Майор Снежина. Фотографии на стене Гл. 14

Глава 14

Самое страшное, что может случиться с человеком – это подчинить свою жизнь деспоту, который словно дракон с огнедышащей пастью, поглощает «я» своей жертвы. Он растопчет в болотной жиже сарказма и высокомерия его самовыражение, уничтожит человека, как личность, делая его безвольным, неуверенным в себе и сомневающимся в других.
Такое уничтожение личности постигло и Анну Новикову. Много вынесшая за свои неполные тридцать лет: болезнь и смерть матери, пьянство, побои и смерть мужа, Анна, уставшая от неустроенности и безденежья, стала безропотной жертвой своей грозной и властной свекрови.
Встретив Бориса, она не могла поверить в то, что счастье, наконец, белым пушистым облаком, коснулось и её. Статный, умный, галантный кавалер выбрал её, маленькую, хрупкую, молчаливую с ребёнком на руках! Она боялась встречи с его матерью, к которой тщательно готовил её Борис. Но задумчивый, строгий взгляд, которым окидывала её при первом знакомстве Борина мама, которая всё же вскоре дала своё сухое «да» на их скромную свадьбу, не показалась ей странной. Это потом, когда она анализировала всё то, во что она превратила свою жизнь: предав одного ребёнка, всю свою любовь переложив на другого, почувствовав безразличие мужа к себе, Анна поняла  –  она стала лишь мишенью для попадания огненных стрел дракона – свекрови и щитом, которым прикрывался от своей матери Борис.
Его расчёт был верен. Мягкая, уставшая от нескладной жизни наивная девушка, влетела как бабочка на красивый цветок в квартиру Капитолины, и попала в сети кровожадного паука. Борис заменил себя маленькой Анной. Он не пожелал делить с ней агрессию и деспот собственной матери. Анна в доме Каппы была «никто и ничто», как часто любила повторять свекровь своей снохе. Борис с появлением Анны, стал часто надолго исчезать из дома, за что его жена получала двойную долю упрёков и обвинений. С годами, совсем измучавшись и поняв, что отдать свою жизнь на растерзание деспоту, это есть настоящее самоубийство, Анна выбросилась из окна.
***
Аня жила в маленькой комнатке в общежитии вместе со своей мамой. Люсе Курбатовой детдомовке, там же досталась малюсенькая комнатка без ремонта и конечно, без мамы. Зависть к Анне в сердце Люси стала расти сразу, с первого дня знакомства,  когда мать и дочь, узнав, что к ним в общагу поселили бедную девочку из детского дома, пришли к ней знакомиться с кучей вещей, пригласив её к себе на торжественный обед в честь вхождения Люси в самостоятельную жизнь. Мать Ани, учительница, постепенно помогла ей выбелить стены, покрасить единственное окно,  обшарпанную входную дверь и полы в комнатушке. Даже старенькие, аккуратно заштопанные занавески повесила и подарила кое-что из постельных и кухонных принадлежностей. А на каждый праздник они с Аней дарили ей что-то из необходимого в хозяйстве.
Только Люся всегда задавалась вопросом: 
– Зачем им это надо? Добренькими прикидываются, – думала она, – нет, так не бывает. Раз дают, значит, что-то хотят от меня.
Но мать с дочерью из года в год помогали, поддерживали её, как могли и чем могли и ничего не требовали взамен своей доброты. По-прежнему тётя Маша угощала её пирогами, учила готовить, помогла устроиться на работу в детский дом, где Люся всегда была сыта пусть при маленькой, но зарплате. Но помощь этих людей и участие в собственной жизни, всегда  почему-то напрягало и раздражало Люсю, хотя она никогда не отказывалась от неё.
Когда умерла от тяжёлой болезни мать Ани, Люся почувствовала какое-то облегчение.
– Вот и не одна я сирота.  Хлебни с моё, узнай, как это жить одной, – думала она, наблюдая за растерянной подругой.
Но долго почувствовать сиротство Ане не пришлось. За ней стал ухаживать Виталик рабочий из монтажного управления. То ли он действительно влюбился в стройную миловидную Аню, толи ему нужна была своя жилплощадь. Возможно, надоела, холостятся жизнь, но особенно трепетной любви Виталика к Анне Люся не замечала. Только вскоре стало понятно, что на свет появится ребёнок и их отношения надо закреплять печатью в ЗАГСе.
