство пришлось бы перезаключать, даже если б оно и было. То, что у Олана на меня серьезные планы, он мне уже говорил, так что я просто стоял рядом, улыбался, кивал, старался не приседать, когда меня жизнерадостно хлопали по плечу, и запомнить хотя бы несколько имен.
Инорасники носились туда-сюда, заметно обрадованные встречей с родней, Олан сказал, что они редко вот так собираются. И никогда — без веского повода. Мне показалось, что здесь больше заявленных тридцати разумных.
- Конечно больше! - кивнул Олан, - братья со своими половинками притащились, так что не менее пятидесяти.
Я подумал, что мельтешение почти одинаковых лиц затянется надолго. Мы постояли еще немного, потом Олан крепко ухватил меня за руку и целенаправленно потянул куда-то. Оказалось — знакомить с очередным братом. Кошмар. Уверен, что не смогу отличить одного от другого. Немного спасали ситуацию партнеры — кстати говоря, почти все мужского пола. У некоторых братьев они были настолько причудливы, что я и о существовании-то их ничего не знал. Например, к Олану подтек туман. Он закружился вокруг молодого человека, взметнулся на уровень его лица, а затем «выпал» вниз изобразив нечто отдаленно напоминающее хлопья снега.
- Айл? - неуверенно спросил Олан.
Туман сформировал из себя призрачную фигуру, кивнувшую головой.
- Привет! Познакомься, это Герхард! Я нашел партнера!
«Поздравляю вас обоих»
Голос прошелестел прямо в моей голове, заставив вздрогнуть.
«Нехорошее место»
Существо поежилось. Я посмотрел на Олана. Он явно не опасался подошедшего к нам существа, и я рискнул вступить с ним в диалог:
- А почему нехорошее?
«Много смерти, много... остаточных структур. Древняя ярость и страх. Это очень неприятно, хотя и не может мне повредить. Хорошо, что Олан тебя защищает. Человеку может стать плохо в таком месте.»
- Погоди, Айл, но Герхард же здесь не единственный человек! - Олан обеспокоенно завертел головой.
«Они все с партнерами-хвырами. Хвыры экранируют».
- Знаешь, я конечно не сомневаюсь в твоей компетентности, но лично я ничего не ощущаю. Никакого давления, тревоги или чего-либо еще.
«Конечно нет. Ты хвыр.»
- Ага. Вот теперь ты объяснил и все сразу стало понятно! - с усмешкой произнес Олан.
Существо вздохнуло и пустилось в многословные объяснения. Если отбросить лишнее: все хвыры обладают некими способностями, позволяющими не только игнорировать воздействие, но и защитить тех, кто с ними связан. Как это работает, Айл и сам не ведает.
- Как думаешь, а что бы случилось, если б, скажем, я появился на этой планете без хвыра? - задумчиво спросил я.
«Вероятнее всего — сошел бы с ума. Или погиб от перенапряжения нервной системы.»
Я поежился. Мы еще немного потолковали с неясной туманной фигурой, а потом Айл попрощался и уплыл приветствовать остальных братьев. А я ухватил Олана и потащил его в сторону такого же как у меня страшненького скафандра, в который упаковался Праби.
- Все покрыто песком, - взгляд маонца был устремлен за горизонт, он будто не замечал шумной радостной кутерьмы, пребывая в своих мыслях, - знаешь, раньше здесь был лес. Я нигде не видел таких прекрасных ажурных деревьев, как те, что конструировали наши дендроинженеры... они были ни для чего. Для эстетического удовольствия. Тонкая, сложная, кропотливая работа. А теперь — бесплодный песок.
Я готов поклясться, что по щеке прекрасного лица скользнула слеза, сердце сжалось от жалости. На меня как будто пахнуло чужой тоской по ушедшему. Но Праби почти сразу встряхнулся, не позволяя себе увязнуть в меланхолии. Он мотнул головой, скрывая непрошенную влагу и деловито спросил:
- Ты что-то хотел узнать, Гррр-Ри?
- Да. Я немного недоумеваю. Тут со мной познакомился некто Айл. Он утверждает, что чувствует какие-то... структуры? - я замялся, не зная как назвать то недружелюбное воздействие, о котором говорило существо.
- Здесь умерла половина моего народа. Без Ррру-Ко я бы и сам не сунулся на гиблую планету. Нельзя просто так убить ратуанца. Что-то от него обязательно останется. Останется и продолжит существовать, движимое лишь одной целью — захватить, раздавить, разрушить искру жизни безумца, подошедшего близко.
- Ох! У меня от страха волосы дыбом встают! Погоди, ведь эта планета занесена в реестр? То есть ее все-таки как-то исследовали?
- Скорее всего дистанционно.
- Ясно. Праби, ты должен был предупредить.
- Зачем? - маонец пожал плечом, - к чему лишние тревоги? С тобой Ол-Ан.
- Потому что я предпочитаю, чтобы меня посвящали в происходящее. О чем еще ты умолчал?
Маонец пожал плечом и уставился куда-то мимо меня. Вдаль.
Выходит, пока мы были только вдвоем, Праби не мог никуда отправиться — ни на родину, ни на Мао-2. Это несколько успокоило мои нервы. Признаюсь: то, что Праби, как выяснилось, столько лет скрывал возможность моего изменения, достаточно сильно обижало. Все время вертелась мысль, что я всеми силами старался облегчить жизнь своему партнеру, а он, выходит, оставался равнодушным к моим неудобствам. Я ведь не молодею. А вредные наниты — лекарство от старости - не желали работать и это достаточно сильно отравляло жизнь. Я редко жаловался, но пару раз все-таки не удержался. Что ж, приятно знать, что у маонца были веские причины для подобного поведения.
- Это может быть… весьма болезненно. Перерождение, - произнес наконец Праби, переведя на меня свои звериные глаза.
- И ты ни слова не сказал об этом ранее, потому что?..
- Зачем зря нервничать? Ведь есть вероятность того, что никаких неприятных ощущений не возникнет.
Я кивнул, принимая ответ. Логика в этом есть. Маонец снова надолго замолчал. Сегодня он был задумчив и рассеян больше обычного. Наверное, не так легко было столкнуться со своим прошлым. Далеким. Недоступным.
- Из тех, кто… не пережил вторжение, был кто-то, близкий? Я помню, ты говорил, что ваш народ не очень склонен к дружбе...
- За всю мою жизнь единственным, кто подобрался к понятию «друг», как это понимаете вы, люди, был ты.
Я слабо улыбнулся — все-таки я ему дорог. Это приятно, ведь Праби оставался моим якорем долгие годы, тем, что заставляло просыпаться, существом, благодаря которому я мог улыбаться.
Олан при словах маонца сильнее сжал пальцы на моем боку, словно напоминая, чей я, Рунако почти так же прижал к себе Праби, бросая на него ревнивые взгляды. Но тот, кажется, даже не заметил.
- Мы же все знали друг друга, - продолжил он свою мысль. - Казалось, вредный Джиотиш, высокомерный Абхей будут вечно находиться рядом, иногда доводя меня до неистовства своими поступками и высказываниями. И вот их нет. А я... смешно сказать! Скучаю. Хотя, если бы кто-то из них внезапно воскрес, уверен - уже через несколько сердечных биений я был бы готов собственноручно прервать их жизненный цикл, чтобы избавить себя от неприятного общества...
Мы еще постояли, а потом к нам пробрался Ксан. Мужчина светился радостью и энтузиазмом. Он сказал,что так как все уже на месте, нечего оттягивать, и мы всей гурьбой отправились вслед за Праби.
Пройдя достаточно небольшое расстояние, маонец остановился, наклонился и принялся разгребать песок. Под его руками обнажилась какая-то твердая поверхность. Затем он попросил нас отойти подальше, а сам продолжил копать. Мне пришло в голову, что стоило взять с собой какой-нибудь подходящий для этого дела инструмент.
Медленно текли минуты. Праби все разыскивал что-то среди песка, переходя с одного места на другое. А потом все изменилось. Песок подлетел вверх, словно сила тяготения не имела более над ним власти, маонец оказался стоящим посередине большого каменного круга. Земля под нашими ногами затряслась, приподнялась, песок тонкими струйками посыпался вниз. Кажется окружающее пространство загудело, я не удержался на ногах и хлопнулся на пятую точку, да так и остался — надежнее. Когда на уши перестал давить неясный шум и Олан потянул мою руку, я поднял голову и не удержался от изумленного восклицания: прямо перед нами возвышалось величественное здание, восставшее откуда-то из недр земли. По гладко отполированным завиткам затейливого узора, как вода, стекал мелкий красноватый песок. Мне подумалось — хорошо, что мы в скафандрах. Здание своим перемещением подняло целый столб пыли.
Я задрал голову, пытаясь охватить исполинское сооружение взглядом: ничуть не меньше небоскребов на центральных планетах. От величественного монумента захватывало дух. Похоже, народ Праби уважал сложные украшения: фасад изобиловал колоннами, длинная лестница проходила через ряды арок, оплетенных орнаментом. Я не любитель архитектуры. Во всяком случае никогда за собой не замечал особого трепета перед зданиями — меня всегда интересовал прежде всего функционал. Но древнее сооружение произвело на меня впечатление. Жаль, что никто из людей этого не увидит. Оно было прекрасно. Я мог бы часами прослеживать взглядом прихотливые изгибы и рассматривать мелкие детали.
Но Праби не дал мне такой возможности — он пошел вперед, а за ним двинулись и все остальные. Подъем по ступеням занял некоторое время — лестница была длинной. Затем мы подошли к величественным створкам ворот, которые бесшумно разъехались в стороны. Как я и ожидал, за ними был просторный зал, потрясающий убранством, но Праби не двинулся вглубь здания, а подошел к малозаметной дверке. Она не была ничем украшена и вообще была практически неотличима от стены — я бы ее и не углядел. Прикосновение к поверхности заставило ее отвориться. Снова ступени, ведущие вниз. О, мои колени...
Пока мы медленно спускались, Олан держал меня за руку. Интересно, что с того самого момента, как буквально из песка возникло здание, никто не произнес ни слова. Будто было неловко нарушать многовековую скорбную тишину.
Мы спускались очень долго, я устал и начал смотреть только себе под ноги, благо более особо и нечего было рассматривать — стены были гладкие, светлые. Ни рисунков, ни украшений, что даже несколько странно, учитывая их обилие наверху.
Ноги гудели, спина начала ныть. Еще одна ступень. Еще одна. Бросив взгляд вниз, я увидел очередной пролет — когда же они кончатся? Начал считать ступеньки, пытаясь отвлечься от ноющей боли в коленях и наливающихся тяжестью ног. Одна, вторая, третья…
***
- Герхард? Как ты?
Надо мной склонился Олан. Я пошевелился, с удивлением понимая, что лежу в каюте. Судя по давно изученному рисунку трещин в пластике и характерному запаху — мы уже на нашем корабле.
- Что… - я закашлялся, прикрываясь ладонью.
Олан торопливо помог мне приподняться, похлопал по спине, я с изумлением смотрел на забрызганную мелкими синими капельками руку.
Если бы это были красные капли, то все понятно — кровь. Но почему синие? Откуда во мне синяя жидкость? Олан торопливо протер запачканную руку влажной салфеткой, освежил мне кожу лица и надавил на грудь, понуждая снова лечь.
- Олан?
- Все нормально. Все уже закончилось. Это просто такой побочный эффект.
- А? Но когда? Я помню, как спускался и... все. Я что — потерял память?
- Нет. Оказывается то устройство, о котором говорил Праби, начинает действовать уже при спуске.
- Как же так — ты же был все время рядом и остальные...
- Менялся только ты, других изменение не затронуло. Выпей это.
Я медленно сомкнул ладонь вокруг протянутого прозрачного сосуда, в котором плескалось нечто подозрительно синее.
