ИЗ ЗОНЫ СВО

ПРОЛОГ.
   
        Три месяца назад получил интересный материал из зоны СВО о судьбе офицера, полковника в отставке и молодого парня, из Донецка, воевавшего с начала Донецких событий -14-года.
       Материал меня просто захватил, но т.к. многих фактов не хватало, поведение героев требовалось как-то обосновать, то я сел в машину и сначала поехал в Тверь, где повстречался с непосредственными участниками событий, а за тем, купив ящик сигарет и другую, необходимую для солдат в полевых условиях, мелочь, через Луганское КПП «Изварино» проехал в бригаду, где воевали герои моего рассказа.

       Встретили меня как родного, охотно делились теми крохами информации об этих персонажах и, получил всё что хотел.
       Собрался возвращаться, как один из бойцов, получивший отпуск, попросил заехать в Белгородскую область и вывезти жену его брата с дочерью в центральную Россию. Внешне под Белгородом было спокойно, но по дороге было много наших постов с военной полицией и на каждом предупреждали об осторожности.

        Домой не вернулся … в машине скорой помощи попал в больницу в Брянской области, напичканный обезболивающими и без машины.

        В моё авто попал дрон «небаратьев» - летел прямо мне на встречу, спереди. Снижался дрон и издали был хорошо заметен. Я ударил по тормозам. Украинский оператор слегка просчитался – очевидно направляя дрон в лобовое стекло, но попал в решётку радиатора - капот сорвало и закинуло на лобовое стекло…
         Моих пассажиров с заднего сидения выбросило из машины.  Водительскую дверцу зажало и, с трудом, мой знакомый вытащил меня из горящей машины. Все живы, все слегка ранены, а я немного поджарился в горевшей машине – ожоги 3-ей степени и 26 дней госпитализации.

         Пальцы пока слушаются плохо, ожоги долечиваю самыми современными кремами-бальзамами «Спасатель» и «Стелланин-ПЭГ»(может кому и понадобится…)  Вот поэтому я и пропал с просторов Прозы и Стихиры более чем на 2 месяца.
         К сожалению «редактор» Прозы технически не позволяет размещать более 1-го снимка, а порой нужно для более полной картины момента и потому:
       я пишу, а страницей руководит мой сын, потому, как оказывается, «я ничерта не понимаю в современной компьютерной жизни». Что из этого получится не знаю, но по новому адресу уже больше тысячи читателей.
         И моё предупреждение – пока не следует без весомой причины самостоятельно приближаться к районам боевых действий.

        На на первом фото - таким я уезжал.
        На втором - так выгляжу сейчас, после госпиталя.



Часть 1.

          - Зачем Вам это, Владимир Романович, годы-то уже не те?
Военком отвлёкся на звонок, несколько минут разговаривал по телефону. Владимир молчал, изредка поглядывая на военкома, крутил в руках бейсболку.  Наконец военком поднял голову.               
           - Можете что-то объяснить?
           - Дома нечего делать, товарищ подполковник, а там беда с молодыми ребятами и там я буду полезен.
           - Так вам лет уже почти семьдесят.
           - Так я не прошусь на «передок», готов хоть кем, но с оружием.
           Военком задумался, поднял со стола несколько бумаг, просмотрел, снова взглянул на Владимира.
          - А почему не волонтёром?
          - Пытался, на границе не пропустили, сказали стар для волонтёра.
          - Пока ничего предложить Вам не могу. Разнарядка приходит по пятницам, сегодня среда, приходите в пятницу, может что-то найдём.

          Владимир кивнул, и с «спасибо, приду» вышел из кабинета. Военком озабоченно посмотрел в окно.
          - Ну вот что с ним делать – целый полковник и полные штаны патриотизма. Звонил областной военком, генерал, они друзья. Сам не хочет напрямую отказать другу, сбросил на нас. И попробуй откажи, тот же генерал холку намылит.
              Помощник военкома, капитан, протянул бумагу.
              - Товарищ подполковник, давайте сыграем на амбиции – тут заявка на повара, вот и предложим ему послужить поваром. Вряд ли полковник согласится с таким унижением. А у нас – гора с плеч.
Военком прочёл заявку, поднял взгляд на капитана.
            - Некрасиво, конечно, но что поделаешь.

            В пятницу секретарь сообщила военкому по селекторной, что пришёл полковник Зимин и получив «добро» кивнула на дверь
            - Проходите.
            Военком, с бумагой в руке, отошёл от сейфа, указал на кресло
            - Присаживайтесь, Владимир Романович.
           Сам сел на своё место, несколько секунд просматривал бумаги.
           - Обрадовать, товарищ полковник, по сути, нечем – есть только одна заявка и то, на повара.
            Владимир взглянул на военкома усмехнулся. Тот понял, что и собеседник понял. Пауза затягивалась.
            - Вы офицер и понимаете, что Вас, из-за возраста, по мобилизации призвать не могу, а на гражданских специалистов – только эта заявка.