Червячок злой зависти, сидевший в душе Люськи, зашевелился опять и с удвоенной силой.
– Почему всё ей! И фигура стройная, и муж, и ребёнок, и даже может быть, квартиру получат! Виталька сказал, что через свою контору, после рождения ребёночка, он станет на очередь, а мне ни фигуры Бог не дал, ни матери, ни ребёночка. Кому я нужна, да и где этих кавалеров брать, когда целыми днями на работе пропадаю.
Вскоре родился Антоша. У Ани хлопот прибавилось. Виталька первое время старался помогать молодой жене. Сначала он даже не обращал внимания на меткие замечания Люси, что жена-то у него оказалась неумёха. Не справляется с навалившимся на неё счастьем. Очень хотелось Люсе откусить от семейного пирога подруги и не потому, что Виталька очень нравился ей, нет. А потому, чтобы не всё, да в одни руки. Вот и решила Люся, что и счастьем и мужем подруга должна поделиться с ней. И случай попался подходящий. Заболел Антончик, и пришлось Ане с малышом надолго лечь в больницу. Виталик, оставшись один, голодный и холодный вскоре нашёл приют в Люськиной постели. Потом одумавшись, запил горькую, да в скором времени так к ней пристрастился, что лишился и работы и очереди на квартиру. А как-то зимой заснул пьяным на улице, так вскоре и умер от тяжёлого воспаления лёгких. 
Вот тогда и настала пора Люсе помочь подруге. Осталась Анна с дитём малым без работы и совсем без денег. Стала она по совету знающих людей, ездить в Ленинград искать работу, а лучшая подруга взялась присматривать за Антошей.
– Плохая у нас мамка, бросает нашего маленького Тошеньку, – внушала она малышу.
А уж, как Анна решила замуж за Бориса выйти, сама подала совет пока его с ней оставить. Работа-то подходящая у Лиды. А когда Лисневская узнала о мальчике и наотрез отказалась принять его в своём доме и уже ждущая второго ребёнка Анна с болью в сердце, но всё же оставила сына с Люсей, та ещё яростней стала внушать подрастающему мальчугану, что всё семейство Лисневских сволочное.
– Запретили взять Антошу в свой дом. А мать тоже сволочь порядочная, согласилась, чтобы сына своего родного с чужой тётей оставить. Сама живёт в богатстве, а мы с тобой в нищете прозябаем на мою копеечную зарплату. Бросила тебя мать из-за твоего младшего братика Артёмочки, – говорила она, вытирая мальчишке выступавшие на глазах слёзы обиды, не без умысла умолчав о ежемесячно присылаемых Анной деньгах.
– Зачем ты ей нужен? У неё другой сын родился, любимый Артём! Тёмочка. Вот кому всё богатство в  наследство останется и любовь материнская. А тебе что от неё? Приедет, гостинцы свои поганые подарит, порасскажет в какой квартире живёт, да сколько золота у той бабки имеется. А нам с тобой, что с того?
Антон рос умным, способным мальчиком. Но ненависть к новому семейству матери глубоко засела у него в душе. Она сидела внутри него и как у Люси злым червячком постоянно сверлила мозг, сгрызала душу. Ещё учась в 00школе, Антон решил, что станет лётчиком. Отучится и явится к матери в красивой форме, чтобы показать этому «ботану» Артёму, что и он что-то стоит и без всякого богатства смог стать человеком. Но после трагической смерти матери, неприязнь к семейству Лисневских достигла таких размеров, превратившись в лютую ненависть, что желание отомстить им всем, а прежде всего старухе, которая мучила его мать и не дала ему жить вместе с ней, Артёму, за судьбой которого он старался наблюдать, по мере возможности, срослось с ним. Но пока он рос, учился и делал первые полёты по России, муж матери с сыном и новой женой уехал в Штаты. А он тем временем женился на Таисии Кислитской, при женитьбе взял её фамилию и, имея приличную сумму в валюте, обменял её квартиру с доплатой на небольшую квартиру в доме, где жила старуха Лисневская. Тая, оказалась очень падкой на деньги, затеяла стройку на его родине, чем изрядно его измучила. А у Антона, узнавшего о возвращении в Питер Бориса бесхребетного, но богатого мужа материи и о том, что Артём этот, по словам Люси, любимчик семейства живёт в Штатах и очень даже не бедно проснулась прежняя ненависть. Сила её была настолько велика, что иногда ему казалось, если он что-то не предпримет, то сойдёт с ума.
