Часть II. Испытание - главы из повести

Глава 1. Та, которая снилась

Женщина готовилась ко сну. Даже прохладная вода в душе не сняла дневное напряжение. Она только хотела прилечь, как вдруг странные звуки из соседней комнаты насторожили её.
Мягко ступая босыми ногами, женщина оказалась в соседней комнате и подошла к кровати.
Мужчина лежал вниз лицом, его тело содрогалось, как от конвульсий, руки судорожно хватались за постель, он пытался кричать, но крик не получался, превращаясь в странный клёкот.
Чувство любви к этому большому, обиженному судьбой человеку, слилось в её сердце с жалостью и нежностью…
Она наклонилась над его вздрагивающим телом, которое было покрыто шрамами, ласково коснулась плеча и, не отдавая себе отчёта, прильнула губами к самому большому шраму у лопатки.
Мужчина дёрнулся, неожиданно резко повернулся на спину. Женщина замерла, а он притянул её к себе, подмял и стал неистово целовать волосы, глаза, шею, плечи, потом приник к её губам, и она, не сопротивляясь, жарко ответила на его поцелуй.
Он прижимал её сильнее и сильнее, их тела слились воедино, и, казалось, что изнутри, до самых костей, их сжигает огонь огромного костра и вот-вот превратит в пепел…
Когда жар стал остывать, женщина очнулась: «Что я наделала? Сама напросилась на близость! Что он подумает обо мне?». Больше всего теперь ей хотелось ускользнуть из его постели и оказаться на диване в другой комнате.
Не дыша, начала приподниматься, но он снова властно привлёк её к себе. Неподвижно лежали рядом, каждый думал о своём.
Наконец, мужчина легко повернулся на бок, сел и пристально посмотрел на женщину. Она не открывала глаз. Решив, что та уснула, склонился ниже, изучая её черты.
«Сон или явь?» – думал мужчина. Это её буквально только что уносило на плоту быстрым течением реки, это она испугалась и кричала, звала на помощь, тянула руки и умоляла о спасении!..
А он никак не мог догнать плот, который уносило дальше и дальше, пришлось напрячь все силы и, наконец, всё-таки ему удалось догнать его.
Но как они доплыли до берега? У неё мокрые волосы, значит, он достал её из реки? Почему же сам сухой? И как они оказались в одной кровати?
Нет, он не спит, рядом с ним женщина, которая узнала его, они только что были близки, и его тело стонет от восторженного ощущения неги и сжигающего огня страсти.
У неё красивые волосы и знакомые черты, он рисовал её всю жизнь после каждой сумасшедшей ночи, когда она снилась ему. Может, женщина снова явилась во сне?
Потрогав мягкие, ещё мокрые волосы губами, он поцеловал её в плечо, склонился к груди и услышал стон.
«Всё наяву! Это она!». Не дав ей опомниться, снова целовал губы, радуясь взаимности, и опять зашлось, загорелось пламя жаркого костра, в котором оба уже не боялись сгореть.  Он не помнит, но уверен, что женщина, подарившая ему минуты неземного долгожданного счастья – его жена Майя. У них есть сын, встреча с которым состоялась на днях.
Он включил ночное бра и написал ей: «Почему мы только сегодня вместе? Ведь ты моя жена?».
Горько улыбнувшись, она возразила ему:
– Я не успела стать твоей женой. Ты не пришёл на регистрацию. Я осталась одна с сыном. Потом ты нашёл нас, обещал приехать и «погиб»! А теперь я тебя нашла! Знаешь, мне так сейчас хорошо, что даже не стыдно за столь бурное проявление чувств в моём возрасте. Я столько лет тебя ждала!
«Прости, – написал он ей, поцеловав руки женщины. – Почему я не пришёл на регистрацию»? – задал мучивший вопрос.
– Всё потом, родной мой, всё потом, – она хотела встать, но он не отпустил:
«Спи со мной», – написал он и умоляюще взглянул на женщину.
– Хорошо, – и, уютно устроившись на его руке, Майя уснула.
