История Влака

Шум раскатился по деревне и заглянул в каждое окно, просочился под ставни, за двери. Свист, гомон, лошадиное ржание и вопль на грани слышимости, разогнавший мурашки по спинам. Но не для людей.
Влак отложил незаконченное копье на медведя и до хруста потянулся, давая шуму разрастись и настояться недовольству соплеменников.
На улице столкнулась вся деревня, окружив шумных чужаков. А те в азарте охоты не заметили вил и тяпок в рабочих руках. Или не сочли их опасными, юнцы, как будто убить можно было только мечом. Единожды вопившая тварь, загнанная и усталая билась в сетях охотников. Её тихое шипение было сродни шелесту осенних листьев. Крылья постепенно трансформировались в руки, лицо уже было почти человеческим, одежда висела лохмотьями едва прикрывая срам.
– Хей, псы, помогите скрутить её, а мы вам заплатим, – крикнул самый нахалистый, до крови на лошадиных губах натягивая повод.
– Конечно, – собачья улыбка-оскал растянулась на лице Влака и он кивнул в сторону людей.
Тварь замерла по сетью, глядя как ловко оборотни стащили людей на землю и свернули шеи им и их лошадям. Последние волков все равно не любят, да и просто оставить нельзя – конь скотина приметная. Вожак тем временем подошёл к теперь уже девице и притянул к себе, одновременно избавляя от сети. Он по-хозяйски приподнял ей верхнюю губу. Вампирские клыки, втяжные, длинные и тонкие, как змеиные клыки. Стало быть чистокровная вампирша. Редкость по нынешним временам. Дорогого стоит и как вещь, и как союзник. Зависит от поведения.
– Мы тебя не выдадим, – спокойно и чётко произнёс Влак, поднимая вампиршу на руки. Её тельце было совсем легким и холодным. Он обвел взглядом соплеменников. Те трудились, растаскивая дармовое мясцо. Вожак выцепил взглядом волчицу. – Серая, у тебя найдётся лишняя одёжа?
– Как закончу здесь, пришлю волчонка к тебе. Найдём что-нибудь, –отмахнулась от него она, вытаскивая лошадиные потроха в лоханку.
Вампирша слабо пыталась вырваться, пока он говорил. Но Влак лишь крепче прижал к себе, пока что мягко.
– Тише, дурища, здесь тебе проще прятаться будет, – он занёс её к себе в избу и посадил на печь. Та сразу забилась в темный угол, только красноватые глазища сверкали. Влак вынул из сундука старый плед. – Укройся, пока одежд тебе не принесут. Как звать-то?
– Мариабель, – тихо отозвалась она, прикрываясь пледом.
"Тьфу, ты. Их почти истребили, а имена последним оставшимся отпрыскам дают что ни на есть упырьи", – сплюнул в сердцах вожак.
– Слушай внимательно, если ещё охотников по свою тушку не хочешь. При людях смотри в пол, рот лишний раз не открывай. И запомни под страхом смерти, звать тебя теперь «Тихая».
– Но...
– Волка не могут звать Марьбелью. Хочешь выжить, прикинешься одной из нас. Тебе нигде покоя от людей не будет, да и не каждая стая решится укрыть, а у твоих сородичей и сил-то небось нет защищаться. Завтра небось наместник приедет своих охотников искать, может послезавтра в край. От него я отбрехаюсь. Но если не хочешь к нему попасть, не знаю на что ты ему на стол, на зелья или…, – вожак повертел запястьем, – слушай, что я тебе говорю. Поняла?
Вампирша закивала. Щенок ещё по сути, хоть и выглядит зрело. Слушается старших и уверенных. Вот и замечательно. Влаку это было на руку.
Он пока вышел на улицу. Пятна крови уже засыпали свежим песком с щебнем. В избах зажигали печи, тушенку варить. Теперь уж если наместник приедет, то ни косточки, ни ниточки не найдёт. Влак довольно оглядел свою деревеньку. А вот и детёныш от Серой бежит с тряпьем.