- Надеюсь, не посинею весь целиком, - пробормотал я, с опасением рассматривая собственные кисти.
- Разве это так важно? Я буду любить тебя, какого бы цвета ты ни был!
Я хмыкнул, не зная, что сказать на это пылкое признание. Нежный взгляд, которым нередко одаривает меня Олан, смущает.
- Теперь спи, Герхард, - тихо промолвил Олан, забирая из враз ослабевших рук сосуд, - я побуду рядом. Не волнуйся, Праби сказал, что кардинально в твоей внешности ничего не изменится.
- Ну, кое-что было бы неплохо поменять! - криво усмехнулся я, намекая на свой живот.
Олан хмыкнул и чмокнул меня в щеку, я устроился поудобнее, а затем почти сразу провалился в сон.
***
Оказывается, все уже улетели на Мао-2! Впрочем, это даже к лучшему — я провалялся несколько дней то ненадолго просыпаясь, то вновь надолго уходя в грезы.
Не могу назвать это сном. Ко мне приходили видения. Они были отрывочны, но необыкновенно ярки и детальны. В некоторых я просто ходил по залам, осматривал какое-то оборудование, соединял трубки и любовался медленно формирующимися кристаллами. Иногда я слышал голоса, они говорили на незнакомом мне языке. Изредка появлялись маонцы. Они спорили, размахивая длинными многосуставчатыми пальцами или просто степенно шли бок о бок. Один раз я видел как они обмотали друг друга трихомами и пели. Это было невероятно красиво. Оказывается, когда этим занимаются два маонца, они поют по очереди. Наверное, Праби этого не хватало.
Среди маонцев не было ни одного знакомого лица. Это были не те, изображения которых я постоянно рассматривал, когда заболел маонскими статуями.
Праби я увидел во сне только однажды. Он стоял перед несколькими соотечественниками и что-то рассказывал им, иллюстрируя свои слова какими-то схемами. Я так и не понял, о чем там шла речь, но было похоже на какой-то важный научный доклад. Завершился сон неожиданно — все вокруг затряслось, стена взорвалась градом мелких осколков и внутрь помещения медленно вполз очень неприятный на вид пришелец. Я не успел его разглядеть во всех подробностях, так как Праби при виде этого существа закричал и метнулся в сторону, я — за ним. Мы бежали по коридорам, Праби тихонько подвывал от страха, и я не мог его за это винить — если бы мог, то тоже начал бы поскуливать. Агрессор, ворвавшийся в зал, весь состоял из лапок, челюстей и каких-то блестящих деталей. Выглядело так, будто единственным его предназначением было разрывать на куски. К тому же он был достаточно крупным — раза в три больше Праби.
Закончился наш бег в каком-то ангаре, заполненном летательными аппаратами. Тонкие фигурки метались что-то подтаскивая к трапам, некоторые корабли медленно плыли наверх на подвижных платформах.
Праби забежал в один из кораблей и, не мешкая, хлопнул обеими руками по панели, инициировав старт. Голос, раздавшийся в рубке, что-то произнес с вопросительной интонацией, тревожно замигал свет — мне показалось, что Праби что-то сделал не так. Но маонец снова хлопнул ладонями, резко выкрикнул команду, и корабль начал взлетать.
На большом экране было видно, как жаркое пламя, вырывающееся из дюз, плавит не приспособленное для этого покрытие, как беззвучно корчатся фигурки других маонцев, сгорая в огне и опаляясь нестерпимым жаром, как пятятся, спасаясь от этого ада, полезшие было из очередного пролома блестящие монстры.
Затем корабль взмыл вверх, унося Праби в космос. По его щекам текли слезы, но лицо было абсолютно спокойно.
Глава 9
27 февраля 2015, 13:22
ПОВ Рунако
«Я тебя ненавижу-вижу,
Но ко мне ты все ближе, ближе.
Ты меня ненавидишь, но, но, но,
Но ко мне ты все ближе все равно.
Я тебя ненавижу-вижу,
Но ко мне ты все ближе, ближе.
Ты меня ненавидишь, но, но, но,
Но ко мне ты все ближе все равно.»
(4)
Папа Ксан глядел на прекрасноликого с подозрением. А Шыкх так и вовсе сказанул, что мой красава «скользкий». Я было взъярился, но папа положил мне на плечо тяжелую руку и, пристально глядя в глаза, произнес:
- Не злись, малой. Вижу — крепко он тебя зацепил. А ты его — нет. Пока. Ты как щен прыгаешь вокруг него, ластишься. Он позволяет. Ждет, когда ты выполнишь его задание. Но это не принесет тебе его любовь. Ты должен его понять. Почувствовать его тайные желания. Дать ему необходимое.
- Так я же вроде и собираюсь сделать то, что он хочет! - растерянно ответил я, теряясь в спокойных желтых глазах отца.
- Нет. Это не то. Он тебе сказал, и ты побежал выполнять поручение. Это как обмен. Ты хочешь его купить, но это так не работает. Скажи, как ты думаешь, зачем Прабодхану нужны остальные ратуанцы? Почему он жаждет их пробуждения?
- Ну как? - удивился я, - это же его народ! Он должен!
- Верно, - удовлетворенно кивнул Шыкх, - долг, а не веление сердца. Дай ему то, что желает его душа.
Разговор с отцом разволновал меня. Начал думать и все, до чего дошел: я почти ничего не знаю об Аби.
Лететь до Мао нам было не менее недели, это если обойдется без экстренных ситуаций. И папы и братья выразили желание полететь с нами. Я не понял, зачем.
- Твои родители мне не доверяют, - растолковал Аби, когда мы отдыхали в моей каюте.
- И чего? Нет, я не врубаюсь: они предполагают, что ты на меня накинешься и убьешь, что ли? Зачем с нами тащиться?
Аби тяжело вздохнул, покачал головой, тонкие пальцы прошлись по моей щеке в мимолетной ласке.
- Ты совсем меня не опасаешься, Ррру-Ко? - тихо спросил он, с интересом глядя на меня.
Задумчиво осмотрев обманчиво-хрупкую фигурку, вспомнил когти и скрывающиеся во рту клыки.
- Я крепкий! - самоуверенно утвердил я, украдкой прижимаясь к бедру Аби, - и отчего бы мне опасаться? Какова причина?
- Ну, например, я могу решить, что обещание выполнять все-таки не хочу и что-нибудь с тобой сделать.
Аби улыбнулся, и я засмеялся — забавная шутка!
- Ты? Не захочешь? Да ладно! Чепуха это все! Впрочем, ты прав — папа Ксан у нас подозрительный. Он же тебя не знает. Ты на него не сердись, ладно?
- Ладно, - медленно произнес Аби.
Мы немного помолчали. Я наслаждался тем, что прекрасноликий сидит совсем рядом, мы соприкасаемся телами и даже можно... ай! Острый коготок царапнул мою руку, я обиженно посмотрел на недотрогу.
- Не лапай! - строго произнес солнцеликий, - Ррру-Ко! Почему ты не способен держать свои конечности при себе?
- Ты слишком красивый. Так и хочется потрогать...
Заискивающе скалясь, постарался незаметно прижаться и чуть не опрокинул Аби на кровать — он гораздо легче меня. Инорасник ахнул, вывернулся и посмотрел на меня с укоризной.
- Ррру-Ко, посиди спокойно. Я должен тебе кое-что сказать.
- М?
- Вокруг слишком много подобных тебе. Я не могу нормально спать. Придется нам лечь одновременно, надеюсь, что меня утянет именно в твой сон, а не в чей-нибудь еще.
- Хорошо, - покладисто согласился я, - поспишь в моей кровати?
Я постарался говорить совершенно нейтральным тоном и делать абсолютно незаинтересованное лицо, но Аби все равно недовольно зашипел:
- Придется. Так удобнее. Не смей до меня дотрагиваться, слышишь? Я тебе этого не позволяю!
- Эй, у меня кровать узкая! - нагло сообщил я, предвкушающе улыбаясь.
- Поспишь на полу? - холодно произнес Аби, отодвигаясь от меня как можно дальше.
- Чего?! Нет!
- Ррру-Ко, я серьезно — не лапай.
Аби зло прищурился, и мне пришлось согласиться, чтобы он раньше времени не разгневался.
***
Наверное, я слишком много думал о Прабодхане, его прошлом и его мечтах. Я обнаружил себя на уступе. Под ногами был камень скалы, вокруг простирался молочно-белый туман, так что не понятно — высоко или не очень. Оглядевшись, нашел взглядом Аби. Он стоял совсем близко, одетый в нечто похожее на женское платье.
- Это день моего совершеннолетия, - растерянно произнес прекрасноликий.
- Ясно. А где все? Разве не должно быть какого-то праздника? Где твои... родители? Ты про них никогда не говоришь, но...
- Это мое воспоминание! Ты! - Аби подскочил и толкнул меня с такой силой, что я упал на камень, пребольно приложившись копчиком, - ты проник в мою голову! Выйди! Немедленно! Выйди! Ну что ты замер? Сейчас же!
Глаза у Аби были совершенно безумные, его трясло, голос срывался на визг. Я опять напортачил. И самое главное — сам не понимаю, как это получилось!
- Это случайно! - уверил я нервно сжимающего руки иномирянина.
- Раз случайно — покинь мое пространство, - прошипел прекрасноликий.
Я попробовал представить дверь, но у меня ничего не вышло: здесь же нет стен! Какая тогда на *** дверь?
- Не получается, - вздохнул я и на всякий случай прикрылся руками.
- Что? Ррррру-Ко! - мое имя Аби буквально прорычал, я вздрогнул от злости, звучащей в его голосе, - да встань ты уже с земли. Давай еще раз: что ты сейчас делал?
- Пытался вызвать дверь, - честно отрапортовал я.
- Гххх... Ррру-Ко, ты... не важно. Здесь дверь представлять бесполезно. Ты должен захотеть вернуться к себе, захотеть выйти, понимаешь?
- Вроде да...
Я попытался.
- Что-то не получается, - пробормотал я через какое-то время.
- Старайся лучше! - мне показалось, что зрачки Аби стали еще уже, чем обычно.
Выглядело так, будто он весьма взбудоражен. Не будем называть это истерикой.
- Закрой глаза, постарайся представить себе свой сон! - тихим злым голосом посоветовал Аби.
Какой, кстати, у меня сегодня должен был бы быть сон? Я же не знаю! Может, оттого и не выходит? А если взять один из тех снов, что я видел недавно? Так, что снилось?
Гонка из какой-то игрухи. Не, не стоит! Не самый лучший мой сон. В нем рядом со мной почему-то оказался папа-Шыкх. Он недовольно щурился и кричал на меня, когда я повышал скорость:
- Бестолочь! Не гони!
- Па! Это же гонка! Здесь надо ехать быстро! - пытался объяснить я, но папа был непреклонен.
Так и плелись мы в самом конце. Отстойный сон. Не хочу.
А если про джунгли? Мне часто про них снилось. Никогда там не был, но там где я рос был лес. Такой — как в средней полосе. Никаких крупных цветов и больших кусачих насекомых, которые летают по джунглям. А если этот мой сон будет как сны с Аби — почти реальным? И погрызет меня в нем какая-нибудь вредная поебень. Не смертельно, но неприятно. На фиг джунгли.
Так, что еще снилось такое вменяемое, не абстрактно-размытое? А! Кажется, было что-то про наш купол. Вот этот сон, про детство, я бы повторил. Как там?
Купол, лес, запах влажной листвы, только что прошел дождь и на траве блестят капли воды...
- Бля! - отчетливо произнес голос Аби.
Я резко открыл глаза. Ну, вид вокруг соответствовал — это было именно то место, которое я себе воображал. Вот только Аби здесь быть не должно.
yandex.ru
- Ррру-Ко! - взвыл инорасник уже почти беззлобно, но зато со слезой в голосе. - Ты опять, да?
