Игра в Реальность. Часть 3. Глава 1

     Порой мне кажется, что мир балансирует на краю пропасти. Бесконечная борьба между Светом и Тьмой будоражит сознание. Великие битвы между двумя противоположными сторонами хоть и кажутся далекой сказкой, но для меня они стали обыденностью. Где-то за горизонтом, за этой кроваво-алой полосой уже несколько недель не смолкают грохот выстрелов, всплески энергии и крики воинов.
     Я каждый раз смотрю за горизонт с надеждой, что прямо сейчас все это прекратится. Ну вот через мгновение. Ещё чуть-чуть…. Но ничего не происходит. Наоборот, казалось, что все только усиливается.
     Сколько себя помню, войны в нашем мире были всегда. Можно сказать, я рос в среде войны и сражений. Но даже рядом с отцом, могущественным воином и правителем, который, я знал, всегда сможет защитить нас, я не мог избавиться от ядовитого чувства опасности и тревоги. А когда он уходил на поле боя, каждый раз меня накрывала паника: а вдруг он больше не вернется? Что станет с нами? И нас тоже убьют? А затем и наш мир уничтожат? Или же нас ждет участь пострашнее смерти?
     Я запрещал себе думать об этом. Меня поглощал животный ужас только при одной мысли о смерти.
     И каждый раз я смотрел отцу вслед с надеждой. Ждал, что на этот раз всё закончится, он победит, и больше не будет ни войн, ни боли, ни страха. И, наконец, наступит мир.
     Я мечтал услышать торжественное:
     — Война окончена! Мы победили!
     Но, видимо, война была нашим проклятием.
     Для меня всегда было тайной, почему взрослые выбирают войну? Зачем? Разве нельзя договориться? Я бы точно сумел остановить это безумие! Дайте мне только волю!
     Отец всегда твердил, что защищать мир от зла — это долг каждого мужчины. И где-то в глубине души я осознавал, что он прав. Но мне не хотелось защищать миры. Мне хотелось, чтобы Бесконечность была сама по себе безопасна.
     Разве нельзя искоренить зло, и не допускать его дальнейшего появления? Я бы вполне мог это сделать. И знал, что однажды непременно сделаю это. По щелчку пальцев все закончится, раз и навсегда!
     Я мог грезить об этом днями. Но понятия не имел, каким образом это можно осуществить.


***


     — Когда это закончится? — Спросил я, едва отец со своей армией вернулся с очередной битвы. — Мне страшно. Вдруг эти негодяи сумеют прорваться?
     — Не волнуйся. — Положив руку мне на плечо спокойно ответил он. — Наш мир под надежной защитой. И сегодня мы вновь одержали победу.
     Я кивнул. Я каждый раз убеждался в правоте его слов, как и в его силе и могуществе. Но несмотря на это где-то в глубинах моей души я ощущал опасность, витающую в воздухе. Я ощущал, что скоро должно произойти что-то ужасное. Но боялся даже думать об этом.
     — Где Микаэль? — Спросил отец, оглядываясь вокруг.
     — Не знаю. — Пожал я плечами. — Наверное в замке.
     — Следи за своим братом, Дайман. Ты ведь знаешь, он вечно витает в своих выдуманных мирах и ничего перед собой не замечает.
     Я усмехнулся. Что правда, то правда. Порой меня поражала способность моего брата полностью погружаться в фантазии и ничего вокруг не замечать. В какой-то степени я ему даже завидовал. Порой мне хотелось быть как он: не думать ни о войне, ни о нависающей над нашим миром опасности. Хотелось просто растворится в собственных фантазиях и больше ни о чем не думать.
     По дороге в замок я и отец болтали о всякой ерунде. Обычно наши разговоры состояли из нравоучений. Но порой мы могли болтать о чем угодно, и такие разговоры я ценил больше всего. Уверен, и он тоже.
