часть 10 Иванов Сашка, милиция и летающие горшки

                Вами интересуется милиция!
      А в школе в эту весну и дети стали не спокойными. Иванов Саша вляпался в плохую историю. Сам не участвовал, но каким-то образом был в курсе того события, которым заинтересовалась милиция. Кто-то украл мотоцикл. В одно прекрасное утро меня вызывает директор.
     - Что у вас там происходит, Любовь Гоговна. Вами интересуется милиция. Иванов, кажется, ваш ученик. Где ваш Иванов?
     - Иванов  Александр у меня в классе есть. Он сегодня не пришел в школу.
     - Вот и  поинтересуйтесь, почему Иванов не пришел в школу?
    - После уроков я это сделаю.
     - Нет,  Вы сейчас же пойдете в милицию. Вас там ждут.
     Явно не договаривает. Сначала ошарашил тем, что мной интересуется милиция, потом оказалось, что все же не мной, а моим учеником интересуется милиция.
     - Вам ясно?-рявкнул директор, заметив мое замешательство.
     - Ясно. Разрешите идти?
      И я пошла в милицию. Там мне объяснили, что мой Иванов вроде как свидетель угона, но парнишка напугался и сбежал из дома.
     - Всю субботу и воскресенье его искали. Теперь осталось только в тайге искать,- сказал милиционер. 
     - Что же вы так его напугали? Это же ребенок! И тем более сами знаете, что угнал не он.
     - Да, но он знает тех, кто это сделал. Давайте подключайтесь к поискам,- сказал милиционер.
       Вышла я на улицу, в полной растерянности. Поняла я одно, что искать надо мне, и нигде-нибудь, а в тайге. Пришла домой, написала записку Анне: «Иду в тайгу, искать Иванова». Надела кеды и носки, прихватила кофту и пошла… в тайгу. Пошла на трассу, куда идти, где эта тайга? Вот так я и шла, как говорится, куда глаза глядят. Поселок остался позади, но пока не видно  леса. Я считала, что тайга-это что- то вроде леса, только растительность должна быть не очень высокой. Да, очень глубокие познания на тот момент о тайге были у меня, рожденной в одной из столиц необъятной родины своей у самого теплого моря.. Трасса рядом. Поревела, устала, уже темнело. Понимаю, что делаю что-то не то.  «Может вернуться?» - подумала я. И тут услышала, сигналит мне кто-то и будто Аннушка зовет меня. Обернулась, вижу - летит в мою сторону в пыли мотоцикл. Анна пришла домой, прочитала записку, помчалась вниз во двор, влетела к директору домой и, не сдерживая слез, возмущенно спросила:
     - Как вам в голову пришло Любовь Гоговну в тайгу посылать? Некого было послать что ли? Она же пропадет там.
     Директор соединился с милицией, милиция отнекивалась: «Никакую учительницу в тайгу не посылали на поиски». И пока они переговаривались, Аннушка уже влетела в милицию. Через пару минут она сидела в милицейской тарахтелке и командовала.  Надо ехать в сторону школы и дальше, дальше. Участковый бурчал, но надо было знать мою подругу. Сказала надо туда, все -поехали и догнали.
     Дома воду натаскали, нагрели, помылись, переварили происшедшее, а тут и рассвет. И стук в дверь.
     - Кто там?
     -  Милиция.
     - Нашли его? - завопили мы с Анной, открыв дверь.
     - Нашли. Сидит на чердаке у деда в огороде и вас требует.
     - Меня?
     - Сам не спускается и лестницу убрал. Заявил, что если Гоговна приедет и скажет спуститься - он спустится. Не верит мне,- объяснил участковый.
    «Ммм да, придется в баню пойти. Второй раз таскать воду из качка я не отважусь»,- подумала я. Мы приехали, и действительно, Сашка спустился после того, как я слово дала, что в милицию его не заберут. Всех и без него уже поймали.
   
               
                Летящие горшки.
       Через пару недель, когда в классах стало жарко от весеннего солнышко - стали открывали окна. А это означало, что учитель ни на минуту не мог удалиться из кабинета на перемене. Я или всех просила выйти и, закрыв кабинет на ключ, уходила в столовую или в учительскую, или сидела в кабинете. А мой распрекрасный Иванов на уроках в других кабинетах незаметно сбрасывал горшки с цветами за окно. Вызывает меня директор, и не успела я вторую ногу поставить в кабинет, как услышала:
      - Почему горшки с ваших окон летят?
     - Разберусь,- коротко ответила я. При этом я знала, что из моего кабинета сегодня, да и раньше никакие горшки не исчезали. Значит что-то не так в словах директора. С другой стороны не будет же директор врать, что перед ним пролетел горшок и разбился в дребезги.
     - Разберитесь, Любовь Гоговна!. И тут он добавил свою излюбленную угрозу: «Разберитесь, иначе я меры приму!»