Вернувшихся из Всеволожска Марту и Асю дома встретили обессиленная от нервного перенапряжения Настя и приехавший из Финляндии, обеспокоенный случившимся Мартин. Пропахшая сердечными каплями Нелли Михайловна, тихо проговаривая благодарственную молитву, всё крестила уставших своих девчонок, а как всегда суетливый стажёр Ваня, быстро увёл на кухню, обрадованную встречей Асю. Настя, рыдающая от радости навзрыд, обняла Марту, постоянно приговаривая:
– Это я виновата, это я не досмотрела, я не уберегла.
Всеобщий слёзный потоп прекратил приехавший за супругой Пётр Кузьмич.
– Всё! Всё закончено. Все злодеи арестованы. Все живы и здоровы, поэтому будем продолжать нашу прежнюю бурную, но счастливую жизнь. Так товарищ майор?
Марта хотела рассказать подробности случившегося во Всеволожске, но Мезенцев прервал её и задумчиво ответил:
– Горелов был в управлении. Он всё подробно изложил, отдыхай, отдыхай, девочка. А что, Марта, у нас грядут изменения в личной жизни?
– Вы о чём, товарищ полковник? – смущённо ответила Марта.
– Ладно, ладно, я уверен, ты найдёшь правильное решение.
Утром на службу Марта пришла, как всегда подтянутой и собранной. Как всегда, выпив с Коршуновым и Ваней крепкого кофе, они вошли в кабинет к Мезенцеву, где уже сидел Дмитрий.
– Ну, что? Поздравляю вас с поимкой главного злодея и вас лично подполковник, – обратился он к Горелову, – с организацией поимки подозреваемого в убийстве – Новикова.
Марта заметила, как Коршунов переглянулся со стажёром и как изменился в лице Мезенцев, услышав от Дмитрия, пожимающего его руку: – Служу России, спасибо.
Марта никогда не гналась за званиями и должностями. Она искренне любила свою работу и благодарности после окончания очередных дел, принимала спокойно. Но в данный момент, она поняла, что в отношениях с Дмитрием у неё что-то изменится. Ей казалось, что под Дмитрием, который, в её глазах, своими достоинствами, словно поднимался по лестнице ведущей вверх, вдруг поломалась очередная ступенька и, испугавшись высоты, он кубарем свалился вниз.
После окончания оперативки, оставив Мезенцева передавать дела Горелову, Ваня спросил её в сердцах:
– Марта Леонидовна, а что это было?
– Да, именно? – пробубнил Коршунов.
– Оперативка была. Всё, включаемся в работу, сейчас приведут Новикова. Надо заканчивать это дело, – ответила она, а про себя подумала, – и вообще, надо всё привести к логическому завершению.
Новиков казался усталым и каким-то помятым. Он сидел с опущенными плечами и односложно отвечал на вопросы Марты.
– Что произошло в ночь убийства Лисневской Капитолины Захаровны, – спросила она его.
– Я вернулся из рейса, и уже около дома позвонил жене, предупредив, что приеду рано утром. Я всегда так делал, когда было позднее возвращение, так как расслабиться дома было невозможно.
– Так, и куда вы поехали?
– Ещё с Пулково я позвонил Дроздовой и сообщил о своём прилёте.
– У вас с ней были отношения?
– Какие отношения с профессионалкой? За релакс я ей хорошо платил. Я ей звонил, чтобы она, по возможности, не задерживала своих очередных клиентов.
– И в этот вечер у неё были клиенты?
– Да не разберёшься кто из них клиент. Тогда у неё был Климов, её пластический хирург. Он ей делает, то есть делал, мелкие процедуры, я в этом не разбираюсь, а она ему за это предоставляла свои услуги и  подыскивала новых клиентов.
– Понятно. Вы поехали к Дроздовой. Но нам известно, что ваша жена следила за вами и за квартирой Дроздовой. Она вас подозревала в изменах.
– Она всегда кого-то в чём-то подозревала. Я в курсе, что она следила за мной, поэтому я оставлял автомобиль на стоянке, а сам из соседнего подъезда по чердаку переходил в свой подъезд и спускался двумя этажами ниже.
