Рождение

Этот звук заставил меня  прислушаться, несмотря на то , что стояла страшная какофония звуков – птицы щебетали просто с остервенением,  они наконец-то дождались весны – она пришла, и каждая  свистела, пела и щебетала, перебивая другую.

Но я не мог   не прислушаться - звук исходил из полуразрушенной церкви, откуда-то из ее глубины -   звук   очень похожий на  блеяние  только родившегося козленка, но это точно не был козленок – здесь их быть не могло – здесь деревня, в которой   коз не у  кого не было, и только я сейчас    гонял несколько   из своего непослушного стада, но они уже  все разродились, и козлята были на другом пастбище – в  нескольких километрах от деревни.

Звук повторился еще раз, я  его ждал с каким-то непонятным трепетом и надеждой -  ведь это должно было случаться - мне это не  причудилось или все-таки причудилось?
Вот еще раз. Это блеяние или нет? Это скорее    голос младенца, крик человечка?

Мне стало не по себе – с одной стороны  это надежда, что  откуда-то взялся еще один козленок – это уже хорошо, но  появившийся ниоткуда ребенок – что он мог принести и откуда он мог взяться?
Крик последовал в третий раз и я понял, что происходит что-то совсем необычное.
 
От постройки осталась только  колокольня и часть церкви, которую пытались  уже несколько лет восстановить.

Что там было  внутри этого полуразвалившегося  здания?   Я    решился все-таки посмотреть -     ведь там мог находиться действительно живой ребенок – как он там появился?   Даже представить себе было невозможно, даже   предположить что-то было нельзя, но  какой-то голос  упорно призывал, кто –то подавал голос  из церкви - это я отчетливо слышу три раза, а точнее два отчетливо и   первый раз, когда мне показалось, что раздается  причудливое   блеянье.

Я   сделал несколько шагов в  сторону церкви - всего несколько шагов и застыл  у  приоткрытой двери. Дверь   деревянная,  обитая железом, и наверняка с очень-очень старых времен – она хорошо сохранилась.

Хотя она и  была покрыта какой-то необычной ржавчиной – даже не ржавчиной, а  каким-то столетним налетом на железо, на металл, который  уже  представлял собой благородную патину. Я открыл дверь и прошел внутрь.
И вот я вхожу в церковь и слышу еще один вскрик младенца – сейчас я  уже точно понял, что это ребенок, нет не ребенок, а младенец, маленький человек. По коже  пошли мурашки.

Но тут раздается еще один вскрик, как будто кто-то зло меня окликает, и я   окаменеваю на одном месте – кто это мог быть, и  что происходит? Я лихорадочно  возвращаюсь наружу и смотрю на колокольню, там в вышине  сидят несколько ворон, которые лихорадочно пытаются привлечь мое внимание, заставить меня не входить в церковь. Их  голос настолько   похож на человеческий, что мурашки на моей спине уступают  место холодному поту.

Несколько  серых теней бросаются с уступов и,  взмахнув крыльями, улетают, сделав свое чёрное дело, предупредив меня о   неправильности моего .. движения???

Что это значило? Я не мог  понять. Снова зайдя в церковь,  я  делаю в сумраке  еще несколько шагов, я увидел что-то необычное - маленькое, тело, лежащее на  известке, которая нападала кусками с потолка и стен.

Зрелище абсолютно невменяемое, нереальное и абсолютно шокирующее -  передо мной лежал младенец, именно младенец. Лежал на полу из извести  и подавал голос. Он лежал голый, прямо на известке и  ….  никакой подстилки, никакого одеяла, он даже не был спеленат -  просто голый младенец на известке внутри церкви! И он каким-то невообразимым светом выделялся в  этом сумраке.

Я сделал несколько шагов  по направлению к нему, я уже стою над ним, вот он передо мной. Это мальчик,  а вот и пуповина- точнее место, где  пуповина  должна быть. Сам младенец какой-то  мокрый и   склизкий, но непонятно, как он мог здесь очутиться, я не видел, как рождаются дети -  десятки козлят рождались у меня на руках, липкие и грязные, все в  каких-то остатках  внутренней плоти,  но этот человеческий младенец был первым ребенком, который родился буквально на моих  глазах.
Но почему у меня на глазах? Я никого не видел, да и не было никого рядом, где та женщина, которая была его матерью? Я  этого сказать не мог. На полу не было ни одного следа- только следы веток, которыми метут пол. Как он мог родиться на моих глазах, если рядом не было матери? Куда она делась, и как произошло рождение – следов не было!!?

Но это еще не все, я чувствовал, что мне становиться все хуже и хуже. Я чувствую, что рассудок  пытается покинуть меня, мозг перестает обрабатывать информацию и с наслаждением хочет принять какую-то элементарную истину.
 
Нигде нет матери младенца, он брошен на пол, хоть и   выметенный, но эта   известка, этот камень - он ледяной.  Что у него с пуповиной? – я стараюсь ее рассмотреть, но не могу ничего понять – у него нет ни пуповины, ни  того места, куда она прикреплялась – обычно у козлят, если она сама не обрывается или коза ее не перекусывает, то  пуповину я обрываю или обрезаю после рождения. Но у него нет пуповины – только место где она была когда-то, быть может несколько месяцев назад или  даже лет.   Хотя он выглядит, как только рожденный младенец, которому нет и нескольких часов – только   минуты отрывают его от утробы матери.

Судя по всему, тот первый крик - это первый крик появившегося на земле человека.
Я протягиваю к нему руки и беру его, он крошечный, как маленький   козленок- я уже давно не держал таких  крохотных. Сколько  он весит   - не больше 3-4 килограммов, он весь мокрый и скользкий, противный ли он? Нет.  В своей  липкости и грязи – он какой-то необычайно чистый и прекрасный. Я начинаю его прижимать к себе. Хотя  и сам   в грязной рубашке, но я его прижимаю, и мне кажется, что он прижимается ко мне, что от него  идет какая-то энергия, теплота  и свет.

