Мои Альма матер. Часть 4

               
                Часть 4.  Урок  немецкого.
               
    С третьего класса у нас в школьной программе был иностранный язык.
    Когда в первый день занятий нам воспитатель класса объявила, что мы будем изучать немецкий язык, - нашему коллективному возмущению не было предела.
     И нужно же было так мне  в жизни не повезти, чтобы   заставлять  учить меня  язык наших недавних врагов, погубивших в Блокаде Ленинграда половину нашей семьи.
  Класс «А»- учит английский, класс «В»- учит французский, класс «Г»- учит испанский. За что наказали класс «Б»? 
  Общим собранием класса было принято решение – саботировать занятия по немецкому языку, пока не заменят на любой другой (французский – в самом  крайнем случае,- «бабское щебетанье»).
    Настал час урока немецкого языка.
 Мы были все возбуждены и готовы дать бой «фашистке».
 Мы уже даже предвкушали свою победу над этой немецкой продажной белобрысой (какой же еще!) гадиной, «по -полной» подготовив  набор наших «спецсредств» по срыву уроков, включая и найденные на полях сражений под Лигово и Шушарах.   
  Звенит звонок. Мы все на своих местах.
  В классе необычная гробовая тишина. В глубине души звучит мелодия из любимого кинофильма «Крейсер Варяг» : «Наверх, вы товарищи ! Все по местам! Последний парад наступает! Врагу не сдаётся  наш гордый …»      
    Мы прекрасно понимали, что наш «салют» может плохо кончиться для многих, если «шум» выйдет за пределы школы. Ведь рядом Горисполком и отделение милиции недалеко.
 Наш класс и так на самом плохом счету у руководства школы.
   Открывается дверь и в класс входит ЭЛЕГАНТНАЯ БРЮНЕТКА  ЛЕТ ТРИДЦАТИ ПЯТИ В ШИКАРНОМ СВЕТЛОЗЁЛЕНОМ КОСТЮМЕ С ЯРКО-НАКРАШЕННЫМИ ГУБАМИ, КРАСИВОЙ ПРИЧЕСКОЙ И ЮВЕЛИРНЫМИ УКРАШЕНИЯМИ  В УШАХ И  НА ШЕЕ.
    НА РУКАХ МАНИКЮР И ОБРУЧАЛЬНОЕ КОЛЬЦО.   ПРИЯТНЫЙ АРОМАТ ДУХОВ ПОПЛЫЛ ПО КЛАССУ.
      Мы застыли в оцепенении. Это был настоящий шок.
     В полной тишине она поздоровалась с нами по-немецки и представилась: « Меня зовут Фаина Георгиевна Баранникова. Я буду вести у вас уроки немецкого языка».
  Наши разинутые рты и выпученные глаза говорили о многом.
    Это был еще не разгром наших планов, но первое моральное  поражение.
  Все преподаватели – женщины приходили в школу в каких-то серо-бесцветных одеждах, без украшений и уж, конечно, без макияжа. Тогда и слова- то такого не знали.
   А тут - ТАКОЕ!
 Пока мы "приходили в чувство", Фаина Георгиевна стала рассказывать нам о «великих немца» - достойных представителях немецкого народа: поэтах, музыкантах, ученых, медиках.
   Голос у нее был  приятный и рассказывала она  интересно, увлечённо.
     В классе стояла непривычная для нас тишина.
Большинство из нас впервые слышали что-то положительное о «фрицах».
      Как оказалось,  Карл Либкнехт и Роза Люксембург, именами которых названы фабрики и улицы Ленинграда, - немецкие коммунисты и соратники Ленина. 
Карл Маркс и Фридрих Энгельс, огромные портреты которых во время праздников вывешивались рядом с портретами Ленина и Сталина, тоже говорили на родном им немецком языке.
   Кроме того, многие известные «русские» ученые с немецкими фамилиями  тоже оказались этническими немцами.
 Это был второй шоковый удар по нашей психике за неполные 45  минут первого урока.
    В конце урока она попросила нас записать и выучить несколько немецких слов к следующему уроку и приготовить специальную тетрадь для записи слов.
     Строго по звонку попрощалась по-немецки и исчезла за дверью, унеся аромат своих необыкновенных духов.
