Разное детство

Как быстро меняется мода. В 90-е было модно ругать СССР, потом все начали дружно по нему ностальгировать, теперь хорошим тоном считается участвовать в баталиях с теми, кто в силу возраста в СССР не жили, но естественно лучше знают, как там что было. Но примечательно ,что и самые активные оппоненты молодых противников Союза знают о жизни в нем в основном по рассказам мам и пап или ориентируются на свои детские воспоминания. А это , согласитесь , так себе критерий . Детство при любом времени и строе-всегда особая пора. Детство в Советском Союзе просто обязано было быть счастливым и беззаботным. Для многих оно таким и было. Для многих, но не для всех.

Я родилась в столице Северного флота, закрытом городе Североморске. Там полгода зима, полярные ночи и вечная мерзлота, но мои воспоминания о нем залиты светом. Может потому, что солнце на Севере-это синоним счастья, а мое детство было счастливым. Только представьте, небольшой городок, где все так или иначе знают друг друга, где можно спокойно ходить даже ночью, где все молодые и ,как мне тогда казалось, счастливые.

Это действительно был город молодых. Молодых летчиков и моряков. Это сейчас люди и после демобилизации зачастую остаются на Севере, потому что ехать им некуда. А тогда после окончания службы все разъезжались по родным местам, увозя с собой навсегда ностальгию по этому суровому краю. Бедных там не было, зарплаты были "северные", а времена тотального дефицита начались позже.

Летом город вымирал. Все стремились к теплу. Флотские пионерлагеря и детские дачи( да, организовано вывозили даже маленьких деток) находились на Черном море. Наши бабушки тоже жили на юге, и все лето мы проводили у них :то в Новочеркасске, то в Керчи.

Ах, Керчь....Вот там было раздолье! Теплое море, упоительные запахи юга, дома, утопающие в цветущих палисадниках, а главное-абсолютная свобода. Мы ,дети, гуляли целыми днями. Домой прибегали только поесть, вернее попить. Еда была в то время неприятным довеском к бабушкиным компотам и морсам. Неизбежное зло. Мы признавали только мороженое, которым ,кстати, нас не особо баловали. Мы неохотно запихивали в себя котлетки с борщами и опять убегали в мир бабочек и стрекоз ,качелей и зарослей жасмина. Для меня Керчь навсегда осталась ярким калейдоскопом самых счастливых летних воспоминаний. Но именно здесь произошла встреча, которая заставила меня , второклассницу, глубоко задуматься о том, какая разная у людей жизнь.

В то лето я приехала к бабуле первой. Моя неизменная подружка, двоюродная сестра Люся, должна была прилететь со дня на день. Но не пропадать же прекрасной погоде. Я брала новенький мяч и убегала гулять одна. Помню , жаркий день уже шел на убыль. Теплый ветерок ласково сдувал следы жары с подрумяненных плечиков и щек. Мне недавно купили супер модные сабы на толстой деревянной подошве, мама сшила ярко-радостный топик с кокетливой оборочкой. Так что сознание собственной красоты и неотразимости предавало мне особую радость, легкость и склонность к общению. Вот стою я, вся такая прекрасная , постукиваю мячиком по асфальту и вдруг замечаю ,как по дорожке ,залитой солнечными бликами, медленно идет худенькая девочка с большим бидоном. Девочка видит меня и начинает замедлять шаг ,пока совсем не останавливается метра за два. Она примерно моего возраста, только чуть повыше. На ней старенький полинявший халатик, на ногах тапочки с отрезанными задниками. Теперь, когда она подошла ближе, я вижу что она очень худая ,как веточка, и бледная. Для южного города, где дети с конца весны уже вовсю купаются в море и к середине лета похожи на копченые сардинки ,эта бледность кажется странной и тревожной. Девочка смотрит на меня, широко открыв глаза, как на чудо. Я ,польщенная таким неприкрытым восхищением, начинаю снисходительно расспрашивать ее . Сейчас уже не помню, как ее звали и что она отвечала мне. Помню только, что говорила девочка тихо и осторожно, стеснялась. Я сразу почувствовала себя как бы главной в нашем диалоге и ,не особо смущаясь, спросила:

- А почему ты в тапках на улице? Почему тебе не купят сабы?

Я ловко выставила ножку и щелкнула деревянной подошвой. Девочка опустила глаза и тихо ,по -взрослому, сказала :

- Семья большая......прокормиться нечем.....

Эта фраза обожгла меня, оглушила. А девочка повернулась и побрела дальше ,не оглядываясь. Я смотрела ей вслед, видела очертания ее худеньких лопаток и несоразмерно большой бидон в руках, а в горле у меня стоял ком. Я была глубоко отвратительна сама себе. Мне было так пронзительно стыдно! Хотелось кинуться за ней, отвести к бабуле, где есть борщ с островком сметаны и черный хрустящий хлеб, котлетки и блинчики, но я только стояла и смотрела, как эта девочка, живущая как и я в стране самого счастливого детства ,уходит в свою взрослую непростую жизнь, где солнце не золотит кожу, а до моря не дойти, потому что на ногах старые рваные тапочки и прокормиться нечем, а значит есть дела поважнее.

Осознание ,что есть другой мир, непохожий на знакомые плакаты, мир, про который не рассказывает "Пионерская зорька" , да и вообще говорить не принято, наполняло тревогой и тоской. Значит и у нас есть бедные? Почему они есть ,ведь мы же строим светлое будущее, ведь скоро коммунизм, и нет войны? Почему не все дети счастливые, не все играют и смеются? Почему говорить про бедных не принято? Все эти вопросы роились в голове и не давали покоя. А бабуля весь вечер присматривалась ко мне, заботливо щупала рукой лоб и качала головой.