«Ну, вот и я дождалась этой угрозы,- подумала я.- Интересно какие он меры примет?». Подумала, но разумеется, не стала спрашивать. Пошла к своим ученикам и узнала, что Сашка в разных кабинетах балуется тем, что выбрасывает горшки за окно. Мне стоило сил сдержаться, чтоб не пойти к коллегам и не сказать им, что есть другой способ. Например, поговорить с учеником, с его классным руководителем, а не бежать к директору жаловаться. А у того виновен классный, всегда классный и только классный руководитель.
    Я буквально недавно была у директора «на ковре» из-за своих мальчишек.
     - Вы сорвали крючок в мужском туалете! -вопил он, при моем появлении на ковре. Два его маленьких зрачка при этом соединялись в одно единое.
     - У меня нет привычки, ходить по мужским туалетам. Да еще срывать крючки,- огрызнулась я как можно спокойнее, двинулась в сторону дверей.
     - Не выкручивайтесь, а меры принимайте.
     - Будет сделано.
    Иду в класс. Спрашиваю, класс молчит. Спрашиваю мальчиков, те всё и выложили. Оказывается, дело было так. Сорвали крючок другие ребята, а мои попались. Верю, по глазам вижу, они не участвовали. Все сбежали, а мои остались. Их и объявили виновными. Пришлось мальчишек собрать отдельно, отругать.  «Соображать надо!- сказала я им. - Если вы находитесь там, где кто-то хулиганит, а у вас нет силенок их остановить, так уйдите, хотя бы. Чего глазеть на безобразие? И вообще, думать надо, где и с кем стоять - не маленькие уже».
 Вот такой привод к директору я буквально только прошла, и теперь опять «вызов на ковер», как говорили между собой учителя.  Причина? Летающие горшки.
      Итак, иду на ковер. И на этот раз уже с угрозой в голосе директор меня предупредил: «Примите меры, иначе я приму меры». Сказать, что я дрожать начала от этой фразы? Да нет. Просто на языке все время вертелось то, что не стоило говорить директору.
Ума хватила язык задержать за зубами. Пошла принимать меры к Иванову
. Оставляю его в кабинете после урока, закрываю дверь и, схватив этого наголову выше меня балбеса за грудки, тихонечко толкаю к стене пару раз и издаю змееподобное шипение: «Еще раз, ещ-щ-е хоть один горшок за окно бросишь, я сама на тебя горшок надену и по школе проведу. Пусть видят, что головы у моего Иванова нет. Тоже мне нашел хобби!
Трясла я его так, что вся рубаха  у него их брюк повылезала. Я отошла от него, открыла дверь. А он стоит у стены, голову повесил и не двигается. Посмотрела на этого подростка, широкий такой, высокий, а я ему по плечи, и так смешно стало. Ну, хорош! Впрочем мои были все самые хорошие. Вот-вот рассмеюсь.
     - Иди,- говорю домой,- и подумай. Ты - Иванов, на Ивановых вся страна держится.
     Сашка почесал голову, посмотрел на меня, вздохнул. А я продолжала говорить: «Не позорь себя, свой класс и меня. И чтоб на английском в группе своей у молодой учительницы без фокусов, ясно!?»
     -Ясно,- переваливаясь с ноги на ногу, тихо промолвил Сашка, заправляя рубаху..
     Ушел, я собралась и пошла домой. В столовую я в тот день не попала. Хорошо, что Аннушка  вчера успела купить хлеб и банку джема. Пили чай и ели джем с хлебом. Смеялись над моим рассказом о том, как я «меры принимаю и воспитываю» детей. Сделали вывод, что по большому счету, у классного руководителя нет ни каких мер в руках. Один классный - не воин. В семье, прежде всего родителям надо заниматься своими детьми, а не на школу сбрасывать воспитание. И пришла мысль, что учитель-предметник и классный руководитель в одном лице - это несусветная глупость. Как и классы, в которых по 35-40 учеников. И больше всего нервировало и отталкивало «мудрое руководство» .Долго не могли уснуть две молоденькие учительницы рассуждая о работе в школе.
     Годы прошли, и ничего не изменилось в системе школьного образования. Все та же несусветная возня, суть не меняется, вывески другие.
     Когда весна вошла в полную силу, нас с Анной так потянуло домой. Пару раз погуляли возле озера. И так заныла душа, так потянуло меня к морю. Дни недели считали, крестики ставили на цифрах в календаре.  В июне начались экзамены в школах. Мои, раз 1000 задавали мне вопрос:
     - Вы вернетесь?
     - Конечно, вернусь.
     Улетали мы с Аннушкой почти одновременно в наш  первый учительский отпуск, на целых два летних  месяца. Это были для меня судьбоносные эти два месяца. Случилась любовь, я встретила «свою крышку», как говорила моя бабушка. Но все обернулось так, что я вынуждена была вернуться в Болотное. Вернулось тело мое, а душа осталась в Баку.                .