            Владимир поднял голову
            - Оформляйте, я согласен.
          Военком опешил, потом нашёлся.
        - А чем подтвердить, что вы можете кашеварить.?
        - Оформляйте. Подтверждение принесу.
        Военком, застигнутый неординарной ситуацией, не знал, что ответить.
 Владимир направился к выходу, повернулся.
       - Оформляйте товарищ подполковник, а я за подтверждением поварской специальности.
                *
       - Ну что, капитан, влипли, - задумчиво произнёс военком. – Согласился на повара, пошёл за бумагами.
       - Что вас тревожит? Его просьбу мы выполнили, подтвердит специальность, поедет в зону, а своему другу-генералу он вряд ли о своей «высокой должности» …
       - А если с нас спросят?
       - Да не спросят – его друг спихнул на нас, думаете в нынешней обстановке у генерала других забот нет? А если и спросит – расскажете честно и никто нас не осудит.
       - Пожалуй ты прав.
                *
       Командир бригады прочитал "направление", взглянул на прибывшего повара.
       - Староваты вы для боевых поваров. Других кандидатур не было?
       - Не было. У молодых - молодые заботы, - дети выросли, жёны претензий не имеют, мы им как бы и не нужны, куда нам, как не на войну.
       - И это верно. Здоровье позволит?
       - При кухне? – улыбнулся Владимир.
       - Организация горячего питания дело не простое, а вы, как я понял, работали в ресторане. – Владимир улыбнулся - «справлюсь».
       - Хорошо, смотрите сами, но у «полевой кухни» тоже проблем много. Даже с получением продуктов, даже с водой, которой не везде и не всегда можно запастись.
       - А можно поближе к воюющим частям?
       Комбат внимательно посмотрел на соискателя должности повара – впервые человек такой профессии просится «на передок» - подвижная мобильная полевая кухня готовит пищу в тылу и вывозит кормить отошедшие подразделения. Снова оглядев Владимира, усмехнулся.
       - Есть такое место, прямо в действующих войсках, но там …
       - В армии везде опасно – я готов.
                *
        Командир роты, капитан с позывным «Соболь» оглядел прибывшего повара – «Дед-дедом, ветеран-ветераном, а туда же. Впрочем, молодец дед».
Вызвал заместителя, приказал сопроводить в ротный блиндаж, познакомить с внутренним распорядком, с кухней и порядком снабжения продуктами.

           Новый повар был немногословен, отвечал коротко, по-военному. Освоился быстро и при первом же приёме пищи получил восторженные отзывы          - Ну вкусно же как! - восхищались солдаты.
         - Ты, Владимир Романович, откуда повар? -  подошёл боец, - Знакомимся – я «Крутой». Ну в смысле позывной. А ты откуда?
          - Из Твери.
          - Я в смысле родом откуда?
          - Нет. Родился во Львове, Украина.
          У «Крутого» брови поползли в верх, недоверчиво оглядел повара.
           - Родился там?
          - И родился, и учился, и женился, и в армию оттуда пошёл…
          - И украинский знаешь? Поляныцю вашу…
          - А то як жэ!
          - А здесь как?
          - «Стреляли…» - улыбнулся Владимир. – Я позывной не придумал, пока зовите Владимир.
         - А и придумывать не надо – или «Бендера» или «Хохол» - выбирай.
         - Тут, как я слышал, бойца с позывным «Дед» нету. Вот и останусь «Дедом».
         - Может для кого-то ты и будешь «дедом», а для меня навечно – «Бендера». Понял? – надвинулся на Владимира?

         Владимир молча оглядел «Крутого», пожал плечами
      – Значит будет два псевдонима, меня это не расстраивает.
         - Нет, ты «Бендерой» и будешь! – вдруг обозлился «Крутой» - чо к нам навязался – травить будешь пойлом или жрачкой?
         Взгляд был злой, слова звучали резко. Со своего места поднялся взводный.
         - Хорош пургу гнать, Крутой, - отправлю на копку окопов, чтобы пришёл в себя.
         Крутой сплюнул и вышел из блиндажа. Лейтенант повернулся к Владимиру
         - «Дед» – более приемлемо. На «Крутого» зла не держите. Он было в плен попал, два месяца там об него какая-то сука из Львова окурки тушил – у него на лбу и по всей груди следы ожогов, не говоря о других издевательствах. А тут обмен пленными подвернулся и «Крутого», еле живого, привезли. А тут вы «со Львовом» – вот его и понесло.
         Владимир кивнул – «Принято, учту».

       Через месяц в блиндаж роты прибыл комбат – на их участке появились националисты из «Кракена», встали за боевыми порядками, типа загранотрядов. А значит готовится наступление со стороны нациков, нужно было готовиться к обороне.
         - Кстати – как повар?
         - «Дед» - уж не знаю где вы его откопали, но готовит классно! Вроде продукты те же, вода как обычно, а у него каждый борщ с салом, перетёртым с чесноком, картошка такая поджаристая – мяса не надо. Рота довольна «аж по самое «немогу»
        — Значит повезло с «Дедом».
        - Нам повезло, а вот ему – не знаю. «Крутой» взъелся на него, когда узнал, что он украинец.
         - Так подрежь язык «Крутому» - тоже мне, пуп земли.
         - Вы бы сами поговорили – аж зелёный становится, когда Деда видит. В столовой не жрёт, сухпайками перебивается.
         - Пригласи-ка его.
       Ротный повернулся к двери - «Кру…
       - Да не «Крутого», «Деда».