Наместник пришел искать своих охотников лично. Говорил с Валком надменно, не слезая с храпящего от страха боевого жеребца. Нос морщил от волчьего духа. Мог бы – вздернул всех псошкурых, но слишком хорошие работники. Сильные и выносливые. А рабочих рук сейчас не хватало. Людей после войны с вампирами почти не осталось. Приходилось терпеть оборотней, так и не вписав их в союзники, так и не вычеркнув их из врагов.
За время разговора с вожаком, люди наместника сунулись в каждую щель, даже на чердак Серой, где притворялась больной вармпирша. Та лежала под шкурами, бледная, прикрыв глаза прядями сбившихся в колтуны сальных волос. Раскашлявшаяся от пыли, мерзкопахнущая из-за зарытого в трухе гнилого мяса она им не приглянулась. Мазнули взглядом. Прикрыли рты-носы ладонями, да пошли искать дальше. А в кадушки, да в мусорные кучи они не заглядывали. Да и вряд ли отличат другое мясо от оленины, а костное крошево уже мало на что похоже. Не волки чай.
– Волк, мне срочно нужны работники в поместье, – сказал наместник напоследок. – Пришли трех крепких самцов. Хочешь своих, хочешь из подчиненных селений бери.
Влак холодно улыбнулся. Работники ему нужны. Небось опять хочет волчьи бои устроить на пирушке. Но отказать было нельзя. Приходилось смиренно кивать, соглашаться и прикидывать кого придется отправить на возможную смерть.

– Тихая, иди отмывайся. Можешь не прятаться. Не скоро теперь еще вернутся, – Влак заглянул на чердак. – Потом Серой помоги, дел в селении много. А вечером поговорить надо будет.
Вожак прошелся по деревне, успокаивая народ, отправляя их заниматься работой. Если кто-то взбрыкнет сейчас, ничем хорошим для прочих это не кончится. Пусть видят его спокойствие.
Нашел пару подростков и отправил их к соседям с сообщением. После неторопливо вышел из деревни. Лесная тропа петляла. Одно из ответвлений было едва заметным и через густой кустарник вела по дну оврага в неприметную щель. Пришлось идти боком, обтирая стенки, прежде чем расширился проход в небольшую пещеру. На дальней стене были вырублены дыры. В них стояли черепа с грудами костей за ними. Он зажег свечи возле крупного черепа с желтыми клыками. Это были останки деда Влака.

– Гнуть спины на наместника! По-твоему, мы это заслужили? За это мы хребет подставляли, чтоб одно ярмо на другое сменить, – рычал Волшек, ударив кулаком по столу. От этого удара у старого волка заболели кости. Будь он чуть моложе, но возраст вспять не повернешь.
– Тише, сына разбудишь. Нет у нас выбора. Не осталось воинов, оружия, припасов, – шипел на отца Верный. – Сейчас у нас есть земли, дома, лес. Теперь мы сможем выжить.
– Мартиш…
– Меня так больше не зовут. Запомни наконец. Имя – это роскошь, – напомнил молодой оборотень. – Не стоит злить людей.
– Ах, да. У нас же теперь клички. Как собаки, – старик встал, опираясь на руки, чтоб те предательски не дрожали. – Сначала были цепными у упырей. Теперь тягловые у людей.
– Главное живые мы и есть где растить детей. Не по лесам и ямам все жить, – проворчал оборотень и посмотрел на печь, где уже спали жена и первый их выживший волчонок-сынок. – Да и тебе быть благодарнее. Есть крыша, еда, тепло. Долго бы ты там прожил сейчас?

– Деда, а ты правда с косой воевал? – волчонок сидел рядом под приглядом Волшека, пока родители ушли на общинное поле.
– А то, Влачек, - звать Волком внучка не хотелось и он звал его по родовому имени Влак, или ласково Влачек. – Как сам Смерть, брал косу и рассекал врагам жилы, забирал их души.
– Души забирал? – округлил глаза внучонок, веря любой байке.
– Конечно, а как, по-твоему, я от Костлявого откупался. Чужими душами, – усмехнулся Волшек. Он покрутил лезвие косы, подслеповато разглядывая блики – хорошо ли заточил.
Влачек задумался. Волшек ждал пока малыш додумает. С предвкушением. Иногда внучонок выдавал интересные мысли, еще не замутненные рамками и опытом взрослых.
– Мы ведь волки? Не как люди? Можем становится волками и бегать в шкуре. И мы сильные. И здоровее? – он пытливо посмотрел на старого оборотня.
– Всё так, – подтвердил дед, приставляя готовую косу к стенке рядом с лавкой.
– Тогда почему мы живем тут, не можем охотится свободно. Наш кусок леса ма-аааленький. Мы быстро его оббегаем, а дичи нет. Должны пахать за себя и за людей. А мы ведь живем беднее людей.
Волшек удивился. Вот о чем думал последние дни внучонок, после поездки с отцом к наместнику. Внимательный волк растет. А может услышал где. Но точно не от отца.
– Отцу не говори такое. Он скажет, что мы все поднимаем мир после войны. А на деле мы просто сменили хозяев, – вздохнул старый волк, поглаживая внучка по голове.

