Глава 1. Большое январское совещание

18+. Присутствуют нецензурные выражения      




Собрание руководителей комплекса, на которое военное командование батальона наивно рассчитывало потратить не более часа, судя по программе, могло затянуться до вечера. И это в вечер четверга, когда весь честной народ уже наслаждается законным отдыхом!

Пока офицеры и их прекрасные дамы занимали свои места в конференц-зале, добрая Лилия подошла к маявшимся у умершего компьютерного центра организаторам, покачала головой, и в три приема заставила непокорную железяку работать на благо людей. Выслушав горячие слова благодарности, полковник КГБ Маргалитадзе одарила молодых людей своей очаровательной улыбкой, с удовольствием выслушала от седеньких сотрудников комплименты о своей цветущей, просто-таки юной красоте. Она покраснела от смущения, картинно поднесла ладонь к ротику, расхохоталась, рассказала грузинский анекдот, снова расхохоталась, махнула ручкой и в хорошем настроении заняла свое место рядом с Иоффе. Ее поведение, мимика, голос были на сто процентов человеческими, и незнакомый человек, если бы ему сказали, что перед ним боевая машина, только бы пальцем покрутил у виска. Вот эту симпатичную молодую даму машиной называть?! К тому же Лилия обзавелась очаровательным грузинским акцентом, что, вкупе с ее высоким, нежным голоском, действовало на мужчин кумулятивно.

- Здравствуйте, товарищи ученые, товарищи офицеры и производственники! Здравствуйте, уважаемый Сталинград! - наконец-то открыл собрание совещание председатель Сталинградского исполкома профессор Леонид Степанович Ганин. - Мое почтение представителям народного и союзного командования! Очень приятно, что мы открываем наше собрание в первую неделю нового трудового года, с новыми силами и новыми надеждами! Я рад приветствовать всех собравшихся и, так сказать, насколько мне позволяют полномочия, благословить весь наш союз на новые свершения!

Стоя за кафедрой в классическом сером пиджаке с Орденом Красной Звезды и орденом Ленина, Леонид Степанович по-отечески простертой к залу рукой провозглашал начало новой эры в Болхианском мире.

Конференц-зал был полон народу. Тут были и старые знакомые из производственного сектора, и ученые, и новички, прилетевшие с Земли и других миров Федерации. Только в Сталинграде работали сейчас десять научных экспедиций.

Что интересно… Почти два ряда в зале заняло гуриассийское крестьянство. Бородатые-усатые мужики в нарядных праздничных одеждах и высоких сапожищах с почтением смотрели на куалийских благородных господ, и с поклоном вставали, когда кто-то из землян хотел пройти через их ряд. Земляне не знали, как правильно на это реагировать, и просто кланялись в ответ.

А вот знатных представителей самой хилликианской миссии не было. За исключением Хорсе, конечно, и еще пары человек, находящихся в зале самостийно. И от болхианцев присутствует по два человека от каждого гособразования, хотя по сути решается судьба их планеты. Нелогично… И неправильно.

- Дэвид Аркадьевич! Князь Хорсе! Я считаю политически неверным решением, что от вашего благородного дворянства присутствуете только вы. Ну, плюс товарищ Аурия! — сказала Лилия. - А от представителей коренного населения планеты в общей сложности четыре человека! А ведь эти вопросы касаются всех! И их в первую очередь!

- Я тут ни при чем, Лилия Георгиевна! — с фальшивым сожалением развел руками Иоффе. — Связь с союзным командованием в ваших руках, а хилликийская миссия мне не подчиняется. Только исполкому и господину князю. Так что это скорее к вам же, товарищ полковник государственной безопасности!

- Ваше Высочество… Близятся Божьи дни*, и кого-то из наших представителей сейчас на службе днем с огнем не сыскать! — развел руками Жю Клидат. — Я сам послушаю, и товарищам передам! Кстати, от нашего народа присутствовать собирался святой отец Вано. Вон он, с промышленниками примостился… И с ним … Святой Пророк! И с ним этот ваш языческий шаман!

- Кто? Преподобный Мейсон? — удивился Иоффе. — А его-то кто сюда пустил?! Значит, будет представление!

- Мейсон Уолш, - современный юродивый Христа ради, — сказала Иванникова. — Я как-то была на его проповеди, за живот держалась от смеха.

- Что за юродивый такой, который с двумя девушками живет, и каждый день в новом костюме ходит? — спросила Полосухина. — Юродивые, я читала, в тряпье ходили, босиком по снегу, а этот одет не хуже хилликийского барина!

- Ну что же, это современный юродивый, - пожала плечами Лилия. — Прогресс не стоит на месте, а снега, извините, не завезли… Да, признаю свой прокол. Я как-то по-иному все планировала… Ау чеми*, мой косяк, мне и исправлять. Нужно будет организовать собрание-ликбез для бойцов и в Амфидо, и в Гуэннохорро. Ну, у союзников-то я проведу, а вот в Болхианской АССР вам планировать, Дэвид Аркадьевич. Товарищи болхианцы, будьте готовы к аналогичному мероприятию в ваших владениях.

- Я все же с большой долей скепсиса отношусь ко всему происходящему! — заявил полковник Игрения, шевеля усами.


— Ванарцы собрались здесь, чтобы решать будущее нашего мира! А у нас спросить забыли, чего мы хотим!

- А чего вы хотите? — поинтересовалась Иванникова. — Поворота к старому?

- Я сейчас договорюсь с председателем… Вам дадут слово, товарищ Игрения! — абсолютно спокойно, между делом, сказала Маргалитадзе. — Вот вы нам и изложите свое видение проблемы.

- Нет, подождите, я не готов сейчас! — врубил заднюю новый Вождь Нации. — Умение обращаться к аудитории с речью, - это искусство, и я им еще не в полной мере овладел. Я в политике еще новичок… Но неприятно, знаете ли, ощущать себя в своем доме вторым номером!

- Ну, вот чтобы впоследствии быть в первых рядах, слушайте приказ, полковник Игрения! К указанной дате подготовить и помещение для моего выступления, и аудиторию, и кворум! – приказала Маргалитадзе тоном, не терпящим никаких возражений. – Ну а с меня подробный доклад и ответ на все вопросы, даже каверзные. На один из наиболее частых отвечаю сразу: родственников среди «обо» я не имею. Я грузинка, а не «обо»!

- Так есть, ситти, - ответил Вождь нации гуэннохорро без особого удовольствия.

- А сколько у вас под командой экологов, химиков, металлургов, метеорологов, психологов? — спросил Иоффе. — Это совещание не политическое и не военное даже. Время пушек и ракет подходит к концу… Наступает время зодчих, мастеров и чистильщиков. Время, так сказать, собирать камни!

- У нас есть молодые специалисты, но они все ванарцы! — сказал Едфай. — Наших, действительно, почти не осталось. Умные головы не нужны были старой власти, если только они не делали машины смерти!

- Спешу напомнить, ситт Едфай, что вы такое порождение старой власти, как и я. и мы все! – не мог не высказаться Игрения. И вы так же славили Зидо и желали смерти всем врагам нации! Так что не выделяйтесь!

- Да… - состроил грустную мину республиканский молодой полковник. — Я не отрицаю… Вот только кто же знал, что все это выльется в такой кошмар?! И теперь придется нам быть и экологами, и мусорщиками, и педагогами, и еще хрен знает кем сразу!

- А кем вы были до войны, ситт республиканец? — спросил Игрения.

- Поваром, ситт полковник… - ответил Едфай. - Готовил и продавал glemo* в придорожном кафе.

- Glemo… - мечтательно сглотнул слюну Игрения. — Прошлая жизнь… Я уже и забыл, что это такое… Ситт Едфай, лучше откройте у нас пекарню!

- Господа, Пророком молю, хватит о еде! — застонал Хорсе. — И так, простите, кишка с кишкой играется! Это вон нашим демонам хорошо, им питаться не надо!

