А. Д. Ермакова работала директором театра 40 лет

ПРАВДА ЖИЗНИ И ПРАВДА ИСКУССТВА АННЫ ЕРМАКОВОЙ

Маленькое повествование о большом пути

Анна Дмитриевна Ермакова – человек-легенда Нижнего Новгорода. Нет нижегородца, который никогда не слышал бы её имени или не знал бы Анну Дмитриевну лично. Одна из выдающихся заслуг Анны Ермаковой в том, что она 40 лет проработала директором театра. Сначала 8 лет – директором театра «Комедия», а еще 32 года – директором Театра оперы и балета имени А.С. Пушкина и в бытность её руководителем оперного театра он приобрел всероссийскую известность и значимость. Покинув пост директора театра, Анна Дмитриевна не оставляет активную творческую жизнь: она написала и издала две книги, является председателем Нижегородского отделения союза профессиональных литераторов, членом совета общественных организаций «Ассамблея народов России» и «Содружество славянских народов», участвует в организации многих мероприятий городского масштаба.

В те годы, когда Анна Дмитриевна работала директором Нижегородского оперного театра, других женщин – руководителей оперных театров в нашей стране не было. А то, что в бытность её директором этот театр расцвёл, я не раз была свидетелем, поэтому наша беседа посвящена именно директорской деятельности А. Д. Ермаковой.

Анна Дмитриевна, в чём Вы видели свои задачи как директора театра?

- Сохранить то, что есть, и дать возможность развиваться артистам и самому
театру. Сохранить классический и пушкинский репертуар. Кроме того, нужно было сберечь кадровый потенциал, созданный моими предшественниками. Необходимо было поддерживать имидж театра, что в 1990-е годы, трудное для страны время, было совсем непросто. Создавать постоянный авторитет театру для того чтобы каждый нижегородец понимал: наш театр - это достояние всех жителей города, чтобы каждый нижегородец стремился попасть на наши премьеры. Развивать просветительскую миссию театра. И, конечно, поддерживать высокий уровень постановок, чтобы любители оперы и балета из других городов, в том числе, из Петербурга и Москвы, тоже к нам заглядывали.
Экономика, хозяйство, финансы – всему этому можно научиться. Но нужно
уметь еще себя сохранить - не допустить собственного выгорания. И не позволить собой манипулировать. А это тоже непросто.

Ваш путь директора можно назвать «Через тернии – к звёздам»?

- В какой-то мере. 32 года - это немалый срок. Всякое бывало. Но очень многое из того, что планировала, я смогла осуществить. Только новое здание не удалось построить. Его уже должны были начать возводить, уже был сделан проект и выбрана площадка, на которой должно было развернуться строительство, но спортивные мероприятия – чемпионаты и пр. отодвинули это строительство на неопределенный срок.

В Вашу бытность директором театр получил звание академического. Что
для этого требовалось?

- Я горжусь тем, что в мою бытность директором театру присудили это высокое звание. Это историческое решение было принято в 1994 году. А требовалось, прежде всего, качество репертуара – классика в первую очередь - и качество исполнения. Репертуар надо было предъявить серьёзной комиссии, которая приезжала, отсматривала спектакли, формировала своё мнение, которое сообщала Министерству культуры РФ. А Министерство уже принимало решение.

Почему Нижегородский театр оперы и балета носит имя Пушкина?

- Дело в том, что в нашей области находится родовое имение А. С. Пушкина - село Большое Болдино. Здесь поэт создавал свои лучшие произведения. Когда в 1937 году страна торжественно отмечала 100-летие со дня смерти А. С. Пушкина, театры Горького боролись за включение в их название имени великого поэта. Но правом называться именем Пушкина был удостоен оперный театр и с тех пор он гордо носит его имя.

Вы в своё время организовали хореографическое отделение в Нижегородском театральном училище.

