Климент Смолятич. Вопрос 1

1. Митрополит Климент Смолятич : источники , проблемы, сюжеты.
Годы жизни: (1110 – 1164);
15й Митрополит Киевский и всея Руси. ( 1147 – 1155).
2-й Митрополит Славянского происхождения.
первый древнерусский богослов.
В летописи упоминается как такой «книжник и философ, каких в Русской земле ещё не бывало».
Существуют споры относительно следующих данных:
1. Точное имя — Клим или Климент, в ранних летописях именуется Климом.
2. Смолятич — отчество или демоним (Смоленск).
3. Был ли он насельником Афона.
Климент был монахом Зарубского монастыря (на берегу Днепра, напротив устья Трубежа). «Таков книжник и философ, какого в русской земле не обреталось».
Знаменательно было избрание и возведение на митрополитский престол Илариона Собором русских епископов при великом князе Ярославе, то еще более знаменательным должно назвать подобное же избрание Климента, случившееся во дни великого князя Изяслава II. Тогда все совершилось спокойно: не видно, чтобы кто-либо из епископов, бывших на Соборе, воспротивился воле князя и назвал избрание Илариона незаконным; не видно, чтобы новоизбранный митрополит не захотел подчинить себя власти Константинопольского патриарха или последний не согласился признать Илариона в сане первосвятителя Русской Церкви; не видно, наконец, чтобы такое избрание первосвятителя имело какие-либо последствия в Русской Церкви, произвело в ней какие-либо перемены.
В 1147 по инициативе Изяслава Мстиславича Великого князя Киевского (1146 - 1149), (1150), (1151 – 1154). Его предшественник Михаил II,  который, еще в 1145 году удалившись в Константинополь, оставался там по неизвестной причине, где умер через два года.
В ту пору Киев был ареной ожесточенной, часто недобросовестной, вероломной борьбы двух княжеских линий – Мономаховичей и Ольговичей. Доблестный митр. Михаил-грек все силы напрягал, чтобы остановить бурные междоусобия и примирить враждующие стороны, чего ему и удавалось иногда достигать. Еще в 1134 г., будучи случайно в Новгороде, митр. Михаил протестовал против войны Мстиславичей с своим дядей Юрием Долгоруким, но был посажен за это в заключение, из которого вышел после поражения непослушавших его князей. В 1136 г., под Киевом готовы были сойтись войска Ольговичей и Мономаховичей, но Ярополк Владимирович Киевский благоразумно уступил Ольговичам, видимо под влиянием митрополита Михаила, о котором летопись говорить, что «честный митр. Михаил ходил с крестом между двумя враждебными ратями и примирил их крестным целованием». В 1140 г. Ольговичи снова подступили к Киеву, чтобы прогнать оттуда следующего сына Мономахова Вячеслава. Началось было разрушение города, но митрополит снова явился пред войсками нападавших и объявил, что Вячеслав, не желая кровопролития, без боя покидает Киевский престол. Митрополит Михаил с честью встретил нового князя Всеволода Ольговича и жил с ним в мире.
Когда в 1146 г. в Киев вступил, после боя, Изяслав Мстиславич, то митрополичьей встречи ему не было. Уклонился ли митр. Михаил, не прощая князю-победителю его клятвопреступления, или, вернее, не возвратился еще из Византии... Там в эти годы происходили бурные политические перемены, сопровождавшиеся сменой патриархов и даже долговременным пустованием патриаршей кафедры. Митр. Михаил, как член КПльской иерархии и подданный своих василевсов, мог считать необходимым свое присутствие в столице.
Таким образом, успехи примирительной политики митрополита всякий раз окупались уступками со стороны Мономаховичей и закончились переходом киевского стола в руки Ольговича. Неудивителыю, если представитель обиженного рода, Изяслав Мстиславич, воротивший себе в 1146 г. власть путем нарушения клятвы, данной Всеволоду Ольговичу, не был расположен не только к наличному митрополиту, но и вообще к митрополитам-грекам, которым, как видно из примера митр. Михаила, чужды были родовые пристрастия князей и дороже всего была нейтральная политика мира. Изяслав захотел иметь митрополита партизана, защитника интересов своего рода. Таковым мог быть только русский и при том в полном смысле его креатура, т. е. поставленный по воле князя, без спроса патриарха.