- Ты кушать хочешь? Я суши с собой взяла, - пришла на помощь хозяйственная княгиня Изуми. — Сама приготовила. На, возьми, только чтобы всем нашим хватило! Товарищи, угощайтесь!

- Диди мадлоба*! — Лилия спокойно взяла из пакетика рисово-рыбный пирожок, забросила его в рот и тут же растворила, не жуя. Жевать она не умела, только вид делала, да ей это было и не нужно. — Очень питательная органика!

Голодающий Хорсе посмотрел на нее ненавидящим взглядом, но ничего не сказал. Тут людям мало, а их еще демоны объедают!

- Торжественно объявляю, что новый 2347 год Генеральная Ассамблея ООН объявила общефедеральным годом планеты Болхиа! — провозгласил профессор Ганин. - И мероприятия по восстановлению этой несчастной планеты, пережившей глобальную катастрофу, также включены в рамки пятилетнего экономического плана Абилонской Советской Республики. Многое уже сделано! Наши экологи, ученые, биологи, производственники извлекли из оболочек планеты миллиарды тонн токсичных отравляющих веществ. Отправлены в переплавку тысячи тонн сгоревшего металла. Дезактивированы сотни гектаров почвы, начата реализация плана по озеленению планеты... Наши доблестные армия и флот, заплатив огромную, кровавую цену, разгромили силы жестокой реакции на планете, открыв путь остаткам цивилизации планеты к возрождению. Ценой своих жизней наши воины и товарищи из других миров сохранили плоды наших трудов, уничтожив враждебные силы, противостоявшие восстановлению болхианского человечества. Я уже не говорю, что их скромными, незаметными для широкого обывателя трудами и подвигами, спасены от ужасной смерти тысячи выживших жителей планеты! У меня, товарищи, даже дыхание замирает от благоговения перед бесчисленными трудами, перед усилиями умелых, сильных рук и любящих сердец сынов и дочерей наших миров, - и Земли, и Гуриасси, и самой Болхиа! Многое сделано, товарищи! И в то же время, увы, в масштабах планеты сделано слишком мало! Планета — не деревня в лесу, и просто так, по щелчку пальцев, ее не восстановить! На это уйдут десятилетия, может, даже века! Но нет более благого и праведного дела, чем спасение живого мира! И сейчас мы лишь в начале этого пути. Великие наши заложили первые камни, но дальнейшее слово за нами!

Грянули бурные, продолжительные аплодисменты... Потом слово перешло к руководителю промышленного сектора. Он подробно, оперируя гигантскими цифрами и специальными терминами, рассказал, какая титаническая (безо всяких кавычек) работа была проделана производственниками при помощи экологов и военных, сколько тысяч и миллионов тонн загрязнителей было изъято из окружающей среды и переработано в энергию, удобрение, сырье для химиков и металлургов или полезные конструкционные материалы. Доклад производственника сопровождался красочной трехмерной презентацией со схемами, таблицами и фотографиями.

Также был затронут вопрос энергообеспеченности самого объекта «Сталинград», столицы Народной Республики Амфидо, строительства новой электростанции «Полярное сияние» в Амфидо и комплексной энергосистемы в Гуэннохорро вместо временного реактора. Игрения вполголоса проворчал, что на охрану этой стройки у него уходит четверть всей армии.

После промышленников настал черед Морока 702001, который на этот раз не стал распадаться на молекулы, а чинно-благородно покинул ряды зрителей и вышел в зал ногами, как человек, в своем черном костюме и в черной рубашке. Морок после гибели Кетцоалькоатля, «унаследовал» руководство научной базой НПО, в том числе и заводом по производству концентрированного топлива из J-101. Мечта старого ящера-механоида (кстати, и злодея Вырока, чей план Кетцель просто довел до конца) исполнилась, - завод был построен, и теперь топливо для межзвездных кораблей производилось здесь, на Болхиа. И уже полным ходом шло строительство первого на Болхиа космопорта, пока только грузового. Он должен быть введен в эксплуатацию в 2349 году, к концу пятилетки.

Это открывало перед гиблой планеткой на краю Федерации сказочные перспективы. Болхиа становилась быстро развивающимся производственным центром федерального масштаба, фактически выходя на самоокупаемость. И это при том, что планета до сих пор еще лежала в руинах! Это давало возможность формирования здесь полноценного производственно-исследовательского кластера в недалеком будущем, создание космического порта и будущей базы для изучения и освоения новых звезд за пределами Федерации. И наверняка именно с этим связан и международный год Болхиа по решению ООН, и пятилетний план республики Абилон с, мягко выражаясь, повышенными обязательствами, и целые орды ученых и исследователей, почти каждый день прибывающих на базы и НПО разных федеральных структур. И, - эпохальное решение, - командование ВКФ Федерации приняло решении о создании Регулярной Международной Болхианской флотилии, которая будет находиться в системе Глизе-433 на постоянной основе. И, кто знает, возможно численность флотилии будет увеличена.

А в дальнейшем на Болхиа пойдут и средства, и техника, и люди со всей Федерации. И трудно сказать, какие мотивы движут федеральными властями в большей степени, - желание завладеть богатствами планеты или помочь последним оставшимся аборигенам. Наверное, как обычно, все сразу...

Перед собранием с Мороком произошла метаморфоза. Он посерьезнел, подбоченился, пригладил волосы, и за секунду из молодого мальчишки-подростка превратился во взрослого руководителя-хозяйственника. Морок в течение десяти минут логично и понятно рассказал, как завод номер 127349 имени товарища Кетцоалькоатля начал производство год назад, как он постепенно наращивал мощности, а также кому и сколько килограммов вещества было поставлено за 2345-2346 годы. В дальнейшем, в рамках следующей пятилетки директорат завода брал на себя обязательства увеличить объем производства в два с половиной раза. Также в конце прошлого года открылись два машиносборочных цеха для производства техники на месте. Так унылая Болхиа уже становилась небольшим, но все же центром машиностроения, отмеченная на космографических картах СССР и Федерации.

После Морока выступил молодой биолог, который неожиданно начал за упокой. Он напомнил про фактически сорванный план озеленения Болхиа 2340-2341 гг из-за сильного радиационного загрязнения почвы, распространения радиоактивных пылевых бурь и повышенного ультрафиолетового излучения. Поэтому долгое время здесь высаживали лишь генетически модифицированные растения, - в частности марсианский баранец* или модифицированные одноклеточные водоросли, которые тоннами вываливали в океан, но из них уцелели, дай бог, сорок процентов из-за высоких все еще показателей загрязнения. А два года назад было принято решение засадить загрязненные участки борщевиком Сосновского, который даже в 24 веке не могли вывести из Средней полосы России. И вредное растение отлично прижилось на радиоактивной планете и, более того, стало размножаться и захватывать новые территории. Вредное и живучее растение, однако, стало еще одним лекарством от рака, -его экстракт при специальном воздействии уничтожал раковые клетки. На Земле в борьбе с раком использовались другие, более эффективные методы, и про «старого ветерана» уже благополучно забыли, а на Болхиа он пригодился в самый раз.

Также из-за загрязнения океана нефтепродуктами и радиоактивными веществами фактически изменилась схема ветров над океанами, а как следствие, и направление главных течений. Теплые течения были давно ликвидированы из-за нарушения плотности поверхностных и глубинных слоев океана и фактического прекращения апвеллинга*, из-за чего пришел конец и выжившим морским организмам приповерхностных толщ вод. Также биологи показали несколько типов выживших животных, показали фото радиационных мутантов и пояснили, что из-за вымирания большей части травоядных животных вымерла и большая часть хищников. Зато расцвели микроорганизмы, в том числе и смертельно опасные для человека.

При упоминании микроскопических противников земляне встрепенулись и все, как один, превратились в слух. Катастрофа 2342 года началась именно с микробиологической атаки, с расселения на территорию базы «тихих ликвидаторов», цветков, распространяющих ядовитую пыльцу и прятавших в лепестках яйца шершней-убийц. Пыльца дурманила людей, а шершни своими укусами парализовывали их… А потом на базу, у которой выключился защитный барьер, вошли пауки…

Цветки распространились на базу и окрестности при помощи Великой Подземной Матери, здоровенной паучихи-матки, которая еще в декабре 2341 года через Стеллу Жю Сет пообещала землянам ужасный ответный удар. Земляне не имели иммунитета против такого яда, они не были готовы к атаке насекомых, и многие погибли, став кормом для гигантских пауков. Противоядие было создано уже, когда было поздно...