–…Сим этот волк приговаривается к смерти через повешенье, – объявил глашатай с помоста.
– Живы будем – не умрем, – сказал Волшек, глядя внуку в глаза, пока на его шею надевали петлю.

Свечи погасли от порыва. Дым окутал старый череп.

В новолуние было темно. Звезды давали слишком мало света.
Небольшой костерок был маяком света в темной гуще леса.
Влак стоял близко к огню. Вампирша сидела на кромке отсвета, вслушиваясь в звуки ночи. Оборотень чувствовал тот же зуд, что и упырица. Обратиться и окунуться в прохладу ночи. В звуки и запахи леса. Побежать, а она полететь, на пределе силы своих мускулов, поймать жертву и впиться в еще горячее тело. Но они были у костра. У него были дела, а ей нельзя было летать – охотники могли быть на чеку.
Вой разнесся с двух сторон. Влак расслабился. Идут. Пришли еще две группы оборотней: из охотничьей общины под предводительством Аланьи, Сивой для людей, и из животноводческой деревни старейшина Крайт, для людей Восточный.
Первым делом Влак рассказал о требованье наместника. Отлично. Это их еще больше подстегнуло. Нельзя забывать, что они лишь рабочие собачки для людей. Волк дал им немного времени позлиться. А когда поостыли, узнал, как идет их часть приготовлений. Каждая группа разведывала лес как можно дальше за пределы выделенного участка. Опасно. Но люди привыкли, что волки сидят на месте и никогда не выходят «за флажки». А может всё заметили и тоже готовятся. Но разведка важна. Одновременно они прятали припасы: еду, шкуры, ткани, травы. Всё это должно было пережить зиму в тайниках.
– Мы нашли пару дальних мест для лагерей, – сказала Аланья. – они хорошо укрыты и людьми там даже не пахнет. Мшистый на ярмарке в городе говорил осторожно с местными охотниками. В те края не ходят. Боятся болот и болезней оттуда. Весной будет сложновато, но мы уже таскаем туда камни и дерево. Сделаем скрытые тропы. Мор и Славка знают как – охотничьи угодья их рода всегда стояли на болотах.
– У нас достаточно скота в этом году. Больше, чем знает наместник, – прогудел Крайт, приглаживая к груди густую бороду. – Многое засолим, насушим и закоптим. Ваши доли скоро выдадим, до первого снега должны успеть запрятать. Может в лагеря хоть часть коз, да овец скрытно перегнать удастся? Тогда нам ещё полегче будет. Если использовать разумно, а еще охотится и собирать – несколько месяцев протянем.
– Может и больше. Год действительно был богатым. Мы так же готовим ваши доли зерновых и солений. Если хоть большая часть тайников переживет – на первые полгода наши волки обеспечены. Аланья, надеюсь лагеря действительно труднодоступны. Мы обязаны будем сберечь наших волчат, небоевых волков и мудрость пожилых, – война войной, но в памяти была свежа боль отца и матери, которые были рады самому худому миру из-за множества потерь. Должны остаться те, для кого будет этот новый мир.
– Это все хорошо, но поместье за стеной. Они могут долго там жить, потери их будут меньше наших. Ты обещал решить эту проблему, – напомнила Аланья, скрещивая руки на груди.
Влак широко улыбнулся. Жестокая улыбка волка, готового к смертельному броску.
– Мы решим эту проблему мором и огнем, – оборотень дал время обдумать эту мысль. – Я уже давно отдаю волчиц в поместья наместника и его людей. Кушать готовить, убирать палаты, детей нянчить. Они милые, слабые, красивые, нежные. Шлют мне весточки о том, как их любят, ценят и даже влюбляются люди. И они тихо ждут, когда придет время. С нашим наступлением люди закроются за стенами. У этих самок достаточно знаний начать травить их, вызвать панику «болезнями», слабостью. А чуть раньше они начнут заманивать крыс на склады, чтобы подпортить провизию. Если выйдет, они помогут нам попасть в город, пока огонь будет пожирать их крыши. Да, Тихая?
Вампирша встала и подошла к волку, чуть прячась за его спиной. Он уже ей все рассказал, и она была согласна помочь, если есть шанс уменьшить племя людей и отвлечь их от остатков вампирского рода.
– Еще скажи, что эта волчица умеет летать, - усмехнулся Крайт в бороду, под шкурами не распознав запаха, и осекся. Плащ девушки стек по обнаженному телу, пока руки начали превращаться в крылья, на лице появлялись складки, уши увеличивались и по телу разрасталась шелковистая шерсть. От хруста её суставов, по спинам волков пробежалась дрожь, готовая тоже перейти в превращение.
– Истинная? Чистокровная? – Аланья вытащила меч, готовая отбиваться.
– И готовая помочь. Выжечь своих, наших врагов.