 Клим Смолятич был поставлен митрополитом Киевским и Всея Руси без санкции Константинопольского патриарха, что вызвало неудовольствие церковнослужителей-греков. Интронизация состоялась 27 июля в Софийском соборе. Патриарший престол пустовал с февраля по декабрь 1147 года после скандального патриаршества Михаила II Куркуаса и Косьмы II Аттика и утвердить его кандидатуру было некому. 3 из 9 епископов не поддержали Климента. 2 из 3 были греки, Нифонт же долго прожил в Греции. Из тех кто был за Иоаким Туровский был даже под арестом привезен князем в Киев.
Онуфрий Черниговский:
Сошлись епископы и сказал Новгородский митрополит Нифонт: «нет того в законе, чтобы епископам ставить митрополита без патриарха, но ставит митрополита патриарх; а мы не будем ни кланяться тебе, ни служить с тобою, потому что ты не брал благословения в храме у св. Софии от Патриарха.
Последние слова Нифонта, очевидно, относятся к митрополиту Михаилу II, который пред отъездом своим в Константинополь, верно, дал русским епископам рукописание свое, чтобы они не осмеливались без него служить в кафедральном митрополичьем соборе, – рукописание, совершенно согласное с общими правилами Церкви.
Если ты поправишь дело, испросишь благословение у патриарха, то мы тебе поклонимся. Мы взяли записку от митрополита Михаила в том, что нам не следует в храме св. Софии служить без митрополита». Митрополит сердился за то на епископов. Черниговский епископ Онуфрий сказал: «а я знаю, что мы имеем право поставить митрополита: у нас есть голова святого Климента, а ведь греки ставят рукою святого Иоанна».  Повидимому и Климент Смолятич как раз носил имя этого святого папы.
Это наивная ссылка не на каноническое право, а на историческую случайность, не на чин поставления (полноправной передачи власти), а только на обрядовый аксессуар предызбрания. Что временно такой обряд практиковался в Византии, свидетельствует наш писатель XIII в. Антоний Новгородец (впоследствии архиепископ Новгородск.) в его «Хождении» на Восток. Около 1200 г. в Царьграде ему показывали «Германову руку, ею же ставятся патриархи». Это одно из воспоминаний о минувшей иконоборческой эпохе. Св. Герман (715–730) был первым борцом за иконы против первого царя-иконоборца Льва Исавра. Естественно, что после столетия мучительной борьбы и тяжело давшейся иконопочитателям победы, они канонизовали патр. Германа и его рукой как бы морально связывали новых избранников на патриаршество. Но у нас в Ипат. летописи сказано не рукой Германа, а «рухой святаго Ивана».
Климент был поставлен именно в Софийском соборе 27 июля 1147 г. в день вел. муч. Пантелеймона – день именин вел. кн. Изяслава по его церковному имени. Это символично – насколько вся акция была делом вел. князя и в его политических интересах.
Епископы согласились с этим и главою святого Климента поставили митрополита. Сам Климент считал себя независимым от патриарха и в продолжение девяти лет своего пастырства вовсе не поминал его при богослужении в молитвах.
Почему Изяслав решил избрать епископа без Константинопольского патриарха:
Макарий Булгаков:
Едва ли не всего вероятнее будет догадка, что здесь выразилось только то, что давно уже чувствовали и понимали, не могли не чувствовать и не понимать и князья русские, и многие их подданные, выразилось сознание, что поставление русских митрополитов в Константинополе имеет большие неудобства для Русской Церкви и государства, что митрополиты-греки, часто не знавшие русского языка, не в состоянии приносить для России столько пользы, сколько приносили бы митрополиты из русских, что постоянная присылка в Россию митрополитов-греков была не безобидна для русских иерархов и что, наконец, избрание для России митрополита в Константинополе, совершавшееся без участия русских князей, было оскорбительно для последних, тем более что давало повод царям греческим оказывать на Россию свое влияние
Однако, вследствие того, что в междукняжеской борьбе Климент встал на сторону Изяслава, его полномочия были признаны только в тех землях, которые находились в сфере политического влияния киевского князя. Киев оставался реальным политическим центром Русской земли, по крайней мере, до смерти Владимира Мономаха и его сына Мстислава Великого (в 1132 году). Возвышение отдельных земель с собственными династиями в течение XII века подорвало политическое значение города, постепенно превратив его в почётный приз самому сильному князю и, соответственно, в яблоко раздора. В отличие от других земель, в Киевском княжестве не сложилось собственной династии. Основная борьба за него велась между князьями из четырёх русских княжеств: Владимиро-Суздальского, Волынского, Смоленского и Черниговского.