- Я нечаянно! - пискнул я, пригибаясь, - слушай, а давай здесь немного побродим? Я тебе покажу, как я рос!
- Ррру-Ко, это же твои воспоминания! - прекрасноликий выглядел удивленным.
- Ну да. Я бы хотел, чтобы ты увидел. Ведь рассказ — это не то. А тут прям как тридэха! Только лучше — еще и запахи.
Аби потрясенно покачал головой, но согласился погостить немного в моем сне. Остаток ночи мы провели довольно сносно. Мне даже удалось пару раз потискать отвлекшегося Аби.
Я думал, что после всего произошедшего, Аби больше не станет засыпать одновременно со мной. Но он меня удивил. Засыпая на одной кровати (Аби всегда предусмотрительно надевал плотную пижаму), мы иногда оказывались «у меня», но чаще - «у него», тогда Аби требовал, чтобы я немедленно перешел в другое место.
Полет затягивался - мы попали в искривление, пришлось возвращаться в обычный космос и корректировать курс, после этого расчетное время увеличилось и составило десять суток. Для меня это был шанс получше узнать прекрасноликого.
На четвертые сутки Аби немного расслабился и позволил мне остаться в его воспоминаниях чуть дольше. Правда мне пришлось пообещать, что я не буду ничего менять.
- А разве я могу? - удивился я.
- Теоретически, - Аби пожал плечом, - на практике я не сталкивался с подобным.
Теперь мне стал понятен его почти истерический испуг, когда я в первый раз вломился к нему в разум. Честно говоря я и сам начал опасаться: а ну как попорчу что-нибудь? «Работать с разумом», как называет это Аби, я не умею. Оно все как-то само — без осознанных усилий с моей стороны. Я не осведомлен о принципах «работы» и, следовательно, легко могу повредить по незнанию. Это внезапная мысль настолько испугала меня, что, посмотрев с Аби, как его сородичи медленно двигаются под нежный звон колокольчиков, я сам предложил ему уйти.
- Скучно? - отстраненно спросил Аби, - у людей праздники ярче. Более шумные.
- Не в этом дело. Как-то стремно. Давай ко мне, а?
- Давай. Сейчас все равно уже закончится. Покажи мне свою первую любовь, Ррру-Ко. Мне интересно посмотреть на твоего избранника, - попросил Аби, меня окатило холодом.
- Э… Даж не знаю. Я как-то…
- Не помнишь? - задумчиво, даже равнодушно спросил Аби, он был умиротворен, его взгляд во время нашей беседы продолжал отслеживать плавные жесты танцоров.
- Да! - облегченно согласился я, - что-нибудь другое?
- Хорошо.
Привычно закрыв глаза, я сосредоточился на воспоминаниях, но разум упорно перескакивал на раздувающиеся в гневе ноздри и сжатые губы. Открыв глаза я увидел Иррэ. Бля. Во сне мы стояли в переулке около клуба. Я отлично помню тот день, когда соблазнил очередного любовника брата. Тот не ругался. Даже не ударил меня ни разу, хотя я трахнул парня прямо под его носом — в уборной, за одной из хлипких дверей. Брат не сказал мне ни слова. Только гневно посмотрел, развернулся и ушел…
- Это, кажется, твой брат? - задумчиво произнес Аби, разглядывая застывшего, как на остановленной тридэхе, Иррэ.
Я повернулся к Аби и меня пронзило озарение — прекрасноликий перенес меня! Заставил увидеть то, что я не хотел.
- Аби! Ты же говорил, что не можешь ничего сделать со хвыром!
Я испытывал испуг и злость, инорасник же был спокоен и невозмутим:
- Так и есть. Я ничего не делал. На самом деле, ты хотел мне показать. Бессознательно. Вот мы и очутились здесь, перед твоей первой влюбленностью. Странно, мне думалось, что это будет некто, схожий со мной... внешне, во всяком случае.
Я пожал плечом, пока мы обсуждали сон, тот начал меняться, фон поплыл, стремительно сменился и вот мы уже стоим в коридоре. Мне хотелось зажмуриться — именно тогда я в первый раз увидел того, кто окончательно украл у меня Иррэ — Айла.
- Это его партнер? - спросил прекрасноликий с интересом рассматривая волка. - О, это было жестоко с его стороны — вот так поставить тебя перед фактом. Наверное, это было весьма травмирующе, не слишком красиво поступать так с любовником.
- Мы не… Аби, что ты такое говоришь?
Я был в ужасе. Это же мой секрет. Моя постыдная тайна. Об этом никто не должен был даже догадываться.
- В смысле «не…»? Это же твоя первая любовь, так? Но вы — не были любовниками?
- Нет! Конечно, нет! Ты себе и представить не можешь, что случилось бы, догадайся он о моем… влечении. Я старался не выдавать себя!
- Должно быть, тебе было тяжко, - Аби сочувственно погладил мое плечо.
- Было. Аби, посмотри на меня: это нельзя говорить никому. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Пообещай мне.
- Хорошо, - инорасник кивнул и с интересом спросил, - но почему это так страшно?
- Космос, Аби, он же мой брат! Нельзя смотреть с вожделением на собственных братьев! Это — кошмарное извращение. Папы меня бы убили за такое. Шыкх — в буквальном смысле. Да со мной же никто разговаривать не станет! Меня вообще выкинут из семьи!
- Все-все! Я понял. Подобные отношения — табу. Ясно. Я запомню. Странный обычай.
- А у вас разве не так?
- Нет. К чему ограничения?
Аби с таким равнодушным недоумением пожал плечами, что я сразу поверил — у его народа подобного «ограничения» не было. Кажется, он даже не совсем понимал, отчего я волнуюсь.
***
- Аби, а у тебя…- я мялся, не зная, как озвучить внезапно пришедший мне в голову вопрос.
Мы располагались на холме, покрытом белыми цветами на длинном стебле. Где-то в середине тихо покачивающихся белых пятен возлегали два полуобнаженных тела; над колыхающимися растениями разливалось тихое пение. Голоса выводили удивительно красивую мелодию почти в унисон. Я так понял, что это был именно тот псевдосекс, который предлагал мне Аби. Со стороны смотрелось красиво. Я бы не назвал это безумно возбуждающим, но и отвратительным — тоже.
Увидев, куда нас занесло, Аби хотел сменить декорации, но я уверил его, что зрелище не кажется мне смущающим. Мне было интересно: как хоть это происходит? Вот, посмотрел. И в процессе «просмотра» всплыл вопрос, который я и пытался облечь в слова.
- Аби… а у тебя был кто-то… постоянный? Ну, из тех, кого ты хочешь пробудить.
- А? Нет. Было несколько, они раздражали меня чуть меньше, чем остальные. Но их уже нет. Совсем. Погибли, еще во время первой атаки. А знаешь?...
Прекрасноликий повернулся ко мне и пристально уставился мне в глаза, на его лице была написана решимость:
- Я никому не говорил, не рассказывал об этом; да в общем-то и некому было - после того как мы покинули родную планету... даже не покинули — бежали без оглядки, мы очень мало говорили о тех, кто не успел спастись. Были, а теперь их нет. Все. Такое, знаешь ли, эгоистичное предохранение себя от излишних переживаний. И я как-то опустил тот факт, что спастись мне удалось только ценой жизни других. Я использовал запрещенный небезопасный старт, сжигая тех, кто стоял рядом с кораблем. Вот так. Ты все еще хочешь со мной близости Рру-Ко?
- Ну, да. А чего? - я недоуменно пожал плечом, Аби подозрительно сощурился, глаза его горели непонятной мне злостью.
- А то, что случись такая ситуация — я и твой труп перешагну, если надо будет спасать свою жизнь. Не смущает?
- Если что произойдет, то я согласен умереть, лишь бы ты жил, - произнес я спокойно.
Аби хмыкнул и отвернулся, возвращаясь к созерцанию странной ебли, мне показалось, что ответ ему пришелся по душе. Конечно, болтовня, она и есть болтовня — кто ж сказанному верит? Я частенько привираю, но сейчас — произнес самую что ни на есть нутряную правду.
- Слушай, а почему эта твоя штуковина находится на Мао, а не на родной планете?
Мне раньше не приходил в голову этот вопрос, но достаточно долгий перелет поспособствовал размышлениям, и я решил поинтересоваться у Аби некоторыми подробностями:
- Когда вы вообще успели ее построить?
- У нас было достаточно дней. Не так-то просто обнаружить несколько сот разумных, если они к тому же не хотят, чтобы их нашли. На своей-то планете мы не прятались… Теперь об установке. Способность уходить в созерцание — это своеобразный побочный эффект от технологии, позволившей нам обрести фактическое бессмертие. Об этой возможности помнили очень немногие — она была зарегистрирована, изучена, занесена в журналы исследователей и забыта на долгие годы. Ею не пользовались. Чудо, что Абха — тот, кто отвечал за всестороннее исследование любопытной возможности — не погиб и смог во всеобщем хаосе захватить свои записи. Основная масса моих соотечественников и не подозревала об этой способности, предложение Абха вызвало шок и многочасовые споры, но иных вариантов, кроме как стать недоступными для врагов, мы так и не нашли. Установка была спроектирована и построена в кратчайшие сроки. Ей нет аналогов — она существует в единственном экземпляре.
***
- Ррру-Ко, я не понимаю: ты считаешь, что это твое... возмутительно-интимное поглаживание совершенно не заметно? У меня пока тактильная чувствительность не атрофировалась! Прекрати уже, а? Ты, собственно говоря, на что надеешься? - голос Аби был уставший.
Спать мы укладывались в одну кровать, и я, конечно, не мог не воспользоваться возможностью и немного не поприставать. Прекрасноликий от моих действий приходил в бешенство: пинался, шипел, щелкал длинными зубами прямо у моего носа (впрочем, ни разу не попытался всерьез его откусить), царапался, от чего я весь был покрыт уже подживающими жутко чешущимися корочками. Не, ну а как я могу удержаться, когда такая красота рядом бесхозно валяется? Никак.
- Я надеюсь, что тебе надоест уже отбиваться! - гоготнул я, украдкой проводя по нежной коже внутри бедра.
Ноги тут же плотно сжались, но я упрямо продолжил вести пальцы, несмотря на сопротивление. Аби заворчал и, почти без замаха, двинул локтем. Больно. Удар у него, что надо. Пришлось убрать руку. Положил ее на бок. Начал медленно подбираться к заднице. И только потом сообразил — Аби-то голый! А он всегда одетым ложится! Мы что — уже спим?
- Да, - процедил злобно Аби, - давай, насилуй. Это же всего лишь сон!
Я замер — в снах надо вести себя более или менее прилично. Потому что в них инорасник почти не может оказать сопротивления.
- Извини, слушай, я не понял, что мы уже заснули. Честно!
Быстро убрав руки, отодвинулся подальше от сердито сверкающего глазами прекрасноликого, тот тихо прошипел привычное «дуболом!» и «убил бы!». Мы немного посидели: Аби прожигал меня злым взглядом и кутался в одеяло, я любовался голой ступней.
- На что ты там смотришь с таким странным видом? - проворчал наконец Аби, когда ему надоело дуться.
- На твои пальчики. Они такие миленькие!
- Ррррру-Ко! - рычанию прекрасного позавидовал бы и дикий зверь, до того оно вышло угрожающее и мощное.
- Чего опять-то? Не трогаю. Только смотрю. А ты опять бесишься! Чего тебя не устраивает?
- Скажи, ты о чем-то, кроме моего тела думать в состоянии?
- Нет, - честно ответил я.
Аби, видимо уже давно был на грани — он зашипел, молниеносно скинул с себя одеяло и прыгнул прямо на меня. Конечно, я вполне мог извернуться и встретить его хорошим ударом ног. Раз — и ступнями в грудь! Но... это все равно сон, верно? Ну, располосует. Зато пожамкать успею. Так что Аби почти не встретил сопротивления. Я только придержал руки с удлинившимися когтями. А вот про волосню его шуструю запамятовал. Что-то в этот раз парик его сработал четко — обвился вокруг рук и ног так грамотно и быстро, что когда я рыпнулся, понял — а не могу! Спеленали меня!