       Владимир вошёл, по-военному представился. Комбриг встал, улыбаясь протянул руку.
      - Как служится?
      - Борщ да каша - служба наша. – Тоже улыбаясь, ответил рукопожатием Владимир.
      - Хвалят Вас, спасибо за бойцов. Передали, что «Крутой» на Вас зуб держит. Как решаете?
      - Решать нечего, - товарищ комбриг, - каждый выбирает свой путь. Успокоится и он, война всё перемелет, всё уляжется. Я на него зла не держу.
       - Мудро, - усмехнулся комбриг. – Рад, что у Вас всё получается. Служите дальше, Владимир Романович.
       Владимир поднялся, приложив руку к бейсболке, вышел.

       Повернулся к «Соболю»
       - Правильно говорят – «Чем добрее душа, тем сложнее судьба». Дай бог, чтобы у него всё сладилось. Готовься ротный – у тебя на участке будет жарко.
Теперь пригласи этого «Крутого», надо подрезать ему язычок.

                *
        - По вашему приказанию прибыл… - доложил Крутой. Комбат осмотрел прапорщика – высок, строен, широкие плечи – видно, что физически сильный, по-мужски – мужественный. Не по возрасту – выглядел суровым.
       - Садитесь товарищ прапорщик. Что у вас в подразделении?
       - Во взводе 18 солдат, обученность высокая, не хватает гранатомётчика, имею ввиду опытного, а молодого, из своих, пока обучаем… В целом – взвод боеготовен и готов к выполнению задач.
       - Молодцом. Приятно слышать.  А что ты не поделил с «Дедом»?
       - Уже накляузничал, бандера…
       - Нееее, Виктор Петрович, никто не жаловался, а вот ротный докладывает, что у тебя конфликт с поваром. Докладывай.
       - Чо докладывать… Вы сами видели – мужику 70 лет, а чо припёрся в войска? Украинец, из Львова. Сидел бы дома, свою кашу варил, а этот нет, на передок припёрся. Не верю я ему, товарищ майор, я ещё «Особисту» об этом скажу, пусть его проверят.

        Комбат внимательно взглянул на Крутого, усмехнулся
        - Сообщи, конечно, в Особый Отдел, только какие у тебя факты?
        — Вот пусть Особый отдел и поищет факты, а я расскажу о моих подозрениях. Пусть отправят его или в тюрьму или обратно, домой.
        - Ты пока придержи свой язык – даже если он враг, ты своим отношением только усилишь ненависть к нам. Лучше подружись, больше узнаешь о человеке.
        - Подружись?!...
        - Ладно, разговор окончен. Противник силы серьёзные подтянул, бои серьёзные намечаются, вот война и проявит кто, как говорится, «Есть Ху».
Когда Крутой вышел, повернулся к ротному
        - Не простой случай, ты присмотри за Крутым, чтобы не натворил чего.
                *
        Сотрудник Особого Отдела ФСБ капитан Савельев слушал «Крутого» не перебивая. Когда тот окончил, достал лист бумаги, ручку
        - Изложите свои подозрения письменно, Виктор Петрович. Организация проверки дело серьёзное. Если брать человека в оборот на передовой, нужны неоспоримы факты враждебной или, конкретно, подрывной деятельности. Пока у Вас только подозрения, но проверить нужно. Спасибо что обратили внимание, мы начнём проверку, а Вы продолжайте наблюдать за «Дедом».

       Выйдя из Особого отдела Крутой, остановился у блиндажа, закурил. Вроде всё сделал правильно, но гадкое чувство, доносительства, не покидало – ведь ничего, кроме его неприязни к Деду высказать не смог. Глубоко вдохнув табачный дым, махнул рукой
      - Будь что будет – разберутся.
                *
        Закончив кухонные дела, Дед выбрался из блиндажа, пройдясь по окопу, нашёл место повыше, достав бинокль, стал наблюдать за местностью. Мимо, за спиной, сновали солдаты, занимаясь ежедневной подготовкой. Подошёл командир взвода «Шайба»(любитель хоккея), некоторое время наблюдал за Дедом.
       - Что-то интересного нашли?
       Дед повернулся
       - Вот, считаю, что самое опасное направление для нас – правее метров триста, там возможен скрытый подход противника. Поэтому, в окопе 2-го взвода нужно поставить АГС, потому как стрелковое оружие буде не эффективным, а основное наступление следует ожидать…
       - Эти моменты нами отработаны, Дед. Такая наблюдательность похвальна. Откуда такие познания?
       - В десанте служил, там всему научат.
       - А бинокль?
       - С прежней службы, впрочем, этой оптики нынче в магазинах полно.
«Шайба» оглядел повара, улыбнулся, пожав руку, ушёл по своим делам. Дед опять припал к биноклю, вгрызаясь в каждый бугорок, каждую излучину. Из-за изгиба окопа показался Крутой, заметив Деда, вновь скрылся за выступом, продолжая осторожно подсматривать.

