Защитный механизм

Автор: Рэй Брэдбери.
Иллюстратор: Джозеф Дулин."Планетных историй" за весну 1946 года.
***
  Автор: Рэй Брэдбери.
 Хэллоуэй уставился на Землю, и его мозг взбунтовался и закричал: «Боже, боже, как ты оказался в такой передряге, в ракете,пролетевшей миллион миль мимо Луны, летящей к  Марсу,- опасность, ужас и, возможно, смерть.
***
О боже, ты хоть понимаешь, как далеко мы от Земли? Ты действительно
_думаешь_ об этом? Этого достаточно, чтобы напугать до смерти любого мужчину. Поддержи меня.
_Сделай_ что-нибудь. Дай мне успокоительное, или подержи меня за руку, или беги и зови маму.
Миллион холодных миль над головой. Видишь все эти мерцающие звёзды? Посмотри на мои руки
дрожу. Чувствую, как моё сердце колотится, как горячий волчок!

 Капитан подходит ко мне с ошеломлённым выражением на маленьком узком лице. Он берёт меня за руку, глядя мне в глаза. Здравствуйте, капитан. Я болен, если вы это хотите знать. Я имею право бояться — только посмотрите на всё это пространство! Стоя здесь минуту назад, я смотрел на Землю,
такую круглую, покрытую облаками и спящую на ковре из звёзд, и мой мозг
взбунтовался и закричал: «Боже, боже, как ты попал в такую передрягу,
в ракете, летящей в миллионе миль от Луны, на пути к Марсу с
Экипаж из четырнадцати человек! Я едва могу стоять, у меня дрожат колени, руки, сердце. Поддержите меня, сэр.

 Что такое истерика? Капитан снимает трубку внутренней связи и, нахмурившись, быстро говорит в неё. Надеюсь, он звонит психиатру. Мне нужно что-нибудь. О, чёрт, чёрт!

Психиатр спускается по трапу в безупречной белоснежной форме
и идёт ко мне, словно во сне. Здравствуйте, доктор. Вы — тот, кто мне нужен.
Пожалуйста, сэр, разверните эту чёртову ракету и летите обратно в Нью-Йорк.
Я сойду с ума от всего этого пространства и расстояния!

Голоса психиатра и капитана бормочут и сливаются воедино, то тут, то там делая акцент, покачивая головой, жестикулируя:

 «Доктор, у молодого Хэллоуэя мандраж. Вы можете ему помочь?»

 «Я попробую. Хэллоуэй — хороший парень. Представьте, что он и его мускулы понадобятся вам, когда мы приземлимся».

«При таком маленьком экипаже каждый человек на вес золота. Его нужно вылечить».

Психиатр качает головой.

"Возможно, придётся накачивать его лекарствами, чтобы он молчал до конца
экспедиции."

Капитан взрывается, говоря, что это невозможно. Кровь стучит у меня в висках.
голова. Доктор подходит ближе, от него пахнет чистотой, резкостью и белизной.

"Пожалуйста, поймите, капитан, этот человек определенно помешан на том, чтобы
вернуться домой. Его разговоры напоминают возвращение в детство. Я не могу
отказаться от его требований, и его страх кажется слишком глубоко обоснованным, чтобы рассуждать здраво.
Однако, мне кажется, у меня есть идея. Хэллоуэй?

Да, сэр? Помогите мне, доктор. Я хочу домой. Я хочу увидеть, как попкорн
превращается в маслянистую лавину внутри стеклянного кубика, я хочу
кататься на роликах, я хочу забраться в старую прохладную ледяную
повозку и _чик-чик-чик_ по льду острым коньком, я хочу долго
Потные походы по стране, большие кирпичные здания и жизнерадостные
люди, драка со старой бандой — что угодно, только не это — _ужасно_!

Психиатр потирает подбородок.

"Хорошо, сынок. Ты можешь вернуться на Землю прямо сейчас, сегодня вечером."

Капитан снова взрывается.

"Вы не можете говорить ему _такое_. Мы приземляемся на Марсе _сегодня_!"