- Ты! Ты - неотесанный, грубый, недалекий идиот! Неужели непонятно - мне противно, когда ты ко мне лезешь?
- Да понятно все, - я пожал плечом и погладил щиколотку, до которой как раз очень удачно удалось дотянуться самыми кончиками пальцев.
- То есть тебе плевать на мои чувства — правильно я понимаю? - Аби зло сощурился, его когти чувствительно впились в кожу плеч, потекла кровь.
Кажется, я его-таки допек. Не удивительно - я часто действую на разумных подобным образом.
- Нет, конечно. Да ладно, чего ты обижаешься? Ну, влечет меня к тебе. В этом нет ничего особенного.
- Ррру-Ко, я больше не могу. Ты все время становишься так близко, что мне трудно дышать, хватаешь за руки, локти, коленки, дергаешь пальцы, так и норовишь облизать ухо или хоть что-нибудь, я ни на секунду не могу расслабиться! и... даже сейчас!
Аби заметил-таки мои поглаживания, взвизгнул и вдавил когти до упора, разрывая плоть. Хорошо, что это сон. Такие раны заживали бы долго. Я поморщился, но молча перетерпел боль, продолжая водить пальцами по гладкой коже. Прекрасноликий гневно зашипел, нависая надо мной и продолжая давить, я молча рассматривал его искаженное злостью лицо. Все-таки зубы у него острейшие. Надеюсь, он не станет обгладывать мне лицо — это было бы неприятно.
Аби вглядывался в мои глаза несколько долгих мгновений, потом удивленно спросил:
- Ты не боишься?
- Нет.
- Знаешь, мне иногда хочется просто сбежать от тебя. Сесть на корабль и улететь так далеко, что ты не отыщешь.
Эти его слова, сказанные усталым отчаянным голосом меня испугали — а вдруг действительно: запустим мы эту его штуковину, и он растворится в просторах космоса, ищи его потом, как уникальную, только твою песчинку, в пустыне — найти столько же шансов.
- Аби, Абичка, ну чего ты? Я же ничего такого плохого... ты же всегда можешь скрыться в своей каюте! И вообще — я почти сразу отпускаю, как ты орать начинаешь...
- Отпускаешь. А однажды не отпустишь. Изнасилуешь, а потом скажешь — «а что такого? Я просто не смог сдержаться!». И я тебя убью. А твоя кодла будет охотиться за мной по всей галактике. Вот этим все и закончится.
- Нет, ты что! Я не настолько дурной! - отмел я подозрения Аби.
- Да? А так — чисто по поведению — именно такой!
- Да нет же! Просто мне нужно много... блин, слово забыл... ну, когда все время хочется дотрагиваться? Погоди, сейчас вспомню... а! Тактильник! Вот! Я — тактильник!
- Ну так и трогай руки, к примеру, что тебя все время тянет к ягодицам?
- Они прекрасны! - ответил я искренне.
Аби вздохнул, вытянул из меня свои когти, провел ладонью по телу, кровоточащие раны закрылись как по волшебству, потом волосы стремительно высвободили меня от захвата, а сам он отсел подальше.
- Рру, ты невозможный однобитный идиот, - произнес он устало, по его щекам побежали слезы.
Я похолодел, не зная, как его успокоить. Когда он орал, злился и дрался — это понятно. Но теперь я довел любимого до слез, и мне хотелось расшибить свой глупый лоб об стену.
- Перестань, ну пожалуйста! Дорогой, полно, не стоит так расстраиваться! - прекрасноликий завесился от меня волосами, но плакать не прекратил — я слышал тихие всхлипывания, доносящиеся несмотря на то, что он прижал ладони к лицу, - Аби, Аби, посмотри на меня, ну хочешь — больше вообще до тебя не дотронусь? Ни разика? Пока ты сам не разрешишь.
- Ты не сможешь! Ты не в состоянии понять, что мне неприятно... я талдычу тебе это уже прорву дней, но до тебя не доходит!
- Все-все! До меня дошло, я смогу, вот увидишь!
Жутко хотелось обнять и погладить по голове, и я даже дернулся к Аби, хорошо, что вовремя сообразил — нельзя. Вскоре звуки прекратились. Остаток ночи он сидел в уголке, завернувшись в одеяло и даже ни разу не взглянул в мою сторону.
***
Мы прилетели, наконец, на Мао-2. Так себе планетка. Пустынная. Аби ходит грустный — он помнит ее совсем иной. Посадка, поиск нужного нам места по одному Аби известным приметам — все это как будто проходит мимо меня.
Я сконцентрирован только на одном — выполнении своего обещания. И это, бля, не просто. Приходится постоянно останавливать себя. Каждые несколько минут я каким-то неведомым образом оказываюсь почти вплотную к Аби. Потом опамятываюсь, отхожу в сторону, убираю загребущие пальцы за спину. Дотронуться хочется так, что кожа болит.
Очень сложно не коснуться, когда мы ложимся в одну кровать — ведь это будет так естественно: раз, и прижаться! Но нельзя. Да, я согласен с тем, что идиот, и что врун - привираю по случаю, и нисколечки мне не стыдно, и еще многое можно про меня понарассказать, но я не клятвопреступник. Раз пообещал — сделаю. В общем — сжимаю зубы до скрежета и отворачиваюсь от Аби, хотя безумно желается сграбастать его в объятия...
- Рру-Ко, ты идешь? - появившийся Аби вывел меня из задумчивости, заставив пошевелиться.
Атмосфера на Мао была в норме, так что уродский скафандр, прихваченный с ведрища, на котором Олан с дедулей продолжили путь, остался висеть на своем месте. Стоит все-таки взяться за ум и, когда это все закончится, попросить папу помочь с реализацией честно стыренного груза. Он подскажет, к кому обратиться, чтобы не облапошили и не попытались пришить. Если сумма получится приличной — а это еще неизвестно, ведь краденное скупают по заниженным ценам, стоит покумекать насчет катерка. Хоть и малого. Часть вырученных средств уйдет Олану, часть — папе, как плата за топливо и помощь, не знаю, хватит ли оставшегося... пока минерал покоился в трюме папиного корабля — думаю, Олан уже разговаривал с Ксаном о продаже. Надо будет уточнить.
Почему-то Аби не мог сказать точно, где сесть. Нам пришлось достаточно долго тащиться по пустыне, увязая ногами в мелком песке и глотая поднятую моими братьями пыль — некоторые из моих якобы вменяемых брателл начали носиться по барханам и игриво кидаться пригоршнями песка друг в друга. Папа-Ксан и Шыкх почему-то не спешили наводить порядок, только тихо улыбались, наблюдая за тем, как колготятся(5) братья.
Наверное, все дело в том, что папы дальновидно напялили на себя костюмы, защищающие и от жары, и от вездесущего песка, который уже кажется даже в трусы мне пробрался, и от пыли. И теперь родители шли в полном комфорте и умилялись «хвыздикам», во всяком случае Ксан точно умилялся.
Ей-ей не понимаю захера они все приперлись? Вот нафига? Если сторожить меня от Аби — тут и пап хватило бы. Если им не нравится сама идея пробуждения — чего проще: расхерачить дистанционно установку, никто не проснется. И — все. Или братки здесь типа почетного караула собираются устроить?
Сам запуск устройства произошел очень обыденно и неинтересно: когда мы нашли нужную дюну, из нее не особо эффектно поднялась колонна. Аби встал на нее, немного постоял, серый камень чуть-чуть посветился и — все. На этом наша миссия завершилась. Никакого тебе спуска в катакомбы, блуждания по романтичным темным коридорам и никакой загадочной лаборатории — как это рисовалось в моем воображении. И зачем вообще был нужен я? Аби сказал, что без меня соотечественники уже расплющили бы его своим ментальным давлением, а я — экранирую. То есть выполняю роль стены. Клево.
Процесс запущен, вроде делать особо больше нечего. Но выданный правительством планеты пропуск заканчивается только через трое местных суток, и братья с папами решили мотануть попялиться на «знаменитые маонские статуи», которые были собраны в одном месте, представляя из себя нечто вроде музея. Вход в него был платный и ограниченный по времени, теперь я понимал почему. Рекомендованная продолжительность экскурсии — не более получаса.
Мы прохаживались вдоль выстроенных ровными рядами «скульптур». Мне было дико скучно. Первые несколько метров я с интересом вглядывался в черты соотечественников Аби, но потом это надоело. В самом-то деле — я же никого из них не знал, так чего глазеть? Морды как морды. Симпатичные. Но, на мой вкус они все какие-то одинаковые. Мне кажется, что Аби совсем не такой. Он... красивее. Вот.
Пока я, украдкой зевая в кулак, медленно брел по дорожке, отцы о чем-то тихо говорили с Аби, незаметно оттерев меня от прекрасноликого. Братья бодро топали по дорожкам, сосредоточенно рассматривая изваяния. Я заметил, что некоторые «статуи» были помечены несмываемой краской из баллончика. Зачем? Вечно мне чего-то недоговаривают. Впрочем... может, па пытался донести инфу да я не услышал? Иногда, когда па начинает бубнить, я просто выключаюсь и перестаю воспринимать его слова.
Вокруг отмеченных истуканов началась какая-то возня. Братья бодро и достаточно быстро кантовали никак не закрепленные в грунте «статуи» и с независимым видом распихивали их по кораблям. Чую, улетать мы отсюда будем быстро. Зачем они тырят соотечественников Аби? Ладно, потом спрошу.
Статуи почти не охранялись. Ну, не считать же за охрану несколько ржавых ботов? Это, что называется, защита от честных людей. От нечестных — то есть моих братьев, вознамерившихся упереть парочку истуканов, они не спасли. Но подали сигнал на пульт. Так что, как я и думал, улетали мы быстро.
Пока мы летели на корабле папы Ксана, успели все обговорить: и продажу минерала и покупку катерка для меня и Аби. Па обещал помочь подобрать что-нибудь приемлемое за те деньги, которые у меня будут. Аби немного поговнился, правда наедине. Он хотел, чтобы мы выделили ему его долю. Не знаю, что он там собирался с ней делать, но я ему сказал, что таким макаром нам даже на битый катер не хватит.
- Хочешь, чтобы сортир подтекал и гипер барахлил? Или ты того... уже собрался со мной расходиться? Подцепишь себе кого-нибудь, внушишь бедняге, что ебля волосами — это самое то, что надо, и будешь жить не тужить?
- Нет, - мрачно ответил Аби, - однако я все равно хочу свои монеты, мало ли что.
- Не будет никакого «мало ли чего»! - недоверие прекрасноликого уже начинало злить.
От его острого холодного взгляда меня трясло. Или это от недоеба? Вот так и знал — жизнь без нормального траха какая-то херовая. Уже и нервишки шалить принимаются! Усилием воли я подавил раздражение и ласково улыбнулся своему ненаглядному:
yandex.ru
- Не дрейфь, я конечно не образец честности и добропорядочности, но и ты не слабый наивный лошок — если будем разбегаться, получишь свои монеты. Пока ты со мной?
Прекрасноликий дернул плечом, осмотрел меня сверху вниз и процедил сквозь зубы, что я обещал заботиться и содержать. Пора начинать...
***
Папы, посадив нас с Аби на небольшой катерок, отправились по своим делам. Братья свезли «подозрительных» - замешанных в несчастных случаях — ратуанцев на дальнюю планету, находящуюся вне радиуса действия установки, так как папы беспокоились за безопасность других разумных.
Несколько азартных братцев добровольно взяли на себя труд поискать окаменевших инорасников в частных коллекциях — как по мне, им просто экстрима в жизни не хватало. Истуканы-то надобно было еще и выкрасть, дабы поместить в зону действия «пробудителя».
