Запасные миры

Нетрудно понять историю мира, в котором борются всего две идеи.
Особенно если это - современные идеи.

Запасные миры.


Великий шаман, Владыка всего известного мира и прочая три раза встречал поклонников. Или паломников. Он был на вершине славы, и он этого заслуживал.  Он выполнил задание: сейчас, за миллионы лет до новой эры, именно он внушил людям, что мир создан таким, как есть, и с тех пор он неизменен и непознаваем. И оттого  мир нельзя понять и нельзя понимать, нельзя изменить и нельзя менять. В мире с таким воззрением будет невозможно даже появление ненавистной «Базы», этих «ненормалов», крушащих традиции направо и налево. И кто посмеет помешать ему? «Местные» дикари? Да они боятся недостаточно хорошо подумать о нём! «База»? Опоздали, ребята. Вас уже не существует ни в ХХ веке, ни позже.  Появится кто-то из Монахов? Менее приятно: этот замучает взывать к совести, а убивать безобидного аскета что-то не хочется… По крайней мере, самому.
В последнее время он не слушал приходящих: что толку вслушиваться,  когда наперёд знаешь, что будет сказано. Все, кто приходил сюда, с одинаковыми жестами и с одинаковым шаманским подвыванием возносили ему, каждый на своём наречии, примитивную льстивую хвалу. Сначала он ради интереса переводил сказанное на родной русский, но со временем делал это всё реже. Что толку переводить, если он и так понимает каждое слово пришедшего…. Ведь этот дикарь говорит на современном русском, русском конца двадцатого века!!!
- А ты здесь неплохо устроился, - нудил тот, - кормёжка «на халяву», девочки даже не в «бикини». А ещё говорят, трудно быть богом…
- Ты что, один? – удивился шаман.
- А ты ждал эскадры планалётов? Те не жирно будет?
- А один ты ничего не сделаешь, - усмехнулся шаман, - я построил здесь такую пирамиду власти…
- Что она того и гляди «хеопснется», Мавроди нашёлся…. Да через пару поколений твоя империя «гавкнет» в грызне за власть.
- А ты предлагаешь анархию?
- Им я ничего пока не предлагаю, всё равно бесполезно. А вот тебе бы я посоветовал не мучаться дурью да забросить это создание династий к…
- Ну всё, - отрезал местный Владыка Мира, - ты меня утомил. С тобой-то я справлюсь, на такую мелочь силы у меня хватит. Воскреснешь – передай своей «Базе» от меня привет. Стража, взять его!
Несколько человек шагнули к пришельцу, но тут же отпрыгнули назад, словно обжегшись о невидимую стену.
- Силы-то у тебя достаточно, - прокомментировал базовец, - у тебя с совестью проблемы. Неужели ты думал, что моя «сопровождалка», в отличие от твоей, не способна «сканировать» организмы?
- Но как вы узнали?! Это же секретная разработка личной лаборатории Председателя, и принадлежность этих учёных к нашему Обществу…
- Запомни раз и навсегда: настоящий учёный принадлежит науке. И только ей. Вы же в очередной раз скопировали очередное старьё. Кстати, наше. А в этом случае, к вашему сожалению, отставание неизбежно, ведь мы постоянно совершенствуем даже то, что сейчас нам не особо нужно. В итоге копирующий получает заведомо устаревшую информацию. Прикол «витка», понимаешь ли, в том и …
Выходя из себя, шаман привычно (до чего же быстро привыкаешь!) настроил систему сопровождения на смертельную коррекцию биоритмов соперника, но в следующий момент сам был вынужден сопротивляться ей. Он был намного крепче пришельца и обладал огромной властью, но здесь это не имело значения. Для победы над таким же «сканером» нужно быть спокойнее и расчетливее его, а пришелец уже в следующее мгновение не давал ему успокоиться. Словно удав, он сжимал кольца контроля при каждом выдохе волнения. Тогда шаман вырывался, резко увеличивая мощь генерируемого поля, и они менялись ролями, но силы были равны. 

Девственный лес прошил взрыв двухметровой шаровой молнии. Оглушённый, с красными от близкой вспышки глазами, базовец слабо улыбнулся.
- Ты, чудень! Звуковой барьер нормальные люди на высоте проходят…. Ну и шибанул, япони-сан, хорошо хоть «здешних» не задело: мне-то «параллельно», у меня РК в норме… У него что, блин, вправду телепорт первого поколения?! Накопируют, мать их…. Только народ пугать…. Впрочем, надеюсь,  что они и так распугались на достаточную дистанцию….
Резервная копия, или, сокращённо, РК, позволяла восстановить даже полностью уничтоженный организм, но, разумеется, на время «от копии до случая» мог посетить склероз. Последняя же копия находящегося здесь была сделана «крэеведом» (суперкомпьютерных дел мастером) за несколько минут до….