Психиатр терпеливо осматривает капитана.

"Пожалуйста, капитан. Что ж, Хэллоуэй, возвращаемся в Нью-Йорк. Как вам
это нравится?"

Теперь я уже не так напуган. Мы спускаемся по движущейся лестнице, и
вот кабинет психиатра.

Он направляет свет мне в глаза. Они вращаются, как звёзды на диске.
Вокруг много странных машин, прикреплённых к моей голове, к моим ушам.
Сонно. О, так сонно. Как под тёплой водой. Меня толкают.
Моют. Протирают. Тихо. О боже. Сонно.

"— послушай меня, Хэллоуэй—"

Сонный. Доктор говорит. Очень мягко, как пух. Мягко, мягко.

"— ты собираешься приземлиться на Земле. Что бы тебе ни говорили, ты приземлишься на Земле... что бы ни случилось, ты будешь на Земле...
всё, что ты видишь и делаешь, будет похоже на Землю... помни об этом...
«Помни, что ... ты не будешь бояться, потому что будешь на Земле ...
 помни это ... снова и снова ... ты приземлишься на Земле через час ...
 дома ... снова дома ... что бы кто ни говорил ...».

О да, сэр, снова дома. Спать хочется. Снова дома. Плыву, сплю, о
спасибо вам, сэр, спасибо от всей моей сонной, дремотной души.
Да, сэр. Да, сэр. Сонный. Плыву.

 * * * * *

Я проснулся!

Эй, все, смотрите! Вот она, Земля! Прямо на нас, как мяч из зелёного мха! Мчится на нас по дуге!

"Проверить станции! Посадка на Марс!"

«Наденьте бургеры! Прочувствуйте атмосферу!»

Наденьте, что он сказал?

"Свою бейсбольную форму, Хэллоуэй. Свою бейсбольную форму."

Да, сэр. Свою бейсбольную форму. Куда я её положил? Сюда. Голову в неё,
ноги в неё, ступни в неё. Вот так. Ха, это здорово! Бросай её сюда,
старина, старина! _Шлёп!_ Ай!

Да, сэр, она в том металлическом шкафчике. Я достану её. Голову, руки,
ноги — я одет. Бейсбольная форма. Ха! Это здорово! Бросай
её сюда, старина, старина! _Шлёп!_ Ай!

«Наденьте шлемы, проверьте подачу кислорода».

Что?

"Надень маску кэтчера, Хэллоуэй."

О. Маска сползает мне на лицо. Вот так. Подходит капитан.
Подбегает, глаза ярко-зеленые и злые.

"Доктор, что за адский бред?"

- Вы хотели, чтобы Хэллоуэй мог выполнять свою работу, не так ли, капитан?

- Да, но что, черт возьми, вы с ним сделали?

Странно. Пока они разговаривают, я слышу, как их слова накатывают на мою голову, как волна
разбиваются о морской камень, но слова утекают, не оставляя отпечатка. Как
только некоторые слова вторгаются в мою голову, что-то ест и переваривает их и
Я думаю, что слова что-то совсем другое.

Психиатр кивает на меня.

«Я не мог изменить его основное желание. Если бы у меня было время, да, несколько месяцев, я бы смог. Но он нужен вам _сейчас_. Поэтому, вопреки всем известным этическим нормам моей профессии, которые гласят, что нельзя лгать пациенту, я следовал его собственным мыслям. Я не осмелился разочаровать его. Он хотел пойти домой, и я _позволил_ ему. Я дал ему фантазию».
Я создал в его сознании защитный механизм, который отказывается
верить в определённые реальности и оценивает всё с точки зрения
собственного стремления к безопасности и дому. Его разум автоматически
блокирует любую мысль или образ, которые угрожают этой безопасности.

Капитан в ужасе смотрит на него.

"Тогда, тогда Хэллоуэй сошёл с ума!"