- Свыше 25 лет существует это отделение, и все это время наш театр предоставляет свои площади для занятий студентов – будущих балетных артистов. Это и спасло наш  нижегородский балет от распада, потому что никто не собирался в те времена поставлять нам готовых артистов. Прекрасно, что такая идея своевременно пришла мне в голову, и её поддержал и  начал реализовывать очень интересный, яркий человек Виталий Николаевич Бутримович, за что он получил почетное звание «Заслуженный деятель искусств России». Я с большим уважением к нему отношусь, хотя мне и пришлось уволить его в своё время. Жизнь так складывается, что приходится принимать и непопулярные решения.

Я три года готовилась к реализации этой идеи, посылала балетных специалистов в Пермское училище, чтобы взять программу, по которой мы могли бы готовить артистов балета. Интерната у нас нет, мы набираем исключительно нижегородцев. Они сначала занимаются в 18-й школе, она расположена близко к театру, чтобы детям было удобно приходить на занятия в театр, и как только они вставали на пуанты, мы занимали их в спектаклях. А после 8 класса они поступают на хореографическое отделение в училище. Важную поддержку мы получили и со стороны театрального училища в лице его директора Т.В. Цыганковой.

Вы – лауреат многих самых престижных премий и наград. Какая из них для Вас самая дорогая?

- Все награды мне дороги. Это признание моих скромных заслуг. Я благодарна городу Нижнему Новгороду, который присудил мне звание Почетного гражданина.
Благодарна за то, что мне вручили орден «Знак Почета». Дорога мне и премия
 Нижнего Новгорода, которую я получала по номинации «Образование». Подавал меня не театр, а наш педагогический  университет за программу «Театр и образование». Было лестно получать эту премию вместе с учеными родного института, который я когда-то окончила. Все мои награды даны мне в разное время, и все они мне очень дороги. Я дорожу тем, что сначала город Балахна, а годом позже и Пильнинский район удостоили меня звания Почетного гражданина своих регионов.

Существуют ли какие-либо риски в деятельности директора театра?

- Вы задали мне вопрос, на который невозможно ответить однозначно. Казалось бы, какие такие серьезные риски подкарауливают директора театра? Уже несколько лет я занимаюсь другим видом деятельности, но куда денешь память? А она хранит многое.
Я помню, как в 1990-е годы трудно жили наши люди, как задерживались мизерные зарплаты. А если еще были кредиты, алименты… Многие не выдерживали напряжения и срывались. Так случилось и  с одним артистом хора, который получил после всех вычетов копеечные отпускные. Он решил, что источник его бед директор, и с ним нужно «разобраться». С ножом в руках он направился к моему кабинету, и хорошо, что был остановлен находившимися неподалеку артистами оркестра. Я помню и этого артиста, и всю ситуацию… Не держу в душе обиды, ведь человек шел ко мне с ножом от отчаяния.

Помню, как мне пришлась проводить тотальную эвакуацию коллектива театра и зрителей, которыми был заполнен зрительный зал. Весна 1994 года. Проходил юбилейный концерт Народной артистки России Ларисы Зыряновой. В самый разгар праздника в милицию поступил анонимный звонок о том, что здание театра заминировано и где-то в нём заложена бомба. Мне повезло, что в тот вечер руководители всех силовых структур присутствовали в театре и выработали быстрое решение: объявить зрителям, что в ближайшие 10 минут будет отключено электричество и нужно спокойно покинуть здание театра, чтобы в темноте не толпиться в гардеробе.
Я, как мне кажется, спокойно отдала распоряжение «дать» занавес на полуслове исполнявшейся Ларисой арии, вышла на сцену и бодрым голосом попросила всех временно покинуть зал. Вернувшись за кулисы, не объясняя истинных причин, потребовала, чтобы все немедленно покинули помещение театра. Все поняли, что лучше не задавать вопросов, и вышли во двор. Зрители тоже спокойно выходили на улицу, но увидев, что здание театра со всех сторон окружено пожарными машинами, машинами скорой помощи, милицейским экипажами, понимали, что причина эвакуации не в отключении электричества.