        - Готовится, гад. – решил он. - Вновь выглянул, взглядом смерил расстояние до повара. – Снять бы тебя - одной пули хватит и всем подозрениям конец. – поправил автомат, снова взглянул на Деда. – «Нет пока оснований» - повторил фразу особиста, - а жаль, самое удобное время избавится о тебя.

       Дед отнял бинокль от глаз, достал блокнот и сделал несколько пометок.
       - Пиши-пиши, особисту будет пища для размышлений. – усмехнулся Крутой и ретировался. - Каждый день лазит, что-то высматривает, потом всё хохлам передаст. Вот и доложу особистам.
       Дед снял бинокль с шеи, уложил его в боковую противогазовую сумку, вернулся в блиндаж.
                *
       Подгоняли обмундирование, набивали патронами автоматные магазины, проверяли гранаты – от этого и своя жизнь зависела. Владимир умудрился приготовить больше ста бутербродов, завернул их в хрустящую артбумагу, раздавал бойцам.
           - Неизвестно, когда закончится их «наступ», а так - затихнет, перекусите, всё веселее будет. – улыбаясь, раздавая бутерброды. Кто руку жал, кто приобнимал «Деда» – и важна, и дорога была эта отеческая забота.
«Крутой» зыркнул исподлобья – Обойдусь. «Дед» пожал плечами
      – Напрасно, по-всякому может обернуться.
      - Ты что, сука, пророчишь? – зарычал «Крутой».
      Дед молча смотрел в глаза.
      - Чо вылупился?
      - Успокойся – тебе в бой, с такими нервами не повоюешь.
      - Не твоё собачье дело, без дохляков обойдёмся.
      Дед пожал плечами, повернулся к подошедшему солдату.
      - Идём, бутерброды тебе заверну, пригодятся.
      И ушли в блиндаж.
            
      Миномётные разрывы прогремели внезапно. Дед оглянулся – Крутой упал как подкошенный. Над головами просвистело несколько очередей. Оставив вещмешок с продуктами в блиндаже, "Дед" ползком добрался к «Крутому». Тот был в сознании, на штание выше колена был виден разрыв, начало проявляться кровавое пятно. Обрезав ремень противогаза "Крутого", перетянул ногу выше раны. Сорвал радиостанцию с Крутого, запросил ротного. Тот ответил.

      - «Соболь», на наши позиции напали нацики, группа большая, человек 50. При поддержке миномётов. Срочно выводи всех оставшихся с тобой из укрытия, оставьте всё кроме оружия и уводи людей на юго-восток, в направлении села Шабаловка, там есть небольшая ложбина в метрах в 50 от твоего блиндажа…
       - Я знаю. А если мы их огнём встретим?
       - Не успеете, они уже на наших позициях, неизвестно сколько их вообще.
       Уводи людей по лощине, спуститесь к ручью и бегом во вторую роту. Там вас не достанут, там и оборону второй роте усилите, главное людей спасёшь.
       - А ты как?
       - Тут «Крутого» ранили. Окажу помощь и дай Бог, выберемся. Конец связи.

       Выключив радиостанцию, найдя рядом небольшую палку, обломал её по размеру, вставил в перетягивавший ногу ремень и провернул узел, усиливая пережатие ноги. Достал медпакет.
       - Ты потерпи Витёк, потерпи, - взглянул на побелевшее лицо Крутого, - сейчас, сейчас … полегчает.
       Из «разгрузки» достал шприц с обезболивающими, прямо через штанину ХБ ввёл препарат. «Крутой», глядя как около него суетится «Дед», скрипел зубами, молчал,
       - У тебя ранение ещё в районе ключицы, давай накладу блокирующий тампон, прижмём его как сможем и нужно отсюда уходить…

       - Ты дывысь, як воны гарно працують, - вдруг раздалось за спиной Деда.
        Дед застыл, повернул голову. В метрах трёх стояли человек восемь украинцев, наблюдали за Дедом и Крутым.
       «Хорошо, что мой разговор с ротным не слышали», - подумал Дед. Поднялся, осмотрел украинцев, стоявших наперевес с автоматами.

       - Руки в гору! – скомандовал один из нациков.
       Дед поднял руки.
       - Ты дывысь, воны украиньску розумиють, - усмехнулся командир нациков.
       Подошёл вплотную, осмотрел Деда и не найдя при нём оружия, присел к Крутому.
       - Ну а тоби, хлопче, не пофартило, мы тебэ ликуваты не станем. Молись.
       - По Венской конвенции вы зобовьязаны полонённым оказываты допомогу.
       Старший повернулся к деду, внимательно оглядел его.
       - Дывысь, хлопцы, этой доходяга украиньску разумие. Ну и звитки ты?
       - Зи Львову.
       - Оты ну ты – земеля! – расхохотался старший. У стоявших нациков тоже лица расплылись в улыбке. – Ну и шо тут робышь?
       - Кухар, людей годую. У блиндаже кухня.
       Старший нацик кивнул своему – Гуля, подывысь, шо там?