"Вы бы предпочли, чтобы он сошёл с ума от страха или смог работать на Марсе,
препятствуемый лишь лёгким недомоганием? Побалуйте его, и он будет в порядке. Просто
помните, что мы приземляемся на Земле, а не на Марсе."

«Земля, Марс, теперь я буду сходить с ума!»

Доктор и капитан определённо странно разговаривают. Да какая разница? Вот она, Земля! Зелёная, раскинувшаяся, как мокрая капуста под ногами!

"Посадка на Марсе! Воздушный шлюз открыт! Используйте баллон с кислородом."

Ну что, ребята, вперёд! Последним выходит розовый шимпанзе!

«Хэллоуэй, вернись, чёртов дурак! Ты себя убьёшь!»

Почувствуй, какая славная Земля! Снова дома! Хвала Господу! Давай потанцуем,
споём фальшиво, посмеёмся! Ха! О, боже!

 В дверях дома стоит капитан, его лицо красное и морщинистое,
он размахивает кулаками.

"Хэллоуэй, вернись! Посмотри назад, дурак!"

Я оборачиваюсь и радостно кричу.

Шеп! Шеп, старый пес! Он бежит мне навстречу, длинная шерсть блестит
янтарным на солнце. Лает. Шеп, я не видел тебя много лет. Добрый
старый пес. Иди сюда, Шеп. Дай я тебя поглажу.

Капитан кричит:

"Не гладь его! Он похож на плотоядного марсианского червя. Блин, челюсти
на эту тварь! Хэллоуэй, используй свой нож!

Шеп рычит и скалит зубы. Шеп, что не так? Так меня не приветствуют. Ну же, Шеп. Эй! Я отдергиваю пальцы, когда его челюсти смыкаются. Шеп быстро кружит вокруг меня. У тебя ведь нет бешенства, Шеп?
Он бросается вперёд и хватает меня за лодыжку крепкими, цепкими белыми зубами! Господи,
Шеп, ты с ума сошёл! Я не могу этого допустить. А ведь ты был такой
прекрасной, красивой собакой. Помнишь все наши походы в ленивую
кукурузную страну, к красным амбарам и глубоким колодцам? Шеп крепко сжимает мою
лодыжку. Я дам ему ещё один шанс. Шеп, _отпусти_! Откуда это взялось
Откуда в моей руке взялся длинный нож, словно по волшебству? Прости, Шеп,
но... _вот_!

Шеп кричит, бьётся, снова кричит. Моя рука вздымается вверх и вниз, мои
перчатки в пятнах крови.

Не кричи, Шеп. Я же _сказал_, что сожалею, не так ли?

— Выходите, ребята, и немедленно похороните этого зверя.

Я бросаю взгляд на капитана. Не смейте так говорить о Шепе.

Капитан смотрит на мою лодыжку.

"Простите, Хэллоуэй. Я имел в виду, похороните этого «пса», ребята. Отдайте ему все
почести. Тебе повезло, сынок, ещё секунда, и эти острые зубы
пропороли бы металл наручников.

Я не понимаю, что он имеет в виду. Я в кроссовках, сэр.

"О, да, так и есть. Да. Что ж, мне жаль, Хэллоуэй. Я знаю, что ты, должно быть, чувствуешь по поводу... Шепа. Он был прекрасной собакой."

Я задумываюсь на мгновение, и мои глаза наполняются слезами.

 * * * * *

Будет пикник и поход, — говорит капитан. Уже три часа, как мальчики
выносят багаж из металлического домика. Судя по их разговорам, это будет тот ещё пикник. Некоторые, кажется, боятся, но кого волнуют
медянки, водяные мокасины и раки? Не меня. Нет, сэр. Не меня.

Гас Барц, потея рядом со мной над каким-то аппаратом, щурится на меня.

"Что тебя гложет, Хэллоуэй?"

Я улыбаюсь. Меня? Ничего. А что?

"Ты и этот фокус с марсианским червём."

О чём ты говоришь? Какой червь?

Капитан нервно перебивает.

— Барц, отстань от Хэллоуэя. Доктор объяснит почему. Спроси его.

