Не родись красивой 8

Больше всего Настя боялась вопросов, которые могут возникнуть у слушателей после её доклада. Директор Иван Вячеславович посоветовал ей говорить жителям Межуевки, если они вдруг начнут возмущаться и высказывать своё недовольство (что такие найдутся, он точно знал), что все трудности временны и их нужно просто пережить.

Так всё и вышло. Не успела Настя поблагодарить пришедших на её выступление, как раздались голоса.

- Как складно ты всё говоришь, - дрожащим голосом заявила пожилая женщина. - Только всё хорошо у нас на бумаге, а на самом деле что? Колхоз почти развалился, держится на честном слове. Как дорогу у нас размывает, так автолавка доехать не может, как будто каменный век сейчас.

- Правильно, не так всё хорошо, как нам пытаются донести! - поддержала пожилую женщину её приятельница. За ними начали возмущаться и другие жители Межуевки. Настя растерялась, покраснела, но ответила так, как ей велел Иван Вячеславович, но людей это только разозлило. В конторе стоял шум, каждый высказывал своё мнение. Одни поддерживали Настю и говорили, что не такая и плохая жизнь сейчас, если сравнивать с тем, что было раньше. Другие, наоборот, возмущались тем, что люди уезжают из деревни, потому что здесь скучно и нечем заняться.

На выручку пришёл дед Ермолай. Сначала он стукнул кулаком по столу, но никто не обратил на это никакого внимания. Люди уже загалдели и слушали только сами себя. Тогда Ермолай Васильевич встал и подошёл к Насте, шепнул ей на ухо, чтобы она села, а сам продолжил собрание.

- Вы вместо того, чтобы возмущаться, скажите хоть одно дельное предложение. Мы с Анастасией Игоревной всё запишем на бумагу и передадим куда следует, - спокойно сказал он, а потом, немного подумав, продолжил: - Эх вы, только возмущаться и можете, всё вам не так и всё не этак. Привыкли, чтобы за вас всё решали, а сами что сделали, чтобы жизнь лучше была? Вспомните, как после войны мы все вместе деревни наши восстанавливали. Те, кто постарше, меня поддержат. Работали не покладая рук без выходных и праздников. Вместе неделю в колхозе работали, а потом ещё на общественных началах строили клуб, баню сельсовет, и никто не жаловался, что плохо. Наоборот, песни пели и радовались, что мирная жизнь наконец-то наступила. А вам сейчас не угодить. Воли много вам дали, вот вы и критикуете всё вокруг. Детей любить родную деревню не научили, вот они и поразъехались кто куда. Можно сказать, что сбежали в поисках лучшей доли. А всё почему? Потому что раньше жили по принципу, чтобы всем нам жизнь лучше сделать, а сейчас принцип другой: своя рубашка ближе к телу. Вот оно и получается, что каждый смотрит только себя. Поэтому и толку нет!

- Правду говоришь, - хриплым голосом поддержал Ермолая Васильевича пожилой мужчина. Сидел он на лавке, опираясь на палку и приглаживал седые волосы. - Помнишь, как мы с тобой наш колхоз после войны возрождали? Как вставали ни свет ни заря и как шли на поле?

- А чего же не помнить, - усмехнулся дед Ермолай и начал вспоминать прежнюю жизнь вместе со своим ровесником. К ним присоединились люди более старшего возраста. Те, что моложе, начали расходиться. Вместе с ними из конторы ушёл Гена, чему Настя была очень рада. Ей трудно было выдерживать его взгляд, которыми он будто сверлил её насквозь.

Настя подождала минут пятнадцать, а потом подошла к Ермолаю Васильевичу. Перебивать его не хотела, поэтому просто дотронулась плеча. Он спохватился:

- Нам идти пора, я знаю. Сейчас пойдём, девонька, сейчас.

- Куда ты собрался, Ермолай? - спросил у него пожилой мужчина с палочкой. - Оставайся сегодня у меня. Когда мы ещё с тобой свидимся? У ведь теперь каждый день последним может быть. Вспомним, как фрицев вместе гнали с родной земли, помянем наших ребят.

Ермолай Васильевич, видимо, отказываться от предложения не хотел, потому что посмотрел на Настю как-то неуверенно и спросил:

- Ты дорогу запомнила, Настенька? Хотя её и запоминать нечего. Иди вдоль деревьев всё время прямо и никуда не сворачивай. Нет, если боишься, то скажи, мы вместе пойдём.

