О жизни и творчестве В. Б. Ходасевича

Эссе

Мы живем в интересное время – перед нами, читателями, открылись кладовые, некогда
запрещенной литературы в разные годы развитого социализма нашей необъятной Родины.
Талант наших писателей поистине велик, их рукописи ожили, заговорили о своем
времени, судьбах людей, прославивших историю нашего Отечества. В 90-е годы
прошлого века хлынул поток литературы дальнего зарубежья. В нем выделяется
творчество Владислава Фелициановича Ходасевича. В этом году исполняется 138 лет со
дня его рождения 28 мая 1886 город Москва. Передо мной лежит редкое издание книги
стихов В. Ходасевича наиболее полное, охватывающее все его творчество: - «Колеблемый
треножник», М; Советский писатель,1991.
Вчитываюсь в тексты стихов, трудно воспринимаемые - с множеством философских
размышлений о смысле жизни, но вот одно из них навеяно Пушкиным, его детством,
написано в стиле девятнадцатого века:
Не матерью, но тульскою крестьянкой
Еленой Кузиной я выкормлен. Она
Свивальники мне грела над лежанкой,
Крестила на ночь от дурного сна.
Она не знала сказок и не пела,
Зато всегда хранила для меня
В заветном сундуке, обитом жестью белой,
То пряник вяземский, то мятного коня.
Она меня молитвам не учила,
Но отдала мне безраздельно все:
И материнство горькое свое,
И просто все, что дорого ей было.
Лишь раз, когда упал я из окна,
И встал живой (как помню этот день я!),
Грошовую свечу за чудное спасенье
У Иверской поставила она.
И вот, Россия, "громкая держава",
Ее сосцы губами теребя,
Я высосал мучительное право
Тебя любить и проклинать тебя.
В том честном подвиге, в том счастье песнопений,
Которому служу я каждый миг,
Учитель мой - твой чудотворный гений,
И поприще - волшебный твой язык.
И пред твоими слабыми сынами
Еще порой гордиться я могу,
Что сей язык, завещанный веками,
Любовней и ревнивей берегу...
Года бегут. Грядущего не надо,
Минувшее в душе пережжено,
Но тайная жива еще отрада,
Что есть и мне прибежище одно:
Там, где на сердце, съеденном червями,
Любовь ко мне нетленно затая,
Спит рядом с царскими, ходынскими гостями
Елена Кузина, кормилица моя.
12 марта 1917 года
Поэт в этом стихотворении рассказывает о своем детстве, няне, выражает свое отношение
к буржуазной Февральской революции в России, явно не принимая её. А годом позднее на
него навевают совсем другие мысли:
О себе
Нет, есть во мне прекрасное, но стыдно
Его назвать перед самим собой,
Перед людьми ж – подавно: с их обидой
Душа не примирится похвалой...
Пусть потомки с гордой любовью
Про дедов легенды сложат –
В нашем сердце грехом и кровью
Каждый день отмечен и прожит.
Горе нам, что по воле Божьей
В страшный час сей мир посетили!
1918 В. Ходасевич (Колеблемый треножник стр.17, М; Советский писатель 1991)
Это сказано в начале его творчества, но глубинное переосмысление прожитого поражает
насыщенностью состояния его души. Можно сказать, что поэт подвел итог своей жизни,
хотя написал эти строки в возрасте 32 лет.
Современники пишут о поэте как о человеке, замкнутом в своем мире, отрешенном от
всего окружения. Сказывалось слабое здоровье, даже на лице проступал серо-зеленый
оттенок кожи на фоне сверкающего пенсне, что придавало его образу некоторую
загадочность. Вел ночной образ жизни, много писал в такое время суток. Постоянное
недосыпание ночью сваливало его днем подолгу лежать в кровати, мысль его постоянно
работала над осмыслением всего сущего. Такое углубление в самого себя частенько
приводило его к депрессии. Живя в Москве и, плодотворно работая, он составил и издал
пять книг стихов – «Молодость» (М., 1908), «Счастливый домик» (М., 1914), «Путем
зерна» (М., 1920), «Тяжелая лира» (М., 1922). В издательском деле ему помогал писатель
Алексей Максимович Горький. Одно время у него работал В. Ходасевич по изданию
серии книг «Всемирная литература». Поэт не принял Октябрьскую революцию и в июне
1922 года уехал заграницу через Ригу в Берлин, а затем в Париж, где и доживал последние
годы жизни. С ним уехала вторая его жена Нина Берберова, благодаря которой он
фактически и выжил за рубежом. Она старалась облегчить его тяжелую бедную жизнь,