Барц уходит, почесывая голову.

Капитан хлопает меня по плечу.

"Ты наш силач, Хэллоуэй. У тебя мускулы от работы
с ракетными двигателями. Так что будь сегодня начеку, когда пойдёшь осматривать территорию, хорошо? — Держи свой... б.б. пистолет... наготове.

Бобры, как вы думаете, сэр?

Капитан с трудом сглатывает и моргает.

"Не-а, бобры, да, бобры. Конечно. Бобры! Может быть. Горные львы
и индейцы тоже, я слышал. Никогда не могу сказать наверняка. Будьте осторожны ".

Горные львы и индейцы в Нью-Йорке в наши дни? О, сэр.

"Оставьте это. Все равно будьте начеку. Курите?

Я не курю, сэр. Сильный дух в здоровом теле, вы знаете старое
правило.

"Старое правило. О, да". Старое правило. Просто шучу. Я все равно не хочу
курить. Черта с два.

Что это было последнее, сэр?

— Ничего, Хэллоуэй, продолжай, продолжай.

Теперь я помогаю остальным работать. Мы поедем на жёлтом трамвае в
на окраине города, Гас?

"Мы используем реактивные двигатели, летим низко над мёртвыми морями."

Что ты опять сказал, Гас?

"Я сказал, что мы едем на жёлтом трамвае до конца линии,
да."

Мы готовы. Все собрались, рассредоточились. Мы разделимся на группы по
четыре человека. Пройдём по Мэйн-стрит мимо фабрики по
производству пирогов, через мост, через туннель, мимо цирка, и
встретимся в месте, на которое он указывает на странной, бессвязной карте.

_Свист!_ Мы отправляемся! Я забыл заплатить за проезд.

"Ничего страшного, я заплатил."

Спасибо, капитан. Мы действительно путешествуем. Кипарисы и клены
проносятся мимо. _Каааухум!_ Я бы не признался в этом никому, кроме вас, сэр, но
на мгновение я не заметил этого трамвая. Внезапно мы двинулись вперед
пустое пространство, ничто не поддерживало нас, и я не видел никакой машины. Но _now_
Я вижу это, сэр.

Капитан смотрит на меня как на девятидневное чудо.

"Вы умеете, да?"

Да, сэр. Я хватаюсь за поручень. Вот он, ремень. Я держу его.

"Вы забавно выглядите, скользя по воздуху с поднятой рукой, Хэллоуэй."

Как вам это, сэр?

— Ха-ха-ха!

Почему остальные смеются надо мной, сэр?

- Ничего, сынок, ничего. Просто счастлив, вот и все.

Динь-динь. Динь-динь._ Канал-стрит и Вашингтон. Динь-динь.
Вжик._ Это настоящее путешествие. Забавно, однако, что капитан и его люди
постоянно двигаются, пересаживаются, никогда не остаются сидеть. Это длинный трамвай.
Я теперь далеко сзади. Они впереди.

У большого коричневого дома на следующем углу стоит фургончик с попкорном,
жёлтым, красным и синим. Я чувствую вкус попкорна. Я уже давно его не ел... Если я спрошу у капитана разрешения
остановиться и купить пакетик, он откажет. Я просто выйду из машины на
Следующая остановка. Я могу вернуться на следующем автобусе и догнать банду
позже.

 * * * * *

Как остановить этот автобус? Мои пальцы возились с моей бейсбольной формой,
делая что-то, о чём я не хочу знать. Автобус останавливается! Почему? Попкорн важнее.

Я выхожу из автобуса и иду пешком. Вот аппарат для приготовления попкорна, а за ним мужчина, который возится с маленькими серебристыми металлическими ручками.

"_--мурр--локк--лок--кор--из--_"

_Тони!_ Тони, малыш! Что ты здесь делаешь?