Под руководством новгородского епископа Нифонта и князя Юрия Долгорукого против Климента возникла влиятельная церковно-политическая оппозиция. Попытки Климента привлечь на свою сторону колеблющихся (например, его послание к смоленскому князю Ростиславу) остались безрезультатными. В 1149 г. Нифонт вызван был великим князем Изяславом и митрополитом Климентом за то, что не хотел поминать последнего в молитвах, и заключен в Киево-Печерском монастыре, но ненадолго, потому что в том же году Юрий овладел Киевом и отпустил Нифонта на его паству, а Климент принужден был удалиться во Владимир Волынский вместе с великим князем. В это время, по Ипат. Летописи, «патриарх Константинопольский присла к нему граматы блажа и причитая к святым его. Он же более крепляшеся, послушивая грамот патриаршь».
Противники Изяслава Мстиславича в междукняжеской борьбе (а это было время особенно обострившихся княжеcких усобиц) были противниками и митрополита Климента, и когда в 1149 г. князь Изяслав был изгнан с киевского стола Юрием Долгоруким, с ним вместе принужден был покинуть Киев и митрополит Климент. Но уже в 1150 г. Изяславу Мстиславичу удалось вернуть себе киевское княжение, вместе с ним вернулся в Киев и митрополит Климент. После смерти Изяслава Мстиславича, при преемнике его Ростиславе, Климент оставался на кафедре, пока не сделался великим князем киевским Юрий Долгорукий (20 марта 1155г.) Умерший в 1155 г. Изяслав передал вел. княжение своему смоленскому брату Ростиславу Мстиславичу. Тот, как имевший около себя епископом грека Мануила, принципиального противника Климента, прийдя в Киев, не проявил однако ревности против русского автономного митрополита. Может быть потому, что и сам себя еще не чувствовал прочно в Киеве.
 Князь Юрий с честью принял присланного из Царьграда митрополита Константина. Новый митрополит провозгласил «испровержение» «Климовой службы и ставлений», так что попы и дьяконы, поставленные Климентом, получили от митрополита-трека разрешение вновь священнодействовать только после того, как подали какое-то «рукописание на Клима».  Другие епископы абсентеировали (уклонились от выбора), но в борьбу вступать, очевидно, не собирались. Летопись говорит об оставлении в сане только диаконов. Епископы - "самостийники» постепенно все были смещены и заменены греками. Виновник всего, покойный уже вел. кн. Изяслав Мстиславич был загробно анафематствован Константином.
Несмотря на такое развитие событий, Климент Смолятич еще дважды после этого имел шанс занять митрополичий престол. После смерти Юрия Долгорукого (1158 г.), когда дети князя Изяслава Мстиславича, изгнав Изяслава Давидовича, позвали на киевское княжение своего дядю князя Ростислава Мстиславича Смоленского, как старшего в их роде, между племянниками и дядей произошел спор, кому быть при Ростиславе митрополитом в Киеве. Дети Изяслава настаивали на кандидатуре Климента, а Ростислав Мстиславич хотел оставить Константина. Мстислав Изяславич, напротив, всячески отстаивал Климента и говорил: “Не останется Константин на митрополии, потому что он клял моего отца”. Оба митрополита были в бегах. Климент во Владимире Волынском, а Константин в Чернигове у своего земляка – грека еп. Антония. Он боялся мести со стороны молодого князя Мстислава Из-за за анафематствование его отца.
Чтобы никому не было обидно, решено было пригласить третье лицо по традиционному каноническому порядку (тем более, что ; концу спора между князьями митрополит Константин скончался), в результате чего в 1161 г. в Киев прибыл из Константинополя митрополит Федор.
Константин еще при самом занятии Киева Мстиславом Изяславичем, зная его нелюбовь к себе, удалился в Чернигов к тамошнему епископу Антонию, родом греку, и вскоре (в 1159 г.) скончался. Пред кончиною он призвал Черниговского епископа и взял с него клятву исполнить следующее завещание: “По смерти моей не погребай моего тела, а, привязавши к ногам веревку, извлеките меня из города и повергните псам на съедение”. Епископ, действительно, исполнил это необычайное завещание, поразившее всех. Но на другой день черниговский князь Святослав, подумав с своими мужами и с епископом, взял тело скончавшегося первосвятителя и похоронил в Спасском соборе.