Аби посчитал долг перед собственным народом выполненным, безропотно погрузился на купленный «на все» катер, и заперся в своей каюте. Дня три он просидел там практически безвылазно. Я даже начал беспокоиться, что он с голоду помрет, но нет. Выполз. Бледный, глаза покрасневшие — опять, что ли, плакал?
Корыто у нас маленькое — две каюты, камбуз, он же кают-компания, трюм, он же машинное отделение и рубка. Все рассчитано на двоих. Места по минимуму. Конечно, на дальние перелеты фигулина не рассчитана — горючего не хватит. Перед покупкой я попытался обсудить с инорасником варианты, но он поморщился и отмахнулся — сам мол решай, а я в этом ничего не понимаю. Теперь же Аби прошелся по помещениям, скуксился и грустно вопросил:
- А получше-то ничего не было?
- Лучше и стоит дороже, - бодро сообщил я, подавляя в себе мигом полыхнувшее раздражение.
Инорасник еле заметно дернул щекой, выражая неудовольствие.
Не знаю, как я пережил недолгий полет до ближайшей планеты. Аби был просто невыносим — он был невыразимо холоден, цедил слова через губу, почти не смотрел на меня и спал, естественно, в своей каюте. Стоило мне зайти в кают-компанию, как он тут же исчезал в личном закутке, недружелюбно и очень многозначительно щелкая замком.
Даже я — малочувствительный к чужому настроению понял, что Аби не хочет находиться со мной в одном помещении и в условиях ограниченного пространства катерка делает все, чтобы избежать моего общества. Что я натворил? Понятия не имею. Вроде, слово свое держу, не обижаю...
Недоумение, тоска и обида быстро переросли в злость и раздражение. Я начал бояться, что могу сорваться и наговорить Аби чего-нибудь нехорошего, ведь при виде его прекрасного лица меня аж всего корежить начинало — долго еще он будет надо мной издеваться? Сука неблагодарная. Я ему... а он! Сука!
В груди пекло яростью. Не припоминаю, чтобы кто-то вызывал во мне столь сильное темное чувство. Дабы не натворить неисправимое я тоже начал бегать прекрасноликого — заперся у себя, пил спиртное и читал давно умершего стихоплета. Никогда не любил стихи. И читать тоже не особо. Но сейчас что-то пошло. Так мы и провели время до посадки — по разным каютам.
На планете приткнул катерок на платный док в космопорту и понесся устраиваться на работу — монет хватило на оплату недели стоянки и двух дней номера в маленьком отеле на окраине города. Хорошо, что спикер, переживший со мной все приключения, без проблем вписался в планетную сетку, и я уже через пару часов после посадки договорился на небольшую временную подработку — надо было подменить ночного портье в каком-то пафосном отеле. Кто же в наше время использует «живых» портье? Правильно — только зажравшиеся богатеи.
Я старательно растягивал губы в улыбке и ежился в маловатом комбезе, обтягивающем меня как вторая кожа. Маячить как столб у всех на виду мне не очень понравилось. В блестящем псевдо-латексе я ощущал себя нелепо и инородно, уверен, что мои действия были не особо изящны, но, вроде совсем уж явно я не налажал. После смены хмурый, поджимающий губы администратор перевел заработанные монеты на местную пласт-карту, содрав с меня заодно некоторый процент за ее предоставление и регистрацию. Мудила. Я вообще не собирался ее заводить — проплачивать можно и с того универсального счета, что у меня был. По договоренности между планетами комиссии никакой нет, так что это очень удобно. Но вредный работодатель по каким-то причинам (он упомянул местные налоги и вычеты) считал для себя более выгодным переводить зарплату на пласт-карты, спорить было бесполезно. Я смирился с потерей части суммы, но расстались мы весьма недовольные друг другом. Потому я очень удивился, когда вечером следующего дня меня снова пригласили помаячить в вестибюле. Конечно, я с радостью согласился — не потому, что стоять в неудобном комбезе пришлось мне по душе, просто весь день я проспал и не успел ничего найти на ночь, а монеты нужны.
Десять дней меня вызванивали каждую ночь, на одиннадцатый угрюмый администратор предложил подписать трудовой договор. На его лице было написано такое страдание, будто видеть меня — пытка, но кто-то его заставляет. Я согласился — а чего: по деньгам получалось прилично, на жизнь хватит, а сама по себе работенка легкая, можно будет потом еще и на день куда-нибудь устроиться. Если работать почти круглосуточно с перерывом на сон раз в несколько дней, то, скорее всего, удастся несколько приглушить ту жажду, которая меня гложет. Надеюсь, что желание жрать и спать перекроет невыносимую тягу к Аби, а то, мне кажется, что я уже скоро с катушек съеду… инорасник почти не разговаривает со мной, глядит как на гадость какую-то…
Из отеля мы съехали на двенадцатый день — один из парней, работавших в том же отеле, что и я, присоветовал крохотную квартирку. Получилось дешевле. Правда, кровать там одна, как и комната. Аби молча осмотрелся и уплыл на кухню — наверное, инспектировать. Я сунулся по углам: вроде ничего. Чистенько. Плесени нет, трещин, потеков — тоже. Вода из крана течет на первый взгляд чистая. Через три часа мне снова на работу, и я прилег на кровать — надо хоть немного отдохнуть… проснулся от легких прикосновений. Я уже почти перестал надеяться на то, что Аби поглядит на меня хоть сколько-нибудь ласково, не то что дотронется. Потому от еле заметного касания пальцев замер, не смея даже дышать слишком громко. Что на него нашло? Понятия не имею. Я потерял счет дням, проведенным в непонятной вражде и холодности. Страшась снова разозлить ненаглядного, я так и не решился притронуться, хотя Аби сидел совсем близко и я мог бы… нет. Я же обещал ему, верно?
Прекрасноликий не произнес ни слова, а потом я вынужден был подняться и отправиться на работу.
***
По возвращении меня ждал сытный завтрак, что не могло не радовать — было раннее утро, я всю ночь провел на ногах и ужасно устал. Таковы правила: даже если никого из постояльцев в холле не наблюдается, я все равно должен отсвечивать и воплощать в себе респектабельность отеля. Хвыры, конечно, выносливые, но вчерашним днем я тоже шабашил. И позавчерашним. В общем, организм требовал отдыха, а не жалких нескольких часов сна. Голова налилась тяжестью, глаза слипались, я даже не сразу понял — сегодня кое-что идет не так как обычно: Аби не убежал, едва завидев меня в дверях, а разогрел пищу, сел напротив, подпер рукой голову и пристально меня разглядывал. У меня аж кусок в горле застрял.
- Чего ты на меня так вылупился?
- Ты удивил меня, Ррру-Ко.
- Да? - я перестал жевать и с изумлением уставился на мягко улыбающегося Аби. - Когда это я успел? Это же хорошо? Ну, что удивил?
- Хорошо, - кивнул Аби.
После того как я доел, сполоснулся под душем — под дурацкой униформой кожа сильно прела — и завалился в кровать, произошла неожиданная вещь: ко мне под одеяло залез Аби. И был он без своей бронебойной пижамы. То есть — голый. А еще он ко мне прижался, чего вообще быть не могло.
- Аби, я ведь сейчас тебя облапаю! - предупредил я, не понимая с чего это прекрасноликий вдруг сменил гнев на милость.
- Ты наверняка очень устал. Лежи и спи, - спокойно откликнулся Аби.
Я хотел было возмутиться — как же тут заснешь, когда такая красота дышит под боком? Но подавился словами — длинные пальцы Аби огладили мой зад и совершенно бесстыжим образом прошлись по ложбинке между ягодицами. Это было очень неожиданно. Инорасник никогда не проявлял ко мне интереса, если не считать попытки опутать волосней. А тут вдруг без всякого вступления пальцами в ж... ну, не совсем, он только рядом прошелся, но все равно — это было очень волнительно и будоражаще. Я заворочался, однако Аби без слов придавил спину рукой, понуждая сохранять прежнее положение тела. Он не хочет, чтобы я двигался? Почему тогда прямо не скажет? Или когда он сказал «лежи», то это типа было таким важным указанием, а не кокетливым поддразниванием? Так чего — мне не шевелиться, что ли? Секс-то будет? Или ему всего лишь тоже захотелось меня полапать? А если я его сейчас начну расспрашивать, не покажутся ли ему мои вопросы дурацкими? А вдруг я своей болтовней собью ему весь настрой, и он больше сегодня ко мне не притронется? Ай, наверное, лучше молчать — если немного подождать, то я и так узнаю, что там Аби задумал.
В общем, я замер, даже дышал через раз. Аби медленно водил руками по моему телу.
- Ррру-Ко, почему ты так напрягаешься?
Только после вопроса прекрасноликого я понял, что сжал ладони в кулаки, уперся лбом в кровать и округлил спину.
- Эта... я сосредоточен на самоконтроле! - прохрипел я, вызвав у Аби тихий смех.
- Ррру-Ко! Ты бываешь таким забавным! А все же? Так же не должно быть? Или должно? Я смотрел эти ваши тридэхи, но там все такая гадость попадается, что я долго не выдержал... и когда смотришь как-то не очень понятно...
- Что, прости? Ты... порево зырил?
- На словах всегда гладко выходит, так что я перешел от описания процесса к картинкам. А потом уже к тридэхам, - охотно пояснил Аби, продолжая меня гладить.
Представить прекрасноликого за просмотром клубнички лично я мог с трудом. Тяжело ему, наверное, пришлось, неподготовленному! Недавно я тоже полез в сетку, хотел немного сбросить напряжение, а то уже утомился дрочить на светлый образ Аби, а там такое повылезало, что от некоторых картинок и описаний у меня наоборот все упало. ****ец, что некоторые с собой вытворяют!
- Аби, а ты с вашими… ну, никогда? Ни разика? Ну, по-нормальному?
- У нас считается нормальным получать удовольствие с помощью трихом. А ваш, человеческий способ — устаревшее варварство, - с некоторым раздражением заявил инорасник, я понял, что выбрал неверные слова, все-таки рассердил ненаглядного и если в ближайшие минуты как-то не исправлюсь, то опять могу получить многомесячный игнор.
- Не заводись, пусть варварство, но у меня же нет этих ваших трахом. Я ваще лысый! Так чего? Нет?
- Мне казалось, мы уже это обсуждали! Или это мы с Грр-Ри говорили? Не важно. Ответ — нет, никогда, ни разика, ни разочка! И с людьми - нет! Про животных уточнять нужно?
- Ясненько. И ты, значит, полез в сеть повышать грамотность?
- Да.
- Ты лучше бы у меня спросил, я бы скинул тебе годное порево, а то небось гадости насмотрелся! Наверное, ты охуел и решил, что ни за что и никогда ничем таким не займешься?
Аби фыркнул, стянул одеяло и с интересом посмотрел на мое тело. В его глазах я не приметил брезгливости или страха.
- Мне достаточно лет, чтобы догадаться не делать поспешные выводы, опираясь только на один источник информации, - непонятно ответил Аби, я неопределенно хмыкнул, избавляя себя от необходимости внятного ответа.
Прекрасноликий продолжил меня гладить, а потом перевернул на спину и, сев на ноги, внимательно осмотрел. В прошлые разы, что бы я ни делал, Аби оставался ледышкой, доводя меня до отчаяния своим абсолютно мягким членом, но сегодня все было иначе. Я с удивлением понял, что куй у него все-таки отличается от человеческого: на моих глазах скромный червячок здорово раздуло вширь, головка оказалась остроконечной и довольно крупной, к тому же блестящая красная плоть составляла почти всю протяженность члена. Это чего — у него головка на весь ***? Необычно. Так, а раз у него встал, значит, мне дадут? Ну, раньше же он никак не проявлял влечения, а сейчас — вон как воодушевился! И я тоже, конечно, уже того — воодушевился, гы-гы. Пока Аби осторожно касался моих ног в районе паха, явно не решаясь дотронуться до члена, я пытался ответить на сложнейший вопрос: так мне-то можно потискать Аби или нет?
