Пропасть перед будущим. Субъект иного будущего

Чем объясняется жертвенность простых людей из низших сословий в революционной борьбе с господами.
Вспомним эпоху в Китае, когда действительным человеком считался лишь один правитель, единственный обладатель морального сознания, воплощавший субстанцию морали, в то время как весь подвластный ему народ считался, выражаясь современным языком, биологической массой (Минь). Какой-либо ценностью личность каждого отдельного представителя такого общества, не обладала, т.к. не было и самого понятия личности (Жень – человек – индивид).
( Свернуть )
В древней Индии, в кастовой системе, так же предполагалась категория людей (парии), не считавшихся, в полном смысле, людьми. Положение их было ужасающим.
В Японии к париям («эта» — «осквернённые, грязные» или «буракумин» — «жители специальных поселений») относились в первую очередь люди, занимавшиеся разделкой туш животных и соприкасавшиеся с кровью. Ранее они проживали в специальных обособленных поселениях («токусю-бураку»), куда не могли входить другие люди. А японский аристократ – самурай – мог проверить остроту своего меча на шее любого из них. Впрочем, смерть ждала любого японского крестьянина, который косо взглянул на господина, если так тому показалось, либо если нечаянно коснулся его меча, что расценивалось как тяжкое оскорбление.
В античную эпоху раб считался буквально вещью, товаром, что так же было абсолютной нормой, в условиях демократии того времени.
В Европе, барон после охоты мог погреть ноги в тазике с тёплой кровью, специально убитого для этого крестьянина. А в эпоху индустриализации, во всю практиковался детский труд, приковывание цепью к рабочему месту на фабрике и т.д.
И наконец в России, крепостных секли розгами, травили собаками, продавали или дарили, отрывая от родных. Беглых клеймили, рвали им ноздри. С крепостными можно было безнаказанно делать всё, что угодно. Обращение было как с вещью. Даже к скотине относились лучше. Изнасилования крепостных девушек барином - вообще считались нормой.
За истязания хозяев никогда не наказывали, даже от причастия в Церкви не отлучали. Зато крепостных отлучали за неповиновение.
Чтобы избавиться от этого, в годы революции они шли на смерть, переносили любые тяготы, голод, болезни, пытки, с невиданной выдержкой. Это было гигантское воодушевление от открывшегося узкого окошка возможности освобождения от старого порядка. Они готовы были претерпеть всё, только чтобы воспользоваться этой возможностью. Изо всех сил, с непоколебимой верой и самопожертвованием они сражались, даже когда положение казалось безнадёжным, когда войска Антанты оккупировали три четверти территории страны. На телах пленных красных бойцов ножами вырезали звёзды, привязывали к лошадям и волочили по земле… Многие другие пытки применяли к ним, требуя отречься от красных смыслов. А тыловые рабочие в это время трудились на износ, давая сверхнормы производительности. Лишь бы не возвращаться к прежнему порядку, к своему барину. Лишь бы освободиться – если не самим, то будущим поколениям. Они просто осознали ту пропасть, что разделяла былое их бедственное положение и то будущее, образ которого предложили большевики.