- Мне не страшно, - ответила Настя, понимая, что соседу хочется провести время со своим приятелем. Она посмотрела в окно и засобиралась. Быстро спрятала доклад в целлофановый пакет, а его положила ещё в один пакет. Потом попрощалась и вышла из конторы. Настя спешила успеть попасть в свои Барсуки, пока на улице не стемнело. Когда уже выходила из деревни, обратила внимания на песок, насыпанный возле одного дома. Настя остановилась и взяла жменю песка. Сделала она так, как когда-то делала её мама. Когда она ходила во вторую смену на работу и возвращалась очень поздно, в карман клала жменю соли. Говорила, что это на всякий случай, если вдруг кто-нибудь за ней увяжется. Настя и сама не знала, кто за ней мог увязаться, но песок всё-таки взяла.

Она торопилась и шла так быстро, что почувствовала, как сводит дыхание. Остановилась, отдышалась, а потом снова продолжила путь. Когда сзади она услышала чьи-то шаги, сразу подумала про Генку. Больше догонять её было некому.

- Анастасия, Настя, подожди, куда так торопишься? - спросил муж Алевтины, когда всё-таки догнал её.

- Моего сына чужие люди смотрят, мне нельзя не торопиться, - ответила Настя не останавливаясь и не поворачивая головы.

- Разве Глаша чужая? Она ведь своя. В деревне у нас все свои, я бы так сказал. В следующий раз оставляй Никиту с Алевтиной. Варе нашей будет весело с ним играть, и ему скучать не придётся.

- Спасибо, конечно, но я сама за Никитой пригляжу, у Алевтины и без него забот хватает.

Генка понял, что диалога у них не получится и начал хвалить Настю.

- Ты сегодня так выступила, что я заслушался. Думаю, что и все остальные межуевцы меня поддержали бы. Всё складно, по делу, ничего лишнего. Раньше так никто не выступал. Придут, прочитают нудный доклад по бумажке, а ты всё выучила наизусть. Когда только успела?

Настя честно призналась:

- Ночью учила, когда Никитка спал. Боялась, что начну волноваться и не смогу ничего прочитать. Да и хотелось самой вникнуть в то, что я буду людям рассказывать.

Гена многозначительно сказал:

- Вот оно как бывает, когда женщина одна живёт. Вместо того, чтобы чем-то более приятным заниматься, ей доклады ночью учить приходится.

Настя искоса посмотрела на Генку, заметила на его лице самодовольную улыбку и ускорила шаг. Она только-только поверила ему, подумала, что он действительно внимательно слушал её доклад, а на самом деле у него только одни мысли. Генка не отставал от неё и тоже пошёл быстрее. Он молчал, и Насте было немного жутко. Кто его знает, что у Гены на уме.

- Холодными вечера стали и ночи, скоро, наверное, зима придёт.

- Нет, ещё опята поздние в лесу не появились. Я уже давно приметил: сначала они вылазят из-под листьев, как будто шлют последний привет, а затем холода приходят в наши края. Так что ещё грибов насобирать успеем. Кстати, я много мест грибных знаю, могу показать хоть прямо сейчас, ведь до леса рукой подать.

- Некогда мне, да и не разбираюсь я в грибах. Всю жизнь в городе прожила. Если и доводилось есть грибной суп, то это соседи угощали в общежитии. Да у свекрови своей в деревни пару раз грибы видела. Вот и всё.

- Так у тебя и свекровь была? - удивился Генка. - Вот оно как оказывается, а люди болтают, что мать-одиночка ты. Родила одна, без мужа, значит, легкодоступная. Я наблюдал за тобой, думал, правду говорят или нет. Но не похожа ты на такую, к которой вот так просто подступиться можно.

- Был у меня муж, а расписываться специально не стали, чтобы квартиру получить. Льготы у одиноких матерей были. Вот и думали, когда жильё будет, распишемся, но не вышло.

Гена сразу ничего не ответил, о чём-то думал, а потом взял Настю за руку.

- Выслушай, пожалуйста, прошу тебя и не перебивай. Нравишься ты мне очень, Настя. Как увидел тебя, сразу понял, что ты серьёзная и уравновешенная, не такая взрывная, как моя Алевтина. Осточертела она мне так, что сил нет. Ревнует к каждому столбу. Допросы устраивает, придумывает сама невесть что, хоть и повода никакого нет. Давай уедем с тобой куда подальше. Страна у нас огромная, где-нибудь затеряемся. Комнату тебе выделят, я и ребёнка твоего запишу на себя.