А вот у спасенных с Гуриасса хилликийских мужиков и баб, бывших рабов и крепостных, такой иммунитет был. И ни пыльцы, ни шершней генномодифицированных они не боялись. Так что когда пауки-захватчики вошли в деревню бывших хилликийских рабов и крепостных, тварей неожиданно встретили не парализованные неподвижные полутрупы, а сильные и здоровые люди, и отнюдь не с голыми руками. Встретили копьями, стрелами, камнями рогатинами, выстрелами из ружей, и факелами в морду. Выяснилось, что огромные пауки сами боятся людей… Что жуткая шерсть гигантских тварей очень хорошо горит, а огромные двуручные топоры-секиры и длинные бабьи косы пробивают им головные части и отсекают лапы за милую душу! А бывший раб Везер со своим отрядом повстанцев (теперь пустынных рейдеров) превратился в настоящий паучий кошмар. Именно он организовал первую вылазку на базу и установил, что там еще остались выжившие земляне.

И мир перевернулся... На территории высокотехнологичной базы 24 века, с убитыми и парализованными куалийцами, на земле, захваченной пауками, в борьбу с тварями вступили мужики с кольями, с вилами, с охотничьими ружьями, а немного погодя, — и с плазменным оружием. Страшные картины открылись их глазам… Обгоревшие здания, которые восьминогие твари уже начали оплетать паутиной, мертвые тела землян-куалийцев, задушенные заживо, погибшие от яда и от пуль, оплетенные паутиной, еще живые, превращаемые в корм для личинок… Целые здания горели с заживо замурованными, парализованными куалийцами. Враги не ожидали, что чать людей уцелела. А зверь, какой бы он не был развитый, не может тягаться с человеком, тем более, с группой людей, вооруженных и ведомых единой целью.

Фактически, полуграмотные крестьяне и крестьянки с Гуриасса нанесли первый удар по объединенной человеко-паучьей армии генетически измененных чудовищ. Они при помощи уцелевших землян вооружились плазменным оружием и устроили первой линии вторжения кровавую баню, заодно отправив гонцов на лошадях за помощью в «Йеллоу Форт» и к болхианцам-зидоистам.

Забитые, униженные, обездоленные собственными господами селяне-гуриассийцы, взяв в руки оружие, превратились в бесстрашных гладиаторов, которые не испытывали ни малейшего страха перед генетическими мутантами. Что такое чудовище-мутант? То же зверье, только диковинное и необычное! А, значит, место ему либо в лесу, подальше от человека, либо в сарае, на веревке… Либо шашлык у мясника на вертеле… Добро, сделанное землянами хилликийцам, вернулось к освободителям с совершенно неожиданной стороны.

И конечно же биолог упомянул об оставшихся прирученных пауках. Теперь подземные чудовища служили человеку, и в этом была уже огромная заслуга Стеллы Жю Сет, победившей в открытом поединке паучью королеву-матку, и Аурии Гебе-Ристич, подчинившей себе остатки колоний восьминогих мутантов. Двум ведьмам удалось добиться, что подземные чудовища отпустили всех людей, а взамен возрожденная база взяла на себя кормление тварей мясом и заботу об их потомстве. Были пещеры с чудовищами – стала подземная ферма… За эту победу Стелла и Аурия получили Героя Социалистического труда. Аурия, правда, стеснялась носить свою награду на людях и надевала только на праздники и в выходные. Сегодня вот, например, Аурия была без Звезды.

Пауки стали разведчиками и контролерами в подземных брошенных сооружениях. Их паутина, необычайно легкая и прочная, стала сырьем для местной легкой промышленности, светящиеся фосфорные грибки служили неплохими источниками света в подземной тьме, а паучий мох очищал радиоактивное загрязнение и обладал антибактериальными свойствами. Именно поэтому кошмарные остатки трапезы пауков никогда не гнили. Из паучьего яда делали лекарства, а сладкий белковый раствор из кожистых бурых наростов-цветов стал питательным и вкусным лакомством в детском приюте. Никаких побочных действий он не имел, ну, кроме угрозы раннего диабета, конечно.

Именно поэтому следующим докладчиком был голова сельских общин, бывший крепостной мужик по имени Скхлас Тиррский. В темно-синих штанах и высоких сапожищах, в алой праздничной рубахе с советским Орденом Мужества на груди, коренастый, седобородый мужичище Скхласс осенил себя Молнией, учтиво поклонился на четыре стороны света всем присутствующим господам. Перед такой аудиторией бедному пахарю, в миг вспотевшему от ужаса, еще выступать не приходилось.

- Пророк святой! Зачем меня призвали-то к ученым господам куалийцам? — переминался с ноги на ногу сельский труженик. — Я имя-то свое святое с ошибками царапаю на бумаге! Куда мне за один стол с благородными-то, да еще с прохфессорами да учеными?!

- Давай, Скхласс, не молчи! Во имя Святого пророка! — воскликнул во весь голос Хорсе. — Просто расскажи, как ты землю пашешь! Как сеешь! Как землю удобряешь! В поле ты же король!

- Смелее, товарищ! — поддержали его земляне. — Не волнуйтесь. Вы в своей области специалист, вот и объясните нам свой вопрос!

Остальные делегаты поддержали Скхласса аплодисментами. Это придало ему смелости, и сельский труженик, кряхтя и запинаясь от волнения, рассказал, как ведется пахота и сев в условиях местной зоны экологического бедствия, какие семена загнулись сразу, а какие дали урожай. А вместе с тем, Скхласс рассказал про разные виды удобрений, которые изобрели хилликийские землепашцы, чтобы улучшать местную почву. Причем некоторые рецепты удобрений напоминали инструкцию по изготовлению какого-то людоедского оружия массового поражения. Зато хилликийские злаки с ним росли на ура. И, конечно же, на Болхиа пришла знаменитая приправа adellesim, без которой и еда не еда!

- А, может, не стоит? — спросила Сайто, будто бы вспоминая о чем-то. — У этой вашей «хилликийской соли» есть один интересный побочный эффект.

- Душа моя, держите себя в руках, - сказал ей на ухо голодающий Хорсе. — Стеллу я вам прощаю, но более, пожалуйста, никаких побочных эффектов!

- Я про то, что от нее очень хочется пить, Хорсе! — покраснела Изуми. — А вы, как обычно, о своем, волнующем!

- Ну да, и это тоже… Потом, конечно, очень хочется пить! — кивнул Хорсе, сделав скучающее флегматичное лицо. А Сайто только покраснела и хихикнула в ответ, прильнув к обиженному мужу, который продолжал кипятиться:

- Где еще нога моей кузины не ступала, интересно?! Вот кто истинный фушисто, куда там местной империи!

- Да как же без adellesi можно, госпожа княгиня?! — хитро улыбнулся Скхласс. — Без нее же какая пища-то? Опять же, всякий нечистый дух убивает и любви благоприятствует!

- А что это за специя, которая любви благоприятствует? — засуетилась Иванникова. — Что-то я слышала о таком… Говорят, она на мексиканский перец похожа… Но никак руки не доходили.

- Вон, идите на хилликийский рынок в их сектор, там вам хоть мешок продадут! — ответила Сайто. — Но я вами после этого в одну постель не лягу, а то проснусь тоже с соцналогом!

- Княгиня! — вспыхнул Хорсе. — Вы же при людях! Стыдитесь! Вам вроде бы есть, в чью постель ложиться!

- Заинтриговали, Изуми Горовна! Испробуем! — хмыкнула Иванникова. — А потом можете в гости заходить, даже и с супругом вашим! Я обеими руками за семейные традиции!