       Гуля осторожно подошёл краю окопа у блиндажа, подняв автомат, дал очередь в блиндаж. Ответа не последовало. Спрыгнул в окоп, нырнул в блиндаж, вскоре показался, что-то жуя.
       - Вшистко в пожёнтку. Кухня, продукты ризны.
       Старший повернулся к Крутому
       - Ну вот и прощайся, молись, - наставил свой автомат на Крутого. Внезапно «Дед» резко шагнув, встал между Крутым и нациком.
       - Нельзя, он раненый…

       Нацик вплотную шагнул к Деду, нагло приблизившись к лицу, прокричал
       - А мени всэ однэ – почнем з тэбэ! – и хотел было сделать шаг назад, чтобы поднять дуло автомата. Это он сделал напрасно – «Дед», уже давно приметивший рукоять пистолета, торчавшую из пояса его разгрузки и, естественно, когда тот шагнул назад, пистолет оказался в руках Деда.
           Восемь выстрелов прогремели как автоматная очередь и восемь украинских нациков, даже не успев схватиться за оружие, в предсмертных судорогах улеглись на траву. Уже пустой пистолет Дед направил на последнего украинца, стоявшего поодаль, и, почему-то, без оружия.
         Тот поднял руки вверх
 
        - Не стреляйте, я свой…
Опустив пистолет, Дед вырвал автомат у бьющегося в предсмертных муках главаря, осторожно, осматривая лежавших на земле, подошёл к «своему».
        - Ты кто?
        - Я из украинской армии, я русский, а эти нацики батальона «Кракен». Они шли за нами, отлавливали дезертиров. Я не хотел стрелять, спрятаться в окопе - нашли, оружие отобрали и привели к сюда.
        - И что?
        - Или заставят идти в атаку на передовую, или расстреляли бы прямо здесь. Они так и делают каждый раз, когда идут за атакующими. – С надеждой посмотрел на Деда. – Так что мне повезло… вы мне верите?
        Дед улыбнулся,
       - Придётся поверить. – Срочно уходим отсюда.  В блиндаже лежат фляжки с водой и рюкзак. Кинь две-три в рюкзак, возвращайся, будем поднимать Витька и выходить к своим. Тебя как зовут?
       - Степан.
       - Выполняй Степан. Постой - собери-ка документы у украинских «кракенов», нужно передать командирам нашим, они знают, что с ними делать.
        Степан скрылся в блиндаже. Дед, привстав на колено, присел к Крутому.
        - Поднимайся Витёк, нам иди пора, как бы больно тебе не было, терпи, - и стал поднимать Крутого за плечи. Крутой стонал и закусывал губу от боли.
        - Идти сможешь?
        - Без помощи не смогу.
        Подошёл Степан.

        - Готово. Документы тебе?
        - Стёпа, ты чо как неродной. Вернёмся, отдашь офицеру. Теперь перекинь рюкзак за спину, помогай Витьку передвигаться. Сейчас пройдём в сторону украинцев, как я понял все ваши ушли в наступление и нам должно повезти. Метров 100 вперёд, потом там есть излучина с небольшим овражком, по нему пройдём, а потом повернём вдоль нашей оборонной линии, до позиций второй роты с пол километра ещё, к вечеру дотащим Крутого.

        Короткими перебежками, насколько позволяли стоны Крутого, приблизились ближе к украинским позициям - с их стороны всё было тихо. Зато со стороны оставленных Дедом позиций слышался не стихающий шум стрельбы и миномётных разрывов.
        - Верно вы всё рассчитали… а как к Вам обращаться.
        - Мой позывной «Дед», так и зови Степа. Я вот смотрю Крутой совсем плох.  Опускаем на землю, сами отдышимся, и он немного придёт в себя. Вот в эту воронку, - в ней нас не увидят ни украинцы, ни наши.
        - А наши то…
        - Наши тоже - увидят каких-то обормотов на нейтральной полосе и пальнут из миномёта. – Подполз к Крутому, осмотрел ногу.
        - Кровят раны потихоньку. Повернулся к Степану. -  Как хохлы поступают с ранеными – пристреливают?
        - Обычно оставляют на месте, неоднократно видел. Оставляют помирать.
Кракены пристреливают. Нам говорят, дескать придут санитарные инструкторы, соберут всех раненых вывезут в тыл. Но сколько таких случаев было – ни разу никто за ранеными не приходил, те постепенно умирали.