Базовец исчез бесшумно, его телепорт выдал себя лишь мгновением лёгкого, какого-то фосфоресцирующего свечения.   Гонка за будущим началась.


 1200 год до н.э.

«Люди моря»… Возникнув буквально из ниоткуда, они запросто крушили самые большие и организованные армии мира. Им приписывали огромную армию и нечеловеческую силу, ведь им не могли противостоять армии, состоящие, считалось, из одних героев…
Герои… В те годы не было для мужчины ничего почётнее, чем прославиться в какой-нибудь заварушке. Войны возникали практически на пустом месте, один князёк воевал с другим ради небольшой деревни, и в битве за неё гибло больше, чем в ней жило. Грамотно используй это – и мир у твоих ног.
И «люди моря» использовали. А куда им было деваться: большую армию на кораблях не привезёшь, соответственно, нечего и думать о «честном» столкновении в поле. А поскольку противник сильнее тебя, ты должен стать умнее. Так говорит сама природа, ведь Homo Sapiens – это самое нежизнеспособное существо, живущее только потому, что имеет лучший на этой планете мозг. «Люди моря» - наверное, единственные, кто вёл в те годы современную войну, построенную на спланированном маневре. Их предводитель легко разгадывал нехитрые планы врага, и небольшая, но мобильная армия «Людей моря» мгновенно отрезала его войска от  тылов. Следом уничтожалась конница, и огромная, но малоподвижная пешая армия вдруг оказывалась среди напрочь разграбленных земель. И куда бы она ни шла, быстроногая конница «людей моря» всегда опережала её.
Армия – не только сила, она – большой, очень большой едок. Перестань питать её, и она сначала озлобится, но потом быстро ослабнет. Не дай ей рассыпаться сразу, и вскоре мало что сможет удержать её от бунтов. Уж тогда-то она не рассыплется на неуловимые, но управляемые из единого центра отряды, а развалится на разнокалиберные банды неуправляемых головорезов.
Трудно найти сильнейшего врага, чем твоя собственная армия. Спешно собранное ополчение не в силах ни заменить её, ни справиться с ней, а полиция  вообще предназначена лишь для борьбы с кучками запуганных воришек. Небольшая «помощь», и государство начинает войну с самим собой. Вырезав знать, «Люди моря» продолжали свой путь, уже не беспокоясь за собственный тыл. Они оставляли позади очередную страну, где вместо власти была мешанина разрозненных самопровозглашённых деспотий, воры защищали, полиция грабила, а ополчение воевало с собственной армией. Их не надо было даже захватывать. Они были опасны только для самих себя.
«Людям моря» не нужно было ни власти, ни новых земель. Они запросто могли взять это севернее. Здесь их ждало золото, огранённые самоцветы и резные поделки, которых не встретишь в менее развитых землях. Ради них «люди моря» не жалели ни империй, ни цивилизаций.
Они не несли потерь, словно были бессмертны. И они были бессмертными, ибо их никто не посылал умирать. Кроме врага, никому не была нужна их смерть, а их собственный предводитель врагом им не был.
Предводитель сидел в шатре, окружённом всей армией. Никто, кроме особо приближенных  командиров, не мог и думать подойти к нему. Ещё немного, и «люди моря» завоюют… нет, разрушат все известные цивилизации. Те, что знали путь звёзд на небе, что строили пирамиды и маяки; скоро Герон воспользуется энергией пара, а Архимед - преломлёнными лучами Солнца. Если на тот момент будут Александрия и Сиракузы.
Предводителю внесли лучшую добычу. Так уж было заведено: солдат оставлял себе всё, кроме лучшей вещи; эта вещь попадала к командиру, и он тоже отбирал лучшую. Для предводителя. Предводитель порылся в принесённых безделушках и хотел было отойти, но тут его взгляд привлёк невероятно красивый кулон. Он спросил принесшего, откуда эта вещь, и тот рассказал ему, как солдат снял его с монаха по имени Бетаб, праздновавшего в тот момент своё сорокалетие. Предводитель не мог оторвать от кулона глаз. Словно крадя его, он схватил кулон и тут же повесил на шею.
И в то же мгновение почувствовал лёгкую озоновую свежесть, как перед телепортом… «А когда вы обернулись, этот Бетаб куда-то пропал?» - «Как ты узнал, повелитель?». Как он мог попасть в такую примитивную ловушку: разработка бомбы типа БЕТАБ начата в 1940 году – базовец даже предупредил его, но он был слишком горд, точнее, самолюбив и ослеплён по сути неизбежным успехом. Человек «Базы» исчез сразу после того, как передал солдату радиоториевый кулон, но это уже ничего не меняло.