Самые низы социального общества насильственным путём взяли власть в свои руки (социалистическая революция 1917 года). Огромные массы людей (холопов) получили доступ к высокой культуре, к высшему (аристократическому) образованию и вертикальным социальным лифтам, что выявило великое множество великолепных умов – целые россыпи блестящих талантов. ( Свернуть )
Особенно это проявилось во втором поколении – в детях тех самых «холопов». Аналогичное расковывание интеллектуальных способностей народа произошло и на западе, в ответ на социальную революцию в России. Миллионы людей из «низшей касты» пополнили ряды интеллектуальной элиты и даже аристократии, в прежние времена бывшей недосягаемой для низших сословий (Из 5-ти миллиардеров, в США, четверо создали своё дело с нуля). Это достижение напрочь опровергло положение об исключительности, предызбранности высшего сословия, миф об объективном его превосходстве – биологическом, интеллектуальном, культурном.
Забегая вперёд можно сказать, что глобальный экономический кризис может не просто остановить это расширение «границ гуманизма» - он может обернуть его вспять. Неизбежное в этом случае признание недочеловеками, подлежащими уничтожению, сотен миллионов, а скорее всего, и миллиардов людей будет означать отступление цивилизации в кромешный мрак варварства, в новые Темные века. На их фоне раннее Средневековье покажется эпохой просвещения, а Гитлер - наивным гуманистом.
А что сегодня? Кто сегодня готов идти до конца, на любые жертвы? И с кем борясь и ради чего? Кто угнетатель? Жрачки от пуза, развлекуха на каждом шагу, половые сношения как никогда доступны.
Каково будущее, которое можно противопоставить настоящему и в этом сопоставлении обнаружить «отстойность», бедственность и ужас своего положения, и в осознании своего положения можно будет с полной решимостью пойти на любые жертвы в борьбе, подобно большевикам?
Образ нового будущего, могущий стать столь привлекательным, должен быть неизмеримо выше настоящего и всех предыдущих представлений.
Речь, прежде всего – о свободе и возможностях человека, о новых степенях могущества, достигаемых через науку, технологию, дисциплину, контроль – всё это будучи обращено уже не только вовне, но и внутрь, должно дать нового человека, новый гуманизм, новую свободу, новое Просвещение, по сравнению с которым нынешний человек эпохи потребления – такой же тёмный, невежественный, неграмотный, угнетённый, бесправный простолюдин, какими были крепостные.
Вспомним возможности представителя высшей аристократии прошлых веков и сопоставим их с возможностями современного небогатого городского простолюдина: у первого не было ни такого качества медицинского обслуживания, ни такого доступа к информации (теле-радио, интернет), ни таких средств связи, ни такого выбора продуктов питания, одежды, ни такой скорости передвижения, ни даже таких санитарных удобств. Таким образом, качество жизни современного рядового человека гораздо выше, чем качество жизни императора Византии.
Образ нового будущего – это, прежде всего, образ нового человека.
Новый человек должен будет решать новые задачи, масштаб которых несопоставим с нынешним. Кругозор его непредставимо шире, так же как и возможности для реализации своего творческого потенциала, так же как и многообразие моделей и образов жизни на выбор.
Это должно быть будущее, которое будет отделять пропасть от настоящего.

В условиях сплошной неподлинности, фальши, в эпоху симулякров и имитаций, когда стало обыденным недоверие народа к политической символике, которую эксплуатируют временщики – в этих условиях зажечь огонек чего-то подлинного – это значит стать видными отовсюду, это значит прорезать взор привыкших к сплошной темноте, это значит обжечь замороженную совесть.
Мир на пороге новой идеократии.
Радикальный исламизм – это реакция на общество потребления, обратная сторона этого общества. Они не остановятся, пока не превратят это общество в пустыню. Идеальное вновь одолевает материальное. Это реакция материи и антиматерии. Если не остановить эту реакцию, то она не остановится вплоть до полной взаимной аннигиляции.
Остановить это может лишь появление третьей силы, трансцендентной по отношению к двум имеющимся – силы преодолевающей, превосходящей все противоречия, неразрешимые на уровне их конфликта.
Трудно сказать, каковой будет эта сила. Проще сказать, каковой она точно не будет. Третья сила – это сила отвергающая ценности общества потребления, подобно исламизму, но, в отличие от последнего, она не стремится разрешить противоречия путем уничтожения (за этим уничтожением последует самоуничтожение), но предлагает и созидает новую реальность, иное бытие.
А пока, они наступают. Мы проигрываем. Они полны злобы, мы полны страха. Они полны решимости, мы полны сомнений.
Однако попробуем дать общие очертания Субъекта иного Будущего.