В помещении театра остались только двое: главный инженер, который должен был показывать все закоулки закулисной части, и я – для того, чтобы работать в зрительской части театра. С каждым из нас работали специальные службы, появились служебные собаки, миноискатели. Я ходила по этажам здания вместе с прибывшими нарядами всех силовых структур. Помню, что вела себя достойно, не показывая, что творится у меня св душе. Да ничего и не творилось, просто работа.

Звонок оказался ложным. Когда был дан отбой тревоге, и я осталась одна в своем кабинете, горло так пересохло, что стало как наждачная бумага. Потом друзья-врачи мне объяснили, что так среагировал мой организм на внутреннее восприятие опасности.

Директор всегда за всё отвечает. Он отвечает за технику безопасности, за соблюдение норм противопожарной безопасности, за соблюдение температурного режима, чистоту газонов вокруг театра и т.д. И если где-то допущено нарушение, директор подвергается жестким административным наказаниям, крупным штрафам. Но не все замечания можно устранить. Директор может устранить только то, что возможно. Есть такие конструктивные нарушения, которые можно устранить только при капитальном ремонте или строительстве нового здания. В нашем театре на балконе потолочные балки расположены на несколько сантиметров ниже нормативных требований. Избавиться от этого нарушения не представляется возможным. Оно указывается в предписаниях из года в год, от проверки к проверке и штрафные санкции тоже могут налагаться из года в год.

Законодательство тоже не добавляет оптимизма. Все давно поняли вредоносность закона ФЗ-44. Но он действует, и руководители вынуждены его нарушать ради того, чтобы решить насущные театральные проблемы.

Вы окончили курс «Рыночные технологии в сфере искусств» в Мюнхенской
академии менеджмента и маркетинга. Что это за технологии?

- Мной получен этот сертификат в Мюнхене одной из первых в России.
Рыночные технологии включают в себя целую систему планирования, организации работы по продвижению и созданию благоприятного имиджа, учет времени и ситуации для создания того или иного театрального продукта. В чистом виде рынок в сфере искусства невозможен, оно слишком затратно и не в состоянии окупиться на 100 процентов. Но отдельные элементы рыночных технологий в своей работе нам необходимо учитывать. В частности, планируя свою работу, надо видеть основные направления деятельности. Например, сектор публики, и формировать репертуар, учитывая интересы интеллигенции, пенсионеров, подростков, детей и т.д. и предлагать им всем разные виды театральных продуктов. Или, например, работа со спонсорами, а это очень
сложно. Всё вокруг – это рынок, на котором все учреждения культуры конкурируют между собой за право получить эту самую спонсорскую помощь. Главное, спонсоров нужно уметь убедить в том, что именно тебе нужно отдать средства на развитие твоего коллектива, что они делают социально значимую работу, когда выделяют средства для театра, и средства эти идут не на зарплаты артистов, а для того, чтобы создать новую, интересную постановку.

На одном из премьерных спектаклей «Летучая мышь», которую финансировал «Гидромаш», директор завода Владимир Ильич Лузянин - Герой социалистического труда, лауреат ряда Государственных премий, выдающаяся личность нашей страны, сказал, что деньги завод даёт не театру, а нижегородцам, чтобы граждане нашего города имели возможность увидеть хороший спектакль. Это прозвучало солидно, весомо, при полном зрительном зале. На его слова публика откликнулась аплодисментами. А в зале сидели рабочие и служащие этого завода. Более половины нашего репертуара поставлено на привлеченные спонсорские средства. Надо грамотно работать со СМИ. Это тоже очень важный участок в работе любого театра.

Спонсоры хотят что-нибудь взамен?

- А что мы можем для них сделать? Да ничего. Уважительно к ним
относиться.

Расскажите, пожалуйста, что представлял собой Ваш курс в Мюнхене.