Холод наступал, замораживая почву и воду. Каждое утро хлопья измороси осыпали траву. Избы к утру стыли и топить приходилось всё больше. Оборотни всё еще ходили в лес изучать тропы и делать тайники. Но со дня на день выпадет снег и черные следы на белом фоне станут слишком заметными и подозрительными. Даже если они похожи на волчьи. Лапа оборотня слишком крупна.
Наместник прислал своих людей с телегой и с соболезнованиями. Три изуродованных трупа оборотней кое как лежали под старой тканью. Один даже не сумел обратиться до конца. Влак с трудом выслушал ложь об обрушении старого каменного здания, которое волки должны были чинить, и  сами были виноваты в обрушениях. Но наместник великодушен, не злится и готов посмертно простить бедолаг. А в рубленных и резанных ранах не было каменной крошки и древесных щепок. И этот горький резкий запах еще не выветрился. Аромат насильственной смерти. Люди знают о хорошем нюхе оборотней, но всё равно считают их за идиотов.
Для виду вместе с работниками наместника хоронили волков по новому более людскому обычаю. Рыли могилу, клали тело, обернутое в шкуры, закапывали и ставили сверху камень с кличкой. Ничего. Через несколько лет от них останутся кости. Их отроют и отнесут в традиционный могильник. Туда-то вечером по дну оврага и пошел Влак со специальной ритуальной лопатой. Он зажег костер внутри, чтобы было хоть немного света. Разметил три места на стене рядом с еще девятью еще пустыми. До полуночи волк без остановки делал норы. Каждую понизу подписал истинным оборотничим именем. Первые два скелета из двенадцати можно будет достать весной, до боев. Остальных неизвестно когда.
Влак зажег свечи у Волшека и потушил костер. Дым потянулся к едва заметным трещинам в потолке. Волк сел напротив стены. Надо было успокоится. Набраться терпения. Зима будет долгой из-за ожидания. Нельзя наделать ошибок и надо быть сильным и твердым, чтобы не дать их наделать другим. А главное не поддаться страху, который все чаще сжимал его сердце. Столько может случится наперекосяк.
Влак вскочил на ноги. Это был не его страх! И не Волшека. Дух деда всегда вкладывал в него смелость, мудрость, силу. Сейчас же ощущал чужое желание не бороться, отступиться, выжить любой ценой. А ведь его не должно быть здесь. Его кости до сих пор лежат в могиле, как люди его учили.
– Убирайся! Тебе здесь не место! Здесь лишь волчьи могилы! Только волчьим ценностям есть место в моем сердце! – прорычал он, едва сдерживая трансформацию. – А ты всего лишь пес, живущий на объедках. Думаешь я не знаю? Как ты сдал деда, будто паршивую собаку. Лишь бы он не говорил мне правду, которую ты пытался скрыть от меня.
Холод хуже зимнего пытался сковать его сердце. Чувствовал, как два волка борются внутри него. Нет, три: он сам, отец и дед.
Победит он и только он.