- Благодарю, у нас пока маленький ребенок, мы воздержимся! — сдержанно поблагодарил Иванникову багровый князь Жю Клидат.

А место главного докладчика уже занял старый знакомый советских офицеров, молодой ученый-эколог, входящий в когорту умнейших людей Федерации, Иван Сергеевич Севастьянов. Это в него была когда-то безнадежно влюблена Стелла Жю Сет, а он любил ее почти сыновней благодарной любовью.

Что же, судьба распорядилась так, что место молодого ученого в итоге занял молодой майор Тимофеев… А тридцатилетний Иван Севастьянов даже женился на одной из хилликийских девушек, жительниц Богородского урочища…, но что-то там у них не срослось, и брак распался спустя три года. Сейчас Севастьянов ушел с головой в науку и, поговаривали, частенько захаживал в гости к одной известной здесь молодой летчице, тоже носящей фамилию Жю Сет, пока она не стала жить с коллегой по летному делу. А кто и вспоминал, что, бывало, Севастьянов бывал нередким гостем и у самой Лилии Маргалитадзе, когда Жю Сет . Хотя, насчет последней, врут наверное…

- Товарищи! – обратился Иван Севастьянов к собравшимся. – Выражаясь военным языком, сейчас пришло время для генерального наступления на нашего главного врага для окончательного разгрома. Атака на загрязнители должна осуществляться одновременно в четырех оболочках планеты без передышки. По нашему заказу Венероградский завод экологической техники выпустил мобильные роботизированные многофункциональные комплексы «Тайга-12», «Тайга-14», кибернетическая аэростанция по очистке и ионизации воздуха «Селенга» и морская станция «Ломоносов». Плюс ремонтно-заправочная станция «Celesta». Принцип их действия – поиск загрязненных участков и комплексная очистка территорий с использованием химических и биологических средств очистки. Мы планируем разбить территорию прилегающих районов на квадраты и, по мере очистке каждого квадрата, продвигаться на следующие, с широким охватом территории и последующей зачисткой тыловых территорий вспомогательными установками второго эшелона.

- Вижу, Иван Сергеевич, что ваш офицерский опыт не прошел даром! – улыбаясь, сказал Леонид Степанович Ганин. – По-военному мыслите, по-генеральски! Глубокий охват территорий, эшелонирование, зачистка… Вот так нам товарищи военные гражданских экологов и сбивают с пути истиного! Но сколько же таких комплексов понадобится?

- Для охвата территории в сто квадратных километров в течение трех дней не менее четырех машин «Тайга», - ответил Севастьянов, почти не задумываясь. – Для обработки воздушного пространства объемом в тысячу кубических километров – одна «Селенга». Территориальные воды залива две машины «Ломоносов» вычистят за неделю. Мы также предлагаем создать систему гравитационных фильтров в толще океана для сбора хотя бы крупных твердых отходов. И мы, экологи, гордимся нашей разработкой, - особые микроорганизмы, пожирающие пластиковые отходы. Но тут я честно признаюсь, - довести до ума пожирателей пластика нам помогла товарищ Маргалитадзе! За что вам огромное спасибо, Лилия Георгиевна!

- Да, пожалуйста, Иван Сергеевич! – шутливо махнула рукой Лилия. – Если что-то разрушить, растворить или испепелить, это к нам, в батальон, мобрдзандит*! Товарищи наши болхианские тоже неплохо справляются, но им, увы, материальной части не хватает!

- А кому, увы, ее хватает? Кстати, Лилия Георгиевна, хочу воспользоваться случаем и поздравить вас с законным браком!

- Даже так?! А чего молчком?! Поздравляем! – Зал взорвался овациями и аплодисментами.

Лилия, улыбнувшись, учтиво поклонилась всем присутствующим, кроме, конечно, своих сослуживцев, к которым стояла спиной. Иоффе смотрел ей в спину откровенно враждебно. С недовольством посмотрел на нее и Севастьянов, но он быстро овладел собой и послушно зааплодировал со всеми вместе. Оба интеллектуала были недовольны Лилией, но мотивы у них были разными.

- Восхвалим Господа! – рявкнул Уолш, перекрывая общие овации.

- А муж кто? По какой специальности?

- Мой муж Альдемиро Жю Альте, дворянин с Гуриасса, молодой талантливый художник, - похвасталась Лилия. – Его картины находятся в нашей галерее!

- Поздравляю вас лично, товарищ полковник государственной безопасности! – сказал Севастьянов. – Однако я предлагаю вернуться к обсуждению главного вопроса. Итак, наши основные методы… При очистке почвы мы вносим сразу несколько видов особых бактерий, которые производят перегной и удаляют химические загрязнители. Ну, кроме обычно дезактивации и отсеивания крупного мусора, конечно. В океане мы используем ловушки для крупного мусора, химические нейтрализаторы, бактерии против пластика и расселяем одноклеточные водоросли для производства кислорода в атмосферу. В атмосфере работают уловители аэрозолей и радиоактивной пыли, но во время пыльных бурь они бесполезны. Станция «Селенга» имеет ультрафиолетовые пушки и годится для производства озона в стратосфере. Ну и, конечно же, озеленение, наша больная тема! В силу высокой токсичности почвы нам не удалось создать больших площадей, засаженных продуктивной или модифицированной земной растительности, и мы использовали старый добрый марсианский баранец и искусственную модификацию хилликийского древовидного папоротника. Последний не только продуктивен в качестве кислорода, но и очищает почву. Ну и конечно же старый добрый паучий мох! А вот до завершающего этапа, восстановления фауны, конечно же, очень далеко. И мы должны быть готовы, что многие виды растений и животных Болхиа, увы, исчезли навсегда. Кое-что наши биологи могут восстановить, имея образцы ДНК из костей и останков тканей, найденных в земле, из литературы, найденной в запасниках и архивах, а также исследуя ДНК мутантов, но это, конечно, капля в море. Замещать исчезнувшие виды придется видами сходных экологически ниш из других миров. В общем, потеря биологического разнообразия болхианского мира – это катастрофа, которую уже не исправить.

- Так! – крякнул Игрения. – Господа! Я прошу слова! Я коренной житель Империи и имею право, чтобы меня, по крайней мере, выслушали!

- Что вы задумали? – спросил Иоффе.

Вождь Нации Гуэннохорро, не удостоив руководителя землян ответом, встал со стула и решительно зашагал к микрофонам. Лилия вся напряглась в этот момент. Она с грацией кошки взлетела со своего кресла и встала за спиной у бывшего противника. Зарону Игрении это не понравилось:

- Что вы, боитесь, что я тут стрелять начну или бомбу взорву? Поздно уже… восемь лет как... Господа! Я глава Возрожденной Империи Гуэннохорро!

Недовольный ропот пронесся по рядам… Игрения в начищенной черной форме, в генеральской фуражке с обязательными усами вызывал прямые ассоциации с Гамзадаро и его людоедским постядерным нацизмом.

- Вы что-то имеете сказать, господин вождь? – спросил его Ганин. – Вы с чем-то не согласны?

- Ну, если честно, то со многим! – нахмурился Игрения. – Вы, господа ванарцы, тут планируете целый комплекс мероприятий на нашей планете, даже не советуясь с нами! Планируете и используете наши ресурсы, на которые и мы, коренные жители, имеем право!

- А что вас не устраивает? Что вам планету восстанавливают? – раздался недовольный голос.

- ООН вообще одно время считала восстановление планеты нерентабельной! – проворчал другой.

- У вас еще язык поворачивается что-то требовать?

- Иными словами вы хотите сказать, что мы ваши рабы, и нам права голоса никто не давал?! – полез в амбицию Игрения. – Отнюдь! У нас иное мнение!

- Никто такого не говорил, - смягчила ситуацию Лилия. – А разве мало ваша цивилизация уже получила благ? А все мероприятия по восстановлению стоят очень дорого! И использование вашего ресурса, - это лишь плата, и плата еще очень щадящая. Несомненно, вы правы, и вы имеете полное право участвовать в судьбе вашего мира. И вы сейчас имеете право заявить, какое участие вы готовы принять в восстановлении Болхиа? Ведь восстановление экологии планеты, - это благо? Верно?

