Мысли на заметку. 13 сентября 2021 года

       [...]. Читал дневник Пришвина. Там, где об Алексее Петровиче Сергеенко, что он позорит Толстого. Они-де думают о каждом, а не обо всех. Нужно это будет обдумать как следует.

       Весь вечер ничего не делал. Прокрастинация.

       Самое плохое, что я во многом согласен с Пришвиным о толстовстве. Однако прав Толстой, а не Пришвин. Видимо, в мире нет не только виноватых, но нет и неправых. Каждый прав со своей колокольни.

       Тут памятник Невскому открыли на Ладожском озере. И в речах приписывают ему радение о России и православии. И в книжке о Юрии Звенигородском то же самое. Это как в фильме «Россия молодая»: там такими изображены сподвижники Петра сугубо положительными и думающими о том, что свершится в будущем.

       Но ведь всё это не так, тогда у людей и понятия о государстве в теперешнем его виде не было. А тем более не было радения за социальное равенство. Всеми ими двигал личный интерес, интерес своего класса, клана, касты и т. д. И во многом они поступали просто по необходимости, а не по умыслу.

       И там тоже не было неправых, со своей точки восприятия там все были правы.

       Пришвинский принцип «каждый для всех и все для каждого» работает в любом социуме, для того социум и есть. Весь вопрос в том, насколько все для каждого и в какой степени каждый для всех. То есть опять же — всё сводится к распределению созданных благ.

       Толстой пишет, что есть закон любви, а люди нашли закон борьбы среди зверей и перенесли его на людей. И он не прав, закон борьбы на общество никто не переносил и даже не пытался, а он всегда был и всегда будет. Если хочешь что-то сделать для социума, нужно смотреть на него с открытыми и не зашоренными глазами. Естественного закона любви к любому человеку в сердцах людей нет.

       Христос реальный обществу был не нужен. А Христос христианский оказался востребован. Потому что люди любят себя, а не «ближнего».
       _________________

       Сегодня утром меня разбудили три сороки: устроили на отливе в соседней комнате такую возню, что была полная иллюзия, будто кто-то поднимается по лестнице. Испугался.

       [...].