Зима пришла малоснежная и холодная. Словно сама природа ощущала, что новым летом никто сеяться не будет и в отместку решила побить озимые и многолетние культуры. Да еще осенние оттепели с резкими заморозками одели землю в ледяной панцирь. Дичь по лесу бродила голодная, пытаясь хоть что-то добыть из-под льда. Мелкие олени откочевали из леса. Кабаны попытали счастья на оборотничих огородах и сами стали едой. Лось пока держался на ветках. Только совам было раздолье – мыши не могли перебегать под снегом и им приходилось выбираться наверх. Влак смотрел на последних и надеялся, что весной мышами будут не они сами.
Зато тренироваться в своем участке леса было проще. Мало снега, проще пройти. Оборотни уходили малыми группами, учились владеть оружием, атаковать, защищаться. Учились чувствовать плечо соратника. И самое страшное для людей, оборотни пытались овладеть частичной трансформацией: телом полузверя с хваткими руками человека. И тут им снова пригодилась Тихая-Мариабель. Мелкая, по сравнению с крупными самцами, окружавшими её во время тренировок, она объясняла оборотням, знания, что так ото всех берегли вампиры. С оборотнями их роднило перекидывание. Волком они могли обращаться легко и полностью. Но не знали, что можно взять лучшее от обеих ипостасей. Устрашающий вид и гибкость одной, вместе с удобными для удержания оружия руками второй. Вампирша показывала им, объясняла, как прочувствовать обращение. Обычно и вампиры, и оборотни исцелялись быстрее людей. Но теперь Мариабель рассказывала об ином исцелении. Когда-то давно вампиры сумели развить умение исцеляться еще быстрее и травмы на коих сосредоточатся. Она долго не могла объяснить им, как это делать. В итоге сошлись на том, что края раны надо изменить, почувствовать момент, когда исцеляющая сила станет нестерпимой. Сделать место теплее, направив все силы тела к ней. И главное не перебарщивать. На царапины не стоит размениваться, а вот глубокие раны тела, и там, где жизнь начинает вытекать – их надо сделать не опасными хотя бы. И хоть оборотни не имели знаний вампиров, и Мариабель не могла им их дать, они умели чувствовать себя.
– Мои предки бы ужаснулись, чему я учу оборотней,- созналась вампирша, кутаясь в самую теплую шубу, что нашли для нее. И всё равно мерзла – кровь вампиров слишком холодна.
– Мой дед тоже возможно не понял бы меня, - помолчав сознался Влак, как и все оборотни он был лишь в волчьей безрукавке. В движении волки легко согревались.
– Только теперь я поняла, почему запрещено было учить вас неполному обращении и понимать свое тело для регенерации. Вы легко осваиваете, хотя точных знаний о теле у вас нет.
– Зима долгая, объяснишь.
– А что потом? Ты понимаешь, что это один из десятков людских наместников. Люди вам не простят, как и нам.
– Главное начать, а дальше пожар войны разгорится сам. Если мы совладаем с одним из них, отберем наши земли хотя бы у него – станет легче. Я уверен. Мои сородичи точно еще подтянутся. Может и твои присоединятся.
– Ты думаешь мир между нами возможен?
– Ну мы ж с тобой вроде не ругаемся. Может и с другими поладим. Пока в нас не видят свою собственность – всё прекрасно.
– А что с людьми?
– А к пёсьему черту их. Пусть больше не мнят наших хозяев и могут катиться на все стороны. Главное закончить, что начали мои предки – забрать свою свободу.
Они неторопливо вошли в деревню. Вернее, вампирша торопилась, а вот оборотень пытался подстроить свой широкий шаг под нее, чтобы не уйти вперед.
– Я кое-что не пойму. А почему ты не пользуешься рассекателем? – осторожно спросила Мариабель давно засевший вопрос.
– Чем? – опешил Влак.
– У тебя дома явно есть рассекатель, я ощущаю его, – удивилась Мариабель.
Влак ускорился и вампирше пришлось бежать за ним. В доме он осмотрел все углы, пока отдышавшаяся девушка не указала место. Оборотень вскрыл пол. Пришлось долго обшаривать подпол, рыть мусор и землю, прежде чем нашелся сверток. Ткань рассыпалась в руках, открыв грязные ножны и потускневшую рукоять. Оборотень отбросил ножны. Серебристые узоры потускнели от времени. Кромка лезвия была странной. На рукояти была странная выпуклость. Валк огладил её большим пальцем, и кромка осветилась молнией.
– Это и есть рассекатель. Оружие вампиров от других вампиров. Прочное лезвие, лучшая заточка, конечно же серебро, чтобы было больно и сила, что парализует тело и обжигает рану. Его давали верным волкам защищать нас. Ты не знал, – поняла вампирша. – На лезвии в серебре должно быть выгравировано имя волка. Кто-то из твоих предков видимо был телохранителем.
Мысли Валка хаотично носились в голове. Это Волшека? Да нет, дед не был верным псом упырей. Его труд был тяжелым на полях, каменоломнях, лесоповале. Поэтому и воевал дед то топорами, то косой. Бабушка всегда работала с ним наравне. Мать с её семьей всегда работала в полях и в поместье вампира.
Оборотень взял ветошь, сел на лавку и принялся оттирать потемневшее лезвие. Мариабель залезла греться на печь и с интересом поглядывала из-за его плеча. С трудом Влак нашел буквы. Мартиш…
Меч обиженно зазвенел по полу, сверкнув молнией, лавка от рывка перевернулась. Кровь ударила в голову. Отец был..
– Как ты сказала? Это оружие верных солдат вампиров?
Мариабель осторожно кивнула из своего угла.

Хоть имя отца на мече раздражало Влака, он смирился и учился владеть им. Не стоит разбрасываться дарами судьбы даже сомнительными. Хорошее оружие никогда лишним не будет.

