Илюша и его хозяйка

В городе N, где прогресс измерялся количеством новых сортов самогона, обитал Илюша — живое доказательство того, что эволюция иногда дает задний ход. Мужчина настолько незаметный, что даже собственная тень часто забывала за ним следовать.

Но вот в его жизнь, подобно метеориту в огород, ворвалась Анжелика — женщина столь внушительных размеров, что ее можно было бы использовать как альтернативный источник солнечного затмения. Она узрела в Илюше идеальный объект для своих диктаторских замашек, и вскоре наш "герой" оказался под каблуком размера XXXL.

Их брак стал настоящим подарком для местных сплетников. Теперь у них было круглосуточное реалити-шоу "Красавица и Чудовище: Версия для взрослых", где роли периодически менялись.

Супружеский долг превратился для Илюши в ежедневный подвиг Геракла. "Вперед, легионер!" — командовала Анжелика, словно забыв, что единственное, что Илюша мог завоевать — это, возможно, симпатию глистов.

Когда у Илюши выпал зуб, он возликовал, думая, что теперь сможет сойти за бывалого морского волка. Но Анжелика быстро погасила этот огонек свободы, вероятно опасаясь, что следующим шагом будет покупка попугая и деревянной ноги.

Летние заплывы Анжелики стали главным событием для местных экологов. Они с интересом наблюдали, как целая экосистема пытается адаптироваться к внезапному появлению нового островного государства. Илюша же на берегу изображал нечто среднее между спасателем Малибу и испуганным пингвином.

Их гардероб был настолько похож, что местные остряки шутили: "Вот идут два сапога пара — один сапог просто чуть больше подержанный".

Когда судьба решила подкинуть Илюше лотерейный билет в виде новой влюбленности, он быстро понял, что джекпот в его случае — это дожить до утра без увечий. Любовь к свободе быстро уступила место любви к жизни, пусть и такой сомнительной.

Так и продолжал Илюша свое унылое существование, иногда утешая себя мыслью, что где-то в параллельной вселенной его альтер-эго наверняка живет еще хуже. Хотя, учитывая безграничность мультивселенной, даже это утешение было весьма сомнительным.