"_Щелк._"

Этого не может быть, но это так. Тони, который умер десять лет назад, когда мне было
веснушчатый мальчишка! Жив и снова торгует попкорном. О, Тони, как я рад тебя видеть. Его чёрные усы такие намасленные, такие блестящие, его тёмные волосы похожи на обгоревшую маслянистую стружку, его тёмные сияющие счастливые глаза, его улыбающиеся красные щёки! Он сверкает у меня перед глазами, как под холодным дождём. Тони! Дай мне пожать тебе руку! Дай мне пакетик попкорна, сеньор!

"_клик-клик-клик-спут-клик-рееееее-еееееее-_"

Капитан не видел тебя, Тони, ты был так хорошо спрятан, только _ Я_ видел
тебя. Подожди минутку, пока я поищу свой никель.

"_рееееее._"

Ух, у меня кружится голова. Очень жарко. У меня кружится голова, как лист в бурю
ветер. Дай мне подержаться за твой фургон, Тони, быстро, я дрожу, и у меня
острая головная боль....

"_реееееееее._"

У меня температура. Я чувствую, как будто у меня есть факел висел пылающий в
моя голова.

Жарче. Прошу прощения за критику, Тони, но я думаю, что свой
поппер оказался слишком высоким. Твоё лицо выглядит испуганным, искажённым, а твои
руки так быстро двигаются, почему? Ты не можешь его выключить? Мне жарко. Всё
тает. У меня подкашиваются ноги.

 Ещё жарче. Ему лучше выключить эту штуку, я больше не могу.
 Я всё равно не могу найти свой пятак. Пожалуйста, выключи его, Тони, мне плохо. Мой
Форма светится оранжевым. Я приму огонь на себя!

Вот, я выключу его для тебя, Тони.

Ты _ударил_ меня!

Перестань бить меня, перестань щёлкать этими кнопками! Это горячо, говорю тебе. Прекрати,
или я...

Тони. Где ты? Ушёл.

Откуда взялось это фиолетовое пламя? Что это был за громкий взрыв?
Пламя, казалось, вырывалось из моей руки, из моего фонарика-разведчика.
Фиолетовое пламя — пожирающее!

Я чувствую резкий горький запах.

Как от пережаренного гамбургера.

Теперь я чувствую себя лучше. Прохладно, как зимой. Но...

Как жужжание мухи в моих ушах, доносится голос, слабый, далёкий,

— Хэллоуэй, чёрт возьми, Хэллоуэй, где ты?

Капитан! Это его голос, шипящий от напряжения. Я вас не вижу, сэр!

"Хэллоуэй, мы на морском дне рядом с древним марсианским городом
и... о, неважно, чёрт возьми, если вы меня слышите, нажмите на свой значок бойскаута
и крикните!"

Я изо всех сил нажимаю на значок, вспотев от напряжения. Эй, капитан!

"Хэллоуэй! Глори. Вы _not_ мертвы. Где вы?

Я остановился за попкорном, сэр. Я вас не вижу. Как я вас слышу?

"Это эхо. Забудь об этом. Если ты в порядке, садись в ближайший трамвай ".

Это очень кстати. Потому что вот-вот из-за угла аптеки появится большой красный трамвай.

«Что?!»

Да, сэр, и он битком набит людьми. Я поднимусь на борт.

"Подождите минутку! Подождите! Убийство! Что за люди, черт возьми?"

Это банда Вестсайдцев. Конечно. Целая шайка крутых ребят.

"Банда вестсайдцев, черт возьми, это марсиане, убирайтесь оттуда к черту!
Пересядьте в другой вагон — спуститесь в метро! Поднимитесь на эстакаду!"

Слишком поздно. Вагон остановился. Мне придётся войти. Кондуктор выглядит
нетерпеливо.

"Нетерпение," — говорит он. "Вас убьют!"

О, о. Все выходят из трамвая, сердито глядя на меня.
Келли, Гроган, Томпкинс и остальные. Думаю, будет драка.

Голос капитана режет мне слух, но я нигде его не вижу:

«Используй свой бластер, свой бластер, свой бластер. Черт, используй свою рогатку,
или бросай камушки, или что там, черт возьми, у тебя там в кобуре, но _используй_ это! Давайте, ребята, лицом к спине!»