- Там учились только директора театров из разных городов страны. Нам
показали культуру Баварии, а самое главное, познакомили с Мюнхенским
оперным театром, много о нём рассказали. Директора Мюнхенского театра (там эта должность называется «интендант») спросили, какая у них загрузка. Он уверенно ответил - 197 процентов. Почти 200 Мы не поняли, как это может быть. Спрашиваем ещё раз: «Какой у Вас процент загрузки зрительного зала?». Он повторил: «197». Оказалось, что 100 % зрительного зала продаётся перед началом очередного творческого сезона в качестве абонементов уважаемым и высокопоставленным жителям города. Там ни один серьёзный бизнесмен, ни один видный чиновник, ни один крупный руководитель не позволит себе не выкупить абонемент в оперный театр. А уже после того как абонемент приобретен и оплачен, его держатель дает список спектаклей, которые он желает посетить в течение сезона. А все остальные билеты ещё раз продаются. Держатели абонементов не ходят в театр каждый день, хотя каждый день ими оплачен. Это своего рода спонсорская помощь театру самими гражданами Мюнхена.

Я приехала воодушевленная и решила воплотить в жизнь мюнхенскую
схему. Но у нас она не срабатывала. В ответ на письмо с предложением, один из руководителей предприятия прислал ко мне своего секретаря и попросил 7 бесплатных билетов на «Лебединое озеро». Я отказала. А через год он стал министром культуры Нижегородской области. Но ничего. Мы сработались. Он оказался умным человеком с хорошим чувством юмора.

Вы являлись профессором Университета российского инновационного образования, где преподавали «Менеджмент в культуре». Кто были Ваши студенты в университете?

- Студенты разные. Некоторые - выпускники средних школ. Но большинство составляли библиотекари, директора домов культуры, руководители творческих кружков, выпускники театрального и музыкального училищ, которые хотели получить высшее образование в сфере культуры. Это коммерческий университет, но университет, который даёт качественные знания и выпускает большое количество специалистов для отрасли культуры.

А студенты занимались у Вас с интересом?

- Надеюсь, что так. Кроме того, я 5 лет принимала участие в реализации президентской программы повышения квалификации руководителей в области культуры и искусства, которая проходила на базе Академии госслужбы. В соответствии с законом, все работники сферы культуры должны проходить повышение квалификации. На базе нашей академии этот проект функционирует для работников культуры Приволжского федерального округа. Я преподавала людям, которые приезжали для повышения квалификации. Это
грамотные специалисты, которым по бумажке лекции читать не будешь. Надо 4 часа удерживать их внимание и быть им интересной. Они дают оценку тому, кто ты и с чем ты к ним пришёл.

Что самое трудное в преподавании Вашего предмета?

- Самое трудное в том, что вся учебная литература очень формальная. Авторы, которые пишут учебники, никогда практически не работали в области культуры. А ещё постоянно меняется законодательство, меняются критерии оценки деятельности учреждения культуры, за этим тоже надо следить, а если ты этого не знаешь, то лучше не надо входить в аудиторию к серьёзным людям.

А что самое трудное для Ваших студентов, которые такие серьёзные люди?

- Не заметила особых трудностей. Это грамотные, образованные люди. Я давала
им предмет чрезвычайно доступно, так что не вижу сложностей в восприятии материала. Думаю, что им непросто было совмещать работу и учёбу.

Что доставляет Вам радость?
 
- Радость может доставить удачно прочитанная лекция, успехи в работе, интересная книга, солнечный день и запах цветущей сирени, успехи подрастающего внука и сама жизнь, в конце концов.

А что самое трудное для Вас в жизни?

- Если ты посвятил себя чему-то одному, то в этом чём-то одном ты будешь
успешен. Посвятив себя театру, я не сумела по-настоящему сложить свою личную
жизнь. Женщина должна быть женщиной. А я и дома часто оставалась директором. И дома решала какие-то вопросы, да и дома я бывала мало. Я – давным-давно
сложившийся руководитель, а профессия деформирует личность. В общем,
это мужская работа, которой я занималась всю жизнь.