     Но жаль, что дорога до замка слишком короткая. Всего каких-то несколько минут и мы уже на месте. И непринужденный разговор на этом заканчивается.
     Пока отец прощался с воинами, я скрылся в глубине замка. Быстрым шагом пролетая сквозь темные коридоры я невольно задумался о том, чем на этот раз занят Микаэль. Если он снова погружен в собственные фантазии, или же, как считает отец, погружен в бессмысленные дела, ему снова придется выслушивать лекцию о жестокой реальности, в которой нет места творчеству и грезам.
     Подойдя к входной двери его комнаты я прислушался. Да, он там. Открыв дверь я медленно вошел. Здесь как всегда царил хаос из лежащих повсюду бумаг и красок, некоторые краски уже порядком засохли.
     Меня нисколько не удивило, что он, увлеченней рисованием, не услышал, что я вошел и несколько раз произнес его имя.
     — Микаэль! — Раздался громкий голос отца за спиной. Микаэль тут же вскочил на ноги. Даже я едва не подпрыгнул. — Довольно витать в облаках. Займись делом. Иначе в фантазиях жить и останешься.
     Микаэль опустил взгляд и кивнул. В такие моменты мне становилось не по себе. Словно бы и меня тоже отчитали.
     Едва отец скрылся в коридорах замка, я выдохнул. Что ж, на этот раз обошлось без долгих нравоучений. И хорошо, от них, порой, становилось не со себе.
     Я поднял один из недавних рисунков Микаэля. Меня всегда поражало с какой точностью он вырисовывает предметы, они словно оживают на листе бумаги, становясь объемными. На рисунке был изображен замок, окруженный рекой и деревянными домами. Точно как в нашей реальности.
     — Красиво. — С восхищением сказал я.
     — Угу. — Слегка улыбнулся Микаэль. — Только отец никогда этого не оценит.
     — Зато оценил я. А его слова.. Не принимай их близко к сердцу.
     — Мне все это надоело. — С обидой сказал Микаэль. — Хочется уйти в идеальный мир, где все меня станут понимать. И я хочу создать свой идеальный мир!
     — Да, мир не идеальный. — Мягко сказал я, положив руку на его плечо. — Но когда он таким был?
     — Я хочу, чтобы везде была красота. Чтобы все жили и восхищались моими творениями.
     — Я знаю, что однажды этому военному безобразию наступит конец. Злодеи исчезнут, и зла не станет. И тогда мы выстроим самый лучший мир во всей Бесконечности. Вместе.
     — Обещаешь?
     — Конечно. И могу сказать, что эти времена непременно настанут.
     Я знал это, верил всем сердцем, но осознавал: все в один момент может измениться. Но был уверен, что рано или поздно помогу создать Микаэлю идеальный мир. Пускай и пройдет целая вечность.
     — Пойдем. — Сказал я, направившись в сторону выхода. — Совсем скоро в замок прибудут учителя. Если снова опоздаем, услышим ещё одну лекцию о том, что дурью маемся.

     Так мы и жили. Могущественные воины во главе с отцом то и дело сражались за наш небольшой мир. Я все время ожидал окончания войны, а Микаэль неспешно занимался творчеством.
     И хотя мне было сложно сохранять спокойствие, но я старался изо всех сил. Я утешал себя, что мой отец — самый могущественный из всех богов во всех мирах — сумеет нас защитить. Его армия сильнейших воинов не даст проскочить ни единому недоброжелателю. А матушка, пускай и строгая, всегда поможет советом и согреет одним лишь своим присутствием. Даже самую накаленную обстановку она каким-то чудесным образом умела превратить в приятное спокойствие.
     В нашем маленьком мире хватало места всем, даже вновь прибывшим далеким странникам, рассказы которых я обожал слушать. Рассказы о далеких мирах, где царит спокойствие, или же день сменяется ночью в разы медленнее, чем здесь, или же как времена года сменяют друг друга и в мире становится то холодно, то жарко. Рассказы о великих творцах, строящих целые миры только силой своей мысли захватывали воображение, а повести о могущественных и невероятно сильных воинах захватывали дух. Порой не верилось, что такое вообще существует. Но мне хотелось верить, что все это правда.