Я в меньшинстве. Держу пари, они соберут банду и будут меня шлёпать, шлёпать, шлёпать. Держу пари, они привяжут меня к кленовому дереву, кленовому дереву, кленовому дереву и будут щекотать. Держу пари, они вытатуируют свои инициалы у меня на лбу. Маме это не понравится.

 Голос капитана становится громче, он приближается:

«И папаша не в восторге! Убирайся оттуда, Хэллоуэй!»

Они бьют меня, сэр! Мы сражаемся!

"Продолжай в том же духе, Хэллоуэй!»

Я сбил одного с ног, сэр, апперкотом. Сейчас я сбиваю с ног другого. А вот и третий! Кто-то схватил меня за лодыжку. Я его ударю!
_Вот!_ Я спотыкаюсь, падаю! В глазах у меня огни, фиолетовые, большие фиолетовые молнии, пронзающие воздух!

 Трое из них исчезли, вот так просто!

 Кажется, они провалились в канализационный люк.

 Простите. Я не хотел причинить им вред.

 Они украли мой фонарик.

«Забирай его обратно, Хэллоуэй! Мы идём. Бери свою вспышку и пользуйся ею!»
Это глупо.

— Глупый, — говорит он. — Глупый. Глупый.

 * * * * *

Я вернула свой фонарик, он сломан, толку от него нет. Мы боремся. Их так много, я слабею. Они карабкаются по мне, бьют. Это
несправедливо, я падаю, бьюсь, кричу!

«Прибавьте скорость, ребята, полный вперёд!»

Они связывают меня. Я не могу пошевелиться. Они затаскивают меня в
трамвай. Теперь я не смогу пойти в тот поход. А я так сильно
этого хотел.

"Вот мы и на месте, Хэллоуэй! Бейте их, ребята! О, мой Господь, взгляни на эти ужасные морды! Фу!_"

Берегись, капитан! Они схватят и тебя, и остальных! _А-а-а!_
 Кто-то ударил меня по затылку. Тьма. Темнота. Темнота.

 Спи, малыш, на верхушке дерева... когда дует ветер...

"Хорошо, Хэллоуэй, в любое время. В любое время, когда захочешь прийти."

Темнота. Голос говорил. Темно, как внутренности кита. Ой, моя голова. Я
лежа на спине, я чувствую, что камни подо мной.

"Доброе утро, дорогой мистер Хэллоуэй".

Это вы, капитан, вон в том темном углу?

"Это не президент Соединенных Штатов!"

Где находится эта пещера?

«А может, это ты во всём виноват, ты втянул нас в эту заварушку со своими вечными
чертов попкорн! Зачем ты вылез из трамвая?"

Это вестсайдская банда так нас связала, капитан?

"Вестсайдская банда, черт возьми! Эти лица, эти бесчеловечные, странными, сомнительными и
ужасные рожи. Все рыхлой мякотью и-гангренозный. Инопланетяне, вся
гниение сцепления из них".

Какой забавный способ говорить.

«Послушай, ты, придурок, через час нас поджарят,
выпотрошат, заморозят, убьют, зарежут, прикончат, мы будем, ipso facto,
мертвы. Твои «друзья» устраивают кровавую бойню.
 Неужели я не могу вдолбить это в твою тупую башку: мы на Марсе, и нас вот-вот
изрублен и измолотлен паршивой кучкой марсиан!

"Капитан, сэр?"

"Да, Берман?"

"Дверь в пещеру открывается, сэр. Думаю, марсиане готовы снова напасть на нас, сэр. Без сомнения, это какая-то проверка."

"Отпусти меня, одноглазый монстр! Я иду, не толкай меня!

Мы вышли из пещеры. Они разрезают наши путы. Видишь, капитан, они
всё-таки не причиняют нам вреда. Вот и кирпичная аллея. На верёвке для сушки белья развешано нижнее бельё миссис
Хейт. Видишь всех этих людей из пивной — чего они ждут?

- Чтобы увидеть, как мы умираем.