Но Вы же почти 20 лет были женой Народного артиста России, солиста
оперы Вашего театра Владимира Ермакова.

- Да. Но и дома мы решали театральные дела. В основном, обсуждали его проблемы.

Многим выдающимся людям знакомо чувство одиночества. Вот и Мария Каллас об этом говорила. Вам это чувство знакомо?

- Чувство одиночества знакомо мне с самого детства. Я умела находить интересные для себя занятия самостоятельно: читала книги, пыталась писать стихи, любила ходить в лес… С раннего школьного детства активно занималась общественной работой, и это давало мне чувство востребованности. Но в целом я ощущала себя человеком, которому непросто сходиться с людьми – либо мне было скучно с ними, либо я ощущала их равнодушие.

Я очень неуютно чувствовала себя на танцплощадках и вечерах отдыха. Мне было комфортнее в залах библиотек. Всегда занимала свое свободное время учебой: ФОПы, многочисленные курсы повышения квалификации. В ходе работы меня неоднократно выбирали депутатом районного и городского уровня.

Работа всегда поглощала меня полностью, заменяла собой все душевные потребности. И чем выше я поднималась по служебной лестнице, тем глубже становилось чувство внутреннего одиночества. Внешне я всегда была предельно занятым человеком, но внешняя жизнь часто не совпадает с внутренней. Поиск душевной опоры привел меня к трём бракам, из которых только первый был настоящим. В том браке у меня родился сын, и это я считаю главным подарком судьбы. Как-то быстро приходило разочарование в мужчинах, которые были со мной рядом. Становилось скучно, я разрушала уже выстроенные отношения и вступала в новые. Но всё повторялось сначала.

Дружба на работе по определению невозможна, если ты руководитель, потому что постоянно улавливаешь личную заинтересованность в твоих возможностях и стремление людей эти возможности использовать в своих личных целях.
Очень небольшой круг друзей, которые остались со студенческих лет, я берегу и надеюсь никогда их не потерять.

Вы задали мне вопрос настолько личный и непростой, что я с трудом нахожу слова, чтобы ответить на него. В целом, внутреннее одиночество – это то, что не покидает меня всю мою долгую жизнь.

В начале 20 века, существовало движение «Искусство для искусства». Вы можете его прокомментировать?

- Искусство для искусства и сегодня существует, и никуда от этого не уйдешь.
И сегодня элитарное искусство не выплескивается на улицы. Художники часто пишут картины для себя, не отдавая лучшее на рынок. Писатели часто пишут в стол. Многое из того, что сегодня создается, показывается только узкому кругу друзей и профессионалов.

В Советском Союзе был популярен лозунг «Искусство принадлежит
народу». Вы с ним согласны?

- Лучшие образцы искусства должны быть доступны народу. И должны быть поняты народом и приняты. Но для этого народу и каждому отдельному человеку надо очень потрудиться - заниматься саморазвитием, самообразованием, читать, смотреть, слушать. Искусство даёт пищу для самообразования, но воспримет человек искусство или не воспримет, зависит не только от обстоятельств вокруг него, но и от него самого.

Всё, что мы имеем в виде произведений искусства, это работы тех творцов, которые передали нам частичку себя, пробудили интерес, рассказали о чем-то, заставили подумать. Каждый человек привносит что-то свое. А ты делаешь отбор: что примешь, а от чего откажешься. Отбор может быть самым разным и предложения вокруг тебя самые разные. Люди должны сами понять, чего они хотят.

Так искусство народу принадлежит или не принадлежит?

- Принадлежит! Но хочу я его взять или не хочу, это от меня зависит.

А почему люди не хотят?