Такой чрезвычайный факт не мог не породить легенд. В Никоновской летописи и Степенной Книге (в последней, может быть рукой митр. Киприана – опытного агиографа с стилизованными преувеличениями) рассказывается о чудесных знамениях, сопровождавших эту страшную историю: о буре, тьме, землетрясении и гибели семи человек. Князья, от страха пред которыми митр. Константин бежал из Киева в Чернигов, почувствовали себя виноватыми, что причинили бедному греку такое душевное потрясение. Мстислав стал каяться, и Ростислав даже заказал покаянный мобелен. Но на фоне этой служебной катастрофы иерарха-грека вырисовывается все-таки и его чрезвычайная моральная чувствительность, его героическая жажда искупительной казни его грешной плоти, доведшей его до такого покаянного пароксизма.
; 1163 г. митрополит Федор умер. Ростислав почти два года медлил с ходатайством о присылке нового митрополита из Византии. Но медлили почему-то и византийцы. Импер. Мануил был увлечен планом объединения под своим протекторатом Венгрии, соседившей с Русью, уже состоявшей, с греческой точки зрения, под этим «теократическим» протекторатом. Для реализации этой фикции митрополит-грек в Киеве был необходим. И в КПле не задумались его поставить. Это был Иоанн IV.
И снова сделана была попытка вернуть Климента Смолятича на митрополию. На этот раз его поддержал сам великий киевский князь Ростислав Мстиславич, решившийся просить Византию ; поставлении Климента и пославший, как сообщает летопись, в Константинополь своего посла, «хотя оправити Клима в митрополью». Русские же князья за это время пришли к мысли внести полное замирение в дела церковные путем реставрации в митрополичьем достоинстве еще благополучно здравствовавшего, ничем себя не опорчившего, всеми уважаемого за выдающуюся книжность и не по своей вине оказавшегося не у дел, своего русского архиерея – Климента. Последний, конечно, согласился принять благословение от КПля. Это положительно решало вопрос и для Нифонта Новгородского. Он, по русскому тексту Кормчей (по сохранившимся в нем 123 и 137 Юстиниановым новеллам), не отрицал местного избрания и наречения митрополита, но требовал обязательного утверждения и благословения высшей власти патриарха. Его ученик и почитатель кн. Андрей Боголюбский на этих основаниях надумал просить патриарха даже избрать у себя на всю Суздальщину особого митрополита. Посольство Андрея уже прибыло в Киев на пути в Царьград. И побудило Ростислава поторопиться с его собственным проектом о реставрации Климента. Отправляется с особым посольством соответствующее ходатайство в Византию. Но русское посольство вернулось с дороги. Греки предупредили русских. Пришел митр. Иоанн IV. Пришедший от императора посол обратился к Ростиславу с речью: «и молвит ти царь: яще примеши с любовью благословение от Святыя Софья...» а далее во всех трех списках древней летописи (Ипат. Хлебн. Погод.) следует пропуск. Видимо произошел тут конфликт. Ростислав был недоволен таким маневром со стороны греков и, может быть, сказал что-нибудь резкое, что сочтено было вредным практически по соображениям дипломатии. Но этот пропуск скрыл от нас и речь византийского посла. Видимо и она содержала какой-то веский аргумент против русского «самостийничества».
 Князь Ростислав поначалу не хотел принимать этого митрополита, но византийский император поднес ему «дары многи», уговаривая признать их ставленника, и Ростислав Мстиславич согласился. Право поставлять на Русь митрополитов осталось за константинопольским патриархом. Ростислав отвечал грекам, по Татиеву: “В настоящий раз ради чести и любви царской приму, но если вперед без нашего ведома и соизволения патриарх поставит на Русь митрополита, то не только не примем его, а постановим за неизменное правило избирать и ставить митрополита епископам русским, с повеления великого князя”. Принять эти слова за подлинные нельзя. Ростислав так убежденно противившийся в начале восстановлению в правах митрополита Климента и до последнего момента стоявший за необходимость патриаршего благословения, не мог назвать это патриаршее поставление «противным правилам свв. апостол»; не мог по тому же самому высказать и радикального проекта о поставлении митрополитов, какой здесь ему навязан. Ермолаевский список Летописи, не скрывая бывшего конфликта, подводит всему итог: «лета 6672 приде из Царьграда митрополит Иоанн, и не хотя прияти его Ростислав. Царь же присла ему дары многие, и прият его Ростислав».
С этого момента русские летописи перестают упоминать ; Клименте Смолятиче; дальнейшая судьба его неизвестна. Совместник его Иоанн IV скончался в 1166 г. (мая 12-го), а вскоре после него скончался и великий князь Ростислав.
После смерти Изяслава (1154) Климент Смолятич принуждён был оставить митрополичью кафедру.