    Вместо того, чтобы немедленно  и привычно ринутся разминать наши мышцы и глотки  в школьных коридорах, мы сидели  притихшие на своих местах , «переваривая» случившиеся.
    Наверно, большинство из нас, мальчишек - подростков , в этот час непроизвольно и  впервые ощутили на себе природную силу женского обаяния.
  Это было новое, необычное ощущение.
     Мы ,конечно, все  смотрели многочисленные  трофейные "немецкие" (точнее  американские)  цветные фильмы с голливудскими красотками. Но одно дело кино – придуманная красивая сказка, и совсем другое - живой человек из этих сказок.
    К стати ,  появление "немки" в школе вызвало шок не только у нас, учеников.
    Как выяснилось чуть позже, вся "женская" часть учительства объявила Ф.Г. бойкот, и потребовала от директора школы "привести преподавателя Баранникову в надлежащий вид".
 Эх! Женщины, женщины!
   Пришлось Ф.Г. "уступить общественности" - одеваться скромнее и не носить украшений.
    И все равно мальчишки из соседних классов с восхищением смотрели на "нашу немку" и  , видимо,  завидовали нам.
   Конечно, нам это льстило. Только в наш класс два раза в неделю должна была приходить столь  необычная  женщина.
Но это совсем не значило, что мы готовы изучать «противный немецкий».               
    В следующие два дня  все учебные предметы как-то отошли на второй план. Надо было решать - что делать с "немецким"?
Половина класса (и я в том числе) готовы были идти на некий компромисс,  разумно полагая , что  « школьную систему» нам все равно не победить, но…   уроки срывать не будем, но и учить немецкий тоже не будем.
   Вторая половина класса, более старшая (были ребята-переростки на два года старше меня)  и более хулиганистая, была настроена агрессивно и компромисс отвергала.
   Развязка ситуации должна была произойти в следующее занятие.
  Перед началом следующего  урока "бескомпромиссные" пересели на задние парты с заготовленными «спецсредствами» и заняли мое место. Мне пришлось пересесть за первую парту, ближайшую к столу учителя.
 Звенит второй звонок - это для преподавателей.
   Мы уже давно на своих местах.
Открывается дверь и входит Фаина Георгиевна.
  Сегодня на ней светло-серое платье с большим цветным платком на плечах .
  Волна аромата её духов достигает наших носов и начинает гасить нашу «справедливую» агрессию.
    Ф.Г. кладет на преподавательский стол классный журнал, обводит глазами притихший класс  и с полуулыбкой произносит:     " Гутен  таг, киндер !".
   Из передних рядов  в ответ прозвучало "жиденькое"  "Гутен таг !".
     Она, как бы, не обратила на это внимание и начала урок с вопроса:
 "Кто выполнил домашнее задание ?  Поднимите руку!"
   В ответ - громкое мычание с задних парт "бескомпромиссных" и ни одной  поднятой руки.
   "Понятно !  Ничего страшного! Значит будем делать домашнее задание в классе",- сказала она , садясь за стол и открывая классный журнал.
 " К доске пойдет...."      
    Класс затаился и притих, ожидая названия фамилии "первой жертвы".
    В этот  момент с задних парт кто-то пускает бумажную стрелу с носом, намазанным чернилами ( одно из наших "холодных спецсредств").
 Она падает  на открытый журнал, прямо перед лицом преподавателя.
   На странице классного журнала расплывается длинная фиолетовая полоса , а стрела утыкается в руку учительницы.
  (Чудо, что она не попала  в голову, лицо или на платье !).
 Даже по самым «жестким нашим  понятиям» - это был «перебор»!
    Наступила зловещая тишина. Все замерли на своих местах.
 Бегут секунды, минута......
    Почему  она не бежит за директором, возмущённая нашим хулиганством, как делали много раз другие учителя?
   40 пар глаз напряженно смотрели на преподавателя и ждали…  справедливых  слов возмущения о нашем хулиганском поведении…и,конечно, срыва ненавистного урока!
Ну, вот , сейчас!... Сейчас!...

 Фаина Георгиевна ,  держа ручку против чьей-то фамилии в журнале, тоже замерла в какой-то неестественной позе…
  Я сижу близко и вижу, как по её щекам из глаз все быстрее и быстрее начинают течь  серые ручейки , падать на раскрытый классный журнал , постепенно растекаясь и превращаясь в небольшое серое озерцо.