- Не совсем… - вдруг сказал Игрения. – Все не так просто! Я предлагаю…, нет, я настоятельно требую провести референдум среди наших граждан! Многие из наших могут высказаться против восстановления.

- Почему? – ахнуло собрание. – Вам нравится жить в радиоактивной, мертвой помойке?

- Помойка она или нет, но мы так живем уже двадцать лет, даже больше! Понимаете, господа ванарцы? Мы так уже привыкли! Те, кто выжил, уже с трудом помнят, как было до войны, а те немногие, кто родился уже после, вообще не представляют другой жизни. Для многих приход нового мира станет ударом хуже ядерной войны! Мы уже привыкли тридцать лет выживать в пустынях, радиации и пустошах. Для нас именно это норма! Для многих из нас приход нового мира станет такой же катастрофой, как и ядерная война, если не хуже! Многие могут не пережить это, кто-то сойдет с ума… Кто-то возьмет оружие и будет сопротивляться переменам. Поэтому я настаиваю на референдуме!

- Хорошо… Будет вам референдум, гонио*! - сказала Лилия. – Но учтите, что высказать свое мнение можете не только вы, но и другие болхианцы! Я имею в виду наших сограждан, из Амфидо!

- Я уполномочен сказать, что мы поддерживаем любые работы по возрождению природы нашего мира! – тут же прогнулся под землян Едфай.
= Кто бы сомневался! – угрюмо пробурчал Игрения.

Он уже сам был не рад, что вышел к кафедре. Старый зидоист и несгибаемый воин, он все еще подсознательно сопротивлялся могуществу ванарцев. И Лилию он сейчас честно ненавидел за ее приказы, за то, что она ведет себя с ним, как с подчиненным или вассалом. И в то же время он понимал, что все эти инопланетные люди правы, и что они, болхианцы, уже проиграли свою планету. Игрения одновременно ненавидел землян за их непохожесть на болхиа, и в то же время безмерно уважал их. Он понимал, что вернуть жизнь Болхии могут только земляне-ванарцы. Он видел, что его бывшие враги сами уже считают его мертвый мир своим вторым домом, что они уже в какой-то степени сами стали болхиа. А сроднила их … война. Иногда бывший враг, честный самоотверженный и отважный, становится роднее самого близкого родственника. Землян и болхиа сроднило поле битвы: сначала друг против друга, потом в одном ряду…

Самому Игрении чистая водичка и цветочки-лепесточки были абсолютно не нужны, он уже привык жить пустынным ящером. Но он понимал, что если не спасти планету, его нация просто вымрет. А Нация – это основа и мерило всего, она должна расти и расцветать. Иначе какой смысл в Империи? Кроме того, Игрения не покривил душой, сказав, что многие его соратники и даже обычные люди могут быть против перемен, даже позитивных. Выжившие просто хотят дожить свои последние годы более-менее спокойно, и любой стресс для них может быть губителен. А, кроме того, если Болхиа снова расцветет, то рухнет их власть, вся их военная вертикаль, основанная на централизованном распределении дефицитных ресурсов. И во все времена, даже до войны, власть намеренно создавала дефицит ресурсов: продовольствия, медикаментов, земли, денег, чтобы иметь еще один, самый мощный рычаг влияния на народные массы.

Игрения, взлетевший на верха новой возрожденной Империи после гибели Громара и Лана, сейчас разрывался между желанием сохранить свою власть и хотя бы автономию от ванарцев, и желанием помочь своему народу. Он надежно хранил еще несколько секретов старой Империи, как козыри на будущее. И сейчас он колебался, - не выложить ли один из этих козырей на стол, чтобы повысить значимость Киллибура во всех этих глобальных процессах. И он даже и не ждал, что найдет если не поддержку, то понимание некоторых ванарцев. То, что произошло позже, стало для него большой неожиданностью.

- А ведь в словах полковника Игрении есть смысл, товарищи! – вдруг сказал Иоффе. – Психологическая реабилитация населения Империи, полка «Черное Знамя» после сорок третьего года практически не проводилась.

- Потому что сами же бойцы «Черного Знамени» отказались от нее! – развела руками Лилия.

- Не надо нам никакой реабилитации! – вскинул руки Игрения. – Мы против какого-либо копания в мозгах наших людей!

- Люди! Чуваки! Братья с сестрами, отцы и матери, а также дяди, тети и племянники до кучи! Выслушайте меня! Во имя Господа нашего Иисуса!

На авансцене появился еще один персонаж… Не усидел на месте и сорвался в гущу событий преподобный отец Мейсон, учредитель и единственный проповедник собственной церкви Христианской Вселенской Благодати, чьи истоки начинались в ныне запрещенной старинной церкви мормонов.

Многие делегаты вздыхали и страдальчески закатывали глаза, понимая, что сейчас будет представление и серьезное мероприятие превратится в фарс. Многие здесь, в том числе люди далекие от религии, еще помнили проникновенные, волнующие проповеди хилликианской священницы матушки Моане, строгой и трогательно благочинной, чьи слова будоражили сердца и совесть самых-самых закоренелых, убежденных атеистов и безбожников. По сравнению же с Моане, которую уважали все, вплоть до самой Лилии Маргалитадзе, преподобный Мейсон был откровенным фриком. Хотя… и он умел, иной раз, тронуть сердца людей, потому что был отменным артистом и просто прирожденным шоуменом.

Преподобный отец Мейсон Уолш был уроженцем штата Юта и старым приятелем Эрвина Макджадда. Прежде чем стать Божьим проповедником Уолш успел послужить механиком вместе с Макджаддом в «Йеллоу Форт». Потом Эрвина уволили за рукоприкладство в отношении старшего по званию, и одноногий ковбой перебрался на советскую базу, а Уолш вернулся на Землю, где во время установки нового унитаза (Уолш был хорошим мастером и все работы по дому выполнял сам) на его голову рухнула стенная галавизионная панель, хорошенько саданув мятежную душу по темнокожей голове. Неизвестно по каким мирам бродил бывший механик в отключке, но когда он очухался, то услышал в своей бритой наголо башке Глас Божий!

Кое-какие денежки у Мейсона водились, и он основал ни много, ни мало собственную церковь, взяв за основу учение старинных мормонов и переделав его до неузнаваемости. Уолш был человеком деятельным и везучим, и его дела у него пошли в гору. Язык у Уолша (успевшего за свою бытность побыть кризисным психологом по первому образованию, ди-джеем, виртуальной порномоделью, сетевым журналистом и музыкантом) был подвешен лихо, и скоро у него появились последователи по всем СШСА, а позже и за пределами Северной Америки. Разумеется, членство в Церкви было платным, и Уолш рубил неплохие денежки, попутно помогая своим последователям в ремонте домашних систем и космобилей. А после катастрофы августа сорок второго, Мейсон по совету Макджада снова завербовался на Болхиа, только уже на разгромленную советскую базу.

Первым членом его церкви по дружбе стал Эрвин Макджадд, с которого Уолш, разумеется, не взял ни копейки. Хотя большего безбожника, чем старый потрошитель заброшенных убежищ найти было трудно, и на их с Уолшем богословские споры приходило посмотреть все подразделение. Полдня Мейсон вкалывал как негр в боксах, обслуживая технику, там же чесал язык с Макджадом и советскими бойцами-разведчиками, а другую половину абсолютно бесплатно заведовал Церковью Всех Религий, благодаря чему и занимался религиозной практикой. Советскому командованию это было не по душе, но законом запретить деятельность бродячего проповедника было невозможно, - в свободное время каждый волен заниматься чем угодно в рамках закона, а советская конституция гарантировала свободу совести. К тому же, когда человек работает в свободное время за здорово живешь, грех на него вякать! Так Уолш и прижился на возрожденной советской базе.