ИТАК, Цель - создание политического субъекта с качественно иными характеристиками, по отношению к нынешней культурной действительности, с совершенно иной системой ценностей, альтернативной ценностям ныне правящего меньшинства.
Сошлемся на пример с христианами в Древнем Риме … Из этого примера мы знаем, как поначалу небольшой общине христиан удалось в конечном итоге христианизировать огромный растленный языческий мир. Нечто подобное следует осуществить и ныне.
Осуществить принцип «закваски»: быть реально способными к восхождению – хотя бы в ядре (в организации). Тогда потянется и периферия (общество).
Формирование, воспитание новой элиты - это программа-минимум.
Контрэлита – обладает всеми качествами элиты, но не приобщена к власти, однако способна эту власть в любой момент взять.
Создание нового исторического субъекта, с новыми внутренними качествами, с новой планкой идеалов, вооружённого новой миропроектностью, и готового за эти идеалы отдать жизнь – это и станет «центром кристаллизации» нового образа жизни, новой социальной модели, которая станет центром притяжения для множества людей со всего мира, для которых невыносимо засилье как архаичного мракобесного контр-модерна (радикального исламизма, нацизма, язычества, нового мирового варварства), так и извращения постмодерна (гомо-диктатура, ювенальная юстиция, гендерная политика, легализация педофилии, инцеста и каннибализма). При развитии подобных явлений, спрос на средства развития человека и просто на традиционный образ жизни многократно возрастёт. Но этих людей перехватит и затянет в себя ИГИЛ или другие формы архаики, если мы не накопим здесь критическую массу таких людей, для такого субъекта, несущего в себе Будущее.
Нужна такая степень духовной накаленности, чтобы запустить цепную реакцию. И здесь, либо начнётся всеобщее очищение, либо (если мы потерпим поражение), опустошение.

Нет места пацифизму.
Давно прошло время, когда можно было руководствоваться лозунгом: «Пролетарии всех стран объединяйтесь».
Кого сегодня считать пролетарием, рабочим классом? «Белых воротничков», сидящих в офисе за монитором? Или оператора роботизированной поточной линии или 3D станка, который только кнопки нажимает?
Это их мы будем звать на осуществление мировой революции? Они встанут против накаченных наркотиками и идеологией головорезов ИГ?
Будущий революционный класс – это класс воинов – но не просто воинов, а вооруженных идеалами.

Необходима военизированная организация, где под подготовкой новой элиты (контрэлиты/нового субъекта) подразумевается воспитание война – в самом широком смысле: не только бойца-спецназовца, но бойца гибридной войны: способного воевать в киберпространстве, культурной сфере, в информ-психологической войне, и т.д. То есть нам нужен солдат для войн будущего (которые уже становятся настоящим).
Для ведения войны будущего необходимо особое состояние организма, психики. Особая душевная уравновешенность, сосредоточенность. Если не приобрести это сейчас, то оно может мобилизоваться уже на самой войне, если, конечно, в первое время не погибнете или не сойдёте с ума. Поэтому, лучше учиться, приобретать сейчас.
Нам нужен военный учёный-исследователь.
Все наши исследования носят военно-прикладной характер.
Воинская кафедра, нужно отметить, нужна нам не для того, чтобы разжигать войны, но для того, чтобы войны гасить. Победитель в войне тот, кто войны гасит.
Нужно отметить, что не может быть никаких шапкозакидательских настроений. То есть мыслей о том, что всё само собой сложится, выправится, что мы неизбежно победим. Есть и такие мысли, что мы, якобы уже всех победили, что вот он наступает Сверхмодерн на глазах, что никто уже не способен нас остановить. Поэтому можно особо не париться, спокойно наслаждаться, глядя как будущее наступает само собой.
Критерий успешности – это глобальная аристократия. Мы сопоставляем себя с этим общечеловеческим врагом - насколько мы способны противостоять ей, настолько мы успешны. Покуда мы не превзошли их в плане сплочённости, культурности, технологичности, организованности, управления – мы должны продолжать совершенствоваться.
Не нужно даже ходить далеко – послушайте наших либеральных элитариев – Германа Грефа, который назвался футурологом.
Они владеют самыми передовыми управленческими технологиями. Они рвутся к будущему, завладевают им, они делатели будущего, пока наши шизопатриоты бегают за аннунаками, жидо-масонами и сверяются с астро-прогнозами.
Пока мы хотя бы таких как Греф не превзойдём – нечего даже о себе мнить что-то.

Воин будущего (уже настоящего) не просто должен быть защищён на всех уровнях, на которых ведутся боевые действия гибридной войны (физическом, психоментальном, концептуальном...), но должен уметь сам вести их. И это непрерывная борьба с внешними вызовами и с внутренними границами, слабостями, уязвимостями.
И даже если будет одержана победа, то ведь впереди освоение дальнего космоса – это крайне опасное занятие, требующее ещё большей силы, ума, смелости, самоотверженности. Космос – это куда более серьёзный вызов, по сравнению с земными разборками, дрязгами. Необходим будет ещё более высокий скачок антропологического превосхождения.