        Дед поднял голову, внимательно всмотрелся. В ста метрах от них, в направлении позиций 2-ой роты, гуськом двигалась группа украинских солдат – впереди, прямо шеренгой, шли трое, осторожно высматривая что-то под ногами.
        - Степа, глянь, что за банда там двигается.
Степан оставил Крутого, осторожно подполз к гребню холмика воронки, с минуту рассматривал бывших сослуживцев. Повернулся к Деду и полушёпотом
        - Это из соседней бригады, человек двадцать, но почему они тут идут, непонятно. Они должны были с нами наступать.
Дед удобно устроил автомат, внимательно посмотрел через прицел.
        - Трое первых идут без оружия, такие как ты?
        - Да, одного, кажется, знаю, месяц назад поймали на дезертирстве. Он из Харькова, тоже русский, ну и те двое, тоже идут как жертвы минных полей. – Взглянул на готовящегося к стрельбе Деда. – Вы что, стрелять собрались?
        - Они двигаются на вторую роту, а с этой стороны их вряд ли ждут. Нужно всех убрать.
        - Так их же больше двадцати.
        - Всего-то делов - полторы минуты огня и все останутся тут.
        - Так у нас пулемёта нет… растерянно заметил Степан. - У вас же рация есть, сообщите своим.

        Дед взглянул на него, серьёзно заметил
        - В рации запас батареи на исходе, нам самим понадобиться, когда подойдём к нашим позициям. Этих перебить нужно.  Как я закончу стрелять, предупреди тех троих, чтобы без оружия бегом к нам. Уж коли их на мины пустили, скорее всего это русские ребята. Я их не трону.
       - Может просто пропустить, пусть идут… там их встретят.
       Дед усмехнулся
       - Не дрейфь, Степан, всё закончится за пару минут. Тут всего-то метров 100, как в тире.
       И припал к прикладу.

           Несколько раз провёл автоматом по линии двигающейся группы и примеряясь к каждой фигуре, потом раздалась серия одиночных выстрелов. Степан не поверил глазам – все украинские солдаты с оружием упали как подкошенные. Трое первых залегли. Дед продолжал наблюдать сквозь прицел автомата. Наконец повернулся
           - Там могут быть раненые, вот уж не заю что с ними будем делать. Позови тех троих, пусть перебежками к нам двигаются.
Степан осторожно поднял голову над бруствером, откашлялся, громко позвал
         - Роман, я Стёпа. Ты и двое с тобой - давайте к нам перебежками, быстро.
        Один человек поднялся, недоверчиво посмотрел в сторону группы Деда.
        - Рома, это я, Степан, давайте бегом к нам.

       Три человека, как на соревнованиях, бросились через изрытое воронками пространство, подбежав, падали рядом, с удивлением смотрели на Деда. Дед оглянулся
       - Русские мы, и теперь вы русскими будите. У нас раненый, поможете тащить к нашим. Нужно ещё с полкилометра пройти. Теперь вопрос – согласны в плен или назад, к своим пойдёте?
        Роман, уже обменявшийся рукопожатием с Степаном, повернулся к Деду.
        - Не, назад нам всё равно, что под расстрел. А вы точно знаете куда идти? На наших не нарвёмся?
        Дед усмехнулся
        - Ну Вы уже нарвались на русских - куда дальше? Выждем здесь до темноты и пойдём. Боевые идут далековато от нас, лишь бы с дуру миномётами не начали куда попало палить. А куда идти, знаем чётко, не переживай.

        Один из прибывших повернулся к Деду.
       - Так где ваш пулемёт…
       - Пулемёта нет. Любимое оружие – Калашников.
       - Так стрельба была как будто пулемёт строчил или взвод солдат…
       Дед усмехнулся.
       - Стрелял всего один автомат, сынок, но в руках десантника. «Военному делу нужно учиться настоящим образом», - взглянул в восхищённые глаза, - Кто так говорил - не знаете. Ну ничего, поживёте в России всё будете знать.
           Сейчас осмотрю раннего, а ты, Степан, быстро организуй круговое наблюдение, чтобы нас случайно врасплох не застали. И чётко, по секторам и непрерывно наблюдать. Ближе к вечеру перекусим, как стемнеет, пойдём.

         Переполз к Крутому, тронул его за щеку.
         - Как ты?
         Тот взглянул на Деда.
         - Голова кружиться, раны ломит. А попить есть?
         Дед отстегнул флягу с ремня, отвернул пробку, поднёс флягу к губам Крутого. Тот жадно сделал несколько глотков. Дед отнял флягу
         - Сейчас отдышись, дам ещё, Ты крови много потерял, пей сколько сможешь. Вода у нас есть.
         Когда Крутой напился, Дед осторожно ослабил ремень на ноге Крутого – кровь появилась в ране. Дед прижал бинты к ране.
        - Пусть кровь пройдёт в ногу. Крови ещё немного потеряешь, но ногу спасём.
        Минут через пять, снова наложил жгут на ногу. Затем отвернул обшлаг гимнастёрки, открыл рану у ключицы, внимательно осмотрел.
        - Витя, ты сейчас потерпи и не удивляйся. Когда рану на плече прижимали, чтобы остановить кровотечение, нечем было обработать.

        Дед привстал на колени, расстегнул брюки и помочился прямо на предплечье и рану ноги Крутого. Глаза Крутого расширились, но молчал. Дед повернулся к остальным.
        - Если понадобиться и вы будете мочой раны поливать - лучше спирта дезинфицирует.
        Видно, было что все просто ошарашены, но молчали.