Учение, которое нес миру Уолш, имело всего три заповеди: жить в кайф, возлюбить ближнего своего, и делать мир лучше. Это была дикая мешанина христианства, буддизма, агностицизма и космизма, которую преподобный отец Мейсон даже не подумал структурировать или записать на какой-то носитель. В отличие от аскетичной и сдержанной матушки Моане, считавшей, что жизнь – вечная борьба с греховными делами и помыслами, Уолш себя не стеснял. Он расхаживал по Сталинграду-на-Болхиа в цветастой гавайской рубашке и белых брюках, будто сын тропического наркоторговца, носил на шее здоровенную платиновую цепь с крестом в палец толщиной, в черную шляпе с бантом и обязательной сигарой во рту, которую больше мусолил, чем курил. Официальные службы он проводил в обыкновенном черном костюме, оранжевой или красной рубашке, черном галстуке и обязательных темных очках. С собой он обычно носил сумку с инструментами и карманный мормонский молитвенник, который раздобыл неизвестно где. А свои проповеди он превращал в настоящие стендап-шоу, где прихожане не знали, думать ли о боге, крутить ли пальцем у виска или держаться за живот от смеха.

Однако, была у преподобного отца Мейсона и другая сторона. Когда дело касалось действительно важных вопросов, Уолш прекращал хохмить, упирался рогом и, подобно погибшей матушке Моане, превращался из духовного спекулянта-шоумена-клоуна в бескомпромиссного искателя правды, который мог сказать что угодно и кому угодно. Именно поэтому Лилия, с которой Уолш неоднократно ссорился, назвала его современным юродивым. И…Лилия ни разу не заговаривала об удалении Уолша с базы, и даже пару раз упоминала его, как нужное звено в системе. Может, потому что при посещении Уолшем местного детского дома сироты, пережившие ад, вновь начинали улыбаться и даже смеяться?

Сейчас Мейсон Уолш, набычившись, шагнул вперед, поднял руку со старинным мормонским молитвенником, и держал слово, твердо и сурово:

- Люди! Выслушайте меня, ибо я имею сказать важное! Когда-то давно меня шарахнуло по башке, и я услышал Глас Божий! И Глас тот рек: «Уолш, живи в благодати, то есть живи в кайф!» Тихо! Молчи, грешник, я духовное лицо! И я всю жизнь говорю прихожанам, - живите в радости, то есть по кайфу! И вы знаете, что я посещаю с проповедями наш детский приют и больницу, где еще много болхианских больных детей, да хранит их Иисус! Знаете, чего они боятся больше всего?! Ни за что не поверите! Они боятся стать старыми! Одна девочка мне сказала, что для нее самое страшное – дожить до сорока! Она не понимает, для чего жить дальше! Они все боятся жить дальше! Она мечтает умереть в тридцать, потому что не хочет умирать старой и больной! Вы понимаете, насколько это страшно, ребята?!

- Это вполне объяснимо, так как дети пережили огромное количество бедствий и боятся, что это повторится вновь! – логично объяснил один из присутствующих ученых людей.

Но Уолша это не устроило:

- Нет! Богом вам говорю, что нет! Точнее, не только это… У каждого ребенка в душе маленькая черная дыра, и не одна. Реально вам говорю, они не знают, как и куда им жить дальше! У взрослых множество таких черных дыр. Джентльмены, вы знаете, что такое «черная дыра»? Ну, пожалуйста, просветите меня, тупого негра, это важно! Мэм! Миссис Маргалитадзе! Вы точно все знаете! Скажите, это очень важно!

- Да что этот комедиант себе позволяет?! – послышались возмущенные голоса. – У нас серьезное собрание, или что?!

- Серьезное собрание, серьезное! – У Мейсона был очень хороший слух. – Клянусь святым Мартином Лютером Кингом, вы сами не представляете, насколько оно серьезное!

- Ну, допустим, умирающая звезда с гипермассой и, как следствие, необычайно сильной гравитацией, втягивающей обратно даже фотоны, - ответила Маргалитадзе. – И какая связь между человеческой психикой и космическим объектом?

- Огромная! Вы все правильно сказали, миссис Маргалитадзе! – воспрял Уолш. – Услышьте, чада Божьи! Именно, разрази меня гром! Именно! «Втягивающей обратно частицы света!» В душах этих людей, этих детей такая большая черная дыра, простите, черная куча дерьма, что она блокирует свет, радость, силу Духа Божьего, втягивая ее обратно! Причины всем понятны... И эти люди не понимают, как жить нормально! А вдруг там еще страшнее?! Уж лучше во тьме, в старой доброй депрессухе, в раковине безнадеги! Они не откроют вам сердце! Для них раскрыться, засиять, - это значит пропустить удар! Поэтому полковник, начальник Империи и говорит вам, что многие будут против! Реально вам говорю, братья и сестры, они не знают, как жить нормально! У всех у них мучительные черные дыры в душе. Одна черная дыра – погибшие дети, другая – родители, третья – жена, сестра, брат… Как раскрыть их сердца, как открыть их для Света Господнего, для жизни и вселенского кайфа, то есть благодати?! Сэр, господин вождь нации, скажите, для вас жизнь имеет счастье?! Радость?! Надежду?!

- Какого хрена?! – возмутился Игрения. – Это что, провокация?! Я офицер! Я вам что, девочка, радоваться и надеяться на счастье?! Я военный, мое дело сражаться и управлять военным формированием!

- Вот так думают и другие болхианцы! – Неистовый Уолш, размахивая молитвенником в руках, энергично прошел вдоль рядов собравшихся, будто призывал всех поднять руки и поддержать спортивную команду. – Счастье – это слабость! Радость – это слабость! Свет – это смерть! Слабых убивают в первую очередь! Реально вам говорю, здесь дьявол уже победил, уселся на трон из черепов и показал нам средний палец! И победил не тогда, когда взорвал первую сраную бомбу, и даже не когда погнал народ в лагеря по указке местного вождя! Он победил, когда на улицах и площадях улыбку ребенка сменила гримаса дьявола! А Иисус сказал: «Будьте, как дети, без злости и понтов, иначе не видать вам Царствия Небесного, как своих ушей!»

- Чего? Какого дьявола ? Каких ушей? Он обкуренный что ли? – шепотом спросил Хорсе у землян.

- А что тут непонятного? - сказал Иоффе. – Это метафора. Портреты местного фюрера на площадях и улицах… Преподобный говорит про установление тоталитарного режима.

- А-а-а, - кивнул Хорсе с умным лицом.

- Преподобный отец… - примирительным тоном сказал Ганин. – Вы говорите очевидные и правильные вещи, и эта проблема… проблема непрекращающегося страдания и разрушения целого народа, целой цивилизации, это тема для отдельного форума педагогов, психологов, может быть даже и деятелей религии. Но мы не лекари душ, увы, мы всего лишь скромные экологи и мы решаем проблему физической очистки планеты, а не вселенского спасения человеческих душ. У нас задачи скромнее на порядок… И ваши суждения, конечно, правильны, но, увы, не по теме собрания.

- Нет, сэр! Реально вам говорю, сэр, что вы заблуждаетесь! – не отступил от своего Уолш. – Так ж,е как заблуждаются и все неверующие в Бога! А мне Бог мой говорил, что экология, - это не только про флору и фауну, но и про человека! Истинно вам говорю, братья, заполнить пустоту в душах человеческих, - это тоже экология! Изгнать оттуда дьявола – это первая задача экологии! Чистоты на улицах не будет, если нет чистоты вот здесь! – Преподобный энергично постучал кулаком по своей груди. – А если вы даже очистите весь этот мир, но пустите в него души, в которых погас Божий Свет, - да они вновь затеют войну, или что еще похуже! И все опять полетит в тар-тарары! Начните, господа, очищение мира с души человека! Это истинна, чтоб я сдох!

- Он прав, товарищи! – вдруг поддержала преподобного Лилия. – Я поднимала своих детей с нуля, они были почти безумными, испуганными и агрессивными. Они тоже болхианцы и пережили в своем детстве такие страшные вещи, что многие наши взрослые не выдержали бы! Самое тяжелое было перестроить их сознание, восприятие мира. Если это сделать, они сами захотят развиваться. Самое сложное, чтобы они поверили в будущее, в прогресс, в нормальное развитие!