скромно питались, сводили концы с концами. Помогало выживать братство русских
писателей из России. При этом они находили силы для творческого полноценного труда,
заочно любя свою Россию, вынужденные её покинуть навсегда по разногласию с
общественной жизнью того времени. За годы эмиграции В. Ходасевича издал книги -
«Сборник стихов» (Париж, 1927), «Державин» (Париж, 1931, «О Пушкине»
(Берлин»,1937), «Некрополь. Воспоминания» (Брюссель, 1939).
В предисловии своих воспоминаний поэт пишет: - «Символисты не хотели отделять
писателя от человека, литературную биографию – от личной. Символизм не хотел быть
только художественной школой, литературным течением. Все время он порывался стать
жизненно творческим методом, и в том была его глубочайшая, быть может, невоплотимая
правда, но в постоянном стремлении к этой правде протекла, в сущности, вся его история.
Это был ряд попыток, порой истинно героических, – найти сплав жизни и творчества,
своего рода философский камень искусства. Символизм упорно искал в своей среде гения,
который сумел бы слить жизнь и творчество воедино. Мы знаем теперь, что гений такой
не явился, формула не была открыта. Дело свелось к тому, что история символистов
превратилась в историю разбитых жизней, а их творчество как бы не совсем состоялось в
должной мере: часть творческой энергии, часть внутреннего опыта воплощалась в
писаниях, а часть уходило в текущую жизнь».
В лице Ходасевича мы увидели не только поэта редкого дарования, но и прекрасного
мастера литературного портрета. Пути русского символизма, акмеизма и других
литературных течений представлены в трагических судьбах людей, их устремлениях к
поиску новых образов в литературе. Это значительно расширило наше знакомство с
писателями Серебряного века, за что мы очень благодарны Владиславу Ходасевичу.
В своих воспоминаниях он отразил жизнь и творчество своих собратьев по перу – В.
Брюсов, А. Белый, Гумилев и Блок, Сологуб, Есенин, А. М. Горький.
В предисловии очерка о Горьком поэт пишет: - «Я предлагаю вниманию читателей беглый
очерк, содержащий лишь несколько наблюдений и мыслей, которые кажутся мне
небесполезными для понимания личности Горького. Я даже решаюсь полагать, что эти
наблюдения пригодятся и для понимания той стороны его жизни и деятельности, которой
в данную минуту я не намерен касаться. Большая часть моего общения с Горьким
протекла в обстановке почти деревенской, когда природный характер человека не
заслонен обстоятельствами городской жизни. Поэтому я для начала коснусь самых
внешних черт его жизни, повседневных его привычек».
Доподлинно известно, что когда Горький собирался вернуться на Родину в 1936 году, он
обратился со словами к Ходасевичу: - «Когда я умру, ты напиши обо мне». Ученик
классика блестяще выполнил просьбу учителя. В настоящее время мы знаем подробно о
жизни, творчестве, круге общения Горького за рубежом, знаем его друзей и недругов,
саму атмосферу его окружения. Всем читателям я рекомендую прочесть это бесценное
свидетельство современника о нашем основателе социалистического реализма, который и
в наше время здравствует, служит хорошим примером для осмысления литературного
направления для всех начинающих писателей.
Владимир Набоков ярко показал нам посмертную славу поэта в своем «Эссе о
Ходасевиче»: - «Крупнейший поэт нашего времени, литературный потомок Пушкина по
линии великого поэта Федора Ивановича Тютчева, он останется гордостью русской
поэзии, пока жива последняя память о ней. Его дар тем более разителен, что полностью
развит в годы отупения нашей словесности, когда революция аккуратно разделила поэтов
на штатных и заштатных». Для нас Ходасевич штатный русский поэт, классик начала
двадцатого века:
В заботах каждого дня
Живу, а душа под спудом
Каким-то пламенным чудом
Живет помимо меня.
И часто, спеша в никуда,
Иль над книгой сижу,
Вдруг слышу ропот огня,
И глаза закрываю, молчу.
14 декабря 1916 — 7 января 1917
В этом стихотворении весь поэт – его душа и мысли в начале творческого пути!

14.05.2024 Игорь Назаров / Игорь Сибиряк /.