        Стало темнеть. Дед взял вещмешок у Степана, раздал хлеб с поджаренными кусками мяса. Сам присел, уставившись в землю, тяжело дышал.
        - Подкрепитесь, попейте воды и продолжать наблюдать. Стемнеет посильнее, двинемся.
        - А найдём куда?
        - Куда-куда… В Россию, Рома. Не ошибёмся. Как я понял по шуму стрельбы, ваши войска, уже рванули обратно, шкуры свои спасают, им не до нас.

        Стемнело.
        Дед вновь наклонился к Крутому.
        - Готовься, Витя, соберись, будем тебя нести. Терпи изо всех сил, а мы постараемся осторожно. – повернулся к Степану.  – Вы разберитесь попарно, кто когда будет подменивать. Если сознание потеряет, кликните меня — вот плащ-палатка, вчетвером донесёте. Я пойду первым, мин не должно быть, но дорогу нужно прощупывать ногами, чтобы Крутого не уронили.
        - А тут точно мин нет.
        - Мин нет, тут наступление украинцев было бы бессмысленным, вот и не ставили. В рации питания хватит на минуту. Когда подойдём ближе к нашим, я свяжусь укажу, где мы, чтобы ребята обошли мины, нас встретили. Понятна задача?

        Не сговариваясь, кивнули. Опять залегли, выжидая время. Дед вернулся к Крутому, снова осмотрел раны, проверил повязки. Крутой был бледен, но держался. Дед повернулся к своим.

        - Не сможет он ноги передвигать – готовьте плащ-палатку, найдите пару палок, вставим по бокам в виде ручек, легче будет.
Наконец темнота стала густой и влажной. Тяжело дыша, Дед шёл впереди, крадясь, осторожно прощупывая дорогу, передыхая останавливался. С постоянными остановками и передышками шли до самого рассвета. Дед периодически замирал, прислушивался, остальные несли Крутого, спотыкаясь, припадая то на одну ногу, то другую, но всё молча и без жалоб. Наконец рассвело. Подошли к какому-то высокому, разлапистому дереву. Дед остановил группу.

        - Насколько я помню - здесь начинаются минные поля. До украинских позиций почти километр, они нам не страшны.  Теперь всем замолкнуть, включаю радиостанцию.
        Раздался характерное шипение маленького прибора. Дед вызвал командира второй роты. Тот ответил
        - «Спан», я «Дед» из первой роты. У меня пять человек, один ранен, несём на руках. Подошли к кустарнику с сосной у ваших позиций, справа. Дальше мины. Помогите сапёрами, добраться. Рация садится.
        Секунд через десять ротный ответил
        - Дед? Ты, который повар?
        - Да, повар. Давайте по делу, рация сейчас сядет.
        - Хорошо, ждите. Обозначьте себя, высмотрим вас в бинокль, пришлём ребят.

        Рация смолкла.
        - Всё, успели. Теперь ждём.
        Степан повернулся к Деду.
        - Я не понял - вы что, поваром служите?
        Дед усмехнулся.
        - Поваром. По-другому не брали.
        Роман покрутил головой
        - Какие б…  дурни эти хохлы. У Зели мозги вообще пересохли. У русских повара почище ковбоев стреляют, местность наизусть, наощупь знают. А хохлы суют на фронт людей, автомат в руках не державших. Слава Богу, - взглянул на Деда, - и спасибо Деду за нас.
        Дед повернулся.
        - Ну, сравнить с Богом – через чур. Военным человеком я стал после школы. – поморщился, растирая слева грудь, - вон сапёры двинулись в нашу сторону, скоро будем у своих.

        Часа через два подошли шесть человек во главе со старшим лейтенантом, нырнули в их воронку. Тот выслушал Деда, собрал документы у украинских солдат. Во главе с офицером, осторожно двинулась к расположению второй роты. Теперь Дед шёл позади - видно было, что поспевать за молодыми ему удаётся с трудом – дышал тяжело, часто останавливался, переводя дыхание.
        Наконец совсем рассвело. Через час ввалились в ротные окопы. Под маскировочной сеткой в широком проёме окопа стоял стол. Дед подошёл к столу. Поднялся командир роты «Спам».

        - Нужно срочно медиков - кровотечение у нашего «Крутого».
         Минут через 10 подошёл фельдшер
         - Поставили капельницу, сейчас погрузят в УАЗик, отправят в медсанбат.               
          Дед протянул документы украинцев.
          - Это что?
          - По пути взяли в плен четверых украинских солдат, человек двадцать пять оставили лежать.
           «Спан» посмотрел документы, покрутил головой
           - И как это удалось?
           - Они русские, сами сдались. Их в армию насильно загнали, попались на дезертирстве, «кракенцы» чуть не расстреляли.   
           - Спасибо Дед, ну ты прямо Геракл!
           - Ладно. Я пойду посижу немного, устал сильно.
           - Да. Конечно. Можешь в блиндаж ко мне, там полежать можно. Может кушать хочешь?
           - Нет, всё хорошо, у нас, как говорится, «было».
          «Спан» засмеялся - вот что значит опыт.
 