Тем временем прекрасноликий приподнялся, вклинил свои колени между моими и через мгновение оказался у меня между ног. Меня редко рассматривали да еще так пристально. Обычно трах происходил по-пьяни, партнер к тому моменту, как мне удавалось его зажать, уже ощутимо плыл и только вяло трепыхался в моих руках, а чтобы так: вдумчиво и на трезвую голову... кажется, и не было ни разу. Поэтому внимательный взгляд Аби немного нервировал, но не настолько, чтобы я вслух выразил свою нервозность — пусть смотрит, от меня же не убудет!
- Ррру-Ко, я так понял, что у людей принято следующее: только один из двоих входит в тело, а другой в это время не использует свой половой орган для соития. А у хвыров тоже так?
- Да, а как иначе?
- Но почему? - недоуменно спросил Аби.
Я пришел в некоторую растерянность: прекрасноликий парень головастый, неужто не понимает очевидного?
- Потому, что одновременно — физически не возможно! - ответил я.
Брови у Аби удивленно взлетели, он наклонился к моему члену ближе, я уж понадеялся, что он возьмет в рот... хотя, если вспомнить про зубищи, может и хорошо, что вместо этого он внимательно осмотрел *** со всех сторон.
- Дотронуться можно? - деловито вопросил он, и я радостно закивал.
Пальцы Аби совсем не нежно обхватили ствол и... потянули вперед. Не слишком сильно, но все равно неприятно.
- Эй-эй! Ты мне ***-то не отрывай!
- О! Так это — все?
Аби хлопал глазами и глядел на меня с недоверием, я даже возмутился в душе — не такой уж у меня маленький, чтобы удостоиться восклицания «и это все?». Я раздраженно заворчал, неловко заворочался и пробубнил недовольное «да».
- Ах! Кажется, я понял в чем дело! - воскликнул Аби, сияя от посетившей его догадки, - половые органы людей и хвыров короткие и жесткие!
Поперхнувшись воздухом, я с обидой посмотрел на Аби — так меня еще не оскорбляли! Он не короткий! *** на нанесенную любимым душевную рану среагировал не лучшим образом, становясь гораздо менее жестким, того и гляди — совсем коротышкой станет! Пока я хватал воздух, пытаясь подобрать слова для ответа, Аби решил проиллюстрировать свое утверждение: складочки у основания его члена разгладились, ствол стремительно вытянулся в длину, головка хлопнула меня по груди, а потом член зашевелился, как змея, угрожающе поблескивая красным навершием.
yandex.ru
- Блять! - взвизгнул я, отпрыгивая назад и ударяясь маковкой об стену. - ****а рама, предупреждать же нужно!
Я смущенно потер затылок и, сглотнув, уставился на извивающийся член. Аби тихонько хихикал, зажимая рот ладошками. Длиннющий хер двигался так, будто жил своей жизнью.
- Абичка, ты знаешь, мне кажется, что твоя ***ня в меня не влезет! Во всяком случае, целиком…
- Нет, Ррру-Ко! Ты неверно понял — это и не предполагается, я же не хочу тебя травмировать… то есть действительно — у вас половой орган вытягиваться не может?
- Нет.
Как говорится: сюрприз! Погодите, погодите... если *** длинный, как хвост, то ведь что получается? Ай! Выходит у инорасников в ебле царит трахательное равноправие?
- Рру-Ко, у тебя такой вид… ты раздумал... соприкасаться слизистыми?
- Что? Нет, конечно!
Еще чего! Я встрепенулся и подполз к Аби поближе, стараясь не наступить коленями на хвост… ой, в смысле ***. Не для того я столько вытерпел, чтобы в шаге от вожделенного совершенства… ни за что от своего не отступлюсь! Инорасники частенько таят сюрпризы, мне ли не знать? Правда, в Аби их чего-то слишком много понапихано.
- Осталось прояснить ряд моментов, - улыбнулся прекрасноликий.
- Ага, мне например интересно — я теперь могу схватить тебя за жопу? Можно же, да? Да?
- Можно, - нежно улыбнулся Аби.
Обрадованный я полез лапать все до чего мог дотянуться. Увлекшись поглаживанием и стискиванием совсем забыл про хвостовой ***. От прикосновения чего-то влажного к заднице я вздрогнул, недоуменно опустил взгляд вниз и увидел нагло трущуюся о меня елдень. Аби тихо подхихикивал, морда его стала ехидной-ехидной. По-моему, он специально меня пугает. Не то чтобы я так уж прямо писаюсь от страха, но активный хуй конкретно напрягает. А я вообще снизу-то был? Не помню! Только если пьяный или обдолбанный…
- Ты только это… дырки не перепутай, ага? - пробурчал я, нервно ежась.
- О, так ты тоже отличаешься от человека в смысле анатомии? - воскликнул прекрасноликий и прижался ко мне, намереваясь исследовать поподробнее.
Он несколько раз переспросил, куда можно, а куда — нет и почему, потом грациозно встал на четвереньки (*** при этом лег на простыню) и, повернувшись ко мне спиной, без стеснения раздвинул ягодицы. У него тоже оказалось две дыры. Охуеть.
- Я бы на твоем месте их не путал, - предупредил меня Аби, - а то я тоже могу что-нибудь напутать!
Пока я медленно, замирая от нахлынувших ощущений, проталкивался в указанное Аби отверстие, его хвосто-*** вел себя как паинька, то есть болтался себе и ко мне не лез. Но как только я начал вбиваться, что-то мокрое мазануло по бедру и через секунду головка коварного полового органа ткнулась в яйцеклад. Ничего себе он у Аби изгибается! По моей заднице что-то потекло — наверное, у этой чудо-елды еще и смазка выделяется, и твердая хуйня настойчиво полезла внутрь.
Яйцеклад, в отличие от жопы, именно для такого использования и предназначен, правда я не беспокоил его понапрасну. Ощущения были странные — немного тянуло и жглось, но терпимо. В принципе никаких особо приятных впечатлений от знакомства с Абиным «хвостом» я не ждал, но собственный организм меня удивил — после пары толчков что-то завибрировало внутри и так захорошело, что аж звезды из глаз посыпались. Аби подо мной задергался, у меня потемнело в глазах от подкатывающего оргазма, инорасник, кажется пытался что-то сказать, но я уже был не способен воспринимать информацию — все мои силы ушли на то, чтобы, выплеснувшись, не лечь на спину Аби — думаю, я слишком тяжелый для этого. Прекрасноликий зашипел — все-таки я на него навалился, вывернулся из-под меня, уложил на живот и дотрахал мою разомлевшую от любви тушку.
Все-таки я ужасно устал за прошедшие дни, только этим и можно объяснить тот возмутительный факт, что я заснул почти сразу после того, как Аби прилег рядом со мной.
Глава 10
ПОВ Герхарда
Яркие лучи проникали даже сквозь плотную ткань занавесей, они грели кожу, растекались пятнами под веками. Я поворочался, устраиваясь так, чтобы наглое светило не мешало мне спать, но поваляться не удалось — к боку прижались и начали тихонько толкать, раскачивая кровать.
- Ф? Я сплю!
- Неа, уже нет. Давай, просыпайся, сплюшка! А то я буду тебя щекотать!
В голосе Олана звучала улыбка, пришлось открывать глаза — люблю смотреть на его счастливое лицо.
- Поднимайся, скоро твой Праби приедет и братца моего идиотского привезет.
- Ага, - пробормотал я, щурясь на свет, - сейчас. Я так и не понял — что за спешка? Зачем они вообще к нам приедут? Не то, чтобы я был против общения с твоей родней... просто волнуюсь — что-то случилось?
- Ай, да я не знаю. Рунако ничего толком не сказал.
Брат Олана связался с нами поздним вечером, я уже спал. Конечно, писк связи меня разбудил, но проснулся я не до конца, слушал разговор вполуха и потому не был уверен, что не пропустил чего-нибудь важного.
Кажется, Олан рад встрече с родственником — он уже давно не видел никого из братьев, которые внезапно оказались очень заняты, так как с большим интересом отнеслись к маонцам. Можно сказать, взяли их под шефство. Мне даже было немного неловко: все-таки все началось с меня и моей страсти к прекрасным произведениям искусства, а потом я тихонько слился, оставляя почетную обязанность все разгребать другим.
Ксан провел большую работу: он выяснил, какие маонцы были замешаны в трагических инцидентах, разыскал их изображения, затем застывших маонцев погрузили на корабли и увезли подальше — пусть себе дальше «слушают музыку звезд». Несколько хвыров взяли на себя заботу об «оттаявших» маонцах. Сначала таковых было всего двое, и это было не так уж сложно, но потом очнулось сразу двадцать, что не могло не привлечь внимания властей. Пришлось улаживать разные бюрократические вопросы. Маонцев внесли в реестр разумных существ, выдали какие-то гроши в качестве подъемных, обнесли «музей» со «статуями» стеной, обозвав его резервацией и запретили посещения всем, кроме хвыров — кто-то же должен был за всем этим безобразием следить.
На нескольких новостных порталах проскользнула информация о пробуждении древней расы, и пару недель эту новость активно обсуждали в блогах и на разнообразных передачах, но потом интерес угас, сенсацию вытеснили другие шокирующие известия, так что глобально ничего не изменилось.
Конечно, о некоторых особенностях маонцев пришлось умолчать, но все равно некоторые службы проявили особый интерес к очнувшимся после созерцания инорасникам. Тут-то и пригодилась способность милых созданий влиять на разум: навалившись всем скопом они смогли внушить подозрительным службистам, что совершенно безобидны. Немалую роль в этом сыграла очаровательная внешность, которой маонцы бессовестно пользовались.
Олан иногда связывался с братьями, узнавал как там дела, поэтому я знал, что не все инорасники проходили через период адаптации так же тяжело как Праби. Некоторые уже через пару месяцев находили в себе силы покинуть своеобразный центр реабилитации. Я почти не удивился тому, что кое-кто из тех самых службистов, проверявших маонцев, вернулся на свою планету в сопровождении прекрасного спутника. По всей видимости, маонцы умели устраиваться.
С Праби мы поддерживали связь. Правда во сне я его не видел — слишком большое расстояние нас разделяло, но иногда он появлялся на экране и светил умиротворенной улыбкой, так что я был уверен: все у маонца в порядке. Никогда не видел его настолько довольным. Пока мы жили вместе Праби чаще всего пребывал в задумчивом, несколько даже минорном, элегическом настроении. А теперь в уголках его рта всегда таилась улыбка, он то и дело начинал тихо смеяться — я весьма редко удостаивался этого зрелища, и вообще он производил впечатление совершенно счастливого существа. Это могло бы меня огорчить и навести на мысли о собственной никчемности, если бы я не наблюдал столь же довольное лицо Олана. Полагаю, мы с маонцем просто не совсем подходили друг другу, а теперь нашли себе идеальных партнеров и все встало на свои места.
Олан, кстати, совершенно не ревновал меня к Праби. Это было достаточно необычно — все-таки маонец мой бывший партнер и, несмотря ни на что, друг. Еще забавнее на этом фоне смотрелся тот факт, что ко всему остальному населению галактики Олан ревновал просто люто. Я даже к психологу по этому поводу обращался. Тайком, конечно. И чуть не спровоцировал этим настоящую истерику Олана. Впрочем, пару дельных советов от милой женщины-психолога я успел получить. Она рассказала мне про природу ревности, ее виды и пути борьбы с этим чувством. Поразмыслив над тем, как веду себя с юношей, пришел к выводу, что Олан вполне вероятно не совсем уверен в моем к нему отношении. Ведь с самой первой нашей встречи это именно он завоевывал меня, а я лишь плыл по течению, энергично подталкиваемый партнером.
