Приживалка, 5 часть окончание

На следующий день, распахнув окно,  первым, кого увидела Берта, была склоненная над клумбой Августина. Через круглые блестящие очки своими синими совинными глазами она осматривала реанимированный накануне тимьян и разговаривала с ним, как матери говорят с любимыми детками. Видимо, оставшись довольной осмотром, старушка, как и всегда по утрам, принялась поливать свой кусочек рая, задумчиво и протяжно напевая хриплым голосом романс о разлуке и одиночестве.

- Неудивительно, что некоторые растения в её саду выглядят подавленными. Как они вообще не засохли? Им нужны красивые мелодии о любви, а не это заунывное стрекотание, - сказала Розалинда, взбивая венчиком яйца с молоком. - После завтрака я бы хотела побывать в кладовых. Надеюсь, мне там понравится.

- Разумеется. Но не жди, что окажешься в бакалейной лавке с прогнувшимися от яств полками. Терпеть не могу делать долговечные запасы продуктов.

- Должна признать, - произнесла Розалинда, посыпая омлет зеленью, - меня так и распирает от желания месить сладкое тесто, просеивать нутовую муку, толочь грецкий орех, печь хлеб и сочные фруктовые пироги, готовить густые подливки, наваристые бульоны, домашний сыр. Грация подавляла мои порывы  невероятной скупостью и нездоровой  экономией. Приходилось довольствоваться малым, примитивным и  безвкусным. Это лишало мои возможности всякого смысла.
 
Розалинда достала с полки тарелки:

- Омлет готов. Чай будет апельсиновый. Цитрусовые повышают стрессоустойчивость, а это нам не помешает. Я немного волнуюсь за Олли. Полчаса назад он позавтракал, вышел во двор и пропал. Сомневаюсь, что пёс проверяет, насколько выросла за ночь трава на нашем дворе.

- Тогда добавь к апельсину листья мяты и позволь собаке пополнить свой жизненный опыт, - улыбнулась Берта.


Шли дни. Многострадальный тимьян выпустил новые побеги и розовые бутончики и этим принёс большую радость хозяйке.

- Зелёные ручки, любовь и доброе сердце - вот что поможет выжить моим деткам в этом опасном мире, - пела теперь по утрам Августина, прогуливаясь по огороду в платье оптимистично жёлтого цвета.
Уроки пения с Розалиндой пришлись старушке по вкусу и потянули за собой желание привнести чуть больше цветности в её скромный гардероб.

Опасность междуусобицы миновала. К всеобщему удовольствию, по обе стороны забора воцарились покой и благополучие. 
Что ж, несчастья тоже устают. А после  плохого всегда начинается лучшее.


*****

Розалинда впорхнула в устоявшуюся жизнь Берты, словно мотылёк на гаснущий огонёк истаявшей свечи, и оживила, и украсила её своим присутствием, бездной вкуса, умением находить заслуживающие внимание милые детали в обыденности и тёплые житейские радости, поднимающие настроение, которые зовутся душевным здоровьем. Она сновала по дому и саду,  простая, чистая помыслами и сердцем, высматривая и находя  проблески чуда повсюду и ими же очаровываясь.

- Она не такая, как все, правда, Господи? - интересовалась Берта мнением Всевышнего. И сама себе басом отвечала:

- Экзотический цветок.

Розалинде было недостаточно просто любоваться зацветающими пионами и ирисами, нужно было ещё заглянуть под листья в поисках эльфов и фей. Она с  удовольствием рыхлила грядки с брокколи и пастернаком и заверяла их в том, что они украшают её существование. Кладовые постепенно обрастали ровными рядами банок и баночек с консервированными овощами и джемами из жимолости и земляники собственного производства, искрившимися в проникающих сквозь маленькое оконце солнечных лучах. На каждой была этикетка с указанием содержимого и датой изготовления.
С неменьшим удовольствием Розалинда  возилась на кухне, окутанная ароматами то свежих  бисквитов, то запеканок, то жареного бекона, то чесночных рулетиков с травами.
Берта всегда обожала заходить в местную пекарню, где аппетитно благоухали плюшки с корицей, пирожные со взбитыми сливками и медовые деревенские пироги с черносливом. Теперь же уютные запахи ванили, лимонной цедры и горячего хлеба витали по её собственным комнатам, проникая в их самые потаённые уголки, влюбляя в этот дом ещё сильнее.

