Эвакуированный объект

               

                1

Агафья осталась в начале войны с двумя маленькими сыновьями, когда мужа забрали на фронт. Старшему сыну было пять лет, а младшему два годика. Работы в деревне не было. С Запада вывезли какой-то оборонный завод, но восстановить не успели. Вот «солдаток» и приняли охранять тот «законсервированный» завод. Стояли круглые сутки по шесть часов с винтовками. И зимой, и летом.

Зато Агаша получала одну рабочую карточку и две на иждивенцев. Ей дали квартиру в щитодомике. «Иждивенцы» сидели дома одни пока она была на работе.

Старший сын Вова, когда подрос, в шесть лет убегал в деревню к деду с бабкой на лыжах. Благо их «Объект» был на горе, так что полпути Вова ехал под горку. Тогда младший Вена сидел у окна и часами ждал маму. Был он немного увалень, не такой шустрый, как старший брат. Зато очень рано научился читать и писать.

                2

Однажды Агафью поздно сменили на работе, и она прибежала в магазин последняя. На все три карточки ей досталась только тонюсенькая корочка хлеба с пальчик длиной.

Она так рыдала, когда шла домой, что не заметила, как съела эту корочку. От этого стала еще горше рыдать. Но дома взяла себя в руки, наварила картошки и накормила детей.

Самое тяжелое время было, когда не доилась корова, была в запуске перед отелом. Всю войну Агафья держала корову. Сено косила сама. В телегу впрягалась тоже сама. Старший сын Вова подталкивал телегу сзади на подъемах.

Так и дрова из леса вывозили, только на санях.
–  Мама, давай еще добавим дров, – говорил Вова.
Накладывали воз с верхом. А потом не хватало сил везти, начинали сбрасывать понемногу. И привозили домой половину.

Но сильная беда настигла, когда заболел Вена. У него была скарлатина. Агафья пришла в деревню к матери, а наутро понесла ребенка в Озерлаговскую  больницу. Десять км на руках.

Если б не ссыльные врачи, ребенка бы не спасли. У него была скарлатина и пневмония.

Но беда не приходит одна. Только выздоровел Вена, как заболела сама Агафья. Пришла с Объекта к бабке Домне попроведать детей, легла в тенечке в ограде и провалилась в беспамятство. Ее трясло, лихорадило.

– Малярия, – сказала бабка Домна, – завтра поведу тебя опять в Озерную больницу. Ничего, Прокопьич хороший, он примет. Я потом ему рубаху сошью или халат, было б из чего.

Бабка разговаривала, а сама варила жиденькую кашу из проса. Надо было чем-то накормить дочь и внуков. Картошка еще не выросла, лето.

Назавтра бабка Домна повела дочь в Тайшет, снова в Озерлаг. По дороге она отдыхала на пенечках, а дочь без сил валилась на траву. Потом Агаша ходила одна. Когда начинался приступ, сворачивала с дороги в кусты и лежала пока ее трепала лихорадка.

А бабке Домне надо было шить, зарабатывать продукты. Едоков у нее было много, надо было дочь с внуками подкормить. Деньги она не брала, они ничего не стоили. Люди, в основном, перешивали, перелицовывали вещи, готовились к зиме. Бабка на своей машине Зингер шила и пальто, и ватники, и даже полушубки.
               

                3
       
        На третий год войны к весне совсем плохо было с хлебом.

– Есть деревни по Братскому тракту, километров семьдесят- сто  от Тайшета, там меняют на муку вещи, – рассказывала бабка Домна, – мне бабы из Акульшета рассказывали.

Вот Агафья с родственницей Еленой решили идти в эти деревни. У Елены дела еще хуже были, ее муж Георгий умер пред войной. Она билась одна с тремя детьми.

Агафья взяла с собой шелковую шаль и золотой браслет, что привез ей с Севера брат Иван.

В дорогу собрались рано утром, еще затемно. Шли налегке с пустыми санками, отдыхали редко. К ночи пришли. Поели своей картошки без соли и легли спать на лавках.

Утром чуть свет хозяин их разбудил.
– Вот девки, осталось у меня только два мешка ржаной муки. Хотите берите, хотите – нет. Больше вы ничего в нашей деревне не найдете , – сказал мужик Агаше и Елене.

Был тот мужик крепкий, широкоплечий, только одна нога короче. Не попал на фронт.

Глотая слезы, женщины погрузили свои мешки на санки и тронулись в обратный путь. Идти было труднее. Весеннее солнце припекало, дорога подтаяла, вытаяла земля и камни. А мешки тяжелые. Когда приехали домой, то увидели, что полозья санок местами протерлись до дыр.

И спустя лет двадцать Агафья сокрушалась, рассказывая послевоенной дочери: «Золотой браслет за мешок ржи! Была бы хоть пшеница. А жальче всего, что память о братке Ване была.»
                4

Муж Агафьи Николай пришел с войны в конце тысяча девятьсот сорок восьмого года. За то, что два дня был в окружении, его уже после войны отправили строить Беломорканал.

Казалось бы, жизнь налаживается, дочка родилась в пятидесятом году. А в пятьдесят четвертом Николай умер от инфаркта. У него и на фронте уже болело сердце, свои фронтовые сто граммов он обменивал на кусочек сахара. 

Старшие сыновья разлетелись: Вову забрали а армию, Вена пошел работать в шестнадцать лет. Одиннадцать классов Вена закончил в армии.

Агафья получала пенсию на Валю 24 рубля 50 копеек. Опять же выручала корова и огород. Работы в деревне не было.

«Объект» перевели в Тайшет и восстановили. Молодые мужики и парни ездили туда работать.
Но это уже послевоенная история.



Октябрь 2024 года.