Радости, горести и ошибки молодости IY

  (Продолжение саги об одесской девочке) 
 
             Игрушки взрослых детей…

       Красавица "Ява"

    Вернёмся, однако, в Болшево. Сейчас, когда я вижу в толпе машин, между колёсами огромных фур мотоцикл, такой маленький, такой беззащитный, я думаю: - Ну, что это за самоубийцы такие? - А в 1961 году мы были одержимы мыслью купить мотоцикл, и не какой-нибудь там «Ковровец», а самую престижную «Яву». Оказывается, Вова всю жизнь мечтал иметь мотоцикл. Я не мечтала о мотоцикле, у меня и велосипеда ни разу в жизни не было, но если любимый муж хочет мотоцикл, то я тоже хочу. Пока Кирюша был у бабушки, мы решили купить мотоцикл. Но всё не так просто, «Ява» – дефицит. А по дорогам нет-нет да и промчится нечто ярко-красное, сверкающее хромированными деталями, и Вова торопливо показывает мне: – Вот, вот «Ява»! – Где, где?! – Да нет уже, проехала!

   Постепенно азарт нарастал, и мы каждый выходной (тогда он был один, в воскресенье) обходили московские спортивные магазины в поисках дефицитной «Явы». Квартирных телефонов тогда ни у кого не было, справки по телефону были нам не известны. В ветреный февральский день делаем дежурные концы: «Спорттовары» на проспекте Мира, «Спорт» на улице Горького, «Динамо» на Ленинградском, ещё какой-то на метро «Спортивная»… Нет… нет… нет… стоп: в последнем магазине вдруг какой-то доброжелатель говорит, что видел «Явы» на Бакунинской. Мчимся на Бакунинскую и, о счастье, там «пока есть» (фраза, звучавшая музыкой в эпоху дефицита!).

    И вот мы – владельцы новенькой красавицы «Явы-250». Это значит, что это чудо для нас сделали в Чехословакии и что у этого чуда один цилиндр, объёмом 250 кубических сантиметров. Транспортировали мы своё сокровище пешим ходом от Бакунинской до Ярославского вокзала, ведя его за рога с двух сторон. Строгостей и турникетов на вокзалах тогда не было, и мы благополучно втащили здоровенный мотоцикл в вагон электрички. Граждане косились, но не протестовали, протискиваясь мимо нас в тамбуре.

    Вы думаете, что в Болшеве нашу «Яву» ждал гараж? Ничего подобного. Мы с Вовой приволокли её на свой второй этаж и гордо водрузили посреди нашей девятиметровки, потом уселись вдвоём в седло и стали гарцевать на ней, предвкушая езду. Юра и Женя одобрили приобретение, десятилетний Миша Волков был в восторге и тоже погарцевал, только Клавдия Сергеевна проворчала, что лучше бы мы купили приличную мебель. А разве у нас плохая мебель? Кровать – никелированная, письменный стол дал Вася Яблоков, есть и встроенный шкаф, а этажерка а диванчик – это уже просто роскошь. Зато как украсилась комната : алый бензобак, хромированные руль и выхлопная труба, кожаное седло!

    Получив замечательный номер 65-64 ЮАБ и вскоре уже носились на «Яве» по окрестным дорогам. Одной из первых была поездка к моей подруге детства м юности Ниле в Протву, куда была направлена другая большая группа наших выпускников. В тот день мы отлично провели время на тихой речке, заросшей кувшинками на плёсах, а потом решили покататься на «Яве». Просёлочные дороги возле городка были совершенно пустынны, поэтому Вова вовсю жал на газ. Он посадил Нилу и умчался с нею. Когда они вернулись, у Нилы была большая ссадина на колене и совершенно содрана кожа на руке от кисти до локтя: оба упали на вираже на острую щебёнку. Нила храбрилась, а Вова был совершенно убит и поспешил завершить визит. С тех пор его мучит совесть.

    Мы мотались на мотоцикле по всему северо-восточному Подмосковью. Заезжали на нём в самые глубины леса, когда искали грибы. Подъезжали к кромке  воды на Пироговском и Учинском водохранилищах. Сажали между папой и мамой трехлетнего Кирюшу, и один раз на скользком глинистом откосе мотоцикл скинул всех нас троих. К счастью, отделались сильным испугом. Поездки втроём пришлось прекратить только после того, как один бдительный милиционер снял у нас номер за это.

Апофеозом мотоциклетной истории была поездка в Киев. Я и Кирюша поехали поездом, а Вова – на мотоцикле. Дело было летом. Вова выехал ещё до восхода, а увидели мы его на пороге киевской квартиры в десять часов вечера. От пыли, щетины и голода лицо его было чёрным, только глаза светились сумасшедшим блеском: доехал!

Этот мотопробег мог закончиться фатально. Вова признался, что после полудня он заснул на ходу. Проснулся, когда «Ява» стала валиться в кювет, и успел среагировать. Пришлось сделать привал и немножко поспать. После такого признания Тамара Васильевна настояла, чтобы «Ява» была отправлена в Москву поездом, в багажном вагоне.

       Винтовочка и другое приданое

    Был у нас ещё один опасный предмет, который не давал нам покоя: малокалиберная винтовка ТОЗ-17, приданое Вовы. Кстати о приданом. Став мужем, Вова познакомил меня с таким сервисом, как прачечная. У него на всех рубашках, майках, трусах и носках красными нитками была вышита метка П1464. Эти метки ему вышили в прачечной при Центральных банях, что на площади Дзержинского. Идя в мыльню, Вова сдавал бельё в прачечную, а вымывшись получал чистое, сухое и ещё тёплое бельё. Скоро на нашем постельном белье и рубашках красовалась метка П1464, которую Вова принес в приданое.

Возвращаюсь к винтовке. Это была такая ладненькая винтовочка с прикладом вишнёвого цвета, не то что здоровенные мосинские винтовки с жуткой отдачей, из которых мне приходилось стрелять в тире НИИ-4 на соревнованиях. Между прочим, иногда у меня случались удачные серии, когда я выбивала 87 из 100. Так что я была не прочь показать Вове, как я метко стреляю. А Вова не прочь был напомнить, что он закончил факультет вооружений академии Жуковского. Так что мы оба были не прочь.

Мы уходили в дальний уголок нашего лесочка за озером,  в какие-то буераки, где теперь спорткомплекс «Чайка», отыскивали уединённое местечко, прикрепляли к пеньку самодельную мишень и начинали палить. Когда надоедала бумажная мишень, ставили на пенёк консервную банку и снова палили: Вова стоя, а я улёгшись за бугорком.Что тут было главным? Мы ещё продолжали знакомиться друг с другом, навёрстывая упущенное до свадьбы, и каждый хотел предстать в лучшем виде.  Мы тайно соревновались, и если на мотоцикле я точно проигрывала, то в стрельбе бывала и впереди. Хорошо, что городок наш тогда был малолюдным, а детей было совсем мало. Это сейчас трудно найти место,где бы не звенели детские голоса. Мы сами тогда были ещё дети, только взрослые.

 Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы в один прекрасный день Вова не получил грозный приказ из военкомата сдать нарезное оружие. Можно было сохранить винтовку, записавшись в охотничий клуб части и получив охотничий билет, но мы не знали об этом. Пришлось с болью в сердце сдать приданое, остались на память только шомпол, паспорт тульского оружейного завода да фотографии.