        Дед подбежал к санитарке», положил руку на плечо Крутого – «Держись Витя». Санитарный УАЗик с раненым тронулся тыл.
         - Как Крутой? – спросил «Спан» вернувшихся фельдшера и Деда.
         - Вовремя его донесли. Ещё час-другой и умер бы от потери крови. Жить будет и ногу спасут. Ну очень грамотно этот Дед всё сделал.
        - Вот и слава Богу. Свяжусь с его ротным «Соболем», обрадую. А Дед то ихний – крутой мужик! Надо в приказ, какой-нибудь медалишкой его отметить.
        - Отметить обязательно. Крутой сказал, что Дед его раны мочой обрабатывал. – поднялся фельдшер. - Представляешь, молодец, и ногу спас Крутому, и  украинских кракенов настрелял десятка три, и пленных привёл… – тут не медалишка, тут и на «мужика» посылать можно.
        - И четверых в плен взял, «кракенов» настрелял…  Тут точно на орден потянет.  Мне бы таких дедов человек двадцать - я бы и до Киева дошёл, - улыбался ротный «Спан», упаковывая документы в офицерскую сумку.

                ***
Часть 2.
ПРОЗРЕНИЕ.

         Военный грузовик остановился в посадке, водитель открыл дверцу.
        - Так, кто к «Соболю» в «первую» - на выход. Вдоль посадки метров триста, там их расположение найдёте.
        Спрыгнули четверо солдат отряхнулись, удобнее поправили оружие на плечах. Крутой был без оружия – «Я из госпиталя, - объяснял он на маршруте, - возвращаюсь к своим».
       Вскоре вышли на окопные позиции. Часовой осмотрел прибывших, обнял Крутого.
       - С возвращением, товарищ прапорщик. Ротный в своём блиндаже, проходите.
        Капитан «Соболь» по-мужски обнял Крутого, кивнул на табурет. В блиндаж заскочили ещё двое офицеров, обнялись с Крутым.
       - Садись, дорогой, вижу подлечился. В отпуске был?
       - Не был, только получил документы, сразу к вам. Потом отпуск отгуляю, ну а после отпуска - обратно в часть.
       - А чо так?
       - Да … - Крутой замялся, - Вы же помните, как я с Дедом … Ну в общем дурак-дураком. Хочу прощения попросить, а без этого и отпуск не в радость.

         Офицеры переглянулись. «Соболь» склонил голову, потом поднял взгляд на Крутого. Тот почувствовал неладное, переводил глаза с одного на другого.
        - Что не так?
        - Нет Деда, Крутой…
        - В Россию вернулся?
        - Вернулся, только в другом качестве. Умер Дед.
       Крутой, потерял дар речи, растерянно смотрел на Соболя

        - Он что погиб… под мины попал или что?
        - Нет, просто умер. Инфаркт. Тебя погрузили в санитарку, а он отошёл и умер.

       Крутой молчал, он не верил, переводя взгляд с офицера на офицера не в силах понять услышанного
       - Как это, я же видел, как он отошёл от санитарки, пошёл за стол…
       - Вот именно - сел, положил руки на стол, голову на руки … Мы думали устал Дед, заснул, ведь больше семидесяти лет, а двое суток тебя тащил… да что тащил, ещё и воевал… Не трогали его, пусть поспит… Подошли, а он уже холодный.

       Внезапно Крутой ударил обеими кулаками по столу и с криком
       - Да как же умер…! Как умер! А как же мне дальше жить?! Я же такая скотина… такая скотина, так ненавидел его, а он меня спас…

        Ударом кулака смахнул со стола пепельницы, уронил голову на руки и зарыдал. Рыдал в полную силу, рыдал по-мужски с надрывом и воем … Начал биться головой об стол, вскочил, рыдая забегал по бункеру на ходу всё сшибая…

        - Зови бегом фельдшера – крикнул ротный сидевшему рядом офицеру.
        Тот скрылся за дверью. «Соболь» схватил «Крутого», повалил на кровать. Офицеры помогли, удерживали ноги «Крутого» - тот бился в истерике. Через пару минут забежал фельдшер с медицинской сумкой, быстро раскрыл её, нашёл препарат

        - Заверните рукав гимнастёрки и держите его руку.
        После укола Крутой постепенно затих, периодически всхлипывал. По щекам катились слёзы. Минут через десять поднялся, сел за стол, обвёл глазами товарищей.

       - Как же мне жить дальше?
       Все виновато склонили головы, никто не ответил. У Крутого вновь навернулись слёзы…
                ***

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
                ***

        Вторая часть рассказа «Из зоны СВО» и фото будут размещены по этому адресу - https://dzen.ru/romantikazhizni
               


                ***

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
                ***

        Вторая часть рассказа «Из зоны СВО» и фото будут размещены по этому адресу - https://dzen.ru/romantikazhizni