- Вот! Слушайте машинную мать! – воздел к небу указательный палец Уолш. – Реально вам говорю, и она вам говорит, - без Бога в душе все рухнет заново!

- Что это значит? Это что, навязывание нам своей идеологии? – восстал Игрения. – Я протестую! Я не позволю оболванивать наших людей вашими лозунгами! У нас свои есть!

- Эй, раскрой глаза, брат по разуму! – Уолш смотрел на него с жалостью, как на сумасшедшего. - У твоих людей вот здесь большая черная дыра, и я не про задницу. Когда была война, это еще было туда-сюда, а в мирное время твои люди не смогут жить. Ты сам это понимаешь! Они просто начнут или стреляться, или друг дружку резать! И речь не об идеологии, не об уставе, где указано, как стоять в строю, как стрелять и под каким углом в сортире над очком раком вставать! Нужно возродить в ваших людях радость жизни, Божью благодать, надежду! Хотя бы у детей, у нового поколения! Хотите это делать через вашу веру, - да за ради Бога, пусть ваша Святая Семья начнет учить людей добру! Добру, понимаешь?!

- Ну, до мира-то окончательного далеко, - сказал Севастьянов. – Сколько еще территорий на континенте неподконтрольных. И там еще живут старые имперские солдаты и партийные чиновники, для которых Гамзадаро – царь и бог! Потом разные дикари в пустынях… До мира полного еще далеко!

- Вот именно! Нужно сохранять боевой дух и держать порох сухим! – сказал Игрения. – Битвы и сражения еще будут. А вы нам про какие-то черные дыры… Добрый в нашем мире, значит, мертвый!

- А что если быть добрым, но сильным? – предложила Лилия. – Помните покойного Громара? Он мечтал о возрождении старых рыцарских ценностей, благородства, великодушия, о восстановлении роли семьи и материнства!

- Ну, частично это и так сделано, - ответил Игрения. – Но вы учитывайте, что полковник Громар, мир ему, хоть и был великим человеком, но все же был старомодным и немного наивным по нашим временам. Он же службу начинал еще при Гамзадаро-отце, а его отец еще королям служил! Человек совершенно других времен! Поэтому, Громар, мир ему, и хранил в душе отцовские и дедовские ценности. Он даже мечтал о восстановлении монархии! Красиво, но в нашем мире это не работало бы. Слишком утопично!

- Ара*! Я верю в мудрость Громара! – слишком горячо для машины сказала Лилия. – Я признаюсь перед всеми, что я была влюблена в него, но мы не могли быть вместе! Вспомните, о чем говорил Адобо Громар! Вот вам готовая идеология!

- Нет, ситти! Я сомневаюсь… Я знаю, полковник Громар очень с большой любовью отзывался о вас, даже пару раз обмолвился, что хотел бы… Ну, не при широком собрании…

- Нет, полковник! Великий Громар знал, о чем говорил! Он видел и знал больше, чем вы, при всем к вам уважении! – воскликнула Маргалитадзе. – Вай мэ, вот вам готовая идеология! Божья Пара – Бог и Богиня! Бог – покровитель рыцарей, Богиня – покровительница всех матерей! Возродите рыцарство и Рыцарский Кодекс, только с автоматами вместо мечей и копий! И ваш народ сразу же получит стимул к возрождению! И духовные ценности, основанные на вашей традиционной культуре!

- Вы что, предлагаете нам монархию возродить?!

- Ну и возродите, деда равкна*! – неожиданно сказала Маргалитадзе. – Всяко лучше, чем то, к чему вы пришли!

- Вы серьезно?! – не поверил ушам Игрения. – И где мы короля возьмем?

- Так сами и коронуйтесь, какая, хрен, разница?! Высшему совету статус рыцарского и одновременно, высшего суда! Гвардейцам с орденами статус дворянства! Напишете конституцию, и вперед! Потом сформируете кабинет министров, он же парламент на первое время! На флаг свой корону добавите, и порядок!

- Я категорически против, Лилия Георгиевна! – поднял руку Иоффе. – Вы хотите здесь фашистскую Италию времен Муссолини возродить?

- Лучше Италию Муссолини, чем ядерную империю Гамзадаро! – ответила ему 651Х. – Монархия, - это не всегда плохо! Иногда нужно шагнуть назад, чтобы потом сделать два шага вперед!

- Чудесно! Чудесно! – вскочила и захлопала в ладоши восторженная Аурия. – А потом новый король заключит с нашей королевой династический брак и вечный союз между нашими странами!

- Какой брак?! Какой союз?! – чуть не выронил глаза из орбит Игрения. – Ни хера себе, съездил на совещание!

- Ситти полковник-«один»! Но не вы ли говорили, что цель болхианского общества – социалистическое общество! – переспросил Едфай.

- Да, но пути к социализму бывают разные! К тому же болхианский народ должен иметь право выбора! Это реализация принципа демократии не на словах, а на деле.

- Хорошо, допустим… - согласился будущий монарх с тесаком на поясе. – Господа! А вы знаете, что Империя может внести свой вклад в восстановление живого мира нашей планеты?

- И каким же образом?

- Еще в старые времена, до войны, правительство заготовило хранилища «Последнего Дня» на случай всемирной катастрофы, - выложил Игрения один из своих козырей на стол. – Это обширные убежища, где законсервированы не только продовольствие и топливо, но и образцы растительного и животного мира. Гены, вы кажется так это называете?! Генетические образцы живого фонда Империи. Я это слышал от чинов из Государственной тайной полиции.

- Такое хранилище было уничтожено вашими же гвардейцами в тридцать девятом году, - сказала Лилия. – Или вы хотите сказать, что есть и другие?

- Есть… Но это государственная тайна! – заявил Игрения.

- И что вас заставляет сейчас ее раскрыть?

- Необходимость участия болхиа в своей собственной будущей судьбе! – заявил Вождь Нации. – Чтобы нас потом не упрекали, что мы сидели без дела, пока Ванария очищала нашу планету!

- Хорошо, товарищи! Я чувствую, в споре-таки родилась истина! – примирительно поднял руки профессор Ганин. – Предлагаю объявить небольшой перерыв, минут на десять, и приступить ко второй части. Ситт полковник, просветите нас по поводу данных «Хранилищ Последнего Дня». Если, конечно, вы готовы это сделать. И товарищей военных прошу пока не расходиться. Все-таки первая часть собрания носила общий характер. ВО второй части хотелось бы спланировать конкретные действия, составить один общий план действий. А мы, сами знаете, без вас никуда!



…Когда объявили перерыв, Лилия Георгиевна, сверкая своими глазищами, подошла к Севастьянову, легонько взяла его за рукав джемпера и отвела в сторонку:

- Ну?! И что это за стрельба глазами, Иван Сергеевич? Что за выброс эмоций? Мы же с вами еще тогда все оговорили, что наши отношения конечны и не несут обязательств?! И я вас еще тогда уведомила, что мы оба остаемся свободными людьми. Точнее, человеком и машиной! По-моему, весь зал уже понял по вашей активной мимике, что мы были не просто коллегами!

- А что я такого сделал, Лилия Георгиевна? – покраснел Севастьянов, снимая очки.

- Деда равкна! Ревновал меня так, что это было всему залу видно! – оглядываясь, прошептала Лилия. – Ваня, ты на что-то большее рассчитывал?

- Да нет, все вы правильно говорите, Лилия Георгиевна! - Севастьянов эмоционально встряхнул рукой, будто бросил что-то на пол. – Все равно немножко было неприятно… Извините, не совладал с собой… И у вас там все серьезно?

- Более чем, - ответила Лилия. – Я замужняя машина, не знаю, чего ты маешься все… Тебе же Татьяна нравилась, вот туда и держи курс! Пусть твоя девушка тебе ровесницей будет.