Рассвет стыдливо заглянул в комнату гостиницы, где, обнявшись, сладко спали двое. Он ласково коснулся их лиц, хотел согреть своим теплом, но женщина проснулась, взглянула на часы и воскликнула:
– Коля, мы проспали, сейчас за нами зайдут твои друзья, осталось тридцать минут. Сегодня, наконец, врач разрешил встречу с твоей мамой, мы едем в больницу и в твоё родное село.
Она выскользнула из его объятий, и он торопливо встал, распахнул окно и начал делать зарядку.


Глава 2. Как стать счастливыми?

Друзья Николая переглянулись, увидев, как заботливо укрыл он плечи Майи палантином и как нежно посматривал на неё за завтраком.
– Похоже, они поладили, – тихо шепнул Павлу Степан. Тот довольно кивнул, соглашаясь.
В такси Майя ненавязчиво наставляла Николая:
– Даже если не дрогнет твоё сердце, если не вспомнишь, не узнаешь, прими мать, как любящий сын. Результат ДНК, фотографии подтверждают ваше родство на девяносто девять процентов. А главное – это сердце матери, его не обманешь, оно узнает своё дитя через десятки лет, примет и будет любить такого, каков есть. Помни: её состояние критическое, помоги матери хотя бы короткое время погреться у плеча своего сына.
Николай благодарно взглянул на неё и опустил голову, его сцепленные в замок руки дрожали.
А в палате вовсю шла подготовка к встрече Анны Петровны с сыном.
С утра, как бы невзначай, завели разговор о парне, которого привезли в Хабаровский край, он около двадцати лет жил под чужим именем, так как из-за контузии забыл своё имя и ничего не помнил из прошлого. А того парня, чьё имя носил он, привезли в цинковом гробу его родителям, вскрывать не разрешили, вот и похоронили его вместо сына, ходили каждый день не могилу и оплакивали. А узнала его девушка, с которой дружил.
Анна Петровна заволновалась, рассказала свою историю, и подруги по палате желали ей, чтобы тот парень оказался её сыном.
– Ой, мои хорошие! Разбередили вы мою душу!
Анна Петровна не находила себе места.
Вошёл врач, усадил Анну Петровну на кровать, до этого она взволнованно ходила от стола к окну, забыв о своих болезнях. Уже давно каждый шаг давался ей тяжело, поэтому большую часть времени женщина проводила в коляске.
– Тут такое дело, голубушка, новости для вас у меня есть и очень даже хорошие, только пообещайте, что вести себя будете молодцом. А?
Медсестра ловко сделала ей укол в руку. А Анна Петровна, онемев, только глядела на доктора. Наконец простонала:
– Так это точно?! Коленька мой жив?!
– И не только жив, – ответил доктор, – он здесь.
Вошедший седой высокий мужчина потерянно смотрел на женщину, которая пыталась встать с кровати при поддержке доктора и медсестры (она когда-то снилась ему, во сне она держалась за изгородь и смотрела на него с болью). Значит, это его мама?
– Сыночек! Колька! Кровинушка моя! – закричала она. – Коленька!
Он сделал несколько быстрых шагов, упал на колени перед женщиной, обхватил её ноги. Плечи его дрожали.
Анна Петровна, поглядывая то на доктора, то на соседок, гладила сына по седой голове, приговаривая:
– А ведь, сердце материнское – вещун. Я никак не верила, что своего сына похоронили, и мужа убедила. Он мне поверил, мы ведь и отпевать его на стали, хотя люди верующие, но не видели мы мёртвым сына, а кто там, не знали. Вот как оно обернулось, – она стала сползать вниз, и сын, встав, подхватил маму на руки и усадил в коляску, заботливо подставленную Павлом, тихо вошедшим вслед за Николаем.
Мать плакала, обнимала сына за шею, прижималась к его лицу и целовала его:
– Что же ты молчишь, сынок?
– Мама (Павел давно называл так мать друга), Коля не может разговаривать, но он всё слышит.
Женщины горестно переглянулись, а Анна Петровна закивала головой, и быстро-быстро проговорила:
– И ничего, и не надо, и так всё понятно. Домой приедем, всё вспомним, я тебе, сыночек, всё расскажу и покажу. Фотографии посмотрим, к отцу сходим. Не дождался он тебя. Друга проведаешь. Да, Коля?
Николай согласно кивнул и вытер мокрое от слёз лицо.