           МЕТКА ВРЕМЕНИ ТРЕБУЕТ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ КОРРЕКТИРОВКИ

В замшелый подвал, где инквизиторы ждали очередного еретика, вошёл человек в монашеском облачении.
- Я рад, что дошёл до места, где святые люди свято исполняют заповедь, гласящую «не убий», где любят они ближнего, словно самих себя.
- Ты бы не юродствовал, брат, - встал один из заседавших.
- Хорошо, брат, я буду серьёзен. Ведьмы меня не интересуют, как, впрочем, и вашего главного. Не очень-то мне верится, что этот ловелас мог в одночасье стать таким женоненавистником, однако в хитрости ему не откажешь. Великолепная задумка: мир будет помнить «охоту на ведьм», но в ней потеряет сцены гибели тех, кто мог вывести мир из догматической комы.
- Из комы, - вскочил председатель, - или из спасительного неведения, а потом ввергнуть в хаос? Неужели тебе нравится отравленный автомобилями и нитратами, пронизанный радиоизлучением, радиоактивный мир металла и бетона, мир постоянного страха, где ждёшь то Чернобыля, то падения очередного «Салюта-7»!…
- Мир, - продолжил базовец, - плавно переходящий на нерасходуемые источники энергии, совершенствующий атом и термояд, высаживающий леса, сокращающий выбросы в атмосферу и потребности в энергии для каждой конкретной работы. Цивилизация воскресает, ибо люди поняли, что их мир не безграничен. Но для того, чтобы понять, насколько хрупок кораблик по имени Земля, понадобилось сфотографировать Маленькую Голубую Точку.
- Потепление, озоновые дыры…
- Это – явления природы, человек в одиночку на это не способен. К тому же они заставили нас пересмотреть не только формулы фреонов и схемы мелиорации….
- Это вас уже не спасёт, поверь мне!
- Слушая скрежет изношенных колодок, поверить, что тормоза великолепны? Знаешь, учи этому своих маразматиков.
- Всё, что вы говорили, для меня – полная абракадабра, - поднялся один из инквизиторов, - но назвать нас душевно больными? Нас, уважаемых судей Святой….
- Не помнишь ли, кто мог сказать: «не судите, да не судимы будете»? – парировал пришелец.
- Так ты говоришь, что мы предали веру, что мы….
- Ты? И базовец, ухмыльнувшись, пропел: «Ты не предатель, ты просто глупец, и таких миллионы кругом!» (Его оппонент чуть было не продолжил вслух, но вовремя спохватился: «что вы сделали с вашей мечтой», как, впрочем, и другие песни «Арии», меньше всего похожи на молитвы.) Ваши дела взывают отнюдь не к Богу, - продолжил базовец, - подумайте, не пора ли вернуться к Нему, и покаяться? А ты, председатель, подумай на досуге про «бытие лично твое», ну а я пока что пойду «стрельну» покурить. Если «братва» не возражает.
- С тобой сам закуришь… я скажу, чтобы стража тебя пропустила.
- Не беспокойся, караул и так смертельно устал.

Базовец шёл по коридору, постепенно теряя возможность контроля над противником: поле «сопровождалки» убывало с квадратом расстояния, а он сейчас удалялся. К тому же подвал «фонил» как открытый реактор: «ведьмам» всё равно не жить, а так хоть нервы слегка атрофируются. Да палачи с «судьями» лейкемию подхватят.
Навстречу шёл старый монах. При встрече он поспешил отвести глаза, но базовец успел прочесть в них одновременно и веру, и страх. Отныне в них не будет места страху, не будет ему места и в вере!… Впрочем, на это потребуется не одно поколение.
- Не ходи туда, Божий человек. Ты и так напуган, к чему тебе ещё страху!
Главный инквизитор не мог понять, почему враг, имея возможность ухайдокать его, что называется, «не отходя от кассы», вдруг прекратил давление. Лихорадочно перебирая в памяти каждое слово, он старался найти подвох, и, не находя его, волновался всё больше и больше… Пока не перестал контролировать «сопровождалку».
Услышав взрыв, старый монах испуганно перекрестился.
- Т-там что… кто… там эльф?…
- Вполне вероятно, отче. Только что их было zw;lf…
Старик хотел спросить, кто такой этот Цвёльф, но никого рядом не было.


1918 год.

В старом подвале было столько народу, что никто не обратил бы внимание, даже если бы там появился лишний взвод автоматчиков. Всё время кого-то то бросали сюда, то выводили. Здесь валялись пьяницы, играли в карты исколотые уголовники, испуганно озирались пойманные за руку мелкие воришки, но теперь они были здесь людьми случайными. В маленький городок пришла революция, и вместе с нею в полицейском участке стали появляться по большей части невиновные крестьяне, ремесленники, а порой и весьма образованные люди. Власть в лице жандармского полковника боялась их, а потому бросала в подвалы всех, кого тугодумы-полицейские считали подозрительными. То есть всех.