Что происходит?  Он молчит, я боюсь посмотреть  на него, я прижимаю  его к себе – то ли хочу погреть, то ли хочу погреться от него. Скорее   всего я хочу защитить  его и защититься от всех напастей и горестей , которые есть у меня, я хочу, чтобы мы вместе защитились от той суеты и грязи, которая есть в этом мире.

Я несу его к выходу, прижимая его к груди, младенец молчит, и мне  кажется, что он внимательно  смотрит на меня. Я не могу на него  посмотреть, особенно   ему  в глаза – он   слишком близок к моей груди, он уже мое Я.
Каждый шаг, каждое  мое движение отдается гулко в высоком своде – церковь очень высокая и  преображает звук с неповторимым эффектом.  Как только я зашел в церковь, младенец не издал ни одного звука, только смотрел на меня и  слушал стуки моего сердца, так мне во всяком случае показалось! Кто кого  нашел и кто кого несет – сейчас для меня становится абсолютно непонятно.

Я выхожу  на свет. Меня окружают козы – удивительное дело,  такой привычки у них нет  - обычно они пасутся сами по себя и  приходят только тогда, когда  я их зову.

Но сейчас я не могу сказать ни одного слова, не сделать ни одного крика – я   просто  боюсь потревожить младенца.
Но козы окружают нас и смотрят на меня, как будто спрашивают – откуда этот малыш взялся?

Какое им дело? Это мой малыш, это мой младенец!
Я  несу его к дому, открываю дверь, кладу его   на кровать – он не произносит ни слова, ни звука!

Он   молчит и только теперь я могу посмотреть ему  в глаза! Я вижу, что он очень внимательно смотрит на меня  и смотрит не взглядом  младенца, а взглядом взрослого человека (человека ли?), обладающего   жизненным опытом не менее моего.

Мне хочется спросить,  как его зовут, но я не могу произнести ни одного слова - он меня просто  очаровал, нет не очаровал, а  заставил как-то по другому ощущать реальную действительность. Она стала совсем другой - все вокруг осталось таким же, как и было пару часов назад, но все   сразу переменилось,  все стало совсем другим,  пол, стены, потолок, они как-бы раздвинулись, что-то произошло, что-то изменилось. Изменился я сам, я перестал вообще что-то понимать и что-то ощущать. Я перестал действовать рационально и   стал делать вещи какие-то непонятные.
Зачем я так  долго смотрю на него? Ведь я должен умыть его, я должен согреть его, а  я просто стою и смотрю на него, зачарованный какой-то необычайной силой и не могу ничего начать делать – еще немного и он начнет кричать – ведь еще достаточно холодно и он зябнет.

Я   наливаю воду в чайник и   включаю его в розетку – проходит одна минута и я  наливаю воду в тазик, беру полотенце и начинаю  вытирать младенца, но ничего не происходит – младенец уже практически  сухой и чистый, а самое главное, от него идет какая-то энергия и свет, он даже пахнет как-то необычно,  он пахнет  утренним светом, он пахнет солнечными лучами и весенним громом. Что это такое?  Я сам не могу понять, что это такое, но это именно так – светом, лучами  и громом!
Я беру младенца на руки – его надо во что-то закутать, но он  абсолютно теплый , ему тепло и комфортно, несмотря на то, что в доме достаточно прохладно – земля еще не прогрелась и отдает потихоньку холод в дом.

Я  беру полотенце и как-то пытаюсь сделать подгузник, это у меня получается не очень хорошо, но вроде что-то подобное выходит.  Я  беру его на руки – что мне с ним делать? Я открываю дверь, выхожу на улицу и иду   с ребенком  к соседям через два участка.

Я должен показать всем это сокровище, но я не знаю зачем  его показывать, что с ним делать?

Если это человек, то его необходимо срочно передавать в ясли  или хотя бы отнести   в полицию, чтобы они нашли его мать.
А если это   не человек? Но тогда кто-же это?

Соседи,   видя меня в окно, выходят из   дома и как-то странно смотрят на ребенка  и на меня. Они тоже ничего не понимают – откуда я его   взял.
Я говорю: «Вот  появился в церкви, он плакал, и мне пришлось взять его  на руки».
Но  для них он тоже кажется каким-то странным и необычным – это не  человеческий ребенок, это   что-то другое.

Если бы это был ребенок – они   сразу бы  забеспокоились и  побежали в дом за одеждой для него и   растапливать  печь, но они стоят в немом удивлении.
«Кто это?» - возникает  вопрос в их глазах.  Они смотрят на младенца и  находятся в  полном недоумении.

Следует фраза: «Он не плакал, он звал тебя».  Я не понимаю, как это могла произнести соседка, которой не было  в церкви и которая не слышала младенца – почему она  произнесла эти слова или это были не слова,  а ее мысли? Даже не ее мысли, а мысли кого-то другого – может быть  этого самого младенца?

Как  он меня звал?  А самое главное куда? Неужели он просто пытался меня подозвать к себе, напомнить всему миру, что вот он явился на свет,  а вокруг никого нет – все только и зовут его, а когда он приходит, то никого  и не дождешься…

Может быть  все так просто  объясняется  -  он спустился с небес? Потому, что все просили приди, спаси и сохрани? Может быть это только мне показалось, что он лежал на известковом полу. А на самом деле он воплотился из небытия?
Нет, такого не   может быть,  я явственно  ощутил  на его спине, когда брал его на руки, прилипшие к влажной коже кусочки штукатурки….