Настя вырвала руку и недоверчиво посмотрела на Генку. Он говорил сбивчиво, как будто бредил.

- Мне нравится в Барсуках. Меня здесь хорошо приняли соседи. Работа полностью устраивает, комнату выделили. Что ещё нужно?

- А личное счастье? У нас ведь мужиков, считай, и нет. Из молодых только я да Глашин Мишка. Неужели так и будешь в нашей глухомани одна куковать? Ты не думай, что я сейчас мелю, что придётся. Я, можно сказать, к нашему разговору готовился. Ты уж извини, Настя, но красавицей тебя не назовёшь. Так что вряд ли кто-то в тебя вот так, с первого взгляда, влюбится. Чтобы таких, как ты оценить, узнать их нужно получше, а уже тебя понял. Видел, когда Варю к тебе в садик привозил, что детей ты любишь. Наблюдал, как к старикам, соседям своим относишься. Сердце доброе у тебя, я это чувствую, а оно лучше всякой красоты. Толку, что у меня первая женка красавицей была? Хвостом махнула - и поминай как звали. Связалась с одним строителем приезжим и в город укатила, за лучшей жизнью поехала. Думал, что с Алевтиной счастье найду, так где там, ревнивая такая, что и говорить не хочется. Ты совсем другая, Настенька, добрая и спокойная. А что до красоты, так с лица воды не пить, - закончил свою речь Генка, положив Насте руку на плечо.

- Отойди от меня, мне разговоры в деревне не нужны, да и тебе, я думаю тоже, - строгим голосом сказала она.

- Зачем ты так со мной? - спросил он ласково, но руку свою убрал. - Ты ведь совсем не знаешь меня. Вот познакомилась бы со мной поближе, тогда и узнала бы, какой я на самом деле.

Настя зашагала так быстро, что Гена остался позади. В одной руке она несла пакет, а в другой - жменю песка и готова была её пусть в дело в любой момент, но Гена насильно удерживать её не собирался. Только с обидой в голосе сказал:

- Оценишь ты меня всё равно, точно знаю, что оценишь, когда по мужской ласке истоскуешься. Ты знай, что я в любой момент к тебе приду и утешу, ты только дай знать.

Гена продолжал говорить, а Настя шагала всё быстрей и быстрей, пока слова Гены совсем не перестали быть слышны. Только тогда она обернулась и увидела, что он идёт медленно, не пытаясь больше догнать её. Настя выбросила песок, который ей, к счастью, не пригодился. В мыслях пожалела Алевтину, подумав, что та не зря ревнует своего мужа. По всей видимости, список его похождений очень внушительный. Потом усмехнулась, вспомнив, как Генка сказал о её внешней непривлекательности. Сама Настя о своей внешности не думала. Больше переживала за сынишку, за работу, а красота... Всё это для неё сейчас было второстепенно.

Издалека Настя заметила женский силуэт. Он отчётливо был виден в сгущавшихся сумерках. Это Алевтина стояла и, наверное, высматривала своего мужа. Настя ускорила шаг, чтобы прийти намного раньше Геннадия.

- Ну, как доклад? - спросила Алевтина. - Как всё прошло?

- Спасибо, всё хорошо. Выступила, теперь можно быть спокойной.

- А Ермолая где потеряла? Он ведь тебе в провожатые набился.

- С фронтовым товарищем остался Ермолай Васильевич, давно они не виделись.

- Генку моего не видела? - - встревоженно спросила Алевтина.

- Был на собрании, а потом куда пошёл, не знаю, - ответила Настя. Не могла ведь она рассказать, что Генка всю дорогу шёл за ней и не давал покоя.

- Куда этого дамского угодника понесло? - неизвестно у кого спросила Алевтина. - Ладно, пойду заберу Варьку у бабы Мани. Настя сделала вид, что не расслышала последние слова и поспешила к дому Глаши за Никиткой. Когда вышла вместе с сыном подруги, увидела, что соседи идут к себе домой. До Насти донеслись слова Алевтины:

- Не верю, что вы с ней не встретились по дороге, она раньше тебя минут на десять пришла.

- Да говорю тебе, что не видел её, вот прицепилась, - недовольно пробубнил Генка.

"Этого только мне не хватало", - сказала себе Настя и поспешила к себе.