Была здесь и девчушка лет двенадцати. Опасности она не представляла, бедняжка поплатилась за излишне острый (по мнению очередного остолопа) язычок. Впрочем, здесь она вряд ли научилась бы изысканным манерам. Бесцельно бродя среди погружённых в свои мысли взрослых, она без особого успеха заговаривала то с одним, то с другим, как вдруг буквально уткнулась в паренька одного с собой возраста. И как можно было не заметить его раньше?
- Ты откуда, - спросила девочка.
- Крэй его знает. Вернусь – посмотрю, самому интересно.
- То есть как это, не знаешь? Головой, что ли, болен… ой, и вправду больной, эвон вены-то…
- Не обращай внимания, частое пожирание «разгонных комплектов» ещё не до такого доведёт. Когда спишь до конца второй парадоксальной фазы, тебе просто необходим «комплект» с его активным кофеином. А время – не та штука, потерю которой можно восполнить, вот и приходится…
- Умненький-разумненький, прямо профессорский сынок! Как же это тебя, милого, угораздило, - съехидничала девочка.
- Сам.
- Пришёл?
- Ты видела, как я входил?
Она не видела. Она обошла подвал, но никто не стал утверждать, что наблюдал приход мальчишки. Склонялись к тому, что он провёл здесь больше времени, чем все остальные, но это было неправдоподобно. Как и всё, связанное с ним. Взрослый бы, наверное, предпочёл отойти от неизвестности подальше, но детское любопытство, как всегда, взяло верх. Девочка вновь подошла к нему.
- Ладно, не обижайся. Я же не знала, что ты… в общем, не от мира сего… Ладно, давай дружить. Хочешь, песню спою, ну или ты спой что-нибудь.
- О чём? «О несчастных и счастливых, о добре и зле, о лютой ненависти и святой любви», - промурлыкал он, и после паузы, убедившись, что большая часть обратила на него внимание, согласился: - ну ладно,  раз уж нам пока скучновато.
И базовец запел старую добрую для его времени рондовскую «Вселенную». Необычная песня заставила подвал утихнуть, но запомнить её было практически невозможно: в ней было слишком много непривычных слов и непонятных сравнений. С тем же успехом им, да и нам, можно было прочесть исландскую сагу. Вскоре кого-то увели из подвала, и базовец тут же повернулся к девочке:
- Спрячься, сестричка: скоро здесь будет полковник, и тебе лучше быть от него подальше.
- Ах ты… А ну, говори, какие у тебя дела с этой сволочью?!
- Да убить меня всё никак не может, достал уже.
Почувствовав всплеск сопровождающего поля, полковник запер жандармерию, не велев пускать ни одного посетителя, но в тот момент, когда на одном из допросов услышал между слов «вот тебе и части Вселенной…» он понял, что враг уже здесь. И ждёт его в подвале, спокойно нащупывая слабину в полковничьей «сопровождалке». Пользуясь временем, которое дал ему полковник.
Полковник влетел в подвал, ещё не зная, как он вычислит противника: каждый раз базовец появлялся в новом, неузнаваемом виде, и всегда имел преимущество внезапности. Вот и сейчас он был невидим для сверкающего орденами полковника. И, как всегда, заговорил первым.
- Ну и кренделябров навешал, я торчу, воистину! Хочешь, краги с клёпками «толкну»? И вааще, за это время можно было хаер опупенный отрастить, а то и ирокез, ё-моё! 
- Издеваешься?
- Ага. Не, ну правда: на тебе блестина, как на моём «Харли»…
- Дозвольте, Вашбродь, я этого сорванца… - шагнул вперёд кто-то из солдат.
- Уйди, опоссум, я в печали, - парень скопировал манеру Лаэртского, - Монмарансий, убери зверушку.  А то ведь попадёт ненароком под трамвай, а в нём, бедняге, дети катаются…
- Сидоров, вон!
- И народ туда же, пожалуйста, - вставил базовец.
- Вашбродь….
- Ты слышал. Выполнять! Стой, девчонку оставь… иди… бегом!
Пристально глядя в глаза сопернику, полковник притянул ребёнка к себе. Он надеялся произвести на базовца впечатление, а то и заставить его поволноваться, но тот смотрел на происходящее так ласково и снисходительно, как главврач дурдома на расшалившегося подопечного.
- Ну а её какого дара оставил? Тебе что, так нужны лишние ушки?
- Она будет моей эээ… страховкой, на случай твоей очередной выходки.
- Неужели скромняга Бетаб не научил тебя, что ты уязвим?
- Уйди, это – мой мир! ОВСТ стремилось к такому на протяжении многих лет, и я не отдам его тебе, даже если…
- А куда ты денешься?
