Ясинские 4

А о моих Ясинских мне известно от мамы и от родственников не очень-то много. Знаю, что мой прадед Адолька отправил (примерно в 1914-1915 году) старшего сына Станислава в Витебск учиться на ветеринарного врача. Это стоило семье немалых денег (жить-то пришлось ему на квартире), но Адолька не поскупился, зная какой дефицит во врачах тогда был в деревнях и сёлах России и Беларуси. В те времена страну очень мучила чума скота и, понимая важность задуманного, прадед решил учить сына этой замечательной профессии. Точно не знаю, как и где он учился в Витебске, но диплом ветеринарного врача у него был «заслуженный» (по словам мамы, «красный»!) – это было редкостью для Гомеля и области.

В Витебске Стась не только учился, но даже подрабатывал – мыл посуду в ветеринарно-биологической городской лаборатории! А потом как студент имел там первую практику! В лаборатории у него осталось много друзей и его очень ценил руководитель (мама рассказывала, что приходили письма от него в Любовин с советами по лечению скота и приглашением учиться дальше!).
А его сестра Юлечка (1912 года рождения) тоже, когда выросла, уехала в Витебск и поступила на работу в эту же лабораторию, где в 1937 году была арестована тоже по доносу и сгинула в «небытие». Она изменила своё отчество в паспорте и стала вместо Адольфовны – Петровна,  но это ей не помогло. Всё, что я нашёл про неё в интернете это: «Ясинская Юлия Петровна, родилась в 1912 году, д. Любовин Буда-Кошелевского р-на, БССР; белоруска; образование начальное; лаборантка Ветстанции, г. Витебск.


Проживала: Витебская обл., Витебский р-н, Витебск, ул. 11-я Свердлова, д. 19. Аарестована 8 октября 1937 г. Приговорена: «тройка» 15 ноября 1937 г.,
обв.: 72 УК БССР - Вредительство, а/с (антисоветская) агитации. Приговор: 10 лет ИТЛ. Реабилитирована (посмертно!) 22 декабря 1989 г. Прокурор Витебской обл.» (Источник: Белорусский «Мемориал»)
Про Густава я расскажу позже, а сейчас вернусь к семье. Уже в те революционные годы там же (в Витебске) молодой студент Станислав участвовал в каких-то студенческих обществах и там же познакомился (в 1918-1919 гг.) с будущей женой Галиной Пашкевич. Пашкевич – это фамилия по первому браку матери Галины Михайловны  – моей прабабушки – беженки из Варшавы. И родной брат её Вацлав Ястржембский (фамилия прабабушки уже по второму замужеству) с семьёй тоже бежал из Польши в 1914 году. Он и его семья жили рядом с Любовином – в Осиновке, в 1,5 км – на своём хуторе.

Ранее (ещё в детстве, живя в Калининграде) я слышал от мамы, что в августе-сентябре 1914 года они (Галина и её мама) бежали из Варшавы в Вильно из-за начала военных действий Германии против Польши. Беженцев было много – шли, ехали кто, как мог! А они (шляхта) ехали в своих тарантасах, что было более комфортней, чем на колымагах и просто повозках, так как раскладывающийся верх защищал от дорожной пыли и дождя все 400 километров.

Почему-то в рассказах мамы почти никогда не упоминался отец Галины – Михаил Пашкевич. Но то, что он был дворянского или шляхетского рода, утверждалось неоднократно. Потом прабабушка вышла замуж второй раз за Михаила Ястржембского и у них родился сын Вацлав – брат моей бабушки Галины.
По приезду в Вильно (Галине в то время было 12 лет) она по официальному прошению матери была принята в Виленскую Мариинскую женскую гимназию, где, кстати, и преподавались кроме других предметов немецкий, французский языки и география. Именно по этим предметам уже позже Галина Михайловна и стала учителем сначала в любовинской школе, а затем (после ареста мужа Станислава в 1932 году) в деревне Холочье. Учительская профессия очень почиталась в селе, а уже то, что её муж был ветеринарным врачом, делало семью местной интеллигенцией!

Галина Пашкевич после окончания гимназии в Вильно поехала учиться в Витебский педагогический институт. В это время в него стали принимать бо;льшее количество женщин, чем раньше (до 40%), а с гимназическим образованием она легко прошла приёмные экзамены. И главное, что в нём можно было учиться бесплатно! Из воспоминаний мамы я понял, что Галина Михайловна представляла собой настоящую учительницу (тем более, с дворянским «подтекстом»). Мама рассказала, что как-то раз она шла с Галиной Михайловной по улице и та попросила: «Янька, оглянись, посмотри, кто там идёт за нами? Мне нельзя этого делать (оглядываться), а тебе ещё можно!»

Мой отец (Виктор Васильевич Данилов) был военным моряком и, учась в ВВМУ  имени Фрунзе (1939-1942), тщетно пытался выучить два языка: английский и немецкий. Однажды на какую-то просьбу маме он ответил: «Ich will nicht!» . Мама рассмеялась и рассказала нам (мне и отцу) про один эпизод проверки любовинской школы гомельским отделом образования где-то 1930-1940-х годов. Считая сельских учителей не слишком образованными, проверяющие (мужчина и женщина) заговорили между собой при учителях школы на французском языке. Делая у себя пометки в блокноте, дама говорила коллеге: «Что же взять с деревенских учителей? Хорошо, что хоть так!» А Галина Михайловна вставила им на французском что-то типа: «Ну почему? Наши «любовинские» поступают в Гомеле на факультет «Иняза» университета Франциска Скорины!» Те чуть покраснели, и в конце проверки из-за этого случая дали добро на увеличение штата школы, которое было под большим вопросом. Директор школы потом очень благодарила Галину Михайловну за своевременное замечание! Нужно отметить, что у них в школе, благодаря Галине Михайловне, работали внеклассные кружки польского, немецкого и французского языков. А по требованию партийных органов, Станислав Адольфович приходил в школу и рассказывал детям и их родителям о международном положении и странах, что-то типа политинформации. Там же он учил детей, как кормить и лечить собак и кошек… 

(Продолжение следует)