Оценивая ретроспективно факт господства у нас в данную пору митрололитов греков, мы должны признать его положительным и несомненным благом. При некоторых неудобствах, проистекавших от иностранного происхождения митрополитов, от незнания ими русского языка, они были в большинстве случаев и образованнее русских и – главное – именно как иностранцы, сохранили нас в удельный период от великого зла политического и церковного. Благодаря родовому порядку наследования великокняжеского стола у наших князей за весь удельный период происходили непрерывные междоусобные войны, причем на киевском престоле последовательно сменял враг врага. И если бы в их власти было ставить себе митрополитов, то в нашей церкви произошла бы неурядица, подобная западноевропейскому расколу трех антипап, в особенности – плачевному русскому распаду последнего времени. Да и в лучшем случае самые выборы предстоятелей русской церкви крайне затруднялись бы партийными стремлениями различных удельных княжеств. Доказательством этого может служить история Климента Смолятича, который должен был разделять несчастную судьбу своего патрона-князя и при жизни которого успели появиться на Руси одновременно два митрополита (рядом с Климентом – то Константин, то Феодор). От всех указанных бед спасло нас иностранное происхождение митрополитов, и покорность русских князей власти КПльского патриарха.
Литературное наследие:
До нас дошло лишь одно произведение, бесспорно ему принадлежащее — «Послание, написано Климентом митрополитом русским, Фоме, прозвитеру, истолковано Афанасием мнихом», хотя из летописи известно, что он «многа писаниа, написав, предаде». Репутация Климента как богослова стала вполне понятной только с 1891 г., когда наши петербургские ученые, проф. академик Н.К. Никольский и Хр. М. Лопарев, одновременно опубликовали открытое ими независимо друг от друга «Послание Климента к пресвитеру Фоме Смоленскому».
Время создания Послания определяется периодом между 1147 г., годом возведения Климента в митрополиты, и 1154 г., годом смерти князя Изяслава Мстиславича, упоминаемого в Послании как здравствующего. Послание митрополита Климента известно нам не в первоначальном своем виде, а, как видно из заглавия, с наслоением толкований некоего монаха Афанасия, внесенных в текст в виде вкраплений. Попытку выделить толкования Афанасия из текста Климента см. в книге: Понырко Н. В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI–XIII вв. Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992, с. 116–123.
Послание дошло в испорченном виде: многие фрагменты в нем перепутаны местами; очевидно, что в том протографе, с которого делались дошедшие до нас списки (их известно два), были перепутаны листы.
Источник: Мы публикуем Послание Климента Смолятича по рукописи нач. XVI в.– РНБ, Кирилло-Белозерское собр., № 134/1211, л. 214 об. – 231; исправления, сделанные по другому списку (РНБ, собр. ОЛДП, F. № 91, л. 186 об. – 194, нач. XVI в.)
Старший из известных списков Послания датируется XV веком. Памятник состоит из двух частей. Первая — предисловие, в котором Климент отводит упрёки Фомы, обвиняющего его в тщеславии, в том, что Климент мнит себя «философом», вместо «почитаемых писаний» ссылается на Гомера, Аристотеля и Платона. Климент отстаивает своё право «пытати потонку божественных писаний», то есть прибегать при толковании библейских образов и выражений к притчам и иносказаниям, а не ограничиваться буквальным их пониманием. Вторая часть Послания содержит толкования библейских выражений; многие из них имеют параллели в других источниках. Неясна роль «Афанасия мниха», который, судя по заголовку, принимал участие в «истолковании», поэтому степень авторства Климента в этой части Послания остаётся спорной.
Клименту приписывается поучение, озаглавленное «В субботу сыропустную память творим святых отець». Измаил Срезневский предположил, что Климент является автором произведения под заглавием: «Слово о любви Климово».
Клименту принадлежат также ответы на вопросы Кирика Новогородца, сохранившиеся в изложении последнего.

Источники:
В Никоновой летописи (2. 152 (241)), в каталогах русских митрополитов и в некоторых позднейших сочинениях говорится, будто митрополит Михаил II удалился из России в Царьград и не хотел возвращаться на свою кафедру вследствие постоянных междоусобий наших князей. Но в древних летописях об этом нет ни слова. А если и допустить означенную причину – все же она не может оправдать поступок митрополита.
Название Смолятича дает повод думать, что Климент был родом из Смоленска, а не из Киева, как утверждает Татищев. Место Заруб находилось на правом берегу Днепра против устья Трубежа, где существовал переброд, или переправа, через Днепр на пути из Киева в Переяславль. Впрочем, был и другой Заруб – село в стране Смоленской.
Источники: Лаврентьевская, IV Новгородская и Софийская летописи.