- Куда угодно, это, повторяю для сброда, МОЙ мир!…
- Разбежался.
- … И в нём найдётся место, где я буду в безопасности!
- И не одно. Ты легко скроешься внутри храма. Желательно старого.
- Мак-лаудов насмотрелся, дурень?
- Правда, уж поверь не мне, ибо хам я не библейский, а трамвайный, но фактам и здравому смыслу. Разумеется, если последним располагаешь.
- Я давно подозревал в тебе бесовское…
- Во-первых, при детях попрошу не выражаться во избежание нежелательного пополнения ими своего словарного запаса, а во-вторых, с логикой у тебя действительно как у неандертальца: неужели ты думаешь, что меня остановят двери церкви? Просто телепорт, которым ты пользуешься, выдаёт паразитный импульс в десятки кило, а я не намерен жертвовать древними иконами ради твоих бредовых идей. В отличие от тебя, насколько я знаю.
- Кстати, об иконах. Поскольку ты, братец, на сей раз «допрыгался», не хочешь ли покаяться перед… в общем, смертью? Я ведь добрый, не откажусь позвать к тебе священника. Пока далеко не ушёл.
- А можно Монаха?
- Мона… Друзей нашёл! Да если б ты знал их так, как я…
- Я знаю их не хуже, и мне искренне жаль, что наши пути так редко пересекаются. Единственное, чего они хотят, это изменить мир к лучшему. И они могут это сделать, а мы, надеюсь, им не мешаем.
- Ладно, к чёрту Монахов! Посмотри же вокруг: неужели тебе не хочется остановить это всемирное помешательство, эту проклятую революцию?!
- Не хочу тебя обидеть, но наши мудрецы говорят: если тебе кажется, что весь мир, в отличие от тебя, сошёл с ума, то это почти всегда значит, что именно тебе пора к психиатру. А революция была закономерна: не хочешь эволюцию – получишь революцию.
- Но они убили царя!
- То, что он – царь, не освобождало его от ответственности за «кровавое воскресенье», поражение в Первой Мировой войне, потерю Порт-Артура…
- Это – военные неудачи. А он – политик.
- А разве война отделима от политики, и разве она зависит от удачи? Ты же лучше меня знаешь, что война – это адский труд, и если трудятся только солдаты, то получится то, что получилось.
- И ты не хочешь это изменить? С твоими-то возможностями?
- Возможность – лишь инструмент, а я не на всю голову супермен, и потому боюсь «напортачить». Так что пусть всё остаётся так, как будет.
Во время перепалки полковник почти забыл о «страховке», даже выпустил заложницу из рук.  Ей бы отойти, а то и выйти отсюда, но не хотелось оставлять мальчика один на один с полковником. Её не смутило ни то, что полковник вывел из подвала людей, беспрекословно выполняя указание мальчишки, ни то, что последний просил её быть от полковника подальше. Что ж, она сделала свой выбор. 
Спохватившись, полковник дёрнул её к себе так резко, что девочка чуть не упала. В глазах базовца сверкнул недобрый огонёк. Эмоции. Они оба знали, что в дуэли «сканеров» побеждает спокойнейший. До сих пор им был базовец, но сейчас полковник нащупал его слабое место. Он медленно развернул девчушку к себе, и, глядя врагу в глаза, со смаком влепил ей пощёчину. Базовец стоял, как и раньше, спокойно скрестив руки на груди, но глаза вновь выдали его. Способ был верным.
- Что разволновался? – усмехнулся полковник – Видишь, ей даже не больно.
- Ведь тебе не больно – он поднял девочку за подбородок – было бы больно, не стерпела, вскрикнула бы, попросила бы пощады (он попробовал атаковать, но базовец ещё держался), и тогда я мог бы тебя отпустить…. Знаешь, База, насчёт ведьм ты был не прав. Знаешь, как приятно освободить такую вот ведьмочку от греха гордыни?  Ты только почувствуй… нет, ты вслушайся….
Полковник  знал, что делал: теперь девчонка и не подумает «сломаться», заплакать, упасть на колени. Она соберёт в кулак всю свою волю, всю ненависть к нему, и будет гордо терпеть. И вместе с ней будет терпеть человек «Базы». Терпеть, переживать и потихоньку терять контроль. Теперь полковник смотрел только в глаза жертве, боясь встретиться взглядами с человеком «Базы»: базовец мог прочесть в его глазах превосходство, и это могло отвлечь его от девочки. Полковник видел, как трудно ей сдерживаться: новая пощёчина (уже наотмашь) вышибла из её глаз слёзы. Потекли они и из глаз врага. Ещё немного, и полковник будет один.
- Хочешь, чтобы я её отпустил? (отлично, защита врага тает) Н-не дождёшься!