Я не выношу ссор, особенно таких, когда ты спокойно и с удовольствием отдыхаешь, разговариваешь с кем-нибудь интересным, ничто не предвещает беды, как вдруг твой спутник вскакивает с места и с перекошенным лицом куда-то убегает. А потом долго орет на тебя и даже дерется. А ты вообще не понимаешь, что плохого сделал. И вины за собой никакой не ощущаешь. А извиняться потом все равно приходится тебе. Поучаствовав пару раз в таких представлениях, когда спокойный, веселый Олан превращался в неуправляемую фурию, я предпринял решительные меры.
Во-первых, разузнал о принятых на планете союзах. Затем взял все скопленные по чуть-чуть средства и приобрел соответствующий сертификат. Вечером, когда Олан пришел с работы, его ждал ужин — его я заказал, готовлю ужасно, не хотелось бы травить дорогое мне существо, и предложение официально зарегистрировать союз. И уже на следующий день наши лица украсили брачные татуировки.
- Тебе точно нравится, как это выглядит? - обеспокоенно спрашивал Олан, рассматривая себя в зеркале.
- Конечно, теперь любой при первом же взгляде на тебя поймет, что красавчик занят и ловить тут нечего!
Олан лучезарно улыбнулся, кажется несколько наигранная демонстрация собственнического чувства пришлась ему по душе. Юноше не хватало уверенности в том, что он мне так же отчаянно нужен, как я ему, а все из-за того, что я почти никогда не говорил Олану, насколько он мне необходим. Возможно, вследствие того, что мне казалось очевидным: молодой, жизнерадостный, ослепительно красивый парень не может не нравиться. Как можно такого не любить?
По характеру я, пожалуй, больше молчун, чем говорун, но ради общего счастья пришлось немного поднапрячься. Олан стал немного спокойнее. Хотя, может быть, дело в том, что я теперь стараюсь не уделять при нем слишком много внимания кому-то другому.
Покряхтывая скорее по привычке, чем от усилий, поднялся и поплелся в ванну.
После прохождения странной маонской процедуры, которой я не помню, самочувствие начало улучшаться, да и внешность постепенно меняется в лучшую сторону, пусть и медленно, но весьма заметно.
Сегодня выходной, поэтому можно никуда не спешить. Я наслаждался завтраком, приготовленным заботливым партнером, и щурился на яркие лучи, вырывавшиеся из окна. Здорово сидеть, закутавшись в мягкий халат и вытянув колосящиеся волосом ноги, не торопясь прихлебывать из кружки и ловить на себе заинтересованные взгляды Олана.
- Как думаешь, чего у них там стряслось? - лениво поинтересовался я у Олана.
- Рунако у них стрясся, не иначе! - хмыкнул парень, ухмыляясь.
- Знаешь, ты о нем всегда так говоришь... как будто он только и делает, что в неприятности попадает. Мне кажется, что он не так уж безнадежен: уже почти год прошел, а он ничего не натворил! И Праби его очень хвалит...
- Мне он кто? Брат! Я вижу его без этого... любовного флера! Праби-то втрескался, конечно, хвалит! Ты говоришь, не натворил? Ага. Что-то я сомневаюсь. Просто этот гад хорошо заметает следы, а сам он в жизни не признается!
***
Ближе к середине дня объявился Рунако с Праби. Маонец с интересом осмотрел нашу квартиру. Съемную, конечно, на собственность у нас не хватает средств. Даже и не знаю, когда накопим — откладывать получается совсем по чуть-чуть, ведь Олан работает практически на одни запчасти — он мечтает привести корабль в относительный порядок. Я так понял, что прежде юноша оставался равнодушным к семейному увлечению, у него были свои интересы. Он их не забросил: вместо практичных пластиковых жалюзи или простых наклеек, окна закрывают настоящие тканевые занавески, как в древности. На столе и тумбе — красивые ажурные салфетки, и все время появляются новые творения его рук. Но теперь кроме драгоценных мотков из натуральных нитей, разбросанных то тут, то там, по квартире расставлены коробки с блестящими железяками, об которые я иногда спотыкаюсь и нахожу в самых неожиданных местах. Ругаться на эту тему с Оланом совершенно бесполезно, поэтому я просто перетаскиваю торчащие на проходе предметы в углы.
Праби слушал щебет Олана, который с увлечением распинался о каком-то новом плетении и потрясал начатой салфеткой, а Рунако молчаливой глыбой высился рядом. Мне показалось, что брат Олана чем-то сильно обеспокоен: он хмурился и переминался с ноги на ногу, явно с нетерпением дожидаясь того момента, когда можно будет утащить Олана и поговорить с ним наедине. Решив поберечь его нервы, я взял Праби под ручку и утянул на кухню, а Рунако побежал секретничать с Оланом.
Праби нехотя тянул сок из высокого стакана и заторможенно отвечал на мои вопросы, а потом тряхнул волной длинных волос и решительно произнес:
- Так, Грр-Ри, пойдем подслушивать, мне нужно знать, о чем они говорят!
И, не внимая моим протестам, потянул меня к двери.
- Грр-Ри, я тебя очень-очень люблю, но если ты не перестанешь топать и сопеть — расцарапаю! - шепот маонца и совершенно безумный вид подсказали мне, что идея предупредить Рунако о нашем приближении — не самая хорошая.
В конце концов от партнеров не должно быть секретов! А если они завелись — не стоит удивляться предпринятым ответным мерам. Я даже не могу сказать, что осуждаю Праби — видимо, он заметил напряженный вид Рунако, поспешность визита и сделал те же выводы, что и мы — что-то случилось. На вопросы хвыр наверняка не ответил и маонец решил схитрить. В принципе, мне тоже интересно. Я, скорее всего, в любом случае все узнаю вечером от Олана, но и приблизить момент истины не откажусь.
Мы с Праби осторожно прижались к тонкому полотну двери:
- И ты решил, что самое лучшее — промолчать? - удивленно спросил Олан.
- Ну... оно же может и того... ну, ты понимаешь, да? - пробубнил голос Рунако.
- Может. Только я не пойму — отчего ты не пошел с этим разговором к Праби?
- Мы с ним никогда о таком не говорили, и я не знаю, как он вообще отнесется... мне кажется, что он не будет доволен...
- Что за глупости! Это же чудесная новость!
- Бля, Ол, это для тебя она чудесная. Может, просто отдать его Ксану?
- Зачем?
- Ну, типа на передержку и это... на потом может тоже.
- Ты ****улся? - возмущенно вскрикнул Олан.
Рунако зашикал на брата, призывая его быть тише, а мы с Праби переглянулись — пока ничего не ясно.
- Чего так сразу? - тихо прогудел Рунако.
- Да потому что мысль откровенно плохая! - нисколько не сдерживаясь заорал Олан. - Ты представляешь, что тебе скажет Шыкх? Да и Ксан по головке не погладит. И, скорее всего, свяжется с Праби, а уж твой светозарный на тебя точно будет злиться, хотя бы за то, что не сказал.
- Полагаешь? - в голосе Рунако слышалось сомнение.
- Да! Так, слушай внимательно: ты сейчас дуешь к Праби и все ему рассказываешь, или я сделаю это сам!
- Эй! Это же нечестно! - возмутился Рунако.
За дверью послышалось рычание — по всей видимости Олана и какая-то возня, потом голос Рунако произнес:
- Да понял я! Понял! Иду… а может, завтра? Ай! Блять... все-все... иду!
Услышав эти слова мы с Праби не сговариваясь рванули на кухню. Только мы успели принять непринужденные позы, как в дверном проеме появился понурившийся Рунако, сзади маячил мрачный Олан, его решительный вид не оставлял конвоируемому брату и шанса на спасение.
- Эта, Абичка, нам надо поговорить, - произнес несчастный, Праби хладнокровно изобразил вежливое недоумение:
- Прямо сейчас?
- Нет, это терпит! - тут же произнес хвыр, но, получив почти незаметный пендель от брата, поправился, - хотя лучше, конечно, сейчас.
Праби едва заметно улыбнулся, цапанул своего партнера за руку и утащил в свободную комнату. На мой вопросительный взгляд Олан дернул плечом и тихо прошептал:
- Мой брат — пустоголов!
- Ишь ты, какие мы слова знаем! Снова древних книжек начитался, да? - ехидно протянул я, вызывая раздраженное фырканье у своего партнера.
- Слушай, ты прожил с Праби туеву хучу лет... как думаешь, он Рунако любит или… так?
Олан выглядел обеспокоенным, я тоже заволновался и начал перебирать в памяти все, что маонец когда-либо говорил о брате моего дорогого.
- Ну, мысли я не читаю, но со стороны он кажется очень счастливым и увлеченным.
Олан задумчиво кивнул и пробормотал:
- Тогда все должно быть нормально.
И это все, что я смог вызнать у резко ушедшего в себя хвыра. Что же там такое?
Глава 11
ПОВ Рунако
Наверное приехать к брату за советом было не мудрым решением. Ничего дельного он не сказал, вместо этого пригрозил папами, въебал по роже (не сильно) и отправил к Аби.
Прекрасноликий взирал на меня с холодным интересом, а у меня потели ладони, шея и даже задница, когда я краснел, пытаясь выдавить из себя хоть словечко. Язык не ворочался, промучившись с минуту я неожиданно для себя выдал:
- Эта… и вообще — это все ты виноват!
Нда… для начала не очень. Аби сложил руки на груди, прищурился и дернул подбородком:
- И в чем же, по-твоему, я виновен?
- Елозил-елозил своей елдиной, вот дитенок и вышел!
- Чего? Ррру-Ко, ты в своем уме? Какой дитенок? Где? - Аби был удивлен.
Хм… я ему про хвыров-то рассказывал? Или нет? Не помню. Мог и упустить. Чтобы поскорее покончить с неприятным разговором, я промаршировал ко столу, взял в руки коробочку, в которой якобы был подарок для Олана, и продемонстрировал прекрасноликому содержимое.
- Это же яйцо! Погоди-ка… ты снес яйцо?! Рррру-Ко! - из пальцев Аби полезли когти, что говорило о крайней степени раздражения, - зачем ты его сюда притащил? Да еще в какой-то дурацкой коробке. А вдруг растрясешь и что-нибудь повредишь! Гррр! Ему же нужно тепло, его необходимо поместить в инкубатор! Ррру-Ко, а если оно погибло из-за тебя!
- Ничего ему не сделается. Инкубатор не нужен. Все нормально с ним, чего ты раскричался? Теплое, плесени нет... Вот, хочешь я его потрясу...
- Хррр! Только попробуй, и я откушу тебе голову! - сдавленным от злости голосом пообещал Аби, - а ну, дай сюда! Такому остолопу как ты нельзя доверять хрупкие вещи!
Аби осторожно вынул «яйцо», подержал его в руках, прикрыв глаза — будто что-то проверял, потом с облегчением пробормотал: «живое!» и побежал на кухню к Олану.
Когда я нехотя выполз на кухню, Ол и Аби увлеченно обсуждали особенности яиц хвыров. Ол упорно поправлял: «это икра!», но Аби не обращал на поправки никакого внимания, сосредоточившись на вопросах и ответах. Я тихо присел в уголок, меня как будто не заметили. Я не понял: он обиделся, что ли? Или нет? Рад? Вроде, судьба икринки его волнует: ишь, как вцепился. Но почему он тогда совсем на меня не смотрит?
Аби игнорировал мое присутствие, только когда засобирался на корабль, мельком взглянул на меня и сообщил, что нам пора.
Всю дорогу до космопорта он молчал, а потом заперся в своей каюте. Я без всякой цели мотался туда-сюда, пока ко мне не выглянул раздраженный прекрасноликий:
- Ррру-Ко, разве ты не должен поднимать катер? Или ты решил здесь остаться? У нас времени впритык — тебе на работу пора.