«Капитан, что не так с Хэллоуэем, он ведёт себя странно…»

 «По крайней мере, ему лучше, чем нам. Он не видит лиц и тел этих существ. От этого может стошнить. Должно быть, это их амфитеатр. Похоже на полосу препятствий». Судя по их жестам, я понял, что если мы преодолеем препятствия, то будем свободны.
Примечание: никто ещё не прошёл живым. Кажется, они хотят, чтобы ты пошёл первым, Берман. Удачи, парень.

— До свидания, капитан. До свидания, Гас. До свидания, Хэллоуэй.

Берман бежит по переулку лёгкой, размашистой походкой. Я слышу
он кричит громко и отчётливо, хотя и удаляется.

Вот едет автомобиль!

Берман! Ах! Он сбил его! Он упал!

Берман, вставай, вставай!

"Оставайся здесь, Хэллоуэй, твоя очередь ещё не пришла."

Моя очередь? Что ты имеешь в виду? Кто-то должен помочь Берману.

"Хэллоуэй, вернись! О боже, я не хочу это видеть!"

 * * * * *

Поднимаю ноги, опускаю, выдыхаю, вдыхаю, размахиваю руками,
размахиваю ногами, прикусываю язык, моргаю, Берман, я иду,
дела идут как по маслу, вот едет фургон со льдом,
он приближается прямо ко мне! Я не вижу, как обойти это, оно приближается
так быстро, что я прыгну в него, прыгну, прыгну, круто, лед, ледоруб,
_чикк-чикк-чикк_, я слышу, как капитан кричит с высоты миллиона горячих
пройденных миль, _чикк-чикк-чикк_ по периметру льда, лед
фургон грохочет, бунтует, дергается, трясется, катится на больших
ржавых железных колесах, пахнущих кислым аммиаком, подпрыгивающих на вельветовом покрытии.
грунтовая и кирпичная дорога-переулок, задний конец ее, кажется, трескается
закрывается множеством ледяных зубцов, я чувствую сильную боль в левой ноге,
_чикк-чикк-чикк-чикк_! кусок льда, холодный квадрат, холодный куб,
содрогаясь и корчась, трясясь, колёса повозки перестают вращаться, я
спрыгиваю и убегаю от разбитой повозки, перевернулась ли повозка
Берман, надеюсь, что нет, здесь забор, я перепрыгну через него, ещё один автомат
с попкорном, очень тёплый, очень горячий, всё в пламени и красном огне, и горящие металлические
ручки...

Ой, я не хотел сбить с ног продавца попкорна, привет, Берман,
что ты делаешь у меня на руках, как ты сюда попал, я тебя подобрал,
и зачем? Гонки с препятствиями в старшей школе? Ты тяжёлый, я устал,
собаки кусают меня за пятки, как далеко я должен тебя нести? Я слышу
капитан кричит на меня, почему, почему? вот идёт большой злой
надзиратель с дубинкой в руке, чтобы отвести меня обратно в школу, он
выглядит грубым и широким...

я пнула надзирателя по голени и ударила его по лицу...
маме это не понравится... да, мамочка... нет, мамочка... это несправедливо...
это нечестный бой... что-то хлюпнуло ... хм ... давайте
забудем об этом, хорошо?

 Тяжело дышу. За мной гонится банда, все эти грубые, щетинистые
 ирландцы, норвежцы со шрамами и упрямые итальянцы ... бьют, пинают,
борись... вот едет быстрая машина, быстро, быстро! надеюсь, я смогу пригнуться, с
тобой, Берман... вот едет ещё одна машина с противоположной стороны!... если я
всё сделаю правильно... э-э... перестань кричать, Берман!

 Машины врезались друг в друга.

 Машины всё ещё катятся, кувыркаясь, как два зверя, вцепившихся друг другу в
глотки.