– И в этот раз вы поступили так же? – старался предугадать стажёр.
– Так же. Когда я спустился на этаж, где живут Лисневская и Соколова, то услышал шум из квартиры старухи.
– Лисневской? – Новиков махнул головой.
– Я прислушался и понял, что это Артём ругается со старухой.
– И как вы это поняли, – спросил его Коршунов.
– Так она всё время говорила, Тёмочка, всё ради твоего счастья! Гадина. Всех осчастливить успела.
– Успокойтесь, – Ваня подал ему стакан воды, который Новиков взял дрожащими руками и залпом выпил.
– Что было потом? – спросила Марта, после того, как он  пришёл в себя.
– Потом Артём, сильно возбуждённый вышел из квартиры. Я хотел зайти к старухе, но опять послышались, чьи то шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Незнакомая мне женщина. Сначала я подумал, что это Соколова. Женщина, на ней ещё была такая, широкополая шляпа, увидела приоткрытую дверь и зашла в квартиру. Тут такое началось. Послышались истошные крики Лисневской.
– Что она кричала? Она называла женщину по имени?
– Она думала, что к ней явилась с того света моя мама.
– Почему вы так думаете?
– Потому, что она кричала: уйди, Анна, сгинь, ты сама виновата. Точно старуха приложила к смерти матери свои грязные руки.
– Дальше, – поторопил Коршунов, записывающий показания Новикова. – Дальше? Женщина ушла. Закрыла своим ключом двери. Старуха ревела белугой. Я стоял, решая, как мне войти внутрь квартиры, но увидел, как оглядываясь, вышла и открыла своим ключом дверь квартиры Лисневской её соседка Соколова. Тоже та ещё штучка.
– Не отвлекайтесь, – тихо сказала Марта, – долго она там находилась?
– Ну, с полчаса. Я незаметно тоже вошёл в квартиру, притаился на кухне. Соколова стала пичкать старуху таблетками, приказывала ей запить их водой, говорила ей, что сейчас опять явится Анна. Потом она сказала ей, дословно: ты хочешь, чтобы эта бесценная вещь досталась ей? Старуха испугано ответила, что нет. Тогда Соколова предложила перепрятать какую-то вещь в другое место. Минут через пять настала тишина и Соколова выскочила из квартиры, захлопнув дверь. Я вошёл в комнату, старуха встала, она шаталась, но обернуться на мои шаги не успела. Я достал бутылку вина, которую привёз для Дроздовой и ударил её по затылку. Когда она упала, я обратил внимание, что ковёр загнут, я предположил, что под ним находится тайник. Я отодвинул стол, который стоял на ковре и под ним действительно нашёл тайник. Он был под паркетом. Я взял деньги и драгоценности старухи, поставил всё на свои места и спустился к Дроздовой, оставив двери открытыми.
– Вы пробыли у неё до утра?
– Нет, релакс не получился. Сами понимаете, мне не каждый день приходилось убивать людей. Я думал, что буду чувствовать себя удовлетворённым, но оказалось, не всё так, как мечталось. Эта семейка доконала меня полностью.
– Всё-таки ближе к делу. Рано утром вы вернулись к жене и…
– И мы поехали на дачу.
– Сколько дней вы находились на даче?
– Три дня.
– А бутылка, которой вы убили Лисневскую, всё это время находилась у Дроздовой и вы так спокойно оставили у неё орудие убийства?
– Да я был в шоке. Потом только до меня дошло, чем это мне грозит, когда на следующий день Дроздова позвонила мне на дачу. Хорошо ещё Тая у матери была в это время.
– Зачем она звонила вам?
– Сказать, что на бутылке, которую я ей подарил, на боковине рифлёного дна, есть капельки крови. Не понимаю, почему бутылка не разбилась? В общем, она сказала, что догадывается, чья это кровь, потому, что Лисневская ночью была кем-то убита, поэтому этому кому-то было не до отдыха и расслабления.
– Она потребовала от вас деньги?
– Да.
– Какую сумму?
– Сказала, что потом всё оговорим.
– И вы?
– И я по возвращении с дачи вылетел в Таиланд по графику. А когда прилетел, мне сообщили о смерти Таи.
– Вы кого-то подозревали в её смерти?
– Сначала решил, что эта Дроздова. Но потом понял, что это не она.