  Вот под ним уже расплылись и «потонули» несколько наших фамилий….
Класс сидел не шевелясь, как заворожённый.
Такое случилось  в классе  впервые.
В голове «толпились и крутились» вопросы :
«Ну когда же она возмутится такой наглостью ?
Когда хлопнет дверью и пойдет за директором?   
Почему она сидит ? Что с ней?»
 Первой пошевелилась Фаина Георгиевна .
    Достав неведомо откуда маленький  кружевной платочек и маленькое зеркальце, она как - то элегантно ,чисто по – женски ,  промокнула им глаза  и вытерла серые полосы от туши  на лице.
   Потом она стала аккуратно промокать этим  же платком мокрую страницу  нашего классного журнала.
  Вытянув шеи , затаив дыхание, мы завороженно следили за ней и не понимали что происходит.
     Есть такое выражение – «звенящая тишина», когда слышишь  полёт мухи и биение своего сердца.  Так это был как раз  тот случай.
  Сколько времени продолжался наш шок – сказать трудно.
   Наверно, минуту или две…
 Вдруг она резко встала  и, глядя на нас еще красными от слез глазами, почти твердым голосом , произнесла:
 " Ну, что ! Продолжим урок?!"
   Класс громко выдохнул застоявшийся в наших легких воздух и зашевелился, отходя от оцепенения.
  Честно признаюсь, я не помню точно, как прошёл этот урок.
 Помню только,   что  оставшееся до конца урока время  Ф.Г. объясняла новый материал и  " к доске" никого не вызывала.
   Испорченный лист  в классном журнале заклеили , а мы получили урок я даже не могу сформулировать "чего": выдержки, самообладания, ума?
 А ,может быть , это был урок человеческой доброты, мудрости  и большой любви к нам – глупым и жестоким созданиям с судьбами , опаленными  пошедшей войной ?
  Мне кажется, что именно это мы почувствовали и , как сумели, оценили.  И , конечно, запомнили на всю жизнь.
   И хоть "немецкий" не стал нашим любимым предметом, дисциплина на  уроках была почти  образцовой .
      Да и со знанием немецкого у нас  дело как-то незаметно              « пошло в гору», поскольку  домашние задания приходилось делать, чтобы не огорчить  «НАШУ  ФАИНУ», - пожалуй, даже по-детски любимую и по-настоящему уважаемую.
   Откуда появилась в школе эта замечательная женщина и прекрасный педагог, смутившая наши мальчишеские души своим  необычным видом и  странным поведением ? 
Надеюсь, не трудно догадаться
 .Да, она жена  старшего армейского  офицера, вернувшаяся после двух лет жизни в оккупированной Германии в родной Ленинград в 1947 году.
     Коллеги  упрекали ее за появление в школе в элегантной и дорогой одежде, с красивой прической, макияжем .
    Увы!   Подавляющему большинству из них  просто недоступна  была подобная «роскошь». В разоренной стране и городе не о нарядах думали наши женщины, а о куске хлеба для семьи.
   Но были ли эти их упреки справедливы в смысле «пагубного влияния на учеников»?  Вопрос остался открытым.
Или там было что-то другое?
Пусть это останется на их совести. 
Мы же  отнеслись к этому позитивно и , возможно впервые, как ни звучит это напыщенно, интуитивно почувствовали силу гармонии «красивой формы с богатым  внутренним содержанием».
А вернее сказать - женскую доброту и красоту души.

P.S.   Как некоторый итог этой истории, - мои "пятерки" по немецкому языку в школьном аттестате и вузовском дипломе.
   Во  «взрослой»  жизни я не раз вспоминал этот эпизод, который научил меня умению правильно строить отношения с коллективом и в коллективе, даже таком «сложном и специфичном», как женский или армейский.
    P.P.S.   Фаина Георгиевна  еще  долгие годы проработала преподавателем в нашей школе, а затем в 225, будучи руководителем класса, в котором училась моя младшая сестра.
 Она помнила всех своих учеников по именам, в том числе и меня.
 Да ! Это  был НАСТОЯЩИЙ ПЕДАГОГ, запомнившийся многим её ученикам, и просто ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ  И ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК !
                О.К.