- Татьяна… Да нужен я Татьяне! – с горечью сказал Севастьянов. – У нее там свой круг общения! И я туда не вписываюсь, и по возрасту, и по полу!

- Что, опять рецидив?! – сверкнула глазами машина, чуть наклонив голову. – Разберемся!

- Да не надо, что мы маленькие, что ли?! – с досадой сказал Севастьянов. – Ладно… Счастья вам, Лилия Георгиевна! Мужа человеческого не обижайте, говорю, как его соратник по биологическому виду!

- Ох, ти ту, как тяжело с вами, с мужиками! – укоризненно сказала Лилия. – Хуже, иной раз, чем с детьми!

- И вы тоже не сахар… Что люди, что машины… Одно слово – женщины! – Севастьянов благоразумно заменил вульгарное «бабы» на более политкорректное слово.

В это же самое время, когда страсти начали потихоньку утихать, Иоффе нашел глазами Иванникову, подошел к ней и предложил выйти пошептаться.

- Чего?! – недоумевающе посмотрела на него главный врач комплекса. – Давидушка, ты себя завидным кавалером возомнил что ли? Мне с тобой по углам жаться вообще не в кайф!

- Да отойди ты на пару минут, - зло прошипел Иоффе. – Не волнуйся, я тоже с тобой в угол не отойду, даже если ты последней женщиной в Федерации останешься! Дело есть!

- Послать бы тебя, да ты только что оттуда! – ответила ему любезностью Иванникова, нехотя поднимаясь с места. – Ну, что у нас такого важного? Тебе Стелла опять в любви призналась?!

Иоффе кивком головы предложил ей отойти подальше от чужих ушей.

Выйдя из конференц-зала и поздоровавшись за руку с каким-то старым знакомым, он подозвал пока еще действительную законную жену к большому панорамному окну.

- Ну что, какого хрена, товарищ Иоффе? – скептическим тоном спросила Ирина.

- Как тебе наша 651Х? – спросил Иоффе. – Как тебе ее политика?

- Тебе честно сказать? Нестандартное! – ответила Иванникова. – Ей бы к мастерам заглянуть, чтобы они ей программку подправили! Ведет себя так, что смотреть противно! Как она на этого парня лезла при всем честном народе! На ребенка практически! И это председатель КГБ?! А нам со Стеллой все кости перемывали, если мы, за руки взявшись, шли! По-моему, на подростка лезть в восемьдесят лет, да еще и кичиться этим, это еще мерзее, чем наши со Стеллой в молодости отношения.

- Я тебе больше скажу… - ответил Иоффе. – Я командующий батальоном, но в последнее время все решения практически единолично принимает она. Меня перед фактом ставит уже… Военный Совет не собирался с ноября месяца! Плюс все связи с Гуэннохорро только через нее, она вообще ни с кем не сообщается! Откуда я знаю, что она там мутит! Вон, видишь, она им личное королевство хочет обеспечить за государственный счет! Я разговаривал с товарищами, с тем же Ристичем, с Черданцевым, - по хрену мороз! Им все нормально!

- А что ты мне-то эти вопросы задаешь? – Ирина сложила руки на груди. – Спроси у нее, ты же здесь начальник! Заставь себя уважать, как Ковун, как Вершинин, как Кетцель в свое время!

- Да такое чувство, что я здесь просто свадебный генерал! – с досадой сказал Дэвид Аркадьевич. – Вся реальная власть у нее! И, похоже, что руководство это устраивает: и КГБ, и армии. Она же аватар КибСГУиК*, и, похоже, все ее решения – это решения Матрицы. Батальон сократили фактически до роты, - нормально! Все материальное обеспечение отдали в подчинение гражданским – нормально! Медсанчасть фактически вывели из подчинения батальона и передали в управление исполкома, - нормально! Морок этот в подчинение взял все научные разработки, завод по производству «сто первого», ИЭБ*, как Кетцель в свое время, - тоже нормально! Зато усиливается болхианское подразделение в Амфидо! Зато фашисты, с которыми мы воевали в свое время, ей, как родные! Она бывшего нацистского офицера короновать хочет, суверенитет ему предоставить! А что дальше?! Новая Империя? На кой тогда наши бойцы гибли? Для чего Титов погиб, Васильев, Неделин? Чтобы мы перед этими гадами расшаркивались?!

- Ну, это не только у нас, повсюду в секторе идет сокращение, - ответила Ирина. – Идут разговоры, что где-то планируется новая буча или высадка в новом секторе и всех кадровых и имеющих боевой опыт бойцов и офицеров перебрасывают на другое направление. Зато у нас усилили флотскую группировку. Вон, целая флотилия над головой болтается! И пошукай там по своим каналам… Ходит слух, что Сталинград будет переподчинен ВКФ. Здесь, дескать, будет резервный порт на основе завода. На орбите местного солнышка будет строиться верфь. Вот тебе и разгадка… Тебе из Округа ничего не говорили?

- Нет, - развел руками Иоффе. – Должно было состояться установочное совещание аккурат перед Новым Годом, но генерала Панкова перевели на Абилон. И до сих пор командующего в Округе нет, только ВРИО*. А флот мне, если честно, нахрен не нужен, там тарифная сетка другая.

- Вот и поинтересуйся у этой грымзы, чего ты мне мозги делаешь?! – спросила Иванникова. – А вообще-то у нас говорят, что после того, как у Маргалитадзе двое ее старших детей умерли, с той поры у Лилии крышняк и потек! С одной стороны, жалко ее, конечно, а с другой… Хрен ее поймешь!

- Мне, конечно, бесконечно жаль ее детей, но мы-то здесь причем?! – возмутился Иоффе. – Мне кажется, что она просто намеренно рушит то, что осталось от «Зари-21», а себя она возомнила здесь новой Екатериной Великой! Интересно, бывает ли у машин опьянение властью?! У нее же, по сути, в руках власть неограниченная! И если мы эту власть не ограничим, как бы тут новый фюрер не появился! Только перед этим фюрером настоящий Гамзадаро младенцем будет.

- Слушай, Иоффе, хватит ныть! – пренебрежительно сказала Иванникова. – Решай свои проблемы сам! Боишься, пинка дадут из кресла?! Я бы дала, чтобы летел далеко!

- Ты свою задницу побереги, а то ты вперед полетишь! – раздраженно сказал Иоффе. – Она как-то спрашивала у меня про наши семейные дела и смотрела твое личное дело! А еще интересовалась, когда у тебя контракт заканчивается.

- Чего?! – не поняла Иванникова. – Ты что, прикалываешься?

- Не-а! – довольно промурлыкал Иоффе. – Правду говорю! Вот ты с ней и поупражняйся в остроумии! Хабалка!

- Пошел нахер, ладно? – огрызнулась Иванникова. – Пока еще дальше не отправила!

- Ладно! – пожал плечами Иоффе. – Понадобится помощь, - звони!

С этими словами ехидный полковник театрально раскланялся перед женой и удалился в зал.


ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *


Божьи Дни – выходные. Как известно, в Федерации четырехдневная рабочая неделя и шестичасовой рабочий день.

Ау чеми – е-мое! (груз.)

Гонио – «деревенщина», «отсталый человек» (груз.)

Glemo — перевод на земной язык. Примерно так именуется продукция быстрого питания в довоенном Гуэннохорро, нечто вроде гамбургера с соусом и хорошо прожаренным мясом.

- Диди мадлоба – Большое спасибо! (груз.)
Баранец — вечнозелёный травянистый споровый многолетник с прямостоячими или приподнимающимися стеблями.

Апвелинг - подъём глубинных вод океана к поверхности, перемешивание водных слоев.

Мобрдзандит – Добро пожаловать! (груз.)

Вай мэ – «ой, мама», «нечего себе», « да боже ты мой!» (груз.)

Ара – нет! (груз.)

- Деда равкна! – Мама, Боже мой! (груз.)

КибСГУиК – Кибернетическая система государственного планирования и контроля/

ИЭБ – информационно-электронная борьба

ВРИО – временно исполняющий обязанности