Базовец терял контроль. Эта конкретная победа уже ничего не решала, но сдаться он уже не мог: он не был уверен, что в этом случае девочка останется жить. В руке базовца сверкнула полученная по параллельному каналу прозрачная пирамидка, начала, сжимаясь, увеличивать яркость, и спустя мгновение в миллиметре от его пальцев ослепительно сияла острейшая в мире песчинка запрещённого к экспорту на Землю аварийного биоактиватора. Разработанная для Космоспаса, «Пирамидка» переводила организм в состояние, при котором не чувствуешь ни усталости, ни боли, ни голода. Но она не давала ни капли энергии, поэтому любое её применение – и организм гибнет от истощения, как только израсходует всё что в нём было.
Приложив жало инъектора к тыльной стороне левой ладони, он демонстративно спокойно рассёк себе руку от сейкена до локтя, и тут же по всей длине «царапки» кровь свернулась, высохла и осыпалась. Контроль стремительно нормализовался. Полковник ещё раз ударил жертву, но реакция врага совершенно изменилась: стремительный удар, и девочка мешком повисла в  руках истязателя. Базовец спокойно скрестил руки: 
- Извини, не люблю выигрывать с «размоченным» счётом.
Взгляды врагов встретились, и впервые полковник по-настоящему испугался, испугался бесцветного как объектив взгляда, исполненного всепоглощающего спокойствия. Спокойствия машины. Запахло озоном. Буквально в момент вспышки базовец невероятным прыжком вышиб ребёнка из рук полковника и втиснулся между ними. Базовца не интересовало, сможет ли тело выполнить это в нормальном состоянии и сколько после этого проживёт. Он просто сформулировал задачу. Паразитная вспышка отшвырнула их на несколько метров, протащила по камням и оставила лежать, обнявшись, в конце кровавой полосы. «Хороший «юз»», - оглянулся базовец. Он вытащил из-под девочки разодранные  при скольжении руки, небрежно осмотрел. При отсутствии обратной связи трудно выявить все повреждения, да сейчас и не нужно, ведь тело в любом случае разрушено. «Пирамидкой».
Базовец приник к розовеющим губам в настоящем, «взрослом», поцелуе, но как женщина она его не интересовала: один резкий вдох, и жизнь навсегда покинет трепыхающееся в попытке ожить тело. Он чувствовал, как стабилизируется пульс, как набирает силу дыхание… и принялся за обезболивающий массаж.
Он не почувствовал к ней сострадания, вещество «пирамидки» надолго «вышибало» эмоции. Просто, проанализировав полученные девочкой повреждения, он не нашёл неизлечимых последствий, делающих дальнейшую жизнь страданием.   Несильные ожоги, слабая контузия – с этим живут до старости. Смерть стала ей не нужна. Девочка зашевелилась. Попыталась встать, но базовец вдруг прижал её к себе. Так, чтобы она не видела того, что от него осталось.
Он держал её, но телепорт предательски молчал. А девочка уже вырывалась.
- Погоди. Сначала ответь мне, ты боишься крови?
- Нет, а что?… Пусти же!
- А чужой крови?
- Нет, я же тебе… Батюшки!
Но базовец уже перестал сжимать её, и, мощно оттолкнувшись, встал. Протянул окровавленную руку:
- Извини, что левую. Правая что-то не работает. Поломалась, наверное….
- Господи! Ты же дымишь!…
- Достаточно, что ты не дымишь, остальное, как мы говорим, в данный момент «несистемно».
- Неужели для тебя это не смертельно?!
- Смертельно, но «несистемно». Я не чувствую своего тела, да оно мне уже и не нужно. Когда я последую за вашим полковником, у меня будет новое, так что  побеспокойся лучше о себе.
- А кстати, где полковник-то?
- Ти-рексов по росту строит, - неловко отшутился базовец.
- Кого?!
- Tyrannosaurus, вид плотоядных динозавров.
- А это «белые» или анархисты?
- Кто сказал, что бесполезно биться головой об стену… Понимаешь, прежде чем сделать Адама, Бог хорошенько попрактиковался на огромных чудовищах, самыми страшными из которых были аллозавры и ти-рексы.
- А потом?
- А потом какой-то чудик зафутболил в Землю хо-орошим таким астероидом: аж Антаркти…
Действие «пирамидки» закончилось. Больше ничто не держало его в этом конкретном мире. Телепорт сработал за мгновение до того, как тело смогло бы провалиться в неизбежный при таких повреждениях болевой шок.
 Мгновение, и девочка осталась одна. Базовец знал, что она никому не расскажет об этом, ведь люди боятся быть не понятыми. Да и что она могла рассказать? Недостаточная информация лучше дезинформации, а она не могла знать о том, что будет Эксперимент, что появятся Монахи, ОВСТ, «База», она не читала современную нам фантастику с её инопланетянами, машинами времени, телепортами и потому даже не пыталась дать виденному трезвую оценку. Она попыталась объяснить себе происшедшее с позиций своих знаний и своих предрассудков. И испугалась своих мыслей.