В хорошую погоду Розалинда надевала хлопковое платье, подаренную Бертой соломенную шляпу, - она, конечно же, была ей к лицу, - и совершала долгие прогулки в зелёные луга, где беседовала с овцами и трясогузками, говорила им всякие нежности и кормила пшеничной булкой.
В дождливые устраивалась на диване, потому что кресло занимал Олли, и читала старые детективы. Особо пристрастилась к историям из жизни любопытной старой девы мисс Джейн Марпл, живущей в небольшой английской деревушке, занимающей свои дни вязанием, уходом за растениями в собственном садике, наблюдением за соседями и собиранием сплетен. Впечатляющие моменты выведения коварных убийц на чистую воду зачитывались вслух, а восторг и блеск в глазах чтицы говорили о высокой степени обожания историй подобного рода.

В один из дней Розалинда добралась до чердака набитым "пусть полежит", "мало ли что" и "вдруг пригодится", нашла там керосиновую лампу, почистила от копоти и пыли, заправила и стала ходить с ней через тёмные коридоры в кладовые, полная восторга, представляя себя владелицей замка из прошлого века.

Она, несомненно, была самой необычной дамой, но в её необычности Берта находила особый шарм и невыразимый уют. Всё, за что бы ни бралась, Розалинда  делала хорошо. Заботливо и с вниманием относилась ко всему, будь это наведение порядка в собственной спальне, прополка клумбы или готовка супа. 
В ней было очень развито чувство собственного достоинства и чувство смешного. Её поведение, речи, любование новой жизнью, её безмерное счастье - всё это оживляло их с Бертой дни.
Розалинда раньше и не подозревала, насколько приятно чувствовать себя совершенно свободной. Она преобразилась, перестала выглядеть бедной приживалкой в размокшей шляпе,  борющейся с голодом и холодом в услужении у скупой Грации. Будто долгое время жила, сдерживая дыхание, а теперь получила возможность дышать полной грудью. Уже ничто не угнетало её и не тяготило.

- Оказывается, свобода красит женщин, - говорила Розалинда, разглядывая своё отражение в зеркале. - Как-то непривычно видеть себя такой элегантной и чувствовать настолько счастливой.

- Ничего, со временем привыкнешь. Человеку нужно время, чтобы осознать, что за воротами тюрьмы тоже есть жизнь.

Иногда теплыми вечерами они заворачивались в мягкие пледы, сидели на крыльце, дышали свежим,  сладким и прохладным воздухом и болтали, пока не пропадали последние звёзды и небо не розовело.
За чашкой прекрасного горячего чая с не менее прекрасным обещанным коричным печеньем по-доброму вспомнили каждую из семи тётушек.
Тётю Фанни, пекущуюся о  благополучии окружающих более, чем о собственном; тётю Беатрис, обладающую неописуемой для её восьмидесяти лет сноровкой и до сих пор работающую в кондитерской; тётю Эмму, у которой зенненхунд и муж - распутник; Шарлотту, обожающую водить старомодный автомобиль, без причины оглашая улицы пронзительными гудками клаксона; Амелию, очень худую, очень высокую, очень любящую своих двенадцать кошек; Дору, питающую слабость к чудным шляпкам и патологически экономную Грацию, которая и в раю найдёт, к чему придраться.

Всё шло не так, как обычно, но шло так, как надо. То необыкновенное лето было пронизано маленькими очаровательными событиями и всевозможными душевными потрясениями. Берта справлялась с ними, руководствуясь убеждением: люби тех, с кем живёшь, и то и дело пополняя запасы чая и заваривая свежий несколько раз на дню. С бергамотом, с вереском, с черникой, османтусом или с клубникой, в зависимости от времени суток и степени  волнения. И, несмотря ни на что, она понимала: ей нравилось то, как проходят дни. Всё остальное не имело значения. В жизни случаются вещи похуже, чем сгоревший пирог или ошивающаяся теперь в её саду подружка Олли - та самая уличная рыжая кошка с забора.


*****

В октябре участились дожди. Воздух стал холодным и влажным, пах догнивающей  падалицей яблок и груш, а казалось - лесным мёдом. Птицы косяками улетали на юг. По утрам низко над землёй висел туман. По вечерам всё раньше зажигались теплым светом окна.
Розалинда каждый день штудировала книгу с рождественскими рецептами, сверяла наличие пряностей, цукатов и специй, сахарной пудры и соды, пересчитывала банки с сухофруктами.  Составляя праздничное меню, исписала от корки до корки тетрадь в двадцать четыре листа. Планировала испечь потрясающий штоллен с тёмным ромом и начинкой из миндального марципана и кекс на мандариновом ликёре.
Берта вязала длинные пушистые шарфы, тёплые варежки и яркие жилетки для  Олли. А в почтовом ящике уже который день лежало письмо...