Зима шла своим чередом. Морозы нарастали и, казалось, никогда не кончатся. А с ними и усиливалось предвкушение. В деревне стали готовится. Хозяйки чаще бегали друг к другу, молодь что-то мастерила. Ароматные дымки доносили то запахи пирогов, то пива.
– Зачем все это? – Мариабель ехала на огромных санях на самой верхушке хвороста. – Дров же много.
– Жарче горят, – Валк вместе с еще одним волком тащил сани в деревню. Рядом с воплями и рыками носились довольные волчата в обеих ипостасях. Они хорошо помогли, а теперь можно было и поиграть.
– Но нам нужно, чтобы дольше горели, – не поняла вампирша. Но волк лишь в ответ ухмыльнулся, по затылку было видно. Она так и услышала в голове его «узнаешь в свое время». Большего сейчас не понять и Мариабель постаралась лучше укутаться в шубу и шкуру. Всего пару дней назад пила кровь и все равно мерзла. А волки даже в такую холодину носились горячие, как топленные печи. Она видела их желто-красный жар на фоне синеватого снега.
На поле за деревней уже сооружали костры. Туда же сгружали и хворост.
– Мы кого-то зажарим? – поинтересовалась вампирша, путаясь в полах длинной шубы и помогая разгрузить хворост.
¬ и это тоже, – усмехнулась Серая. – Скоро увидишь.

К вечеру костры сложили. Праздник начался в нескольких больших избах. Было тесно, шумно, ярче пахло волками, но Мариабель даже понравилось. Оборотни уже привыкли к ней. Усадили за стол на почетное место рядом с Влаком. Подкладывали куски повкуснее, подливали домашнего вина покрепче.
– Теперь ты скажешь, что происходит? – от жара и вина она была расслаблена и довольна.
– Дак праздник же, – Валк подлил ей еще горячего вина. – Ваши не празднуют Исход зимы? Сегодня наши предки приходят в дома из Облачного Логова. И вот они, мы, сытые и здоровые переживаем холода на их радость. Сейчас еще пойдем отпугивать злых духов, что иногда пробираются с предками и ускорять приход весны горячими кострами. Так что не расслабляйся.
Мариабель удивленно посмотрела на него. Не смотря на немного раздражающий волчий запах, которым пропахло всё и вся, она не хотела вылезать на холод, да еще и отяжелевшая от сытной пищи. Волки странные. Но вскоре все действительно зашевелились.
– Держи, Тихая, – Серая сунула в руки страшную маску и волчью шкуру. – Без этого не выходи из избы. Не вздумай!
– Но…
– Побудь сегодня хорошей волчицей, – Серая наклонилась и ткнулась носом ей в лоб, подбадривая по-волчьи.
Мариабель улыбнулась и смиренно кивнула. Она уже отчаялась понять некоторые странности волков и просто следовала их указаниям. Одеваясь, вампирша и заметить не успела куда делись все самцы. В доме наряжались только самки и молодняк. Самые уязвимые новорожденные и беременные были в другой избе, праздновали отдельно и на улицу в эту ночь не собирались. Вокруг их избы даже была рассыпана охранная смесь соли, бесогона, ромашки и сосновой коры.
– А где остальные? – спросила вампирша Серую.
– А страшные волки уже ждут нас у костров, – томно ответила волчица, нацепляя свою маску со страшным оскалом, черными провалами глаз, мочалом, торчащим во все стороны.
Едва Мариабель оделась так же, Серая потянула её за запястье, вытаскивая на трескучий мороз. Зарница от костров ярко освещала один бок деревни. Луна в россыпи звезд сияла полными лоснящимися боками. Хоть морозец и щипал за щеки, от вина и еды вампирше было жарко. Они бежали к кострам, словно бесы цеплялись за пятки. За ними со смехом и визгами неслись остальные. Волки и правда ждали у костров. Тоже в масках и шкурах. Кто-то хвастался частичной трансформацией и был полузверем. Самцы встретили их воем и ударами в бубны. Мгновение и всё закрутилось. Оборотни рычали, выли, пели и танцевали, бесновались. Вино било в голову. Мир кружился вокруг них. Костры вздымались ввысь, и вскоре первые волки молодые и сильные взлетали над ними. Мариабель в запале тоже перескочила. Ух. Стало страшно и разливалась гордость, что смогла.
И мир перевернулся. Сначала вампирша решила, что в вине было что-то галлюциногенное. Но среди горячих тел и жара костров, словно ветерки пролетали духи. Настоящие духи – в облике зверей-волков. Они праздновали со своими сородичами, прыгали через огонь и выли на луну. И порой клубком сцеплялись с чем-то невидимым ей.
– На что засмотрелась? – от тихого голоса Влака за спиной по спине побежали мурашки. Мариабель развернулась, снимая маску, и нос к носу столкнулась с волком, так близко он стоял.
– Я их вижу, – удивленно сказала она.
– Все видят, – он подошел ближе, по-волчьи широко и довольно улыбаясь, – наши духи приходят проведать нас. А теперь знаешь, что нужно делать?
– Нет, – холод почему-то перестал чувствоваться и кровь сама собой вскипела в жилах.
¬ Бежать, – его улыбка была на удивление теплой. Мариабель послушно развернулась и кинулась прочь. Влак понесся за ней, а с ним и свора духов. Маски и шкуры слетели на снег и остались позади. Вой несся ей в спину. Вроде охота, но она не была добычей. Деревья мелькали вокруг. Духи-волки бежали вровень с ней, обгоняли. Она не знала как, но чувствовала – её подбадривают, словно действительно была из волчьего племени. Прыжок и волк с вампиршей, со смехам покатились по снегу. Влак потерся щекой о щеку и защекотал девушку. Смех и визг сотрясли небеса, как только звезды не осыпались.

