Сила искусства

Был у нас одноклассник – Борька Стыскин, после 8-го ушёл. Иногда мы у него собирались, обсуждали чего или байки его слушали, типа, про прадеда, который был купцом первой гильдии… Дело не в этом, конечно, а в том, что как-то так складывалось, что фантазии у Борьки регулярно получали воплощение. Вот, например, посмотрели мы Остров Сокровищ (а время это было, когда, если фильм выходил, то вся страна его смотрела). А Борька и говорит: да ерунда, это всё. Я такую трубку Бен Ганна сам сделаю! Пришли к нему, а он берёт, значит, свою лыжную палку алюминиевую, отпиливает с обеих сторон. Достал у мамы спицу короткую, поролон где-то оторвал, подогнал, чтобы плотно прилегало. Дунул – и спица с поролоном, сделав небольшую дугу, красиво втыкается в дверь. Поставили мы тогда два стула в 2.5 м. друг от друга. На один он водрузил учебник по физике, а от другого мы по очереди «стреляли». Чем сильнее дунешь, тем быстрее летит. В общем, кто больше страниц за раз пробьёт, тот и победил. Через полчаса дыхалки наши сдохли, и голова несколько стала подкруживаться. Учебник отчасти стал напоминать дуршлаг. До сих пор поражаюсь, как он его Асе Захаровне сдал.
Но это была только присказка. Сказка будет впереди! Сидел как-то у Бори Димка Голубев. Смотрели они, кажется, «Десять негритят». Борька и говорит, что классно, всё-таки эти гримёры работают, так натурально получается. - Да, ну, говорит Голубовский, - я сам, знаете ли, артист больших и малых театров, так нарисую, что ни один патологоанатом не отличит! - Ну, это, Дим, ты гонишь! - Да, наспор! - А давай! За Борей не заржавело: достаёт он набор гуаши, ну, этот, который шесть баночек в картонной коробке, кисточки разные… И Димка приступает к действу. Нарисовал аккуратненькую чёрную дырочку на виске Борьки, добавил, там красные подтёки и всё такое. Борька берёт мамино ручное зеркало, подходит к большому зеркалу в трельяже. Рассматривает всю эту красоту и говорит: – Да, ну! Мастер называется! А осколки кости височной где? А Голубовский ему – ты, мол, не критикуй раньше времени, я ещё не закончил! Берёт банку цинковых белил, добавляет там немного и довольный результатом оставляет Борю наедине с зеркалом и произведением гримёрного искусства.  – Видела бы сейчас тебя твоя мама, она бы вообще в обморок упала. - Тю! Говорит Борька – ты мою маму не знаешь! У неё, типа, сильно развитое критическое мышление. Она на такую фигню не поведётся! Задел, так сказать, автора за живое. - Знаешь, что, Боря! Ты говори-говори, да не заговаривайся. Здорово же получилось! Но тут уже Боря в позу встал – Давай, говорит, проверим! Дождались они вечера. Ближе к шести лёг, значит, Боря в дверях дырочкой наверх. Голубовский ещё у него в холодильнике томатный сок взял, полил его немного, лужу рядом небольшую сделал. Одним словом, мама борина, как дверь открыла, так обратно на лестницу в обморок и рухнула. Голубовский эту картину как увидел – Знаешь, Боря, я это, пойду, пожалуй! И свинтил по-быстрому. Боря потом маму весь вечер корвалолом отпаивал. А папа борин, в общем человек скромный и тихий, наверное, единственный раз в жизни высек его как сидорову козу. Голубовский долго ещё потом к Борьке не ходил. Так, на всякий случай!