– Поняли в то время, когда убивали её или после убийства?
– А что мне оставалось делать? Она мне мешала со своей уликой чёртовой, со своими претензиями. Я заплатил своему начальнику и попросил его отпустить меня в положенный отпуск в связи со смертью жены, и чтобы он на ваши запросы отвечал, что я в дальнем рейсе. А сам стал следить за Артёмом.
– С какой целью? Убийства?
– Я сам ещё тогда не знал. Но прикинув, подумал, что если меня не вычислят со старухой, то можно сделать всё так аккуратно и стать наследником Артёма. Мы же кровные, хотя и по матери братья.
– Вам психиатр требуется, – не выдержал, ерзавший по стулу стажёр.
– А вам не требуется? Вы в курсе, что все люди в какой-то степени шизофреники. Так, что каждому из нас требуется психиатр. В лучшем случае психолог.
– Так, оставим эту тему, – строго остановила его Марта, – как вы выследили Артёма?
– С кладбища. Он остановился у тёщи Алексея, но на следующий день Артём снял квартиру. А потом мне крупно повезло. Тёща Алексея с Артёмом решили поехать, теперь я так понимаю, к вам и рассказать о его алиби. Остановили мою машину. Не мою, тогда я попросил тачку у друга. По дороге они только об этом алиби и говорили. На следующий день, дверь Артёма в съёмной квартире, почему-то оказалась не запертой. Я монтировкой ударил его по голове. Странно, бутылка даже не разбилась о голову старухи, но та умерла. А его я монтировкой приласкал, а он остался жив. Странно.
– Странным кажется ваша необузданная ненависть. Вы хоть понимаете, что загубили свою жизнь? – поинтересовался Коршунов.
– Вам не понять, – ответил Новиков.
– Почему вы напали на нашего сотрудника в коттедже Алексея, – спросила Марта задержанного. Коршунов и стажёр с удивлением посмотрели на Марту.
– И об этом догадались? – усмехнулся он, – так вы бы меня сразу узнали, – он повернулся к Ване, – откуда я знал, что за Алексеем слежка. Хотел посмотреть, что будет в коттедже, зашёл на участок следом за мужиками. Не успел пройти дальше калитки, как они вывели обоих из дома. Вот я и спрятался в кустах. Только хотел выйти, как в калитку вошёл вот этот лейтенант. Пришлось приложить его.
– А легче способа вырубить меня не нашлось? Голова до сих пор болит.
– Ну, уж, извините. Как получилось.
– Зачем вы пришли в больницу? – остановила дискуссию Марта.
– То есть, как зачем? Прикончить своего, так сказать братца. А что, если бы вы его не собрались переводить, я возможно сейчас уже судился бы с этими жалкими остатками семейки. А там, уехал бы в Штаты…
– Короче, а то, если бы, да кабы, – опять не удержался Ваня, – Асю, зачем похитили? Тоже хотели убить?
– Честно? Хотел.
– Ваня кинулся на задержанного. Вовремя подоспевший Коршунов, усадил разгорячённого парня подальше от Новикова.
– Но потом опомнился. Кстати, моя подруга, она тут ни при чём. Она ничего не знала ни об этом, ни вообще о моих замыслах. Я услышал, как медсестра рассказывала одному мужику душещипательную историю о бедной девочке, которая никогда не видела своего родного отца. Потом узнал, что Артёма перевозят в больницу МВД, а тут  на тебе, и появилась его наследница. Так спонтанно всё получилось с похищением.
– А стреляли, зачем в подполковника?
– Думал, улечу куда подальше, – Марта с сожалением покачала головой.
– Вы понимаете, на какой срок вы себе надумали? Два убийства, похищение, покушение на сотрудника органов и его ранение. Пистолет откуда?
– Из Германии привёз.
– Понятно, я так и думал, – ответил Коршунов, пододвинув распечатанный протокол допроса Новикову, – распишись, мститель. На пожизненное себе на мстил.
– И стоило потратить жизнь на неоправданную, бессмысленную месть. Я думаю, если бы вы просто поговорили с Артёмом, он больше бы для вас сделал. Он всегда относился хорошо к младшему, некровному брату, думаю, вас бы никогда не обидел. Вы же сын его матери.
Новиков молча пошёл к выходу из кабинета.