Влак сидел перед останками Волшека. Меч Мартиша лежал перед ним. Дед был не против, даже подбадривал «Оружие – сила воина, когда им пользуются. Не важно кто владел, главное в чьих лапах оно сейчас». Такого благословения было достаточно. Оборотень поднялся, подхватив меч.
– Мира не ждут, мир завоёвывают, – сказал Валк слова деда и задул свечи. Дым согласно окутал череп старого оборотня.

Весна пришла сухая, зимний снег едва намочил землю, и она тут же просохла. Озимые погибли, а новое сеять не стали. Когда наместник приехал выяснить, как идут дела – во всех трех деревнях стало пусто, только ветер гулял по деревенским улочкам да облизывал оставленную лишнюю утварь. Ни оборотней, ни запасов, ни вещей первой необходимости. Собаки и охотники не смогли взять след – запах успел выветрится, да и волки всё замели.
– Наместник рвет, мечет и трусит, – довольно растянула губы в волчьей улыбке Аланья. Они с Мариабель только вернулись с разведки. Влак улыбнулся в ответ: кто трусит, тот быстрее выбивается из сил, - вспомнил он про себя старое присловье. – Они начали стягивать припасы. Добрая оставила весточку – волчицы готовы начать.
– Молодцы, – Валк приобнял Аланью за плечи и отвел в сторону. – Ну как тебе с Мариабель?
– Хорошо, когда вампиры на нашей стороне. Ходит тихо и без следов. Когда маскируем ей запах, так вообще невидимка. Не беспокойся, большой волк, она сможет тихо пробраться и поджечь крыши, я научу лучше всех. Даже может выберется, – пообещала волчица.
– Спасибо, это я и хотел знать. Теперь моя очередь, – Валк пошел собирать глав отрядов.
Волки быстрыми набегами нападали на людей, загоняя их в крепость. Нападали одни и те же, нельзя было, чтобы наместник не думал будто волков много. Пусть считает, что воинов мало и надеется на крепость стен.
А на деле.
Несколько лет Аланья умело скрывала своих охотников от переписей. Ей было легче всего. То тут охотников медведь задрал, то там забрели в топь – лес опасное место. И ей верили. Волки так же бросили клич далеко за пределы леса и к весне начали стекаться одиночки и бродяги, давно ждавшие этого часа. Начали присоединяться оборотни из других деревень, тоже уставшие сначала от гнета вампиров, теперь от людского. Все хотели своего мира.

Весна была в полном разгаре. Как и дома за крепостными стенами.
Ночью, пока волки оттянули защитников к воротам, Аланья со своими охотниками прикрыли бесшумный полет Мариабель. Она тенью осела на крыше наместника, подожгла оставленные волчицами-слугами трут и хворост, потом тоже самое с другой, с третьей. Засвистели стрелы. Но вампирша упорно разносила огонь. Потом пропала. Того, что она разожгла – было достаточно. Погода, как в подмогу была сухой, а при сухом воздухе и сырое горит. Да и ветер поднялся хороший, только жарче раздувал пламя. Город за крепостными стенами разгорался. А люди, уставшие от болезней и отравлений – саботажа верных Валку волчиц, были почти без сил и не могли противостоять огню. Лишь без толку выбивались из сил, пытаясь сдержать пожар.
Пробравшиеся под шумок Аланья с отрядом и волки штурмующие ворота ударили одновременно с двух сторон. К рассвету город пал. Первый из многих, если люди попытаются отбиться, первая искра зарождающегося пламени свободы.