МЕТКА ВРЕМЕНИ ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО РАСКОРРЕКТИРОВАНА

Пожилой джентльмен не знал, почему зашёл именно в это кафе, но уже зайдя, был приятно удивлён автомобильной тематикой в его оформлении. Пробившись к стойке, он поднёс к считывающей площадке роскошный бумажник и витиевато осведомился о наличии кофе.
- Хай, доктор Эрман! Вам как? – взглянув на кассовый экран, спросил бармен.
Он постарался быть учтивым: не каждый вечер в его кафе заходили ребята с «технически неограниченным» кредитом.  Как, впрочем,  и доктора наук.
- Максимально разумной крепости и с минимально необходимым количеством сахара, коррективы внесём после первой.
- Не хочу лезть не в своё дело, профессор, но кофе – не то, что наш многомудрый брат делает лучше всего, - донеслось из-за соседнего столика, - Блэкс, налей-ка нам с профессором «семьдесят шестого», я угощаю!
- Как скажешь, Ювелир, - отозвался бармен.
Ювелир - внушительнейший дядька с короткой стрижкой-«площадкой» и великолепной «зи-зи-топской» бородой –  не мог не быть душой здешней компании: подойдя к доктору, он первым делом перешёл на «ты», затем буквально водрузил визави на ближайший стул, и только после этого, больше для проформы, предложил познакомиться. Точнее, спросил, можно ли ему, по старой дружбе, называть того Профессором, и, не дожидаясь ответа, начал такой анекдот, что не при дамах будет сказано.
- Ты будешь пить или (слово рифмовалось, но значило «разглагольствовать») – прервал его бармен.
- Истину говоришь, брат мой, ибо сказано суть: «не «грузите», да не «грузимы» будете» - пропел, подражая священникам, Ювелир.
Доктор взял протянутый Блэксом напиток. Гранёный стакан с вызывающей надписью «этил-яд»  содержал (судя по запаху) нечто о 76%, причём с минимумом смягчающих вкус добавок. В принципе, доктор мог бы выпить этот «коктейль», но тогда придётся отсрочить беседу с «давним товарищем». С другой стороны, ему  нравился этот мир, а отсрочить контакт – значит, отсрочить и путешествие в неизвестно когда. Он рассмеялся:
- Хотел сегодня «порулить», но коль скоро ты угощаешь, а  я рад тебя поддержать, то в этом случае, как говорили в дни моей молодости, пьют даже язвенники и трезвенники.
- Ewer body, ты мне понравился! Блэкс, сделай профессору «девяносто второго», разрази меня скандал!
«92-й» и вовсе напоминал плохо разбавленный спирт, но базовец уже решил, что останется. Ему нравились эти люди, и ради их компании он был не прочь предоставить оппоненту ещё немного свободного времени. Дождавшись окончания напоминающего поэму тоста, он «профессионально» раскрутил жидкость в стакане:
- Уйди, нечиста сила, останься, чистый спирт…
- Ну ты, Профессор, и дал стране угля, - рассмеялся Ювелир.
- Мелкого, но… в общем, много.
- Слушай, ты бы предупреждал, а то я тут с «хи-хи» чуть со стула не сверзился… а можно ещё чего-нибудь в этом роде?
- Наливай.
За окнами отчётливо взвизгнула резина. Завсегдатаи переглянулись: только признанный мастер мог рискнуть сесть за руль машины, допускающей пробуксовку. А таких мастеров было немного. Сейчас, во времена тотального автопилотирования, лишь немногие энтузиасты отваживались брать на себя хотя бы часть управления. Находились, разумеется, и те, кто принципиально не пользовались автопилотом, за что в среде «кар-байкеров» («ортодоксальных автомобилистов») почитались как «истинные» и имели, как правило, «персональных» фанатов. Была таким мастером и вошедшая минуту спустя Лана – астроном-орбитальщик, передвигающаяся по родной планете на уникальном АКАП (автомобиле корректировки аварийного приземления) по прозвищу «Джерри».
Бармен оживился:
- Привет, Ла! Только с орбиты?
- Хай, Блэкс Тринитроныч! Слушай, к тебе тут не заходил такой столетний любитель кофе?
- Вот он, рядом с Васей Ювелиром… прямо Селезнёв с Громозекой, только Алисы не хватает.
- Сейчас-то им Алиса и придёт… завари-ка мне, please, четыре капсулки NES-гранул в маленькую чашку. Пойду навещу этих старых приятелей.
- Четыре в одну? Вы там в Астрограде все бессмертные, или как?
- Четыре в одну, и без сахара. А насчёт Астроплатформы лучше не выражаться. По крайней мере, при мне.