– Вот и ладненько, сыночек, а ты Ирину с Коленькой и Дениску знаешь?
Николай снова утвердительно кивнул. Тогда она уверенно произнесла:
– Тебя Майя нашла?! Я знала: такая найдёт и на ноги поставит. Сколько же лет ты прожил без нашей заботы и внимания, а мы без твоей, – она снова плакала. – Ты бы у нас всё вспомнил!
Сын улыбался, целовал её руки, лоб, прижимал к груди голову, но боялся смотреть в глаза: ничто не подсказывало, что она, действительно, его мать, потому не бьётся от радости его сердце, не стонет душа.
Бесшумно появившаяся за его спиной Майя тихо попросила:
– Везём маму, машина уже ждёт. – И, кивнув медсестре, прильнула к мужчине, тихо шепнув:
– Пожалуйста, так нужно.
Он разрешил сделать себе укол.
Седой заплаканный мужчина вёз коляску с женщиной, которая всё повторяла:
– Сыночек мой! Кровинушка моя! Я знала, что ты живой!
Когда всех усадили в подъехавший микроавтобус, она так и уснула на груди «своей кровинушки». Укол подействовал.
Николай сидел, глядя вперёд, не мигая. Майя внимательно наблюдала за ним, готовая в любую минуту прийти на помощь.
Степана Петровича довезли до вокзала, он возвращался домой.
Майя пообещала:
– Мы заедем на обратном пути, Степан Петрович!
– Да, – проговорил мужчина, прощаясь с ними, – такого «кина» в жизни я увидеть не предполагал. Дай вам Бог, ребята, дай вам Бог!
Николай младший сидел с Дениской, тот всё поглядывал на знакомого дядю, ничего не понимая, но одно уяснил: «К дяде сейчас нельзя».
Они избежали встреч с корреспондентами и любопытными зеваками, Павел постарался.
В село въехали тихо. Николай жадно глядел в окно, пытаясь хоть что-то воскресить в памяти, но – тщетно…
В его душе была сплошная пелена густого серого тумана без единого проблеска света. Его уверили, и он понимает сегодняшним своим сознанием, что много лет он жил среди чужих (правда, хороших) людей чужой жизнью, носил чужое имя, а где-то ждали его, молились за него мать и отец.
Вот он почти дома, здесь (по рассказам Майи и Павла) он родился и вырос, он должен хотя бы что-то вспомнить, но абсолютно ничего не говорит его сердцу старинная церквушка на маленьком пригорке, не очень широкая улица, застроенная сплошь деревянными домиками, и даже женщина, которая спит на его груди.
А ведь это его мама, она, наверное, пела ему колыбельные песни.
«Боже! Как это страшно, прижимать к своей груди самого дорогого человека – маму, а видеть просто больную, бедную женщину, похожую на большую нахохлившуюся птицу. «Она счастливее его, потому что узнала сына, а сын не может ответить ей тем же», – думал Николай, вспоминая первые минуты их встречи. Он до боли сжал зубы, вытирая предательские слёзы.
В доме, уложив обессилевшую Анну Петровну в кровать, занялись какими-то важными и нужными делами, а сын остался сидеть возле матери.
Все были измучены и напряжены и прекрасно понимали состояние Николая и Анны Петровны. Мать, хотя и не подавала вида, но была в отчаянье, что её родной, так долго неприкаянно скитающийся по свету сын, не может ничего вспомнить и узнать её.
Казалось бы, вот оно пришло счастье в дом, а протянуть к нему руки и обнять нет сил.
Так бывает после страшного разгула стихии, когда с высоких гор по склонам и дорогам, по улицам и площадям с неимоверной скоростью несётся сель – смесь воды, грязи и камней, сметая всё на своём пути, за секунды разрушая постройки, меняя русло реки, забирая жизни…
Но вот всё стихло, и оставшиеся в живых, успевшие взобраться выше на гору, где их не захватила лавина, понимают: жизнь продолжается, солнце светит, птицы поют! Всё ещё впереди!
Надо бы радоваться, петь, плясать от счастья, да не хочется, не можется, трудно забыть зловеще летящую лавину, скрюченные глыбы исковерканных зданий, кричащих и навсегда исчезающих людей.
Как теперь стать счастливыми?!