Наместник и его приспешники были казнены сразу без суда. Рабочих людей, если те не лезли биться, не трогали. Даже напротив, помогали раненным, предлагали остаться жить миром или уйти с этих земель. Были и те, что остались – их наместник тоже унижал почем зря.
– Влак, Крайт, там Спокойная, Шера и Сивая совсем с ума сошли, – пришел к нему один из воинов. Морда была располосована кем-то из волчиц, отчего волку было обидно. Он ведь за них сражался. – Они каких-то людей наместника укрыли.
– Аланья! – прорычал Валк и все трое пошли к волчицам. Вожак устал, но до отдыха было далеко. За многим надо проследить, дать советы, сдержать опьяненных кровью. Шли самые важные часы после боя. Как волки начнут сейчас, так и продолжиться дальше.
– Дай слово, что жизнь им сохранишь, – сразу кинула вожаку Шера, готовая к драке. За волчицами стояло несколько людских семей. Взрослые закрывали собой детей, успокаивали их. Один юноша стоял ближе к Спокойной, чем к семье. Взгляд отчаянный, разрывающийся между любимой и своими. И готовый постоять за всех. «Иные времена, новые союзы», – подумал вожак, а дед в его голове недовольно заворчал. Влак придержал Аланью, не давая выплеснуть гнев за нарушение иерархии, и кивнул, чтоб говорила дальше свободно. – Они хорошие люди. Были против наместника и его садизма. Только не могли так действовать, как мы смогли. Исподволь старались всё менять. Я точно знаю, помогала им. И они мне помогали, прикрыли от гнева наместника.
– Дай их увести в одно из целых зданий, – подумав, решил Влак. Меньше крови, больше союзников, так он надеялся. – Пусть пока там побудут, я потом с ними поговорю. Можете быть с ними. Крайт?
– Прослежу, чтоб не тронули. И сам тоже поговорю – не могут же все быть злыми, – хотелось ему верить, как и Влаку. Волки не хорьки, не любили убивать сверх необходимого.
По пепелищу разнесся ропот «Вампир!» и Влак с Аланьей поспешно последовали к его источнику. Из подвала наместника выводили пленных. Многие были волками, усталыми и покалеченными. Людей немного, но выглядели еще хуже, словно доживали последние часы. И среди них был вампир, опиравшийся на плечо одного из воинов-волков. Он смотрел на небо, в сторону уже почти вставшего солнца, прежде чем их взгляды встретились. Влак по глазам видел, что старый. Но вид оставался молодым, только шрамы да рубцы еще не сошедшие с тела тревожили его красоту.
– Мартиш?! Мой верный Мартиш? – сначала удивился вампир, пройдя несколько неуверенных шагов к опешившему Влаку. Надежда в глазах растаяла и сменилось болью. – Нет, нет. Ты слишком молод. Но у тебя его меч. Ты сын его? Значит хотя бы ты выжил?
– Откуда? Кто ты? – Влак старался не показать страха, что связал его кишки в узел. За прошедший год он столько узнал о семье, сколько ему за всю жизнь не рассказывали. От новых вопросов совсем разболелась голова.
– Он не говорил? Да и не должен был, умел держать секреты, – устало улыбнулся вампир. – Мартиш был моим охранником, а Валаака, жена его, была чудесной мастерицей при нашем доме. Мы все поддержали восстание оборотней против других вампиров. Пришли на помощь Волшеку. Но люди предали всех, – в его голосе и взгляде пробилась всепоглощающая тоска. – Мартиш сдал меня людям, чтобы сберечь, что осталось от семьи, Валааку и новорожденного сына, и заслужить верность. Мне пришлось приказать ему это. Хоть кто-то...
Мир Влака пошатнулся, но не успел переварить слова вампира, как снова зов. Волчий вой тревожный и требовательный. Оборотень махнул вампиру, мол позже поговорим, и пошел на зов. Волки разбирали доски пепелища, среди них мелькнуло до боли знакомое. Влак ускорился, упал на колени и притянул к себе хрупкое тело.
– Привет, Влачек, - устало улыбнулась обожжёнными губами Мариабель. Её руки так и оставались пока неполными крыльями, сил на окончание трансформации не было. Влак не думая рванул клыками кожу и плоть со своего запястья и поднес к её губам. Уговаривать не пришлось.
– Мари, сегодня мы смогли и выжили.