- И вообще при дамах, - хохотнул кто-то, - они на орбите толстеют… молчу, видишь, молчу… не надо ручкой в глазик, это больно… Дюга Барбидокская!
- Уж какая есть. Так сколько, говоришь, они «глюкнули»?
- Почти ничего, - отозвался бармен, - Васю тремя стаканищами только из-за руля выгонишь, а доктор Йогурт… - delete твою дискету - Эрман, глушит чистейший безалкогольный спирт и не морщится.
- Понятственно. Огромное тебе мерси.
Между «старыми приятелями» шла премилая околоавтомобильная дискуссия. Солировал, как ни странно, старик.
- Семнадцать датчиков только для автоподключения переднего моста? Да ты не знаешь, что такое «простая конструкция»! В 1947-48 годах на экспериментальном НАМИ-018 с этой задачей справлялись примитивные роликовые муфты свободного хода, для чего передаточное число заднего моста было на 4% больше, чем у переднего. Протащись мудрой сущностью: как только задок пробуксовывал, его «кардан» начинал «обгонять» вал переднего моста. А теперь представь там обгонную муфту… то-то!
- Постой, Профессор! Ты же говорил, что ты «исторических наук»…
- И исторических тоже.
«Занимательная беседа» грозила затянуться надолго, но Лана знала, как прервать её. Облокотившись на могучее Ювелирово плечо, она как бы невзначай обронила:
- Его тут Брада из Флоргорода обыскался, а он по beer – барам прохлаждается. Думаешь, кроме тебя многие пилят натуральные камни прямо в кузове трака?
Лана знала, что говорит: Вася действительно был Ювелиром (именно так, мастером с большой буквы), владеющим сетью уважаемых мастерских, а его моторхоум был оснащён таким ювелирным оборудованием, что будь оно орбитальным, НАСА сдохло бы от зависти. И, разумеется, деятель по прозвищу Брада действительно искал его.
Вася рассмеялся:
- Хочешь  поворковать с очередным профессором? Яволь, майн шлем, только осторожно: «грузит» так, что пиндыр. Ну  ладно, ciao, голубки, не теряйтесь тут без меня! Кайфово было познакомиться, Профессор!
- Браде звонить пошёл? Осторожно, не «заштампуй» ближнего своего, ибо до дальнего «бироидом» не дотянешься – подколола Лана.
- Чем,  позвольте?… - удивился старик.
- Так мы зовём пивное  пузо, герр… О, доктор Erdeh;rer!
- С Вашего  позволения, «Erdemann» несколько больше похоже на имя, а «Эрман» ещё и удобнее произносить.
- В таком случае я за тобой.
«Я, конечно же, рад нашей встрече - подумал базовец – но я не знаю, как обращаться к тебе, моя милая Зем… нет, «землянка» здесь не подходит. Тогда как твоя здешняя фамилия?» Он попробовал английский, французский, итальянский переводы слова «землянин», попробовал эсперанто, чуть не сбился на фортран, и в конце концов, дабы не терять чужого времени, решил применить «обезличенный» итальянский комплимент.
- Рад встрече,belissima nostra! А я уж думал-гадал, кто  ты (он негромко пропел, скорее, мурлыкнул) наказанье или милость?
- С кофеём к тебе явилась… Ну и как я с тобой таким старым на вид смотреться должна?
- Моложе не могу: моя  манера выражаться с головой выдаёт конец двадцатого века. К тому же просто «поворковать с очередным профессором» тебе вполне может быть  интересно. Кстати, как ты меня нашла?
- Ничего сложного: как только твой чип «блеснул» на платформе Вельяминово, стало ясно, что ты поедешь в центр Москвы. А приехав, ты первым делом зайдёшь куда-нибудь хлебнуть кофеина, но поскольку куда попало ты не ходишь, мог ты очутиться только в «Цикле Отто». Конечно же, вывеска написана как бы в зеркальном отображении, что, вообще то, принято в драйверских «пузозаправках», но для тебя это не могло стать помехой: бьюсь об заклад, что на эту мелочь ты даже не обратил внимания. А на случай, что мы с тобой разминёмся, я взяла у одного знакомого коллекционера такую машину, мимо которой ты пройти уж точно не мог.
- «Панголину»?
- Не такую редкую и на полпорядка мощнее. Только вот никак не приноровлюсь к… - она с трудом нашла слово – «шестерёнчатой» трансмиссии. И зачем помимо рычага нужно было делать ещё и педаль?…

Базовцы шли вдоль некогда грязной реки. «Дед и внучка». Тот, кто начал гонку за временем, и та, что её закончила. В этом времени был свой базовец-Землянин, и едва противник смог появиться, Лана, как и предсказывали Монахи, тотчас замкнула круг. Противник вернулся, отрезая себе все возможности вырваться из Настоящего.