Осталось совсем немного, Берман, до конца переулка. Прямо впереди.
Когда всё закончится, я просплю сорок лет... откуда у меня в руке этот фонарик? от одного из тех парней, которых я сбил с ног? от
продавца попкорна? я буду светить им перед собой... люди убегают...
может быть, им не нравится, что свет бьёт им в глаза... Конец переулка!
Там зелёная долина и мой дом, а там ждут мама и папа!
Эй, давай споём, давай потанцуем, мы идём домой!

"Хэллоуэй, ты такой-то и такой-то, ты сделал это!"

Темно. Спи. Просыпайся медленно. Послушайте.

"...и Хэллоуэй побежал по этому амфитеатру так же беспечно, как школьник,
прыгающий через препятствия. Большой шафраново-желтый марсианский зверь с таким огромным ртом,
что он был похож на заднюю часть грузовика, бросился прямо на Хэллоуэя..."

"Что сделал Хэллоуэй?"

«Холлоуэй прыгнул прямо в пасть чудовища — прямо в пасть!»

"Что произошло потом?"

"Животное выглядело ошарашенным. Оно попыталось сплюнуть. И в довершение всего
что сделал Хэллоуэй, я спрашиваю вас, я спрашиваю вас, что он сделал? Он
вынул его мальчик-скаут лезвие и пошел _chikk-chikk-chikk_ все вокруг
кровавый интерьер, делая вид, будто он прячется в ледяном вагоне,
сам откалывали кусочки льда".

— Нет?

 — Честное слово! Монстр, немного попрыгав,
покружившись, пометавшись, раскачиваясь, подпрыгивая,
а затем, с фонтаном крови, выскочил Хэллоуэй,
ухмыляясь, как ребёнок, он бежал дальше, уворачиваясь от копий и притворяясь, что они
— это камешки, перепрыгивая через пригнувшихся воинов и говоря, что они
— это частокол. Затем он поднял Бермана и побежал с ним, пока не
встретил трёхсотфунтового марсианского борца. Хэллоуэй решил, что
это был дежурный, и тут же ударил его ногой в лицо. Затем
он сбил с ног другого парня, который яростно нажимал на кнопки
парализующей машины, похожей, по мнению Хэллоуэя, на фургон с попкорном!
 После чего на них напали два гигантских чёрных марсианских леопарда, похожих
для него это были всего лишь два очень плохих водителя на тёмных автомобилях.
 Хэллоуэи увернулись.  Две «машины» столкнулись и разорвали друг друга на части,
сражаясь.  Хэллоуэи продолжали стрелять в людей из своего «фонарика»,
 который он забрал у «человека с попкорном». Указывая вспышки в
люди, он был поражен, когда они исчезли, и--о, о, яви же Хэлоуэй
вверх, я увидел его мерцание на веках. Так, все, тихо. Хэлоуэй, ты не спишь?"
Да. Я слушаю тебя уже пять минут. Я все еще не
понимаю. Вообще ничего не произошло. Как долго я спал?
«Два дня. Ничего не случилось, да? Ничего, кроме того, что ты заставил марсиан  пресмыкаться перед тобой, вот и всё, брат. Твоё впечатляющее выступление произвело на людей впечатление. Враг внезапно решил, что если _один_ землянин мог сделать то, что сделал ты, то что будет, если их прилетит миллион?» Все продолжают шутить, лгать о Марсе. Прекратите.Где я?
«На борту ракеты, вот-вот взлетит».
Покинуть Землю? Нет, нет, я не хочу покидать Землю, прекрасную зелёную Землю! Отпусти! Я боюсь! Отпусти меня! Останови корабль!
"Хэллоуэй, _это_ Марс — мы возвращаемся _на_ Землю."
Лжецы, все вы! Я не хочу лететь на Марс, я хочу остаться здесь, на Земле!
"Чёрт возьми, опять мы за своё. Придержи его, Гас. Эй, доктор, бегом сюда! Помоги Хэллоуэю передумать, а?"
_Лжецы! Вы не можете так поступать! Лжецы! Лжецы!_

***************
*** ОКОНЧАНИЕ ПРОЕКТА «МЕХАНИКА ЗАЩИТЫ» ***