     Я и Микаэль после рассказов странников выдумали свои теории о великих богах и необычных мирах. Гадали, каким образом можно добиться такого же могущества и создать свой необычный мир, который, я был уверен, станет самым лучшим и самым безопасным миром во всей Бесконечности.
     Но и в нашем мире мы чувствовали себя в безопасности. Несмотря на все мои опасения, я знал: нас никто не тронет. А если посмеет, то отведает гнева самого могущественного бога во всей Бесконечности!
     И дома нас всегда ждут. Но порой витая в облаках мы слишком надолго пропадали из виду.
     Едва мы переступали порог замка, на нас тут же обрушивались претензии:
     — Дайман, Микаэль! Где вас носит? — Возмутилась матушка. — Я о вас беспокоилась. Ни слуху, ни духу. И не предупредили, что уходите. Я вас обыскалась.
     — Прости. — Виновато сказал я. — Мы были у реки на окраине.
     — Не суйтесь больше туда.
     — Почему?
     — Делайте, что я сказала, иначе из замка не выпущу.
     Я согласно кивнул. Перечить ей не хотелось. И толку? Все равно она настоит на своем, а мы с Микелем все равно вернемся туда. Ведь там самое тихое место в нашем мире. Единственное место, куда никто не ходит, и где не слышно звуков войны. Только там никто не станет указывать на нас пальцем и говорить: «Безумцы с безумными идеями!» Это раздражало. Но я осознавал: наши идеи поистине великолепны. Пускай и безумны для всех, но разве нас это остановит от мечтаний?
Мы могли долго размышлять о Бесконечности, о богах, о нашем идеальном мире… Мы обожали рассуждать о том, что даже до умов взрослых едва ли доходило. В этом и крылось наше безумие. Но я знал: однажды мы исполним свою мечту, создадим идеальный и красочный мир, и нам будут завидовать все!
     — Мне нравятся твои творения, они необычны. — Говорил я Микаэлю. — Не каждый сможет сотворить подобное. Например, я вообще рисовать не умею. Думаю, и творец из меня никудышный.
     Мы долго могли смеяться над моими каракулями. Это поднимало настроение. А мои похвалы в сторону Микаэля вселяли в него надежду. Он мгновенно загорался новыми идеями, и мы долго могли болтать об этом, придумывая еще более безумные вещи. И они порой казались настолько абсурдными, что вызывали смех. И это были самые лучшие моменты наших долгих разговоров.
     В Микаэле я видел будущего творца, но кем хочу быть я? Я не знал. Мне было интересно многое, но особенно меня увлекала музыка. Отец же был категорически против моих увлечений. Он часто твердил, что мне суждено стать великим правителем, но я не горел желанием становиться им. Я знал: мне не нужна власть, мне нужна свобода и дело моей жизни.
     Наблюдая за отцом я осознавал: я никогда не стану таким, как он. И не хотел. Но порой у меня складывалось ощущение, что меня об этом никто и не спрашивает. Лекции о будущем правлении были настолько частыми, что начали раздражать. Я слушал наставления, делая вид, что серьезно отношусь к каждому сказанному слову. Но на самом деле едва очередная лекция заканчивалась, не мог вспомнить, о чем она была. Я сразу переключался на свой внутренний мир и несся в библиотеку, где погружался в книжный мир. В мир, где ничто не сможет меня заставить изучать то, что мне не интересно. А редкие уроки музыки я ждал с нетерпением.
     А после отправлялся на поиски Микаэля, и мы снова болтали о наших идеальных мирах и смеялись с невежества местных жителей. Порой оба проваливались в мир творчества, и снова долго смеялись с моих каракуль.
     Казалось, ничто не нарушит нашу идиллию. Но идиллия не может длиться вечность.