– Знаете, если бы мне с детства внушали, то, что внушала ему лучшая подруга матери, так сказать приёмная мамочка, кто его знает…– пряча бумаги в сейф, сказал Александр Григорьевич.
– Как бы и кто бы ни внушал, он же неглупый человек, пилот с хорошей репутацией. Идти на убийство… Нет, жалость к себе, чёрная зависть к окружению  – результат бедности души. Отсюда все беды. Всё, на сегодня всё, завтра нас ждёт допрос Соколовой.
– Марта Леонидовна, завтра нас ждёт вечер на Дворцовой. Вы не забыли, что завтра у Аси праздник? Не опоздаем?
– Не опоздаем, а сейчас домой. Спать хочется, – Марта сладко потянулась.
– Вас уже ждут на собственном авто, – улыбнулся Коршунов, глядя в окно.
– Тогда я уже в пути, освобождайте мой кабинет, – улыбаясь, ответила она своим товарищам.
На улице её ждал Дмитрий.
– Марта, давай пообедаем, или поужинаем вместе? – он достал из автомобиля нежный букет и преподнёс Марте.
– Нет, Дима, у меня голова просто ходуном ходит. После всего пережитого, сегодня ещё допрос Новикова полдня проводили. Давай в другой раз.
– Мне надо с тобой кое о чём переговорить. Это важно и для меня и для тебя.
– Ты о своём назначении на место Мезенцева?
– Это не то, о чём ты думаешь. Произошла небольшая корректировка в моей дальнейшей судьбе.
– Ты меня заинтриговал. Так пафосно.
– Марта не иронизируй. Давай заедем в ресторан. Я уже освоился в вашем городе и нашёл одно место с хорошей кухней.
– Нет, Дима, я одета совсем не для ресторана и давай так. Поедем ко мне. Лучше Насти никто не приготовит. Как раз познакомишься с Мартином. У нас и поговорим.
– Тогда давай поговорим в машине.
Они сели в автомобиль, и Дмитрий достал из внутреннего кармана коробочку с кольцом.
– Дима ты делаешь мне предложение?
– Да, Марта. И не рассчитываю на отказ.
– Дима мы не дети, поэтому мне надо время. Надо всё обдумать.
– Вот как раз на обдумывание времени у меня нет. Понимаешь, мне предложили в Москве очень хорошую должность.
– Не понимаю.  Только недавно ты принимал дела у Мезенцева, а сегодня собираешься в Москву?
– Ну, московская перспектива у меня была и раньше, только задержание Новикова дало толчок для принятия там решения о моём назначении. Я хочу, чтобы мы с тобой поехали в Москву вместе.
– Дима я передумала, я не буду долго думать и ответ дам тебе сразу и немедленно, раз такая срочность.
– Ты согласна?
– Нет, Дима, категорически, нет. Я никогда и никуда не уеду из своего города. Слишком много меня с ним связывает. Потом, Ася, – Марта закрыла коробочку и вернула её Дмитрию.
– Ася уже взрослая девушка. Она у тебя вполне самостоятельный человечек. Марта, я люблю тебя.
– Нет, Дима, считай, что я ещё не разобралась в своих чувствах. Не обижайся, но давай без лишних слов. Ты когда уезжаешь?
– Завтра.
– Если успею, то приеду на вокзал, провожу тебя. Правда, завтра очень насыщенный день. У Аськи большой торжественный вечер на Дворцовой «Алые паруса». Я обещала пойти вместе с ней. Но думаю, успею и тебя проводить. После допроса Соколовой.
– Марта, – Дмитрий хотел удержать её, но она вышла из машины.
– Пока Дима. Не переживай, меня довезут, – ответила она ему, увидев Коршунова и стажёра.
– Марта Леонидовна знаете, что я вам скажу? – спросил её Ваня, когда Дмитрий выехал из территории управления, – он совсем вам не пара. Вы теперь меня слушайте, Аськино чутьё подводить стало.
– Это он в зятья набивается таким способом, – намекая на Ваню, пошутил Коршунов.
– Подбивальщик ты лучше меня домой отвези, поехали с нами Александр Григорьевич, нас ждёт роскошный обед.
Но оставив отшутившегося Коршунова, Ваня сел за руль своего автомобиля и как всегда резко рванул с места.
– Правильное решение выбрала, девочка, – улыбнулся Мезенцев, наблюдая за происходящим из своего кабинета.