*****

Первой письмо увидела Берта. Узнав почерк Фанни на конверте, почуяла недоброе. Навряд ли тётушку волнуют здоровье и нормальность аппетита племянницы, и едва ли она хочет признаться ей в своей любви. Почувствовав внутри неприятный холод, Берта плотнее закуталась в пуховую шаль, но это её нисколько не согрело: от неприятностей шерстью не спасёшься. Нежданное послание всё же пришлось прочесть: может, не всё так плохо, как подсказывает сердце?

На всё той же ароматной бумаге цвета топлёного молока с притворным прискорбием сообщалось, что две недели назад, на девяносто восьмом году жизни, супруг Грации покинул этот мир. Человек - существо внезапно смертное и может умереть от любого пустяка, но в данном случае врачи полагают, что он умер от старости.

Очевидно, ему уже просто было нечего терять, - подумала Берта.

Далее говорилось о том, что безутешная вдова возвращается в собственный дом и требует вернуть Розалинду.

Сначала Берта хотела избавиться от письма. Порвать, сжечь или спрятать и забыть навсегда. Но позже, выпив чашечку чая с измельчённой омелой, решила всё же показать его Розалинде. Правда, она же, как масло, всегда всплывёт на поверхность.
В душе теплилась надежда на то, что,  познав радость независимости от прихотей Грации, она уже не пожелает вновь стать бессловесной, лишённой души и очарования прислугой.
Но та, внимательно прочтя послание, вдруг улыбнулась бесполезно и как-то побито и произнесла:

- Пусть ненадолго, но какой лёгкой, какой полной и разнообразной была моя жизнь.

Берта, округлив глаза, в шоке смотрела на неё:

- Рози, нет! Ты не можешь уехать!

- Я не могу остаться. У меня есть работа. Бог позволил мне лишь нажать на паузу, и я это ценю.

- Мы все хотим добра нашим близким, но мы не должны позволять им ломать наши жизни.

-  Я достаточно закалённая для того, чтобы вновь взвалить на свои плечи сварливую старушку и её капризы.

- Это всё равно, что похоронить себя заживо.

- На днях я разглядывала свою линию жизни. Она не стала короче.

- Рози, в жизни бывают моменты, когда мы делаем то, чего делать не следует. И сейчас - это один из них.

- Это не он. Я немного отдышалась и готова продолжать рассекать волны. Наше  с тобой совместное проживание было безупречным. Я рада, что мы познакомились. Раньше и не подозревала, насколько приятно получать настоящую заботу и внимание. От тебя исходит тепло, Берта. От тебя и твоего дома с самым красивым видом из окон, какой только бывает на свете.

- В очередной раз убеждаюсь: человеческому сердцу законы не писаны. Как бы я хотела одолжить тебе немного здравого смысла, но, к сожалению, это невозможно.

- Мною движет непреодолимая тяга к наведению порядка и чувству полезности.

- Я буду писать тебе, Рози.

- Я буду отвечать. Это поможет мне выживать в мире, лишённом добродетели.

- Ох, Рози...


*****

Два дня спустя, ощущая тоскливую боль в сердце, Берта возвращалась с полустанка в опустевший дом. Она нарочно брела как можно медленней, потому что прекрасно понимала: просто знать, что Розалинда и Олли уехали, это чуть менее болезненно, чем не увидеть и не услышать их, войдя в комнаты.

- Все мы друг для друга загадки, не правда ли, Господи? - спросила Берта.

Послушала звук собственных шагов, птиц, громко ссорящихся в ветвях деревьев,  и сама себе угрюмым басом ответила:

- А женщины самые загадочные.

Во дворе ветер гонял по дорожке остатки  пожухлой листвы.
 Надо принести из сарая метлу и прибраться, подумала Берта. Но не пошла. Она устало села на скамейку и, немного подумав, пустила на колени рыжую кошку. 
Хотелось молчать. И они долго сидели вдвоём молча, пока не озябли.

- В такую погоду простудиться ничего не стоит. Я бы не отказалась сейчас от чашечки горячего чая с парой бутончиков гвоздики, - произнесла Берта. Взглянув на кошку, добавила:

- Вы тоже приглашены.

Кошка спрыгнула с колен и уверенно двинулась к двери.