- А потому что они часто бывают ленивы, и никто не пробудил в них интереса к театру, например. Ещё Пушкин сказал, что мы ленивы и нелюбопытны. Может быть, один из  тысячи сам в себе что-то разбудит. Человек – существо социальное, он живёт среди себе подобных, и ничего с этим не сделать. Бывает, что люди вырываются из привычного круга, но опять же, кто-то должен повлиять на это. Показать: ты посмотри, ты видишь,какое это чудо вокруг? Ты послушай «Евгения Онегина», «Бориса Годунова»,посмотри «Лебединое озеро». И симфонические концерты послушай. Надо рассказать человеку, что это такое, но, правда, только тому, кто желает слушать. Искусство требует большой душевной работы. А людям проще взять телевизионную «жвачку» и проглотить её под видом культуры. Человека нужно воспитывать. А воспитательная система у нас сейчас обрушена. Её нет.

К нам в театр приходят и малообразованные люди. Пришли как-то подростки
на балет «Капитанская дочка». Сидят, шуршат фантиками, занимаются
своими телефонами. Я их в антракте спрашиваю: «Ребята, что вы шумите во
время спектакля?». А мне отвечают: «А когда они петь-то начнут?». Я: «Вы же
на балет пришли. Артисты петь не будут, они будут выражать искусством
танца смысл произведения». А этого не понимают. Как-то журналисты
пришли, которые пишут о культуре, спрашивают: «А «Травиата» - это что?».
Массовая культура – очень агрессивная. Хотя я считаю, что это неправильное
название. Вся культура должна принадлежать народным массам, людям. А у
нас сейчас только масс-культура впихивается в сознание людей по всем
каналам, и это разрушает здоровую нравственную основу нашего общества.
В этом я убеждена.

Есть ли цель у искусства?
- Искусство с одной стороны – форма эстетического освоения мира. Сейчас массовая культура развлекает, но ничего не дает для размышления. А после хорошего спектакля можно ходить неделю и размышлять над тем, что ты видел. Я
давно видела спектакль «На дне» в Театре Олега Табакова. Так я до сих пор
помню потрясение, которое я тогда испытала. Искусство и должно нести
такие потрясения, если оно настоящее.

Существует ли зло в искусстве?
 
- Для меня критерием искусства, помимо мастерства, является нравственность. Но если художник сознательно «вымывает» этическое начало из своих творений, то он наносит огромный вред, в первую очередь, молодым, ещё не совсем сформировавшимся душам. И чем талантливее такой художник, тем больше вреда он может причинить.

Чем отличается талантливый человек от гения?

- Гением надо родиться. А талантливый человек – это 99 процентов труда и 1 процент таланта. Что такое гений, я не знаю. Я не встречалась с гениями. У гениальных людей часто есть черты, которые обычным людям кажутся странными, непонятными, необъяснимыми. Здесь я могу только сослаться на авторитет Чезаро Ломброзо и его работу «Гениальность и помешательство». Гении, в конечном счете, двигают прогресс, цивилизацию.

По Пушкину, гений и злодейство – две вещи несовместные. А по-Вашему?
- Совместные. Еще как совместные. Если одна сторона шара выпуклая, то - другая вогнутая, если одна его сторона светлая, то другая - темная и неизвестно, что в этих тёмных глубинах происходит.

Чайковский писал, что нельзя смешивать правду искусств и правду жизни.
Вы согласны с этим?

- Согласна. Правда искусства – это обобщенное отражение жизни. А правда
жизни – это конкретное, сиюминутное отражение жизни. Если нашу беседу
перенести на сцену в буквальном виде, то это невозможно будет смотреть. А
если это переработает специалист, драматург, то это будет интересно
каждому, интересующемуся театром. И поучительно каждому. В искусстве
есть функция обобщения.

А в правде жизни что есть?

- Сама жизнь со всеми её неприкрытыми плюсами и минусами. Подлостью,
преступностью. По правде жизни подлость иногда поощряется, а если за подлость возьмётся драматург, то она будет осуждена.