Вздохнув, поплелся в рубку — Аби дело говорит, если сейчас не стартуем, потом можем опоздать.
Не может ли так случится, что все откатится к началу? Очень уж отстраненное выражение лица любимого напоминало первый наш полет на этом самом катере, когда Аби не вылезал из каюты.
Я ощущал себя потерянным и несчастным. Вроде, уже не первый день вместе, а я все не уверен: нужен ли? Или я — перевалочный пункт, найдет себе кого-нибудь поинтереснее и свалит. Чего я тогда буду делать?
И все-таки я был прав: эта херня с любовью штука неприятная. От горьких мыслей мучительно выворачивает требуху, кидает то в озноб, то в пот, я так разволновался, что даже пропустил появление в рубке Аби.
- Ррру-Ко, зачем мы сюда мотались? Все думаю, думаю, ничего в голову не приходит.
- Не знаю, что на меня нашло… испугался...
- Чего?
- Э… ну деть - это же такая ответственность, нерушимая связь, а ты ничего мне не обещал, и я занервничал, а ну как сольешься...
Аби отвесил мне звучный подзатыльник и зашипел, я вжал голову в плечи:
- Абичка…
- Ррру-Ко, если бы ты не был таким красивым... и хорошим... - инорасник прошелся по моему лицу легкими поцелуями, - давно бы располосовал и прикопал на каком-нибудь астероиде! Слушай, мне Ол-Ан сказал, что яиц обычно несколько... так куда ты дел остальные? И как тебя так угораздило? Я так понимаю — акт откладывания яиц стал для тебя неожиданностью?
- Эээ… Да. На самом деле я не думал, что вообще чего-то будет: когда мы были маленькими, все хвыры проходили обследование, а нас папа тогда не взял с собой. Мы еще мелкие были. А потом как-то... ну, не удосужились. Я и думал, что у меня ничего не работает. Среди нас же всего несколько таких...
- Это очень хорошо, что у тебя все работает! - нежно улыбнулся Аби, и я замер, не решаясь поверить своему счастью, - недавно со мной связался мудрейший. Нас осталось прискорбно мало и, чтобы наш народ окончательно не исчез, выживших убедительно просили приступить к воспроизведению потомства, дабы хоть немного поднять численность. Но тут есть небольшая загвоздка: после усовершенствования нашего народа процесс вынашивания превратился в весьма болезненную процедуру. И я совершенно не горю желанием переживать эти волшебные ощущения. Так сколько? Надеюсь… с ними же все нормально? Тебе не пришло в голову что-нибудь дикое?
- Э? Нет-нет! Что ты! Четыре… я их аккуратно сложил, не бойся. Значит... ты рад?
- Да! Ррру-Ко, иногда ты ведешь себя как совершенный дуролом! Надо же — подумать, что я могу оставить собственное дитя! Совершенно немыслимо!
Я тихо выдохнул, расслабляясь. Даже голова закружилась. Я-то так нервничал, ночью спал плохо, все гадал, что мне Абичка скажет. А все оказалось так просто - рад. Счастье-то какое! Теперь-то он уж точно со мной будет надолго.
***
Не знаю, с чего вдруг Аби стукнуло слетать покупаться. Если б знал, где упасть…
Катерочек у нас маленький, поэтому достаточно немного подрегулировать дюзы, чтобы спокойно перемещаться в атмосфере планеты, не рискуя получить штраф за загрязнение. Конечно, я «с удовольствием» провозился несколько дней, перебирая железяки и получая в конце дня выговор за запах масла и топлива, который не исчезал даже после тщательного мытья. Учитывая то, что «изгаживался» я, выполняя поручение прекрасноликого, было особенно обидно слушать его ворчание по этому поводу. Несправедливо, вот! Я попытался было возразить, но разве ж Аби можно остановить, если он заведется? В общем, поняв, что это я зря, просто перестал обращать внимание и постарался завершить отладку как можно скорее, чтобы не раздражать ненаглядного. Честно сказать, бывает Абичка ведет себя точь-в-точь как мудак. А иногда — целует, обнимает и такое тепло по груди разливается!
Поездка не предвещала ничего неожиданного. Аби выбрал симпатичный маленький островок, около которого будет нетрудно приводниться. Реклама обещала благоустроенный пляж, небольшие волны и чистые воды.
Понятия не имею, откуда взялся тот метеорит. Это — само по себе большая редкость, еще удивительнее, что появление камня не засекли никакие планетарные системы. Возможно, это произошло от того, что обломок был слишком мал и, скорее всего, он должен был почти полностью сгореть, а крошечные остатки упали бы в воду. Жаль, что на его славном пути попался наш катер. Случайность.
Страшный удар сотряс катер, мне даже показалось, что это ударило прямо мне по черепушке. На миг я ослеп и перестал соображать, кажется, упал на колени. Все затряслось, загремело. Шум стоял просто оглушительный. Я растерялся — замер на месте и тряс головой. Наверное, двигатель еще работал — я отчетливо слышал его надсадный вой, к тому же мы не падали отвесно вниз, следовательно пара секунд у меня еще была. Выйдя из ступора, поспешил в рубку, благо она находилась в двух шагах. Пока я пялился на приборы, судорожно соображая, что же можно сделать, появился Аби. Я сражался с искалеченной машиной, уговаривая ее протянуть еще немного - не падать, он маячил рядом бледной тенью, не произнося ни слова. Я очень старался выровнять катер, но проклятый метеорит разворотил развернутые для полета в атмосфере дюзы, и как я ни старался, все что смог, это лишь чуть пригасить скорость. Мы все равно шлепнулись на воду. Меня мотануло, наверное, я обо что-то ударился и потерял сознание, потому что на этом мои воспоминания о посадке завершаются.
Очнулся уже на чем-то твердом. Голова болела, как сука, а еще саднили колени, которыми я приложился, ныла спина и жутко тошнило. В поле зрения появилось встревоженное лицо Аби.
- Ррру-Ко, как ты?
- Херово… - я покашлял, с трудом удерживаясь от рвоты, - а ты?
- Нормально.
Мне было очень плохо, но хвыры, даже такие хлипкие как я, очень быстро восстанавливаются, только поэтому я и услышал в голосе прекрасноликого фальшь. Мысли тяжело ворочались в голове: о чем-то я забыл. Нечто ускользало от меня...
- Икра? - холодея спросил я. - Мы так шваркнулись, что...
- Нет-нет! - торопливо произнес Аби, - я успел их упаковать, за несколько секунд до… почувствовал неизбежность падения и сразу запенил их специальной штукой — я теперь всегда беру ее с собой.
Пока Аби частил, демонстрируя мне икринки, превратившиеся в неопрятные комки, благодаря толстому слою бурой мерзко воняющей пены, я вглядывался в сидящего рядом со мной инорасника. Какая-то неправильность в его фигуре. Никак не могу сообразить… потом до меня доехало: волосы. Обыкновенно он их заплетал, с распущенными ходил дома. Сегодня с утра они были собраны. Сейчас волосня намокла — мы же ебнулись в воду, понятное дело, зачем распустил — сушит. Но зачем он столь тщательно закрывает левую половину лица? Неудобно же. И рука. Тоже левая. Она все время укрыта волосами. Икра лежала слева, но Аби потянулся к ней правой рукой…
- Пена эта, конечно, пахнет не очень. Скоро она окончательно застынет, потом высохнет и ее можно будет снять — в инструкции написано, что сама отвалится...
Аби продолжал говорить, отворачивая левую половину лица, я сделал над собой усилие и, превозмогая дурноту приподнялся, опираясь на руку и отвел волосы в сторону и не сдержал вскрика — кожа была синяя, отек уродовал прекрасные черты, даже представить себе страшно, как это болит. Любимый раздраженно зашипел, поднял левую руку, чтобы снова прикрыться волосами и зашипел еще яростнее: видимо он совершенно забыл, что левой кисти у него нет.
Теперь стало очевидно, что Аби получил сильный удар по левой половине тела и совсем по-детски не хотел мне сообщать об этом.
- Ешкин корень, Аби! Покажи руку! Ты чего, ебнулся? Надо же обработать, перевязать... кстати, от нашего корыта что-нибудь осталось? Там должна была быть аптечка.
- Да лежи ты спокойно, а то я тебя стукну! Не лезь! Ляг, говорю, тебе чуть головенку твою пустую не пробило.
- Ну, не пробило же... лады, я лягу, а ты покажешь руку, договорились?
- Ох... ляг, бестолочь! - Аби явно жутко злился, но я слишком сильно волновался за него, чтобы это всерьез меня беспокоило.
Мне пришлось еще немного поуговаривать, чтобы получить возможность осмотреть-таки повреждение. Я в своей жизни повидал разные раны, конечно, но когда кровь хлещет из дорогого тебе существа — это совсем другое дело. Тут главное — суметь задавить эмоции, иначе ничего путного не выйдет. Итак, я постарался не думать о том, как это было больно и как дергает и печет сейчас, а сосредоточиться на простом: насколько опасно ранение. Крови не было. Вывернутое розоватое мясо показалось мне слишком бледным и сухим, хотя следов обработки каким-либо заживителем не наблюдалось. В мешанине вспухшей плоти поблескивал глянцево-белый сустав.
- Аби, а почему нет крови?
- Пф, а ты предпочитаешь, чтобы я загнулся от кровопотери? Остановил. Да все со мной нормально! Только надо как-то закрыть раневую поверхность. Не знаю, как. Думал, запенить, но на баллоне написано, что нельзя наносить на поврежденную кожу…
- Ну, можно перебинтовать.
- Это как?
Пока я резал свою одежду на узкие полосы и осторожно заматывал рану, опрашивал Аби. Выяснилось, что он может остановить кровь и уменьшить боль.
- Но рука еще долго останется такой… - Аби мрачно хохотнул, - ушла вся моя красота!
- Да лан! Не переживай — быстренько морда в порядок придет... а чего — рука вырастет? Так бывает?
- Бывает, - процедил Аби, - но это случится не скоро.
- Не скоро — это как? Может, протез какой-нибудь заказать, чтобы тебе полегче было?
- Нет. Будет мешать росту новых тканей.
- Ладно. Абичка… - я смотрел на прекрасноликого и не знал, что тут можно сказать в утешение.
Добинтовал руку. С лицом пока сделать ничего было нельзя. Сам я чувствовал себя препаршиво, но голова уже немного просветлела.
- Слушай, а где мы? Мы же, вроде, не долетели...
- Зато доплыли, - хмуро произнес Аби, - наплавался на век вперед.
- Ты что — меня тащил?
- Пришлось…
- Ох! Спасибо. Как думаешь — аварийка успела кинуть сигнал?
- Полагаю, через пару часов мы об этом узнаем.
- Аби, ложись рядышком, отдохни немного. Давай подождем, а потом, если никто не прилетит нас спасать, будем думать, что делать дальше.
Прекрасноликий со вздохом прилег на правый бок. Я гладил его плечо, а он пристально всматривался в мои глаза.
- Знаешь… а я, оказывается, ошибался, - задумчиво сказал Аби, - помнишь, я говорил когда-то давно, что перешагну через твой труп, если будет нужно?
- Помню. И чего — не смог?
- Нет. Это такое… такое странное чувство. Как будто я не хочу жить в мире, где тебя нет.
- Это называется любовь, - я улыбнулся запекшимися губами, Аби гневно фыркнул:
- Больше похоже на безумие.
- Так и есть. Это чувство делает нас сумасшедшими.
- У всех так?
- У тех, кто любит по-настоящему — да.
Я лежал на жесткой земле, сильно травмированный после тяжелой аварии и чувствовал себя счастливейшим существом во Вселенной.
конец.
crazyhead Каменный ангел
© Copyright: Анна Феникс 2, 2024
Свидетельство о публикации №224111800058
Свидетельство о публикации №224111800058
Рецензии